Текст книги "Найденыш (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Отдай, это мое!

– Это не твое. Ты ее украла.

– Ничего я не украла, а взяла. На время. Отдай, ты!

– Ну-ну, ты, кажется, хочешь как-то меня назвать? – холодно поинтересовался он.

– Хочу! – вскричала Ромейн, – ты просто отвратительный мальчишка! Отда-ай!

Она изо всей силы дернула гирю к себе. Филипп неожиданно разжал пальцы и девочка потеряв равновесие, впала навзничь.

– Получила? – осведомился он

Приподнявшись, Ромейн окатила его таким взглядом, что на миг ему показалось, будто в глаза ему воткнулись острые иглы.

– Ты это специально сделал! – прошипела она.

– Конечно, – согласился он.

Сжав зубы, Ромейн вскочила на ноги.

– Получай свою гирю!

На свое счастье, Филипп отличался завидной реакцией. Он успел пригнуться, иначе гиря попала бы прямо ему в лоб. А так, она пролетела у него над головой и с грохотом упала на пол.

– Та-ак, – протянул он, делая шаг по направлению к девочке, – об этом тебе придется пожалеть очень сильно, гадкая девчонка. Я с тебя шкуру спущу.

Увернувшись, Ромейн подпрыгнула и, вцепившись в перила лестницы, подтянулась вверх. Перемахнув через них, она помчалась вперед. Не теряя времени даром, Филипп побежал за ней, горя жаждой мести. Ему захотелось стереть эту девчонку в порошок. Но догнать Ромейн оказалось не так-то просто. Она бегала очень быстро, часто неожиданно меняя направление, чтобы сбить его с толку. Попадающиеся им навстречу слуги шарахались в стороны, но ни один не пытался помешать погоне. Мало ли, как развлекается королевский сын!

Наконец Филиппу показалось, что силы начали оставлять Ромейн, она сбавила темп. Предвосхищая события, он протянул вперед руку и схватил ее за плечо.

– Отпусти ее, принц Филипп, – послышался голос.

Принц поднял глаза и понял, что остановило девочку. В нескольких шагах от них стоял Меор.

– Нет, – возразил принц, – она должна быть наказана.

– Гнев затмевает разум, принц Филипп, иначе ты давно бы понял, что эта девочка слишком мала для того наказания, которое ты ей отмерил. Ступай.

– Ты не можешь указывать мне, что делать, маг, – на скулах Филиппа заходили желваки.

– Могу. Но я не делаю этого. Я всего лишь предлагаю наиболее приемлемый выход из положения. Ступай. Я сам разберусь с ней.

Почувствовав, как Ромейн съежилась, Филипп злорадно хмыкнул.

– Ладно, – он убрал руку с ее плеча, – займись ее воспитанием, маг. Я ухожу.

И развернувшись, он отправился восвояси.

Исподлобья взглянув на Меора, Ромейн отступила, на шаг назад, потом еще на один.

– Иди сюда, – велел он.

Она яростно замотала головой.

– Иди сюда, – повторил маг, – не заставляй меня повторять это дважды.

Девочка, как бы в противовес этим словам, довольно резво попятилась.

Меор посмотрел ей прямо в глаза. Он не часто пользовался этим приемом, слишком тяжело это сказывалось на разуме людей. Они полностью теряли контроль над собой и в мгновение ока становились послушными рабами.

Ромейн вздрогнула, замерла и снова попятилась, Маг посмотрел на нее повнимательнее.

На мгновение перед его мысленным взором возникла черная стена и тут же исчезла.

– Довольно, – сказал он, в несколько шагов преодолевая расстояние, разделяющее их.

Крепко взял Ромейн за руку. Она вскрикнула.

– Перестань

– Мне больно!

– Неправда. Я не делаю тебе больно.

– Ай! Делаешь. Делаешь, делаешь!

Меор развернул ее руну и уставился за запястье.

– Что это?

Так как на этот вопрос никто не ответил, он всмотрелся пристальнее. Потом поднял голову и взглянул на девочку. Снова на запястье, и опять на девочку,

– Какой сюрприз, – негромко проговорил он.

После чего взял Ромейн за другую руку.

– Идем к твоей госпоже.

– Зачем?

– Не задавай лишних вопросов, дитя. Очень скоро ты все узнаешь.

– А я хочу знать сейчас, – Ромейн топнула ногой, но на ходу это было очень затруднительно.

Так как Меор молчал, она начала по новой.

– Ты плохой. Ты злобный колдун. Ты хотел заколдовать меня.

– Откуда ты знаешь, что я хотел? – нарушил он молчание.

– Я знаю. Ты хотел, я знаю.

– Ты слишком много болтаешь, – произнес Меор, – тебе следует научиться держать язык за зубами. Это всегда полезно.

Ромейн злобно посмотрела на него и отвернулась. Оглядевшись по сторонам, она поняла, куда он ее вел. Они уже были недалеко от покоев королевы Оливетт. Девочка подавила вздох. Маг оказался ничем не лучше, чем остальные. Он тоже идет жаловаться. Правда, сперва он хотел заколдовать ее, но потом передумал. Что-то ему помешало. Ромейн хотелось бы знать, что именно, но она понимала, что добровольно маг этого ей никогда не скажет. Поистине, один принц проявил изобретательность, собираясь вздуть ее собственноручно.

Войдя в помещение, Меор слегка наклонил голову, приветствуя королеву. Оливетт приподняла брови, не понимая, что привело его сюда. Она изо всех сил пыталась одержать над ним верх, то лестью, то посулами, то угрозами действовать через Эдуарда, Но пока ни один, ни другой не дрогнул под ее чарами. Меор просто не замечал их, а король однозначно заявил, что политика – не женское дело. Королева должна развлекать себя игрой на лютне, вышивать и украшать собой общество мужчин. Более от нее ничего не требовалось Неизвестно, что злило Оливетт больше: пренебрежение мага или ответ мужа.

– Что привело вас сюда, Меор? – холодно осведомилась женщина.

Но в следующую секунду ее взгляд переместился ниже и она увидела Ромейн, наклонившую голову и посматривающую вокруг с самым мрачным видом.

– Что она опять натворила? Роми? Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты вела себя прилично!

Ромейн засопела. Меор отпустил ее руку. Девочка, метнулась к королеве и спрягалась за ее креслом.

– Проказы вашей подопечной зашли слишком далеко, госпожа Оливетт, – заговорил маг, – вам не раз говорили, чтобы вы зашлись ее воспитанием как следует.

– Полагаю, мне лучше знать, чем следует заниматься королеве Инвера, – высокомерно заявила Оливетт, – и никто, кроме короля не может указывать мне на это.

Она всерьез разозлилась и приготовилась достойно осадить мага, который по ее мнению забыл, с кем изволит говорить.

– Рано или поздно, но король Эдуард укажет вам на это, – скрыл усмешку Меор.

– Кажется, вы пытаетесь угрожать мне? – у королевы расширились глаза, – недостойный прием, сударь.

– Это не угроза, госпожа, всего лишь предостережение.

– Благодарю вас, – с едкой иронией поблагодарила его королева, склонив голову.

– В таком случае, может быть вы сообщите мне, с какой целью вы привезли эту девочку сюда? Если, конечно, она есть, эта цель.

– Конечно, есть, господин маг. Не сомневайтесь в этом.

– И какова же она? Если вы намереваетесь сделать ее своей служанкой, то на это не нужно тратить столько усилий.

– Я повторяю, Меор, это только мне решать. Вы вмешиваетесь в то, что не имеет к вам отношения.

– Вы ошибаетесь, госпожа Оливетт. Имеет. Или будет иметь, если я захочу, – негромко, с расстановкой произнес маг, – одно мое слово королю – и он сам определит занятие для вашей подопечной.

– Как вы смеете в это вмешиваться? – вспылила королева, сжимая кулаки, – это наглость! Роми будет делать все, что захочет, и не вам ей мешать! Что бы она ни натворила, она сделала это с моего согласия!

– Стало быть, мне следует сообщить королю Эдуарду, что эта девчонка по вашему указанию швырнула в принца Филиппа гирей, намереваясь серьезно его покалечить? Стоит ли брать на себя так много?

Оливетт осеклась. В глубине души она не считала поступок Ромейн таким уж возмутительным, но другое дело, как на это посмотрит король.

– Хорошо, – процедила, она сквозь зубы, – я скажу вам, что собираюсь сделать. Она будет моей наперсницей и для этого ее нужно научить манерам, грамоте и тому подобным вещам, – помолчав, Оливетт взглянула на мага со скрытой издевкой, – и если уж вы так настаиваете на этом, то именно вам и предстоит научить ее всему этому. По-моему, это справедливо.

И она посмотрела ему в глаза с уже неприкрытым торжеством. Разумеется, придворный маг возмутится тому, что его низводят до звания простого учителя. Сказать ему будет нечего и он предоставит ей свободу действий.

– Таково ваше решение? – переспросил Меор

– Да, – королева вскинула голову, – таково мое решение.

– Что ж. Желание королевы Инвера для меня закон.

И маг поклонился с самым серьезным видом.

Оливетт лишь оставалось смотреть на него, не в силах открыть рот и что-нибудь сказать. Меор взглянул на Ромейн, которая выглядывала из-за кресла ожидая, чем закончится перепалка сильных мира сего. Поймав его взгляд, она втянула голову в плечи.

– Пойдем, Ромейн, – он протянул руку.

– Я не хочу, – пискнула девочка и перевела умоляющие глаза на Оливетт.

Та с трудом проглотила комок в горле и взяла себя в руки. Секунду назад ей захотелось вцепиться Меору в лицо и выцарапать глаза. Но она сознавала, что ее скромных сил будет недостаточно, чтобы справиться с ним.

– Иди, детка, – сказала женщина потрепав ее по голове, – не бойся. За все, что он с тобой сделает, ему придется ответить, – и она посмотрела на мага, – полагаю, не стоит брать на себя столь много, сударь.

– Ваша подопечная в безопасности, госпожа, – вновь поклонился он.

Ромейн выступила вперед, медленно переставляя ноги. Маг казался ей самым страшным существом на свете. От мысли, что он может сотворить, девочку начала сотрясать крупная дрожь.

Меор дождался, пока она подойдет, взял ее за руку и кивнув Оливетт, сидящей без движения, вышел за дверь. В корридоре он мельком взглянул на свою новоявленную ученицу и проговорил:

– Ничего страшного с тобой не случится, Ромейн, разве что, ты перемажешься в чернилах с ног до головы. Тогда, конечно, ты сможешь напугать даже тролля.

– Ты специально это сделал, – прошипела Ромейн,

– Тсс, – Меор приложил палец к губам, – не шуми.

Покои мага находились несколькими этажами выше королевских. Точнее говоря, они располагались в самой высокой башне замка. Поднимаясь вслед за Меором по узкой винтовой лестнице, Ромейн оглядывалась по сторонам и думала, что побывала в каждом, даже самом потаенном уголке замка, а о существовании этой башни и не догадывалась.

Они вошли в круглое помещение с таким высоким потолком, что он терялся в вышине. Дверь за ними мягко закрылась.

– Садись, – велел Меор, указывая девочке на высокий и очень неудобный стул.

Ромейн помедлила, но потом подчинилась. Она с трудом вскарабкалась на стул и устроилась на сиденье, поджав под себя ноги.

– Ну что ж, – маг сел напротив нее, – приступим.

– Ты хочешь колдовать на меня? – шепотом спросила Ромейн.

– Нет. Ты забыла, зачем ты здесь? Я должен обучить тебя грамоте, манерам и приятному обхождению. Так велела мне твоя госпожа, – он усмехнулся.

– Ты должен делать то, что она тебе прикажет, – пробурчала девочка.

– Ты слишком дерзка, для маленькой девочки. Дай мне руку.

– 3ачем?

– Дай мне руку. И не бойся.

Поколебавшись, Ромейн протянула ему руку но маг покачал головой.

– Не эту. Левую.

Взяв ее за ладонь, он осторожно приложил большой палец к ее шраму. В следующее мгновение Ромейн вскрикнула и попыталась руку одернуть

– Тихо. Все. Сядь прямо, спусти ноги. Будешь начинать учиться прямо сейчас

Ромейн спрятала левую руку за спину, но потом выпрямилась, сев так, как велел Меор и чинно сложила руки на коленях.

– Молодец. Вот так следует сидеть всегда. Я надеюсь, ты будешь это помнить. А теперь скажи мне, откуда ты родом. Кто твои родители? И как вышло, что ты здесь.

Девочка неопределенно повела бровями:

– Я не знаю.

– Не знаешь? Что именно ты не знаешь?

– Ничего

– Совсем ничего?

– Я знаю, что жила, в семье смотрителя переправы. И еще я знаю, что они – не мои родители.

– Почему?

– Они звали меня подкидышем.

– Как долго ты жила у них? -нахмурился маг.

– Давно. Я не помню ничего, кроме них.

– А как ты оказалась здесь?

– Меня привезла госпожа Оливетт.

– Семья смотрители отдала тебя ей?

Ромейн сморщила лобик, пытаясь вспомнить.

– Нет, – наконец ответила она, – нет, я была в кустах. Было страшно, все горело, какие-то люди что-то искали.

– Что искали?

– Они кого-то искали, а я спряталась от них.

Меор долго молчал, не сводя с нее взгляда. Ромейн ерзала на стуле, не зная, что делать дальше. Наконец, маг заговорил:

– Есть несколько правил, которые ты всегда должна помнить, Ромейн. Первое: ты должна меня слушать. Второе: ты не должна говорить никому больше, чем я тебе велю. И третье: всегда помни, что молчание – золото. Итак, для чего ты здесь?

– Ты должен выучить меня грамоте, манерам и всему прочему.

– Правильно. То, чему я буду учить тебя сверх этого, должно остаться между нами. Поняла?

Ромейн кивнула.

– Ты никому ничего об этом не скажешь.

– Даже госпоже Оливетт?

– Особенно госпоже Оливетт.

– Почему?

– Потому что тогда она запретит тебе здесь появляться.

Он щелкнул пальцами и все пространство кругом ярко осветилось. Ромейн замотала головой в поисках источника света и обнаружила множество свеч, стоявших по всей комнате.

– Хочешь уметь это делать? – спросил Меор.

– Да, – прошептала девочка.

– Тогда помни о правилах. Повтори их.

– Я должна тебя слушать. Я не должна ничего говорить другим больше того, чем ты велишь. И молчание – золото.

– Хорошо. А теперь приступим к первому уроку.

Шло время. Занятой Ромейн часто казалось, что оно летит. Если раньше у нее было много свободных часов досуга, то теперь их не было вовсе. Теперь она постоянно находилась при Меоре и даже редкие визиты к Оливетт проходили в его присутствие. Королева интересовалась, как проходит обучение Девочка демонстрировала усвоенные правила приличия и этикета, по просьбе Оливетт читала строки в книгах, сперва по слогам, а потом все более бегло.

Королеве приходилось признавать, что маг знает свое дело. Ее немного забавляло то, что он подчинился ее воле. Значит, чем-то она его сломила. Интересно, чем? Может, высокомерный и неприступный маг влюбился в нее? Обдумав это, Оливетт признала, что подобная мысль не так уж ей неприятна. Меор был достаточно красив и по возрасту еще не перешел ту грань, за которой мужчины казались королеве слишком старыми. Впрочем, в последнее время королева предпочла бы любого мужчину своему мужу. Прошло не более двух лет со дня ее замужества, а она уже ненавидела его так прочно, словно прожила с ним долгие годы. Причины ее ненависти были стары как мир. Король был гораздо старше ее, суров, деспотичен, всегда стоял на своем и не признавал никакого мнения, кроме своего собственного. Оливетт как ни старалась, не могла повлиять на него. У Эдуарда была сильная воля и он пресекал все попытки жены, и даже больше, он сам влиял на нее. Королева чувствовала это, сопротивлялась, но понимала, что у нее ничего не выходит. Это заставляло ее ненавидеть мужа еще сильнее. У нее хватало сил лишь на то, чтобы это скрывать.

Оливетт нравилось, как переменилась ее воспитанница. Из хулиганистой девчонки, абсолютно не знающей, как следует себя вести и не имеющей понятия ни о чем, темной и невежественной, она постепенно превращалась в спокойную, милую и благовоспитанную особу. Единственное, что немного не устраивало королеву, была молчаливость Ромейн. Она стала слишком немногословна для десятилетней девочки. Сколько раз Оливетт ничего не значащими на первый взгляд вопросами и замечаниями пыталась выведать у нее, чем она занимается у мага и ничего, кроме скучных перечислений уроков и занятий не слышала.

– Ты ведь понимаешь меня, Роми? Он колдует?

– Иногда, – признала Ромейн очевидное.

– Ты видела, это?

Девочка приподняла брови:

– Ну-у... он зажигает свечи щелканьем пальцев, разводит огонь...

– Что значит "ну"? Воспитанные девицы никогда не говорят "ну". Видимо, маг позабыл указать тебе на это.

– Он не позабыл, – хмыкнула, девочка, – это я забыла.

– Этого не следует забывать, если ты хочешь производить хорошее впечатление. Ведь ты должна стать моей наперсницей. И хорошо же я буду выглядеть, если ты будешь нукатъ, экать и мычать.

Ромейн посмотрела на королеву с любопытством:

– А как же Мэгими?

– Она мне не нравится, – отмахнулась Оливетт, – и никогда не нравилась. Мне кажется, она шпионит за мной: вечно подгладывает, подслушивает, что-то вынюхивает. Препротивная особа.

– Ее нужно прогнать, – посоветовала Ромейн с детской прямотой.

Королева усмехнулась от этого совета. Выгнать Мэгими – что может быть проще? Но кто знает, какие последствия это повлечет за собой? Она была уверена, что Мэгими послал следить за ней сам король Эдуард. Где гарантия, что он не пришлет кого-то, похуже нее?

Оливетт посмотрела на воспитанницу:

– Он учит тебя колдовать?

– У меня нет способностей, госпожа, – отозвалась Ромейн, – Меор говорит, женщины не способны к магии.

– О, неужели? – глаза Оливетт насмешливо блеснули, – вижу, этот маг ничего не знает о женщинах.

Ромейн промолчала. Она нашла, что правило мага, молчание – золото, очень разумно. А главное, подходит ко всем случаям жизни. Не знаешь ответа – промолчи, будешь выглядеть умнее. Не хочешь выдавать свои чувства – промолчи, сумеешь скрыть. Не хочешь сказать лишнего – молчи, как рыба, никто ничего не узнает.

На самом деле, помимо обычных уроков, у Ромейн были и другие. И Меор нашел, что она достаточно способна к магии, чтобы зажигать свечи, закрывать двери и переносить предметы, не прибегая к рукам и другим частям тела. Уроки эти были весьма разнообразны. Ромейн узнавала множество интересных вещей, не имеющих ничего общего с образованием и манерами, но именно они и занимали ее больше всего. Она очень боялась, что кто-нибудь, королева, либо ее муж запретят Меору учить ее. И поэтому молчала так, как советовал ей маг.

Впрочем, скоро Оливетт перестала задавать ей подобные вопросы. Она окончательно уверилась в том, что уроки самые обычные, так как вздела их результаты.

Изредка у Ромейн были свободные минутки, которые она использовала по собственному усмотрению. Меор никогда не ограничивал ее свободы. Девочка больше не устраивала проказ, от которых стонали все обитатели замка. Она сочла, что слишком взросла для этого. Возможно, именно уроки убедили ее в том, что ей куда больше лет, чем на самом деле, может быть потому, что знания отягощали ее голову.

Теперь Ромейн выходила на балюстраду, откуда открывался потрясающий вид. Девочка могла часами смотреть вокруг, любуясь зелеными лугами и темными горами, видневшимися вдалеке. Иногда, эти горы закрывали облака, иногда тучи, но даже тогда вид был ошеломительно красив. Будучи небольшого роста, Ромейн могла смотреть на это лишь сквозь перила, немного присев и прислонившись к ним лбом. Но она быстро нашла способ получше.

Теперь девочка садилась на перила, свесив ноги вниз и ничто не мешало ей любоваться пейзажем. Если бы ее увидела Оливетт, то пришла бы в ужас, а Меор немедленно запретил бы ей сюда ходить. Но к счастью, они оба здесь не появлялись.

Был уже вечер, когда Ромейн освободилась и прошла на балюстраду. Небо темнело, на землю опускалась ночь. Девочка ловко вскарабкалась на перила, и удобно там устроилась, мельком глянув вниз. Слишком высоко для того, чтобы остаться в живых, если сорвешься. Но Ромейн падать не собиралась.

Она взглянула на верхушки гор, которые были еле видны из-за облаков и в который уже раз принялась гадать, что же скрывается за ними. В своей жизни Ромейн видела лишь два места – дом смотрителя переправы и этот замок. И ей очень хотелось увидеть, что находится там, дальше. Хотелось там побывать и увидеть все собственными глазами. Правда ли, что в горах водятся тролли, а еще дальше, глубже в пещерах – огромные драконы, изрыгающие огонь. В мире было много удивительного, стоящего того, чтобы взглянуть,

– Что ты здесь делаешь? – раздался за ее спиной голос и Ромейн впервые едва не свалилась с перил от неожиданности и легкого, но внезапного испуга.

Чья-то твердая рука схватила ее за плечо и вернула равновесие.

– А ну, слезай отсюда, – велели ей недвусмысленно.

Переведя дух, девочка оглянулась и узнала Филиппа. За прошедшее время он сильно вытянулся и окреп, и уже никто не назвал бы его тощим, но и крепким бы тоже не назвал. Однако, его стройность уже не граничила с истощением.

– Мне здесь нравится, – возразила Ромейн, – я не собираюсь слезать.

– Хочешь – не хочешь, а слезть тебе придется, – и принц в два счета стащил ее с перил и поставил на пол.

В награду за спасение он получил свирепый взгляд из-под насупленных бровей и яростное сопение.

– Хочешь убиться? – спросил Филипп.

– Я не собираюсь убиваться. Я просто сижу... сидела... у-у-у, вечно все испортит.

– Сочувствую, – отозвался принц без малейшего сожаления.

– Ну и что. Ты уйдешь, а я все равно сяду туда. Вот так.

– Не сядешь. Я не уйду. Я возьму тебя за ухо и отведу к магу. И сообщу ему о твоих подвигах. Понятно?

Взгляд Ромейн стал еще более злобным, хотя казалось, дальше уже некуда.

– Ну конечно. Что еще ты можешь сделать! – вспылила она.

– Не забывайся, – велел ей Филипп, аккуратно сжав пальцами ее ухо.

– Отпусти, – прошипела девочка, собираясь пнуть его ногой, но в последнюю секунду передумала.

За это ее и выпороть могли, хотя еще ни разу так не делали. Но ведь всему приходит конец. Терпению и снисхождению тоже.

– Пойдем к магу.

– Не пойду, – она топнула ногой.

– Пойдешь.

– Не пойду!

– Боюсь, у тебя нет выбора, детка. Твое ухо в моих руках.

– Ты просто злобный, отвратительный тип! – вспыхнула, Ромейн, – тебе обязательно нужно кому-нибудь сделать гадость. Ты без этого жить не можешь

– Не могу? – изумился Филипп, забыв даже рассердиться как следует, – какую гадость я тебе делаю, интересно?

– Хочешь пожаловаться на меня, вот какую! Ну и жалуйся! Жалуйся! А, что я сделала? Я ничего не сделала.

– Тогда почему ты так боишься идти к Меору?

Ромейн промолчала.

– Ты мне нагрубила, – продолжал он, – ты не умеешь себя вести. Это тебя, кажется, наш маг обучает манерам и правилам хорошего тона?

Девочка свирепо зыркнула на него глазами и попыталась отвернуться, но пальцы Филиппа все еще сжимали ее ухо. В ту же секунду они разжались.

– Иди отсюда, – заключил принц и отвернулся.

Ромейн ускользнула так быстро, насколько это было возможно. На лестнице она пробормотала себе под нос:

– Жаль, что тебя не убило гирей.

Находясь в замке, она старалась не сталкиваться с принцем Филлипом, считая это небезопасным. Увидев его впервые, девочка сразу поняла, что он отвратительный, высокомерный и мстительный мальчишка. Теперь мальчишка подрос и от него следовало ожидать еще худших гадостей. Проще говоря, Ромейн его опасалась. Сейчас она считала себя благополучно спасшейся и избегнувшей серьезной опасности Наказания Меора она боялась меньше, чем того, что может сотворить этот человек.

Немного запыхавшись, Ромейн вернулась в башню и уже хотела, было, проскользнуть в комнату, которую ей выделил Меор, но он заметил ее и остановил вопросом:

– Торопишься?

– Нет.

– Тогда иди сюда. Садись.

– Зачем?

Меор широким жестом указал на стол:

– Ужинать.

Ромейн кивнула и села на стул напротив Меора. Пододвинула к себе тарелку и окинула взглядом стол, раздумывая, что же ей хочется. Меор словно не замечал ее, продолжая есть. Он заговорил лишь тогда, когда увидел, как большая куриная ножка плавно передвигается по воздуху.

– У тебя нет рук, Роми?

– Есть.

– Ты забыла, как следует себя вести за столом?

– Я помню.

– Тогда не используй свои силы там, где можешь обойтись. Ты видела, чтобы я так делал?

– Нет.

Куриная ножка легла ей в тарелку, все остальное Ромейн положила себе, не прибегая к помощи магии.

– Простите, – девочка низко наклонила голову.

– Хорошо. Не думай, что я говорю это просто так. Это очень важно, Ромейн. Ты ведь помнишь, что я тебе говорил?

– Да.

– Никто не должен знать, чему я тебя учу.

– Но ведь здесь никого нет, кроме нас.

– Да. Но привыкнув делать это здесь, ты можешь сделать это и в другом месте, где будет еще кто-нибудь. Нужно уметь контролировать себя.

– Значит я не могу делать это никогда вообще?

Меор кивнул.

– Но... но зачем тогда вы меня учите?

– Это другой вопрос.

Ромейн пару минут смотрела ему в лицо, пока не поняла, что ответа ей не дождаться. Она положила в рот кусочек курицы, прожевала и отложила вилку:

– Почему? – повторила она четко.

– Ешь, – велел ей маг.

– Не буду, пока вы не объясните.

– Я объясню. Позже.

– Когда?

– Ешь.

Девочка обиженно засопела. В ответ на это проявление протеста, Меор заметил:

– Хорошо воспитанные девочки не сопят за столом, не фыркают и не заставляют курицу летать.

– Я сбегу отсюда, – заявила Ромейн, – здесь ничего нельзя делать.

Тут Меор рассмеялся.

– Это не так сложно, нужно только привыкнуть. Когда ты привыкнешь, уже не сможешь поступать иначе.

Ужин они закончили в полном молчании. Отложив в сторону столовый прибор, Ромейн слезла со стула и направилась к двери, понимая, что ничего больше ей не добиться. Меор относился к ней по-доброму, но держал на расстоянии. Никогда он не скажет ей сверх того, что считает необходимым.

– Иди сюда, – велел Меор.

Ромейн остановилась и оглянулась. Маг сидел в кресле у камина, где жарко пылал огонь. Девочка подошла ближе. Он указал ей на низкую скамеечку радом с собой. Она села, чинно сдвинув колени и сложив на них руки.

– Ты спросила, зачем я тебя учу, – заговорил маг, – понимаю, почему тебя интересует этот вопрос. Зачем учить, если делать этого нельзя. Но для того, чтобы контролировать силы в себе, сперва нужно изучить их. Для того, чтобы ты могла сдерживать их и усмирять, когда они вдруг начнут из тебя выплескиваться.

Ромейн широко раскрыла глаза.

– Их так много, что они начнут выплескиваться?

Меор вздохнул:

– Смотри.

В его руках оказался стакан, доверху наполненный водой.

– Видишь? Вода – это сила, содержащаяся в любом человеке. У одних ее больше, чем у других. Сейчас этот стакан находится в равновесии. Но если я начну его раскачивать, вот так, – маг показал, как именно, – что ты видишь?

– Вода выливается, – ответила Ромейн.

– Правильно, А вот теперь воды здесь гораздо меньше, – он плеснул в камин содержимым стакана и девочка увидела, что стакан наполовину пуст, – для того, чтобы она пролилась, его нужно раскаливать сильнее. Но вода все равно прольется. Верно?

– Да, – кивнула девочка, – я поняла.

– Твоя сила пока дремлет в тебе, Ромейн. Но настанет день, когда ты ее почувствуешь. И самым важным будет то, как хорошо ты сможешь ее усмирять. Ты должна понять, что это очень важно. В этом мире не любят магов и колдунов. Люди пользуются нашей силой, когда им это удобно, но в то же время они боятся нас, а страх иногда принимает ужасные формы. А ты – девочка. Будущая женщина. Для тебя это гораздо опаснее. В мире, где правят мужчины, участь женщины – рожать детей и выполнять различные работы по дому. И беда, если женщина оказывается способна на большее. Ей этого не прощают. Именно поэтому тебе следует контролировать свои силы.

Ромейн кивнула, не сводя с него глаз и потрясенная торжественностью момента.

– Я хочу, чтобы ты это хорошенько запомнила, – заключил маг, – какой бы ни была ситуация, ты не должна демонстрировать свою силу. Поняла?

– Ага, – согласилась она.

– Что? Что ты сказала?

– Да. Да, конечно. Простите.

– Ты должна говорить правильно, Ромейн. Всегда. Забудь манеру простолюдинов. Знаешь, что это за место?

– Знаю. Королевский замок.

– Вот именно. Чтоб больше я не слышал от тебя этого слова. Иначе накажу. Ступай к себе.

Ромейн встала и развернувшись, направилась к двери. Меора она побаивалась, зная, на что он способен. Он вполне может превратить ее в крысу в качестве наказания. Крысой ей становиться не хотелось. Равно, как и любым другим животным.

Поплотнее закрыв за собой дверь, девочка глубоко вздохнула и ускорила шаг. Меор внимательно следит за ней, но есть место, где он этого делать не может. Это ее комната. Там она будет делать все, что захочет.

Оказавшись у себя, Ромейн развернулась на полную катушку. Взмахом руки она разожгла в камине огонь и плюхнулась с ногами на кровать. Подняв в воздух сразу около десятка предметов, девочка заставила их чинно фланировать над головой, потом немного ускорила темп. Вращаясь, предметы подняли над ней вихрь так, что волосы Ромейн зашевелились. Она довольно улыбалась.

Услышав посторонний звук, девочка подпрыгнула и села. Вещи попадали вниз и одна из туфель пребольно стукнула ее по голове. Охнув, Ромейн потерла больное место.

Дверь отворилась. На пороге стоял Меор. Неторопливым взглядом он окинул место действия, посмотрел на застывшую Ромейн и спросил:

– Развлекаешься?

– Я почти сплю, – отозвалась она, пытаясь сохранить достоинство.

Маг шагнул ближе. Только теперь девочка заметила, что он прятал правую руку за спиной. На нее волной накатил страх. Ну все, он пришел наказать ее. А в руке у него плеть, что же еще. Она отшатнулась и отползла от мага подальше.

– И это после того, как я полчаса объяснял тебе, как следует себя вести.

– Здесь все равно никого нет.

Меор криво усмехнулся. Ромейн отползла еще дальше, хотя понимала, что все напрасно. Если он захочет, то выпорет ее, не успеет она и глазом моргнуть.

– Не глупи, – оказал он, – я не собираюсь тебя бить.

– А зачем тогда вы сюда пришли? – резонно спросила она.

Меор нагнулся и поднял с пола гребень. Потом кинул его на столик.

– Вот поэтому. Тебе следует осторожнее использовать свою силу, если уж ты решила позабавиться перед сном.

Ромейн проводила его взглядом, проследив, как он закрывает дверь. Кажется, на сей раз ей повезло. Маг прав, ей следует быть осторожнее. Это вполне мог заметить кто-нибудь еще.

Оказавшись в корридоре, Меор задумчиво посмотрел на свою ладонь. Там краснел сильный ожог, который немилосердно болел. Он перевел взгляд на ручку двери, за которую взялся прежде чем войти к своей воспитаннице. Когда он к ней прикоснулся, она казалась раскаленной добела. Ожог на руке свидетельствует о том, что это ему не показалось. Ручка, в самом деле была раскалена. Девчонка не хотела впускать его. Пожалуй, он не зря принял решение обучать ее магическим искусствам. Судя по всему, это ей просто необходимо.

Следовало приложить к руке целебную мазь и смягчить боль. Меор направился к себе, на ходу размышляя о том, что задача, которую он добровольно взвалил на свои плечи, оказалась более сложной.

Глава 3. Родовой знак

Спустя пять лет почти ничего не изменилось. Жизнь текла обычным, размеренным ходом, и все шло своим чередом. Разве что, ненависть Оливетт к мужу стала почти невыносимой. Она никогда не думала, что способна на столь сильное чувство. Ей было противно находиться с ним в одном помещении, женщина избегала на него смотреть за исключением тех случаев, когда иначе было уже нельзя. А его прикосновения вызывали в ней содрогание. Оливетт опасалась, что король поймет, что с ней происходит, но как это ни странно, умный и проницательный Эдуард истолковывал все это неправильно и не приближался к истине, а удалялся от нее. Впрочем, это было неудивительно. Короля никогда не волновали чувства других людей, он просто не замечал их. Иногда казалось, что он сомневается, есть ли у остальных вообще какие-то чувства, не говоря уже о мнениях. Оливетт не сразу поняла это, но когда поняла, то почувствовала небольшое облегчение. Эдуард редко обращал на нее свое внимание, иногда она ловила на себе его взгляд, который, казалось, говорил: «что делает здесь эта женщина?» Это происходило тогда, когда, король соизволял заметить жену. Кстати, сына он замечал гораздо реже и при этом его брови хмурились. Неизвестно, что ему не нравилось. К двадцати одному году Филипп вырос, окреп и возмужал настолько, что в нем трудно было узнать того хрупкого, мрачного паренька, каким он был когда-то. Впрочем, за прошедшее время принц отнюдь не стал веселее. Его красивое лицо сохраняло непроницаемое, холодное и высокомерно выражение.