Текст книги "Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ)"

Автор книги: Екатерина Босс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– С тех самых! Не забывайте, что эта девочка – дочь полковника Радова, – усмехнулась в ответ Вероника, складывая на груди руки. – Интересно-о, а кого на этот раз выберет полковник – свою родную дочь, которую молит о прощении, или сына старого друга детства?

– Думаешь, я поведусь на этот детский шантаж? – спросил Олег, сжимая кулаки.

– Нет, – покачала головой Вероника. – Ты просто позволишь мне найти настоящего убийцу, потому что знаешь, что я не отступлю, – произнесла она, приподнимая подбородок. – Потому что знаешь, что сейчас он выберет меня!

Вероника блефовала, женщина была уверена, что полковник вряд ли бы сделал выбор, если вообще дослушал их до конца. Из разговора с матерью Ладина поняла две вещи – для полковника Радова не было ничего важнее его работы и погибшего друга. В обоих случаях Вероника оказывалась в заведомо проигрышной позиции, пусть и не врала про желание отца наладить с ней отношения. У неё был только один козырь в рукаве – Ладина знала о близких отношениях Воронцова с её отцом и могла использовать это в свою пользу. Веронике удалось хорошо узнать майора и понять, что он один из тех мужчин, которые ненавидят, когда им ставят условия, но еще больше они ненавидят, когда ставят под сомнения их решения.

– Двадцать четыре часы, – выдержав минутную паузу сдался Воронцов. – У нас есть двадцать четыре часа!

– У нас? – усмехнувшись переспросила женщина, сомневаясь, что услышала правильно.

– Вы правильно услышали, Вероника Александровна, – кивнул Олег, делая шаг назад. – И я очень надеюсь, что по истечению этих двадцати четырех часов мы не только найдем убийцу, но и Вы навсегда исчезнете из моей жизни…

Глава 25

В комнате стояла оглушительная тишина и Олег, находясь в нетерпеливом ожидании, ждал положительного ответа Ладиной. Он прекрасно знал, что другого шанса у женщины не будет, да и возможности унизить его подобным шантажом, еще и на глазах полковника, он ей не предоставит. В конце концов Воронцов и сам хотел распутать клубок тайн этой ненормальной семейки. Мужчине не нравились совпадения, домыслы, которые одолевали его, а самое главное – он действительно не хотел посадить не того.

– Хорошо, – кивнула, соглашаясь, Вероника. – Я и сама мечтаю побыстрее от Вас избавиться, – фыркнула она, открывая дверь и выходя в коридор. – Дневники у Вас в кабинете?

– Не думаю, что там найдется что-то полезное, – произнес Олег, выходя следом за женщиной. – Если только в последнем, да и в том, всё слишком размыто, бессвязные короткие предложения, больше напоминающие пометки.

Они шли по коридору в полном молчании, что раздражало обоих. Обида, злость, ненависть и совершенно иные чувства смешались, накрывая их лавиной. Олег уже не понимал, когда переступил чисто рабочие отношения и начал позволять себе то, о чём и подумать не мог прежде. Воронцов привык оставаться спокойным, сосредоточенным и хладнокровным. Для майора не было такого понятия, как «жалость» или «сожаление», подобные чувства нельзя испытывать по отношению к трупам или к подозреваемым. Его учили другому. Вероника, напротив, отчетливо понимала, что катится в пропасть. Там, внизу, её ждёт гнев, обида и боль, которые она предпочитала прятать как можно глубже. Олег Воронцов был воплощением того, о чем она мечтала, у мужчины было то, чего не было у неё. Но несмотря на это, Ладина не могла его ненавидеть, женщина даже не могла позволить себе злиться. То, как она чувствовала себя рядом с майором, позволяло Вероники мечтать и надеяться. Ей было жаль, что это необходимо было прекратить. Они оба не собирались переходить черту.

– Кукушкин! – рявкнул майор, заметив слоняющегося по коридору старшего лейтенанта, который не отрывал взгляда от экрана телефона. Молодой человек подпрыгнул на месте и быстро убрал телефон в задний карман брюк. Ох, если бы кто-то знал, как ему хотелось врезать самодовольному начальнику, который раздражал Кукушкина лишь одним своим идеальным видом.

– Товарищ майор, – кивнул парень, делая несколько шагов по направлению к Воронцову.

– В допросной Софья Нестерова, отведи её пока в камеру. Кабанову скажи, чтобы Евгорского пока не допрашивал, и в одну камеру их не сажать. Если спросят, то скажи, что они задержаны на сорок восемь часов до выяснения всех обстоятельств, – дал распоряжение Олег.

– Понял, – кивнул Кукушкин и быстро пошел в сторону допросной.

– Не думаете, что они могут воспользоваться услугами адвоката, – поджав губы произнесла Вероника Александровна, следуя за майором в его кабинет.

– У нас достаточно доказательств, для их задержания, – пожал плечами Воронцов. – И я не нарушаю закон, чтобы мне бояться какого-то адвоката, – ответил он, обходя рабочий стол и садясь в кресло. – Да и, если верить Вашей теории, они всего лишь пешки в чьей-то отлично спланированной игре.

– Я рада, что Вы решили мыслить здраво и согласны со мной, – развела руками Вероника Александровна, останавливаясь с другой стороны стола, опираясь ладонями о столешницу.

– Я не соглашался с Вами, Вероника Александровна, всего лишь дал себе больше времени, – усмехнулся Воронцов. – Вы действительно поверили в то, что мне не хватит ума не увидеть в Софье лишь чью – то пешку? Вы разочаровываете меня, – протянул мужчина, облокачиваясь на спинку кресла.

– Не думала, что Вы уже успели мной очароваться, – прошептала Ладина, чуть наклоняясь вперед. В ответ майор усмехнулся, но лишь на мгновение, быстро возвращая лицу холодное выражение лица.

– Дневники в той коробке, – кивнул он в сторону дивана. – Наслаждайтесь, – произнес Олег, складывая на груди руки.

– И Вы не собираетесь мне помогать? А как же Ваше – «у нас есть двадцать четыре часа»? – спросила Вероника, попытавшись спародировать недовольный грозный тон майор. Получилось у неё довольно комично, но Воронцова это только разозлило.

– Я прочел три последних дневника и ничего не нашел, не думаю, что они нам чем-то помогут. Надо подумать над тем, что может связывать Софью, Евгорского и убийцу. Какую цель они преследовали, – пожал плечами мужчина, крутя в руках карандаш.

– Цели у них явно были разные, по крайне мере с тем, кто всё это затеял, – протянула Ладина, присаживаясь на диван и пододвигая к себе коробку. Воронцов внимательно следил за каждым движением женщины и не мог оторвать взгляда. Было в Веронике что-то необъяснимое, что заставляло его сердце биться чаще. Возможно, она просто стала раздражать его чуть больше. – Но я сомневаюсь, что дело только в деньгах, да и о последнем романе вряд ли кто знал, – пожала плечами женщина.

– Вы не представляете, как много убийств совершается только лишь ради денег, наследства, – усмехнулся Олег. – Но это было бы слишком просто, – согласился майор.

– Вы не понимаете, – покачала головой Ладина. – Убийца настолько четко продумал каждое своё действие, что даже в случае неудачи легко смог переложить свою вину на других! – воодушевленно начала Вероника. – Этот человек не просто умен, хитер и изобретателен, но и еще очень жесток. Есть что-то, что заставляет его не сворачивать с намеченного пути.

– Поводом для убийства могло стать определенное событие, которое оставило отпечаток в его жизни, – кивнул Воронцов, поднимаясь на ноги.

– Ненависть, желание отомстить, – продолжила Ладина, держа в руках один из дневников. Страницы были заполнены огромными предложениями, которые могли занимать практически всю страницу. Марк Альбертович выводил каждую буквы под оптимальным наклоном, ставя на полях даты. Эти записи не были похожи на пометки, на страницах разворачивалась целая история жизни умершего писателя.

– Но это не ответ на вопрос, – покачал головой майор. – Вы видели его семью? Толстых мог испытать на себе гнев любого!

– Но его убили не первым попавшимся под руку предметом, – парировала Ладина. – Это был не кухонный нож, не тяжелая статуэтка или бутылка. Фентанил так просто не купишь!

– Именно для этого и нужен был Евгорский, – кивнул Олег. – Он выписал препарат, а Софья должна была в нужный момент отравить Толстых…

– Но Соня не смогла этого сделать, – кивнула Вероника, задумавшись.

– Вопрос скорее в том, почему, – покачал головой Воронцов. – Как ей удалось так просто устроиться на работу, каким образом она познакомилась с Евгением, вряд ли это была случайность.

– Мне кажется, что Соня и Евгорский вряд ли видели друг друга больше, чем один раз в жизни.

– У каждого из них была своя роль, – кивнул Олег. – Но кто тогда связующее звено? – спросил мужчина, встречаясь взглядом с зелеными глазами.

Вероника не успела ответить, в дверь постучали и уже через секунду на пороге кабинета появился Дмитрий Елагин. Его белоснежный халат был идеально выглажен, а сам судмедэксперт сиял, будто начищенный самовар. Мужчина поправил ворот рубашки и закрыл за собой дверь.

– У меня новости! – воскликнул он, быстро кивнув Веронике Александровне.

– Что у тебя? – спросил майор гораздо менее агрессивно, чем в прошлый раз.

– Изъятые снимки, которые Вы мне прислали, – начал Дмитрий, протягивая Воронцову отчёт. – В медицинской карте всё было чисто, не подкопаешься, но когда я получше смог рассмотреть снимки, то обнаружил нечто интересное! – с энтузиазмом произнес он. – Как я уже говорил, в анализах убитого не было ничего, чтобы могло указать на болезнь рака печени, но его снимки говорят об обратном.

– Вы считаете, что анализы подменили? – уточнила Вероника.

– Именно, – кивнул Елагин. – В его медицинской карте сказано, что пациент отказался от предложенного лечения, которым была лучевая терапия.

– И? – непонимающе спросил майор.

– А то, что на снимках, вокруг опухали в печени, есть пораженные участки! Посмотрите, – сказал Дмитрий, доставая снимки. – На первый взгляд, трудно заметить, но посмотрите! Здесь есть небольшие участки, которые немного темнее – желчный пузырь, толстый кишечник, доля печени.

– То есть ты хочешь сказать…,– протянул Воронцов.

– Что даже если у убитого и был рак, в чем я очень сомневаюсь, то эти снимки точное доказательство того, что его лечащий врач фальсифицировал диагноз, – пожал плечами Дмитрий. – Уверен, если бы тот писатель не отказался от лечения, он бы умирал очень медленной и мучительной смертью.

Вероника шокировано округлила глаза, поражаясь подобной жестокости. Нет, она и представить не могла, что должен был сделать при жизни Марк Альбертович, какую боль причинить, чтобы заслужить подобную смерть, что была уготована ему с самого начала.

– Получается, убийца не хотел убивать его быстро, – прошептала Ладина, пытаясь справиться с растерянностью.

– Скажу больше, он явно хотел насладится мучениями старика, – произнес Елагин, убирая снимки. – И это, вряд ли человек, у которого все в порядке с психикой.

– Это по Вашему профилю, Вероника Александровна, – обратился к женщине Воронцов. – Что скажете?

– Мне трудно делать какие-либо выводы, не имея больше информации. Вряд ли у кого-то из семьи есть психическое расстройство, это было бы заметно, пусть и не сразу, – задумчиво протянула Вероника. – Значит, мы имеем дело с психологической травмой, которую вызвало сильное эмоциональное потрясение.

– Виной которому стал Марк Альбертович, – предположил Олег.

– Возможно, но нельзя упускать и то, что убийца может просто считать Марка Альбертовича виновным. Он может и не иметь доказательств, – пожала плечами женщина.

– Ты можешь идти, спасибо, Дмитрий, – произнес Воронцов, возвращаясь к столу. Елагин кивнул в ответ и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. – Ответ обязательно должен быть в одном из дневников, но только в каком именно, – покачал головой мужчина, доставая из ящика стола последний дневник писателя, который не был законченным.

– Трудно сказать, – поджав губы произнесла Ладина, – Но, возможно, Марк Альбертович сам оставил нам подсказку?

– Вряд ли, – покачал головой майор. – В кабинете мы ничего не нашли, кроме куска того письма из завещания. Последний роман принадлежит его сестре, и я сомневаюсь, что она просто так разрешит нам его прочесть, – рассуждал Олег, листая дневник.

– Может, стоит зайти с другой стороны, – предположила Вероника, смотря даты в дневнике. – Первый дневник датирован двухтысячным годом, первая запись сделана двадцать второго марта.

– Вы думаете это что-то значит? – с сомнением спросил Олег. – Меня больше интересует то, у кого была возможность не только придумать, но и воплотить этот план в жизнь. Елена?

– У неё аналитический ум, она не импульсивна, хоть и эмоциональна, – сказала Вероника.

– Но, – усмехнулся Воронцов.

– Но видела в Марки Альбертовиче отца, всю жизнь старалась стать членом семьи и тут, вдруг, решает его убить? Я сомневаюсь в правдоподобности этой теории. Елена не похожа на ту, что стала бы убивать, она не живёт по принципу «кровь за кровь», – пожала плечами Ладина, листая страницы дневника. Ей было трудно уловить мысль, буквы скакали по страницам, собираясь в слова. Почерк был совершенно не похож на тот, который женщина видела в других дневниках, да предложения были топорны, обрывались и начинались снова. Марк Альбертович был в подавленном эмоциональном состоянии, когда писал эти строки и, возможно, пьян. Ладина видела места высохшей бумаги и размытые чернила там, куда пролилось виски.

– Кровь за кровь, говорите, – хмуро сказал Воронцов. – А что Вы скажете на это, – протянул он, начав читать вслух. – Каждый год я пишу одни и те же строки. В них нет смысла, есть вина, боль и презрение к себе. Знаю, что с облегчением выдохну, когда часы пробьют полночь и из-за этого начинаю презирать себя ещё больше, – Олег поднял взгляд от строк и, встретившись с зелеными кошачьими глаза, произнес. – Запись сделана двадцать второго марта две тысячи двадцать первого года.

Вероника быстро взяла первый попавшийся дневник из коробки и судорожно начала перелистывать страницы, ища нужную дату. Найдя, женщина быстро пробежала глазами по тексту и, выдохнув, прочла вслух:

– Двадцать второе марта две тысячи девятый год, – сказала она. – Девять лет, ещё один год, полный презрения к себе. Чувство, которое стало моим вечным спутником, уже не так обременяет. Мне тяжело было смотреть ей в глаза сегодня, мне кажется, будто она всё знает. Было бы легче, если бы было именно так.

– Мне не нравится это, – признался Олег. – Что написано в первом дневнике? – спросил мужчина, поднимаясь на ноги и подходя к Ладиной.

– Слишком много всего, трудно что-то вычленить, – покачала она головой, бегая взглядом по строчкам. – Словно пьяный бред, он сам не понимал, что пишет, – Вероника перевернула страницу и, нахмурилась, пытаясь разобрать расплывшиеся нечеткие чернила, начала читать вслух. – Я не знал, не знал, что она будет в той машине. Хотел забрать своё, но получилось так. Молю Бога, чтобы они выжила. Молю, чтобы он забрал меня вместо неё.

– Что дальше? – спросил Воронцов, присаживаясь на диван поближе к женщине. Так близко, что их колени соприкоснулись. Майор наклонился к раскрытому дневнику в руках Ладиной, но ему было трудно хоть что-то прочесть. С каждым новым словом, предложением текст терял смысл, а буквы превращались в пляшущие крючки.

– Смерть, машина, грузовик, – начала перечислять Вероника слова, которые смогла прочесть. – Утром, смерть, врачи, не спасли, завтра похороны. Это всё, что я могу разобрать, – пожала она плечами, переворачивая страницу. – Следующая запись только двадцать третьего апреля.

– Ровно через сорок дней, – сказал Олег, в его голове было пусто, но знакомая дата крутилась на языке, словно была ключом к закрытой двери. Воронцов не мог вспомнить, где он уже видел эту дату и что она значила. Но мужчина точно знал, что, найдя ответ на этот вопрос он раскроет убийство Толстых и поймает убийцу. – Не могу вспомнить, где видел эту дату, чёрт! – рыкнул он, ударяя ладонями о столешницу стола. Мужчина мерил шагами комнату, устало потирая переносицу.

– Авария! – воскликнула Вероника, вскакивая с дивана. – Вы говорили, помните? В двухтысячном Маргарита с мужем попали в аварию, какого числа это случилось? – спросила она, смотря на мужчину.

– Это можно легко узнать, Еремей собирал информацию о каждом члене семьи, – воодушевился Воронцов, стремительно подходя к компьютеру. Он ввел пароль и, найдя нужный файл в папке на своём рабочем столе, быстро пробежался глазами по напечатанным строчкам. – В ночь с двадцать первого на двадцать второе марта. Они ехали по трассе, очевидцы утверждают, что муж Маргариты выехал на встречную полосу, не заметил грузовик и, не справившись с управлением, влетел столб. Их экстренно доставили в реанимацию, но оба остались живы.

– Тогда о какой смерти говорит Толстых? – недоумевая произнесла Ладина.

– Не знаю, но пока ясно одно – мы должны задержать Маргариту Альбертовну по подозрению в убийстве брата, – серьезно проговорил Олег, в его взгляде читалась решительность.

– У нас нет никаких доказательств, что это она. Лишь домыслы, – с сожалением произнесла Вероника.

– Нам нужно расколоть Елагина и Софью, если хотя бы один даст показания против неё…

Майор не смог договорить, дверь распахнулась и в комнату влетел запыхавшийся стажёр. Вероника и Олег перевели на парня удивленные взгляды, а тот, сделав глубокий вдох, произнес:

– Товарищ майор, Вам стоит это увидеть!

Глава 26

Софью, на запястьях которой пару минут назад капитан Кабанов застегнул наручники, вели наверх, через светлый холл отделения, в котором девушку ждал Евгений. Она не чувствовала страха или угрызений совести, всего лишь досаду и раздражение от металлических браслетов, что стесняли движение рук. Сейчас, Нестерова с удовольствием оказалась бы в одиночной камере, и в тишине дождалась своего освобождения. Ей нечего было бояться – Соня никого не убивала.

– И сколько Вы будете меня здесь держать? – поинтересовалась она у, идущих по правую и левую руку от неё, мужчин.

– Вы задержаны на ближайшие сорок восемь часов, – ответил не знакомый девушке полицейский, который был моложе и, объективно, симпатичнее капитана Кабанова. А потом, усмехнувшись, добавил. – Времени, чтобы подумать, у Вас будет достаточно, не волнуйтесь.

Соня прикусила губу, стрельнув глазами в светловолосого молодого человека, а тот снова усмехнулся, показывая ровный ряд зубов. Он был привлекателен и точно подходил ей по возрасту, но Нестерова уже давно уяснила – бедность слишком большая помеха для любви. Девушка не успела ответить на едкий выпад молодого полицейского, как им наперерез выскочил Евгений. Мужчина удивленно округлил глаза, а его брови взлетели к линии волос, когда он увидел на запястьях Софьи наручники.

– Что здесь происходит, с-сейчас же отпустите Соню! – воскликнул он, выпрямив спину. – Я требую объяснений, почему моя жена задержана. Я…я вызову адвоката, ясно? Он всех вас засудит! – кричал Евгений, размахивая руками.

– У тебя нет денег на адвоката, – устало вздохнула Софья, поджав губы. Девушка так устала корчить из себя милую, порядочную и наивную девочку-одуванчика, что сил продолжать игру больше не осталось.

Евгений, только успокоившись, шокировано уставился на Нестерову, выпучив свои фамильные зеленые глаза. Он сделала шаг ближе к девушке и, не придав значение заметному раздражению на её лице, мягко произнес:

– Любимая, я не думаю, что стоит говорить об этом так громко и при посторонних, – протянул Толстых, бросая быстрый взгляд на сдерживающих смешки Кабанова и Кукушкина. – Будь уверена, я сделаю всё, чтобы вытащить тебя отсюда. У нас же скоро свадьба!

– Да не будет никакой свадьбы! – взорвалась Софья, с силой отталкивая от себя мужчину. Евгений, от неожиданности, споткнулся, налетев на идущего мимо офицера в форме.

– Простите, – промямлил он, переводя непонимающий взгляд на Нестерову. – Соня, что ты такое говоришь? – спросил Толстых, но девушка в ответ лишь раздраженно фыркнула.

– Женя, да очнись же ты, наконец! – буквально взмолилась она, всплеснув руками, закованными в наручники. – Ты, правда, такой дурак, что до сих пор не понял, что это все игра? – спросила Софья, добивая мужчину окончательно.

Евгений, растерянно сделал пару шагов назад, не сводя взгляда со своей, кажется, уже бывшей невесты. Вокруг наступила оглушительная тишина и все взгляды были направлены только на эту парочку. Нестерова же, потеряв всякое самообладание и истратив всю батарейку терпения, начала свой гневный и разоблачающий монолог:

– Ты посмотри вокруг, Женя, посмотри! – воскликнула Софья. – И на себя посмотри! – усмехнулась она, закатив глаза. – Тебе сорок лет, ездишь на старой развалюхе, живешь в квартире, которую купил отец и имеешь деньги только в том случае, если кто-то, хотя бы раз в месяц, купит твою задрипанную картину!

Кабанов удивленно приподнял темную бровь, покачав головой. Ему было искренне жаль Евгения, который повелся на весь этот спектакль с любовью, которую так грамотно разыграла…нет, точно не Софья. Игорь точно знал, что у этой малолетней нахалки точно бы не хватило мозгов, чтобы так грамотно развести одинокого художника, так нуждающегося в заботе и внимании.

Он заметил стажера, стоявшего поблизости и, взяв его за рукав рубашки, дернул к себе. Коля испуганно округлил глаза, но, когда узнал капитана Кабанова, облегченно выдохнул.

– Иди к майору, скажи, что ему нужно увидеть этот спектакль, – тихо приговорил Игорь и, дождавшись кивка, вернул своё внимание Софье. Девушка продолжала кричать, с каждым словом всё больше, доводя Евгения до полуобморочного состояния. Толстых и так уже побледнел и, с открытым ртом, слушал признание бывшей возлюбленной.

– Меня наняли, Женя, – смеялась Нестерова, радуясь, что ей больше не нужно будет жить с мужчиной в одной квартире, спать в одной постели, убирать и готовить ему. Как же она была счастлива! – Наняли, чтобы подобраться к твоему отцу. Да-да, – кивала она, усмехаясь. – Ты не представляешь, как сильно я мечтала от тебя избавиться еще в первую нашу встречу. Ты же нудный, амебный, пессимистичный и наивный дурак!

– Нет, ты выдумываешь, – тихо проговорил Евгений, качая головой. В его зеленых глаза всё еще читалась надежда, но сам мужчина, верил, верил каждому сказанному слову.

– Выдумываю? – переспросила Софья, смеясь. – Нет, Жень, я просто устала. Устала таскаться за тобой, словно влюбленная идиотка, нянчиться с тобой, будто мамка, а самое главное – спать с тобой! – покачала головой девушка, а на последнем слове её лицо скривилось от отвращения. – Мне слишком мало платят, чтобы и дальше так унижаться!

Евгений покачал головой, пытаясь забыть всё, что сейчас услышал. Он смотрел на озлобленную и жестокую девушку перед собой, но не узнавал в ней ту милую и добрую незнакомку, которую встретил несколько месяцев назад.

У входа в отделение, с заведенными за спину руками, чьи запястья тоже были закованы в наручники, стоял Леонид Евгорский. Он застал лишь конец душераздирающей сцены признания, но ему хватило и того, что он услышал последние фразы, чтобы понять, единственную и самую очевидную вещь:

– Какая же ты дура, Соня, – покачал головой Евгорский, проходя мимо девушки.

– Я хотя бы не убиваю людей за новенький iPhone и посредственный секс с женщиной не первой свежести, – едко произнесла в ответ Нестерова, усмехнувшись.

Леонид покачал головой и его увели в камеру, а Софья осталась стоять в ожидании дальнейших действий майора Воронцова. О-о, сейчас он ей казался самым красивым мужчиной на земле – голубые глаза метали молнии, а напряженная челюсть и хмурые светлые брови так и просили, чтобы она провела по ним пальцем, разглаживая.

– Её в допросную, – приказал Олег, кивая на Нестерову. Та в ответ лишь фыркнула и пошла следом за капитаном Кабановым. – Стажер, иди к полковнику и скажи, что я поехал на задержание Маргариты Толстых. Мне не помешала бы поддержка.

– Понял, – кивнул Николай и быстро побежал к лестнице.

– Кукушкин, иди к Еремею, он уже разослал ориентировку на Толстых. Если появится совпадение, то сразу наберешь мне, – властным тоном произнес Воронцов, переводя взгляд на приближающуюся к нему Веронику Александровну. – Это что? – хмуро спросил он, глядя на своё пальто у неё в руках.

– Я еду с Вами, – ответила она, отдавая ему пальто и поправляя своё, что в спешке накинула на плечи.

– Ещё чего, – фыркнул в ответ мужчина, двигаясь в сторону выхода.

– Либо я поеду с Вами, либо за Вами, – продолжала настаивать Ладина, не отставая следуя за ним, не сбиваясь с быстрого шага. – Но во втором случае у Вас будет на одну проблему больше!

– С Вами, у меня всегда на одну проблему больше, – сдался Воронцов, придерживая дверь и пропуская женщину вперед.

Кукушкин дождался, пока неугомонная парочка выйдет на улицу и, достав из кармана телефон, быстро зашел в мужской туалет и повернул замок, запираясь. Парень прошелся по кабинкам, посмотрев, чтобы никого не было и, выдохнув, набрал номер. Послышались гудки и на третий в динамике раздался недовольный женский голос:

– Я сейчас занята, – проговорила женщина. – Давай быстро.

– Они поехали к тебе, собираются задержать тебя, детка, – протянул Григорий, привалившись плечом к стене.

– Майор? – уточнила она, пытаясь скрыть свою обеспокоенность.

– Да и Вероника Александровна с ним, – ответил Кукушкин. – Тебе нужно уехать, как можно быстрее. Эта Соня собирается свалить всю вину на тебя.

– Вот же тупоголовая курица, – прошипела, словно змея, женщина. – Спасибо тебе, сладкий, я в долгу не останусь, – довольно пропела она, быстро изменив тон.

– Знаю, – усмехнулся Григорий. – Позвоню, как всё уляжется, – сказал он и, сбросив звонок и положив телефон в карман, вышел из туалета. У него еще очень много работы, не время бездельничать.

Вероника и Олег неслись по улицам столицы, обгоняя практически каждый автомобиль, что попадался им на пути. Женщина не отрывала глаз от страниц дневника писателя, пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: «Что на самом деле случилось той мартовской ночью?» Ладина не могла предположить, что послужило для Маргариты причиной для убийства родного брата, да и так ли она виновна.

– Чёрт, – выругался Воронцов, останавливаясь на светофоре. Впереди была пробка длиной с квартал.

Майора разрывало изнутри, мужчина не мог смириться с тем, что раньше не замечал очевидных вещей. У него всё еще оставалось много вопросов, сомнений, догадок, но ясно было одно – все происходившие события не случайны, во главе стоял один человек, играющий жизнями многих.

– Мы успеем, – спокойно проговорила Вероника, переводя на Воронцова обеспокоенный взгляд. Сейчас ей было некомфортно находиться рядом с майором, она даже на расстоянии вытянутой руки чувствовала электрическое напряжение, исходящее от мужчины.

– Сейчас Вам лучше просто помолчать, – ответил женщине Олег, нетерпеливо постукивала пальцами по рулю. В кармане его пальто зазвонил телефон и в этот же момент светофор сменил красный цвет на зеленый и машины тронулись. – Ответьте, – попросил Олег, не отрывая взгляд от дороги и стремительно набирая скорость, собирая новый штраф на каждой камере.

– Где Ваш телефон? – спросила Ладина.

– В кармане, – ответил майор, переключаясь на четвертую передачу. Вероника засунула руку в правый карман Воронцова, что был ближе к ней, но там лежали только ключи от квартиры. – В другом, – сказал мужчина, пролетая на светофоре за две секунды до смены цвета сигнала.

Женщина поджала губы, отстегивая ремень безопасности, телефон в левом кармане пальто продолжал надрываться. Она привстала, упираясь коленом на мягкую обивку, пытаясь не загораживать майору обзор, потянулась за телефоном. Длинный хвост из карамельных волос скользнул по её тонкому плечу и пощекотал нос Олега, заставляя его втянуть носом цитрусовый запах шампуня.

– Вы могли бы делать это быстрее, – недовольно проговорил он, наклоняя голову набок, чтобы лучше видеть машины, выезжая на встречную полосу. Олегу была неприятна близость женщины, но только по той причине, что он забывал обо всем, видя перед собой тонкую шею и маленькую родинку за ушком, к которой хотелось прикоснуться в легком поцелуе. Мужчина возвращался мыслями в сегодняшнее утро, что до сих пор не мог выбросить из головы. Свежий цветочный аромат её духов, мягкие губы и странное, необъяснимое притяжение к той, которую моментами хотелось придушить. Олег давно не испытывал подобного, если когда-либо вообще терял самообладание только при одной мысли о новом поцелуе.

– Сейча-ас, – недовольно протянула Ладина, которой наконец-то удалось выудить из глубокого кармана тонкий смартфон. – Да Еремей, это Вероника, – ответила женщина, садясь обратно. – Ставлю тебя на громкую, – быстро проговорила она, нажимая на дисплей и поднося телефон к уху Воронцова.

– Олег Михайлович, Вы меня слышите? – поинтересовался Еремей.

– Говори, – чуть громче, нежели обычно, произнёс Олег, обгоняя очередную иномарку.

– С нами только что связался командир группы быстрого реагирования. Они сейчас находятся в квартире Маргариты Толстых, им пришлось выбить дверь, но самой женщины там нет, – быстро проговорил Еремей и услышал, как выругался майор Воронцов. Олег резко сбросил скорость и услышал позади целую симфонию из сигналов других автомобилей. – Я уже просматриваю видео с камер, она уехала минут десять назад на такси. Номер машины я отследил, но с водителем связаться пока не удалось.

– Куда она может поехать и как она узнала, что мы собираемся её арестовать. Это вряд ли простое совпадение, – задумчиво протянула Вероника.

– Я пробил по базе, у неё ничего нет, кроме квартиры, в которой она проживает, – произнёс Еремей. – Возможно она решила поехать в отель.

– Маловероятно, там бы мы нашли её быстрее всего. Ориентировки ты ведь разослал? – спросил майор, разворачиваясь на перекрестке.

– Да, но пока всё глухо.

– Она, скорее всего, захочет покинуть город, – произнес Воронцов. – Поэтому нужно предупредить ближайших гаишников, что стоят на выезде из города и проверить вокзалы.

– Займусь этим, – ответил Еремей. – А вы, майор?

– Мы возвращаемся в отделение, будем думать, куда она могла поехать, – выдохнул мужчина, так сильно сжав руль, что у него побелели костяшки.

– Стойте! – воскликнула Вероника. – У Маргариты никого не осталось после смерти брата. Никого…, кроме бывшего мужа, – протянула она, поймав восхищение в глазах майора. – Если смерть Марка Альбертовича связана с аварией, то он вряд ли откажет бывшей жене в помощи.

– Бывшего мужа Маргариты нет в городе, две недели назад он улетел в Лондон, обратный билет куплен на следующий понедельник, – разочарованно произнес Еремей.

– Но это не значит, что она не могла поехать к нему, – покачал головой Олег. – Где он живёт?