Текст книги "Забытая Атлантида [дилогия СИ]"

Автор книги: Екатерина Русак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)

– А тут не опасно ночевать? – вдруг спросила Екатерина. – Это дикий мир. В нем, наверное, множество хищных зверей?

– Тут одна беда – скорпионы и фаланги ползают, – ответил Георгий. – Змеи песчаные…

– Ой! – воскликнула Екатерина и поежилась. – Эти пауки по нам спящим ползать будут? Я боюсь пауков!

– Да я тоже пауков боюсь! – сознался Георгий. – От змей аркан из конского волоса протянем вокруг нашего ночлега. Через него не только змеи, но и пауки не переберутся. Не любят эти ночные твари колючего конского ворса. Мы справимся с ними. Я как-то путешествовал с караваном по степи, видел много раз волков, шакалов и даже львов! Вот кто нам опасен! Но я их не боюсь!

Георгий порылся в одном из мешков и вытащил что-то длинное, завернутое в серую ткань. И извлек на свет помповое ружье МР-133 двенадцатого калибра. Он бережно осмотрел ружье и, потрясая им, грозно произнес: – Пусть только сюда сунуться!

– Георгий! – возмутился Борис, увидев ружье. – Ты явно сошел с ума!

– Савсэм нэ сашел! – рассвирепел Георгий. – Я льва копьем не одолею! Борис твой арбалет может не остановить льва! А эта помповуха – пах! – и он сразу мертвый!

– А потом археологи найдут в древних слоях шумерской цивилизации огнестрельное оружие. И что они подумают? Жора, тебе мало глиняной таблички, из– за которой ты почти погиб?

– Никто мое ружье не найдет! – возразил Георгий. – Оно нам сильно понадобиться. Я его не потеряю, мамой клянусь, даже спать с ним всегда буду!

– Ну, конечно! – не поверил Борис.

– А ты как думаешь? – Георгий стоял на своем. – Нам в Хамукар надо. А там хурриты. Может мне от них там отбиваться придется? Я что, Геракл? Я чем это делать буду?

Екатерина прыснула со смеха.

Борис тоже улыбнулся, представив Георгия в виде древнеегипетского бога Мин[39]39
  39. Бог плодородия Мин всегда изображался с стоячим фаллосом.


[Закрыть], который своим видом пугает хурритов.

– Георгий, а ты стрелять хорошо умеешь? – не удержался от вопроса Борис.

– Конечно, умею! Не бойтесь, нечаянно не попаду в вас. Я все-таки в армии Израиля служил, с оружием обращаться умею.

Борис махнул рукой:

– Ладно, Жора, ты сам взял на себя такую ответственность. Знаешь, что за это можешь жизнь потерять. Поэтому уговаривать тебя и чего-то доказывать тебе больше не буду!

Борис на мгновение замолчал и сказал:

– У меня есть еще один важный вопрос ко всем сразу. Нам надо прекратить называть друг друга обычными именами. Мы теперь находимся в древнем мире. Меня зовут здесь именем Синт-Нептун! Или Альгант Синт. Называйте, как вам больше нравиться.

– У нас тебя называют именем Энки! – вставил Георгий.

– Георгий, – продолжал Нептун, – известен тут под именем Нингишзида.

– Нин – это означает господин, – снова встрял Георгий.

– Катюша, теперь дошла очередь до тебя, – сказал Нептун. – У тебя тут тоже есть имя: Реута. Но ты не совсем Реута. Поэтому мы будем называть тебя древним именем, от которого происходит имя Екатерина. У этруссков ты звалась бы Екатезин, у древних пеласгов – Екатэ. Зато у древних греков твое имя звучит как Геката.

– Геката? Злая волшебница трех дорог? Романтично! – сказала Реута-Екатерина в одночасье, превратившись в Гекату.

– Но что бы ты знала, я продолжу историю твоего имени. Имя Геката Тривийя происходит от имени Великой Альгантессы Авийя-Гекуб, оставившей народу тинийцев заветы-поучения, которые иногда называют Книгой Судеб…

– Авийя? – уточнил Нингишзида. – Вий, что ли? Я смотрел этот фильм.

– Вий – это кусок слова от Авийя, – ответил Нептун. – Наши люди умеют удивительнейшим образом искажать имена, да и вообще все, что они услышат или узнают. А Авийя-Гекуб также является родоначальницей еще одного известного женского имени – Елена, потому, что истинное ее имя на Сонрикс произносилось как Сэоленс.

– Я вспомнила, – перебила его Геката. – Это означает Утонченная несгибаемость!

– Верно! – подтвердил Нептун и вдруг поднес палец к губам.

Нингишзида и Геката замерли, тревожно вслушиваясь в тишину ночи.

– Что? – одними губами спросил Нингишзида.

– Показалось, – тихо произнес Нептун.

– Что тебе показалось? – продолжал расспрашивать Нингишзида.

– Говор. В ночном безмолвии звук голоса далеко разносится. Наши голоса можно услышать с расстояния до одного километра. Скажи, Нингишзида, ты ничего подозрительного в этом энгаре не заметил?

– Не заметил. Обычный земледелец.

– Нет. Не обычный, – возразил Нептун. – Когда он пришел к нам во второй раз, я не смог расслышать звук его шагов. Он двигался бесшумно. Так тихо, как могут ходить только охотники или… разбойники. Зачем земледельцу нужно к нам подкрадываться неслышно? Но он не подкрадывался вовсе: он имеет привычку ходить так. Мы у костра – очень хорошая мишень. С трехсот шагов нас легко продырявить стрелами…

– За что? Разве мы обидели кого-то? – спросила Геката.

– Не в этом дело! – Нептун отмахнулся от пролетевшего около него какого-то крупного насекомого. – У нас тут целое богатство. Лошади, металл, красавица-девушка. Мы чужаки, нас никто не будет искать. Для охотников за чужим добром мы представляем лакомую цель. Что такое для десятка грабителей двое мужчин?

– Я понял. Да, да! – закивал Нингишзида. – В степь никогда караваны не уходят с двумя-тремя сопровождающими. Обычно собирается полтора десятка погонщиков. И что мы должны делать? Что ты предлагаешь?

– Ждать. Геката может прилечь. А мы с тобой спать не будем. Но будет еще лучше, если мы сейчас затушим костер.

Нингишзида встал и вернулся с кожаным мешком энгара.

– Вот и пиво пригодилось, – сказал он, заливая огонь ячменной сикару. – Я думаю, что моя помповуха лишней не будет. Сейчас я заряжу ее!

–

Глава 2

Судьба – это зверь, всегда готовый укусить.

Как грязная одежда, она прилипает…

Бедняк и его судьба. Литература Шумера.

– Альгант, ты чувствуешь опасность как зверь? – шепотом спросил Нингишзида, поудобнее устраиваясь на сложенном вдвое шерстяном одеяле.

– Нет, не так! – так же шепотом ответил Нептун. – Зверь – это порождение планеты, он и она – одно целое. Не осознавая того, зверь ловит сигнальные импульсы отдельных спиралей, из которых состоит мир. Конечно, животное слышит, видит и обоняет. Но также имеет чувство опасности, которое не имеет отношения к органам чувств. Слышал, наверное, как собака, чувствуя землетрясение, которое разрушит дом, тянет хозяев во двор? У людей это чувство полностью или частично отсутствует.

– Почему такая несправедливость?

– Потому, что люди имеют развитое сознание, которое делает каждого человека отдельным миром, отделяя его от природы. Чем выше сознание, тем больше человек отдаляется от окружающего мира, прислушивается к его ритму жизни. И лишь в момент сильной опасности или стресса он умеет уловить это движение спиралей. Тогда он может почувствовать смерть кого-то из близких, находясь от них на значительном расстоянии, увидеть вещий сон.

– А как все это чувствует Альгант? – донесся шепот Гекаты.

– Совсем иначе, – тихо произнес Нептун. – Альгант чувствует не спирали Таэслис, а свои собственные спирали, которые вплетаются в систему планетных спиралей. Нечто напоминающее хитрую машину по тайному прослушиванию и просматриванию пространства. Сверхчувства Альганта – это как бы надстройка над окружающим миром…

– Значит, я знаю много Альгантов! – сделал вывод Нингишзида.

– Каких же?

– Бабка Ванга, Распутин, целители всякие…

Нептун тихо хмыкнул.

– Нет, это все не Альганты. Не всякий чудотворец является Альгантом. Это всего лишь обычные люди, которые чувствуют природу чуть лучше остальных живущих.

Геката, немного поворочавшись, уснула, а Нептун и Нингишзида молча лежали в темноте и изредка шепотом переговаривались друг с другом.

Ночь была томительно длинная. Они уже начали думать, что ничего не произойдет, и они ожидают нападения напрасно, когда Нептун вдруг встрепенулся и чуть слышно произнес:

– Тс-с-с!

Прислонив губы к уху Нингишзида, он прошептал:

– Идут четверо. Ты стреляешь в крайнего с твоей стороны и потом прикрываешь мою спину. Остальные трое – мои.

Нингишзида быстро сбросил с себя состояние расслабленности и слегка поводил помповым ружьем по сторонам.

Небо уже слегка посветлело на востоке. На фоне неба они увидели, как к ним крадучись приближались четыре черные фигурки. Лошади зафыркали, стали бить копытами, почувствовав чужое присутствие. Когда до непрошенных гостей было уже не более тридцати метров, Нингишзида взял на прицел крайнего и тихим шипением показал, что готов открыть огонь. Нептун встал не таясь и силуэты грабителей сразу исчезли, слившись с темной землей.

Нептун, потоптавшись на месте, пошел в сторону, словно ему ничего не было известно о готовящемся нападении. Но он был наготове и сразу присел, едва почувствовал, а не услышал свист летящего камня, брошенного из пращи. Издав слабый вскрик, он притворно упал, словно сраженный метательным снарядом.

Четыре фигурки немедленно вскочили и бросились к спящему лагерю, полагая, что один враг сражен, а другой спокойно спит. Но тут прозвучал непривычный для их слуха выстрел. Нептун, бывший наготове вскочил и обнажил катану.

Он подскочил к нападающим, которые замешкались, увидев перед собой убитого. Столкновение было коротким. Одним взмахом меча Нептун отрубил руку одному из грабителей, а второму вогнал лезвие в грудь. Третий нападающий, находившийся немного в стороне, бросился бежать прочь. Но Нептун, в планы которого не входило отпускать живым грабителей, нагнал его в два десятка прыжков и сбил с ног подсечкой. Сзади Нептун слышал визг покалеченного им человека, но прозвучавший в ночи второй выстрел прекратил эти крики.

Сбитый Нептуном с ног человек, быстро вскочил на ноги. В его руке угадывался нож. Нептун мог легко зарубить его катаной, но ему захотелось взять разбойника живым.

Грабитель оказался не из пугливых. Он сам первый атаковал Нептуна, выбросив нож вперед. Но Нептун перехватил его руку, поймав запястье, а рукояткой катаны нанес сильный удар в лоб противнику. Тот, ойкнув, упал. Нептун живо оседлал его и ловко скрутил ему руки шнуром, который использовался как запасное крепление и носился на доспехе.

– Нингишзида, – крикнул Нептун в темноту. – Ты в порядке?

– Да, – услышал он в ответ.

– Проверь, не ранен ли тот, в кого ты стрелял первым! Только осторожно. Он может быть живой или притворяется мертвым.

Геката проснулась уже после первого выстрела. Ее фигурка была видна в темноте в виде светлого пятна.

– Никто не ранен? – громко спросила она.

– Порядок, – ответил Нептун, приводя в чувство пленника. – Зажигай огонь, Геката!

Костер, с помощью сухого горючего разгорелся быстро. Хотя было уже относительно светло, но свет костра был не лишним.

– Застреленный мной – наш вечерний знакомый энгар! – вернувшись, сказал Нингишзида с самодовольством. – Вот и мое оружие пригодилось.

– Пригодилось, – согласился Нептун. – Посмотрим, что интересного нам расскажет этот грабитель мирных караванов.

Нептун изучающе посмотрел на захваченного в плен врага, который в свою очередь, злобно рассматривал Альганта.

– Нингишзида, переведи ему, – попросил Нептун и задал вопрос: – Кто ты?

Нингишзида добросовестно перевел вопрос на шумерский язык. Но пленник ничего не ответил.

Нептун вспомнил старый способ росских кейторов, которым они развязывали языки самым молчаливым пленным. Это как-то предлагал ему сделать воин-тиниец из его охраны, когда они захватили убийц, пытающихся вырезать ночью всю царскую семью Таоросс.

Нептун мог проникнуть в сознание пленника, но посчитал, что не стоит использовать умение Альганта, если существует более простой способ. Усмехаясь, Нептун спросил:

– Будешь говорить? Переведи ему. Я брошу тебя в костер живого. Только ноги. И пока они будут гореть, ты будешь говорить, отвечая мне на вопросы. Будешь молчать, они сгорят до колена. Я буду ждать, пока ты не заговоришь или не сгоришь до конца. Выбирай!

Нингишзида начал говорить по-шумерски, бросая взгляды на Нептуна, поражаясь его суровости. Перед ним возникло видение-воспоминание, в котором Нептун был участником штурма Хамукара: безжалостный, жестокий, озлобленный, весь в саже и вражеской крови воин. Нингишзида еще помнил крики и хрипы умирающих, сгорающих заживо людей и опустил в землю глаза. Представляя медленное сожжение человека, он не хотел признаваться Нептуну, что ему страшно. Такая пытка способна свести с ума не только жертву, но и палача. Но подавив в себе чувство страха и брезгливости, он в который раз попытался объяснить себе простую истину этого мира. Не соплеменник – не человек и смотреть на него надо как на дерево или животное, которые можно терпеть или не замечать. Иногда уничтожать. Безжалостно.

Пленник выслушал Нингишзида, но снова промолчал. Только по тому, как напряглись его мышцы, было заметно, что он нервничает. А когда Нептун шагнул к нему и протянул свою руку, тот в страхе сел на землю и что-то заговорил. Нингишзида стал переводить его слова.

– Он говорит, что его имя Урабу. Они хотели убить нас и заполучить наше имущество, лошадей и девушку.

– Меня!? – возмутилась Геката.

– Да, – продолжил Нингишзида. – Здесь рабства нет. Пленницы, особенно красивые становятся наложницами в руках победителей. Только не долго. Когда они надоедают, их просто убивают.

– Что? – не поняла Геката. – Убивают? Зачем?

– Живые убитые, – объяснил коротко Нептун.

Ее взгляд метнулся с Нептуна на Нингишзида и застыл на пленнике. Но когда она поняла до конца, что ее ожидало в случае плена, она сорвалась с места и с размахом залепила звонкую пощечину разбойнику, от которой он даже упал на спину. Нептун и Нингишзида не стали вмешиваться, наблюдая за Гекатой, ее рассерженным видом, скрывая улыбки. А она, показав пальцем на огонь, в гневе им крикнула:

– Чего вы ждете? Он хотел убить нас всех! В костер его! Сожгите заживо, этого убийцу, насильника и разбойника!

Пленник начал что-то испуганно выкрикивать. Нептун остановил ее движением руки.

– Выслушаем его! Может он расскажет нам что-то интересное…

Нингишзида перевел:

– Он говорит, что готов заплатить выкуп за свою жизнь. Очень много.

– Что именно он может нам дать? – насмешливо спросил Нептун. – Пару плетеных корзин и глиняный горшок?

– Одну руку сила золота!

– А сколько это будет в другом, привычном нам весе?

– Два килограмма, – многозначительно произнес Нингишзида. – Тут, в Унуге это целое состояние! Кроме того, много меди и несколько бычачьих шкур. Не мало!

– А что его ждет, если он попадет в руки судей? – поинтересовался Нептун.

Нингишзида сжал губы, ответил слегка озадаченный:

– Ничего хорошего для него. Мы имеем полное право убить его, и никто не спросит с нас за это, потому, что он напал на нас с оружием. А судьи Унуга его приговорят к утоплению.

– Выходит он, в любом случае мертвец? – подвел итог Нептун.

– Выходит так! – подтвердил Нингишзида и ворчливо произнес: – Поспать спокойно не удалось! Не успеешь попасть в Прошлое, и сразу кто-нибудь пытается приставить нож к твоей шее. Тут говорят: Преступника – лучше бы мать не рожала, лучше бы его Энмешарра не замысливал! А этот… погряз в злодействе…

Вопрос, что делать с пленником и брать ли с него выкуп повис в воздухе. Геката настаивала на смертном приговоре. Нингишзида, сидя на корточках и держа перед собой ружье, думал. Нептун отмалчивался. Он не хотел возиться с выкупом, но когда первая злость прошла, не очень стремился убить шумера, который назвался именем Урабу. Наконец Нингишзида изрек:

– Будет лучше, если мы заберем его с собой и доставим в Унуг. Для нас, не для него.

– Ты знаешь обычаи этой земли лучше чем мы, – ответил Нептун. – Значит так и поступим. Уже рассветает. Можно трогаться в путь. Посадим его на запасную лошадь и поедем!

– Завтракать будем? – спросил Нингишзида.

– Что-то не хочется, – ответила Геката.

– Правильно, – проговорил Нингишзида. – Завтракать будем в моем доме. В путь!

Глава 3

Дальний странник – великий лжец.

Поговорки древнего Шумера.

Нельзя сказать, что наши путешественники въехали в Унуг торжественно приветствуемые народом. Ничего этого не было. Их никто не ждал. Для всех унугцев они были обычными людьми, правда, странно одетыми, кроме Нингишзида, да еще на диковинных рослых онаграх. Обращала на себя внешность Нептуна и Гекаты, они резко выделялись своей светлой кожей среди смуглых земледельцев, встреченных ими. Но люди уже привыкли к тому, что караванщики со всего света и заморские гости посещают их славный город. Благодаря Нингишзида, одетого в традиционный наряд их принимали за тамкаров, везущих товар на продажу. Даже связанный по рукам разбойник, ноги которого привязали к седлу лошади, не привлекали особого внимания. А может быть, никто не замечал, что он был связан и ехал пленником.

На Нептуна и Гекату показывали пальцами, люди переговаривались, смотря на странно одетых путешественников. Но такие проявления внимания были обыденны для унугцев, представителей одной из самых замечательных цивилизаций древнего Двуречья, ставшей впоследствии царством Шумер.

Геката никогда не была в Месопотамии. Не в те времена, когда она была Реутой, не в этой жизни. Она жадно рассматривала поля, виноградники, оросительные каналы, небольшие стада мелкого и крупного скота, печи для хлеба, глинобитные заборчики, которые вздымались над землей на высоту не более полутора метров. Ее интересовали прически женщин, их одежда, украшения, которых было совсем мало.

Въехав без приключений в Унуг, Нингишзида, хорошо знавший город, стал держать путь на главную городскую площадь, с которой легко можно было попасть в любую часть города. Он рассчитывал встретить кого-нибудь из старых знакомых, вглядывался в лица, но столько не старался, не мог заметить ни одного лица, которое он помнил. Двадцать семь Больших солнечных кругов – большой срок. За такое время люди сильно меняются внешне.

Город, встретивший Нингишзида, был тот же. Но совершенно другой. Нингишзида не сразу понял, что Унуг за четверть века заметно изменился. Стало больше домов, постройки в черте города тянулись много дальше, чем было раньше. Унуг значительно расширился, а три его района сплелись между собой еще теснее. Нингишзида определил, что Унуг теперь имеет общую площадь не меньше пяти квадратных километров. Число жителей он подсчитать не мог, но известно, что население Унуга в это время составляло около сорока тысяч человек. А с десятком ближайших поселений, которые плотно прилегали к городу, число его жителей достигало не менее пятидесяти тысяч. Будет правильно сказать, что весь народ города и равнины Унуга имел десятую часть миллиона человек или чуть больше.

На главной площади города было уже достаточно многолюдно, начинался базар, первые покупатели уже торговались с продавцами. Они остановили лошадей, спешились, кроме разбойника Урабу, который остался сидеть верхом.

– Куда теперь? – спросил Нептун. – Пойдем смотреть твой дом?

– Нет, – ответил Нингишзида, вертя головой во все стороны. – Сначала передадим разбойника в руки шарт. Зачем он нужен мне в моем доме?

Пленник, привязанный к лошади, вдруг проговорил очень длинную фразу на своем языке, из которой Нептун понял только два слова: Энки и Дильмун.

– Что он говорит? – спросил Нептун, обращаясь к Нингишзида.

– Он уверен, что ты – Энки, приехавший сюда из страны Дильмун! Он хочет поклониться тебе и обещает служить тебе, как сын служит своему отцу.

– Откуда он узнал, что Нептуна тут называют Энки? – задал вопрос Альгант. – Ты же не называл мое шумерское имя! Ты всегда произносил мое имя как Нептун.

– Он мог слышать его от кого-нибудь, – предположила Геката.

– Очень может быть, – ответил Нептун. – Нингишзида, твое слово!

– Мне кажется, что он вспомнил мое имя, – высказался он. – Так как я – Господин далекой страны, то я служу ануннакам, у которых Энки – повелитель земли и вод, первый из них. Глядя на твою корону, которая торчит из седельной сумки, он догадался, что ты не просто рошшоти, а ануннак. Но может быть он слышал и твое имя Нептун.

– Смотри, какой смышленый нам попался искатель приключений! – с легкой улыбкой заметил Нептун.

– Он не просто разбойник, а главный над ними, – добавил Нингишзида. – Не трусливый, догадливый человек. Мне кажется, что это бывший тамкар, хорошо владеющий оружием.

– Ты предлагаешь не сдавать его шарт? Нептун вопросительно поднял бровь.

– Он может нам пригодиться, – глубокомысленно заявил Нингишзида. – Может быть, я его развяжу?

– А он не всадит нож тебе в спину? – спросил Альгант, поглядывая на пленника.

– Не думаю! Если я подарю ему жизнь, то он становится моим должником и моим сыном на всю оставшуюся жизнь, если я не произнесу слова, что его долг мне полностью выплачен… Нарушение клятвы подземным миром – страшнейшее, что может представить себе местный житель.

С этими словами Нингишзида развязал узлы на веревках, которые не давали пленнику упасть с лошади, вытащил нож и разрезал веревку, которая стягивала ему руки. Пленник, сидя на лошади, растер занемевшие руки и затем самостоятельно слез с коня. Сделал он это довольно ловко, словно часто ездил верхом. Он повернулся к Нептуну и, упав перед ним на колени, ткнулся лбом в землю и быстро-быстро что-то заговорил по-шумерски.

Нингишзида перевел:

– Он клянется подземным миром, что будет твоим слугой. Он просит тебя не прогонять его от себя. Еще он говорит, что будет верным слугой госпоже Салсу и будет охранять ее покой, пока она будет находиться на земле Шумера. Он надеется, что в Кур-ну-ги, Великая госпожа Эрешкигаль смилостивится над ним и не будет в обители мертвых сильно подвергать мучениям его душу! И может быть, даже сделает его одним из стражей ее трона за верную службу.

– Он принимает Гекату за Эрешкигаль? – рассмеялся Нептун, но оборвал смех, становясь серьезным.

– Я же говорил, что он догадливый, – ухмыльнулся Нингишзида.

Нептун взглянул на Гекату и произнес:

– Ничему не удивляйся! Тебе придется побыть Альгантессой Авийя-Гекуб, которую тут называют Салсу, а многие, если не большинство, вообще не желают вслух произносить ее имя, опасаясь беды. Ее называют иначе: Эрешкигаль.

Слово шумеров Эрешкигаль – произошло от смешения двух языков – Сонрикс и шумерского. Эр эс переводится как Синяя планета, а шумерское Ки галь – земля царей. Так называли подземный мир шумеры, считавшие, что звездные пришельцы, приходя в Солимос со звезд, в конце пути уходят в глубины земли и там остаются навсегда. Не все, некоторые. Впрочем, в этих верованиях не было ничего нового. Так и древние египтяне, к началу нашей эры постепенно всех своих многочисленных богов отправили в Дуат[40]40
  40. Дуат – В Древнеегипетской мифологии царство мертвых. Иероглиф Дуат – круг со звездой в центре, что в изначальном понятии обозначало мир звезд, куда уходили души умерших. После 2800 года до н. э. религия Египта претерпела изменения и страна Дуат стала загробным мрачным местом.


[Закрыть] – царство мертвых.

– Побуду! – пообещала Геката. – Но пусть он держится подальше от меня. Я его боюсь.

Между тем, человек, стоявший на коленях перед Нептуном и просивший не убивать его, обратил своими действиями на себя внимание, чем вызвал среди окружающего народа некоторое оживление. Вокруг них начали собираться любопытные, которые хотели, во что бы то ни стало узнать, что здесь происходит.

Вдруг из толпы выскочил какой-то низкорослый, коренастый старик и, показывая на Нингишзида, воскликнул:

– Люди Унуга! Смотрите, это же тамкар Георг-Нингишзида!

Нингишзида резво повернулся к говорившему и быстро спросил:

– Ты знаешь меня?

– Знаю! – подтвердил старик. – Когда я был молодой, много Больших солнечных кругов назад я ходил с тобой, Нингишзида, воевать большой город в стране Праутад. Там летали огненные камни танцующего тростника!

– Помню! – ответил Нингишзида, сообразив, что старик говорит о метательных машинах рошшоти, бросающих горшки с горящей нефтью. – Я рад видеть тебя, старый воин!

Нингишзида с тревогой ждал продолжения событий. Его узнали, это хорошо. Но не посчитают ли его появление здесь не как возвращение Нингишзида, а воспримут совершенно иначе: как явление ардат-лили[41]41
  41. Ардат-лили – злобные демоны подземного мира в Шумеро-аккадской мифологии.


[Закрыть], пришедшего из преисподней? Ардат-лили могут принимать любой образ, он коварны, они пришельцы из тьмы, они враги человека… Это может плохо кончится!

Старый воин, подслеповато щурясь, перевел взгляд на спутников Нингишзида и, подойдя чуть ближе, вдруг вскричал, рассмотрев Нептуна:

– О, Великий Ан! Это же сам ануннак Энки! Я видел его раньше! Люди, слушайте меня! Я говорю правду! Это – ануннаки, которые посетили наш город, спустившись с высот горы Э-кур острова Дильмун! Это сам Энки! Ануннаки пришли в Унуг!

Воскликнув это, старик распростерся перед путешественниками ниц, обнимая пыль под их ногами. Это было уже слишком! Перед пришельцами распростерлись на земле уже два человека, которые заявляли, что это ануннаки. Но когда из толпы вышел еще один старик, много Больших солнечных кругов ходивший на кораблях и заявил, что это действительно ануннак Энки и он видел его на реке Буранун во главе войска рошшоти, толпа народа дрогнула, и ее охватило благоговейная радость и великое возбуждение. Люди попадали на колени и унугцы начали во все голоса славить посланца невидимого бога Энлиля.

Нептун и Геката ничего не понявшие из разговоров, стояли ошеломленные таким внезапным поворотом событий. Они видели протянутые к ним с мольбой руки, сияющие лица, на которых появились счастливые улыбки окружающих их людей.

– Ануннаки, ведите себя достойно! – прозвучал предупреждающий голос Нингишзида. – Сейчас сюда примчатся жрецы и шарт города. Нептун, то есть, Энки, немедленно надень на голову корону! Без нее ты выглядишь не божественно!

Нептун, он же шумерский бог Энки, последовал совету друга и, вытащив из седельной сумы солнечную корону Альганта, водрузил себе на голову.

– Что сейчас будет? – крикнула Геката, стараясь держаться поближе к Нептуну-Энки и даже стараясь спрятаться за его широкую спину.

– Нас отведут в почетное место! – громко ответил Нингишзида.

На площади стоял непрерывный гул, и приходилось, чуть ли не кричать. Пока они переговаривались и обозревали людей, они не заметили, что толпа вокруг них начала расти с каждой минутой. Люди Унуга, услышав новость, которая распространилась по городу подобно ветру, бросили все свои дела и начали стекаться на площадь. Все, кто мог самостоятельно ходить, вышли на улицы, что бы встречать богов.

Появились один за другим трое сангу – городских жрецов. Они прошли через толпу людей Унуга и беспрерывно кланяясь, пропели какой-то приветственный гимн, изобилующий сравнениями и пышными эпитетами. Они просили Великого ануннака Энки оказать городу милость: посетить дом бога и поселиться в нем, где они смогут насладиться покоем и отдыхом.

Но не обошлось и без комизма. Каждый сангу требовал, что бы Энки непременно занял дом, который находится именно в той части Унуга, в котором распоряжался он. Так как домов было три: в Кулабе, Унуге и Э-Ана, то служители богов заспорили между собой, в каком квартале должен остановиться Великий бог Энки. Они не хотели уступать друг другу, считая, что его дом самый лучший, и только он достоин принять ануннака.

Нептун-Энки легко решил этот спор, заявив через Нингишзида, что они проследуют в ближайший дом бога, а потом по очереди переедут в следующие два. Ануннаку возразить никто из сангу не осмелился. Ближайший дом оказался в квартале Э-Ана, куда Энки, Эрешкигаль и Нингишзида были с торжеством препровождены. Сангу дома Э-Ана, которого звали Шу Гирбубу показал их новое жилище и вышел во двор отдавать распоряжения и объявить народу, чтобы жители Унуга шли заниматься своими делами, а все просьбы к богам они смогут передать через него, жреца-сангу завтра, если мудрый Энки захочет их принять. Но поскольку приветственные крики не смолкали и народ не расходился, сангу Шу Гирбубу, подняв посох над головой, громогласно объявил, что ануннаки не любят шума и могут из-за этого разгневаться. Это подействовало на толпу, и она значительно поредела, а оставшиеся люди притихли.

–