Текст книги "Найденыш (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Все, Роми. Ступай. Ничего не желаю слышать, – и Оливетт легла на кровать, закрывшись пледом и отвернувшись к стене.
Ромейн поняла, что ей здесь больше нечего делать. Она развернулась и вышла. Мэгими встретила ее словами:
– Рада видеть тебя целой и невредимой. Она сильно бушевала?
– Нет. Напротив, была очень спокойна.
И она, уже собралась выйти, как девушка сказала:
– Подожди немного. Я хочу поговорить с тобой. Это важно.
Ромейн посмотрела на нее.
– Я осмотрела свою рану, – вполголоса начала Мэгими, глядя на девушку очень серьезно, – она и в самом деле небольшая. Просто царапина. Но дело не в ней. Там было еще кое-что.
– Что?
– Отпечатки ладоней. Два розовых отпечатка на моем теле, похожих на легкий ожог.
– Да?
– Ты ведь понимаешь, что это значит, Роми?
– Понимаю? Я должна это понимать?
– Это следы твоих ладоней. Я плохо помню, что тогда произошло, но кое-что в моей памяти все-таки сохранилось. Ты приложила свои руки к моему телу.
И Мэгими в упор уставилась на лицо Ромейн. Девушка покрепче сжала зубы, стараясь быть как можно спокойней. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
– Тебе следует быть осторожней, – снова заговорила Мэгими, – это очень опасно.
– Что опасно? – осведомилась Ромейн чрезвычайно изысканно.
– Я имею в виду твои способности, – тут она понизила голос до едва слышного шепота, – если кто-нибудь узнает об этом...
– О чем?
– Ты знаешь, о чем. Ты ведь обладаешь Силой. Я давно подозревала, что с твоим обучением что-то не так. С чего бы сильному магу брать тебя в ученицы? Из-за того, что ему это приказала королева? Да он ее в упор не видел и ее приказы не значили для него ровным счетом ничего. И в любом случае, он сумел бы убедить короля в необоснованности ее чрезмерных претензий. Но он не стал возражать. Он подчинился и принялся тебя учить. Это очень странно. Но теперь мне ясно. Тогда он почувствовал в тебе Силу.
– Ты это сейчас выдумала?
Мэгими ничего не ответила. Она сдвинула брови и покачала головой.
– Рана была очень опасна, да? Я могла умереть, ведь так? Если бы не ты, я была бы уже мертва. Да, я знаю это. Я только что вспомнила, что она сказала тогда: "Если эта дрянь сдохнет, я буду только рада", – повторила девушка слова Оливетт сухим, бесцветным голосом, – она хотела меня убить, она все сделала для этого. И если бы не ты...
– Я ничего не делала, – отозвалась Ромейн, – ты все выдумала. Что за глупости! Во мне никогда не было никакой...
– От тебя за милю несет магией, – прервала ее Мэгими, – а когда ты начинаешь злиться, воздух густеет и начинает вибрировать. Я умею это чувствовать и меня ты не проведешь. Не беспокойся, я не стану никому ничего говорить об этом. Ты, конечно, думаешь, что я сразу побегу докладывать королю, но это не так. Я не обо всем докладываю. И я вовсе не такая дрянь, как ты думаешь.
– Я не думаю, что ты дрянь, – отозвалась Ромейн, – я вообще ничего против тебя не имею.
Но Мэгими, кажется, не слышала ее. Она продолжала говорить, как будто ее прорвало.
– Я в самом деле очень хорошо отношусь к его величеству. Именно поэтому я близко к сердцу принимаю его проблемы с супругой. Она ведь никогда не любила его. Она только и мечтала о том, как бы вильнуть на сторону. Ну, а теперь... теперь, боюсь, это вылилось в нечто гораздо более серьезное.
– Ты сказала, что чувствуешь магию, – напомнила ей Ромейн, – почему ты сразу ничего не сказала об этом?
– Я не была уверена. До тех пор, пока не прогнали мага, я считала, что это исходит от него. А связывать свои смутные ощущения с тобой я начала совсем недавно. Видишь ли, – она вздохнула, – моя мать была ведьмой. Ее сожгли на костре по обвинению в колдовстве. Точнее говоря, сожгли всю мою семью и если бы не вмешался король, я тоже оказалась бы там. Поэтому, я так благодарна ему за все. На самом деле, он очень добрый, только не каждому дано это понять.
– Что ж, если он такой добрый, тогда почему позволяет это? – немного резко сказала Ромейн, – почему не запретит все эти ужасные, жестокие и несправедливые казни? Эту бессмысленную, беспощадную травлю ни в чем не повинных женщин?
– Это не в его власти. Церковь никогда не подчинялась королю в этих вопросах. Как он может запретить охоту на ведьм, ведь только священнослужителям дано найти и выявить ведьму, а самое главное, поймать и наказать ее?
– Как бы не так, – презрительно фыркнула девушка, – пусть они попробуют поймать меня. А я посмотрю и посмеюсь.
Мэгими улыбнулась.
– Но ты и сама знаешь, почему, правда? Ты ведь не простая ведьма, в тебе очень много Силы.
– Ты это тоже чувствуешь?
– Я это знаю. Чтобы уметь исцелить тяжелую рану, требуется огромная Сила. Моя мать, к примеру, плохо умела это делать. Чаще всего, она использовала снадобья.
– В тебе тоже есть Сила.
– Очень мало. По сути, я только могу чувствовать магию, но не творить ее.
Ромейн уже не знала, что и думать. Этот разговор повлиял на нее странным образом. За сегодняшний вечер Мэгими рассказала о себе больше, чем за все время, проведенное в замке. И такие откровения нельзя было сбрасывать со счетов. К тому же, образ жестокого, злобного монарха значительно потускнел. Мэгими в чем-то права, если он оказался способным спасти ее от неминуемой расправы, то стало быть, не такой он и плохой. Да и почему он обязательно должен быть плохим? Потому, что избил Оливетт? Бесспорно, это плохой поступок, но даже лучшие из нас не всегда могут владеть собой. А король явно не был лучшим.
– Ты говорила ему о том, что тебя хотели убить? – спросила Ромейн вслух.
– Пришлось, – признала Мэгими, – я сказала, что не стану исполнять его поручение, потому что не хочу находиться в одной комнате с его женой. Он спросил, почему. И что мне было делать?
– Это понятно. Тем более, что ты с самого начала была предана королю и терпеть не могла его жену.
– Да, – девушка тряхнула волосами, – он зря на ней женился. И дело не в том, что она его не любит. В конце концов, сильные мира сего редко женятся по любви. Но она его ненавидит. Это было бы еще полбеды, но королева способна на все. Она не перед чем не остановится. А тех, кто встанет у нее на пути, она не задумываясь, уничтожит. Сотрет с лица земли.
– Ну, это уже слишком...
– Ничего подобного. Сама подумай. Ей нужен принц и она во что бы то ни стало стремится его заполучить, невзирая даже на то, что сам принц ее терпеть не может. Я уверена, если б ее не застукали, она рано или поздно вынудила бы его пойти ей навстречу и использовала бы для этого все средства. А в моем случае? Я ей мешала и она выбрала самый кардинальный путь, чтобы от меня избавиться. Она очень опасна. Жаль, что никто кроме меня этого не понимает.
– Я готова согласиться с тобой, что королева – не пример для подражания, но не настолько, как ты считаешь.
– По-моему, она еще хуже, – с твердой убежденностью сказала Мэгими, – ты можешь думать, что я сужу предвзято. Это твое право. Но погоди немного, сами это поймешь.
– Пойду я, пожалуй, спать, – решила Ромейн, – уже поздно.
– Да, ты права. Я тоже пойду, – признала Мэгими и отложив книгу, встала.
– Ты уходишь? А, кто будет следить за королевой? Вдруг она решит что-либо предпринять? – не без задней мысли спросила девушка.
– У нее еще долго не возникнет этого желания, – та усмехнулась, – ты ее видела?
Помедлив, Ромейн кивнула.
– Вряд ли, она захочет куда-либо пойти с таким лицом, – прибавила Мэгими злорадно, – и не смотри на меня так. Ты знаешь, как я к ней отношусь. Особенно, после того, как она всадила в меня нож.
– Это понятно. Но все равно, я ей сочувствую, хотя в последнее время я совершенно перестала ее понимать.
"И одобрять ее действия", – прибавила она про себя.
Расставшись с Мэгими в корридоре, девушка отправилась к себе. Неужели, этот день все-таки закончился? Ей казалось, что он будет длиться целую вечность.
Оливетт стояла и безразлично смотрела на себя в зеркало. Ее совершенно не волновала собственная внешность, а синяки, которые она не сумела полностью скрыть под толстым слоем косметики, вызывали лишь усмешку. Это все пустяки, мелочи, на которые не следует обращать внимания. Главное не это.
Королева давно ненавидела мужа. Канули в Лету те времена, когда она хотела повлиять на него, заставить совершать ради себя хоть какое-то безумство. Когда-то вокруг нее было много мужчин, готовых ради нее на все, но уже на второй день после свадьбы Оливетт поняла, что ее муж не из их числа. И это было одной из многих причин ненависти к нему.
Но теперь все изменилось. Все стало гораздо хуже. Королю показалось мало постоянно изводить ее своим пренебрежением, властностью и сарказмом, он решил унизить ее до последней степени. Он применил силу, он избил ее. Теперь в ее жизни не было ни одной светлой минуты.
Она давно начала мечтать о его смерти. Ведь король был старше, он вполне мог умереть от сердечного приступа или его хватил бы удар, или несчастный случай на охоте. Но эти наивные желания остались в прошлом. Какой сердечный приступ, у этого чудовища сердца нет и в помине. Он еще ее переживет. Да, если это дальше будет продолжаться, он ее точно переживет. Забьет до смерти.
Но Оливетт не собиралась дожидаться этого момента. После происшедшего с ней что-то случилось. Теперь она не собиралась просто сидеть и ждать, мечтать, вдруг король случайно оступится на лестнице и свернет себе шею. На такую призрачную возможность полагаться не стоило. Нужно взять это в свои руки.
Но каким образом? Как осуществить это желание? Ничего, кроме откровенного убийства на ум не шло. Однако, само слово "убийство" не вызывало в Оливетт ни страха, ни дрожи, ни опасений. Напротив, убийство казалось ей единственным выходом.
Устроившись в кресле, королева с поразительным хладнокровием и равнодушием принялась обдумывать разнообразные способы убийства мужа. Кинжал она отбросила сразу. С этим она не справится, король гораздо сильнее ее. К тому же, это ненадежно. А что, если удар окажется не смертельным? Что будет тогда, когда король поправится, думать не хотелось. Да и другие способы, требующие силы, не годились.
Найти нужное удалось не сразу, но когда эта мысль пришла ей в голову, Оливетт поразилась ее простоте. В самом деле, просто! Яд – вот единственный способ, главное, безотказный и не требующий усилий.
Тем более, что яд у Оливетт был. В ее шкатулке, помимо целебных снадобий, находился маленький пузырек с белым порошком. Самый обычный набор уважающей себя женщины: лекарства, снадобья и яды. Кто знает, когда и что может понадобиться. Но раньше королеве и в голову не приходило, что она сможет использовать яд. Зато теперь она была готова отравить кого угодно. Хоть целый замок, ни об одном из его жителей она горевать не будет. Наплевать на всех. Ей никого не жаль, ведь они ее не пожалели.
Но в плане Оливетт было одно "но". Каким образом ей удастся подсыпать яд мужу. За одним столом они больше не сидят, сюда он не приходит, разве что, для того, чтобы почесать об нее свои кулаки. А если она вдруг предложит ему выпить после его упражнений! Тут у самого большого тупицы возникнут подозрения. А король к таким людям не относился. Он сразу все поймет.
Но что же делать? Должен быть какой-нибудь выход. Выход есть всегда, только не всегда он нравится. Есть он и в этом случае. Королева никогда не была дурой, она быстро додумалась. Если нельзя самой подсыпать яд в питье мужа, нужно попросить кого-нибудь об этой услуге. Вопрос в том, кого. Сперва Оливетт подумала о Ромейн. Девчонка уже выполняла поручения и не сказать, чтобы плохо. Нужно велеть ей проникнуть либо в обеденную залу, либо в комнату короля Эдуарда, девушка достаточно смазлива для такой задачи.
Но... нет, это не должна быть Ромейн. Девчонка вполне способна это сделать, но нет способа убедить ее пойти на это, разве что, приказать. Однако, Оливетт сильно сомневалась, что это поможет. Маг слишком хорошо ее воспитывал, он вбил ей в голову совершенно идиотские понятия о чести и порядочности. Достаточно вспомнить, как она отреагировала на ранение Мэгими. Везде и всюду этот чертов маг!
Может быть, Сэлли? Сэлли ей предана, она знает и помнит ее с детства. И именно по этой причине не станет выполнять такое поручение. Напротив, приложит все силы, чтобы отговорить ее.
Тогда кто? Кого в этом огромном и бестолковом замке можно попросить о такой услуге? Неужели, не найдется ни одного человека, способного не думая и не рассуждая сделать это?
Королева медленно поднялась с кресла, и прошла через всю комнату к окну. Такой человек есть. И зовут его Генри Лукас. Она знала, что он к ней неравнодушен. К слову сказать, это было видно невооруженным взглядом. Для того, чтобы окончательно задурить ему голову, следовало сделать совсем немного.
Приняв такое решение, Оливетт сказала Сэлли, которая принесла обед, о том, что хочет видеть Ромейн.
Сэлли торопливо закивала, в последнее время она опасалась спорить с госпожой. Особенно, в свете последних событий. Жалость в ее душе боролась с огромным недоумением. Что происходит с Оливетт? Она стала просто на себя не похожа.
Ромейн явилась на зов королевы через десять минут и сначала искренне считала удачей то, что так поторопилась. Но Оливетт была иного мнения, о чем не замедлила сообщить.
– Тебя только за смертью посылать, Роми, – сказала она недовольно, – улитка, и та приползла бы быстрее. Я уже устала тебя дожидаться.
Ромейн промолчала, так как она по примеру Сэлли не хотела спорить с королевой. Не из опасения, девушка просто понимала, что это совершенно бесполезно. Все равно, окажешься виноватой.
– Есть одно дело, Роми, – продолжала Оливетт, – и это дело чрезвычайной важности. Слушай меня внимательно и запоминай. Ты должна разыскать Генри Лукаса и передать ему это, – она на мгновение разжала ладонь и девушка увидела сложенную бумагу, – но учти, сделать это следует так, чтобы вас не видела ни одна живая душа. Понятно?
– Да, ваше величество
– Хорошо. Теперь дальше. Дождись его ответа, он должен быть положительным. Потом придешь сюда и скажешь мне об этом.
Ромейн присела.
– Полагаю, тебя излишне предупреждать о молчании, Роми.
– Совершенно излишне, ваше величество, – согласилась она.
– В таком случае, ты можешь идти, – и Оливетт недвусмысленным жестом указала ей на дверь.
Ромейн именно так и собиралась поступить, в последнее время ей почему-то хотелось проводить в обществе королевы как можно меньше времени, но было еще кое-что.
– В чем дело? – недовольно спросила та, видя, что наперсница не уходит, – тебе требуется особое приглашение?
– Вы не дали мне записку, ваше величество, – учтиво напомнила ей Ромейн.
– Нужно было сразу сказать мне об этом, а не строить из себя идиотку. На, – Оливетт сунула ей письмо и едва не вытолкала за дверь силой.
С королевой происходит нечто серьезное, это Ромейн поняла еще три дня назад. Остается только поинтересоваться, зачем она настраивает против себя тех немногих, кто находится на ее стороне. Случайно или намеренно? Зачем говорить то, без чего вполне можно было обойтись?
Чуть позднее девушка не могла не подумать о том, с какой стати Оливетт понадобилось передавать Генри Лукасу какие-то послания. Она что, решила забыть о принце и обратить свое внимание на кого-нибудь более доступного? Это была вполне трезвая и разумная догадка, заставившая Ромейн скривиться. Ей стало противно. Неужели, это и в самом деле так? Очень хочется надеяться, что нет, что у королевы есть другая причина встретиться с Лукасом. Хотя, честно говоря, девушка не могла придумать таковой.
Лукаса ей удалось разыскать без особого труда. Еще легче получилось привлечь его внимание. Даже такой человек, как Лукас, имея даму сердца, прекрасный и недоступный образ, лелеемый в душе, не мог не обращать внимания на хорошеньких молодых девушек. Тем более, что даже среди них Ромейн сильно выделялась.
– Неужели, мне удалось привлечь внимание самой очаровательной девушки в Инвере? – полушутя-полусерьезно осведомился он.
– Не знаю, сэр. Вам лучше узнать у нее самой, – с полнейшей серьезностью отозвалась Ромейн, хотя ей очень хотелось фыркнуть.
Лукас приподнял брови:
– Кого же вы считаете прекраснее себя?
– Мистер Лукас, у меня очень мало времени. Отойдем в сторону.
Это предложение удивило его еще больше, но мужчина последовал за ней. Ромейн завернула за массивную колонну, где было довольно темно и совершенно пусто.
– Уж не пытаетесь ли вы меня соблазнить? – спросил Лукас со смешком.
Девушка в ответ смерила его таким взглядом, что даже в полутьме было ясно, что именно она думает о нем самом и о его дурацком предположении. Лукас стушевался.
– Это вам, – после паузы сказала Ромейн и протянула ему записку, – быстро прочтите и дайте мне ответ. Полагаю, вам не нужно спрашивать, от кого это.
Глаза мужчины стали огромными. Он почти выхватил у Ромейн письмо, развернул и приблизил к глазам, жадно вчитываясь в текст.
В Оливетт он был влюблен давно, тайно и прочно. Однако, помня о разнице в положениях, Лукас ограничивался лишь взглядами исподтишка и вздохами. Свои чувства он держал при себе, что, правда, не мешало ему искать утешения на стороне. Но происходящее сейчас произвело на мужчину такое огромное впечатление, что на некоторое время он лишился дара речи. Просто стоял, опустив руку с запиской, с вытаращенными глазами и лицом, по которому медленно расплывалась блаженная улыбка.
Ромейн, которая прислушивалась к посторонним звукам, обратила на это внимание не сразу. Но когда обратила, ей стало ясно почти все.
– Мистер Лукас, – она бесцеремонно прервала его мечтания, – мне нужен ваш ответ и как можно скорее.
– Да, – очнулся он, – да, конечно. Разумеется, я согласен. Могли бы и не спрашивать.
И он медленно начал разрывать записку на узкие длинные полоски.
– Замечательно, – отозвалась девушка, понаблюдав за его действиями несколько секунд.
После чего развернулась и ушла.
Королева, кажется, нарочно ищет неприятностей на свою голову. Как будто, их у нее мало. Интересно, что скажет король, если вдруг узнает о новых предпочтениях супруги? Подумав об этом, Ромейн невольно фыркнула. Да он ее в порошок сотрет. После того, конечно, когда подберет свою челюсть с пола.
Оливетт она, конечно, не стала докладывать о своих крамольных мыслях. Ей требовалось лишь сообщить ответ Лукаса, что Ромейн и сделала.
– Прекрасно, – сказала Оливетт, выслушав это, – в таком случае, ты должна сделать еще кое-что. Дождись, пока эта негодная, дрянная шпионка отправится спать, – королева махнула рукой в сторону двери, – и отправляйся за Лукасом. Он будет ждать тебя в конце корридора. Проведешь его сюда, после чего пойдешь к себе.
– Да, ваше величество, – присела девушка.
Королева внимательно посмотрела на нее.
– Об этом никто не должен знать. Ни одна живая душа. Дай мне слово, Роми, что будешь молчать.
– Конечно, ваше величество, я даю слово, что буду молчать об этом.
Помедлив, Оливетт кивнула. Иногда, чужие принципы, подобные этому оказываются полезны. Девчонка считает, что свое слово нарушают линь последние негодяи. Пусть и дальше продолжает так считать. Это очень удобно.
Нужно заметить, что королева вовсе не была спокойна насчет Лукаса. Она очень боялась, что его приходу может что-то помешать. Она, правда, ни минуты не сомневалась в том, что Лукас обязательно придет. О да, он явится, и вот тут-то нужно постараться сделать так, чтобы он окончательно потерял голову. Оливетт знала один безотказный способ. На Лукаса это подействует наверняка. Но все же, для того, чтобы обезопасить себя, нужно еще кое-что. Впрочем, торопиться пока не стоит, у нее есть время. Пока еще есть.
Беспокойство Оливетт было напрасным, Лукас пришел в точно назначенное время и никто не пытался его остановить, задержать или хотя бы спросить, что он делает у королевских покоев в столь поздний час.
Войдя в комнату, Лукас склонился в почтительном поклоне, отчего Оливетт почувствовала невыразимое облегчение. Он здесь, значит, все получится.
– О, встаньте, мистер Лукас, прошу вас! Я так рада, что вы пришли.
Разумеется, после этих слов на лице ее гостя показалась радостная и несколько глуповатая улыбка. Что ж, он в самом деле к ней неравнодушен.
– Садитесь, мистер Лукас, – Оливетт указала ему на стул.
– О нет, что вы, ваше величество, я не смею! – запротестовал он.
– А я говорю, что смеете и более того, я сама вам это разрешаю. Сядьте же, прошу вас.
После этих слов Лукас, разумеется, сел. Оливетт довольно улыбнулась, подошла к нему и облокотилась на спинку его стула. Ни к чему тратить время на ненужные подходы. Он влюблен в нее, и как все влюбленные мужчины, резко поглупел.
Лукас не только поглупел, но и оторопел от такой близости к нему любимой женщины. К его лицу прихлынула кровь, в висках стучало, а дыхание стало прерывистым.
– О мистер Лукас, если б вы знали, как я рада вашему приходу, – продолжала королева, от чьего взгляда не укрылась ни одна мелочь.
Причем, женщина была предельно искренна. Сейчас Лукас был ей необходим, как воздух.
– Я... я не могу поверить в это, – прошептал тот.
Он в самом деле не ожидал столь явных знаков внимания со стороны королевы. И эти знаки медленно, но верно сводили его с ума.
– Вы, вероятно, знаете, в каком ужасном положении я нахожусь, – наклонив голову к его пламенеющему уху, зашептала Оливетт, – увы, это ни для кого не секрет. Ревность моего супруга давно перешла все мыслимые границы. Надо ли говорить, что никакого повода ему никогда не требовалось. Все эти поводы он прекрасно умеет придумывать сам.
Она знала, какое впечатление на мужчин производит этот ее шепот. А Генри Лукас принадлежал к широко распространенному виду тех, кто млел от восторга в ее присутствии. Но она также знала и менее восприимчивую породу, и это знание ее бесило. К этой породе можно было смело отнести короля и его сына. Эти двое оставались совершенно равнодушными к ее чарам. Но не Лукас.
– Я так одинока, сударь, – продолжала Оливетт, – я всеми покинута. Меня никто не любит.
– Но ведь это невозможно, – пробормотал он.
– Увы, возможно, – непритворно вздохнула она, – я никому не нужна.
– Неправда, ваше величество, – Лукас замотал головой, – вы нужны, вы просто необходимы и вы... вы любимы.
– Но кем? – осведомилась королева, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос.
Мужчина покраснел еще сильнее, хотя дальше, казалось, было уже некуда.
– Мной, – прошептал он так тихо, что прочесть это можно было лишь по губам.
– О, мистер Лукас! – ахнула Оливетт, – я знала, что вы так скажете! Я это чувствовала!
С этими словами она легко пересела к нему на колени и положила руки на плечи. Лукас вздрогнул.
– Я все время о вас думаю, – прошептала женщина.
Лукасу ничего не оставалось, как поцеловать ее. Впрочем, он об этом не пожалел, особенно, если вспомнить, что мечтал о такой возможности уже довольно долгое время.
Оторвавшись от него, королева всхлипнула и разрыдалась, уткнувшись головой ему в плечо.
– Что с вами, ваше величество? – испугался он, – я вас обидел?
Он даже попытался встать, подумав, что позволил себе слишком много, но Оливетт не пустила его.
– Нет-нет, вы никак не могли меня обидеть. Напротив, сейчас мне гораздо легче. Еще полчаса назад мне было так тошно, что хотелось наложить на себя руки.
– Но вы не должны так думать. Нет, только не это. Пожалуйста, ваше величество, скажите мне, что случилось.
– Это случается почти каждую неделю на протяжении восьми лет, – Оливетт слегка отстранилась от него и указала на темные пятна на шее и подбородке.
Потом стянула с плеч платье, демонстрируя синяки во всей своей красе.
– Господи, – ахнул Лукас, побледнев, – что это?
– Это именно то, что вы подумали. Синяки после побоев. Мой дорогой супруг не оставляет меня своей милостью.
– Боже мой, как он мог?!
– Как? Очень просто. Кулаками. Пока еще кулаками. Я каждый день благодарю Бога, что он пока не додумался взять что-нибудь тяжелое.
– Но ведь это... это немыслимо! – вскричал Лукас, – как он мог ударить вас? Я вообще не понимаю, как можно бить женщину, да еще такую, как вы.
Возможно, находись здесь король, он сумел бы объяснить ему, за какие заслуги можно, а главное нужно бить такую исключительную женщину, как Оливетт.
– Нужно как-то остановить его, – добавил Лукас гораздо менее уверенно.
– Неужели? И кто может остановить короля? – горько усмехнулась королева, – нет, это лишь слова. Ничего нельзя поделать. Рано или поздно он забьет меня до смерти.
– Никогда! Я не допущу этого.
– О, мне так хочется на это надеяться! Генри? Мне можно называть вас так?
– Я буду счастлив.
– А вы будете называть меня Оливетт, – она наклонилась к нему и платье соскользнуло с ее плеч совершенно, обнажая ее всю почти до пояса.
Оно и так держалось на честном слове.
Если кто и мог устоять после этого, то только не Лукас.
Пару минут назад Оливетт приходилось делать небольшое усилие над собой, чтобы ее объятия и поцелуи выглядели как можно естественней. Но после того напора, который проявил Лукас, женщина совершенно позабыла про это. Сейчас все было настолько естественно, что лучше и быть не могло. Оливетт уже не думала о том, что заниматься любовью прямо на полу очень неудобно и вообще, дурной тон, и о том, что в качестве любовника предпочла б кого-нибудь другого.
– Если он еще раз вас ударит, я убью его, – хрипло прошептал Лукас, тяжело дыша, когда все было закончено.
– Вы в самом деле сделаете это? – Оливетт повернулась к нему, устраиваясь поудобнее, – вы сделаете это, или это лишь красивые слова, чтобы утешить бедную женщину?
– Я сделаю все, что вам будет угодно.
Тут Оливетт склонилась над ним и наградила мужчину долгим и страстным поцелуем. Лукас притянул ее к себе, но она вывернулась и поднялась на ноги, топча бесполезное сейчас платье. Взяла мужчину за руку:
– Пойдемте в спальню.
Тяжелая дверь мягко закрылась за нами и в комнате воцарилась тишина.
10 глава. Смерть короля
Ромейн пришла к королеве сразу после завтрака, как и было условлено. Мэгими, исправно сидящая в приемной, приветливо улыбнулась и поздоровалась. Девушка ответила ей тем же. Вообще, в последнее время между ними установились почти приятельские отношения. Это было удивительно для посторонних, ведь раньше они друг друга терпеть не могли. Но зная истинную подоплеку дела, это было уже не столь удивительно.
– Все в порядке? – спросила Ромейн, кивая на дверь.
– Сегодня что-то тихо. Кажется, она еще не выходила из спальни. Сэлли отнесла ей завтрак, но очень быстро ушла. Кстати, – Мэгими понизила голос, метнув настороженный взгляд в сторону королевских покоев, – она была очень сердита. Так что, поосторожнее.
Ромейн кивнула.
– Да, замечательная новость, – вспомнила девушка, – его величество наконец простил своего сына. Вчера вечером он вернулся домой.
Ромейн приподняла брови и этим ограничилась.
– Я вообще не понимаю, зачем король его прогонял. В том, что произошло, вины принца нет, и все это знают.
– И откуда они это знают?
– Там была Маттин, – фыркнула Мэгими, – в последнее время именно она является признанной фавориткой его высочества. И потом, что ты спрашиваешь? Уж тебе-то это известно доподлинно.
– Может быть, мне и известно, но я не болтала об этом, – отозвалась Ромейн, – именно поэтому меня удивляет то, что все в курсе.
– Тоже мне, секрет. Достаточно только посмотреть, как они глядят друг на друга. Королева смотрит так, словно перед ней редкое лакомство, до которого невозможно добраться, а принц... сразу видно, что он ее терпеть не может.
– Как занятно, – хмыкнула девушка.
– Посмотрим, что будет теперь, – подытожила Мэгими.
– Да, посмотрим. Ну что ж, я пошла.
– Осторожнее, – привычно посоветовала ей та.
В комнате и в самом деле было пусто. На столе стоял нетронутый завтрак, прикрытый салфеткой. Ромейн постояла, не зная, что делать. Может быть, уйти, раз королева еще спит. Но тут из спальни послышался голос Оливетт:
– Это ты, Роми?
– Да, госпожа. Доброе утро.
– Я сейчас выйду.
Она появилась через пять минут. Ромейн присела, украдкой разглядывая ее лицо. И какие сюрпризы ждут нас сегодня?
Оливетт нервничала, причем, делала это столь явно, что и слепой заметил бы. Женщина поминутно кусала губы, не могла усидеть на одном месте, а к завтраку едва притронулась. К тому же, она очень часто поглядывала на дверь. Ромейн не знала, что именно ее беспокоило. Может быть, приход мужа? Или вчерашняя встреча с Лукасом? Что, в конце концов, происходит? Того и гляди, королева начнет в отчаяньи заламывать руки и бегать по комнате.
– Вы хорошо себя чувствуете, ваше величество? – рискнула девушка.
И получила в награду негодующий взгляд.
– Я уже и забыла, когда чувствовала себя хорошо. А в чем дело, Роми? Что за неуместные вопросы?
– Прошу прощения, ваше величество.
– Какая бестактность! И вообще, я не понимаю, что ты здесь делаешь? Разве я тебя звала?
– Нет, но...
– Что "но"? Хватит. Ступай отсюда, и приходи лишь тогда, когда тебя позовут.
Ромейн сощурила глаза. Сколько можно это терпеть? До каких пор это будет продолжаться? Оливетт постоянно обвиняет ее в том, что она не делала и делать не обиралась, регулярно срывая на ней свое плохое настроение. Если она приходит, ее тут же гонят, если нет – немедленно зовут, обвивая в нерасторопности. Причем, в обоих случаях она только исполняла указания королевы!
Ромейн молча развернулась и вышла.
Мэгими, подняв голову на звук, хотела что-то сказать, но осеклась. Она собралась подняться на ноги, но в это время на столе треснул графин, заливая все кругом водой, а остальные предметы задрожали и принялись подпрыгивать, включая и стул под девушкой.
– Успокойся, – сказала Мэгими очень мягким тоном, – Роми, ты меня слышишь? Успокойся, ладно? Возьми себя в руки, пожалуйста.
Но Ромейн уже взяла. Она перевела дыхание и оглядела место побоища. Никаких особенных повреждений, кроме графина, не обнаружила.
– Извини, – проговорила она.
– Ничего. Но с этим нужно быть поосторожнее. Хотя я тебя очень хорошо понимаю. Она и святого из себя выведет. Что на сей раз?
– Мне надоело это терпеть, – прошипела Ромейн, – что бы я ни сделала, все не то и все не так.
– Со мной было то же самое, – сочувственно заметила Мэгими, – постарайся не обращать внимания. Ты ведь знаешь, для тебя это особенно важно.
– Я знаю, – девушка села на стул и поморщилась, заметив, что со стола капает вода, – черт возьми. Графин треснул.
– Да пустяки, – махнула рукой ее собеседница, – велю принести другой, вот и...
Она осеклась во второй раз. На ее глазах трещина в стекле начала уменьшаться, а потом исчезла совсем. Вода, извиваясь, словно живое существо, потекла к щели в полу и просочилась сквозь нее.