Текст книги "Недотрога для Сурового (СИ)"
Автор книги: Екатерина Дибривская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 6.
Ночью мне не спится. В огромном доме слишком страшно. Все посторонние звуки вгоняют меня в панику, и я забираюсь с головой под одеяло и трясусь как мышка-трусишка сама не знаю почему. Чтобы хоть как-то отвлечься от пугающих меня мыслей, я начинаю вспоминать прошедший день да так и засыпаю.
Всю ночь меня мучают кошмары. Сергей Дмитрич всё везёт и везёт меня куда-то, и этому горному серпантину нет конца и края. А потом дорога заканчивается резким обрывом, и мы срываемся на полной скорости в пропасть. Мне хочется заорать от ужаса, но рот мой зашит грубыми стежками толстой нити. Кажется, глаза просто лопнут от напряжения в голове, а сердце разорвёт от страха. Но всё это перестаёт иметь значение, когда мужчина берёт мою руку в свою, крепко сжимая. Словно обещает, что всё, в конечном итоге, будет хорошо. В момент соприкосновения с крутыми склонами скал я не чувствую ничего, даже страха, зато резко перемещаюсь в одну из аудиторий вуза. Напротив меня стоит Лена, которая горько плачет, а когда я пытаюсь её успокоить, отталкивает меня, ударяя ладонями в грудь, и я лечу на пол, но падаю на голые скалы. И только тогда расшибаюсь в лепёшку, мгновенно просыпаясь.
Странно, но первым делом я провожу пальцами по губам. Внутри меня зреет тревожное чувство, но я никак не могу понять, с чем именно оно связано. Мысли о том, что снилось, причиняют дискомфорт, и я стараюсь поскорее выбросить их из головы. Долго намываюсь в ванной, готовлю завтрак и завариваю чай. Завтракать сажусь перед телевизором, попутно написывая сообщения Ленке, которая наконец-то появилась в сети.
Мы обмениваемся фотками, она подробно рассказывает о своих романтических приключениях. Я не хочу грузить подругу мелкими недоразумениями, потому молчу. Ни словечка о соседе, забытых ключах и ужине в доме её родителей. Ни словечка о моих волнениях по поводу такого соседства. Только делюсь планами: сегодня я буду отдыхать в доме, а завтра планирую поехать в город.
Но когда Ленка убегает радоваться своему счастью, я снова предоставлена сама себе. И даже шум телевизора не отвлекает от этого. Громко топая, я беру из чемодана скетчбук и пенал, накидываю толстовку и выхожу во двор.
После непродолжительных поисков устраиваюсь в шезлонге, выбираю лучший вид и погружаюсь в рисование. Пожалуй, ничего больше я так сильно не люблю, чем рисовать. С самого детства, на любом клочке бумаги и любым огрызком карандаша, старыми засохшими красками, найденными у школьной помойки, когда освобождали на ремонт кабинеты, на обрывках бесплатных газет… Неважно где, на чём и как, но я рисовала то, что меня окружает.
Сначала выходило неважно, но если что-то и было подвластно маленькой Юле, так это отточить навык. И я оттачивала. Мне так хотелось научиться красиво рисовать, что я крала деньги из сумочки пьяной матери, покупала батон и пакет молока, и, непременно, карандаши, краски или альбомы. Мать долго не замечала, но везение не могло длиться вечно. Однажды я попалась: думала, что она уже спит, но мать застала меня у сумки и поколотила в первый раз. Мне не было обидно за тумаки – лишь за пару голодных дней и карманных денег на своё увлечение.
Лет с десяти я начала драить полы в подъездах, выносить чужой мусор и выгуливать собак. Думаю, люди просто жалели меня, но у меня стали появляться собственные деньги, питание стало разнообразнее, а карандаши и краски не переводились. Я рисовала прекрасный мир, вокруг вместо того чтобы оплакивать свою жалкую жизнь.
Возможно, рисование успокаивало, дарило чувство защищённости, не знаю. Но я рисовала и продолжаю рисовать.
Так и сейчас. Мелкими штрихами простого карандаша передаю тени, объемы, размеры. От усердия даже высовываю кончик языка и щурюсь, разглядывая получившуюся картинку.
Передо мной горы, покрытые лесом, крыши домов на соседней улице коттеджного посёлка, идеальная лужайка газона, бортик бассейна, кромка воды и отражающееся в ней небо. То, что я вижу перед собой сейчас, прямо в это мгновение.
Я делаю снимок рисунка на фоне воссозданного пейзажа, чтобы позже загрузить его на страничку социальной сети, и закрываю альбом. Можно сделать пару набросков и попытаться отрисовать красками по памяти, но я просто делаю ещё несколько снимков, откидываюсь на спинку шезлонга и прикрываю глаза от яркого солнца. Лёгкий ветер едва касается открытых участков кожи. Воздух здесь пахнет удивительно приятно, совсем не так, как в загазованной Москве. Все тревоги постепенно уходят прочь, и я окончательно расслабляюсь.
Мне больше не пять и не десять, я могу позаботиться о себе сама, я могу купить себе продукты и даже краски – какие пожелаю. И мать больше не будет меня колотить. Я выросла. Выжила. Всё хорошо. И обязательно станет ещё лучше.
Прошлое давно не беспокоило меня, и вот, поглядите-ка: стоило лишь обронить в беседе с Сергей Дмитричем пару фраз, как снова начало накатывать волнами дурных мыслей и воспоминаний.
Мысленно воспроизвожу в памяти штрих за штрихом сегодняшнего рисунка и, кажется, засыпаю. Сон лучше слёз, это кто угодно знает. Вот и я предпочитаю сон в борьбе со стрессами.
Сон мой некрепкий, поверхностный. Поэтому, почувствовав, как на ноги ложится плед, я моментально возвращаюсь в реальность, но не тороплюсь открывать глаза, с любопытством прислушиваясь.
Сергей Дмитрич – а кто же ещё?! – некоторое время возвышается надо мной, а потом берёт в руки блокнот для рисования и начинает медленно шуршать страницами, задерживаясь на каждом рисунке достаточное для самого внимательного рассмотрения количество времени.
Я открываю глаза. Мне интересно, нравятся ли ему мои рисунки, потому что он первый человек, который на самом деле разглядывает их. Но по виду мужчины нельзя сделать каких-либо выводов.
– Спасибо за плед, – тихо благодарю его, подавая признаки жизни.
– Пожалуйста, – он ничуть не смущается, что я застала его тут за этим занятием. – Ты очень талантливая художница, Юль. Красиво рисуешь.
Я раскрываю рот, чтобы сказать «спасибо», но он перебивает:
– Не спорь, всё равно не убедишь в обратном.
– Вообще-то и не собиралась, – обижаюсь я.
– Вот и умница, – переводит на меня свой взгляд и добавляет: – Мне нравится, когда ты послушная.
И хоть по его улыбке и смеющемуся взгляду мне и понятно, что это шутка, я всё равно краснею, словно в ней сокрыт какой-то пошлый намёк.
– Ты где-то занимаешься? – кивает мужчина на скетчбук.
– Нет, – краснею ещё больше. – Просто рисую. Сама.
– Умница, – хвалит он. – Очень красивые работы. Ты – талантище!
– Спасибо, Сергей Дмитриевич. Если честно, я никогда прежде не показывала их никому. Ну, свои рисунки. Как-то даже не думала, что кому-то будет интересно…
– Это ты зря, – протягивает он. – Сейчас что только не принято называть современным искусством, а ты свои шедевры прячешь!
– Скажете тоже – шедевры! – фыркаю я и даже смеюсь, но мужчина лишь качает головой.
– Не понимаю…
– Чего именно?
– Ты настолько не доверяешь людям или настолько не уверена в себе? – Сергей Дмитрич задумчиво смотрит мне в глаза, и я теряюсь.
– Так, сходу, и не скажешь, – глухо отзываюсь я.
– И что же нам с тобой делать? – риторически спрашивает он.
Понятное дело, что никто ничего делать не собирается. Он – точно. Мы просто случайные люди, вынужденные соседи. Я даже не могу взять в толк: и чего он носится со мной как с писаной торбой? Очень чудные дела! Невольно ждёшь какого-то подвоха от такой заботы. Словно за добротой и помощью непременно последует час расплаты.
Внутренний голос мгновенно поддакивает мыслям: мол, да-да, будто мы не знаем, зачем мужчины проявляют свои рыцарские качества, но я лишь закатываю глаза. Интуитивно язнаю, что могу доверять этому человеку напротив. Предостаточно было вариантов сотворить со мной всякого, но он не сделал ничего плохого. Флирт – если это он – не в счёт. До конца я пока не понимаю мотивов соседа, но уверена, что он заигрывает. Играет. Обольщает. А я, глупая девчонка, так запросто покупаюсь на это.
– Вечереет, Юль, ступай лучше в дом, – врывается в мои мысли хриплый голос, вызывающий мурашки по коже.
– А вы? – глупо спрашиваю у него, мгновенно прикусывая язык.
– А я тебя увидел в окно и вынес плед, – усмехается он. – Думал, ты спишь, и побоялся, что замёрзнешь, вот и заскочил на задний двор до отъезда.
– Вы уезжаете?! – несдержанно вырывается у меня.
– Да, на вечер у меня запланирована встреча. Так что, не скучай тут и не попадай в неприятности.
Он посмеивается, и это очень злит меня.
– Словно я попадала! – закатываю глаза.
Сергей Дмитрич протягивает мне тёмно-графитовую картонку. На плотной, явно не дешёвой визитке лаконично и строго выведено серебристыми буквами: Суровин Сергей Дмитриевич, д. т. н., номер телефона.
– Что это? – непонимающе спрашиваю у него.
– Мой номер. Можешь звонить в любое время и по любым вопросам. Если не разберёшься, как включить сауну, сломается кран, срочно захочется чего-то вкусненького из магазина, словом,по любому вопросу, не стесняйся, просто позвони.
– Спасибо, конечно, за предложение, но вряд ли за то время, пока вы будете отсутствовать по соседству все этицелых несколько часов, со мной успеет приключиться какое-то недоразумение, требующее вашего неотложного присутствия.
Делаю самое серьёзное выражение лица, пытаюсь, но мужчина щёлкает меня по носу.
– Я уже понял, какая ты отважная и самостоятельная, Юль. – Он мельком бросает взгляд на часы на правой руке. – По любому вопросу, ладно? Если что-то обеспокоит, просто позвони. Я уехал, пока, Юль!
– Счастливого пути! – машу ему рукой. Пальцы на другой покалывает от плоской карточки, чуть шероховатой на ощупь. Знаю заранее, что никогда не воспользуюсь его номером, но, чёрт возьми, как же приятно, когда абсолютно посторонний человек готов просто так прийти на выручку по одному звонку!..
Я слежу, пока крупная фигура не скроется в своей половине дома, внимательнее изучаю визитку и, подхватив всё барахло, прячусь в доме, заперев замки и подёргав ручку.
Завалившись прямо в соседском пледе на диван, открываю браузер в телефоне и вбиваю в поисковую строку: «д. т. н. что значит?». Пока листаю выпавшие результаты, невольно принюхиваюсь. На свежем воздухе я и не замечала, чем пахнет плед, а сейчас, в тепле безветренного помещения, от мягкой плюшевой ткани исходит еле слышный аромат мужского парфюма, за которым угадывается запах человеческого тела, запах Сергей Дмитрича.
Обычно, такие вещи вызывают у меня дискомфорт, если не чувство брезгливости, но не сегодня. От этого пледа – и этого запаха – по телу разливается тепло, и я кутаюсь в мягкую ткань сильнее, углубляясь в чтение статьи.
Так-так-так! А интересный экземпляр этот сосед! Ведь аббревиатура, указанная на визитке, расшифровывается как “доктор теологических наук”… или “доктор технических наук”. Точнее скажет только новый поиск.
Я прогоняю имя нового знакомого через поиск и узнаю кучу любопытных фактов.
Во-первых, Сергей Дмитрич – доктор технических наук, профессор кафедры прикладной математики престижного забугорного колледжа.
Во-вторых, сосед – автор нескольких научных пособий. Я открываю ознакомительные фрагменты парочки книг, пробегаю глазами по ровным строчкам и снова возвращаюсь на страницу поиска, делая очередное открытие.
В-третьих, поиск не выдаёт ни одного упоминания в сми или ссылок на страницы социальных сетей, соответственно, и фотографий мужчины раз-два и обчёлся. Интересно! Редко встретишь в современном мире человека без соцсетей. И что самое главное, никак не узнать, в отношениях ли он сейчас!..
Я не хочу думать,зачемоно мне надо, но надо до зуда. И поиск не приносит ничего, кроме ещё большей кучи вопросов. От неудовлетворённости я отбрасываю телефон в сторону и включаю какой-то бестолковый сериал. Не думаю о соседе Судиловых, мне это вовсе ни к чему. Это обыкновенное любопытство от скуки, и ничего больше! Но после шестой или седьмой серии, практически через пять часов с момента его отъезда, когда на заднем дворе за окном давно уже стоит непроглядная темень, я начинаю переживать.
Вдруг с ним что-то случилось? Дорога-то какая! Сплошной горный серпантин. Я же могу позвонить Сергей Дмитричупо любому вопросу, так почему бы не набрать его номер сейчас и не спросить какую-либо ерунду?
Блин! Как назло, ничего толкового на ум не идёт! Что сказать? Что сказать?.. Что мне страшно? Или что не работает вай-фай? Соберись, Юлька, какой, нафиг, вай-фай? Всегда можно раздать мобильный интернет, это даже дошколята знают! Ладно, решено, я позвоню и на ходу придумаю, что сказать!
Я перепечатываю номер с визитной карточки, нажимаю на кнопку вызова… Он сказал, что у него назначена встреча. Вдруг он занят, а я стану отвлекать его с какой-то ерундой? А вдруг он встречается с женщиной?.. Неловко то как звонить, вдруг он слишком занят сней?
Волна негодования поднимается откуда-то снизу, подобно приливу желчи, и палец скидывает звонок, до того как прошёл хотя бы один гудок. Я откидываю голову на спинку дивана, закрываю глаза и тихо выругиваюсь себе под нос.
Дурочка! Наверняка он уехал встретиться с женщиной, а ты сиди тут одна.
Всё правильно. Так и должно быть. Я всё прекрасно понимаю. Но от затопившего с головы до ног разочарования, абсолютно неуместного и необъяснимого, хочется кричать. Впрочем, когда на часах уже три ночи, а соседняя подъездная дорожка по прежнему пуста, я себя и не сдерживаю: утыкаюсь лицом в подушку и кричу, что есть мочи.
– Он мне никто, – глухо звучит в ночной тишине мой голос. – И я ему никто.
Утром моё настроение чернее ночи. Я наливаю огромную кружку кофе ему под стать и выхожу босая на крыльцо, придирчиво глядя на пустое парковочное место. Шумно прихлёбываю несколько глотков обжигающего напитка и вздыхаю:
– Н-да!
И чего ожидала? Что машина соседа материализуется прямо из воздуха? Если его не было всю ночь, то прямо сейчас он передо мной не появится. Потому что занят кем-то другим.Кем-то другой. Где же ещё мужчина может проводить время после запланированной вечерней встречи, правильно?
Воображение рисует мне картину того, каким именно образом развлекается Сергей Дмитрич, и я злюсь на него – воображение, – и на себя заодно.
«Ну, давай, признайся, Юлька. Влюбилась?»
Как девчонка! В первого встречного, кто был достаточно мил и проявил чуточку заботы.
Разве думала я, что взрослый мужчина так сильно будет отличаться от моих ровесников? Что он будет красивым, мужественным, обаятельным, весёлым, умным, что мне окажется с ним настолько интересно? Что все его действия словно сами собой разумеющиеся? Ни капли наигранности. Я верю его доброте и отзывчивости, даже если это всего лишь умышленный коварный план по соблазнению.
«Поздравляю, Юлька. Ты попала!»
И попала по уши. Ведь меня действительно волнует, с кем он провёл ночь и есть ли у него сейчас постоянные отношения. И я, выходит, ревную его. Какая нелепость!
От неожиданности я давлюсь кофе, расплёскивая содержимое на пол, пока откашливаюсь и отфыркиваюсь. Приходится мыть полы. Для верности – и чтобы занять мозги чем-то другим – я перемываю все комнаты первого этажа и протираю пыль на всех поверхностях. Только я могу умудриться, выручая подругу, влюбиться в её соседа, который годится мне в отцы! Нужно поскорее выбросить из головы эту дурь, потому что:
а) это не нормально, ведь я совсем не знаю этого человека;
б) всё равно мне ничего не светит;
в) наверняка у него имеется женщина подходящего возраста, а возможно, даже настоящая семья;
г) подозреваю, что мои чувства обманчивы и навеяны отсутствием в жизни близкого человека, который заботился бы обо мне, а значит, ни к чему хорошему они не приведут.
Поэтому мне нужно развеяться, может, съездить в город… Всё лучше, чем перегонять ненужные мысли из пустого в порожнее!
Разложив всё по полочкам в своей голове, я испытываю облегчение. Так-то лучше! А то придумала глупости!..
Быстренько принимаю душ, нахожу в интернете номер местного такси и надеваю симпатичное голубое платье в горошек. Соображаю на голове пучок, накидываю джинсовку, цепляю на голову солнечные очки. Этот день будет идеальным! Иначе не может быть!
Когда водитель сообщает, что подъехал, я проверяю плиту и электроприборы и покидаю дом, тщательно запирая двери. Убираю ключи в небольшой рюкзачок и устраиваюсь на заднем сиденье такси, пристёгивая ремень безопасности. Пока вожусь с ним, не обращаю внимания ни на что, но, едва щёлкнув замочком, поднимаю взгляд на зеркало дальнего вида, встречаясь взглядом с карими глазами молодого кавказца.
– Можно ехать, – вежливо улыбаюсь ему.
– Сейчас, красавица, придурок какой-то путь перегородил.
Водитель сигналит несколько раз, и я оборачиваюсь назад, отыскивая того самого придурка. С силой прикусываю губу, наблюдая, как Сергей Дмитрич неторопливо огибает свой огромный автомобиль и идёт по направлению ко мне.
Мужчина резко распахивает дверцу, и я пищу что-то невразумительное в сторону водителя. Кажется, это должны быть извинения.
– Добрый день, – Сергей Дмитрич слегка наклоняется, заглядывая в салон. – Выходи, Юль.
– Нет, – качаю я головой. – Я еду гулять.
– Извините, – неожиданно обращается он к водителю. – Девушка никуда не едет. Я покрою стоимость поездки.
– Девушка едет, – упрямо перебиваю его. – И сама оплатит свою поездку.
– А я сказал: не едет! – с нажимом говорит мой сосед. Это выводит меня из себя, и я твёрдо заявляю:
– А я сказала: едет! Мужчина, закройте, пожалуйста, дверцу и освободите путь.
– Юля, – с предостережением бросает Суровин. Вы поглядите, какой суровый! Как бы не лопнул!
– Эээ, – протягивает водитель, – девушка, давайте вы со своим отцом решите тут, а я поеду?..
– Он мне не отец, – цежу я. Сергей Дмитрич усмехается.
– Тогда с мужем… – осекается водитель.
– Он мне не муж! – холодно отрезаю я.
– Я тебя сейчас силой выволоку, – тихо обещает этот «не муж», и я поджимаю губы.
Проходит секунда, две, три, и я успокаиваюсь так же внезапно, как завелась.
Щёлкаю замочком ремня, подхватываю рюкзачок и говорю водителю:
– Извините, что так вышло. Он всё оплатит.
Сергей Дмитрич довольно скалится:
– Ага! – и протягивает мужчине пару тысячных купюр. С чаевыми за беспокойство, значит. Ну-ну!
Я стою возле своего крыльца, равнодушно глядя, как сосед освобождает проезд для такси, снова покидает салон и возвращается ко мне.
– Ну вот, видишь? – с гадкой улыбкой говорит он мне. – Ничего смертельного ведь не случилось от того, что ты не поехала? Небеса не разверзлись, конец света не наступил…
– Просто вы разрушили мои планы провести чудесный день в прогулке по Сочи!
– Да отвезу я тебя в город, Юль, – отмахивается он, не обращая никакого внимания на мои обиды. – Кстати, ты замечательно выглядишь. Голубой тебе к лицу.
Я закатываю глаза, перебарывая желание послать его куда подальше.
– Вот что с вами не так, а, Сергей Дмитриевич?
– А что со мной не так? – задумчиво переспрашивает он, осматривая себя придирчиво. – Вроде всё так.
– Я не про внешний вид, – уточняю, подозревая, что он попросту издевается. – А про ваше поведение.
– Так и говорю тебе: всё так. – усмехается он. – Увидел, что ты садишься в сомнительную тачку, и избавил нас обоих от головной боли. Почему мне не позвонила?
– Потому что побоялась оторвать вас от суперважных ночных дел! – огрызаюсь я. – Неловко было случайно помешать в самый ответственный момент!
– Ого, да ты ревнуешь, что ли? – со смешком спрашивает он, и я вспыхиваю до самых кончиков ушей.
– Вот ещё! С какой, скажите, радости мне ревновать назойливого незнакомца?
– Незнакомца? – скептически спрашивает он. – Как минимум, на шапочное знакомство потянет, я думаю. И не спорь!
Мужчина закидывает руки мне на плечи, отчего сердце в груди делает затейливый кульбит, и склоняет голову к самому моему лицу. Близко-близко.
– Хочу узнать тебя поближе, Юль. Давай проведём этот день вместе.
– Это не вопрос, – шепчу я, чувствуя пугающую тесноту в груди. Он кивает:
– Не вопрос. Хочу показать тебе город, Юль. Давай сделаем это. Вместе.
Глава 7.
Сосед мягко тянет меня в сторону своей половины дома. Хотя я не успела ещё дать согласие. Или отказаться.
– Сейчас я быстро приму душ и переоденусь, и поедем, Юль, – воодушевлённо говорит мне.
– Мне обязательно ждать вас там? – спрашиваю чужим, незнакомым голосом.
– Боюсь, что ты сбежишь, – криво усмехается он. – Тем более ты уже собрана и готова, а я только освежусь быстренько, и всё.
Я брезгливо морщусь. И думать забыла, где, а главное, с кем он провёл ночь… А теперь ему требуется освежиться, чтобы поближе узнатьменя.
– Вы знаете, наверное, я лучше откажусь от вашего предложения…
– Ну что опять не так, Юль? – со вздохом спрашивает сосед. – Ждать долго не придётся, не переживай. Можно было бы и без этого обойтись, но я провёл много времени в клубе и, как минимум, рассчитываю сменить одежду. Напряжённая выдалась ночка, скажу я тебе. Давно у нас с парнями не случалось такой насыщенной игры!
– Игры? – любопытничаю я.
– Ночь покера, – поясняет он, но я лишь непонимающе хмурюсь. – Мой близкий приятель владеет ночным клубом, раз в несколько месяцев там происходит особое событие – ночь покера. Чисто мужское мероприятие, в эту ночь дамам вход воспрещён. И вот, представь, куча потных мужиков сидит за столами и играет до победного. Около четырёх закончили, я остался у Андрея, у него квартира в одном из комплексов на набережной в посёлке, куда мы ездили в магазин. Клуб тоже поблизости. Так вот, как встал, сразу поехал домой. А тут ты садишься в такси…
Он отпирает дверь, и я молча прохожу в тёмный холл. Сказать, что у меня камень с души свалился, это промолчать! Сам того не зная, Сергей Дмитрич избавляет меня от мучительных дум и… ревности.
– Принимайте душ, – добродушно заявляю ему. – Я пока кофе сварю.
– Идеальная, – мечтательно протягивает мужчина и объясняет, где найти всё необходимое.
Пока он собирается, я хозяйничаю в кухне. Смело предполагаю, что Сергей Дмитрич не завтракал, и готовлю воздушный омлет с беконом и укропом, заправляю кофемашину, сооружаю пару сэндвичей.
Хозяин, свежий после душа и с влажными волосами, спускается ко мне в рубашке нараспашку, которую застёгивает прямо на ходу. Я смущённо прячу взгляд, чтобы не глазеть на его великолепный торс.
– Ого! Вот это сюрприз! Приятно, спасибо, Юль! – хвалит он, и я улыбаюсь.
– Садитесь скорее за стол, пока не остыло, – командую я. Он подчиняется.
Я пью кофе, иногда посматривая, с каким аппетитом ест Сергей Дмитрич. Наверное, любой женщине приятно осознавать, что мужчине нравится приготовленная ею еда. И я не исключение. А сосед словно прекрасно всё понимает и работает на публику, то есть на усладу моему взору. Едва ли не причмокивает от удовольствия, и я не могу сдержать улыбки.
– Ну всё, – вытерев рот салфеткой, говорит он. – Спасибо, Юль, накормила, напоила… Поехали, ты у меня заслужила самую лучшую прогулку.
Кажется он спрашивает что-то вроде: «Уже придумала, чего хочешь посмотреть?», но это не точно. В моей голове на повторе звучит его голос: «Ты у меня. Ты у меня. Ты у меня.», и я лишь рассеянно качаю головой.
– Ладно, сообразим! – подмигивает он мне.
В полной прострации иду следом за широкой мускулистой спиной, всеми силами удерживая взгляд между лопаток, чтобы не посмотреть ненароком на крепкие ягодицы, тесно обтянутые модными брюками, пока чуть ли не врезаюсь в соседа.
Он чуть смещается, чтобы помочь мне забраться в высокий кузов. Горячие ладони ложатся чуть ниже талии, под джинсовую куртку. Тонкая ткань платья сжимается под этой хваткой, юбка до неприличия оголяет бёдра. Я испытываю волнение от охватившего вдруг жара, который медленно расползается по телу от мужских рук.
Интересно, он смотрит?
Словно читая мои мысли, Сергей Дмитрич как-то подозрительно вкрадчиво говорит:
– Какое у тебя платьишко красивое, Юль. Очень мне нравится.
– Ммм, спасибо, – невразумительно отвечаю я, усаживаясь наконец на сиденье.
Мужчина заботливо перекидывает через моё тело ремень безопасности и щёлкает замочком фиксатора. Его лицо совсем близко к моей груди, а пальцы плавно скользят по изгибу бедра. Моё сердце учащает ритм. Кажется, скоро это станет традицией: автомобиль мужчины, моя грудь и его лицо так близко к ней! Я стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдать своего волнения от этой близости. Сергей Дмитрич быстро стреляет взглядом по моим голым коленкам и отстраняется.
Спустя мгновение он уже за рулём, довольно потирает руки.
– Поехали!
Всю дорогу до города мы неторопливо беседуем. Обсуждаем, в основном, кинематограф, книги, музыку. Отчасти наши вкусы совпадают, но иногда между нами вспыхивают жаркие споры. Особенно, по части интерпретации каких-либо фраз и цитат. Мы успеваем повздорить три раза, пока я не понимаю, что мужчина специально дразнит меня, и я начинаю вести себя иначе.
Бросаю на него кокетливые томные взоры, говорю игривым тоном, складываю губы бантиком и послушно соглашаюсь с любыми его доводами. Мне нравится эта маленькая шалость. За этой игрой легко прятать смущение и стыд. И мне нравится, как моё поведение медленно начинает раздражать мужчину. Совсем как меня его споры!
Когда на радио включают песню любимой группы, я радостно подпрыгиваю:
– Обожаю эту песню! – и делаю чуть громче, подпевая на весь салон.
Сергей Дмитрич часто поглядывает в мою сторону и, стоит только песне смолкнуть, спрашивает:
– Так сильно нравится?
– Да, мы даже на концерт ходили!
– С подружкой? – с усмешкой спрашивает мужчина.
Это вопрос с подвохом?
– Нет, – качаю головой. – С другом… бывшим. Не важно, словом.
– А сейчас у тебя есть… друг?
– У меня много знакомых, – пожимаю плечами и уточняю, едва сдерживая улыбку: – Обоего пола.
– Юль, ну ты глупышку-то не включай, – скалится Сергей Дмитрич. – Парень у тебя есть сейчас? Отношения какие-нибудь?
– Сейчас – нет, – скромно потупив взгляд, отвечаю ему. Но тут же навешиваю на лицо кокетливую улыбку: – Не потому что никто не предлагает, вы не подумайте. У меня сейчас не очень много времени на нормальные отношения: во-первых, три-четыре дня в неделю я работаю в кафе, а ещё новая подработка в деканате после пар – я стажировалась два месяца и надеюсь, что мне дадут положительный ответ. А самое главное, конечно, учёба! К тому же, иногда я пишу на заказ рефераты, курсовые и дипломные работы, веду странички нескольких пабликов… Словом, я слишком занята. Последний мой бойфренд нашёл себе более… подходящую подружку, чтобы шляться по кафешкам и киношкам… Ой, да, впрочем, вам это, наверное, неинтересно!
Я прикусываю язык, резко смолкая. Сергей Дмитрич не смотрит на меня, лишь улыбается. Я понимаю это по тому, как поднимаются его скулы и дёргается борода.
– Мнеоченьинтересно, – говорит он. – Значит, прошлый твой… бойфренд слился, а новым обзавестись не успела?
– Выходит, что так, – подтверждаю я кивком.
– И много у тебя было такихпрошлых?
– Несколько, – чопорно отвечаю ему. Меня подмывает спросить про его отношения, но я не решаюсь.
– Несколько – это много или мало? Ну по твоим прикидкам?
– Смотря с чем сравнивать, – пожимаю я плечами. – Штук пять, наверное. Со времён старшей школы.
– Ну, пять – это не много, – успокаивает он. Вот только… меня илисебя? – И со всеми из этих пяти были довольно близкие отношения?
Это что, его интересует, был ли у меня с ними секс? Или я чего-то не правильно понимаю? Но смущающий меня разговор вызывает дискомфорт.
– Сергей Дмитрич, что-то я не особо понимаю… и не особо уверена, что хочу обсуждать с кем-то отношения со своими бывшими парнями. Достаточно того, что онибыли, а теперь их нет.
– Верно, – с лёгкостью соглашается он, и я смотрю на мужчину с подозрением, но он больше не задаёт провокационных вопросов, и разговор уходит в безопасное русло.
Сергей Дмитрич паркуется где-то в центре города, у парка «Ривьера», но предлагает заглянуть туда ближе к вечеру, и мы идём по оживлённой улочке с кафе и торговыми лавками к набережной. В одном из фудтраков сосед берёт два кофе и порцию чуррос, и мы устраиваемся на лавке с видом на море и делим лакомство на двоих.
Рядом с ним я испытываю странные чувства: от спокойствия до крайнего смущения. Меня волнует и пугает его близость, но само присутствие соседа – не здесь, на лавке, не в этой поездке, а в жизни в целом, в этом её отрезке, внушает спокойствие и уверенность. Словно я точнознаю, что он должен быть в моей жизни. Но это, конечно, глупости. В отличие от Сергей Дмитрича, я в фатализм верю слабо.
– Ну вот и подкрепились, и взбодрились после дороги, – бодро говорит мужчина. – Пойдём гулять.
Он протягивает мне руку, и я нерешительно вкладываю пальцы в широкую мужскую ладонь. Кожу покалывает от этого контакта, и я смотрю на Сергей Дмитрича. Его глаза заволакивает темнотой, а на лице вспыхивает выражение решимости. Будто он принял важное решение и намерен претворить его в жизнь. Придётся ли оно мне по вкусу?
Мужчина бережно сжимает мою руку, переплетая наши пальцы, и мы неспешно идём по набережной.
Мне нравится смотреть на море. Вид его завораживает и успокаивает, привносит чуточку гармонии в моё смятение.
Почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь незначительными фразами, мы доходим до морпорта, где я прошу мужчину сделать несколько фото на память, и идём дальше, пока Сергей Дмитрич не уводит меня от набережной по направлению к центру.
Оказавшись на площади с огромной клумбой, я не сразу осматриваю огромное здание с колоннами. Сперва взгляд задерживается на пальмах, детишках, рассекающих вдоль вытянутой клумбы на самокатах и велосипедах, на сидящих на скамейках людей.
– Решил, что тебе захочется посетить художественный музей, – говорит мой спутник. Я изучаю золотистую надпись на фасаде и киваю.
– Хорошо.
Следующие два часа мы проводим в прохладных залах музея. Я изучаю выставочные экспонаты. Суровин – меня. Поначалу я смущаюсь его пристального внимания, но вскоре живопись и графика полностью поглощают меня. Удивительные картины и рисунки поражают воображение глубиной оттенков и точностью линий. Даже в самом простом изображении виден талант и упорная работа. Мне далеко до такого. Мои рисунки просты и примитивны. Словно в этих полотнах есть душа, а мои передают лишь саму суть. Можно научиться красиво рисовать, но не стать от этого художником.
Посещение музея больше расстраивает меня, чем приносит удовольствие, но я не собираюсь сообщать это Сергей Дмитричу. Он же хотел как лучше!.. Никто другой не делал для меня ничего, а Ленкин сосед сделал прекрасный день почти идеальным. Удивительным. В какой-то мере романтичным даже. Будто мы взаправду выбрались на свидание.
