Текст книги "Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ)"
Автор книги: Екатерина Босс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Екатерина Босс
Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо
Пролог
Ночь убийства
Жизнь – длинная череда лет, месяцев, недель, часов и даже секунд, на протяжении которых мы строим планы. Мы бежим куда-то, порой, не желая остановиться и подумать о главном: семье, детях, любви и смысле жизни. Я прожил восемьдесят лет и, хотите верьте хотите нет, так и не обрел понимания, не сумел докопаться до истины. В конце концов мы приходим в этот мир одни – с криком, ознаменовав наше рождение и уходим одни, в тишине, порой оставленные и забытые.
– Отец, хочу сказать тост! – воскликнул мой старший сын Богдан, поднимая бокал с шампанским.
Да, сегодня мне исполняется восемьдесят. Красивая, однако, дата. Вот только вопрос, мучащий меня уже долгие месяцы, не оставляет меня и сегодня: что мы оставляем после себя? Мы, простые люди, о которых не слышали не то, что на другом континенте, а даже в соседнем доме. На самом деле, мне нравится думать, что после себя я оставлю своих детей, мое будущее и будущее нашего рода. Красиво звучит, не правда ли?
– Мы хотим произнести тост, – кивнула моя невестка Леночка, поднимаясь вслед за мужем и, отобрав у внука Вадима телефон, заставила того встать со стула. У нее в руках был бокал с соком, она сегодня за рулем. Обидно, мы ведь с супругой предложили им остаться на ночь – отказались.
– Отец, ты знаешь, как я люблю тебя! – начал Богдан, поправив очки в круглой оправе. Аля накрыла мою ладонь своей, она улыбалась сквозь слезы. Моя супруга никогда не могла сдержать слез в такие моменты, считая их жутко поэтичными. Как жаль, что писать стихов она не умела.
– Мы безумно любим Вас, папа, – улыбнулась Лена, приобнимая сына. Она всегда занимала лидирующую роль в их браке, но в последнее время мой сын совсем начал сдавать позиции. Печально, ведь жена должна направлять мужа, а не вести его, словно пастух.
– Знай, я никогда не забуду сколько ты сделал для м…для нашей семьи, для всех нас, – закончил Богдан и в один глоток осушил бокал, заработав недовольный взгляд супруги.
– Папа, – ласково произнесла Лена, но мне показался ее тон уж слишком наигранным. – Не передать словами, как сильно мы гордимся тобой, твоей силой воли и стремлением жить! Желаю тебе крепкого здоровья и побольше самых светлых моментов в жизни. Зачастую мы слишком часто зацикливаемся на прошлых ошибках и обидах, забывая, что живем здесь и сейчас. Будь счастлив! – воскликнула она, еще выше подняв бокал. – Вадик, пожелай что-нибудь дедушке, – прошептала Лена на ухо сына и тот поднял взгляд своих фамильных зеленых глаз, которые были у всех потомков Толстых.
– Э-э, – промямлил мальчик, бросив быстрый взгляд на мать. Та смотрела на него с напором и ожиданием. – Ты классный и здоровья побольше, – неуверенно произнес он и плюхнулся назад на стул.
– Спасибо внук, – кивнул, поднимая стакан с виски. – Лена, Богдан, благодарю, – кивнул невестке с сыном и сделал маленький глоток. Обещал Але сегодня не напиваться.
Дальше поднялся на ноги мой младший сын Евгений вместе со своей будущей женой Соней. С Сонечкой мы познакомились всего пару месяцев назад, я безумно благодарен этой девушке за то, что она вернула сына в лоно семьи. У нас с Женей всегда были непростые отношения, порой мы не общались годами.
– Папа, мы с Соней рады сегодня присутствовать на твоем празднике, – произнес сын, по нему было видно, что он был взволнован. Соня взяла его за руку и улыбнулась в знак поддержки. – Ты всегда трудился на благо семьи, мы перед тобой в неоплатном долгу. Прости за все обиды, что я причинил, ошибки, которые натворил, – вздохнул он, сильнее сжав бокал. – Но мы всегда остаемся семьей, мы всегда рядом.
– Спасибо сын, – улыбнулся, кивая в знак одобрения.
Занимательно, что они все говорили о моем труде, о возможностях, которые я им дал и об их неоплатном долгу передо мной. Занимательно и то, что никто из присутствующих сегодня здесь не спешил вернуть мне долг, они даже не пытались. Не хочется признавать, но в этом и есть моя ошибка – я где-то ошибся, когда воспитывал их.
– Мой дорогой брат! – торжественно произнесла Рита, моя младшая сестра, уже немного заплетающимся языком. Отец женился второй раз, и я стал старшим братом, помню, Маргарита была прекрасным ребенком – энергичной и жизнерадостной девочкой. К сожалению, с годами она потеряла интерес к жизни. – Все уже так много сказали и мне не хочется повторяться, – пожала она плечами и, сделав паузу, глотнула вина. – Я просто скажу, что никто из них не понимает насколько важна твоя роль в наших жизнях. Живи еще долго и не переставай удивлять нас! Ура! – воскликнула Рита, сделав еще один глоток вина и упав на стул. Благо, не упав на пол. Недовольный, я бы даже сказал, презрительный взгляд Леночки невозможно было не заметить. Если все остальные всегда со снисхождением относились к Маргарите, то Лена всегда осуждала – это ее черта характера мне никогда не нравилась.
Семейный праздничный ужин продлился еще около часа, к концу я порядком устал и решил подняться к себе в кабинет. Знаете, иногда полезно посидеть в тишине, посмотреть на потрескивающие в камине бревна и, сделав глоток любимого напитка, прикрыть глаза, дав волю мыслям, что весь день копились в твоей голове. За свои восемьдесят лет я не раз проводил данный ритуал, принимая, порой, не самые простые, но верные, на мой взгляд, решения.
Эта комната была моим пристанищем, местом, где мог спрятаться ото всех и творить. Подойдя к камину, который занимал центральное место в комнате, я присел на корточки и, взяв с полки коробку спичек для розжига – чиркнул о коробок и поднес пламя к дровам. Камин медленно разгорался, наполняя комнату теплом. Я сел в свое любимое потертое кожаное кресло, которое было моим верным спутником уже более сорока лет – коричневая кожа состарилась и протерлась в некоторых местах, особенно на подлокотниках и на верхней части спинки, деревянные ножки кресла давно потеряли свой блеск, а на подушке осталась вмятина. На маленьком круглом дубовом столике с длинными резными ножками уже стоял вытянутый стеклянный графин из красного стекла со стеклянной пробкой в виде ромба, в котором был налит шотландский виски десятилетней выдержки. Порой мне казалось, что я действительно чувствую тонкий аромат кукурузного хлеба или фруктов и карамели. Мне пришлось пройти к шкафу со стеклянными дверями и взять оттуда стакан.
– Отец, мы можем поговорить? – постучав, Богдан приоткрыл дверь и заглянул внутрь кабинета.
– Конечно, сын, – кивнул, беря в руки второй стакан. – Составишь мне компанию? – предложил.
На следующее утро, когда Алевтина не обнаружила своего мужа в постели, заволновалась. Женщина, накинув на плечи шёлковый халат бардового цвета, вышла из комнаты и поднялась на чердак. Именно там находился кабинет главы семьи Толстых, огромный прямоугольный кабинет занимал весь этаж. Она постучала, позвав супруга по имени и, не получив ответа, приоткрыла дверь. Алевтина увидела сидящего в кресле мужа, стоящего к ней боком, и подумала, что тот уснул, забыв спуститься в спальню. С ним часто такое бывало, поэтому женщина ничего не заподозрила. Она подошла к нему ближе, погладила мужчину по плечу, потом немного потрясла его, но тот никак не отреагировал.
– Любимый, уже утро, – ласково произнесла она, нежно дотронувшись до его лица. Оно было ледяным, и она с ужасом отдернула руку. Женщине потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и, пытаясь унять дрожь в руках, приложить два пальца к шее, там, где можно было бы прочувствовать пульс. Его не было.
– Нет, – прошептала она, мотая головой. Алевтине потребовалось больше, чем несколько минут, чтобы осознать произошедшее. Женщина медленно осела на пол, из ее глаз потекли слезы, она молча осознавала смерть мужа.
Глава 1
Солнечное сентябрьское утро, люди, спешащие на работу и сигналящие машины, застрявшие в пробке, соседи, крики которых можно услышать еще на первом этаже – в принципе ничего необычного, еще один день из жизни Олега Воронцова. Мужчина любил просыпаться рано и пить кофе, стоя на балконе и наблюдая за прохожими, прислушиваться к их разговорам и анализировать их – профессия обязывала всегда быть начеку. Сегодня не самый лучший день в жизни майора, его отдел был подвергнут реформированию и теперь Воронцову предстояло познакомиться с новым коллективом и с новой должностью. Сказать по правде, мужчина не любил руководить, всегда считал, что это удел настоящих лидеров, рожденных для этого. Именно таким был его лучший друг, с которым он проучился, а потом и проработал долгие десять лет своей жизни, но тот погиб несколько месяцев назад из-за одного высокопоставленного урода.
– Вчера был осужден, находящийся больше месяца под стражей, бывший прокурор Москвы Денис Александрович Смолин, – краем уха мужчина услышал женский голос ведущей утренних новостей. – Как стало известно, бывший прокурор был осужден сроком на десять лет и уже отправлен в колонию, – на экране телевизора, сменяя друг друга, появились кадры из зала суда, где судья оглашает приговор и Смолина уводит охрана. – Его сын, известный адвокат, Виктор Денисович Смолин получил три года условных за соучастие в преступлениях отца и уже, как стало известно нашим источникам, покинул город, – в конце фигуристая блондинка улыбнулась, словно рассказывала не о вопиющих преступлениях представителя правосудия, а о своем новом парне или платье, которое купила на выходных. – А теперь к другим новостям…
Воронцов нашел пульт, лежащий на серой мраморной столешнице барной стойки, и выключил телевизор. Его бесило, раздражало и приводило в ярость то, что СМИ важнее отдать пять минут эфира зажравшемуся прокурору, который все это время наживался на государстве, чем рассказать о его жертвах. Людях, которые погибли, потому что боролись за правду.
Сегодня у него была назначена встреча в неизвестном ему еще отделении полиции. Его строительство закончилось всего несколько месяцев назад и представляла собой картинку из дурацких американских сериалов про тайные спецслужбы. Воронцову никогда не нравилась эта лишняя, на его взгляд, помпезность, которая не имела к полиции никакого отношения. Но, хочет он того или нет, ему придется смириться с новым интерьером – в конце концов мужчина идёт туда работать, а не плевать в новый белоснежный потолок, сидя в новом удобном кожаном кресле начальника.
– Олег Михайлович, добро пожаловать, – улыбнулся ему молодой парень, стоящий у дверей, на нем была полицейская форма, но без звездочек на погонах – стажер. Воронцов увидел его, как только зашел в здание через раздвижные стеклянные двери – он очень надеялся, что стекло пуленепробиваемое, хотя какой от него толк, если двери приветственно раздвинутся перед преступниками.
– Спасибо, – буркнул ему в ответ майор, хмуро оглядывая все вокруг. – Они стояли в просторном холле, который уже кишел множеством людей в форме. Справа от них находилась будка, как Олег привык называть стойку дежурного, внутри которой сидел упитанный взрослый мужчина с усами. Слева и спереди стояли турникеты – внутрь можно было пройти только по пропуску.
– Это тоже вряд ли остановит преступников, – пробубнил себе под нос Воронцов.
– Что, простите? – поинтересовался парнишка, скорее всего только получивший удостоверение. Воронцов легко мог отличить вот таких птенцов, которые только вылетели из стен академии, от матерых коллег.
– Ничего, – грубо ответил мужчина, поворачиваясь к дежурному. – Вы дадите мне пропуск или как?
– А вы вообще кто, чтобы здесь командовать, – в такой же грубой манере ответил ему усатый мужчина, выглянув их окошка.
– Я…
– Это – майор Олег Воронцов, его уже ждет у себя полковник Радов, – ответил за него парень, улыбнувшись.
– Ну раз Полковник ждет, – хмуро проговорил мужик, что-то быстро набирая на клавиатуре. – Одноразовый, – сказал он, протягивая парню серую карточку.
Парень хотел возразить, но не стал этого делать, увидев враждебно настроенного дежурного. Он приложил карточку к ярко горящему красному кругу на панели и тот сменил свой цвет на зеленый. Воронцов прошел внутрь, когда металлические поручни автоматически опустились вниз, освобождая узкий проход.
– Нам на право, на второй этаж, – сказал парень, обгоняя мужчину. Воронцов шел следом за новичком и внимательно рассматривал все вокруг, примечая недочеты, которых было более, чем достаточно. Они поднялись наверх. В здании было всего два этажа и подвал – это Олег понял по ведущей вниз лестнице на первом этаже. Скорее всего там располагались допросные, тир и спортивный зал. – Прямо по коридору, центральная дверь, не ошибетесь, – попытался улыбнуться Воронцову парень, но тот его проигнорировал и пошел вперед. – До встречи! – крикнули ему вслед.
Ошибиться и вправду было бы сложно – бордовая дверь с медной табличкой, на которой было выгравировано: «Начальник Отделения полиции № 13. Радов А.А.» Воронцов постучал и зашел в кабинет, увидев привычную для себя картину – длинный прямоугольный стол из дорогого дерева, по бокам от которого в ряд выстроились по пять стульев с каждой стороны; широкое кожаное офисное кресло, в котором сидел полковник Радов и радостно улыбался ему; благодарности в рамках на стенах и многое другое, что так присуще высшему начальству.
– Майор Воронцов в место распределения прибыл, – четко проговорил мужчина, замирая у стола Полковника.
– Перестань Олег, – засмеялся Радов, открывая дверцу шкафа и доставая оттуда два стакана и бутылку коньяка. – Уже сто лет друг друга знаем, садись давай!
Полковника Радова Олег знал сколько себя помнил – они с его отцом были напарниками и лучшими друзьями. После его смерти Сан Саныч заменил ему отца и поддерживал Воронцова во всех начинаниях, даже помог подготовится к вступительным экзаменам в Академию МВД. А после смерти матери Полковник стал единственным человеком, которого мужчина мог назвать семьей.
– Рад видеть Вас в добром здравии, Сан Саныч, – улыбнувшись впервые за долгое время произнес Олег, отодвигая ближайший к Полковнику стул. – Зачем попросили определить меня сюда?
– А ты сразу к делу, как я погляжу, – усмехнулся Радов, разливая коньяк. – Здесь нет никакого заговора, к которым ты привык за время работы в своем отделе по борьбе с коррупцией, сынок, – покачал головой мужчина, протягивая Воронцову стакан. – Мне просто нужен хороший опер, который знает, как здесь все работает, и который сможет возглавить новый отдел, – пожал он плечами, чокаясь с Олегом.
– Вы правильно заметили, Сан Саныч. Я хороший опер, начальником никогда не был и не собирался, если честно, – вздохнул Воронцов, делая глоток коньяка и морщась.
– Лимончика? – любезно предложил Полковник.
– Нормально, – покачал головой Воронцов.
– Ну как мы знаем – человек предполагает, а Бог располагает, – пожал плечами Радов. – Поэтому, с завтрашнего дня можешь приступать к работе в новой должности – Начальник Особого отдела.
– Особый отдел? – нахмурившись уточнил Воронцов.
– Нововведение, – усмехнувшись кивнул Сан Саныч. – И отказов я не принимаю!
– Еще бы, – фыркнул Олег, смирившись. – Со студенческих лет помню, как Вы вербовали себе в отдел, – засмеялся он. – А вот меня брать отказались, – припомнил он ему старые обиды.
– Всерьез думаешь, что тебе было место в органах предварительного расследования? Не смеши меня, – отмахнулся он, допивая свои сто грамм. – Сынок, ты ведь должен помнить – я чую настоящий талант за версту и в тебе когда-то тоже не ошибся, порекомендовав Вязову.
– Он ненавидел меня, – усмехнулся, вспоминая первые несколько лет лейтенантской службы.
– Понимаешь, не всегда наши ожидания совпадают с реальностью, – вздохнул Радов, смотря на Олега с гордостью. – Вязов та еще скотина, он боялся конкуренции, – пожал плечами Полковник. – Но я все еще обижен на тебя, что ты ушел из УР!
– Как и я на Вас за то, что Вы притащили меня сюда, – засмеялся Воронцов в ответ, поднимая руку со стаканом коньяка вверх. – За Вас!
– За наше плодотворное сотрудничество!
И пусть Олег по-прежнему скептически относился к своему новому назначению, сомневаясь в себе, как в начальнике, мужчина все еще хотел работать на благо города и своей страны. Его отец, которого он почти не помнил, всегда говорил – "Полицейский это не тот, кто будет размахивать удостоверением и оружием, пытаясь показать превосходство. Полицейский это тот, кто бросится под пули в борьбе за правду!". Олег не знал жил ли его отец по кодексу чести, которому учил его, пока был жив. Но в одном майор Воронцов был точно уверен – эта новая глава в его жизни принесет ему еще о-очень много неприятностей…
Огромный зал стриптиз-клуба, который освещали лишь несколько лампочек на потолке розового и фиолетового цветов. На большой прямоугольной сцене танцевали трое девушек в соблазнительных нарядах – черное, белое и красное кружево красиво смотрелось на светлой коже танцовщиц без единого изъяна. Блондинка, брюнетка и рыжая – три прекрасных цветка из коллекции Мамы Ази. Пару столов перед сценой с небольшими черными кожаными диванами, за ними еще ряд из трех столов и так по возрастанию. Самый последний ряд из шести столов располагался ближе всего к бару и отсюда сцена казалась настолько маленький, что разглядеть что-либо было почти невозможно. В клубе было и пару отдельных комнат, а также большой зал с панорамными окнами на втором этаже. Окна позволяли гостям любоваться столицей, а вот обычные прохожие с улицы видели лишь черные затонированные стекла. Кабинет Мамы Ази также располагался на втором этаже, отсюда можно было увидеть весь клуб, словно он находился на ее маленькой ладошке. Стеклянную стену ее кабинета можно было увидеть и из зала, но та, большую часть времени, была плотно зашторена тяжелыми бархатными шторами глубокого бордового цвета. Гримерка девочек, где всегда было шумно и царил хаос, находилась прямо за сценой, попасть туда можно было тремя способами – со сцены, с заднего входа в здание и из кабинета Мамы Ази, о котором никто не знал, почти никто не знал. Именно туда я сейчас и направлялась, ведомая под руку самой Мамой.
– Ах, мой цветочек, я так благодарна, что ты смогла так быстро приехать! – восклицала она, гладя по руке зеленоглазую шатенку, идущую с ней рядом.
Мама Ази была своеобразной женщиной, любившей очень откровенные и экстравагантные наряды. Прямо сейчас на ней было красное обтягивающее платье с глубоким вырезом, из которого выглядывал внушительный бюст шестого размера и кромка кружевного бюстгалтера черного цвета. Пятнадцатисантиметровая шпилька черных длинных лакированных сапог прибавляла ей роста при ее личном метр шестьдесят. Шикарные черные локона доставали Маме до поясницы, а яркий макияж и нарощенные ресницы делали ее образ еще незабываемей. А ведь только неделю назад этой женщине исполнилось пятьдесят пять.
– Азалия Аврамовна, Вы же знаете, я всегда рада помочь, – улыбнулась девушка в ответ. Женщина встретила её на улице, когда та подъехала к заднему входу в клуб. У непримечательной двери с наклейкой «Вход только для персонала» стоял такой же непримечательный с виду мужчина – охранник. Они зашли внутрь и сразу оказались в длинном коридоре с красным ковровым покрытием, в котором не горело несколько ламп.
– Цветочек, я же просила обращаться ко мне «Мама» и никак иначе! – воскликнула Азалия Аврамовна с напускным недовольством, но тут же широко улыбнулась, показывая свои белоснежные виниры. – Тем более, ты так часто помогаешь мне решать проблемы с моими девочками. Даже не представляю, что бы я без тебя делала! – воскликнула она.
– Это моя работа, – пожала плечами Вероника. Общая гримерка находилась в самом конце коридора у выхода на сцену.
– Ты прекрасно выглядишь, дорогая! – воскликнула Мама Ази, рассматривая её крайне вычурный наряд – обтягивающая бордовая велюровая юбка чуть ниже колена, малинового цвета топ, плотно прилегающий к груди, сверху которого была надета прозрачная малиновая блузка с баской и длинными рукавами. Черные лодочки на высоком каблуке и бордовые перчатки из той же ткани, что и юбка, делали образ еще более интересным.
К сожалению, Вероника не могла ходить в подобные заведения в строгом брючном костюме. Работа обязывала не только беседовать с клиентами и помогать решать их проблемы, но и создавать для них благоприятную атмосферу. Одежда – тоже часть её работы.
– Спасибо, – растянула она губы в улыбке, от которой уже начинали болеть щёки. Они не успели дойти до конца коридора, как дверь одной из служебных комнат открылась и оттуда буквально вылетел мужчина. Ударившись о противоположную стену коридора, вслед за ним полетел шикарный букет красных роз.
– И больше не смей появляться передо мной! – послышался заплаканный женский голос и дверь захлопнулась.
– Разберемся с этим позже, – закатила глаза Мама Ази, кивнув одному из парней в черных костюмах, дежуривших у выхода на сцену. Один из них быстрым шагом подошел к мужчине и, грубо взяв того выше локтя, потащил на улицу. Вероника бросила на них мимолетный взгляд, но быстро потеряла интерес, заметив лишь отражение тусклого света в очках и дурацкую толстовку с Человеком-Пауком во всю грудь. – Проходи, дорогая, – сказала женщина, открывая перед ней темно – красную дверь.
В гримерной было шумно, ужасно сладко пахло духами, а под ногами валялись вещи. Перед ними даже пролетела какая-то блестящая тряпка. Девочки были настолько заняты приготовлениями, что не заметили, как кто-то вошёл.
– Курицы, а ну, внимание! – рявкнула Мама и все в мгновение затихли. – Цветочки мои, – ласково продолжила она, обращаясь к своим девочкам. – Сегодня к нам в гости зашла Вероника Александровна и я думаю это прекрасный повод поговорить по душам, – улыбнулась женщина, и сощурив свои карие, практически черные, глаза, посмотрела на них в ожидании ответа.
– Да, Мама, – хором ответили девочки.
– Прекрасно, тогда начнем, – потерла она ручки. – Вероника, дорогая, пройди в мой кабинет. Сейчас они подойдут к тебе, – попросила Азалия Аврамовна, а девушка, кивнув, удалилась из комнаты. Вероники предстояли долгие несколько часов, на протяжении которых она должна будет побеседовать с каждой из девушек. Каждый месяц она приезжала к Маме Ази, чтобы провести психологический анализ ее цветочков.
Но не успела она выйти в зал, в котором сегодня не было пустого места, хоть на улице и стоял день, как в клуб ворвалась группа захвата и все гости, включая персонал, попадали на пол, прижав ладони к затылку.
– Всем лечь на пол! – крикнул один из них.
– Да вы издеваетесь! – недовольно воскликнула девушка, опускаясь в своём наряде на пол, прикасаясь щекой к холодной черной плитке.
В течении часа, пока всех гостей потихоньку выводили на улицу, не забывая проверить у них паспорт и узнать личность, представители закона обыскивали клуб. Они словно поисковые псы обнюхивали каждый уголок, но так ничего и не нашли. Мама Ази сталкивалась с таким уже не первый раз – конкуренты анонимно сообщали о продаже наркотиках в клубе или о торговле людьми, якобы девочек-танцовщиц заставляют ублажать мужчин против их воли. Но бизнес Азалии Аврамовны был законен и имел огромный успех.
Вероника Александровна стояла на улице и с недовольством смотрела на мужчину в экипировке ОМОНа, пока тот проверял её документы. Девочки Мамы Ази сбились в кучку, накинув на свои откровенные наряды легкие осенние пальто и стояли у входа в клуб. Вот сейчас им действительно была нужна психологическая помощь.
– Итак, Вероника Александровна, – вздохнул мужчина, отдавая девушки паспорт. – Вы можете быть свободны, – кивнул он, собираясь уйти.
– И это все? – спросила она, вопросительно приподняв бровь.
– Не понял, – нахмурился мужчина, оборачиваясь.
– Вы ворвались в клуб уже по пятому, за последние три месяца, ложному доносу и, вместо того, чтобы принести извинения хозяйке заведения, Вы не то, что не извинились, а ведете себя так, будто ничего и не произошло, – объяснила Вероника этому тупоголовому болвану, смотрящему на неё сейчас, словно баран на новые ворота. – Я хочу поговорить с Вашим капитаном, сейчас же!
– Э-э-э, он занят, – промямлил мужчина, почесывая затылок.
– Чем? Стоит и пялится на танцовщиц, которые сегодня по вашей вине останутся без зарплаты? – уточнила девушка, заметив у бронированного грузовика высокого мужчину в окружении других таких же озабоченных неандертальцев.
– Э-э-э, – снова замялся мужчина. – Капитан! – крикнул он. – С Вами хотят поговорить.
– Да? – к ним подошел высокий темноволосый мужчина средних лет с самодовольной улыбкой и прошелся по Вероники липким взглядом. – Деточка, ты хотела познакомиться?
– Хотела поставить Вас в известность, что сегодня же обращусь в Министерство внутренних дел по вопросу Вашей некомпетентности. Думаю, им будет интересно узнать о проплаченных конкурентами вызовах и вашем проценте, – улыбнулась Вероника Александровна, отвечая на вопрос капитана. – По секрету, сколько Вы берете себе 60 или 80 процентов, деточка?
– Ах ты сука, – прошипел мужчина, сузив глаза. – Эй, ребята, а давайте подбросим эту дамочку в ближайшее отделение полиции. По-моему, я видел, как она передавала кому-то пакетики с белым порошком.
Уже через минуту на неё надели наручники и вели в машину, а рожа ухмыляющегося капитана так и маячила перед лицом. Вслед Вероники кричала расстроенная Мама Ази, которую наконец-то перестали допрашивать.
– Вероника, позвони как выйдешь, дорогая! Договоримся о встречи!
