Текст книги "Недотрога для Сурового (СИ)"
Автор книги: Екатерина Дибривская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Завершив осмотр выставки, мы направляемся к выходу. Сергей Дмитрич предлагает:
– Тут недалеко, по пути к парку, есть хороший ресторанчик. Пообедаем там?
– Хорошо, – осторожно соглашаюсь я.
В этот момент мужчина открывает передо мной массивную дверь, и я испытываю глубокое разочарование: на улице льёт как из ведра. Настоящий тропический ливень, от которого на асфальте возникают целые потоки воды.
Сергей Дмитрич вызывает такси и поворачивается ко мне.
– К сожалению, придётся перенести обед в ресторане. Нам лучше вернуться к машине и поехать обратно. Если дождь усилится, дороги может сильно размыть и проезд по ним будет крайне опасен.
– Да, конечно, как скажете, – испуганно ойкаю я.
Минут через двадцать мы пересаживаемся в автомобиль Суровина, и я бросаю на заднее сиденье рюкзачок, стягиваю промокшую джинсовку и слегка отжимаю волосы. Сергей Дмитрич врубает печку посильнее и трогается в сторону выезда из города.
На трассе дождь действительно усиливается. Видимости ноль. Я испуганно вжимаюсь в сиденье и молчу, боясь отвлекать водителя своей болтовнёй от сложной горной дороги. Мы минуем горный посёлок, в котором закупались продуктами, и дождь немного утихает. Скованность постепенно отпускает меня.
Когда, по моим подсчётам, до дома остаётся примерно минут десять-пятнадцать, в салоне раздаётся какой-то писк. Сергей Дмитрич чертыхается и съезжает к обочине, и в этом момент приборная панель гаснет.
– Что случилось? – спрашиваю я, глядя, как мужчина предпринимает попытки завести машину.
– Аккумулятор сел.
– Так быстро?
– Кондиционер работал, печка… – задумчиво протягивает он. – Возможно, просто сбой какой-то, может, я не уследил.
Он разводит руками, словно извиняясь, и проверяет телефон.
– Не ловит. А у тебя?
Я достаю свой и смотрю на экран. «Нет сети». Замечательно!
– Тоже нет.
– Ладно. Ничего страшного, подождём. Дорогу популярной не назовёшь, впереди только наш коттеджный посёлок, но надеюсь, что кто-то поедет.
Постепенно салон охлаждается, а за окном начинает темнеть. Дождь весело шумит, врезаясь в крышу и стёкла машины.
– Посидишь одна? – решается мужчина. – Ждать бесполезно, пойду в сторону посёлка. Тут осталось километра два плюс-минус. Либо сеть появится, либо дойду до охраны и сразу вернусь за тобой.
– Я пойду с вами, – упрямлюсь я.– Смотрела достаточное количество фильмов ужасов, чтобы знать, что разделяться ни в коем случае нельзя.
– Не глупи, Юль. Жизнь не фильм ужасов, а снаружи ливень. Ты заболеешь.
– Я боюсь сидеть тут одна, – признаюсь мужчине. – Просто боюсь. Пожалуйста, Сергей Дмитрич, не настаивайте. Я иду с вами, если вы уходите.
Он поджимает губы, но медленно выдыхает:
– Ладно. Тогда идём.
Хотя и идём мы довольно быстрым шагом, от бесконечного водяного потока с неба я, промокшая мгновенно, промерзаю до самых костей. Напитанная водой джинсовка становится просто ледяной. Зубы начинают стучать, я не чувствую онемевших от холода губ, рук и ног. Да и всех остальных частей тела. И замедляюсь, тормозя мужчину.
– Замёрзла, Юль? Ничего, немного осталось, потерпи, маленькая. – подбадривает Сергей Дмитрич и берёт меня за руку, буквально таща за собой.
Наконец мы добираемся до поста охраны, но сосед лишь отмахивается на предложенную помощь. И лишь на подходе к дому я вспоминаю, что оставила рюкзачок с ключами в машине соседа.
От досады хочется расплакаться, как маленькой девочке, но Сергей Дмитрич, едва выслушав о моей проблеме, тащит меня как на буксире к своей двери и втягивает в дом.
Ведёт сразу в кухню, щёлкая на кнопку электрического чайника. Я вся дрожу. Пытаюсь стянуть мокрую джинсовку, но пальцы деревенеют и не слушаются. Не выдержав, мужчина сам стягивает с меня грубую ткань, прилипшую к телу. Следом прямо на пол летит его рубашка.
Сергей Дмитрич напряжённо смотрит на меня, кидается в гостиную, чтобы сорвать с дивана плед.
Я протягиваю дрожащие руки к тёплой плюшевой ткани, но он качает головой.
– Это придётся снять, Юль.
Приговаривая что-то себе под нос, он заводит руки за мою спину и отыскивает собачку потайной молнии платья. Он не размышляет, я не думаю о последствиях.
Толстые мужские пальцы проводят по моим плечам, цепляя мокрую ткань, и тянут вниз платье. Я остаюсь лишь в мокрых кедах и трусиках.
Взгляд мужчины устремляется на сморщенные от холода соски, а у меня нет сил даже прикрыться.
Сергей Дмитрич накидывает мне на плечи плед, на мгновение прикрывает глаза и издаёт какой-то низкий утробный стон. Секунда, и я оказываюсь сидящей на столе, а мужчина быстро стягивает с меня кеды и сбрасывает свои туфли, выпрямляясь.
Он нависает надо мной, заглядывая прямо в душу. Мрачная решимость, читаемая во взгляде, сводит меня с ума, лишая воли.
– Я знаю только один самый быстрый способ отогреть тебя, – бросает он перед тем, как накрыть мои губы губами.
Глава 8.
Мужчина прикусывает мою нижнюю губу, вынуждая открыться для стремительного проникновения горячего языка, который ныряет в мой рот почти до самой глотки, заставляя подчиняться каждому его требовательному движению. Мне не хватает воздуха. Я совершенно забываю, как дышать, лишь судорожно всхлипываю на каждом удобном моменте.
Горячие ладони тем временем ложатся на мои сомкнутые колени и резко разводят их в разные стороны. Сергей Дмитрич занимает место между ними, тесно вжимаясь животом в мою промежность.
Пальцы мужчины оглаживают бёдра, очерчивают позвонки, проходятся по рёбрам. Мне щекотно, но совсем не смешно. Всё внутри меня сжимается от страха… и предвкушения.
“Это его способ отогреть меня?”– проносится в мыслях, но дальше крупные ладони целиком накрывают мои груди, слегка сжимая твёрдые как камушки соски, и с моих губ прямо в его рот слетает протяжный стон.
Сергей Дмитрич отрывается от моих губ, целует скулы, подбородок, шею. Словно оголодавший, обсасывает ключицы и спускается к груди. Издав какой-то совершенно восторженный рык, он втягивает в рот один сосок, разминая пальцами другой.
Чувствуя истому, разливающуюся по телу, и мелкую пульсацию между ног, я прижимаюсь ближе к его телу, отчаянно желая снять хоть немного напряжение. Но Суровин вдруг останавливается.
Он обхватывает меня одной ручищей и куда-то несёт. Наверное, я должна бояться, переживать по крайней мере, но я не испытываю ничего такого. Лишь страсть, затопившую с головой. Страсть, в которой хочется сгореть без остатка.
Внося меня в ванную комнату, Сергей Дмитрич запускает одной рукой воду в душевой кабине, тянет вниз плед и цепляет пальцами мои трусики. Простенькое хлопковое бельишко падает на пол, и я завороженно смотрю, как руки Суровина ложатся на пряжку ремня. Тяжело сглатываю, когда он резким движением стягивает брюки вместе с трусами и моему взору открывается вздыбленный член. Большой, идеально-ровный, увитый набухшими венами… Те несколько парней, с которыми я практиковала…всякое, и рядом не стояли!..
Мужчина берёт меня за руку и заводит в кабинку, захлопывая за нами дверцу.
Попав под струи горячей воды, мы некоторое время остаёмся неподвижны, молчаливо изучая друг друга. Сергей Дмитрич выдавливает на руку гель и начинает потихоньку размазывать его по моему телу. Обводит грудь по кругу, лаская между пальцами соски, и я выгибаюсь навстречу этим сладким прикосновениям.
Мне хочется большего. Я знаю, чего ожидать, ну, примерно, но с этим мужчиной всё воспринимается более остро и чувствительно. И я хочу, чтобы мне было не простоприятно. Я хочу, чтобы он подарил мне настоящееудовольствие. И почему-то мне кажется, что он точно знает, как это сделать. Ведь даже сейчас, когда его руки скользят по мыльному телу, я чувствую, как всё во мне трепещет от возбуждения, которое вот-вот готовится выплеснуться наружу.
Его уверенные ласки совсем не похожи на все мои шалости вместе взятые с парнями до этого момента. Он не стремится только брать, как сопливые юнцы; он щедро одаривает меня точечными прикосновениями, которые, подобно маленьким разрядам электричества, ударяют по мне, рассыпаясь пьянящими искрами по коже, отчего я покрываюсь мурашками и дрожу теперь уже вовсе не от холода.
Наигравшись с сосками, Суровин устремляется по животу вниз и уверенно накрывает лобок, заставляя меня раздвинуть ноги шире. На короткую долю секунды меня охватывает паника, которая, впрочем, тут же гаснет от вспышки тянущего наслаждения, когда мужчина невесомо касается кончиком пальца головки клитора, снова жадно набрасываясь на мои губы.
Я закидываю руки на крепкие плечи и пробегаю по ним пальцами. На ощупь тело мужчины кажется мне каменным и разгорячённым. Словно он не промок так же, как и я, под ледяными потоками ливня.
С любопытством и предвкушением провожу ладонями по его груди. Мощное тело мужчины – не подростка – внушает ужас и трепет. Какой же он весь огромный! Просто скала непрошибаемая! Но от моих нерешительных прикосновений Сергей Дмитрич стонет от удовольствия и кусает меня за губу. Его пальцы, порхающие по складкам и дразнящие чувствительный клитор, ускоряются, вознося меня к самому первому в жизни настоящему оргазму. Всё, что случалось со мной этого момента, просто детский лепет. Сейчас всё по-настоящему. По-взрослому. Ситуация вышла из-под контроля под действием силы обуявшей нас страсти и несётся на полной скорости к неминуемой развязке. Больше нет пути назад, да я и не решусь затормозить, отказаться, остановить... И будь что будет!..
Плотный узел напряжения взрывается под резкими, даже грубоватыми движениями пальцев Суровина, и я начинаю сотрясаться от мощных волн эйфории, растекающейся огненной лавой по венам. Ослепительные вспышки оргазма оглушают меня на какое-то время. Я не могу разобрать ни торопливых слов мужчины, ни собственных криков и стонов.
Постепенно приходя в себя, я обмякаю, крепко удерживаемая его руками. Сергей Дмитрич обхватывает ладонями мои ягодицы и отрывает меня от пола, прижимая спиной к плотному прозрачному пластику душевой кабины. Я смущённо кусаю губы, разглядывая, как он приставляет распирающую от возбуждения головку к половым губам. Плоть к плоти. Твёрдость к влажности. Заклеймить хочет. Себе присвоить.
Запоздало думаю, что, наверное, я должна ему признаться, но резким толчком бёдер мужчина врывается в моё тело, срывая девственную печать.
Унисон наших выкриков сливается с шумом воды из душа. У мужчины он напоминает победный, мой же – полон боли, что обжигает изнутри.
Сергей Дмитрич в удивлении замирает, разглядывая, как вода под ногами немного окрашивается в розоватый оттенок, и поднимает на меня взгляд.
– Сумасшедшая девчонка! – стонет он протяжно, начиная покрывать невесомыми поцелуями лицо, уши, шею и грудь.
Пребывая глубоко внутри меня, он усмиряет былую похоть, становясь нежным, ласковым, заботливым. Словно открывшийся вдруг факт моей невинности теперь действует на него как красный свет и он стремится во что бы то ни стало испить мою боль.
И ему это удаётся. Расслабляя меня поцелуями и ласками, он возобновляет плавные медленные толчки. То ли щадя меня, то ли не умеючи сдержаться, мужчина быстро достигает цели и, покинув моё тело, кончает прямо на мой живот со сдавленным полухрипом-полустоном.
Шумно выдыхая мне в лицо, Сергей Дмитрич медленно опускает меня на ноги и упирается лбом в мой лоб.
– Юля, Юлька, Юленька… Что ж ты не сказала, глупая? Я бы не стал… Ни за что не стал…
Горькая обида окатывает словно ушат ледяной воды. Мне хочется плакать, но совершенно неожиданно для мужчины и самой себя я заношу руку и со всей злостью отвешиваю ему пощёчину.
Следом луплю по его лицу ещё раз. И заношу руку снова. Но Сергей Дмитрич перехватывает её.
– Довольно! – велит он. – Нужно было просто сказатьдотого, как всё случилось, сейчас бы не пришлось жалеть!
– О-о-о, ну, конечно! – закатываю я глаза. – Вам не пришлось бы ни о чём жалеть, скажи я заранее! Что,такв качестве подстилки не гожусь? Недостаточно опытная?! Ну простите-извините, барин, что вы первый, с кем такая страсть случилась!
Суровин округляет глаза от удивления и обалдевше переспрашивает:
– Решила, чтояо чём-то жалею?
– Юленька, – гнусаво пародирую я его голос, – что же ты, дура такая, не сказала, что девственница? Я бы даже смотреть в твою сторону не стал!
Неожиданно мужчина взрывается громким смехом и тянет меня к себя, прижимая так крепко, что я не могу даже маленечко шевельнуться.
– Юлька, глупышка! – выдыхает он в мою макушку. – Здесь бы не стал, так бы не стал, сделал бы всё иначе: правильно, красиво и романтично… Именно это я и пытался сказать, а не то, что ты уже надумала своей светлой головкой!
Я максимально вытягиваю шею, заглядывая ему в лицо.
– Правда? – спрашиваю с замиранием сердца.
– Правда. – с усмешкой кивает он. – Всё равно долго не протянул бы, слишком ты притягательная. Ну прямо конфета! Сделал неправильные выводы из твоих рассказов, потому что, видимо, хотел заблуждаться. Хотел как можно скорее получить тебя, ягода, что было бы абсолютно невозможно так быстро, пойми я всё правильно.
Довольно посмеиваясь, мужчина целует меня. Огромные ладони гладят то тут, то там, нигде, впрочем, надолго не задерживаясь. Но я отстраняюсь.
– И что теперь? – спрашиваю свистящим шёпотом.
– А теперь ты моя! – самодовольно заявляет Сергей Дмитрич, но добавляет уже серьёзно: – Не думай, что случившееся между нами минутная слабость или какая-то игра. Ты меня с ума сводишь, Юль. Не знаю, к чему это приведёт в конечном итоге, но я просто больше не могу игнорировать этот животный инстинкт обладать тобой.
Он не говорит о любви. Даже о влюблённости не говорит. Только о желании обладать. Мне кажется, это честно. Вряд ли взрослые мужчины способны на любовь с первого взгляда; я думаю, у них всё и сведено к этим самым пресловутым инстинктам. Пока мужчинахочет, будет рядом, а потом… потом может и кого-то другого захотеть. Это жизнь. А любовь… есть ли она? Хватит ли её силы, чтобы остановить инстинкты? Я не знаю, у меня для этого слишком мало опыта.
Я не питаю иллюзий, хотя мне, как и любой другой влюблённой девушке девятнадцати лет, хочется верить в сказку о прекрасном принце, я приму любой расклад. Мне придётся. Нельзя заставить человека полюбить тебя, да и на любовь требуется куда больше времени. А всё, что есть у меня, это неделя на безрассудство и пьянящие эмоции от близости этого огромного мужчины.
Я выдавливаю улыбку:
– Тогда пусть всё идёт своим чередом?
– Думаю, это самое логичное, что можно сделать в нашей ситуации. – пожимает он плечами. – Раз уж так получилось, будем просто наслаждаться этим случайным счастьем. А там будет видно.
– Что видно? – осторожно уточняю я, но мужчина просто затыкает меня поцелуем, делая более сильный напор воды.
Он промывает мои волосы и быстро намыливается сам, выходит из кабины первым, чтобы обвязать вокруг бёдер полотенце и завернуть меня в другое. Подхватывает на руки и несёт. Я нерешительно обнимаю его за шею. Пока не понимаю, как себя вести рядом с ним, как называть. И не понимаю, что должна чувствовать.
Сергей Дмитрич с лёгкостью взбегает по лестнице на третий этаж и открывает одну из дверей, бережно прижимая меня к себе чуть сильнее.
По обстановке понимаю, что мы в его спальне. Довольно простая, выдержанная в серых тонах, она мне скорее нравится. Внушает спокойствие, приносит умиротворение.
Суровин приземляет меня на огромную кровать и велит:
– Забирайся, Юлька, под одеяло и грейся. Сейчас я с тачкой решу и принесу тебе что-нибудь.
Я лишь часто киваю и кутаюсь в одеяло. Я ничего не хочу, но ещё больше не хочу сейчас с ним спорить. Мне приятно, что он по-своему заботится обо мне. Даже несмотря на то, что Суровин не влюблён, а лишьжелает, я радуюсь крупицам его тепла, пока могу. Пока не уехала. Пока моя сказка не превратилась в одно невероятное воспоминание о том, чего и случиться было не должно.
Вместо причитаний о зыбком и нестабильном будущем, я взбиваю подушку и устраиваюсь удобнее у изголовья кровати. Ждать мужчину мне скучно. В спальне нет телевизора, но на тумбочке лежит книга, и я беру её в руки, начиная листать. Какой-то современный триллер зарубежного автора. Он не вызывает у меня интереса, поэтому, отложив книгу, я просто сижу, безотрывно глядя на дверь.
Когда она наконец открывается, я натягиваю одеяло чуть выше, до самого подбородка, и нервно улыбаюсь при виде Сергей Дмитрича в одном полотенце с подносом, полным всякой всячины, в руках. Он окидывает меня взглядом, от которого поджимаются кончики пальцев на ногах, и, быстро пересекая комнату, плюхается на кровать, отчего одеяло сползает, оголяя меня практически по пояс. Суровин жадно разглядывает обнажённую грудь и тяжело сглатывает, пока я медленно возвращаю на место край одеяла. Мужчина не скрывает своего откровенного интереса, и это нравится мне. Мне хочется вызывать у него интерес.
С любопытством заглядываю в поднос, и Сергей Дмитрич ставит его мне на ноги.
– Куриный бульон, бутерброды, птичье молоко и горячий чай с горными травами. Что успел на скорую руку. Вот такой у нас будет совсем не романтичный ужин в постели.
– Мне кажется, сам факт, что мы будем ужинать в постели вместе, делает ужин очень романтичным, – перебарывая смущение, говорю я.
Мужчина подносит руку к моему лицу и гладит по щеке.
– Хорошо, коли так. Я не большой умелец по части романтики, Юль. А тебе надо поесть горячего, чтобы не разболеться. Так что бери ложку и приступай к бульону.
Сам он тоже приступает к еде. Вприкуску с бутербродом шустро работает ложкой, проглатывая содержимое глубокой тарелки, пока я дую на каждую порцию, боясь обжечься.
Закончив с бульоном, Сергей Дмитрич садится к изголовью, подложив под спину подушку. Плечом к моему плечу. Он находится поверх одеяла, а полотенце натягивается на бёдрах, и мне отчётливо видно внушительную выпуклость в паховой области. Заметив мой взгляд, Суровин прикрывается краем одеяла.
– Не переживай об этом. Сегодня лучше не беспокоить тебятам.
– А завтра? – слегка подаюсь вперёд.
Он отслеживает глазами поползшее вниз одеяло и говорит:
– Ты очень соблазнительная, Юль. Видит бог, как тяжело мне сейчас чинно сидеть рядом, но нельзя сегодня… и завтра нельзя. Кровотечения нет?
Я качаю головой, смущаясь резкого перехода. А чего хотела? Он взрослый и задается взрослыми вопросами, чувствуя ответственность за то, что случилось.
– Не болит? – спрашивает он. – Я могу принести что-то из обезболивающих…
– Не нужно, – торопливо перебиваю его. – Мне совсем не больно. Чуть-чуть только было в самом начале, когда… А потом всё прошло. И сейчас тоже ничего не беспокоит.
Сергей Дмитрич слегка качает головой.
– Поверить не могу, что ты отдала мне свою девственность!
– Нам обязательно обсуждать всякое такое..?
– Ты считаешь, что мы не должны обсуждатьвсякие такиевещи? – удивлённо смотрит на меня Суровин.
– А зачем? – пожимаю я плечами. – Уже ничего не исправишь.
– Ты это сделала кому-то назло, да? – вспышка озарения вызывает хмурость на его лице.
– Что?! Нет, конечно. Разве нельзя поддаться страсти, охватившим эмоциям? И потом, это же не я всё начала. Вы тоже хотели этого.
– Чёрт, ну, конечно, хотел, ягода. Ты сладкая, как сливочная помадка, я был бы трижды кретином, если бы не желал тебя. Но ты, молодая, яркая, красивая девушка, должна была остановить меня.
– Я никогда не чувствовала такого, – глухо признаюсь ему. – Никогда не хотела ни с кем зайти так далеко, никогда ни в кого не была так сильно влюблена…
Упс! Кажется, не стоило признавать это вслух! Я думаю, что Суровин сейчас взбесится, но его лицо вдруг смягчается.
– Знай я наверняка, не стал бы набрасываться так… Всё могло быть более безболезненно. Наверное…
– Я ни о чём не собираюсь жалеть, Сергей Дмитрич. И вы не жалейте.
– Смешная ты, Юлька! – улыбается он. – Вручила мне свою невинность, лежишь голая в моей постели, но продолжаешь выкать и называть по имени-отчеству. Завязывай с этим, ладно?
– Да неудобно как-то, – краснею я.
– А мне удобно будет продолжать вожделеть и соблазнять тебя, если продолжишь в том же духе? – с усмешкой спрашивает он. – Потому что останавливаться я не планирую, а твоё выканье лишь вызывает дискомфорт.
– Ладно, – соглашаюсь я. И тороплюсь свернуть беседу, которая вызывает дискомфорт у меня: – Давай пить чай?
– Давай.
Суровин разливает по чашкам жидкость из заварочного чайничка и кормит меня птичьим молоком. И наш самый обычный ужин всё-таки превращается в самый романтичный.
Особенно, когда мужчина отставляет на тумбочку поднос и сладко целует меня, кутая в свои крепкие объятия. Рядом с ним под одеялом я окончательно согреваюсь и расслабляюсь. Засыпая у его груди, я прислушиваюсь к размеренному ритму его сердца и всё-таки самую малость мечтаю о том, что всё в этой истории будет хорошо.
