Текст книги "Синяя бабочка плетельщика судеб (СИ)"

Автор книги: Екатерина Черняева

Соавторы: Ариадна Краснопёрова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Нет, мы не будем останавливаться, – отказался Аргарх.

– Но милый!..

– Чем быстрее мы выберемся из этого проклятого места, тем меньше шансов, что ещё кто-нибудь погибнет.

– Но мы должны хотя бы прочитать упокаивающее заклятье! Я не хочу, чтобы Мартин мучился, гуляя по этим лесам в виде призрака ещё одну вечность.

– А что же ты так не заботилась о Симархе?

– Я прочитала заклятье! Только ты, бесчувственный болван, этого даже не заметил!

– Ах так?!

– Да, так!

Остатки отряда со мной во главе тихонечко отошли. Никому не хотелось попадаться под тяжёлую руку командира и его ручной ведьмы. Точнее, отбивающейся от рук ведьмы. Скандал набирал обороты, Аргарх начал играть желваками, Фани, казалось, вот-вот запустит в него чем-нибудь малоприятным, вроде заклинания недельного поноса… Целители вообще в таких вроде бы несерьёзных гадостях мастера, могут испортить жизнь кому угодно. Кхм, что-то опять не в ту степь унесло.

– А что, погибшие в Лесу правда могут стать призраками? – подал голос Эрни.

– Только Гуахаро знает, – вполголоса ответил я. – О призраках никаких легенд не ходит, но вполне может быть, что тот собирает себе небольшую армию духов. В конце концов, у него же осталась библиотека бывшей Академии, где были собраны все знания по некромантии. С другой стороны, он явно специализируется на магии жизни, это они любили изменять природу… Но, опять же, о Императоре ничего не известно точно.

Я честно задумался, пытаясь вспомнить, не всплывало ли чего такого… Но нет, кроме, собственно, бессмертия Хара, никаких упоминаний о смерти не было. Ну, и ещё призраки сильфов, но это отдельная история.

Впрочем, наш диалог «счастливым» влюблённым был совершенно неинтересен.

– Молчи, женщина! – громыхнул Аргарх.

Ой, зря он так с ведьмой. Ведьмы – это не женщины. Ведьмы – это суперженщины, которые могут многое…

– А то что? Ударишь меня? Тоже мне, мужчина!

– Да, если ты этого добиваешься!

– Я добиваюсь того, чтобы ты поступил по-человечески, а не как стукнутый по шлему солдафон!

– Вот дома бы и требовала человечности! Сейчас мы в походе и любая минута промедления может стоить нам жизни.

Ну, это он, конечно, загнул. Поход не терпит поспешности, только неспешное и неумолимое движение…

– В этом походе стоить жизни может только чья-то тупость! – яростно сверкнула глазами Фани. – Если ты так трясешься за свою шкуру, давай, езжай вперед! А я проведу нужный ритуал и догоню. На дороге ведь безопасно…

А вот это она зря. Да, ночью такой прием сработал – если, конечно, не считать, что я с самого начала не собирался бросать ни кошку, ни целительницу, да и стражи мне не грозили. Но ставить ультиматум перед Аргархом в такой ситуации – глупо, очень глупо. Даже будь требования Фани сто раз оправданными, уступка ей сейчас обернется для наемника потерей авторитета и славой подкаблучника. Да и мужское эго не позволит ему признать, что он в чем-то неправ перед «провинившейся» женщиной. Так что требования Фани он в любом случае не выполнит – скорее, сграбастает строптивицу за шкирку и перекинет через седло, чтобы не выступала… ну, попытается, по крайней мере. Потому что, судя по гневно раздувающимся ноздрям, наемник сейчас взбешен до крайности и меньше всего склонен просчитывать последствия своих поступков.

Оплеуха вышла звонкой, оскорбительно громкой. Голова Фани мотнулась в сторону, она прижала руки к лицу, глядя на своего избранника с безмерным удивлением.

– Вперёд, – жёстко приказал он. – Ишь чего захотела, одна остаться…

Аристократка была так ошеломлена, что даже наложить на него проклятье забыла, просто молча развернула коня. Не, я даже в чём-то понимаю Аргарха, меня тоже эти капризные инфантильные девчата в своё время раздражали, но я-то просто сбегал от них, а этот, похоже, хочет сделать из гордой леди послушную селянку. Увы, не получится.

Все отводили глаза, будто бы ничего не видели и вообще всё в порядке. Только я, встретившись глазами с Фани, устало покачал головой. Нечто среднее между «я же говорил» и «сама виновата».

В тишине мы медленно продолжили путь. Команда опасалась не просто слово сказать, даже пукнуть лишний раз было страшно… даже лошадям. До того обстановка была напряжённая.

За ужином Фани отказалась от еды и свернулась в комок на краю лагеря. Аргарх, после вспышки внезапно осознавший, что переборщил, сунулся было к ней с бутербродом примирения, но был послан так далеко и надолго, что я невольно восхитился. Вот что значит высшее образование.

Как только все разлеглись по своим местам, по мне прокатилась волна холода. Нервно пялившиеся в темноту воины внезапно шумно и умиротворённо задышали, а от края лагеря послышались всхлипы. Ага, гордая аристократка усыпила свидетелей, чтобы поплакать в одиночестве. Только на меня почему-то магия не сработала, наверное лечение Хара до сих пор сказывается. Почесав нос, я поглубже зарылся под одеяло. Хочет девочка поплакать, не мне ей мешать…

Но полчаса прослушав всхлипы, я понял, что ничего не получится и пошёл играть роль утешителя. Эрни недовольно заворчал, уснувший без всякой магии, однако любопытство всё-таки перевесило, и он приподнялся на локтях. Воспользовавшись случаем, я взял ненужное ему одеяло и бережно накрыл им Фани.

Девушка сначала вздрогнула, а потом закуталась в него по самые уши, нервно шмыгая носом и отводя глаза в сторону. Я молча сел рядом. Любое утешение, не говоря уж о чтении моралей, сейчас будет как соль на рану. Плачущая девушка всегда уязвима, скажи ей, что она была права, а ее обидчик злодей, вовремя обними и погладь по голове – и твои акции в ее глазах здорово вырастут в цене. Но я же не соблазнять ее собрался. Проявленной заботы будет достаточно.

– Сейчас ты скажешь, что меня предупреждал, да? – все же спросила Фани несколько минут спустя.

Я глубоко вздохнул.

– Послушай опытного человека, знающего жизнь, – со стороны Эрни донеслось какое-то странное пхеканье. Я украдкой показал кулак, ничуть не сомневаясь, что волчонок все прекрасно разглядит. – Если бы люди всегда слушались правильных советов, жизнь, несомненно, была бы спокойней, но… она бы стала слишком предсказуемой. Скучной… Обыденной. Просто радуйся, что цена за ошибку оказалась такой малой.

– Малой?! – похоронный тон сменили возмущенные нотки.

Ах, благородное воспитание… Если парням еще вполне могло перепасть розог, то вот юную леди подобные воспитательные меры явно миновали.

– Малой, – кивнул я. – Большинство моих шрамов – цена всего лишь одной ошибки.

Фани шмыгнула носом, не найдясь с ответом.

– Почему всё так? – задала она крайне конкретный и однозначный вопрос. Но уточнять не требовалось.

– Знаешь, когда-то в молодости я промышлял мошенничеством… Не смотри на меня так, всё равно ничего не докажешь. Так вот, главное в этом деле было уметь говорить то, что жертва желает услышать.

– Аргарх не мошенник, – слабо запротестовала девушка.

– А как ещё назвать человека, который обманом заставил аристократку покинуть родимый дом?

– Он меня не обманывал…

– Но он говорил, что любит, не так ли?.. Врал, безбожно врал.

– Нет!.. Он просто, ну это… вспылил.

– Не любит он тебя, – со вздохом сказал я. – Есть такие люди, которые, может быть, где-то в глубине души и способны любить, но они с упорством давят в себе чувства, опасаясь потерять что-то более материальное… Деньги, влияние, контроль. Я их не осуждаю, это их выбор… Но он просто тебя обманул.

– Я… Я ведьма, я бы почувствовала ложь!

– Амулет у него на шее видела? Сначала я думал, что это просто магическая защита, но судя по тому, как он сейчас сладко дрыхнет – нет, это что-то специфическое. Например, ментальное. Поверь старому мошеннику, если человек говорит красивые и правильные слова, если все его поступки тебе нравятся, если нет никакого нарекания… Это ложь, обман. В жизни не бывает ничего идеального, в отличие от нарисованных картин. Часто, если человек действительно влюблён, он стесняется об этом сказать и лишь вздыхает издали. А если набирается смелости – его попытки кажутся почти нелепыми… Сказочно красивые слова бывают только в сказках.

Фани закуталась поглубже в одеяло.

– Он просто вспылил. Потом ему стало стыдно. Он гад и сволочь, но у всех свои недостатки… Я должна бороться за свою любовь… – бормотала она.

Я нежно улыбнулся и погладил её по голове. Всегда страшно терять иллюзии, осознавать внезапно, что всё, во что ты верил – пшик. Одной частью сознания ты как бы уже понимаешь, что всё это всего лишь сон, а другой – отчаянно цепляешься за распадающиеся куски миража, пытаясь вернуться к тому счастью.

– А ты-то сама его любишь? – грустно спросил я.

– Да!

– Даже после удара?

– Это всего лишь сиюминутная эмоция. Идеальных отношений не бывает, я должна терпеть!

– Видишь ли, в чём дело… Некоторым девушкам нравится чувствовать себя жертвой; нравится, когда мужчина проявляет к ним немного агрессии; нравится этот накал эмоций… А тебе это нравится? Потому что дальше будет только хуже.

С минуту Фани молчала.

– Кто ты? – наконец, спросила она. – Почему на тебя моё заклятье не подействовало?

– Проводник… просто проводник, которому не всё равно.

Фани снова шмыгнула носом, но уже не так несчастно, как несколько минут назад, словно бы раздумывая: плакать дальше или уже достаточно. Рядом бесшумной тенью возник Эрни, протянул девушке флягу с водой.

– Попей, станет легче.

Фани смерила его недоуменным взглядом, но фляжку взяла. После пары глотков она прерывисто выдохнула, окончательно успокаиваясь:

– Наш спор не имеет смысла. И я была бы признательна, если бы это… – девушка чуть замялась, – осталось неизвестным широкой общественности.

– Само наше существование на первый взгляд совершенно бессмысленно, – чуть улыбнулся я. – Отдыхай и не волнуйся, мы умеем хранить секреты.

Я поднялся на ноги, намереваясь отойти к своему месту, а затем остановился, словно бы в задумчивости, и произнёс:

– Знаешь, милость Леса весьма… ограничена. Тот, кто вышел за его границу, может вернуться не раньше, чем через неделю. А за сем дней многое может произойти.

За спиной я услышал потрясённый вздох, но не стал оборачиваться и проверять эффект. Надеюсь, Фани догадалась, на что я намекаю. Все мы когда-либо совершаем глупости, главное вовремя опомниться и включить мозги.

Утро прошло относительно спокойно, лучник Намет даже попытался неловко пошутить, Торил даже тихонько похихикал… Люди – странные существа. Мы можем залезть в такую бездну, в которую ни один зверь не сунется по доброй воле; мы можем даже вылезти из неё почти невредимыми… Но если в команде наступает подобные разлад, если нет даже минимального доверия, если все бояться даже чихнуть лишний раз – это означает верную смерть.

Люди всё-таки существа командные, вместе мы – сила. По отдельности – всего лишь прямоходящие волчата с острыми палками в руках.

Граница Леса была видна так же чётко, как и та, что встретила нас вначале. Пожухлая трава, ставшая жертвой осени, соседствовала с сочной, яркой зеленью. Через двадцать метров от границы начинался обычный лиственный лес, который не таит в себе никаких монстров, кроме банальных разбойников… Однако деревья не отваживались подкрадываться к Лесу, стоя ровной стеной у незримой черты, только трава, живущая недолго, решилась подобраться вплотную.

Отряд, открыв в себе второе дыхание, гурьбой кинулся к границе. Я их понимал, наконец-то эта опасность, с которой справиться невозможно НИКАК, закончилась. Теперь мир снова стал простым и понятным, теперь можно решать всё мечами и деньгами. Только я спустился с коня и начал снимать с него все пожитки. Рядом притормозили Эрни и Фани.

– Эй! – крикнул Аргарх. – Вы чего там встали?

– Я довёл вас до границы Леса, моя работа выполнена, – меланхолично ответил я, воюя с ремнями. – Но, увы, дальше наши пути расходятся. За теми деревьями начинается просёлочная дорога, пойдёте на восток – выйдете на тракт, ведущий прямо к столице.

– Вы собираетесь остаться в лесу? – Фани глянула на меня со странным выражением.

Предсказать, какие мысли сейчас бродили в ее хорошенькой головке, я даже не пытался. Все равно это невозможно, понять ход мыслей девушек, особенно когда у нее мозги спорят с эмоциями, и все это щедро приправлено обидой. Сейчас любое слово может подтолкнуть ее к тому или иному решению. Остается надеяться, что я достаточно мягко обрабатывал Фани, чтобы она не решила пойти за Аргархом чисто в пику мне.

– Да, у меня здесь куча дел, помимо развоза несчастных влюблённых, – фыркнул я. – Травы сами собой не соберутся.

– И это… не опасно? – уточнила девушка.

– Если ты относишься к Лесу с уважением – то нет. Он умеет быть благодарным.

– О чём вы там болтаете? – вспылил Аргарх. – Фани, пошли, оставь этого безумца, если уж он так хочет совершить самоубийство.

– Я… я остаюсь, – чуть запнувшись, однако достаточно твёрдо сказала Алифания.

– Чего-чего? – переспросил бывший командир.

– Я остаюсь, – чётко сказала она. – Уходи. Езжай себе в Столицу, налаживай себе жизнь за счёт другой дурочки!

– Слушай, Фани, ну извини меня за тот вечер, – мгновенно состроил покаянную рожу Аргарх, разворачивая коня. – Я вспылил… Такое бывает с военными людьми, нервная обстановка и всё такое.

– Уходи, – повторила девушка, заставив коня попятится.

– Фани, не делай глупостей, – поморщился командир.

– Ах, глупостей? Думаешь, я дура? – тихо-тихо произнесла она. – Да, я дура. О силы, какой же я была дурой, когда поверила тебе!

– Ну, раз не хочешь по хорошему…

Конь командира занёс ногу над границей, и тут внезапно подул сильный, холодный ветер… Нехороший такой ветер, предупреждающий.

– Тц-тц-тц, – покачал пальчиком я, освобождая «свою» лошадку от ноши. – Не следует злоупотреблять милостью Леса. Вышедший за его границу может вернуться не ранее, чем через неделю. Иначе смерть.

Командир посмотрел вниз, одёрнул коня.

– Почему ты об этом раньше не сказал? – злобно прищурился он.

– А никто и не спрашивал. – Я хлопнул коняшку по крупу, заставляя её выйти из Леса. Рядом как на углях вертелся Эрни, не зная, что делать: то ли последовать моему примеру, то ли так и сидеть, не отсвечивая. Я легонько покачал головой. Мул наш, а вот лошадь – заёмная.

– Ты любишь поболтать и ответить на незаданные вопросы.

– Увы и ах, только когда мне это выгодно, – улыбнулся я, подхватывая сумки на плечо. Кхе, тяжеловато… – Прощайте, ребята. Не скажу, что мне было приятно с вами путешествовать.

Эрни и Фани, чуть помявшись, последовали за моим бодрым шагом.

– С-сволочь, – выплюнул Аргарх. – А ну стой!

Не оборачиваясь, я шёл по дороге в обратную сторону. Шёл весело, пружинисто, радуясь своей победе и тому, что совсем скоро все тайны будут раскрыты.

– Стой, я сказал!

До боли знакомый звук выстрелившего арбалета заставил меня кинуться на землю… Да вот только тяжёлая, неповоротливая ноша сильно замедлила мою прыть и быть бы мне нанизанным на болт, как шашлык гриль, если бы не Эрни. Волчонок метнулся вперёд без колебаний, не раздумывая и поймал болт собственным телом. Захлебнулся криком боли, дернулся, словно ломаемый огромной невидимой рукой… и стон перерос в злобное рычание раненного зверя. А, как известно, раненный хищник намного опасней…

Под ухом пронзительно завизжала Фани, заставив меня невольно дернуться в сторону, но тут же я сообразил, что для волка с его более острым слухом этот визг будет сильным раздражителем. Метнувшись обратно, я стащил её с испуганной лошади, зажимая целительнице рот. Не хватало еще, чтобы Эрни её случайно прихлопнул из-за обострившихся звериных инстинктов, особенно когда мне её уже удалось завербовать. Будет безумно обидно. Фани, вроде бы, вняла такому грубому обращению и умолкла, давая мне возможность оттеснить себя за спину. Я напружинился, занимая боевую стойку и готовясь в случае чего вырубать волчонка или хотя бы сунуть ему руку в пасть, в надежде, что моя кровь снова откатит эффект зелья. Но Эрни в нашу сторону даже не глянул.

Скаля огромные клыки с глухим ворчанием-рычанием, звучащим даже не угрозой, а фоном к напряженной фигуре недоволка, он повернулся к наемникам. Все трое как-то резко побледнели и попятились. Лошадь Торила взвилась на дыбы, чуть не сбросив своего хозяина.

– Боль-хно, – неожиданно просипел-прорычал Эрни, вытаскивая стрелу из плеча. – Боль-хно… Опасность… Убить!

– Стреляй! – выкрикнул Аргарх, лихорадочно пытаясь перезарядить свой арбалет.

Намет даже попытался выполнить приказ, но руки у него выплясывали такие вензеля, что он бы и в стену сарая не попал, не то что в худого, несмотря на трансформацию, полуволка. Эрни же отшвырнул болт в сторону и единым движением метнулся на обидчиков.

Кто знает, может наемники если бы и не справились с жертвой волчьего зелья, то хотя бы оказали ему достойное сопротивление. Но лошади, обезумевшие от ужаса, превратили их в легкую добычу. Внушительные когти легко пронзали тела, мощные мускулы позволяли запросто отрывать конечности… Буквально через полминуты все было кончено, а Эрни застыл, покачиваясь, на одном месте. Но что радовало – жрать противников он не спешил. Не голоден, или все же разум еще не до конца им утрачен?

– Ч-что… Что эт-то т-такое? – еле слышно прозаикалась Фани.

Не слушая её, я подошёл к полуволку.

– Эрни, Эрни! Ты меня слышишь? – обеспокоенно спросил я.

Ответом мне был растерянный, полубезумный взгляд. Как у только что проснувшегося человека, который ещё не до конца понял где реальность, а где сон. Только человек сразу ориентируется, такая заминка не более чем пару секунд длиться, а у него – чуть ли не с минуту.

– Эрни, – мягко позвал я. – Иди ко мне.

Волчонок сделал неуверенный шаг, беспомощно скаля окровавленные зубы. Точно, кровь… Я торопливо завернул рукав, кинжалом порезав запястье. Почуяв знакомый запах, Эрни сделал ещё шаг. И ещё. С гулким всхлипом упал на колени, припадая губами к ране. Мне пришлось ухватить его за шкирку, чтобы затащить обратно за границу. Ему можно, он не совсем человек… а вот я предпочту не рисковать, вызывая лишние подозрения.

Медленно, судорожно, рывками кости вставали на места, мышцы переставали бугриться, а сам Эрни – тяжело дышать. Через некоторое время он без сил упал на дорогу, пришлось затаскивать его на мула для дальнейшей мобильности.

Чёрт, какой же я идиот…

– Что это?!! – чуть ли не на ультразвуке завопила девушка.

– Остаточное влияние зелья волка. Ничего особенного, он будет в порядке. Пойдём.

– Но…

– Можешь, конечно, пойти домой. Теперь никакой Аргарх тебе не страшен, – я невольно покосился на разодранную клыками тушку.

– Нет, конечно нет… Но куда ты с ним пойдёшь, он же в любой момент может обратиться!

– К единственному настоящему специалисту по этому зелью.

Она лишь с недоумением подняла бровь. Пришлось пояснить:

– К Императору.

Глава 12. Смешная кровь

Самые ужасные вещи перестают пугать, став привычкой. Но от этого они не становятся менее ужасными.

Книга Масок

Все тело ломило, перед глазами плыло, но Эрни чувствовал себя на удивление счастливым. Он – смог – быть – нужным. Ведь если бы не это, учитель Морин не стал бы отпаивать его собственной кровью. И парню почти удалось удержать свое безумие под контролем, не он не попытался сам добыть кровь сильфа, такую вкусную, сладкую, одуряющее пахнущую… По сравнению с ней, кровь наёмников была пресной, гадкой, словно склизкая застоявшаяся каша, и вызывала лишь желание брезгливо сплюнуть. Вообще, всё произошедшее на границе Леса воспринималось как-то смутно, словно сквозь толстую пелену. При попытке сосредоточиться на этом, голова тут же начинала кружиться ещё больше: из-за мешанины образов, запахов и звуков. Но как бы спутаны не были все ощущения, понять, что растерзал наёмников именно он, Эрни мог. А ведь Аргарх и прочие уже выехали за границу…

Волчонок кое-как распрямился в седле и подал голос:

– Учитель, а почему я не погиб при пересечении границы?

– Потому что Лес выставляет особые условия только людям, – меланхолично произнёс Морин, не глядя на меня.

Фани, стоящая рядом, моргнула, словно выныривая из своих мыслей, и мазнула отсутствующим взглядом по волчонку. Моргнула, словно её что-то зацепило, нахмурилась.

– Ты куда встал? Тебе вообще шевелиться нельзя! Арбалетный болт – это тебе не шутки!

Эрни удивленно покосился на целительницу. Он-то ожидал, что Фани будет трястись от одного только взгляда на него.

– Мне уже лучше… – неуверенно протянул волчонок.

– Лучше? – заинтересовался сильф. – Понесёшь тогда мои вещи?

И сунул ему под нос кучу сумок, скреплённых ремнём. Даже от взгляда на них волчонку становилось дурно, настолько свежи были воспоминания о гостинице, когда он нёс только часть из них. Волчонок подозревал, что сам Морин это может нести только благодаря своей нечеловеческой силе.

– Сельдь! – возмутилась девушка.

– А что? Он в порядке!

– Учитель, может лучше их просто нагрузить на мула? – осторожно предложил Эрни.

Морин деловито посмотрел на морду животного.

– Нет, он тоже отказывается… Хотя можно тебя с него сгрузить и нагрузить сумками. Но это будет уже не интересно.

– Почему? – Эрни лихорадочно придумывал способы отмазаться от великой чести. – Это будет очень интересно, угадывать в какую сторону меня занесёт на следующем шаге.

– Каждый раз в разную, разумеется! – заявил учитель, за шкирку поднимая нерадивого ученика на ноги и нагружая его ношей. – Держи. Это лучшее средство против головной боли и угрызений совести.

– А мул пойдет пустым? – простонал несчастный недооборотень.

– А мула мы галантно уступим даме, – радостно улыбнулся Морин.

– Вот ещё, я сама могу идти, – фыркнула та, но затем помотала головой, словно скидывая с себя этот шутливый тон. – Но всё-таки… вы идёте к Императору?

– Да. Лечить некоторых очень рисковых личностей от воспаления агрессивности, – сильф с укором посмотрел на Эрни. – И чего кидался? Ведь знаешь же, что у меня под балахоном кольчуга.

Волчонок смущённо отвёл глаза. Никакой кольчуги у учителя не было, он это знал прекрасно. Как и то, что сильфу с его способностью самоисцеляться никакой арбалет не страшен, но…

– Я не хотел… в смысле, я не собирался их убивать… Я просто испугался.

– И задница среагировала быстрей головы, ага, – фыркнул Морин.

– Сельдь! Как тебе не стыдно! Эрни своей жизнью рисковал, закрывая тебя, такой преданностью надо гордиться! А ты!

– А я не даю этому парнишке скиснуть простоквашей.

– Не надо, госпожа Фани. Учитель Мо… Сельдь спас меня гораздо раньше и дал надежду на возможность исцеления. Я перед ним в неоплатном долгу.

– Нельзя так говорить! В каждый момент своей жизни нужно сохранять гордость и самоуважение, – горячо возражала Фани, словно забыв, как она плакала сегодня ночью. – Стоп, Мо?.. Подожди-ка, как твоё настоящее имя?

– Это совершенно неважно, – отмахнулся учитель. – Настоящее имя, ненастоящее… Какая разница, леди Алифания?

– Ничего себе ерунда! Я тебе свою жизнь доверила, я иду с тобой к страшному Императору, вместо того, чтобы спокойно возвращаться домой! Я имею право знать!

– Меня зовут Морин, – признался сильф.

Некоторое время целительница молчала.

– Император не страшный, – пробурчал Эрни под нос. – Он просто странный.

– Морин?.. Это очень редкое имя, – задумчиво произнесла Фани, словно бы и не слыша волчонка. – На староимперском оно означает «Случайный». Даже при современной моде на иностранные имена, так называть детей наши люди опасаются. Говорят, это имя приносит удачу… Очень своеобразную удачу: человек с таким именем вылезет сухим из такого болота, куда нормальные люди забраться не смогут.

«О да», – волчонок едва сдержал веселое фырканье. – «Разумеется, вылезет, особенно если он не человек, а сильф, способный менять свое тело как угодно и превращать в оружие даже масло для осветительных шаров».

– И на всей территории живого кольца зарегистрирован только один Морин. Морин Ёль-Ншели, баронет с востока, – продолжала целительница, роясь во внутреннем кармане. – И на него у меня настроен поисковый амулет!

Небольшой медальончик, инкрустированный драгоценными камнями, на мгновение вспыхнул, а затем погас окончательно, став тусклым и нелепым. Его цель выполнена, он может отдыхать.

– Очешуеть… – выдохнула целительница.

– А откуда у тебя амулет, настроенный на меня? – заинтересовался Морин. – И секретные статистические данные о населении?

Эрни только и успевал поворачивать голову от целительницы к учителю и обратно. Ну надо же, баронет, кто бы мог подумать! Кто бы мог подумать, что маскировка сильфа окажется настолько совершенной. Впрочем, чего ещё ожидать от сына Императора Пустошей?

– А ты не помнишь?

– Откуда?

– Ты обесчестил мою сестру!

– А поконкретнее?

– Вивьен де Фьюри!

– А-а-а… Герцогиня. Как она поживает?

– Хам! Она жаждет мести!

– До сих пор? Впрочем, это не отменяет вопроса, откуда у тебя амулет.

– Вивьен очень осторожная, она срезала у тебя прядь волос на память.

– А почему тогда просто дистанционно не наслали проклятье?

– Мы насылали! Только все силы ушли в холостую!

– Ой, а я и не знал, что у меня такая хорошая защита.

Эрни хихикнул, даже порадовавшись тяжёлым сумкам. Не будь их, удержаться от смеха оказалось бы намного сложнее. Проклятие. На воплощенную магию. Испугал кота селедкой, называется.

– Ты!.. Ты!.. Ты обманщик!

– Конечно.

– Ты мошенник! Вор! Ты украл нашу семейную реликвию, корону!

– И загнал её в ломбард, который держит ваш казначей. Мы потом её вместе так весело пропивали…

– Ты обманул мою сестру!

– Она и рада была обмануться.

– Ты запудрил ей мозги!

– Я просто не сопротивлялся, когда она меня насиловала.

Волчонок мужественно изобразил жестокий приступ кашля и дюжину проглоченных мошек. Немного изучив учителя, Эрни был уверен, что тот искренне наслаждался перепалкой. Особенно забавно выглядели подобные нападки со стороны Фани, которая сама попала под обаяние Морина, несмотря на отталкивающую внешность. Интересно, а как она среагировала, если бы узнала, на кого она сейчас нападает, угрожающе потрясая амулетом?

– Лгун! Бесстыдник! Трус!

– Это да, от вашего уважаемого папочки пришлось удирать голышом. В одной короне.

– Да как ты!.. Да как?.. Уф, расскажу Вивьен, как красавчика-обманщика разукрасили, пусть порадуется.

– Думаешь, это на что-то повлияет? Я просто приду к ней, расскажу трагическую историю о том, как меня месяц продержали в инквизиции, и она тут же прижмёт меня к своей груди.

– Нет! Она так не сделает!

– Нет?

– Нет!.. Блин.

– Угу. Бабы – дуры.

– Вивьен – не баба!

– Баба в короне тоже баба.

– Учитель… пощадите… – всхлипнул Эрни, уже не в силах сдерживаться.

– Да смейся, только клыками не сверкай, – отмахнулся тот.

– А я тоже баба, значит?!! – взвилась девушка.

– А ты не баба, ты ведьма.

– Блин. Блин. Чёрт и все демоны Странника… – в сердцах произнесла Фани.

– Да как смеяться с такими баулами? Унесёт же…

– Крепись, страдания закаляют душу, – отмахнулся учитель. – В любом случае, я уже совершенно другой человек и не соблазняю невинных девушек обманом… – Пауза. – Не обманом… – Пауза. – Не для затаскивания в постель.

– Все равно кобель, – припечатала его Фани.

– И никогда не скрывал этого.

– Так, стоп, подожди! Ты идёшь к Императору? Добровольно? Без оружия? Просить помощи, а не убивать? ТЫ?!

– Ну-у-у… – замялся учитель.

– А что такого? – заинтересовался Эрни.

– Так Морин же самый отъявленный противник Императора! Только очень и очень быстрый человек мог убежать от Морина, чтобы тот не прожужжал ему все уши о том, как нехороший Чёрный Властелин убил его отца и как он, отважный герой, свершит правосудие и оторвёт ему голову!

На этом моменте Эрни не выдержал и заржал в голос, едва не уронив сумки на землю. Фани недоуменно глянула на волчонка и даже потянулась пощупать лоб чисто профессиональным жестом.

– Эм… Ну, голову я ему всё-таки отрубил… – смутившись, заметил Морин.

– И как? – все ещё стараясь отдышаться, спросил Эрни. – Вас жестоко гоняли пушистым тапочком по двору?

– То, что этот тапочек пушистый, вовсе не означает, что он мягкий, – наставительно произнёс сильф, невольно потирая переносицу.

– Да ладно! Все знают, что он бессмертен, – отмахнулась Фани. – Но тебя и неприступность девиц никогда не останавливала. Почему ты остановился и не расчленил его труп и не спрятал его в разных местах? Чем он тебя купил?

– Сердцем.

– Чего-чего?

– Ты о чём подумала, женщина?

Эрни сдавленно хрюкнул. Перед глазами так ярко встала картина: Гуахаро посреди двора устало опускает измочаленный тапочек, рывком выдёргивает пару собственных рёбер, и протягивает Морину сердце на ладони: «Хочешь, подарю? Только, ради Силы, прекрати мне заплетать косички!»

– О суповом наборе, – честно призналась она.

– Так я же в метафорическом смысле, – оскорбился Морин.

– Тут ассоциации ещё хуже. Невольно вспоминается одна легенда…

– Как будто бы сердечная связь обязательно должна быть между любовниками. Мы друзья, во. Очень хорошие друзья. Ни один другой человек в мире не относился с таким уважением и пониманием к моим тараканам.

Эрни снова хрюкнул, и даже мимолетно восхитился продуманностью действий учителя – никто не удивится желанию встретится с императором от горящего жаждой мести юнца. А что выжил, так дуракам везет… Но всё же интересно, что могло привлечь внимание Морина – или же самого Гуахаро – в Вээртоге?

– Ты же так хотел его убить! Неужели пощадил за красивые глаза?

– Ну, глаза у него, мягко говоря, страшненькие, но если тебе так проще воспринять, то да.

Помолчали.

– И что в итоге? Что ждёт меня в его Цитадели?

– Да ничего особенного. Ванна, обед и письмо к родичам, чтоб встретили в какой-нибудь деревушке рядом с Лесом.

– А если я не хочу возвращаться?

– А если ты не захочешь возвращаться и выдержишь хотя бы пару часов общения с Харом, то можешь оставаться. Наверное. Скорее всего, тебе найдут какую-нибудь работу по уходу за зверюшками… Только как ты без балов будешь?

Фани задрала нос, всем своим видом показывая, что прекрасно обойдется и без балов. Морин насмешливо фыркнул – уж он-то знал, какое впечатление может оказать Хар на неподготовленного человека. Хотя, с другой стороны, может несколько часов сиятельная госпожа Алифания и продержится – если Гуахаро отвлечется на волчонка.

Внезапно сильф замер, настороженно прислушиваясь. Эрни ничего подозрительного не слышал, но буквально кожей ощущал, как сгущается вокруг учителя напряжение. Лес замер, исчезли ставшие уже привычными шорохи, лёгкий ветерок в полной тишине растрепал чёлку. Волчонку стало немного не по себе, когда он понял, что напряжение Морина не от страха, а от предвкушения.

– Хм, кажется магическая аномалия приближается, – растерянно сказала Фани, оглядываясь.