Текст книги "Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ)"
Автор книги: Екатерина Босс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 13
Майор прождал чуть меньше часа, прежде чем увидел, как Вероника Александровна выходит из здания клуба и садится в подъехавшее такси. Он медленно тронулся, стараясь держаться на приличном расстоянии от движущегося по проезжей части автомобиля. Олег понятия не имел, куда следует женщина, но это интересовало его гораздо меньше, чем целое полицейское расследование, которое он развернул в своей голове. Мужчина вспомнил все разговоры, попытался уловить хотя бы какой-то намек в словах Вероники о ее задании. Все это заставляло ненавидеть и презирать эту умную и красивую, но лживую женщину больше с каждой секундой.
Наконец машина такси подъехала к загороженной высоким кованным забором территории, на которой располагался центр женского здоровья «Фемида». Клиника представляла собой двухэтажное белокаменное здание в виде буквы О, в центре которого располагался небольшой парк со стеклянным куполом. Даже в холодное время года в нем было тепло, росло большое количество разнообразных растений, привезенных владелицей из своих путешествий, и вечнозеленый газон, на котором часто можно было увидеть группы женщин разных возрастов, занимающихся лечебной гимнастикой, йогой или проходящих психологические тренинги с лучшими специалистами центра.
Майор увидел, как Вероника Александровна опустила стекло и что-то сказала в домофон, через секунду ворота автоматически открылись, и машина такси въехала на территорию центра. Ворота практически сразу закрылись и возможности попасть внутрь, у Воронцова не оказалось. Тогда мужчина, логически рассудив, понял, что таким способом ему мало что удастся узнать о новой коллеге. Но, будучи майором полиции и начальником Особого отдела, у него было гораздо больше возможностей, нежели те, которыми он в действительности пользовался. Почему бы ему не сделать исключение для Вероники Александровны и собрать на нее подробное досье? Олегу уж очень захотелось познакомиться поближе с женщиной, что так внезапно появилась в его жизни.
– Здравствуйте, отдел Внутренних расследований. Вас приветствует виртуальный цифровой помощник МВД18.2, чем я могу Вам помочь? – раздался механический голос из динамика телефона.
– Майор Олег Михайлович Воронцов, запрос на получение личного дела Ладиной Вероники Александровны, – проговорил мужчина, смотря прямо на кованные ворота клиники, откуда выезжала машина такси, в котором приехала Вероника.
– Личный номер Вашего удостоверения для подтверждения, пожалуйста.
– А-234597,– ответил майор.
– Олег Михайлович Воронцов, дата рождения 14 ноября 1991 год. Стаж службы – девять лет два месяца и двадцать четыре дня. В звании «Майор полиции» два месяца и десять дней. Подтвердите или опровергните данную информацию, – зачитал цифровой помощник фрагмент из личного дела майора.
– Подтверждаю.
– Ваш код доступа, – запросил механический голос.
– 854007.
– Товарищ майор, Ваш запрос принят и отправлен на рассмотрение. Вас поставят в известность после одобрения, – произнес механический голос и отключился.
Вероника вошла в светлый холл клиники, потянув на себя одну из тяжёлых стеклянных дверей с матовым покрытием. Внутри было тепло и безлюдно. На ресепшене сидела молодая девушка с темно-русыми волосами, заплетенными в хитроумную косу на затылке. Женщина прошла к белоснежной стойке регистрации, к которой были прикреплены большие объемные буквы из желтого металла, составляющие слово «Фемида». Её шаги отдавались звонким стуком каблуков по мраморному белому полу с золотистыми прожилками.
– Добрый день, чем могу Вам помочь? – улыбнулась девушка, показывая белоснежные зубы, на ее бейджике было выгравировано курсивом имя Екатерина. Скорее всего эта та девушка, с которой Вероника разговаривала по телефону около получаса назад.
– Ладина Вероника Александровна, я звонила Вам…
– Да-да, конечно, – тут же закивала Екатерина, не дав женщине договорить. – К сожалению, Алла Викторовна сейчас на осмотре, но она просила подождать её в кабинете.
Девушка улыбнулась еще шире, выдавая Веронике Александровне одноразовый пропуск-карточку, который был необходим, чтобы пройти непосредственно в саму больницу, приложив ее к цифровой панели стеклянных распашных дверей с матовым покрытием. Они находились слева от стойки регистрации, справа от нее находились идентичные двери, но только для выхода из клиники.
– Хорошо, – кивнула Вероника, забирая из рук девушки пропуск.
– Если Вы подождете минуту, то я вызову сопровождающего, который проводит Вас до кабинета, – сказала Екатерина, потянувшись к смарт-часам на своем запястье, чтобы отправить запрос в приложение клиники, доступ к которому был только у сотрудников и пациентов центра.
– Не стоит, я найду дорогу, – кивнула Вероника Александровна, проходя к дверям и прикладывая одноразовый пропуск к панели, на которой в синем мигающем кружке находился закрытый замочек. Если пропуск был действителен – замок открывался и разблокировал двери. После выхода из центра, пропуск необходимо было бросить в специальный контейнер, который отправит его на переработку.
Вероника шла по белоснежному, ярко освещенному, просторному коридору клиники, который мягко закруглялся, образовывая в конечном счете кольцо. Кабинет Главврача центра находился на втором этаже и представлял собой овал со стеклянным куполом, вместо крыши. Дверь была не заперта, поэтому Вероника Александровна свободно зашла внутрь, попадая в просторный кабинет, интерьер которого был выполнен в стиле минимализма. Простые белые стены, лишенные декора и вычурных узоров. Лишь на двух, противоположных друг другу, стенах висели картины в стиле конструктивизма. Посередине кабинета, прямо в центре купола, стоял небольшой квадратный стол с мраморной столешницей и небольшое квадратное кожаное кресло с высокой спинкой черного цвета, и с металлическими подлокотниками, которые плавны переходили в ножки. По другую сторону стола стояли два аналогичных кресла только из белой кожи. В кабинете не было цветов, ненужных торшеров или светильников, лишь тонкие, почти незаметные при дневном свете, светодиодные ленты над плинтусом и по периметру потолка, которые начинали работать лишь в темное время суток. Даже шкафы для хранения документов и верхней одежды были спрятаны в стену, дверь которых появлялась благодаря легкому нажатию руки. Все в кабинете Русановой было продуманно до мельчайших подробностей, которые женщина прорабатывала сама, когда работала над архитектурой здания и декором каждой комнаты.
– Ничего не изменилось, – хмыкнула Вероника, занимая кресло, обтянутое белой кожей и смотря на блестящую поверхность стола, не обремененную никаким лишним декором. На столе не было фотографий или памятных вещей и статуэток. В правом углу стоял лишь тонкий прямоугольник, на экране которого высвечивалось время, дата и погода.
Вероника прождала недолго. Не более, чем через десять минут дверь кабинета открылась и внутрь зашла красивая женщина в платье миди с треугольным вырезом насыщенного изумрудного цвета, как и её глаза. Поверх которого был надет белоснежный халат с вышитыми на правой груди черными нитками фамилией и инициалами «Русанова А.В.». Карамельные волосы женщины были уложены в низкий пучок, на ее красивом лице почти не было косметики. Она улыбнулась бледными губами и села в своё кресло, положив на стол ежедневник в твердом кожаном темно-синем переплете, в нижнем левом углу которого тоже были выведены позолоченными буквами её фамилия и инициалы.
– Рада тебя видеть, – продолжала улыбаться Русанова, смотря на девушку, словно в зеркало. Она не могла избавиться от мысли, словно смотрит на саму себя, только двадцать семь лет назад. – Я было очень удивлена, когда мне сказали о твоем намерении приехать.
– Я не планировала приезжать, – вздохнув ответила Вероника, облокачиваясь на спинку кресла. – Так сложились обстоятельства.
– И почему каждый наш разговор постоянно начинается с загадочной фразы, – усмехнувшись задала риторический вопрос Алла Викторовна.
– Возможно, я научилась этому у тебя, – пожала плечами девушка, усмехнувшись.
– Я по натуре загадочна, – в тон ей ответила Русанова, сцепляя руки с аккуратным, практически бесцветным маникюром, в замок. – Так что же это за повод, что не мог подождать хотя бы до выходных?
– Не люблю откладывать на завтра то, что могу сделать сегодня, – ответила Вероника, отведя взгляд.
– Теперь я поняла почему ты тянешь! – весело протянула женщина, усмехнувшись. – Тебе что-то от меня нужно. О боги, неужели я дожила до этого дня!
– Ха-ха-ха, – недовольно закатила глаза Вероника, вздохнув. – Но ты права.
– И какая же услуга тебе нужна? Говори, я жду с нетерпением, – хитро прищурилась Алла Викторовна, показательно потирая ручки.
– Я прошу тебя взяться за ведение беременности одной девушки, – сказала Вероника, смотря в зеленые глаза Русановой. Женщина, услышав подобное, тут же изменилась в лице, недовольно поджав губы. – Пожалуйста…, мама…
Алла Викторовна, вздохнув, устала облокотилась на мягкую спинку кресла. Только в присутствии двоих своих самых близких людей она могла показать, насколько устала, насколько тяжело ей дается каждодневная работа, которая занимает практически все свободное время. Женщина никогда бы не отказала дочери в её просьбах, но она, к сожалению, была всегда самостоятельной и не нуждалась в помощи. Русанову, это не обижало, она гордилась, что маленькая девочка с зелеными глазами и карамельными волосами, которые она давно уже не заплетала в косы, превратилась в прекрасную женщину.
– Это не то, о чем можно так просто попросить, – покачала головой женщина, крутя на безымянном пальце правой руки единственное украшение – простое кольцо из желтого золота.
– Не думала, что ты так просто мне откажешь, – пожала плечами Вероника, скопировав манеру и интонацию Русановой.
– Не нужно тренировать на мне психологические приемы, я твоя мама, а не преступник, – произнесла Алла Викторовна, потянувшись за ежедневником.
– Ты уже знаешь, – хмыкнула себе под нос девушка, она не ожидала, что мама так скоро узнает о ее новой работе. Нет, Вероника не собиралась скрывать, что теперь работает в полиции психологом-консультантом, она хотела оттянуть тот момент, когда мама узнает о том, с кем она работает.
– Спасибо твоему отцу, – недовольно проговорила женщина, заставив Веронику удивленно округлить глаза. В отличии от девушки, Русанова никогда не отрицала тот факт, что отцом ее дочери является именно полковник Радов, который на момент их знакомства был всего лишь в звании капитан. Алла уже давно не держала никаких обид, ненависть прошла так же скора, как и придуманная когда-то любовь. Когда становишься старше понимаешь, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ненависть или любовь к кому-то, кому это попросту не нужно.
– Как мило с его стороны, – закатила глаза Вероника, мысленно отправляя проклятия в адрес биологического отца.
– Ника! – воскликнула Алла Викторовна, поднимая глаза от ежедневника. Ее время было расписано по минутам.
– Серьезно, мама? – иронично приподняла бровь девушка, смотря на Русанову с непониманием. – После всего, что он сделал, ты еще его защищаешь?
– Он ничего не сделал, – покачала головой Алла, смотря в зеленые глаза дочери. – И даже, если Саша не был хорошим и правильным отцом, о котором ты мечтала, это не делает его плохим человеком. Это не значит, что он тебя не любит.
Русанова понимала боль и отчаяние, которое испытала маленькая девочка, ждущая отца, который так и не приходил. Разве могла она судить Веронику, когда сама плакала по ночам в надежде, что завтрашним утром он постучится в дверь и останется с ними навсегда. Люди разочаровывают, со временем осознаешь и привыкаешь к данному факту, но лишь со временим. Время, как не странно, все-таки лечит.
– У меня есть папа, – выдавила Вероника, хмурясь. – И я больше не желаю продолжать этот разговор!
– Как хочешь, – пожала плечами Алла Викторовна, старательно пряча улыбку. Да, у Вероники и вправду был папа, который любил её всем сердцем, хоть она и не была его биологической дочерью. Коля. Русанова никогда бы не подумала, что мужчина из пресловутых женских романов, мелодрам и детских сказок все-таки существует. Возможно, в этой жизни она сделала не один хороший поступок, раз встретила его.
– Что начет моей просьбы? – спросила девушка минуту спустя, тишина действовала ей на нервы, с мамой она ссорится не хотела.
– У меня есть свободное окно в пятницу в пять вечера, – ответила Алла Викторовна. – Но это будет стоить в полтора раза дороже, у твоей клиентки есть такие деньги? – уточнила Русанова.
– Есть, – кивнула Вероника, хоть и не была до конца в этом уверена.
– Прекрасно, я сообщу Кате, что должна позвонить девушка по поводу приема в пятницу, – улыбнулась женщина, ставя пометку у себя в ежедневнике.
– Спасибо, – выдохнула Вероника, мама действительно оказала ей огромную услугу. – Я тогда пойду.
– Может, воспользуешься своей золотой картой VIP-клиента и посетишь СПА, сходишь на шоколадное обертывание? – лукаво улыбнувшись спросила Алла Викторовна.
– У меня нет такой карты, – хмыкнула девушка, мечтая оказаться на массаже в умелых руках Геннадия или Таксина.
– Ни у кого нет такой карты, – цокнув языком ответила Русанова. – У Таксина, кстати, сейчас есть свободный час, – как бы невзначай протянула она, подходя к дочери. – Давай, я возьму твое пальто и сумку, а ты воспользуешься моим гостеприимством.
– Это сли-ишком заманчивое предложение, – вздохнула Вероника, поднимаясь на ноги и позволяя снять со своих плеч пальто.
– От которого ты не в праве отказаться, – хмыкнула женщина.
Олег Воронцов влетел в отделение полиции, чуть не сбив с ног проходящую мимо молодую девушку, несущую в руках целую стопку закрытых дел в архив. Все окружающие, даже не знакомые с майором лично, поняли, что мужчина был не в лучшем своем настроении и старались быстро уйти с его пути. Воронцов открыл дверь своего кабинета и прошел внутрь, скинул пальто, повесил его на вешалку и сел за стол, на котором лежала небольшая стопка личных дел всех сотрудников его отдела. Конечно, личного дела Вероники Александровны там не было, что разозлило его еще больше.
Олег не хотел принимать в расчет то, что его поспешная и слишком эмоциональная реакция на предполагаемое предательство женщины, с которой он знаком все пару дней, выглядит довольно странно и, по сути, должна натолкнуть майора на кое-какие мысли. Возможно, все дело в последних месяцах, которые круто изменили жизнь мужчины. О нем узнала почти вся страна, после того, как Воронцов раскрыл громкое дело о коррупционере Смолине, который был прокурором Москвы. Мужчина получил новое звание и стал начальником отдела, что тоже было немаловажно в его карьере. В личной жизни мужчины, в отличие от шторма на работе, был штиль. Олег никогда не задумывался о создании семьи, после смерти отца, а потом и матери, он потерял веру в родственные связи. Ему было трудно подпускать к себе людей, а пускать кого-то на свою территорию, в сердце и разум, казалось для него чем-то из разряда фантастики. У майора были отношения, но все они мигом заканчивались, если вдруг женщина поднимала тему свадьбы и рождения детей. Воронцов не видел себя мужем, отцом и семьянином, который будет приходить домой в семь, а по выходным водить детей в парк или кино.
– Товарищ майор, – в дверь постучали, отвлекая Воронцова от размышлений.
– Входи, – разрешил мужчина и на пороге его кабинета появился стажер, держащий в руках маленькую белую флешку.
– Олег Михайлович, Еремей собрал информацию по Маргарите Толстых, как Вы просили, – проговорил парень, подходя ближе и кладя перед майором маленькую флешку.
– Для чего у Вас там стоит принтер, а в нем лежат бумаги? – недовольно спросил мужчина, решив выплеснуть свою злость на всех, кто сегодня попадётся ему под руку.
– Так ведь удобнее, – неуверенно тихо протянул парень, делая неуверенный шаг назад.
– Для меня или для вас? – уточнил Воронцов, постукивая ручкой по отполированной столешнице стола. – Через пять минут жду все в напечатанном виде, – хмуро проговорил он, и не глядя взял верхнюю папку с личным делом сотрудника. – Задача ясна?
– Так точно, – быстро закивал стажер и покинул кабинет.
– Не команда, а черт– те что, – тяжело вздохнул мужчина, открывая папку и встречаясь с карими глазами девушки, чья фотография была приклеена в левом верхнем углу. – Зимина Ксения Демидовна, – вслух прочел Воронцов. – Мать Зимина Ольга Романовна умерла в 2018 году, отец – неизвестен.
Ещё у Олега была дурацкая привычка, мужчина пропускал через полицейскую базу данных ДНК и отпечатков пальцев своих коллег или новых знакомых, чтобы узнать не причастны ли они к какому-либо ранее закрытому делу. Недоверие мужчины было настолько сильным, что он хотел знать каждую мелочь, даже самый незначительный факт из их жизни. Воронцов, не задумываясь, открыл свой ноутбук и, вбив свой код доступа, запустил процесс распознавания ДНК и поиск по отпечаткам пальцев.
– Не понял, – ошарашено произнес Воронцов, круглыми от удивления глазами, уставившись в экран ноутбука.
Глава 14
Олег с недоумением смотрел на результаты поиска и с каждый секундой все больше склонялся к тому факту, что программа неисправна. То, что увидел мужчина не могло быть правдой, если только…
В кармане штанов зазвонил телефон и Воронцов, наконец оторвав взгляд от экрана, посмотрел на дисплей мобильного телефона, на котором мигала надпись «Сан Саныч».
– Да, – ответил Олег и услышал недовольный, даже злой голос полковника Радова.
– Зайди ко мне, сейчас же! – проговорил он, старательно сдерживая себя, чтобы не прикрикнуть.
Воронцов быстро поднялся на ноги и вышел из кабинета, прихватив с собой папку с личным делом старшего лейтенанта Зиминой. Он прекрасно понимал, что только один человек мог предоставить ему объяснения, ведь только полковник мог скрыть данную информацию, не поставив в известность Олега. В последнее время, у Сан Саныча входила в привычку доставлять майору неприятности. Это не очень нравилось Воронцову, он начинал медленно закипать.
– Можно? – постучав уточнил майор, и заглянул в кабинет. Полковник сидел за своим рабочим местом и нетерпеливо барабанил подушечками пальцев по лакированной столешнице стола.
– Входи, Олег, – кивнул мужчина, следя за Воронцовым недовольным взглядом. Он никогда не смотрел на Олега подобным образом. Полковник был для него семьёй, другом, наставником, но не грозным начальником и уж тем более врагом. Майор никогда не задумывался над тем, что такого может произойти в их жизни, чтобы он почувствовал на себе весь гнев этого сурового мужчины.
– Хорошо, что ты меня позвал, как раз хотел кое-что с тобой обсудить, – начал было Воронцов, присаживаясь на стул и кладя перед собой папку, но Сан Саныч резко его прервал, подняв ладонь.
– Скажи, Олег, – начал мужчина, вздохнув. – Я хоть раз давал тебе повод, чтобы ты мог усомниться во мне или в принимаемых мною решениях?
– Не-ет, – недоумевая ответил Воронцов, качая головой. Он понятия не имел, о чем говорит полковник.
– Тогда какого…ляда, Олег, ты за моей спиной запрашиваешь отчет по Веронике…Александровне, – строго спросил Радов, постепенно начиная злиться и повышать голос.
– Не понимаю, как первое и второе могут быть связаны, – честно признался мужчина, приподнимая светлые густые брови.
– Разве не помнишь, – не по-доброму усмехнулся Сан Саныч, задавая, скорее, риторический вопрос. – Это я пригласил Веронику Александровну поработать в нашем отделе и мне не понятно, почему у тебя возникают вопросы по поводу её прошлого, – объяснил Радов.
– Мне просто нужно проверить кое-какую информацию, лично для себя, – пожав плечами ответил Воронцов. Мужчина искренне не понимал, что заставило полковника так занервничать, он всего лишь хотел убедиться в своих подозрениях или опровергнуть их.
– И какую же информацию ты хочешь проверить? – поджав губы недовольно спросил Радов.
– Сейчас это не имеет особого смысла, – уклончиво ответил Олег, еще рано было говорить об этом с Сан Санычем.
– Да нет, самое время выставить меня идиотом! – рявкнул мужчина, с глухим стуком опуская ладонь на стол. – Зная тебя и твое недоверие по отношению к людям, Олег… не удивлюсь, если в твоей голове уже созрела теория вселенского заговора, – покачал он головой, успокаиваясь.
– Не понимаю, какая тебе разница, – пожал плечами Воронцов и, прищурив глаза, внимательно посмотрел на полковника. – Ну посмотрел бы я собранное на нее досье, убедился в своей неправоте и дело с концом. К чему весь этот разговор, – задумчиво протянул Олег, в его голове начали крутиться шестеренки и мысли пошли куда-то в совершенно сумасшедшем направлении.
– Я…,– начал говорить полковник, но его прервал звонок телефона на мобильный Воронцова. На экране высветился номер, по которому мужчина вчера звонил в отдел Внутренних расследований. Олег, недолго думая, принял вызов и переключил динамик на громкую.
– Добрый вечер, товарищ майор. Хотим уведомить, что на Ваш запрос Вы получили отказ. Причина – особый уровень доступа в связи с близким родством субъекта с полицейским служащим старше Вашего звания, – послышался механический голос в динамике. Как только цифровой помощник зачитал ответ, разговор автоматически был завершен.
Олег перевел задумчивый взгляд на недовольного полковника и внезапно к нему пришло озарения. Конечно, спустя столько лет, Воронцов и подумать не мог, что у Сан Саныча есть семья, о которой он не знал. Все дело в том, что на протяжении всех этих лет он прекрасно знал, что полковник Радов одинокий волк, который, если и не наслаждается одиночеством, то давно чувствует себя в этом состоянии комфортно.
– Она твоя дочь, – не спрашивал, утверждал Олег. Теперь все стало на свои места – поведение полковника во время их первой встречи с Вероникой Александровной, сегодняшняя реакция на его запрос и отказ в доступе, который расставил все на свои места. – Не могу поверить, – покачал головой Воронцов, все еще ошарашенный подобным открытием.
– Эта не та тема, на которую я хотел бы говорить, – ответил мужчина, опустив глаза на свои сцепленные в замок руки. Плечи его были напряжены, да и сам полковник выглядел бледно. Этот разговор доставлял ему сильный дискомфорт, он привык скрывать свою личную жизнь и существование дочери, хоть и считал Олега своим сыном он никогда не собирался рассказывать ему о Веронике.
– Я думал, мы семья, – проговорил Олег, почему-то он чувствовал себя обманутым.
– Семья, но Вероника…Александровна это другое, – покачал головой Сан Саныч. – Я просто надеюсь, что теперь все глупые необоснованные подозрения с нее сняты и вы спокойно продолжите работать над делом вместе.
– Ты точно все знаешь о ней? – спросил Воронцов не собираясь сдаваться так просто. Вопрос удивил Радова настолько, что тот поднял недоумевающий и даже испуганный взгляд на мужчину.
– Не понимаю, о чем ты, – покачал он головой.
– Я так понимаю, вы не близки, – протянул майор, заставив полковника недовольно нахмурить брови. – Чем она занималась до работы в отделе, в каких кругам общалась, кто её пациенты…
– Олег…
– Нет, я не доверяю этой женщине, пусть она хоть трижды твоя дочь, – покачал он головой, складывая на груди руки. – Её дорогие вещи, машина, поведение, сомнительные места, в которые она ездит, люди, с которыми общается…
– Олег…
– Я хочу быть уверен, что она меня не подставит, – не унимался мужчина, у которого, кажется, напрочь сорвало крышу. – Я не хочу умереть от пули в спину, просто потому что не досмотрел, потерял бдительность. Не собираюсь умирать, потому что перешел дорогу хозяевам этой твари Смолина…
– Олег! – рявкнул Радов, снова ударяя ладонью по столешнице. – Прекрати сейчас же!
– Извини, – покачал головой Воронцов, потирая ладонями лицо. – Я…я не знаю, что на меня нашло.
Сан Саныч с минуты молчал, а потом тихо заговорил, смотря в окно на пасмурное серое небо:
– Это тяжело, жить с ощущением того, что любой может оказаться предателем, – вдохнув произнес мужчина. – Я всегда был один, одинокий волк, который никому не доверял, не верил в настоящую дружбу, братство, семью…, пока не встретил твоего отца. Миша был потрясающим человеком, добрее и справедливее которого я не знал, – Олег слушал внимательно, стараясь услышать каждое слово об отце, которого практически не помнил. – Чуть позже, я встретил молодую девушку, студентку медицинского, и влюбился. А я ведь даже хотел на ней жениться, – горько усмехнулся Сан Саныч, вспоминая дикие девяностые.
– Тогда почему не женились? – спросил Воронцов.
– Когда она забеременела, мы с твоим отцом только начали дело о распространении наркотиков, к которому местный бандит, Лютый, приобщал беспризорников, обычно это были детдомовцы, – полковник не хотел вспоминать те времена, когда он совершил главную ошибку в своей жизни. Жалел ли он? Скорее нет, чем да. – Веронике и года не было, когда наше с Мишей расследование начало приобретать очень опасный поворот и тогда я понял, что не хочу, чтобы моя дочь росла в этом жестоком мире. Чем дальше они были от меня, тем меньше шансов было, что они увидятся с людьми, которые могли причинить им вред.
– Она знает на что ты пошел ради нее? – спросил Олег, у него внутри все сжалось. Он чувствовал какую боль все эти годы носит внутри себя полковник.
– Нет и никогда не узнает, – покачал головой Сан Саныч понимая, что как бы не хотел уберечь дочь от жестокого мира, он все равно ее настиг.
Александр Радов, одинокий волк, который был воспитан в детском доме и знал лишь один способ, как добиться желаемого – сила. Будучи еще в звании капитана, почти тридцать лет назад, он познакомился с мужчиной, который изменил его жизнь, перевернув все его представления о любви и семье с ног на голову. В девяностые он познакомился с Мишей Воронцовым, веселым, добрым и честным милиционером, который напоминал ему персонажа дядю Степу из детского стихотворения. Миша изменил его жизнь, показал, что такое семья, научил дружить и помог поверить в то, что быть одиноким – значит быть слабым.
Сан Саныч никогда не рассказывал Олегу об отце, не потому что не хотел, а потому что не мог. Мужчина все эти годы винил себя в смерти лучшего друга, винил себя в том, что позволил другу пойти на ту встречу, которая была назначена именно ему. А ведь у Радова не было семьи, Вероника и Алла переехали, он почти не поддерживал с ними связь, отдалился от Миши и от его семьи в надежде, что никогда не испытает чувство потери. Это единственное, чего полковник Радов боялся больше всего на свете – потерять то, чего у него никогда не было и то, что подарил ему Миша. Знание того, что он не один.
Сейчас, когда он смотрит в глаза Олега, что так напоминает ему его лучшего друга, которому, по воле судьбы, не было суждено увидеть в какого мужчину превратится его мальчик, полковник, как никогда осознавал, что, прожив большую часть своей жизни, ему всё еще есть, что терять. Олег и Вероника, два абсолютно разных человека, но таких ценных для него. Его родная дочь, которой он причинил слишком много боли и крестный сын, которого на могиле отца он поклялся защищать.
Полковник Радов как сейчас помнит тот жуткий вечер, когда погиб его напарник, товарищ, друг, член его семьи…
Тусклый свет лампы освещал документы, лежащие на деревянном столе, стоящем у окна. На улице рано стемнело и резко похолодало, с неба хлопьями падал снег, заметая только с утра расчищенные дорожки. Осталось всего пара недель до Нового Года, Саша Радов обещал Алле прийти в костюме Деда Мороза и вручить маленькой Никуше, уже купленный женщиной, подарок. Миша был так рад, он до сих пор надеялся, что его лучший друг одумается и вернется в семью.
В тот вечер они засиделись допоздна, Саша все ждал, когда Воронцов поднимется со скрипучего деревянного стула, разомнет шею, как он обычно это делал, оденется и пойдёт домой к семье, к сыну, которому недавно исполнилось семь. Тогда он не знал, что его лучший друг уже знает о людях, с которыми он связался и о долге, который он должен вернуть.
– Тебя Люба не потеряет? – как бы невзначай спросил Саша, вчитываясь в материалы дела. Очередной висяк, который уже третий в этом месяце. С каждым днем бандиты убивают всё больше, а подчищают за собой всё меньше.
– Люба уже спит, – хмуро ответил Михаил, откладывая в сторону дописанный отчет и, сложив на груди руки, откинулся на спинку стула. Тот противно скрипнул.
– Тогда тем более, пора идти, – кивнул мужчина, не поднимая на друга взгляда.
– Ждешь, пока я уйду, чтобы подменить улики по висякам? – стальным голосом спросил Воронцов, напряженно сжав челюсть. – Думаешь, что сделаешь дело и они отстанут от тебя, простят долг?
Саша напрягся, его ладони вспотели и стало тяжело дышать. Он никогда не врал другу, за столько лет не было ни разу, чтобы он хоть что-то утаил. Честность – это то, что он ценил в Мише больше всего на свете и то, к чему он так стремился.
– Не понимаю, о чем ты, – покачал он головой, закрывая папку с делом и завязывая ту на узел и тугой бантик. – Я уже собираюсь уходить.
– Не ври мне, Саш, – покачал головой Воронцов, прожигая друга осуждающим взглядом. – Я видел записку, которую ты выкинул.
– Копался в моём мусоре? – усмехнулся капитан Радов, поднимаясь и выключая лампу. Теперь в кабинете стало еще темнее, горел лишь тусклый свет от лампы на столе Миши и лампочка под потолком, еще чуть-чуть и она перегорит.
– Твоего мусора стало так много, что он начал засорять все вокруг, – покачал головой Миша, поднимаясь на ноги следом за другом. – Прошу, расскажи мне всё, мы что-нибудь придумаем! – с нотками мольбы в голосе говорил мужчина, пристально смотря на друга. – Вместе, как семья!
– У тебя есть семья, Миша, – покачал головой Саша, не собираясь втягивать в свои дела друга. – Вот и возвращайся к ней, я не стою твоего времени и жертв, – вздохнул он, доставая из шкафа дубленку.
– ТЫ – моя семья, Саша! – крикнул Воронцов, подлетая к другу и хватая его за грудки. – И я никогда тебя не оставлю, слышишь!
И он позволил помочь, нырнуть в то же дерьмо, в котором варился сам. Он корил себя, но разве может скорбь, ненависть к самому себе и боль, будто с тебя живьем сдирают кожу, а потом заживо сжигают на костре, исправить хоть что-то. Жизнь человека, что был достоин дожить до старости и умереть, будучи седым морщинистым стариком, сидя в качалке и укрытый пледом, на крыльце своей дачи, которую он поменял на свою. Саша Радов, глупый испуганный мальчик, обреченный навечно остаться одиноким и расплачиваться за свои грехи. Именно таким полковник видел своё отражение в зеркале, именно такую судьбу он себе выбрал.
