Текст книги "Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ)"

Автор книги: Екатерина Босс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Убитый или умерший, это уже будет решать следствие, полулежал в большом кожаном кресле с высокой стеганой спинкой. Его посиневшая рука безвольно висела в воздухе, соскользнув, с местами облезлого подлокотника. Глаза Марка Толстых были открыты, никто так и не удосужился закрыть их или накрыть мертвого белой простыней. На высоком деревянном столике с резными ножками, находящемся по левую сторону от кресла, ближе к давно потухшему камину, стоял вытянутый стеклянный графин из красного стекла и бокал с недопитой светло-оранжевой жидкостью с янтарным оттенком. Рядом с креслом стоял судмедэксперт, который закупорив пробирку с пробой жидкости из стакана Марка Толстых, отправил ту в чемоданчик с другими медицинскими принадлежностями.

– Майор Олег Михайлович Воронцов, начальник Особого отдела, – кивнул мужчина, подходя ближе к трупу. – Что можете сказать?

– Примерное время смерти в районе с одиннадцати до часу ночи, точнее пока сказать трудно, – проговорил Дмитрий Елагин, снимая перчатки. – Причина смерти – передозировка опиоидами, но какие именно, узнаю только после анализа крови. Возможно, умерший просто не рассчитал с дозой, – пожал плечами молодой мужчина, щелкая замком от серого медицинского чемоданчика.

– Мой отец не был наркоманом! – взвился Богдан Маркович, делая резкий выпад вперед.

– Эй, мужик, успокойся, – придерживая за плечи взвинченного мужчину проговорил Кабанов, встав у него на пути. – Это всего лишь предположение!

– Не надо меня трогать! – воскликнул Богдан, сбрасывая с себя руки капитана. – Ваши предположения – чушь! Я буду жаловаться вашему начальству, понаберут на работу недоучек! – фыркнул он, поправляя упавшие на глаза вьющиеся темные пряди.

– Не знаю, как Вы уважаемый, а я закончил Московский институт судебной экспертизы, – с достоинством проговорил Елагин, проходя мимо Богдана. – И точно не Вам ставить под сомнения мой профессионализм, только если у Вас нет научной степени в данной области, – усмехнувшись заметил он на мгновение останавливаясь в дверях.

– Богдан Маркович, – обратился к мужчине Воронцов, понимая, что еще немного и может дойти до рукоприкладства. Олег, конечно, не психолог, как некоторые особы, но прекрасно видел в каком подвешенном эмоциональном состоянии находился сын умершего. Сейчас каждое слово воспринимается им в несколько раз острее. – Пока расскажите капитану Кабанову, что Вы знаете о состоянии здоровья отца в последний год. Какие препараты он принимал, на прием к какому врачу ходил и прочее. Я подойду через несколько минут, а пока мне нужно переговорить с коллегой, – кивнул Воронцов и, вручив капитану перчатки, чтобы тот не оставил отпечатков при осмотре, вышел в коридор следом за Елагиным, закрыв за собой дверь.

Дмитрий уже спускался по лестнице, мужчина не обращал внимание на идущего за ним майора и даже не собирался замедлять шаг, не то, чтобы останавливаться. Воронцов догнал судмедэксперта на первом этаже, когда тот проходил мимо гостиной, в которому сидели двое – Елена, жена Богдана, и старший лейтенант Кукушкин.

– Дмитрий, мы могли бы с Вами поговорить? – спросил Воронцов, поравнявшись с молодым человеком.

– Все что было нужно, я озвучил, – ответил ему Елагин. – Точное время и причину смерти и данные по отпечаткам пальцев из кабинета Вы узнаете из моего отчета, который завтра к обеду будет у Вас на столе, – пожал плечами мужчина, идя по коридору в сторону выхода.

– Мне бы хотелось получить отчет утром, – проговорил Воронцов, бросая быстрый взгляд на рядом идущего Дмитрия, который чему – то усмехнулся.

– Хочу Вам напомнить, Олег Михайлович, что по закону, который мы все свято чтим, защищаем, и которому служим, судебная медицинская экспертиза может проводиться сроком аж до тридцати дней, – ответил ему Елагин, выходя на улицу и вдыхая прохладный сентябрьский воздух. – Вы предлагаете мне всю ночь провести в лаборатории, пожертвовав сном и личной жизнью? – самодовольно поинтересовался он.

– Не знаю насколько хорошо Вам известны законы Российской Федерации, но сроки медицинской экспертизы законом не установлены, а лишь варьируются в зависимости от вида исследования и сложности, – парировал Воронцов. – Так же хочу напомнить Вам, Дмитрий, что у нас ненормированный рабочий день и по распоряжению начальника Особого отдела, к которому Вы прикреплены и руководителем которого являюсь именно я, судмедэксперт в Вашем лице может быть привлечен к выполнению своих трудовых функций за пределами установленного для него рабочего времени.

Елагин усмехнулся и, отсалютовав Олегу, сбежал по лестнице. Но не успел молодой мужчина и шагу сделать в сторону парковки, как мимо пронесся Porsche голубого оттенка. Майор Воронцов не видел разницы, поэтому не был уверен в цвете машины. Водитель даже не пытался правильно припарковаться, а встал поперек, занимая сразу три парковочных места. Через минуту, дверь Porsche открылась: сначала из машины показалась красивая женская ножка в белой широкой штанине и нежно – голубая шпилька, а через секунду на улицу вышла Вероника Александровна в шифоновой блузке небесного цвета в черный горох. Ее карамельного цвета волосы трепал ветер, она поправила большие круглые очки в тонкой металлической оправе, растянув персиковые губы в лукавой улыбке. Девушка хлопнула дверью, и поставив машину на сигнализацию, поцокала в сторону Олега и застывшего у подножия лестницы Елагина.

– Майор, – подмигнула Вероника мужчине, проходя мимо Дмитрия.

– Девушка, а Вы верите в любовь с первого взгляда или Вам стоит пройти мимо меня еще раз? – Воронцов не успел ничего ответить женщине, его перебил Елагин, обнажая свою белоснежную улыбку.

– О-о, я Вас сразу и не заметила, – хмыкнула в ответ Вероника, заставив Олега прикрыть рукой появившуюся у него на лице непроизвольную улыбку.

– У Вас Porsche 911 Carrera? – уточнил Елагин, кивнув в сторону припаркованной машины. – Я тоже фанат хороших автомобилей, Дмитрий Елагин, – еще шире улыбнулся мужчина, протягивая раскрытую ладонь, которую девушка проигнорировала

– Вы о моей бабл гам? – засмеялась Вероника Александровна, а Воронцов раздраженно закатил глаза. Майор ненавидел подобных женщин, что тают лишь от одной белозубой улыбки или томного взгляда. – Не хочу Вас расстраивать э-э, Дмитрий, кажется, но я не разбираюсь в машинах. Мне просто понравился цвет, – пожала она плечами и, не став задерживаться больше ни минуты, быстро поднялась по лестнице к стоящему у дверей Олегу. Елагин все это время стоял, смотря ей вслед и восхищался этой женщиной, что не повелась на его притягательную улыбку сразу.

– Добрый день, Вероника Александровна, – кивнул Воронцов для себя отметив, что эта психологиня не так плоха, как он о ней думал. Возможно, кроме бесспорной красоты у нее есть еще и мозги.

– Мне приятно, что Вы меня встречаете, майор, – усмехнулась она, заправляя за ухо прядь шелковистых волос.

– Не берите на себя много, Вероника Александровна, – ответил Олег, позволив себе усмехнуться.

– Что, даже не придержите для меня дверь? – наигранно удивленно воскликнула Вероника.

– Дверь? – протянул Воронцов, задумавшись. – Пожалуй, сделаю Вам одолжение, – усмехнулся он, проходя в дом и придерживая для девушки дверь.

– Вы очень любезны, майор, – хмыкнула она, проходя вперед. – Покажите, куда идти?

– А зачем, вы собственно приехали, Вероника Александровна? – спросил мужчина, идя плечом к плечу с девушкой в гостиную, где старший лейтенант Кукушкин опрашивал членов семьи.

– Насколько мне удалось понять, мне необходимо присутствовать на каждом допросе, а также, по возможности, помогать в расследовании Вам, майор, – ответила Вероника, останавливаясь у входа в комнату.

– Мне? – уточнил Воронцов, нахмурившись.

– Именно, – кивнула женщина, пожимая плечами. – Полковник Радов сказал, что я прикреплена именно к Вам.

Олег нахмурился, делая заметку у себя в голове, что ему еще раз необходимо переговорить с Сан Санычем и уточнить причину пребывания у него в отделе психолога-консультанта. Воронцов со временем смог бы смириться с присутствием Вероники в отделе, возможно, даже перестал бы ее замечать, но если девушка будет ходить за ним попятам, мешая работать, то это вряд ли получится. Пока Вероника Александровна вызывала у него лишь приступы агрессии и желание закрыть ее в обезьяннике.

– Майо-ор, – усмехнувшись протянула Вероника Александровна, помахав перед лицом мужчины раскрытой ладонью.

– Что? – нахмурившись переспросил Олег, возвращаясь в реальность.

– Я спрашивала, как насчет того, чтобы провести допрос вместе, как напарники? – спросила она, улыбнувшись.

– Напарники? – с сомнением повторил он, скептически приподняв светлую бровь.

– Вы можете перестать отвечать вопросом на вопрос и постоянно переспрашивать? – поджав губы недовольно проговорила девушка.

– А Вы не задавайте вопросов, Вероника Андреевна. Тогда мне вообще не придется с Вами разговаривать, – ответил Воронцов, заходя в гостиную.

– Хам, – буркнула себе под нос женщина, но Олег все равно ее услышал, хоть и решил проигнорировать.

– Кукушкин, ты свободен, – отдал приказ майор. – Иди пройдись по поселку и найди мне двух понятых, а мы с Вероникой Александровной здесь справимся сами.

***

Вероника с комфортом расположилась на мягком диване из грязно-желтого дамаста, который, как и весь интерьер дома Толстых, напомнил ей декорации для фильма начала восемнадцатого века. Рядом с ней опустился на мягкую подушку дивана майор Воронцов, который смотрел на всех присутствующих своим грозным взглядом голубых глаз. Вероника мысленно фыркнула, ей всегда было трудно находить контакт с подобного рода мужчинами – трудоголиками и флегматиками, в жизни которых явно не хватает ведра – с весельем, страстью и бурей эмоций.

В комнату по очереди заходили члены семьи Толстых, родственники умершего Марка Альбертовича, большинство из которых лишь делали вид, что скорбели. Если вы не сухарь и у вас хорошо развита эмпатия, то вам не трудно будет распознать фальшь в словах и жестах собеседника. Глаза намного чаще, чем мы думаем, являются отражением наших истинных чувств. Первой, с кем Веронике и майору Воронцову, выпала честь пообщаться – была жена старшего сына Марка Альбертовича – Елена.

– Вы серьезно хотите, чтобы я рассказала о вечере второй раз подряд? – недовольно воскликнула женщина, сидя с прямой спиной и положив ногу на ногу. Она смотрела на Веронику и Олега настолько надменным и самодовольным взглядом, что девушка на мгновение смутилась, но лишь на мгновение.

– Вы должны понять, Елена…

– Васильевна, – перебила Воронцова женщина, складывая на груди руки.

– Елена Васильевна, нам нужна Ваша помощь, – протянула Вероника спокойным тихим голосом, смотря женщине в глаза. – Я уверена, что именно Вы сможете нам помочь, восстановив картину последнего вечера для следствия. Вы же хотите помочь найти убийцу Марка Альбертовича, Елена Васильевна? – спросила она, с надеждой смотря женщине в глаза.

– К-конечно, – немного запнувшись ответила Елена и поменяла позу: поставила две ноги рядом и, сомкнув колени, положила на них ладони, немного опустив подбородок, что до этого был надменно вздернут.

– Что подозрительного Вы заметили в тот вечер? – жестким голосом спросил Воронцов, выжидающе смотря на женщину.

– Я э-э…,– протянула Елена, поставленная в тупик подобным напором со стороны майора.

– Давайте начнем с самого начала, – мягким голосом продолжила Вероника. – С того момента, как Вы приехали.

– Да-а, – выдохнув протянула женщина, теперь смотря только на нее. – У папы был день рождения и у нас был повод собраться всей семьей, что последние годы не часто удавалось…

– Почему? – уточнил Олег, но уже без прежнего напора.

– Женя, младший брат моего мужа… они с папой не общались около четырех лет и вот совсем недавно помирились, – объяснила Елена, кинув быстрый взгляд на мужчину. – Когда они смогли помириться папа был счастлив, он будто помолодел лет на десять!

– Вы приехали все вместе или может позже Евгения? – задала наводящий вопрос Вероника, чтобы вернуть мысли Елены к тому вечеру.

– Да, Соня и Женя уже были тут, когда мы приехали, – кивнула женщина, начав заламывать руки. Ей было неудобно говорить об этом, возможно, что-то произошло до приезда в особняк.

– Вы не помните во сколько примерно это было? – спросил Воронцов, от которого тоже не ускользнула резкая смена настроения женщины.

– Где-то около семи, – закусив губу ответила она. – Я помню, потому что Богдан задержался в типографии, и мы…

– Как прошел ужин? – мягко спросила Вероника, снова уводя Елену от плохих воспоминаний.

– Хорошо, ничего необычного я не заметила, – пожала она плечами, отвечая на вопрос Воронцова, который он задал в самом начале. – Я тогда еще подумала: «Как хорошо, что все наконец-то налаживается и теперь у Богдана будет повод поговорить с отцом на счет англоязычного тиража его книг», – вздохнув произнесла женщина, ее губ коснулась грустная улыбка. – Вы не подумайте, что я меркантильная и даже сейчас думаю о деньгах, но… он умер так внезапно и я…я не знаю, что теперь делать.

– Мои соболезнования, – кивнула Вероника, аккуратно касаясь руки Елены, которые были сжаты в кулак.

– Во сколько Вы покинули дом и с кем? – спросил Воронцов, ему было не комфортно находиться рядом с плачущей скорбящей женщиной. Майору вообще было трудно проявить сочувствие – пол и профессия трактовали немного иные методы.

– Папа предлагал нам остаться на ночь, но Богдану нужно было рано утром на встречу, – задумавшись протянула женщина. – Я не уверена, – запнулась Елена, вспоминая примерное время их отъезда.

– Вы уехали сразу после того, как закончился ужин? – решил помочь ей Воронцов.

– Нет, – уверенно ответила Елена. – Мы с Алевтиной Дмитриевной и Софьей начали убирать со стола, а Богдан пошел попрощаться с отцом.

– Сколько примерно его не было? – спросил Олег.

– Где-то минут пятнадцать, может, двадцать, – пожала плечами женщина.

– В каком настроении он вернулся? Может, он был рассержен или наоборот обрадован чем-то? – спросила Вероника.

– Скорее первое, – кивнув ответила Елена. – Я тогда сразу поняла, что очередная попытка уговорить папу на сотрудничество с европейским рынком была неудачной, – печально вздохнула, снимая очки, и устало протерла переносицу. – Мы уже больше года пытаемся…пытались его уговорить, но он настолько любил свою страну, был истинным патриотом, что желал делиться своим творчеством только с русскоговорящем народом.

– Как отреагировал на эту новость Ваш муж? – спросил Воронцов, у которого в голове уже рисовалась некая картина.

– Богдан всегда хотел большего, он амбициозен, – протянула в ответ Елена, словно оправдывая мужа. – Но он бы никогда не пошел против желаний папы, тем более, право подписи все еще оставалось у него, хотя он уже двадцать лет, как отошел от дел и занимался только творчеством.

– Вы уехали сразу после возвращения Богдана Марковича? – спросила Вероника.

– Да, мы дождались Вадика, он был в туалете, и после сразу уехали, – кивнула Елена. – Единственное, что я помню – дома мы были около часа ночи.

– И последний вопрос, Елена Васильевна, – произнес Воронцов. – Скажите, Вы когда-нибудь раньше встречались с невестой Евгения, до вчерашнего ужина?

– Нет, – покачала головой женщина. Елена сразу напряглась, хоть и старалась не показывать виду. Её руки были скрещены, что говорило о ее страхе и желании закрыться. Не ускользнуло и от профессионального взгляда Вероники и то, что женщина приподняла брови и сжала губы, а ее напряженный взгляд говорил о том, что Елена Толстых, без сомнения, врет. – Однажды папа обмолвился, что у Жени появилась девушка, она их, кстати, и помирила. Мы впервые встретились лишь вчера вечером, толком и не пообщались, – пожала она плечами неуверенно улыбнувшись.

– Вам понравилась эта девушка? – спросила Вероника.

– Главное, чтобы Жене она нравилась, – усмехнулась она, увильнув от прямого ответа.

– Спасибо, – кивнул Воронцов. – Пока не уезжайте никуда из города, мы в любой момент можем вызвать Вас в отделение.

– Да куда мы теперь уедем, – фыркнула Елена, поднимаясь на ноги и поправляя юбку прямого платья цвета красного вина. – Впереди похороны и чтение завещания, – произнесла она напоследок и вышла из гостиной.

Как только женщина переступила порог комнаты, майор Воронцов, с недовольным выражением лица и бровями, сведенными к переносице, повернулся к сидящей рядом с ним Веронике. Девушка усмехнулась, уже предполагая, о чем пойдет речь. Такие мужчины, как Олег Воронцов, не привыкли, что женщина может быть равной им или, боже упаси, лучше. Кажется, Вероника Александровна задела нежное эго майора Воронцова.

– Вы не имеете право меня перебивать и влезать в допрос, – сквозь зубы произнес он.

– Вы слишком напористы, человек, испытывая моральное и психологическое давление, просто-напросто закроется и ничего дельного вы от него не услышите! – парировала Вероника.

– Мы не в детском саду, чтобы я нянчился с каждым, у кого тонкая душевная организация, – настаивал на своем Олег. Он не привык, чтобы ему указывали как себя вести, еще и какая-то психологиня, которая и дня не проработала в полиции.

– Люди скорбят, неужели Вы не можете проявить хоть каплю сочувствия! – пораженно воскликнула девушка. – Вы просто хам и сухарь!

– Я просто делаю свою работу, – с нажимом ответил Воронцов. – И делаю ее хорошо, поэтому, мне не нужны советы какого-то психолога-консультанта.

– Так значит? – уточнила Вероника Александровна, приподняв бровь.

– Именно так!

– Тогда посмотрим, как в следующий раз Вы справитесь без меня, – фыркнула она и расслабленно облокотилась на спинку дивана. Но это была лишь видимость, в глубине души женщины горел огонь ненависти к этому сухому и бесчувственному менту.

Через минуту в гостиную вошел младший сын покойного – Евгений Маркович Толстых.

Глава 6

Евгений Толстых был мужчиной в возрасте, около сорока лет приятной наружности. Его светло-русые прямые коротко стриженные волосы были уложены в небрежную модную прическу, а фамильные зеленые глаза излучали скорбь и усталость. Мужчина уже давно не был в семейном доме, он помнил, как мама любила вспоминать день его рождения, ведь именно в тот день отец купил этот участок. Богдан тоже обожал вспоминать, как ког-то здесь был всего лишь пустырь, но буквально через полтора года вырос целый особняк. Он любил брата, пусть они и были две полные противоположности друг другу: старше его на пятнадцать лет, Богдан всегда любил быть первым, стремился стать лучшим во всем: сыном, мужем, отцом и работником. Женю же всегда больше интересовала картина мира, которая была скрыта авторами книг, картин, музыкальных симфоний в своих произведениях, он всегда считал себя человеком высокого полета, полета души. И сколько бы лет не прошло, как сильно младший брат не старался стать похожим на старшего, пропасть между ними становилась все больше.

– Вчера вечером, по словам Елены Васильевны, Вы с невестой приехали в дом первыми, – проговорил Воронцов, смотря хмурым испытывающим взглядом на мужчину.

– Верно, – кивнул Евгений. – Мы с Соней добирались на электричке, а она ходит по определенным часам, – пожал он плечами.

– Вы помните примерное время своего приезда? – спросил Олег.

– Домой мы зашли ровно в шесть, я точно помню, так как в это время прозвонили часы с кукушкой в столовой, – спокойно ответил Евгений, выдерживая суровый взгляд майора.

Он не собирался врать, да и какой был смысл. Мужчина был глубоко уверен, что «Всё тайное рано или поздно становится явным». Этому простому временному закону, их с братом учила мать, когда раскрывался их очередной проступок или они ябедничали друг на друга.

– Вы не заметили ничего странного в поведении отца, возможно он плохо себя чувствовал? – уточнил мужчина, бросив быстрый взгляд на красивую женщину, что сидела по левую руку от него. Евгений сразу ее заметил, как только вошел и ему не нужно было быть гением, чтобы понять, что этих двоих связывает нечто большее, чем просто работа.

– Папа был в прекрасном настроении, – грустно улыбнулся он, вспоминая тот вечер. – Он не переставал смеяться, вспоминая смешные случаи из жизни, строил планы на будущий год. Ему исполнилось всего восемьдесят, и он только начал писать новый роман!

– Как Вы думаете, у Вашего отца были враги?

– Мы поссорились несколько лет назад, поэтому я не могу знать наверняка, – задумавшись произнес мужчина. – Да и в то время отец уже около десяти лет, как не выходил из дома, посвятив себя творчеству. Они с мамой давно никуда не выезжали, да и папа отрицательно относился к поездкам в другие страны, хоть и был человеком аполитичным, – пожал плечами Евгений не зная, как еще он может помочь следствию.

– Давно Вы знакомы с Софьей? – спросил Воронцов, не став долго ходить вокруг да около. У майора была парочка предположений и одно из них он решил проверить прямо сейчас.

– Не понимаю какое отношение это имеет к смерти отца, – нахмурился Евгений.

– Мы должны рассмотреть все возможные варианты, – пожал плечами майор Воронцов, не став заморачиваться с формулировкой. – Вы привели в дом чужого человека, поэтому логично, что первым и самым главным подозреваемым станет она.

– Соня не убийца! – взревел Евгений, словно рассерженное дикое животное и вскочил на ноги, смотря на Олега ненавистным взглядом.

– Это решать не Вам, а следствию, – все тем же холодным спокойным тоном, которым можно было довести до белого колена даже умершего, произнес майор. Мужчина смотрел на Евгения усталым взглядом ясных голубых глаз и не подавал виду, что внутри него все кипело от злости. Он ненавидел вспыльчивых людей, истеричек, которые не умеют держать свои чувства в узде, постоянно намереваясь доказать свою правоту лишь криками и кулаками, не удосуживаясь апеллировать фактами. – Сядьте! – с нажимом проговорил Воронцов.

– Прошу простить моего коллегу, – послышался приятный нежный женский голос. Евгений сразу же потерял весь интерес к майору и перевел взгляд на сидящую рядом с мужчиной Веронику. – Он все никак не научится правильно формулировать свои предположения, – улыбнулась она, вставая и пересаживаясь на диван к мужчине, продолжая удерживать его взгляд.

– Ничего страшного, – тихо проговорил мужчина, опускаясь на мягкую подушку дивана одновременно с девушкой.

– Понимаете, мы очень хотим найти причину смерти Марка Альбертовича и любая, даже сама незначительная информацию, может нам помочь, – протянула Вероника, пытаясь спасти ситуацию. Она даже не смотрела в сторону майора, который сидел с недовольным лицо и не мог оторвать взгляд от красивого профиля своего психолога-консультанта.

– Мы с Соней познакомились три месяца назад, это была любовь с первого взгляда, – влюбленно произнес мужчина, впервые его глаза тронула улыбка, а не скорбь. – Несколько недель назад я сделал ей предложение!

– И вы так быстро решили жениться, – удивленно протянула Вероника.

– Соня удивительная, она стала моим спасением, – протянул Евгений, но девушке показалось на мгновение, будто он сам не верил в то, что говорит. Она еще не видела его невесту, но у нее уже прокрались в голову нехорошие подозрения.

– Елена, жена Вашего брата, обмолвилась, что именно Софья помирила Вас с отцом, – как бы невзначай протянула Вероника.

– Да! – кивнул мужчина. – Соня поставила мне условие, что пока я не помирюсь с семьей – она не выйдет за меня замуж. Правда она ангел?

– Безусловно, – улыбнулась женщина. – И все же, Марк Альбертович и Софья оставались наедине в тот вечер? – уточнила она.

– Не уверен, – нахмурился Евгений. – Во время ужина мне позвонили из галереи, где через неделю состоится моя выставка и я вышел на улицу. Возможно, они и вправду оставались наедине…

– Сколько по времени Вы говорили по телефону, хотя бы примерно? – спросил Воронцов.

– Где-то минут сорок, кто-то хотел заранее выкупить все мои картины, и мы с агентом решали, как правильнее поступить, – ответил мужчина, пожав плечами.

– Во сколько Вы уехали домой? – спросила Вероника.

– Мы ночевали здесь, в моей старой комнате.

– И Вы не слышали нечего подозрительного? – уточнил Воронцов, заинтересовавшись.

– Нет, только утром, когда пошел на кухню попить воды услышал, что мама наверху плачет. Дверь была открыта и…,– он запнулся. Мужчине не хотелось вспоминать утро, когда он увидел мертвого отца и мать, что на коленях сидела у кресла. – Мама сидела на полу возле него и плакала, это было ужасно, – произнес он и сморгнул одинокую слезу, которая покатилась по щеке, шеи и скрылась в вороте шерстяного серого свитера.

– Мои соболезнования, – с искренним сочувствием произнесла Вероника.

– Благодарю, – кивнул мужчина. – Это все или вы что-то еще хотите узнать?

Вероника покачала головой, но Воронцов перевел на себя внимание Евгения, задав вопрос, о котором девушка даже и не подумала:

– Вы что-то знаете о завещании Марка Альбертовича? – спросил Олег, внимательно следя за реакцией мужчины.

Светлые брови Евгения удивленно подлетели к линии волос, а глаза округлились. Молодой мужчина был крайне удивлен, он никогда не слышал о завещании ни от матери, ни от отца, ни от кого-либо еще.

– Папа был не фанатом подобного рода деления наследства, – покачал головой мужчина. – Он вообще не думал о смерти, по крайней мере, я так думал.

– Спасибо за беседу, – кивнула Вероника и мужчина, улыбнувшись ей в ответ вышел из комнаты.

– Думаю, Вам стоит меня поблагодарить, майор, – усмехнулась Вероника Александровна, расслабленно облокотившись на спинку дивана.

– За что, за то, что Вы опять влезли в разговор и помешали допросу? – уточнил Воронцов и глазом не моргнув. Мужчина не собирался признавать свою неправоту, по крайней мере вслух.

Вероника не успела ответить что-нибудь едкое, в гостиную впорхнула молоденькая девушка в легком голубом платье в мелкий белый цветочек и пушистых тапочках.

Софья Нестерова была молодой девушкой, чья жизнь несколько назад месяцев сделала кульбит на сто восемьдесят градусов. Гуляя по парку со своей собакой, она наткнулась на мужчину, который сидел в нескольких метрах от тротуара, под старым дубом, и рисовал прохожих. Если бы ее неугомонный шпиц Лео не сорвался с поводка и не побежал в сторону незнакомого художника, Софья просто прошла бы мимо, на следующий день даже не вспомнив того мужчину. Но, как нам всем известно, на каждого из нас у судьбы свои планы, и порой мы не в силах препятствовать ей.

Сейчас, опустившись на мягкую подушку дивана из грязно-желтого дамаста напротив красивого молодого мужчины она улыбнулась. Соня никогда не была обделена вниманием со стороны противоположного пола, да и чего лукавить – девушка просто обожала быть в центре внимания. Последние несколько месяцев она только и делала, что сидела в своей однокомнатной съемной квартире в ожидании встречи с Женей, что, будем честными, не доставляло ей особого удовольствия.

– Софья, простите, не знаю Вашего отчества, – обратился к молодой девушке Воронцов, отсаживаясь чуть подальше. Вероника недовольно фыркнула, увидев вместе ангела, о котором с таким восхищением говорил Евгений, простушку, что так очевидно хотела привлечь к себе внимание красивого мужчины. Но она не стала отрицать тот факт, что будет огорчена, если майор так быстро клюнет на это.

– Для Вас можно просто Соня и на – ты, – улыбнулась девушка, похлопав своими «невинными» серыми глазами с длинными черными ресницами. Вероника ели сдержалась, чтобы не закатить глаза. Женщина сидела на соседнем диване и с любопытством наблюдала за набирающей обороты беседой.

– Софья, во сколько вчера вечером Вы с Евгением Марковичем приехали? – спросил майор, начав допрос и проигнорировав заигрывания девушки.

– Не помню, – протянула Софья в ответ, вздохнув. – Я плохо ориентируюсь во времени, – снова вздохнула она, опустив глаза на юбку платья. Уж слишком наигранным показалось Веронике поведение невесты Евгения, поэтому, она начала пристально следить за невербальными знаками Софьи.

– До или после ужина Вы оставались с Марком Альбертовичем наедине? И если да, то, о чем был ваш разговор? – продолжал задавать вопросы Воронцов, немного удивленный тем, что Вероника Александровна все еще не влезла в его беседу с подозреваемой.

– Не-ет, не помню, чтобы мы оставались наедине, – протянула Софья, почесывая место над бровью, инстинктивно прикрывая лицо руками.

– Хорошо, может, Вы заметили что-нибудь необычное во время ужина? Кто-нибудь ссорился, – предположил Воронцов, не отрывая взгляд от девушки, которая заметно начинала нервничать, хоть и пыталась спрятать свое состояние за широкой улыбкой.

– Ну-у, у всех членов семьи были весьма натянутые отношения, – вздохнула Софья, начав теребить край платья. – Женя рассказывал, что его брат всегда хотел занять место отца и его жена Елена ему в этом потакала…

– Вы сейчас хотите сказать, что подозреваете в убийстве Марка Альбертовича Богдана Марковича и его жену Елену? Я правильно Вас понял? – спросил Воронцов, нахмурившись. – Вы должны понимать, Софья, что для этого у Вас должны быть весомые доказательства.

– Да, я понимаю, – кивнула девушка, посмотрев Олегу прямо в глаза.

– Они у Вас есть? – спросил мужчина, приподняв бровь.

– Я…я слышала, как Богдан ругался с Марком Альбертовичем в тот вечер, в своем кабинете, – тихо проговорила девушка, двигаясь ближе к майору.

– Что конкретно Вы слышали? – нахмурившись спросил Олег.

– Они спорили о чем-то, точно не уверена, – покачала головой девушка, хмурясь. – Разговор шел о новом романе, который Марк Альбертович не хотел печатать. Помню еще, как Богдан настаивал на издании романа за границей, чем очень разозлил отца. Я слышала, как что-то разбилось, – пожала плечами девушка. Воронцов нахмурился – он был в кабинете и не заметил осколков, велика вероятность, что их кто-то убрал, но он не заметил в доме никого, кроме членов семьи.

– Хорошо, Софья, – кивнул Воронцов. – А Вы случайно не знаете, в доме жил кто-то кроме Алевтины Дмитриевны и Марка Альбертовича?

– Когда мы приехали вчера вечером, то столкнулись у ворот с незнакомой женщиной, Женя ее не узнал, – ответила Софья.

– Когда в последний раз Вы видели Марка Альбертовича живым? – спросил Воронцов, задавая один из последних интересующих его вопросов. Беседа оказалась не настолько занимательной, насколько он планировал, но кое-что новое для себя он все-таки выяснил.

– Перед тем как пойти спать. Мы с Женей пожелали его родителем добрых снов и поднялись в комнату и до самого утра не выходили оттуда, – пожала она плечами, позволив себе легкую улыбку. – Мы с Женей крепко спим.