Текст книги "Пара для безжалостного дракона (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 45

Я пришёл в себя от боли, скручивающей тело. Ожоги на коже затягивались, регенерация наконец начинала работать, но слишком медленно. Перевернулся со стоном на бок, затем попытался подняться.

Руки были покрыты волдырями, чешуя местами осыпалась, а местами была все еще впаяна в кожу.

Дракон обессилел от боли и ушёл, передав мне бразды правления.

Я встал на подкашивающиеся ноги. Дошёл до двери, что вела в другую часть подземной комнаты. Распахнул её со скрипом.

Внутри было темно, но за многие годы я запомнил, где что находится, мог двигаться на ощупь. Даже когда зрение ещё не восстановилось.

Дошёл до полки, взял бутылку и залпом выпил её содержимое. Горькая жидкость обожгла горло, но боль слегка отступила, давая пусть и мимолётное облегчение.

Вышел, продолжил идти вдоль стены по длинному каменному мешку, где путь освещал только мерцающий мох.

Впереди был грот с ледяной водой, подсвеченной бледно-розовыми разросшимися водорослями.

Я вошёл в воду. Пар пошёл от тела, кожа зашипела.

Я сам простонал, когда ледяная вода коснулась меня.

Опустился на выступ. Стало легче.

Прикрыл глаза. Чувствовал, как старая кожа осыпается, а новая начинает нарастать.

Чёртово проклятие. Как же я его ненавижу.

А ещё до глубины души ненавижу мысль передать его своим детям.

Вот почему давно решил, что буду последним из Блэкбёрнов. Родители так и не смогли этого принять.

А я смог. Поставлю точку.

Такой боли мой ребёнок не заслуживает.

Тень был прав. Оно уже брало своё, и промежутки между подобной агонией сокращались.

И только рождение наследника драконьей крови снимет его с меня и даст мне шанс дальше жить.

Отец так и поступил. Заделал наследника, дождался моего двадцатилетия, «передал» проклятие – и продолжил жить.

Но я своему ребёнку такого не пожелаю.

Сдохну сам – и вместе со мной сдохнет проклятие.

Это мой осознанный выбор – быть бездетным. Иметь детей я смогу только от драконицы. Еще одна побочка от проклятья. Потому что любой другой ребенок – просто умрет от этой боли, хоть тут проклятье «проявило» милосердие.

Чем сильнее дракон, тем сильнее проклятье. Агония длилась дольше, глубже проникала в плоть, выворачивала тело.

Наломал я немало дров по молодости.

Решил, что буду жить одним днем. Потому что каждый такой приступ может стать последним. Мне не было дела до чужих чувств. Я жил только для себя и своего удовольствия…

Но у меня было всё, кроме настоящей любви. А её испытать мне было не суждено. Мой род лишён истинной пары.

Но один единственный раз… когда я думал, что нашёл ту самую. Амелию…

Я был готов даже отречься от титула, предложить, если та захочет, взять ребёнка из приюта… Но не сложилось.

Хотя сам виноват во всём.

А когда вернулся, чтобы поговорить… было уже не с кем.

Думал подохну в ближайшей агонии, но выживал каждый раз. Живучий я сукин-сын.

Я полностью ушёл под воду. Задержал дыхание.

Водоросли, которые я сам сюда завез обладали заживляющим эффектом.

Замер на дне этого грота.

Потом вынырнул.

У меня было еще немного времени, пока дракон был в беспамятстве.

Вышел из грота. Дошёл до своей одежды.

Натянул удобный костюм, накинул капюшон на голову.

Когда выбрался из тайного хода и открыл дверь сарая, на улице уже был вечер.

Значит, провел сутки без сознания.

Вдохнул прохладный вечерний воздух. Магию Тени использовать пока не мог – все силы ушли на регенерацию.

Набросил капюшон ещё ниже, перескочил через забор и тёмными переулками направился к Амелии.

Её дом возник передо мной.

Я затаился в тени дерева.

В окнах горел свет.

Сумерки густели. Свет фонарей освещал дорожку.

Я перемахнул через небольшой забор, обошёл дом со стороны заднего двора.

Но уже на подходе почувствовал, как пахнет сладким… зефиром.

А ещё видел отблески огня.

Завернул за угол и… замер.

Дыхание сперло, сердце глухо ударило в рёбра и застучало быстрее, выбивая сбивчивый ритм.

Я инстинктивно потянулся вперёд, жадно втягивая воздух, надеясь снова почувствовать аромат фрезий, что так часто преследовал меня рядом с ней…

Но всё перебил сладкий запах зефира.

Сладкий, тёплый, домашний.

И картина перед глазами окончательно выбила из равновесия.

Они сидели на клетчатом пледе у костра.

Две хрупкие фигуры, прижавшиеся друг к другу.

Амелия смеялась. Легко, по-настоящему. Её глаза светились, когда она щекотала маленькую девочку, та визжала и, извиваясь, пыталась вырваться. Но тут же снова зарывалась носом в плечо Амелии, запуская тонкие пальчики в её светлые распущенные волосы.

Девочка.

У неё есть дочь.

Как… я мог пропустить это?

Я смотрел на неё.

Смотрел – и сердце снова сжалось.

Маленький ангелок.

Так похожа на Амелию.

Те же светлые, чуть золотистые волосы. Те же карие глаза. Та же улыбка, озаряющая мир вокруг.

Голос у малышки ещё звонче. Лёгкий, как у её матери. Она что-то говорила, щебетала, а потом снова прижималась к Амелии, обнимая её маленькими ручками.

Сколько ей лет?

Пять?

И тут мне в голову ударило осознание.

А что, если…

Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от этой мысли.

Но слишком поздно.

Я представил, как Амелия говорит мне, что ребёнок – мой.

Горячая волна накрыла, на миг заполнив всё нутро.

Но тут же её сменила паника.

Ужас.

Если бы это была моя дочь, значит, проклятие передалось бы ей.

А значит… в двадцать лет она бы сгорела заживо.

От первого же оборота. Только чистокровные драконицы способны подобное пережить.

Пальцы с хрустом вцепились в кирпичную кладку, сквозь сжатые зубы вырвался рваный вздох.

Но нет.

Человек не может забеременеть от дракона.

Это невозможно. А Амелия человек.

Значит, она девочка не моя.

Значит, это чужое счастье.

Значит… я не имею к этому никакого отношения.

Но внутри что-то ломалось.

От этой беззаботной картины, от их счастья.

От осознания, что я прикоснулся к чему-то, что мне никогда не познать.

Никогда не познать счастья семейной жизни.

Я наблюдал и не мог насытиться этим зрелищем.

Стоял, не мог пошевелиться.

Вот Амелия снова начала щекотать девочку. Та звонко и заразительно засмеялась.

А потом Амелия хлопнула в ладоши, щелкнула по носу девочку. А потом насадила кусочек зефира на прут и поднесла его к костру. Тот начал плавиться и слегка чернеть. В воздухе разлился сладкий аромат.

Амелия подула на зефир и осторожно поднесла к девочке.

Та тоже подула, ткнула пальчиком – белая тянучая масса осталась на крошечном пальце.

А потом она лизнула и…

– Так сла-а-адко! Даже слишком! – улыбнулась девочка. Кажется, она вовсе не сладкоежка.

– А я в детстве обожала жарить зефир, – улыбнулась Амелия.

– Может, у тебя был совсем другой зефир? – спросила девочка.

– Сто процентов. Такого тут не бывает.

А я стоял и думал, как дурак.

Зачем было жарить зефир? И как до этого можно было додуматься?

И Амелия же не помнила ничего о себе, но, выходит, она помнит, что любила жарить его?

А потом Амелия отбросила прут в сторону, потянула дочку на плед. Они упали на спины, обнялись и уставились на звёздное небо.

А потом Лия принялась рассказывать ей сказку.

О том, что есть один удивительный мир, в котором есть люди, способные добраться до самого неба и звезд.

Люди, строящие железных птиц, передвигающиеся огромные платформы в океане, машины, несущиеся с огромной скоростью по дорогам, и башни, которые вздымаются так высоко, что, кажется, способны пронзить небеса.

Я опустился там же, рядом со стеной.

Откинулся на кирпичную кладку и смотрел на них. На девочек.

И слушал… слушал…

Про людей, которые никогда не видели драконов, только в книжках и сказках. О людях, что жили в странном, непонятном мне мире без магии.

О чёрном, непостижимом… космосе, который был у нас над головами, и где светились наши звёзды...

И о многом другом, непонятном для меня…

Теперь мне стало ясно, почему Амелия не закончила академию. Думаю, она была беременна. И все это время воспитывала дочку одна…

Я сжал кулак. А потом разжал.

Потому что злость внезапно ушла.

А уши заполнил мелодичный голос Амелии.

Я даже не заметил, как боль в теле отступила.

Как стало легко.

Я тоже запрокинул голову к небу и смотрел в эту чёрную бездну, не мешая ей говорить… о каких-то планетах…

Глава 46

Прошёл час, пока Амелия говорила. Огонь почти прогорел. В воздухе ещё витал запах сладкого зефира и древесного дыма.

Но вот она замолчала.

Я видел, как она долго гладила свою дочь по голове, перебирая тонкие светлые прядки. А потом услышал… тихие, едва уловимые всхлипы.

– Мамочка… – голос её дрогнул, – если ты где-то там… если ты жива…

Я замер.

Амелия обняла малышку крепче, словно пыталась удержаться за единственное, что у неё осталось.

– Ты бы так полюбила Аришу… Ты бы была ей рада… – голос её срывался. – Прошло столько лет… Я не знаю, что с тобой.

Каждое слово, произнесённое с болью и затаённой горечью, рвало мне душу.

Я смотрел на неё в полутьме, и что-то внутри меня дрогнуло.

Столько любви было в ней к своей матери.

Безмерной. Искренней. Настоящей.

И я поймал себя на мысли, что никогда не испытывал ничего подобного к родителям.

Я даже не мог представить, что это такое – так любить.

Наверное, мне было ближе чувство привязанности к няне, которая заботилась обо мне в детстве. Но даже её отправили прочь, едва мне исполнилось семь.

А потом меня отдали в закрытую школу.

Я видел родителей раз в месяц, когда меня забирали на выходные. Но даже тогда я почти не общался с ними.

Лишь сухие поцелуи в щёку от матери и такие же сухие, до зубного скрежета, вопросы от отца:

– Как добрался до дома? Как успехи?

Хотя я точно знал, что отчеты о моей успеваемости приходили ему быстрее, чем я успевал пересечь ворота поместья. И это все формальность.

И Лия всё помнит.

Помнит мать. Хотя и утверждает, что ничего не помнит со времени того ритуала.

А я… я, выходит, совершенно ничего о ней не знаю.

Её голос, наполненный тоской, мягким теплом и бесконечной любовью, резал меня на части.

Но помимо этого, всё это наталкивало на определённые мысли.

Почему Амелию никто не нашёл за всё то время, что она жила в Академии под покровительством ректора?

Слова, которые она говорила о матери, не вязались с тем, что она так и не смогла её найти. И с тем, что её саму никто не искал.

Значит, мать Лии была слишком далеко. Настолько далеко, что они просто не могли встретиться.

Слишком далеко…

Слова безумного Гелиодора заиграли новыми красками:

– Кто сказал, что ритуал, проведённый мною пять лет назад, не сработал? – старик закинул голову и расхохотался, как безумец.

– Он сработал? – нахмурился я.

– Не знаю, – снова каркнул старик. – Это ты мне скажи, Каратель.

– На улицах только и говорят о пришедшем Зле. Но если предположить, что пять лет назад всё удалось, то почему это Зло до сих пор не уничтожило наш мир?

– Потому что это самое нетипичное Зло, – проскрипел старик с усмешкой. – Красивое и милосердное?

Я вернулся в реальность, наблюдая, как Амелия встала и вытянула руку и затушила последние искры костра.

Вспомнил тот самый огонь. Тот, что не должен был причинять мне боли, потому что мой собственный – сильнее. Но… те самые чёрные всполохи, едва заметные в пламени, жгли плоть, разъедали одежду и кожу до кости. Настолько, что даже моя ускоренная регенерация не справлялась. Это еще один ее дар.

Я встал.

Амелия была в лёгком платье странного кроя, длиной всего до колена и с запахом. Оно шло ей. Тёмно-синий цвет подчеркивал её глаза.

Она наклонилась, чтобы взять малышку на руки.

Я вышел из тени и сам не понял, как оказался рядом с ними.

Так хотелось прикоснуться к этому чуду. Хоть ненадолго окунуться в тепло, искреннее и чистое.

Амелия дёрнулась, отступилась.

Но я удержал её, не давая упасть. Притянул её ближе.

Она замерла. Сжалась, словно от страха.

Я стянул с головы капюшон.

Амелия дёрнулась, но я держал крепко.

– Тш-ш. Разбудишь ее.

Поставил Амелию перед собой. Я чувствовал, как бешено колотится ее сердце. Её грудь едва заметно прижималась к моей, а дыхание сбилось, став прерывистым.

Тонкие пальцы вспыхнули тёплым пламенем, она хотела оттолкнуть меня. Но не сделала этого. Не решилась.

Я поднял руку и, не сводя глаз с её лица, кончиками пальцев скользнул по мягкой линии её предплечья. Медленно, почти невесомо, но её дыхание перехватило. Я поглотил ее огонь, пока он еще был безопасен для меня.

– Даже название они подменили. Не Орден Возрождения, а Орден Возвращения.

– Чьего Возвращения?

Гелиодор насмешливо приподнял бровь.

– Того, кто способен встать на одну ступень с драконами. Того, кто владеет опасной магией. Тьма. Зло. Смерть.

– Я запутался. Причём тут смерть?

– Они связаны со смертью. Видят её разные проявления. И однажды они придут, и мёртвые восстанут, забирая место у живых…

Я видел, как губы Амелии приоткрылись, как мелькнул кончик языка, увлажняя их.

Пламя на ее ладонях все равно разгоралось, но не жалило.

Я наклонился чуть ниже, нависнув над ней. Держал её за талию, а она неотрывно смотрела мне в глаза.

Ее же глаза были глубже бездны. Мне даже не нужен был свет, чтобы видеть это. Хватало света Луны и звезд.

И в ее взгляде было всё. Гнев, страх, сомнение. И огонь.

Слишком много огня.

– Что ты тут делаешь? – прошептала она тихо, чтобы не разбудить дочку. Я видел панику на ее лице. Он косилась на малышку и на меня.

А я… не слышал её вопроса.

Сделал с ней два шага назад.

И она последовала за мной, как в танце.

Не отрывала от меня взгляда.

Я же вспомнил наш с ней первый допрос… В тот день я был уверен, что передо мной очередная жертва Ордена, хоть и выбивающееся из общей картины.

Теперь же...

Дыхание Амелии срывалось, пальцы дрожали, но она не делала попыток вырваться.

Только следовала за мной, шаг за шагом. Мы оба не хотели разбудить малышку.

– Не помню, как меня нашли. В моём деле указано, что я потеряла память, – говорила Амелия.

– Потеря памяти, безусловно, наблюдалась у многих жертв, которых похищал Орден. Только у всех она восстановилась. За исключением тебя.

– Но это так, – процедила она.

– Хорошо. Продолжим. Подойди и покажи, где была ты.

– Либо здесь, либо здесь. Я не присматривалась. Была напугана, – она указала на схеме места между двумя алтарями.

– Другие пространства между алтарями были свободны. Выходит, ты была не на самом алтаре.

– Да.

– Почему?

– Не знаю, – покачала головой.

– Что ещё ты помнишь?

– Помню тошнотворный сладкий запах благовоний и бормотание. Но там ничего нельзя было разобрать. Я была не в состоянии.

– Значит, ты была в сознании, когда проводился ритуал.

– Если это можно так назвать. Я была напугана и мало что соображала. А потом ворвалась полиция, началась бойня, и нас освободили.

– Ты так и не вспомнила, к какому роду принадлежишь и какое твоё настоящее имя?

– Нет. Полагаю, что я сирота.

– Все похищенные были аристократами разной степени знатности.

– Я, по-прежнему, ничего не помню и не могу сказать.

Я сжал пальцы на её талии.

Помнит. Она помнит, кто она. Она помнит свою мать.

Я вспомнил, как мне впервые стало известно о девушке с уникальным даром, что помогала людям… и даже мёртвым. Как она помогала родным найти утешение и упокоение их мертвым родственникам.

Как решил использовать этот дар в поиске Ордена. А все опрошенные мною люди хранили молчание, когда я спрашивал её имя. Только говорили, что благодарны ей. Что она спасла их от безысходности. Что дала им надежду.

Я смотрел в её глаза, в эти глубокие омуты, и впервые за долгое время испытывал спокойствие.

Между нами тянулось что-то неуловимое, тонкое, но неразрывное.

И как бы я ни пытался это отвергнуть – оно уже оплело нас.

Амелия сделала короткий вдох, губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но не смогла.

Я наклонился ближе. Её пальцы дрогнули, сомкнулись на моей рубашке, будто искали точку опоры. Она не отстранилась. Не оттолкнула.

– …потому что это самое нетипичное Зло… Красивое и милосердное…

Амелия смотрела на меня. Контакт глаза в глаза.

– Как тебя зовут?

Мой вопрос застал её врасплох.

Я видел, как она дёрнулась, как напряглись тонкие пальцы на моей рубашке.

И я отпустил. Сделал шаг назад, заложил руки за спину – хотя хотелось совсем другого.

Хотелось прикоснуться к ней.

Хотелось сжать её тонкую талию, ощутить, как дрожит её тело под моими пальцами.

Хотелось не просто слушать её дыхание, а чувствовать, как оно сбивается.

Хотелось увидеть, как взволнованно бьётся жилка на её шее.

Как запах фрезий становится насыщеннее.

Как вспыхивают искры в её глазах.

Но я лишь молча смотрел на неё.

И ждал.

– Ты много слышал?

– Много.

Она опустила глаза, отвернулась от меня.

Я снова посмотрел на неё – в этом платье она казалась ещё более хрупкой, ранимой.

Но стоило ей повернуться ко мне, как глаза выдавали железную волю, силу духа и стойкость.

Я жадно смотрел на нее.

– Надо уложить Аришу в кровать, – голос её был ровным, но я знал, чего ей стоило сохранять спокойствие.

Она решалась. Ей нужно было время.

Амелия направилась к дочке, но я опередил её, осторожно взяв девочку на руки.

Хрупкую, как цветок.

Её тёплое дыхание коснулось моего горла.

Амелия остановилась. Замерла.

Сжала кулаки.

– Дай её мне, – почти беззвучно, но с нажимом произнесла она.

Если бы я не знал, что она человек, без примеси драконьей крови, то мог бы подумать, что передо мной стоит драконица. Самая настоящая.

Так сверкнули Тьмой её глаза. Осталось только выпустить когти и впиться мне в глотку.

– Я не причиню вреда. Просто помогу, – голос мой был низким, хрипловатым.

Она молчала.

Смотрела… Внутри неё точно бушевал ураган.

До носа донёсся едва уловимый аромат фрезий и чего-то ещё... Горного, огненного цветка, растущего под палящим солнцем. Так пахла… Ариша.

Потом Амелия покачала головой и указала в сторону запасного входа в дом.

Она шла впереди, но постоянно оглядывалась.

Будто я мог забрать её сокровище.

А я просто следовал за ней, смотрел на тонкую спину, как загипнотизированный, ощущал в руках почти невесомое, тёплое, маленькое тело её дочери.

И на языке всё вертелось это необычное имя.

Ар-р-риша-а-а...

Глава 47

Мы прошли в дом. Амелия открыла дверь, и я шагнул следом, неслышно ступая по деревянному полу. Дом встретил нас мягким светом ламп и лёгким запахом лаванды.

Амелия быстро зашагала вперёд, оглядываясь. Я чувствовал её напряжение. Она хотела перехватить дочь, но я не позволил.

– Я отнесу, – произнёс я, и она согласилась.

Начал подниматься по лестнице на второй этаж. Крошечный коридорчик и её спальня.

Впервые я оказался на её личной территории. Запах фрезий бил по всем рецепторам. Комната маленькая, но уютная. А потом я понял, что и Ариша спит здесь же. Получается, у малышки даже не было отдельной комнаты.

Спрашивать не стал, почему. Очевидно, что Амелия снимает комнату и всё упирается в деньги.

Сколько может получать мойщица полов? А если мои догадки верны, то… это просто немыслимо. У нее нет ничего… в этом мире. Дома, денег, образования, поддержки. Судя по ее рассказам, магии в ее мире нет.

Столько всего свалилось на нее. Орден, непростой дар, малышка. Ее воспитание и обеспечение.

Комната была уютной, но все вещи простые, недорогие.

Вспомнил ее вид, когда мы встретились. Чистая, но дешёвая одежда.

Я молча положил Аришу в кровать. Амелия аккуратно накрыла её пледом.

Поцеловала в лоб. Я жадно впитывал эти привычные для неё жесты.

Потом она склонилась над ночником, включила его. Скользнула пальцами по волосам дочери, посмотрела на меня.

Я вышел первым и направился вниз.

Там был камин. В доме больше никого не было. Значит, мы могли поговорить спокойно.

Я сел полубоком к камину, выбросил руки вперёд и разжёг в нём огонь. Снял куртку, оставшись в просторной рубашке.

Я услышал, как Лия начала спускаться.

Тихо, аккуратно.

Она медлила.

И я дал ей время собраться с мыслями. Не торопил, а терпеливо ждал.

Потом она села в кресло и стала смотреть на языки пламени.

Сначала обхватила себя за хрупкие плечи.

А потом выпрямилась. Решилась…

– Ты ведь уже всё понял, Дориан? – вскинулась на меня. Я смотрел на нее.

– Ты мне скажи, Амелия… или не Амелия? – убрал руки на подлокотники и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Не Амелия, – произнесла она и вскинула подбородок.

– Как тебя зовут?

– Агния.

Я замолчал, перекатывая это имя на языке.

«Амелия» казалось мне слишком мягким для неё. В целом оно подходило бы, если бы не её взгляд – упрямый, решительный, отражающий характер. А когда-то я сам говорил ей, что глаза – зеркало души.

И имя Агния ей действительно подходит. Такое же резкое, сильное, звучное.

– Красивое, – коротко сказал я.

– Я попаданка. Я не из этого мира.

Повисла тяжелая, напряженная тишина. Я не давал ей повода испугаться меня. Просто смотрел и ждал дальнейших ее слов.

– Всё, что ты рассказывала, правда. Это невозможно просто придумать, – покачал я головой и усмехнулся, взглянув на огонь.

Лия сделала так же.

Я давал ей возможность перевести дух.

Гораздо легче говорить, когда не смотришь человеку в глаза. Она пять лет скрывала свою тайну. И мне только остается догадываться, что творилось у нее внутри. Попасть в незнакомый мир. Одной. Без поддержки и не сдаться. Выжить, сохранить тайну, не потерять себя, помогать посторонним людям, когда помощь нужна была ей самой.

– Ты перенеслась сюда во время ритуала, – добавил я.

Она сжала руки в кулаки.

– Да. Я не знаю, что произошло. Я помню свет… помню боль… помню, как очнулась на каменном полу. Как вокруг были люди в капюшонах. Как я не понимала их языка… но почему-то спустя какое-то время начала говорить на нём.

Я слушал, не перебивая.

– Всё, что я говорила, – правда. В моём мире нет драконов. Только люди. Магии тоже нет… – она продолжила говорить, и я не перебивал.

Это было невероятно…

Она закрыла глаза и прошептала:

– Больше всего на свете я хотела бы вернуться. У меня там мама осталась. И я даже не знаю, жива ли она… Столько лет прошло… Наверное, она уже похоронила меня.

– А если бы ты могла вернуться?

Она горько усмехнулась.

– У меня теперь есть Ариша. А она… она полудраконица. Я не могу рисковать ею.

Я нахмурился.

Значит, её отец – дракон.

Она подняла голову.

– Я боюсь, что она не сможет там жить.

Я понимал это. Если в её мире нет магии, нет драконов, то девочка вряд ли бы выжила там.

– Расскажи о своём даре. Есть ещё что-то? – перевёл я тему.

– Нет. Я только вижу призраков, – покачала головой Лия.

Тишина в комнате стала звенящей.

Я не подозревал её ни в чём.

Но взгляд Лии стал настороженным.

– Обычно орденцы призывали только души. Но в твоём случае удалось выдернуть тебя полностью. Ты наделена уникальной магией.

– Да, – Лия подалась немного вперёд, сжала подлокотники.

Я смотрел на неё.

Она – на меня. Я знал о чем она спросит.

– Ты веришь в то, что говорят на улице? Про Зло? Что ты будешь делать со мной?

– Ничего, – качнул я головой. – Чтобы развалить наш мир, у тебя было пять лет. Но ты не похожа на исчадие Бездны, способное на это, – продолжил я.

Лия расслабила плечи и откинулась на кресле.

– Но это не значит, что Орден не продолжит искать её или призывать ей подобных. В твоём мире много таких, как ты?

– Не знаю… Я же говорю, у нас нет магии. Есть люди, конечно, у которых проявляются странные способности, их называют экстрасенсами, шаманами… но в это даже не все верят.

– В любом случае, Орден надо остановить.

– Надо.

– Я хочу попросить тебя кое-что сделать.

– Это связано с тем, что ты никуда не уехал и пришёл сюда ночью?

– Да. Завтра пропадет одна аристократка. Её зовут Лизаветта.

– И?

– Я хочу, чтобы, когда приедет Томас, Каратель, которого я оставил за главного…

– Почему не Селий? – перебила я.

– Тот будет заниматься другим делом, – качнул я головой. – Но даже если он появится, я хочу, чтобы ты поехала на место. И сказала, что видишь её призрак. Что она указывает тебе на один дом. И что призрак хочет что-то написать… и соответственно, ты через некоторое время назовешь вот это адрес, – я передал ей лист из внутреннего кармана куртки. Та взяла и прочла его.

– Они не могут писать. Такого со мной не было. Призраки только показывают.

– На то и расчёт. Никто же не знает этого. Но мне нужна будет суета вокруг этого дела. Я хочу понять, кто сливает информацию.

– Предатель среди Карателей?

– И не один, полагаю, – сжал я кулак.

– Хорошо. Я так и сделаю.

– И если Селий позволит себе лишнего… Я хочу это знать. Он предупрежден насчет тебя.

Амелия вздрогнула, потом кивнула.

Я встал. Надел куртку.

Она тоже поднялась.

В голове вертелось столько вопросов.

Но спросил я совсем другое.

– Кто отец Ариши?

Она вскинула на меня острый взгляд.

Губы дрогнули.

А потом она выдохнула одно слово:

– Ты.

В этот момент что-то оборвалось внутри меня.

Я долго смотрел на неё.

На её лицо, в её глаза.

А потом… усмехнулся.

Горько. Безрадостно.

– Ну конечно, – бросил я.

Отошёл к камину, провёл рукой по резному камню.

– Это невозможно, – отозвался я.

Я снова посмотрел на неё.

– Ты действительно хочешь вернуться? – перевел тему.

– Да.

– Но не можешь.

– Нет.

Значит, ее магия не позволяет строить переходы между мирами.

Наши взгляды встретились.

Я видел боль. Я видел страх.

И видел, что она говорит правду.

– Мне пора, – в итоге сказал я и ушел.

Нужно было всё успеть подготовить.