Текст книги "Найденыш (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Вы... что?

– Мистер Тернер, вы никогда прежде не производили впечатления человека, который плохо слышит. Я сказала именно то, что вы услышали.

– Но почему?

– Вам непременно нужно это знать?

– Ну... ну да, хотелось бы, – он с трудом перевел дух.

– Хорошо. Потому, что мне надоело терпеть ее выходки и сносить дурацкие капризы, выполнять поручения и делать вид, что я всегда и во всем с ней согласна. И главное, после вчерашнего происшествия.

– А... а причем тут...

– Не делайте вид, что ничего не понимаете. Думаю, именно по этому вопросу его величество требует меня к себе.

– Да, все верно. Значит, мы идем?

– Непременно.

– Тут, неподалеку я привязал лошадей. Пойдемте, мисс Шиниз. И позвольте мне вам помочь. Давайте, я понесу ваши вещи.

– Прошу, – Ромейн поставила их перед ним.

Люк взял сундук за ручку и едва не взвыл от страшной тяжести.

– Боже мой, – воскликнул он, – мисс Шиниз, как же вы это тащили?!

Ромейн улыбнулась.

– Я сильная.

Пыхтя и надрываясь, Люк тащил сундук Ромейн и недоумевал, как она вообще могла оторвать его от пола. А ведь она несла его и как несла! Так, словно там не было не то, что ничего, будто бы этот злосчастный сундук был сделан из бумаги. Немыслимо, чтобы такая хрупкая девушка, обладала столь огромной физической силой.

– Как же вас отпустили? – рискнул спросить Люк чуть погодя.

– Никак. Меня никто не отпускал. Я ушла сама, – пояснила Ромейн.

– Так, выходит, королева ничего не знает об этом? – от неожиданности он даже остановился.

– Не знает, – спокойно и даже безмятежно согласилась она.

– Но почему?

– Я ей не сказала.

– Вы... не сказали? Вы просто так ушли, оставили службу и даже ничего не сообщили королеве?

– Именно так.

– Но...

– А почему я должна ей что-то объяснять? – девушка пожала плечами, – я ушла, потому что мне надоело ее терпеть.

Люк сглотнул. На его памяти никто никогда не уходил со службы вот так, ничего не сказав, просто потому, видите ли, что ему надоело. Это было просто немыслимо. И так спокойно, буднично. Но мисс Шиниз вообще странная девушка, И что-то в ней есть такое... настораживающее.

– Почему вас это удивляет? – спросила Ромейн.

– Я бы так не смог, – честно признался Люк.

Она фыркнула.

– Значит, никто не знает, что вы ушли, – уточнил он.

– Ни одна живая душа. Я ведь обещала.

– Да я и не сомневался в этом. Просто, когда увидел ваши вещи, решил, что вы сообщили о своем уходе. Я знаю, что вы никогда не лжете.

Тут Ромейн рассмеялась.

– Я лгу. И довольно часто. Не надо меня идеализировать.

– Я не это имел в виду, – поправился Люк, – просто я уверен, что вы всегда держите слово.

– Стараюсь, – честно ответила она.

Завидев лошадей, Люк прикинул, выдержит ли хоть одна из них здоровенный сундук. Он ведь не рассчитывал, что девушка прихватит с собой вещи. Иногда она вызывала в нем оторопь.

Впрочем, беспокоился он напрасно. Сундук доставил его лошади много неудобств, но она покорно несла груз всю дорогу и даже ни разу не сбилась с шага.

– Я рад, что вы согласились пойти со мной добровольно, мисс Шиниз, – сказал Люк, нарушая молчание, – я думал, что мне придется вас долго уговаривать. Но вы, должно быть, сами хотели уйти.

– Не хотела бы, не ушла, – признала Ромейн и взглянула на него, – что значит "добровольно"? Вам приказали сунуть меня в мешок и приволочь силой, если я не соглашусь?

– Не то, чтобы... Нет, – поправился он, – не в мешок. Конечно, нет.

– Но что-то в этом роде, – она хмыкнула, – надо отметить, что у нового короля очень милая манера уговаривать людей. Главное, безотказная.

– Вас никто не смог бы притащить в мешке, – заметил Люк.

– Почему вы так думаете? – девушка посмотрела на него с интересом.

– Не знаю. Мне почему-то так кажется.

Что ж, стоило признать, что у Люка было отменное чутье, хотя он и сам не отдавал се6е в этом отчета.

– Куда прикажете доставить ваши вещи, мисс Шиниз? – спросил Люк, когда они прибыли к замку.

Ромейн пожала плечами. Потом ответила:

– Лучше всего, в мою бывшую комнату. Если она не занята, конечно.

– Ее освободят для вас.

Парень тут же поймал какого-то слугу за плечо и отдал ему необходимые указания.

Ромейн наблюдала за этим, слегка сдвинув брови. Все это было настолько нетипично, что заставляло призадуматься. Почему мистер Тернер относится к ней с такой предупредительностью и даже почтением? Она ведь самая обычная наперсница, тем более, бывшая. А главное, она найденыш без роду и племени. Все это знают. Так, в чем дело? Может быть, Люк что-то заподозрил? Или же знает, кто она на самом деле? Впрочем, нет, если б он знал, все было бы совсем не так.

А может быть, Люк просто чувствует в ней Силу, как Мэгими? Только Мэгими знает, что это, а он – нет. Просто чувствует и понимает, что с ней нельзя шутить. А он ли один это чувствует? Ромейн вдруг подумала о том, что на протяжение ее жизни здесь никто не обращался с ней, как с найденышем. Все почему-то относятся к ней уважительно. Все, кроме Оливетт и собственно, Филиппа, на правах старого знакомства, разумеется. Сэлли, и та была корректна, хотя немало ворчала. Но она всегда ворчит.

– Думаю, вам не стоит беспокоиться о своих вещах, мисс Шиниз, – продолжал тем временем Люк, – их доставят на место в целости и сохранности. Пойдемте, мисс Шиниз, вас ждут.

Девушка кивнула и отправилась за ним. Все это было очень интересно. Она подумает об этом на досуге.

Невзирая на свое безаппеляционное приказание, Филипп вовсе не был уверен, что Ромейн согласится прийти покорно, как овечка. Он полагал, что Люку все-таки придется применить силу и был готов увидеть его с мешком на плече, в котором барахталось бы нечто сопящее и мычащее. Ведь противная девчонка все делает ему назло. Поэтому, увидев, как в комнату входит сперва Люк, а потом и сама Ромейн с совершенно спокойным лицом, Филипп порядком удивился.

– Мисс Шиниз, ваше величество, – произнес Люк с поклоном.

Разве что, ножкой не шаркнул.

– Добрый день, ваше величество, – а вот Ромейн, конечно, не упустила возможности сделать реверанс по всем правилам.

– Можешь идти, – велел Филипп Люку.

Когда тот вышел, король обернулся к Ромейн и проговорил:

– Я удивлен, мисс Шиниз. Вы просто так пришли и вас не пришлось уговаривать? Странно. Я ожидал, что вас сюда, принесут.

– Вот это вряд ли, ваше величество, – с полной серьезностью отозвалась девушка, хотя ей очень хотелось фыркнуть, – мистер Тернер почему-то боится применять ко мне силу. А что касается уговоров, то ему все-таки пришлось меня уговаривать, разумеется.

– Ну слава Богу, мне сразу полегчало, – съязвил Филипп, – а то я уже начал опасаться, что с вами что-то случилось. Итак, мисс Шиниз, вы здесь потому, что я хочу задать вам пару вопросов. Это касается смерти моего отца. Что вы знаете об этом?

– Ничего особенного, ваше величество. Я слышала, признание мистера Лукаса, я ведь была там.

– Вот именно, что были. И я видел выражение вашего лица. Вы что-то знаете, не так ли? Что?

Ромейн промолчала.

– Мисс Шиниз, – почти прошипел король, – не пытайтесь играть в свою излюбленную игру. Только не сейчас. Я хочу услышать ответ и я его услышу. Итак?

– Я знаю, что король умер не своей смертью, – ответила Ромейн.

– Откуда вы это знаете?

– Вы сами это говорили тогда, ваше величество. Не помните?

– Неужели? И как он умер? Какова была причина его смерти?

– Яд.

– Что? Что-о? – глаза Филиппа расширились.

Он вдруг схватил ее за плечи и как следует встряхнул.

– Откуда вы это знаете? Ну-ка, немедленно, откуда?

– Прекратите это, – прошипела Ромейн таким голосом, что он неожиданно подчинился, хотя и сам не понял, почему.

Ему на мгновение показалось, что в комнате резко похолодало, а голову как будто сжал тесный обруч. Но это ощущение длилось всего несколько секунд.

– Это никакой не секрет, – продолжала девушка, но уже гораздо спокойнее, – я просто догадалась. Священник говорил о баранине и холодных напитках. А на теле короля не было ран. Что это, если не отравление?

– Ясно, – Филипп уже пришел в себя, – мисс Шиниз, вам следует помнить, как нужно ко мне обращаться. Сегодня я не в том настроении, чтобы сносить ваше хамство.

– Да, ваше величество. Я все сказала, ваше величество.

– Нет, не все. Вы не сказали, кто его убил.

– Лукас, – Ромейн слегка приподняла брови, – его убил Лукас, ваше величество. Он сам в этом признался.

– Признался? Черта с два. Он только взял на себя чужую вину. И ты знаешь, чью. Ну?

– Не понимаю, ваше величество, что вы от меня хотите?

– Это ты передала ему яд? – быстро спросил король.

Ромейн вытаращила глаза:

– Что?

– Ты передала ему яд? – он сильно сжал ее подбородок и поднял голову, – ты?

– Нет, – она освободилась одним неуловимым движением.

– Не надо мне лгать.

– Нет! – вдруг закричала Ромейн да так, что у Филиппа от ее крика заложило уши, – я ничего об этом не знала!

Громкий звон заставил его подпрыгнуть. Король стремительно обернулся и увидел, что из обоих окон вылетели стекла.

– Черт, – вырвалось у него, – ты не могла бы орать потише? Подумают, что я тут шкуру с тебя спускаю.

Он не успел договорить. Распахнулась дверь и в комнату влетел Люк с огромными глазами на пол лица и мечом в руке.

– Что случилось, ваше величество? – завопил он ненамного тише, чем Ромейн.

Филипп поморщился.

– Ничего. Убери это, – и указал на меч, – что за ерунда. Мы с мисс Шиниз просто беседуем.

Люк помедлил, но меч все-таки опустил, продолжая осматривать комнату. Разумеется, от его взгляда не ускользнули осколки на полу и пустые рамы.

– Что это? – ахнул он.

– Ничего, – король снова начал раздражаться, – проваливай. Когда мне будет нужна твоя помощь, я непременно сообщу тебе об этом.

– Но ваше величество...

– Проваливай, я сказал.

Люку пришлось подчиниться. Проигнорировать прямой приказ он не посмел. Дверь за ним закрылась.

– Продолжим, – как ни в чем не бывало заметил Филипп, обращаясь к Ромейн, – кстати, не знал, что ты можешь так кричать. По правде говоря, я вообще не думал, что ты это умеешь.

Ромейн молчала. Она крепко стиснула зубы: и пыталась не злиться. Хотя с другой стороны, она уже и так сделала достаточно для того, чтобы ее обвинили в колдовстве. И даже слишком много.

– Значит, ты не передавала ему яд. Тогда кто?

– Не знаю.

– Не лги.

– Я не знаю, – отчеканила она, – я вообще ничего об этом не знала до тех пор...

– До тех пор? Продолжай, хорошее начало.

– До тех пор, пока не увидела, как умер король, – закончила девушка.

– И что ты поняла после этого?

Лицо у Ромейн было настолько замкнутым, что создавалось впечатление, будто она надела маску. На последний вопрос она не ответила.

– Я спросил тебя. Не надо молчать. У тебя ничего не выйдет. Уж можешь мне поверить, я знаю множество способов развязывания языков.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Что ты сказала?

– Я сказала: я в этом не сомневаюсь. Я уверена, что вы знаете множество способов, как и многое другое. Но если вы намерены применить силу, я ничего не скажу.

– Ты и так ничего не говоришь. Черт. Не знаю, почему я до сих пор это терплю. Вот что, сядь.

Филипп указал ей на стул.

Ромейн мотнула головой.

– Сядь и не заставляй меня тебя уговаривать. Сядь и давай поговорим спокойно.

– Вам будет неудобно допрашивать меня сидя, ваше величество.

Король тяжело вздохнул и с грохотом поставил перед ней тяжелый стул.

– Сядь. Пожалуйста.

Вот теперь она посмотрела на него с удивлением. Помедлила и все же села. Филипп сел на другой стул, пододвинув его поближе.

– Послушай меня, Ромейн. Я знаю, что Лукас отравил моего отца. Я знаю, что он не сам до этого додумался. Я также знаю, кто толкнул его на это и зачем. Мне не хватает малости: доказательств. Мне нужны эти доказательства, а они есть у тебя. Скажи, Лукас встречался с королевой?

Ромейн промолчала.

– Черт побери, до каких пор ты будешь ее выгораживать?

– Вы ведь сами все знаете, – сказала девушка.

– Я знаю, но этого недостаточно. Ты что, до такой степени ей предана, что готова молчать даже под пытками?

– Нет. Я вообще не знаю, что такое преданность. Но я давала ей слово.

– Господи, – Филипп на мгновение закрыл глаза, – она давала слово! Черт бы тебя побрал. Я же видел, что тебе было противно ее присутствие. Я видел, как ты кривилась. И ты еще держишь слово?

– Я не кривилась.

– Еще как кривилась. Стояла с таким видом, будто тебя сейчас стошнит. И как ты до сих пор способна ее выносить?

– Я ушла от нее.

– Что?

– Я оставила службу сегодня, – повторила Ромейн.

– Серьезно? И она отпустила тебя целой и невредимой?

– Она пока ничего об этом не знает. Я ничего ей не говорила, просто собрала вещи и ушла.

Некоторое время Филипп смотрел на нее, не говоря ни слова. Потом произнес:

– Поразительно. Ты всегда так сообщаешь о своем уходе?

– Это был первый и последний раз, ваше величество. Я не собираюсь больше никому служить.

– Да? А почему?

– Не хочу.

– М-да. Ты слитком заносчива для найденыша. Удивляюсь, как королева терпела это так долго, с ее-то самомнением. Впрочем, у тебя оно неизмеримо выше. Нет, здесь не только маг поработал. Тут еще и наследственность.

Ромейн приподняла 6рови:

– Какая наследственность у найденыша?

– От нее никуда не деться. Ты хорошо смотрела на себя в зеркало? Да у тебя на лбу написано, что ты знатного рода. А руки? – он взял ее за запястье и поднял с колен руку, – это руки человека, который никогда ничего не делал. Слишком нежные, слишком изящные, слишком ухоженные. И это не только твоя заслуга. Это у тебя от родителей. А кто учил тебя задирать нос и смотреть на всех с таким презрением? Даже маг так не важничал. Он помнил о своем месте.

Ромейн опустила глаза и молчала. Все это было слишком точно и абсолютно верно. Конечно, Меор не важничал. Он был старше и умнее.

– Ты говоришь со всеми так, будто делаешь одолжение, – продолжал Филипп, – так сделай мне одолжение, скажи, Лукас был у королевы?

– Зачем вы спрашиваете, ваше величество, вы сами знаете это.

– Я знаю. Можешь мне поверить, если б я мог обойтись без твоего ответа, я бы без него обошелся. Но сейчас мне очень нужна твоя помощь. Скажи мне. Пожалуйста.

Девушка вздохнула и кивнула.

– Когда?

– За день до смерти короля.

– Как это было?

– Королева дала мне записку и велела передать ее Лукасу, Мне следовало дождаться ответа.

– Каким был ответ?

– Он сказал: "да, конечно. Могли бы и не спрашивать".

– Ну, естественно, – пробормотал король себе под нос, – а где эта записка?

– Он порвал ее на моих глазах. Наверное, она просила его об этом.

– Ясно. Жаль. И что потом?

– Я передала королеве его ответ. И она велела мне привести его к десяти вечера, как раз тогда, когда уйдет Мэгими. Лукас дожидался меня в конце корридора. Я привела его и ушла.

– Это все?

– Да.

– Все-таки жаль, что ты не имеешь привычки подслушивать. Ты могла бы узнать немало интересного.

– Не сомневаюсь. Но за этим вам следует обратиться к Мэгими.

– Поздно. Как она вела себя на другой день?

– Очень нервничала.

– Ну, еще бы, – он скрипнул зубами, – она ждала известий. И она их дождалась. Все ясно. Так я и думал.

После чего еще раз скрипнул зубами и произнес такое слово, что глаза Ромейн едва не полезли на лоб. Филипп не сразу заметил ее реакцию, но когда заметил, фыркнул.

– Прошу прощения. Я понимаю, как это звучит, но по-другому я не могу ее назвать. Хотя, если честно, я могу ее назвать и гораздо хуже.

Девушка уже хотела, сказать: "Не сомневаюсь в этом", но что-то ее удержало

– Я всю жизнь ненавидел своего отца, – вдруг проговорил он задумчивым тоном, – сначала из-за матери. Она всегда его боялась и думаю, именно это и свело ее в могилу раньше времени. Потом я стал его ненавидеть из-за этой стервы, которую он выбрал себе в жены. Его никогда не интересовало то, что я об этом думаю. Полагаю, и мое существование его тоже не интересовало.

Ромейн продолжала молчать. Слова сочувствия здесь была бы лишними, к тому же, она удивлялась, откуда вообще такая откровенность.

– Но когда я вошел в комнату и увидел, как он умирает, я вдруг понял, что он – мой отец и я его люблю, не смотря ни на что. Странно, правда?

– Нет, – девушка покачала головой, – мне тоже жаль, что Меора прогнали. Сначала мне даже казалось, что он бросил меня на произвол судьбы, оставил безо всякой защиты и поддержки. Зато когда он был рядом, мне ужасно хотелось, чтобы его не было, чтобы он исчез навсегда и перестал действовать мне на нервы, или хотя бы, чтобы его больно стукнули по носу.

– Я догадываюсь, что маг был не очень приятным человеком, – кивнул Филипп.

– Не очень приятным? – Ромейн усмехнулась, – он был ужасным, невыносимым и просто отвратительным. Но раньше я бы просто содрогнулась от мысли, что он продолжит учить меня, зато теперь я смотрю на это по-другому. Может, все дело во мне? Может, это только я не могла его выносить.

– Не только ты. В его присутствии все чувствовали себя меньше и незначительней. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Мы ценим только то, что потеряли. Или то, что нам недоступно, – добавил он.

Ромейн и сама так думала. Может быть, все было бы по-другому, если б Меора не прогнали. Может быть, король был бы жив, а Оливетт оставалась доброй и милой, а не превратилась в чудовище.

– Мне нужно поговорить с Лукасом, – снова заговорил король, – теперь, благодаря тебе, у меня есть веские аргументы.

– А что ему грозит? – спросила девушка.

– Если он не признается – смертная казнь.

– А если признается?

– Тюрьма. Надолго.

– По-моему, это почти одно и тоже.

– Ты говоришь так потому, что тебе никогда не грозила смертная казнь.

– Это подло, – вдруг вырвалось у Ромейн.

– Что? – Филипп сощурился, – что ты имеешь в виду?

– Использовать влюбленного в тебя человека для такой грязной работы, зная, что потом его непременно казнят, – она поморщилась и лицо ее на мгновение стало таким, словно перед ней было нечто невообразима мерзкое и отвратительное, – какая гадость.

– Ты уже не считаешь, что твои долг – хранить ей верность?

– Я не могу ее видеть.

– Но это не ответ на мой вопрос.

– Я оставила службу и уже не считаю себя обязанной выполнять ее требования и быть лояльной по отношению к ней.

– Поэтому ты ушла? Чтобы без помех нарушить данное ей обещание? – утвердительно заметил Филипп, – значит, когда ты уходила, ты уже знала, зачем я тебя вызываю и знала, что мне скажешь. Так зачем же нужно было действовать мне на нервы? У мага научилась?

– Должен же пойти впрок хоть один из его уроков, – отозвалась Ромейн уже совсем дерзко.

– Ну, этот урок ты усвоила в совершенстве. Почему ты постоянно мне дерзишь? Думаешь, что это сойдет тебе с рук?

Девушка промолчала. Она не знала, сойдет ли ей это с рук, но почему-то чувствовала, что сойдет. И не только это.

– Так, все. Аудиенция закончена, – Филипп величественным жестом указал ей на дверь, – на сегодня с меня достаточно твоих дерзостей.

Ромейн поднялась со стула и поклонилась.

– Прошу прощения, ваше величество. Вы совершенно правы, упрекая меня в излишней непочтительности и мне очень жаль, что она имела место. Жаль только, что я не могу в ответ пенять вам на то, что вы собиралась меня пытать.

– Пытать? – он вскинул брови, – не собирался и не думал даже. Я просто хотел тебя припугнуть. Но ты ведь не станешь отрицать, что у меня ничего не вышло. Что я должен сказать, чтобы напугать тебя?

– Ну, если вы поставили перед собой цель непременно напугать меня, я уверена, что рано или поздно вы это узнаете, ваше величество. До свидания.

– Ты опять мне дерзишь, – констатировал король, вставая.

– Мне очень жаль, я и сама не знаю, почему вы все мои слова, считаете дерзостью, ваше величество.

– Может быть, потому, что это на самом деле так? С королями так не говорят, да будет тебе известно.

– Прошу прощения еще раз, но я не знаю, почему так выходит.

– Думаю, что знаешь. К тому же, мне это нравится.

Ромейн даже не стала делать вида, что удивлена. Она в самом деле знала это, или скорее, догадывалась. Никто не будет терпеть дерзости больше одного раза, если они ему не нравятся.

– Думаю, ты также знаешь и кое-что другое, – продолжал Филипп, но уже совершенно другим тоном.

Девушка, отступила на шаг назад, потому что он вдруг оказался слишком близко. Наверное, нужно было сразу бежать к двери, но было поздно. Он поднял ее голову за подбородок и в следующее мгновение сделал то, чего она ожидала меньше всего. Он поцеловал ее. Слишком долгим, слишком длинным поцелуем, прижав ее к себе так сильно, что Ромейн едва не задохнулась Она, была ошеломлена, испуганна и очень взволнована, а ее сердце колотилось, как сумасшедшее.

Позади что-то лопнуло со звоном, потом раздался тихий, но противный треск.

– Тихо, – сказал Филипп, на, мгновение отрываясь от нее и продолжал по новой.

И в это время в дверь осторожно постучали. Сперва тихо, а потом все более настойчиво.

– Пошел вон, – посоветовал стучавшему король и взглянул на Ромейн, – тебя это удивило? – причем, он имея в виду вовсе не стук, а совершенно другое.

– Не очень, – ответила она.

– Тогда иди. До завтра, – он развернул ее к двери и легонько подтолкнул.

Ромейн отозвалась каким-то невнятным междометием и ушла. Филипп на мгновение прикрыл глаза, а потом обернулся и внимательно осмотрел комнату. На столике когда-то стояла большая ваза с цветами. Теперь цветы неопрятной кучей лежали на труде осколков в луже воды. Дверцу шкафа пересекала тонкая извилистая трещина, а картина на стене висела криво и того и гляди, могла упасть.

Замечательно. Девчонка в считанные минуты разнесла комнату вдребезги. Впрочем, это его совершенно не трогало и не удивляло, Они раньше подозревал нечто в этом духе.

– Ваше величество, – послышался из-за двери неуверенный голос Люка, – вы позволите мне войти?

– Входи, – он безотчетно пожал плечами, полагая, что хуже уже не будет.

Люк вошел и застыл на пороге. Было совершенно очевидно, что именно его так удивило.

– Господи, ваше величество, что тут произошло?

– Допрос с пристрастием, – съязвил Филипп, – мне пришлось потрудиться, но зато она в конце концов, выложила мне все.

В глазах Люка появился такой неприкрытый ужас, что король коротко рассмеялся.

– Успокойся. Я пошутил, И не задавай больше вопросов, если это нетрудно.

– Конечно, – слабым голосом согласился Люк.

На самом деле, это было очень трудно. Просто невыносимо трудно.

Отправляясь в тюрьму поговорить с Лукасом, Филипп был совершенно не настроен на серьезную беседу, поскольку его мысли были заняты другим, точнее, другой. Они были заняты ею уже достаточно долгое время, но никогда столь полно и всеобъемлюще. Завтра. Он продолжит все завтра, и продолжит, как следует. И никто, даже надоедливый Люк не в силах будет ему помещать.

Однако, в этом Филипп сильно ошибался. Завтра преподнесло ему такой сюрприз, какого он не ждал.

12 глава. Суд

Наутро Ромейн чувствовала себя не очень хорошо, поскольку не выспалась. Она пол ночи проворочалась, думая о том, что случилось. О том, хорошо это или плохо. И пришла к выводу, что скорее плохо, чем хорошо. Потому что ни к чему хорошему это привести не может в принципе. Они для этого слишком разные и занимают слишком несовместимые положения. И потом, она слишком самолюбива, горда и независима для того, чтобы стать очередной фавориткой. А ничего другого быть не может.

Именно поэтому нужно поскорее покончить со столь многообещающим началом. Хотя если честно признаться самой себе, ей ведь это понравилось. И это было еще более плохо.

Поэтому, утро у Ромейн началось не блестяще. А продолжение было совсем из ряда вон.

Сразу после завтрака к ней подошел важный лакей и с глубоким поклоном сообщил, что его величество ожидает ее в Зале Суда.

– Где? – переспросила Ромейн с удивлением.

– В Зале суда, мисс, – повторил лакей.

Он не спешил уходить, точнее, он вообще не собирался этого делать.

– Прямо сейчас? – уточнила девушка, и без того догадываясь.

– Да разумеется, мисс.

Ромейн отправилась вслед за ним, полная самых мрачных предчувствий. Зал Суда! Одно название говорит само за себя. Нет нужды спрашивать, для чего она там понадобилась.

Зал Суда с порога поражал обстановкой. Он был огромным, мрачным и с первого взгляда вызывал желание бежать отсюда, и чем скорее и дальше это будет, тем лучше. В центре зала возвышался помост с рядом кресел, в который уже сидели люди. Ромейн без труда узнала короля, а также одного из тех священников, что присутствовали при неудачном сожжении мнимой ведьмы. Центр зала окружало несколько рядов стульев, по периметру которого стояла стража. Обстановка более, чем угнетающая.

– Проходите, мисс, – лакей указал вперед, сам же он, судя по всему, идти туда не собирался.

Ромейн сильнее сжала зубы и направилась к центру залы. На нее обратились всеобщие взгляды, под которыми девушка чувствовала себя еще более неуютно. Остановившись поблизости помоста, она низко поклонилась.

– Мисс Шиниз, присаживайтесь, – сказал король как ни в чем не бывало, указывая ей на один из стульев, находящихся за оцеплением.

Как будто, они находились на великосветском приеме.

Она отправилась туда, куда было указано и села. Это было еще более ужасно, чем казалось сначала. Главное, выдержать.

Дверь, ведущая в залу, распахнулась. Взгляды людей обратились туда. К помосту величаво шествовала сама королева Оливетт. Она шла глядя прямо перед собой, а лицо ее изображало оскорбленную невинность. Никакого испуга или неуверенности. Ромейн не хотела на нее смотреть, не все-таки смотрела. Эта женщина, как всегда, держалась прекрасно. Того и гляди, даже у тех, кто знает ее слишком хорошо, появятся сомнения в ее виновности.

– Это уже переходит все границы, – заявила Оливетт громко, останавливаясь напротив помоста, – это возмутительно! Что это за представление?

– Вы находитесь в месте, где вершится правосудие, так что извольте соблюдать тишину, сударыня, – ледяным тоном отозвался король.

– Правосудие? Что вы называете правосудием? Вы собираетесь огульно обвинить меня в чем-то!

– Никаких напрасных обвинений не последует, ваше величество, – произнес священник в красной мантии, тот самый, знакомый Ромейн, – только на основании фактов и доказательств.

– Доказательств? Какие у вас могут быть доказательства? – презрительно фыркнула королева, – я могу расценить это лишь как злобные происки против меня. А у происков доказательств нет и быть не может.

– Тем не менее, есть не только доказательства, но и свидетели.

– Свидетели? – Оливетт приподняла брови с полнейшим самообладанием, – какие свидетели? И свидетели чего?

Ромейн очень внимательно вглядывалась в свою бывшую госпожу. Слишком уж она в себе уверена. Как можно столь невозмутимо держаться, зная, что твои дела плохи? Что-то здесь было не так.

– Оливетт – Дэниэла – Стэлла – Мария, – размеренно проговорил король, – вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве короля Инвера Эдуарда – Джозиана – Стефана – Фердинанда.

– Что? – переспросила она, – в убийстве? Я не ослышалась?

– Введите первого свидетеля.

Двери залы снова распахнулись. Ромейн машинально повернула голову и увидела четверых стражников, между которыми шел Лукас. Лицо его было совершенно пустым и ничего не выражающим, а глаза опущены. Он подошел к помосту и остановился около Оливетт. Она повернула голову и посмотрела на него изумленным взглядом. Внимательный наблюдатель сумел бы прочесть в нем не только изумление но и некоторую растерянность и даже мольбу. Но Лукас не смотрел на нее. Он поднял глаза и взглянул на судей.

– Генри – Мэриэтт Лукас, что вы можете рассказать суду о своих действиях?

– Нет, – одними губами прошептала королева.

Она просто сверлила глазами левую щеку мужчины. Несомненно, он это чувствовал, но так и не повернул головы. Медленно и четко Лукас принялся излагать обстоятельств дела.

На протяжение этой речи в зале стояла полная тишина. Лукас изложил все точно и бесстрастно, а также предельно откровенно. К концу его речи на щеках Оливетт пламенели два ярко-красных пятна.

– Это ложь! – вскричала она, – гнусная ложь для того, чтобы очернить меня!

– Вы будете говорить только тогда, когда вам предоставят слово, – отозвался король, – а до тех пор я приказываю вам молчать. Есть еще один свидетель и суду, без сомнения, будет интересно его выслушать. Мисс Ромейн Шиниз.

Ромейн встала на ноги, которые почему-то казались ей чужими и шагнула вперед.

Оливетт резко обернулась.

– Ты-ы, – прошипела она, – подлая тварь! Я тебя вырастила, я о тебе заботилась, а ты вот, как мне отплатила. Да если бы не я, ты бы уже давно подохла под тем кустом!

"Это нужно выдержать", – твердила себе Ромейн, делая вид, что ни одно из этих слов не было ею услышано.

– Ну что ж, – заключила королева, – раз вы судите меня и предъявляете мне обвинения, будет только справедливо, если я предоставлю вам свидетеля своей защиты. Приведите сюда Мэгими Эвера.

– Каким образом Мэгими Эвера, может свидетельствовать в вашу пользу? – осведомился у нее священник.

– Я утверждаю, что слова обвинения в мой адрес – ложь, что свидетель был одурманен и говорит лишь то, что ему велели говорить. А главное, я утверждаю то, что истинный убийца нашего короля и моего мужа сейчас стоит за мной, – Оливетт обернулась и указала на Ромейн.

Девушка от неожиданности отступила назад, глаза у нее сделались круглыми от изумления.

– Неужели? – презрительно отозвался король, – вы с таким же успехом можете указать на меня или на любого другого. Это вам не поможет.

– У меня есть свидетель, который может это подтвердить, – стояла на своем королева.

– Это все чушь.

– Ваше величество, – заговорил священник, – почему бы нам не выслушать этого свидетеля? Это будет справедливо. Приведите Мэгими Эвера, – велел он страже.

– Не трудитесь, – фыркнула Оливетт, – она стоит за дверью.

Двери распахнули в очередной раз. Девушка, находящаяся за ними, медлила довольно долго, но все же вошла и подошла к помосту. Выглядела она довольно жалко. Ее лицо было очень бледным, губы тряслись, а на щеках отчетливо заметны следы слез.

– Мэгими Эвера, – заговорил священник в красной мантии – что именно вы можете сообщить суду?

– Я... я не знаю, – прошептала та.

– Хорошее свидетельство, – усмехнулся король,

– Скажу я, а она подтвердит каждое мое слово, – произнесла Оливетт, – моя бывшая наперсница, которую вы называете Ромейн Шиниз, хотя оно вовсе не является именем этого найденыша – ведьма.

– Что? – это восклицание вырвалось у Филиппа.

– Ведьмы используют самые разные чары и заклятия, они наводят порчу, – продолжила королева, – они насылают проклятия. Я утверждаю, что король стал жертвой проклятия.

– Это бред. У нее не было никаких причин делать это, а вот у вас были и очень веские.

– Ведьме не нужны причины и поводы, – усмехнулась та с полным превосходством, – у них одна цель как можно сильнее навредить людям.