Текст книги "Мой сводный чёрт (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 31

Снова больница, снова запах медикаментов и холодные белые стены. Бледный Рома, цвет лица которого почти сравнялся со стеной. И снующие туда-сюда врачи.

– Игорь Артёмович, – я подскочила, когда из операционной вышел врач, который осматривал меня все те дни, когда я лежала здесь, – скажите хоть что-то. Прошу.

– Жить будет. Ноги сохраним. Но ваш отец потерял много крови.

– Я могу сдать кровь, если нужно.

– Вы можете сдать кровь в ОПК. Она пригодится кому-то другому.

– А папе?

– Нет. Кстати говоря, Полина, не хочу тебя расстраивать, но советую сдать ДНК-тест.

– Чего? – чего я не ожидала, так этих слов.

– Не моё дело, но посмотри концепцию наследования группы крови ребёнком от родителей.

Мужчина ушёл, а я растерянно смотрела ему вслед. На негнущихся ногах подошла к Роме и плюхнулась рядом.

– Это самая ужасная неделя в моей жизни, – закрыла глаза и ударилась затылком о стену позади.

– Тебе домой нужно, Полина. Отдыхать, – парень даже не повернул голову в мою сторону.

– Я не поеду, пока Олега Леонидовича не переведут в палату. Я не смогу ждать дома. И не смогу оставить тебя здесь одного. Ты не ел со вчерашнего утра, Рома. Давай я тебе принесу что-нибудь.

– Не хочу, – глухо, прикрывая глаза.

– Ром, пожалуйста. Ты слышал врача? Всё будет в порядке.

– Мл*. Я сказал, что не хочу, – Рома подорвался со скамьи. – Какого только х*ра ты и твоя мамаша появились в нашей жизни. С*ка мл*.

Пнул с силой мусорное ведро, кулаками заколотил по стене.

Я медленно встала и поплелась в сторону лифтов. В груди будто дыра образовалась. Я увидела в глазах Ромы ненависть. Ненависть, направленную в мою сторону. И я не могла его винить. Понимала, что я дочь женщины, которая может быть причастной к убийству его матери. Дочь женщины, подавшей на него заявление в полицию. Из-за неё Олег Леонидович попал в аварию.

– Мл*, малыш, прости, – Рома нагнал меня возле лифта. Обхватил сзади руками, носом уткнулся в волосы на затылке. Он дышал прерывисто. Мне показалось, что он плакал. – Прости, что на тебе сорвался.

Я не шевелилась, позволяя ему выплеснуть эмоции. Свою боль. Поглаживала по запястьям и разбитым костяшкам пальцев. За неделю он пережил слишком много потрясений, узнал слишком много правды. Той, что оставила глубокие рубцы на сердце.

– Пойдём в столовую. Ты права. Мне нужно поесть.

Парень ослабил хватку. Я развернулась к нему. Увидела красные глаза и следы слёз на щеках.

– Я слабак, малыш. Знаю.

– Дурак, – подняла руку и провела по коже, убирая капли. – Я люблю тебя. В любой ситуации. Любым.

Рома не ответил. Мне это и не нужно было. Я и так знала, что чувства взаимны. Потому что каждый день Рома действиями доказывал это.

Мы больше не разговаривали. Молча спустились в столовую. Купили кофе и пирожки. Вернулись наверх, где поели, тревожно поглядывая на операционную. К нам подошёл врач только в половину двенадцатого ночи.

– Перевели вашего отца в палату. Он под наркозом ещё, – сообщил Игорь Артёмович.

– Можно к нему? – подскочила.

– Можно, но тихо и на несколько минут. Потом поедете домой.

– Я хочу остаться здесь, – твёрдо сказал Рома.

– И я, – поддержала, надеясь, что он позволит нам жить в палате, как позволил Роме, когда я здесь лежала.

– Чем вы поможете? Вы грязные и еле стоите на ногах. Посмотрите на отца и поедете домой. Вернётесь завтра утром. Вещи привезёте. Будет больше толка. Не спорь, – прервал открывшего рот Рому. – Пойдём.

Мы последовали за врачом в палату. Отец Ромы лежал на простынях. На лице порезы, а ноги полностью забинтованы. Я не осмелилась подойти к нему. Было страшно зацепить случайно какой-нибудь аппарат.

Рома склонился к отцу и что-то стал говорить шёпотом. Долго находиться в палате нам не позволили, отправили домой. Доктор лично отвёз нас домой, поскольку его смена закончилась.

Домой ввалились уставшие и едва переставляющие ноги. Тамара Викторовна сидела на нижних ступеньках лестницы, дожидаясь нас.

– Что случилось, дети? Никто трубку не берёт, на звонки не отвечает. Я уже не знала, что думать.

– Олег Леонидович попал в аварию. Его прооперировали, он сейчас отходит от наркоза.

– Боже, за какие только грехи обрушились такие напасти? – Тамара Викторовна перекрестилась.

– Я в душ, – Рома свернул в ванную комнату.

– Тебе что-то нужно, Полина? Что-то хочешь? Есть? Пить? Чем я могу помочь? – женщина прижимала руки к груди, а в её глазах стояли слёзы. Она искренне переживала за своего работодателя.

– Нет, спасибо больше. Я пойду спать. Больше суток не спала. Вчера так и не смогла уснуть.

– Бедная девочка, сколько ты пережила за эти дни, – женщина покачала головой. – Я молока с мёдом и маслом сливочным сделаю, чтобы ты спала лучше. Если не уснёшь к моему приходу, выпьешь.

– Спасибо, – я поплелась в свою комнату, с огромным трудом переставляя ноги.

В комнате смогла стащить штаны и сбросить свитер, оставшись в одних трусиках. Сил не осталось даже на то, чтобы умыть лицо. Упала на кровать и накрылась одеялом с головой. Думала, что сразу же отключусь, но сон не шёл. Чего-то не хватало. Чего… Сама же усмехнулась. Кого-то. Привыкла за последнее время, что вечно засыпаю в одной комнате с Ромой. Не имеет значения – в кольце его рук или просто рядом. Главное то, что я чувствую его защиту. Знаю, что он своим присутствием прогонит все страхи.

– Не спишь ещё, Поля? – Тамара Викторовна вошла в комнату с чашкой. – Выпей, милая. Чтобы сны хорошие снились.

– Спасибо большое. Вы так заботитесь обо мне.

– Как не заботиться, когда вижу, как несправедливо обделили любовью такого светлого ребёнка?

К горлу подкатил ком слёз.

– Сейчас в моей жизни появился человек, который дарит мне её сполна, – улыбнулась.

– Дай Бог, чтобы вы с Ромой пронесли эту любовь через всю жизнь. Помни, милая, такой любви с огнём не сыскать. Не каждому Бог дарит такую любовь.

Я кивнула, залпом выпивая молоко.

– Спи, милая. Утро вечера мудренее. Завтра всё наладится. И носик не забудь закапать.

– Точно, – улыбнулась. – Спасибо.

– Не за что, Полина.

Женщина взяла грязную чашку и ушла. Я откинула одеяло и потянулась к тумбочке, где стояли капли.

– Чёрт, – раздалось сиплое со стороны двери.

– Ой, – я пискнула, прикрывая грудь одеялом. – Ты чего здесь делаешь?

– Пришёл спать со своей девушкой, – глаза Ромы блеснули.

– Девушкой? – зажав капли в руке, заползла под одеяло, накрывшись по самую шею.

– Угу, – Рома медленно стал приближаться к кровати. – Моей.

Он лёг поверх одеяла. Так, чтобы немного прижать своим телом меня. Коснулся губ поцелуем. Осторожно и очень нежно.

– Ты же станешь моей девушкой?

– Да. Конечно.

– Это хорошо, – поцеловал меня в нос рядом с ранкой. – Давай закапаю нос. Устал, как пёс. В ванной чуть не заснул.

Я протянула Роме капли, запрокидывая голову. Привычно поморщилась, когда горьковатая жидкость попала в носоглотку. Хоть капли и были неприятными на привкус, они действительно помогали. Через двадцать минут после использования мне легче дышалось.

Рома поднялся, выключил свет. Залез под одеяло, сначала не прикасаясь ко мне. Я замерла, особо остро чувствуя, что на мне только трусики. Рука Ромы коснулась талии и скользнула на живот. Пальцы обвели пупок, заставив задрожать. Парень придвинулся ближе. Коснулся губами обнажённого плеча и шейки.

– Добрых снов, малыш.

– И тебе. Завтра всё наладится.

Снова Рома поцеловал меня в плечико. Я прикрыла глаза и заснула. Не видя снов. Восстанавливая силы и нервы за два дня.

Глава 32

Рома

Открыл глаза и уставился на часы. Десять часов. Чёрт. Хотела потереть лицо ладонями, чтобы сбросить оковы сна, но обнаружил, что тёмная головка малышки покоится на предплечье. За ночь одеяло сползло, открывая вид на обнажённую спину и хрупкое плечо. Мигом почувствовал прилив желания. Прекрасно знал, что Поля сегодня спала в одних трусиках. Хотелось опрокинуть её на спину и начать поцелуями покрывать тело. Но я только осторожно переложил голову Полины на подушку, поднял с пола зайца и в руки всунул. Девчонка тут же завозилась, причмокнула пухлыми губами и на живот легла.

Всё же не выдержал, заскользил губами по позвоночнику вниз, к ямочкам на пояснице. И языком снизу вверх до самой шейки, чтобы вкус любимый разлился на языке.

Сцепил с силой зубы и с огромным трудом отстранился. Покинул комнату малышки, не желая тревожить её сон. Знал прекрасно, что прошлой ночью она не спала. Поэтому дал ей возможность отоспаться.

Засунув вещи бати в дорожную сумку, поехал в больницу. От этого места уже зубы сводило. Почти прописался там мл*.

– Привет, батя, – почувствовал ни с чем несравнимое облегчение, когда увидел завтракающего на койке родителя

– Здравствуй, сын, – батя хоть и был белым, но был в хорошем расположении духа.

– Как ты? – бросил сумку на пол и склонился к отцу, прерывисто обнимая. С изумлением заметил, что руки дрожат.

– Жив. Ходить буду. Нормально всё, – отец скупо поцеловал меня в щёку, похлопав по плечу.

– Знал бы ты, как пересрал вчера, когда узнал твою машину. Бать, я бы мл* не пережил второго раза.

Всё ещё обнимал отца, поэтому почувствовал, как он вздрогнул. Выпрямился. И увидел боль на его лице. Такую сильную, что в грудине полоснуло зеркально.

– Говорят, что вся жизнь перед глазами проносится… Я видел её лицо. Она держала в руках девочку.

– Что? – глухо сорвалось с моих губ.

– Саша была беременна, – отец закрыл глаза. Из-под его закрытых век скользнула слеза. Я сжал с силой зубы, с трудом сдерживаясь от того, чтобы заорать. У меня могла быть сестра.

– Почему ты не сказал раньше? Почему вы не сказали?

– Я не знал. Саша ехала из клиники. Мы собирались на ужин в ресторан. Она хотела сообщить новость тем вечером.

– Скажи, бать… Ты жалеешь, что женился на этой твари? – я впился злым взглядом в лицо отца.

– Да.

Батя потёр лицо ладонями, надавил пальцами на веки.

– Ты понимаешь, что Полина не твоя дочь?

– Подозреваю.

– Твой лечащий врач сказал, что группа крови у Полины другая. Бать, она точно не твоя.

– А ты только рад, жук, – батя улыбнулся и подмигнул.

– Что делать будешь с матерью Полины?

– Разводиться, – улыбка сползла с лица отца. – Уже подал заявление.

– Думаешь, она тебя отпустит? – я криво ухмыльнулся.

Батя глаза закатил, говоря, как ему наплевать на мнение матери Поли.

– Какого чёрта ты вообще на ней женился, бать? Ты же не любишь её. И не любил.

– Помутнение.

– Полина… Поля разговаривала с ней. Эта тварь наплела, что причастна к убийству мамы.

– Что? – батя захрипел и покраснел.

– Бать, она непонятно выразилась, Полина толком не поняла. Но если это так…

Будто по заказу, дверь в палату распахнулась. Ввалилась мать Полины.

– Пошла нах*р отсюда, – я подскочил, готовый вытащить за волосы эту тварь из палаты.

– Уйди с дороги щенок, – больше не пыталась играть перед отцом любящую и заботливую мачеху. – Чертков, какого чёрта я узнаю, что ты подал на развод?

– Кому ты заказала убийство Саши?

Мой отец не раз поднимал на меня руку в воспитательных целях. Но никогда я его не боялся. До этого момента. Я обернулся к нему и увидел, что он готов подняться и убить.

– Что ты такое говоришь? – мать Полины растерялась и испуганно попятилась назад. – Олежка, ты из ума выжил?

– Кому. Ты. Заказала. Убийство. Саши.

Отец чеканил каждое слово, не спуская взгляда со Светланы.

– Не заказывала я ничего. Я не имею никакого отношения к её смерти. Олег, не нужно вешать на меня всех собак.

– Пошла вон отсюда. Ещё раз увижу, удавлю.

– Конченый мудак,– Светлана разъярённой кошкой пролетела мимо меня и набросилась на отца. – Я тебе в рот заглядывала, слушала твои пьяные бредни про Сашеньку, а ты… Я ребёнка потеряла, а ты меня бросаешь? Урод! Я всю жизнь тебя любила! Я тебе дочь родила!

– Не мне. Я сделал ДНК-тест, – знал, что отец блефует, но это сработало.

– Я же не виновата, что твой вялый х*р даже тогда не встал, – мать Полины выпрямилась и заговорила с ледяной насмешкой. – Завалился ко мне пьяный, о своей твари Сашеньке рассказывал. Я думала, что она бросит тебя, когда об измене узнает. А она умнее тебя оказалась. Поняла, что у нас ничего не было. Видимо, знала, что у тебя через раз встаёт.

На лице отца появилась улыбка. Он усмехнулся и откинулся на подушки. Увидев это, мать Полины пришла в ещё большую ярость.

– Так кто отец Полины, Света? – спокойно спросил батя, перебивая бессвязный поток ругательств и проклятий.

– Не твоё дело.

– Я знаю, кто. Воробышек.

Судя по тому, как женщина запнулась и закашлялась, батя оказался прав.

– Мне всё казалось, что вижу, что-то смутно знакомое. Черты лица, жесты, улыбка. Он ведь любил тебя. Девочке повезло, что характером она пошла в отца.

– Ненавижу тебя, – ярость матери Полины перетекла в слёзы. – Лучше бы ты сдох.

– Развод через неделю.

– Смотри, чтобы дожить смог, – мать Полины склонилась к отцу и прошипела слова ему в лицо. – Сдохнешь, и убл*док Сашеньки окажется в тюрьме. Будет местным петушком.

– Приблизишься к моей семье, скальпель сниму.

Я шокировано уставился на то, как отец намотал волосы этой твари на кулак. Натянул с такой силой, что та заскулила и ногами по полу засучила.

– Девочка останется жить в моём доме. Больше ты к ней не приблизишься. Пошла вон. Рома, будь добр, выпроводи гостью.

– Ты берега попутал, Чертаков? Полину я тебе не отдам! Она моя дочь.

Я подхватил мать Полины под локоть и потащил на выход. Вытащил в коридор, склонился к уху и прошипел:

– Полина моя, тварь бездушная. Делай, что хочешь, но ты никогда её не увидишь. Я сделаю всё, чтобы ты больше не приблизилась к ней.

– Ты, убл*док с*ки, всё равно окажешься за решёткой. Там таких петушков любят. По кругу пускают.

Я только усмехнулся. Убрал руку с её локтя и брезгливо тряхнул рукой.

– Бог миловал не родившегося ребёнка. Спас от такой матери, как ты.

Захлопнул дверь перед её носом. Прижался спиной, чувствуя, как она колотит в полотно руками и дёргает ручку.

– Батя, надеюсь, что следующая твоя жена будет куда спокойнее.

Через пять минут вопли стихли. Я обратно плюхнулся на стул и уставился на отца.

– Ты веришь ей? Уверен, что она не причастна?

– Нет. Я вообще ни в чём не уверен, Ром. Я с*ка семнадцать лет брака чувствовал вину перед Сашей. Семнадцать. С*ка. Лет. Поверил, что у меня дочь. Реально мл* поверил. Обрадовался даже. Потому что хотел девчонку. Только, чтобы на Сашку похожа была, – батя сглотнул. – А тут мл* сука сюрприз!

– Скажи, жалеешь, что выкидыш случился?

– Тебе честно? – батя посмотрел мне в глаза. – Нет. Бог отвёл.

– Сразу пожалел, что женился? – склонил голову к плечу.

– Женился я из-за детей.

– Я уважаю тебя, бать. Но ты был полным ослом.

Отец усмехнулся и согласно качнул головой. Потянулся и потрепал меня по волосам.

– Люблю тебя, сын.

– И я тебя, бать.

– Ты понимаешь, что Света, скорее всего, заберёт Полину?

– Полина боится её. До совершеннолетия она не может жить отдельно.

– Может. С мужем.

– Не понял, – вскинул брови. – Разве можно заключить брак, учитывая, что она несовершеннолетняя?

– Да. При некоторых условиях. Ну, либо при беременности.

– Спасибо за совет, батя, – я хохотнул.

– У меня есть знакомый в органах самоуправления. Можно подать заявление. Каждое рассматривают в индивидуальном порядке.

– Батя, я, конечно, только рад на Полине жениться. Но рано. Реально слишком рано. Мы же сами дети по сути. Я копейки зарабатываю, снять квартиру не смогу. Да и… Я в армию планирую идти.

– Во-первых, из дома я выгонять вас не собираюсь. Дом большой, все поместимся. Во-вторых, сын, для кого я деньги зарабатываю, как не для детей и их благополучия? В-третьих, подумай. Любишь девочку, я вижу. Безумно любишь. Не тяни, Ром. Я ни разу не пожалел, что рано женился. Ни единого раза. Жалел только о том, что раньше не встретил.

Я уставился в окно. Батя ведь прав. Чего мне бояться? Я люблю Полину. Не знаю даже, в какой момент полюбил. Просто… Просто знаю, что она моя. Вся моя. А события последней недели только сблизили. Связали прочными канатами. Прошлая неделя была сладким ватным кайфом. Я даже не подозревал, что настолько сопливым могу быть. А эта неделя была одним не кончающимся кошмаром. Кошмаром, который чётко расставил всё на свои места.

Батя прав.

Я люблю Полину.

Нет.

Не люблю.

Живу. Дышу. Обожаю её. Господи. Да все эти слова пустой звук в сравнении с тем, что я чувствую к этой хрупкой девчонке с искалеченной душой. И с*ка я всё на свете сделаю, чтобы весь ужас остался в прошлом.

– Вижу, процесс пошёл, – отец хохотнул. – Что надумал?

– Я за кольцом, – поднялся со стула.

– Вот это мой сын, – в голосе отца услышал гордость. – Денег тебе дать?

– Нет. Должно хватить. Надеюсь, – мысленно попытался подсчитать, сколько бабла осталось с прошлой зарплаты.

Направился к двери, взялся за ручку, голос отца догнал меня:

– Горжусь тобой, сын.

Я сглотнул и не смог ничего ответить. Покинул палату и двинулся на выход из больницы, попутно ища в телефоне адрес ювелирного.

– Ромочка, – передо мной выросла Оля. – Ром.

С*ка. Что за неделя? Кто-то решил проверить мою выдержку?

– Уйди с дороги, Оль.

– Ром, прости меня. Я не смогла поговорить с Полиной, меня к ней не пустили. Как она?

– Нормально, – процедил сквозь зубы.

– Передай ей, пожалуйста, что я очень сожалею о том, что произошло.

– Обязательно.

Обошёл назойливую бывшую девушку и покинул больницу. Когда-то я думал, что любил её. Влюблён. Не более. Сейчас, когда встретил малышку, осознал, что те чувства не составляли и сотой доли того, что разрасталось в груди рядом с Полиной.

В ювелирном выбрал кольцо быстро. Стоило подойти к витрине, увидел серебряное кольцо с зелёным камушком. Таким же зелёным, как глаза Полины. Купил семнадцатый размер, надеясь, что не прогадал.

В дом входил, чувствуя, как дрожат ноги. Чего боялся? Того, что малышка откажет.

Полина обнаружилась на кухне. Моя девочка сидела с учебником по алгебре и грызла карандаш, изредка протягивая руку, хватая чашку и делая глоток чая. Моя. Боже. Она вся моя. Это необъяснимое чувство, когда кажется, что человек просто создан для тебя. Вылеплен, чтобы подходить идеально.

Плечом опёрся о стену и наблюдал с улыбкой за Полей. За каждым жестом, за мимикой на милом личике, с которого почти сошёл отёк. За тонкими пальцами, которыми она постукивала по столешнице. Если бы я в больнице не решил сделать ей предложение, то в сейчас бы они отпали.

Какие могут быть сомнения, когда осознаёшь, что человека не хочешь отпускать от себя. Даже на крошечный шаг.

– Ой, – малышка вздрогнула, когда заметила меня. – Я не слышала, что ты пришёл. Как Олег Леонидович?

– Уже в порядке. Учитывая, в каком он положении.

Двинулся к девушке.

– Мне мать звонила, – Полина прикусила губу. – Она собирается уезжать. В другой город.

– Поль. Ты никуда не поедешь.

– Я не могу остаться, Ром. Ты ведь понимаешь? Я несовершеннолетняя.

– Полина. Малыш, – дрожащими руками достал коробочку из кармана, – ты выйдешь за меня?

Глава 33

Полина

Я глупо хлопала глазами, смотря на Рому, который медленно бледнел, но протянутую руку не убирал.

– Малышка, – сипло поторопил меня.

– Я… Ромочка… Я… – в панике стала шарить глазами по кухне. – Ром, мы же тест ещё не сделали…

– Твоя мать уже успела сообщить моему отцу, что ты не его дочь, – парень нервно улыбнулся.

– Я… – набрала в грудь воздуха, зажмурилась и выдохнула: – Я согласна.

Услышала полный облегчения вздох со стороны Ромы. Кольцо скользнуло на мой палец, а в губы впились нетерпеливым и жадным поцелуем.

– Только… Ромочка, – тяжело дыша и ладошками упираясь в его плечи, – мы не спешим? Разве можно в таком возрасте замуж выходить? Я просто не знаю…

– Малыш, ты ведь не хочешь уезжать с матерью? – я отрицательно замотала головой. – Подадим заявление. Если повезёт, нам пойдут навстречу.

–А если не повезёт? – вцепилась пальцами в широкие плечи.

– Не хочу даже об этом думать, – горячие губы заскользили по скуле.

– Я сбегу тогда, – зарылась пальчиками в его волосы. – К тебе.

Рома склонился, чтобы подарить мне новый поцелуй, но со стороны двери раздалось покашливание. Я дёрнулась, обернулась и уставилась на знакомого полицейского.

– Вы как здесь оказались?

– Дверь открытой была. Не хотелось бы вас прерывать, но вынужден.

– Что опять? На кого в этот раз я покушался? – Рома отошёл от меня и сложил руки на груди.

– Мать Чижовой Полины подала заявление. Вам, Чертаков Роман Олегович запрещено приближаться к Полине.

– Что? Что за бред? – я покачала головой. – Вы сами понимаете, что это бред?

– Где-то я уже это слышал, – мужчина тихо хохотнул, смял бумажку в руках, кинул на тарелку на столе и зажигалкой, которую из кармана достал, поджёг её.

– Это что?

– Заявление, – мужчина пожал плечами. – Нет заявления, не было обращения.

– Но моя мать не успокоится, подаст новое, – устало сказала я, опускаясь на стул.

– Чаю нальёте? – мужчина снял фуражку и положил на стул. Сел на соседний стул и стал крутить зажигалку в руках.

– Да, конечно, – я тут же поспешила к рабочему столу, чтобы нежданному гостю налить чай.

– Полина, тебя бьёт мать? – я чуть не пролила кипяток на руку.

– Нет.

– Била. Несколько раз, – перебил Рома.

– У вас с матерью не ладятся отношения? – посмотрел на меня пронзительным взглядом, от которого по коже побежали мурашки.

– Как сказать… – я повела плечом. – Дело в том, что… Когда мне было двенадцать лет, она вышла замуж. Мой отчим бил меня. И не только… – сглотнула ком тошноты, опуская глаза. – Мать никогда не защищала меня. Ни разу не защитила за четыре года. Потом она всё же развелась и сбежала от него. Но только после того, как попала в реанимацию. В силу возраста я не понимала, что нормальная родительница убила бы, но не дала к ребёнку притронуться. И сейчас, – я вскинула глаза и посмотрела в серые глаза следователя, – воспоминания приходят с каждым днём. Я анализирую всё то, что происходило.

Мужчина продолжил крутить в руках зажигалку, хмурясь и сканируя меня взглядом, от которого мне стало дико неуютно.

– Скажи мне, Полина, хочешь ли ты видеться со своей матерью?

– Я не знаю. Честно. Сейчас не хочу. Я слишком многое узнала о ней. Будто на меня перевернули повозку с навозом.

– Значит так, решение проблемы следующее – я поговорю со своей знакомой из нужного отдела. Основываясь на том, что ты мне рассказала, заявление одобрят железно. В любом случае, Полина, ты можешь подать заявление на лишение родительских прав.

– Почему Вы помогаете?

– За годы службы научился видеть сумасшедших, бегающих писать заявления по любому поводу. И ты права, Полина, если бы мою дочь хоть пальцем кто-то тронул, я бы убил. Не раздумывая.

Мужчина залпом выпил чай и поднялся из-за стола.

– Номер телефона Романа у меня есть. Когда всё выясню, позвоню. Всего доброго, ребята.

– Спасибо большое.

– До свидания.

Мужчина ушёл, подхватив фуражку со стула, а мы с Ромой переглянулись.

– Так и знал, что она не успокоиться.

– Она же только потеряла ребёнка, как можно быть такой злой? Ром, я честно поражаюсь тому, какая моя мать на самом деле. Два месяца назад она казалась мне совершенно другой. Я считала её заботливой и доброй женщиной.

– Люди в браке по двадцать лет живут и могут ничего не знать о своём партнёре.

Я кивнула, понимая, что Рома прав. Приблизилась к парню, обвила руками талию и положила голову ему на грудь.

– Боже, я надеюсь, что это всё скоро закончится. Я так устала. Нам к ЕГЭ готовиться, к поступлению, а вместо этого мы то в больнице, то от полиции отбиваемся.

– Скоро всё закончится, Поль, – парень прижался губами к моему лбу. – Хочешь, к ребятам пойдём?

– Я уроки ещё не доделала, – с сожалением бросила взгляд на учебники.

– Малыш, – горячие руки легли на мои щёки, – ты сдаёшь только базу. Забей и не парься. Я буду за тебя считать.

– Вот так женщины и остаются без образования, – тихо рассмеялась я, млея от его близости и слов.

– Погнали к ребятам, – по его глазам поняла, что ему хочется в мастерскую. Парень соскучился по любимому делу.

– Ладно, – чмокнула его в губы. – Только пораньше вернёмся, я хочу вариант по английскому прорешать.

– Хорошо.

Увидела, как радостно блеснули любимые глаза. Быстро собралась и уже через двадцать минут сидела на диване в мастерской и пила чай. Наблюдала с затаённой злобой за Игнатом, обнимающимся с Ларисой. Кулаки чесались от желания стереть улыбку с его лица. Как можно быть таким слепым дураком? Он разве не видит, что Снежка страдает?

– Прекрати меня жалеть, – девушка нервно сдёрнула шапку, которую надевала, чтобы волосы не мешали работать. – Конец света не наступил. Ну, влюбилась я в друга. Пройдёт.

– Сама себе веришь?

– Какая уже разница, чему я верю, а чему нет? – девушка пожала точёными плечами. – Лучше расскажи, как у вас дела. Как папа Ромки?

– Всё уже в порядке. Ходить будет, главное, массажи делать и зарядку. Ну, это чуть позже. Пока только заживает всё.

– Ой, прости, побегу работать, – девушка вдруг подскочила, натягивая шапку. – Потом поболтаем.

Я махнула ей рукой и допила чай. От шума в помещении немного разболелась голова. Я накинула на плечи куртку и вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Свернула за угол и с испугом уставилась на Антона, сидящего на корточках и привалившегося спиной к стене.

– Антон, с тобой всё в порядке?

Уже смеркалось, но я увидела в голубых глазах столько эмоций. Столько боли и обречённости, что стало не по себе.

– Антон, – опустилась на колени перед парнем, не заморачиваясь тем, что джинсы мигом намокли, – что случилось?

– Жизнь моя грёбанная случилась, – криво и горько усмехнулся. – Очередное дерьмо вылезло.

– Я могу тебе чем-то помочь? – обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть себе в глаза. – Тоша, скажи только.

– Чем ты поможешь, Полина? Моя мать сейчас валяется в очередном притоне. Вытащишь её за меня? Или бабки заплатишь?

– Боже, – я ахнула. Не знала, что у этого улыбчивого, невероятно светлого парня такая сложная судьба.

– Поможешь, если жизнь мою перепишешь.

– Тош, мы сможем тебе помочь. У тебя ведь такие друзья.

– Нет, – твёрдо и жёстко. – С*ка, – потёр лицо ладонями. – Я расклеился. Полина, – схватил за руку, причиняя боль, – никто не должен об этом знать.

– О том, что ты сказал? – осторожно спросила я.

– Да. Мл*. Прошу.

– Ребята не знают, про твою мать и сестру? – уточнила. Он промолчал. Поняла, что оказалась права. – Я обещаю, что никому не скажу. Клянусь тебе. Но ты пообещай, что попросишь помощи, если будет слишком тяжело. Тоша, посмотри на меня! Я понимаю, что тебе стыдно. Я знаю, что значит стыдиться своего родителя. Я просто хочу помочь. Ты мне помогал. Просто знай, что я не откажу.

Антон кивнул. Снова руками потёр лицо. И натянул улыбку. Беззаботную. Счастливую. Будто не было только что того парня, который душу на миг обнажил.

– Пойдём обратно, Полина. Холодно.

Подскочил с лёгкостью, закинул мне руку на плечо и повёл в мастерскую. Я растерянно смотрела на его профиль, чувствуя странную смесь эмоций в груди.

– Не смотри так, Полина. Не нужно меня жалеть.

– Прости, – быстро отвела взгляд.

В мастерской парень ушёл наверх, а я потерянная опустилась на диванчик. Почему он не хочет говорить друзьям о своих проблемах? Разве не понимает, что они всё сделают, чтобы помочь? Чего боится? Осуждения? Мы ведь не выбираем родителей.

– Что тебя расстроило, малыш? – даже не заметила, что подошёл Рома.

– Ничего. Ты всё?

– Да. Можем ехать домой.

– Можем ещё остаться, если ты хочешь, – провела пальцами по его запястью.

– Нормально. Я обещал, что недолго буду. Тебе ещё вариант ЕГЭ делать. Поехали домой. Моя невеста, – добавил шёпотом на ушко.

– Поехали, мой жених, – не смогла сдержать счастливой улыбки, подставляя губы для поцелуя.

В автобусе, смотря рассеяно в окно, снова мыслями вернулась к Антону.

– Ром, а расскажи мне немного про семью Антона.

– Зачем? – вздёрнул бровь.

– Не ревнуй. Просто…

– До что рассказывать. У него есть брат-близнец.

– Ого. Здорово.

– Нет, – Рома качнул головой. – Мудак ещё тот. Вечно Тоху подставлял. Отец его в горячей точке погиб. Есть ещё младшая сестра. Надюшка. В школу в этом году пошла.

– Ясно.

Про мать Тоши Рома не сказал ничего. Значит, парень не знает.

– Почему спросила, маленькая?

– Да так. Ничего особенного. Просто захотелось получше узнать твоих друзей. А Тоша просто так помог нам, как не посмотри.

– Сделаю вид, что поверил, – хмыкнул Рома. – Люблю.

– А я тебя.