Текст книги "Дети острова Таршиш"

Автор книги: Эхуд Токатли

Соавторы: Джуди Клитснер,Шмуэль Клитснер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Но это же точная копия нашего дома на дереве,– сказал Нафтали.– Как мы будем знать, что это сукка!

Гилад замолчал и посмотрел на свой план. Нафтали был прав. Должна же быть какая-то разница!

– Наверное надо соорудить сукку чуть поменьше,– предложил Шалом.– Можно построить ее и на пляже, здесь мы не спим. Сразу будет видна разница между домом и суккой.

Все согласились с Шаломом. Они решили забить первый кол – специально приготовленную для этой цели ветку – на берегу лагуны. На это ушло немало времени. Уже стемнело, и луна ярко освещала берег, когда они удовлетворенно посмотрели на свою работу, а затем отправились спать.

На следующий день мальчики вернулись к обычным делам. Только Гилад и Шалом остались на пляже и строили сукку. Они воткнули в песок четыре кола, а сверху прикрепили прочные поперечные колья. Шалом объяснил, что стены должны быть очень прочными, чтобы их не сорвало ветром. Гилад предложил сплести их из тростника, росшего на берегу ручья, а крышу сделать из больших пальмовых листьев. Так они и поступили.

Дни между Йом Кипуром и Суккот были наполнены работой. Мальчики украсили свою маленькую сукку, а из веревок и палок соорудили внутри небольшой столик. Но ребята помнили, что у них для празднования Суккот не хватает еще лулав^[*] и этрог.

– Пустяки,– успокоил всех Шмиль,– у нас полно лулавим. Посмотрите, ведь вокруг нас столько пальм!

– Но у нас нет адассим,– сказал Рон.– А также этрог и аравот.

– Что же делать? – спросил Нафтали.– Может быть, мы можем чем-то заменить их?

Шалом поднял брови с удивлением и посмотрел на Нафтали:

– Но ведь сказано...

– Я знаю, что говорится в Торе,– сказал Нафтали,– но у нас нет ничего этого.

– Нельзя выбирать что-нибудь одно из четырех разновидностей растений, предписанных Торой,– проговорил Дани,– и нельзя ничего к ним добавлять. Но я думаю, что если четырех растений нет, то можно просто потрясти лулав.

Шалом отрицательно покачал головой:

– Если у тебя нет всех четырех растений, ты не можешь пользоваться лулавом.

– Но может быть, мы сможем обойтись без брахи,– сказал Рон.– Просто потрясти...

– Я не уверен...– сказал Шалом, почесывая в задумчивости лоб.– Может быть, можно просто потрясти его, когда мы будем произносить Аллель^[*], чтобы напомнить об этой мицве?

Дани расстроился. Когда дети пошли за лулавом, он начал искать адассим, аравот и этрог. Дани действительно хотел собрать все четыре растения. Ведь до сих пор им удавалось делать на этом острове все, как полагается. Неужели здесь нет еще трех положенных растений? Но все его усилия были тщетны. Дани был согласен с Шаломом, что иначе нельзя по-настоящему исполнить мицву и в глубине души был очень разочарован. Гилад заметил грустное настроение Дани и, решив его подбодрить, предложил пойти на пляж и совершить кумзиц, песнопение. Все радостно согласились, в том числе и Дани. Они собрали овощи, похожие на картофель, запекли их на углях и уселись вокруг костра. Шмиль затянул песню и стал веселить друзей своими шутками. Постепенно даже Дани начал улыбаться вместе со всеми.

Ашер решил воспользоваться общим настроением, чтобы наладить отношения с Шаломом. После тех извинений в день Йом Кипура, они почти не разговаривали. Теперь, сидя рядом с Шаломом и глядя на веселые искры огня, он проговорил:

– Просто досадно, что у нас нет ни этрога, ни адассим, правда, Шалом?

Тот молча кивнул. Глубоко вздохнув, Ашер снова заговорил:

– Ты знаешь... Я все думаю о четырех видах растений. Я как-то учил, что они символизируют...– он помолчал минутку, глядя на Шалома, а затем продолжил,– каждое из них уникально, отлично от других. Но порознь, сами по себе, они не имеют особого значения. Только собрав их вместе, можно действительно исполнить мицву.

Шалом наконец понял, что пытается втолковать ему Ашер. Используя образ четырех растений, он хотел сказать, что дети Таршиша тоже должны держаться вместе, несмотря на то, что каждый из них имеет свои особенности и не похож на другого.

Только вместе, каждый со своими характером, со своими способностями, смогут они образовать на заброшенном острове сильную общину. Шалому вовсе не обязательно быть таким же, как Дани или Гилад. Для всех них гораздо важнее, чтобы Шалом был такой, какой он есть на самом деле.

Шалом посмотрел на Ашера и улыбнулся.

– Ты прав,– проговорил он – я не подумал об этом. Ашер улыбнулся в ответ. Суккот еще не наступил, а все снова были друзьями.

В день, предшествовавший празднику, отец Дани стоял на палубе спасательного катера. Глядя на заходящее солнце, он думал: завтра начнется праздник, что-то делают мои дети?

Господина Леви мучила тоска. Всем сердцем он стремился в уютную сукку во дворе своего дома, к жене и детям. Он вспоминал, как их семья проводила этот праздник прежде. А сегодня он здесь, на палубе маленького судна, окруженного лишь водой и небесами, и нет никакого праздничного настроения. Он знал, что ему не обязательно сидеть в сукке, пока он в море. Но так хотелось почувствовать запах веток его собственной сукки, потрясти с детьми лулав, пропеть Аллель вместе со всей общиной...

Внезапно его мысли были прерваны.

– Господин Леви! – закричал капитан со своего мостика.– Посмотрите туда!

Леви бросился к другому борту катера и увидел вдали чуть различимую узкую полоску земли.

– Что там? – взволнованно спросил он.

– Это остров,– ответил капитан, спускаясь к нему на палубу. Он дал ему свой бинокль и сказал, улыбнувшись:

– Посмотрите, господин Леви. Вы видите то, что вижу я? Мощные линзы позволяли разглядеть далекий берег. Отец Дани смотрел с огромным напряжением и говорил о том, что видит:

– Там песок... Я вижу деревья... несколько деревьев... а в отдалении я вижу чащу...

– И это все? – спросил капитан.– Больше вы ничего не видите?

– Еще деревья...– бормотал господин Леви, напрягая зрение.– И вот еще... похоже на гору... и... стойте! Что это! Это... дым! Я вижу дым!

Он опустил бинокль и посмотрел прямо на капитана. Моряк сдвинул фуражку на затылок, улыбнулся счастливой улыбкой, проступившей сквозь все морщины на его загорелом лице, и кивнул головой.

– Я тоже вижу дым, господин Леви. А судя по моей карте, этот остров необитаем. Возможно, господин Леви, возможно...

Отец Дани растерянно улыбался. Его губы шептали молитву, пока капитан отдавал приказ направить катер к необитаемому острову. Скоро начнется ночь. Через несколько часов катер подойдет к острову. Найдут ли они здесь своих детей? Проведет ли он наступающие праздники с сыновьями?

23. Ушпизин^[*]

К острову они подошли уже в сумерки. Отблески красноватого огня и столб дыма были едва заметны с катера. Господин Леви всматривался в сгущающуюся темноту, сердце его отчаянно билось. Он услышал, как бросили якорь.

– Почему мы остановились? – спросил он у капитана.

– Не беспокойтесь,– успокоил тот,– мы проведем ночь здесь. Выбора нет. Эти острова окружены мелями и острыми коралловыми рифами. Если мы попытаемся подойти к берегу в темноте, то можем потопить судно.

– Но... дети!

– Завтра мы спустим на воду лодку и пойдем на веслах,– сказал капитан,– мы отправимся, как только рассветет.

Всю ночь отец Дани провел на палубе, глядя на остров. Около полуночи красные огни погасли, дым рассеялся и исчез. Сомнения охватили душу обеспокоенного отца. Может быть, остров и вправду необитаем? Но и другая мысль пришла в голову: а может, мальчики погасили огонь перед тем, как лечь спать?

Сам он так и не лег. В прохладе ночи, глядя на вздымавшиеся и падавшие волны, он молча молился о том, чтобы завтрашний день принес столь долгожданное свидание с любимыми детьми и их друзьями. Завтра вечером они могли бы вместе сесть по случаю Суккота за праздничную трапезу на борту этого судна.

На заре капитан, доктор и господин Леви спустились в маленькую лодку и двинулись в сторону острова. Мужчины хорошо видели остров. В центре его высилась небольшая красноватая гора, окруженная свежей и пышной зеленью, переходящей в белый песчаный пляж. Но сегодня не видно было ни дыма, ни других признаков человека.

Лодка достигла берега, и все трое пошли по пляжу, отыскивая следы огня, который был виден прошлой ночью. Затем капитан указал на середину острова:

– Давайте поищем здесь. Мне кажется, дым был именно здесь,– сказал он.

Мужчины быстро углубились в лес, прокладывая дорогу через густые заросли длинными острыми ножами. Они шли уже почти час, когда почувствовали запах дыма. Скоро они вышли на поляну. Перед ними расстилался участок леса, выжженный дотла. Горячий удушливый дым все еще поднимался с земли. Не было и признака человеческой жизни. Земля источала запах гари. Капитан осматривался в напряженном раздумье... Почему загорелся лес? Может быть, дети разожгли огонь и этим вызвали катастрофу, в которой сами и погибли?

Трое мужчин шли среди обугленных остатков деревьев. Ужасная мысль леденила сердце каждого. А вдруг они сейчас натолкнутся на обугленные останки людей, застигнутых огнем в горящем лесу?

Они тщательно прочесали всю территорию, но так и не обнаружили причины пожара. Внезапно издалека послышался глухой шум, и тут капитан все понял. Он указал на невысокую гору и крикнул:

– Это извержение! Надо поскорее уходить!

Отец Дани был в полном недоумении. Его терзали сомнения и вопросы. Все надежды лопнули на этом обгорелом острове. Неужели это конец?

Но для размышлений не было времени. Капитан схватил его за руку и снова закричал:

– Это вулкан! Скорей! Прочь отсюда!

Они едва успели. Легкий дым из кратера вдруг стал густым и темным. Струя раскаленного пара вырвалась наружу, и поток кипящей лавы пополз по склону горы. Черные камни летели в воздухе, как снаряды, грохот становился все сильнее и сильнее. Мужчины бросились бежать в сторону берега, а за ними уже гналась огненная лава. Оглянувшись, они увидели, как стоявший нетронутым лес теперь пылал. Холодный пот тек по их лицам.

– Осторожно, камни слева!

– И не только оттуда! Лава!

– Огонь дошел уже до берега!

Они едва успели выбежать из огненного ада, задыхаясь от быстрого бега и черного дыма, забивавшего легкие. Наконец, они в море, капитан умело отвел лодку от берега и помог остальным забраться в нее.

Энергично работая веслами, они быстро приближались к стоявшему на якоре катеру.

Когда все трое поднялись на палубу, капитан приказал поднять якорь и дать полный ход. Пылающий остров быстро скрылся из вида, легкий ветерок обдувал их почерневшие лица.

– Мы счастливо отделались! – воскликнул капитан, спустившись на палубу с мостика.– Не отчаивайтесь, господин Леви, мы будем продолжать поиски. Молитесь, и с помощью Господа мы найдем детей.

В этот вечер, первый вечер Суккот, отец Дани одиноко сидел на палубе, напряженно вглядываясь в темнеющий горизонт.

Вдалеке от горящего острова на мирные берега Таршиша опустилась прохладная ночь. Огромная луна сквозь кроны деревьев лила свой свет на маленькую сукку. Дани лежал на спине и думал о других праздничных шалашах, в другом месте, в другое время...

Всего год назад он сидел со всей семьей в большой сукке во дворе их дома. Каждый Суккот к ним приходило много гостей: дяди и тети, бабушки и дедушки, друзья и знакомые. Сукка была полна жизни всю неделю. Дани с тоской вспоминал веселых гостей.

Но ведь, подумал он, у нас сегодня тоже могут быть гости! Сюда, на Таршиш, могут прийти Ушпизин, которые приходят в каждую сукку везде. Кроме того Авраам, Ицхак, Яаков, Йосеф, Моше, Аарон и Давид, конечно же, прибудут и на Таршиш! Можно ли ждать более почетных гостей! Дани улыбнулся своим мыслям и поплотнее завернулся в одеяло. Он слышал ровное дыхание Гилада и Шалома, спавших рядом, и продолжал смотреть на звезды сквозь схах сукка.

Дани подумал о киддуш, который он сделал сегодня вечером в тесной сукке на Таршише. Он вспомнил трепет, прошедший по его телу, когда он читал ше-эхеяну^[*], благословение, в котором выражалась благодарность А-Шему за то, что он сохранил их целыми и невредимыми и позволил соблюсти еще одну мицву. Никогда еще слова благодарности не казались мальчику столь значимыми. Все опасности, угрожавшие их жизни в последние месяцы свидетельствовали о постоянном и неусыпном внимании А-Шема. Подобно израильтянам в Синайской пустыне, дети Таршиша жили под защитой Шехины, Присутствия А-Шема. Он их столько раз спасал! Его таинственная рука, казалось Дани, выводит их из самых сложных ситуаций.

Глядя вверх сквозь крышу сукки, Дани почувствовал необычайно сильную веру в А-Шема, убежденность в Его защите. Мгновение спустя он уже погрузился в сладкую, тихую дрему.

– Эй, вставай! Уже поздно!

Дани проснулся внезапно и огляделся. Шмиль стоял у входа в сукку с озорной улыбкой. Солнце давно встало. Шмиль, который спал в доме на дереве из-за легкой простуды, спустился, чтобы разбудить друзей. Все они проспали, возможно, из-за сеуды, которая затянулась далеко за полночь. Мальчики быстро оделись и стали на молитву. Прекрасная погода и праздничное настроение Суккота наполняли их сердца радостью. Они прочитали браху на песнопения Аллель и начали произносить стихи. Теперь они размахивали лулавим и пели: «Оду ла-А-Шем ки тов... благодарите А-Шема, ибо Он добр. Его милость вечна».

Так дети Таршиша исполнили мицву о лулав, хотя и не было у них всех необходимых четырех видов растений.

Первый день Суккот прошел быстро. Наступили промежуточные дни Холь а-моед. Дети решили делать только то, что абсолютно необходимо для приготовления пищи. Остальное могло и подождать до окончания праздников. В лагере царил дух каникул, и Шмиль предложил всем отправиться исследовать остров.

– Исследовать? – воскликнул Шалом.– А что здесь еще не исследовано?

– Ты удивишься, увидев немало «белых пятен»,– улыбнулся Шмиль,– например, северное побережье.

Дети посмотрели на Шмиля с удивлением. Северный берег казался им не лучшим местом для прогулки. Издали белые пустынные скалы, голые утесы выглядели угрожающими и опасными. Но Шмиль рассказал о том, что он видел несколько месяцев назад на северном берегу – о лабиринтах запутанных троп, пещерах и ярких птицах, носящихся среди белых скал. В конце концов любопытство взяло верх над страхом, и они решили отправиться к дальним утесам. Ребята взяли с собой кувшины с водой, свежие фрукты. Рон, утомившийся после празднования Йом Тов, вызвался остаться, чтобы охранять лагерь.

Когда мальчики добрались до северного берега, перед ними предстала великолепная картина: с белых скалистых утесов открывался вид на многочисленные крохотные бухты в красивых скалах, отполированных волнами.

Тысячи птиц гнездились на берегах. Каждую минуту чайки ныряли в морскую пучину и взмывали вверх с рыбкой в клюве. Ребята увидели совсем иной мир, не похожий на знакомые им лес, ручей и песчаный пляж. Шмиль был очень горд, демонстрируя изумленным товарищам с видом опытного путешественника новые места.

– А что там? – спросил Дани, указывая на пещеры под скалами.

– Я не был в пещерах,– сказал Шмиль,– очень уж они мрачные.

Дани немного подумал, а потом предложил спуститься в большую пещеру, которая была ближе всех. К ней вела более широкая дорожка, казавшаяся удобной для спуска. Чувствуя себя отважными исследователями, ребята согласились с Дани и стали осторржно спускаться по склону.

Дани вошел в пещеру первым. В левой руке он держал веревку, соединявшую его с другими ребятами. Шмиль шел вторым и нес факел. Когда он вошел, темная пещера, внезапно озарившаяся светом, наполнилась резкими звуками. То были летучие мыши. Дети испугались, когда своими крыльями мыши начали задевать их соломенные шляпы. Привычная темнота, в которой они жили, была нарушена, и мыши, казалось, объявили мальчикам войну. Дани поднял палку, Шмиль начал размахивать факелом. Им удалось отпугнуть мышей, которые отступили в темные глубины пещеры. Но Нафтали завизжал от страха, его крики слились с писком летучих мышей в один ужасающий вопль. В душах мальчиков инстинктивный страх боролся с жаждой приключений. Но настоящим путешественникам неведом страх. И они без колебаний пошли дальше, в самые недра пещеры. Теперь здесь установилась тишина, слышны были только шаги детей и вторящее им эхо. Временами кто-нибудь шептал:

– Слева скала, бери вправо, осторожно, здесь крутой спуск.

Они пробирались в темноте по узкому лазу. В большом зале в глубине пещеры ребята смогли выпрямиться. При свете факела открылась любопытная картина: пол пещеры был устлан мягкими перьями, стены ее были из блестящего желтоватого камня, она походила на старинный заброшенный дворец. Вот тут-то Ашер и увидел то самое. Он показал в темный угол и закричал:

– Посмотрите! Посмотрите туда! Не может быть!

24. В пещере

Он первым добежал до угла, где почти засыпанный перьями стоял большой деревянный сундук. Мальчики замерли. Это было первое реальное свидетельство, что до них на острове были люди! Ашер подозревал это, когда нашел виноград, а потом одичавшую пшеницу. Подтверждение того, что они не первые люди на острове, наполнило их сердца надеждой и страхом одновременно.

Мальчики осторожно подошли к сундуку. Очистив его от перьев, увидели большой замок. Гилад поднял тяжелый камень и с грохотом обрушил его на запор. Старый проржавевший замок тотчас же развалился. Дани посмотрел на мальчишек, в глазах их горело желание открыть сундук. Крышка поднялась со страшным скрипом, сопровождавшемся облаком пыли и пуха. Шесть пар глаз заглянули внутрь и увидели:

– одну, нарисованную от руки, карту острова (очень похожую на ту, которую начертил Гилад уже на второй день их пребывания);

– один большой ржавый револьвер, покрытый пылью;

– одну пару очков;

– одну толстую книгу в кожаном переплете (похоже, Библия на незнакомом языке);

– три записные книжки (две чистые, а третья, по-видимому, дневник, написанный на странном языке);

– два шерстяных одеяла;

– два флакона черных чернил;

– одно писчее перо, сделанное из крыла птицы;

– одну пилу-ножовку;

– один большой охотничий нож с великолепной резной рукоятью из слоновой кости;

– одну коробку револьверных патронов (всего восемьдесят три штуки);

– два куска кожи (похожие на пончо, развалившееся пополам);

– один маленький кожаный кошелек с 29 старинными монетами);

– один большой топор;

– одну бутылку виски с тошнотворным запахом. Ашер заговорил первым:

– Наверное, это был путешественник. Возможно, ученый.

– Или пират! – вступил Шмиль,– который пытался спастись после кораблекрушения!

Они еще долго оставались бы в пещере, гадая о личности хозяина сундука, но факел догорал, и мальчики быстро выбрались на воздух, прихватив с собой только несколько мелких вещей.

По дороге домой они рассуждали, как лучше использовать их находку. Когда ребята вернулись в лагерь, то рассказали Рону о своих приключениях. Шалом особенно обрадовался еще одной паре очков, при помощи которых можно разжигать огонь.

Рон сразу же попытался расшифровать странные письмена в черной записной книжке. Он был убежден, что это дневник таинственного жителя пещеры.

– Если бы мы только могли понять, о чем там говорится! Мы бы знали, кем он был, что с ним случилось! – вслух рассуждал он.

Но мальчики начали беспокоиться.

– А ты не боишься, что вдруг он придет за своими вещами?

– Может быть, его судьба похожа на нашу,– заметил Ашер.– Может быть, он случайно попал на этот остров и умер прежде, чем его успели спасти?

– Я так не думаю,– возразил Рон.– Мы бы нашли... то... есть...

По его спине пробежала холодная дрожь при мысли о мертвом теле или скелете. Шалом перебил мрачные мысли Рона и заявил, что находка сундука – это ободряющий знак.

– Похоже, Таршиш,– сказал он,– не такой уж заброшенный остров, как мы думали. Если люди уже побывали здесь, то они снова могут прийти сюда и спасти нас!

Слова Шалома обрадовали ребят. Они были рады любому знаку надежды. Мальчики снова принялись обсуждать, кем был хозяин сундука. Только Шмиль сидел в стороне, погруженный в свои мысли. Он с интересом рассматривал вещи, которые они принесли. Больше всего его заинтересовали старинные монеты. Шмиль вертел одну из них в руках, пытаясь определить, из какой она страны. Одно было ясно – монеты очень ценные. Шмиль подумал о том, что можно купить, если продать эти монеты, и сразу вспомнил своих родителей. Их семья не была очень уж бедной, но Шмиль помнил, что родителям постоянно не хватало денег. Шмиль и его братья имели все необходимое, но всегда старались экономить, чтобы облегчить родителям заботы. Мальчик представлял, как он вернется домой в Израиль. Ему очень хотелось привезти родителям несколько золотых монет, таких как эти! Может быть, благодаря этому небольшому сокровищу его семья заживет лучше?

Хотя остальных мальчиков не интересовали монеты и они больше обращали внимание на другие предметы, Шмиль прекрасно понимал, что монеты принадлежат не только ему. Дани любовался ножом с рукоятью из слоновой кости, Ашер был очарован компасом, а Шалом больше всего радовался чернилам и записным книжкам. Но ведь каждый из них имеет право на монеты! Шмиль некоторое время боролся с соблазном положить кошелек в карман... но нет! Он не пожертвует своей честью ради нескольких монет! Он решился заговорить с друзьями.

– Знаете...– начал Шмиль.– Эти монеты золотые... Это наверняка целое состояние!

– Какой прок от золота на необитаемом острове? – засмеялся Шалом.

– Никакого,– ответил Шмиль.– Но вот когда мы вернемся домой...

– Шмиль прав,– сказал Рон.– Мы могли бы привезти родителям хорошие сувениры.

Ребята посмотрели на мешочек с золотом и только теперь поняли ценность своей находки.

– Давайте разделим их поровну,– предложил Нафтали, наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть монеты.

– Ты прав,– заметил Гилад.– Пусть каждому достанется одинаковое число монет.

– Подожди,– сказал Шмиль.– Почему Нафтали и Дани должны получить столько же, сколько и я? Выходит, их родителям достанется вдвое больше?

– И к тому же,– поддержал его Ашер,– 29 монет никак не разделить поровну на семь или шесть долей.

– Что же делать? – спросил Шалом. Все погрузились в неловкое молчание.

– Давайте забудем пока про монеты,– предложил Рон.– Когда вернемся домой, то разделим деньги, которые мы получим за них. Зачем нам думать об этом сейчас?

Но Шмиль не соглашался. Он хотел получить свою долю немедленно. И тогда Ашер напомнил еще об одной проблеме.

– Наверное, следует немного отложить и для цдаки. Когда мой отец получает жалование, он всегда выделяет десятую часть на нужды благотворительности. Я думаю, мы должны взять десятую часть и отложить ее для бедных в Израиле.

– Хорошая мысль,– согласился Шалом.– Может быть, нас спасут быстрее, если мы пообещаем выполнить еще одну мицву, когда вернемся домой.

– Но как можно отложить десятую часть, если каждый получит меньше десяти? – спросил Гилад.

И они снова принялись считать. Они пытались найти справедливое решение, но каждый раз в сложные и запутанные расчеты вкрадывалась ошибка. Они начинали злиться друг на друга. Наконец, Дани встал и откашлявшись, сказал:

– Я хочу предложить компромисс. Но обещайте выслушать меня до конца и не перебивать, хорошо?

Дети слушали его внимательно, а Дани старался говорить медленно и отчетливо.

– Мы все согласились отдать десятую часть в цдаку, правильно? Так что прежде всего мы вычитаем десятую часть из всей суммы. Она составляет немногим меньше трех монет. Пусть это будут полные три монеты. Согласны? Значит, остается двадцать шесть, правильно?

Ребята согласно кивнули, все еще не понимая, как можно разделить 26 на 6 или на 7. Дани продолжал:

– Я согласен с Шмилем, что нам с Нафтали не положено двух полных долей. До сих пор мы все делили поровну. Поэтому я предлагаю следующее. Оставшиеся 26 монет разделить на пять равных частей по четыре монеты в каждой, а мы с Нафтали получим по три. Что вы на это скажете?

Ребята обдумывали предложение Дани. С одной стороны, родителям Нафтали и Дани все равно достанется больше. С другой, Нафтали и Дани по отдельности получат меньше, чем остальные. Это не самое лучшее решение, но ведь никто не может предложить другого. И предложение Дани было принято единогласно.

После раздела Шмиль положил свои монеты в карман и хотел было уже выбросить кожаный мешочек, когда его пальцы нащупали там что-то еще. Он вывернул мешочек и обнаружил плотно свернутый комочек пожелтевшей бумаги. Шмиль осторожно развернул его и увидел странный рисунок с непонятной надписью.

– Что это? – спросил Шмиль.– Кто-нибудь может прочитать?

Ребята собрались вокруг него и смотрели на рисунок.

– Похоже на карту,– прошептал с горящими от возбуждения глазами Нафтали.– Прямо, как в той легенде... ну, помните?

– Но в сундуке была другая карта,– сказал Гилад, наморщив лоб,– и тут нарисован явно не наш остров.

– Подождите,– вскричал Рон.– Нафтали прав. Это план! Но не острова, это план...

– Пещеры, – воскликнул Шмиль, перебивая Рона.– Смотрите! Вот вход, вот место, где мы нашли сундук, а вот...

– Вот маленькие стрелки! – показал Ашер.– Похоже, они указывают на другую часть пещеры!

– Что? – сказал Дани.– Не может этого быть. Мы же дошли до самого конца пещеры!

– Может быть, там есть потайной ход! – предположил Нафтали.– А вдруг там тоже золото!

– Нафтали, ты гений! – засмеялся Шмиль.– Конечно, там есть еще много золота. С чего бы тогда понадобилось прятать эту схему в кошельке с монетами?

Вихрь возбуждения закрутил мальчишек. Внезапно их заброшенный остров превратился в место, где спрятаны несметные сокровища. Они уже видели себя возвращающимися в Израиль с сумками, полными золота и серебра, найденный план порождал самые невероятные фантазии. Шмиль предложил завтра же вернуться в пещеру. Но Шалом запротестовал. Был все еще холь а-моед, а длительная прогулка и раскопки в пещере – неподходящее занятие для такого дня. Шмиль злился и возражал, что это самое достойное времяпровождение для праздника Суккот. Но большинство поддержало Шалома. Шмиль нехотя подчинился.

– Если там действительно спрятаны сокровища,– проговорил Ашер,– они не уйдут от нас, даже если мы подождем целую неделю.

Дни холь а-моед прошли в разнообразных веселых занятиях. Шалом придумывал все новые игры и состязания. Они решили провести соревнование по знанию Библии и географии Израиля, что очень оживило тихие дни холь а-моеда. Последний конкурс пришелся на вечер Ошана Рабба^[*]. Перед зарей победителем был объявлен Ашер. Шалом вытащил большой лист бумаги и к восторгу друзей вручил ему красивую грамоту. Он специально написал ее еще перед днем Суккот. В ней говорилось:

Первое место в национальном конкурсе на знание Библии и географии Израиля на острове Таршиш.

Прочие участники желают победителю удачи в дальнейших конкурсах в Израиле.

Подписано собственноручно Шаломом Шараби, координатором конкурса

Ашер принял грамоту под аплодисменты со смущенной улыбкой и легким поклоном. Он поблагодарил всех и пожелал им хаг самеах^[*], поскольку приближались дни Шмини Ацерет^[*] и Симхат-Тора^[*].

Однако этот миг счастливого праздника пробудил в их сердцах тоску. Они сразу вспомнили о акафот^[*], большом праздновании Симхат-Тора, о танцующих толпах на улицах городов, песнопениях на тексты Торы. Мальчики теперь думали об одном: у них на Таршише нет Сефер Торы.

25. Сокровища

– Да ничего страшного,– тихо проговорил Шалом.– Мы можем праздновать Симхат-Тора. Мы можем радоваться. Пусть у нас нет Сефер Торы^[*], но ведь у нас есть сама Тора,– она внутри каждого из нас.

Ребята задумались над словами Шалома. Он прав. Тора всегда была с ними. Они всегда соблюдали мицвы, молились и им удалось создать крепкую сплоченную общину. Они могли решить любые свои проблемы, потому что умели использовать знания, полученные дома. И Тора только усиливала ощущение связи с домом – связи, которая никогда не прерывалась.

Акафот общины Таршиша был несколько необычным. Семеро плясали, встав в круг на пляже, а рядом, словно гладкое сверкающее зеркало, поблескивал огромный океан. Здесь не было свитков Торы, но был настоящий праздник Симхат-Тора. Шмиль танцевал с сидуром в руке, Шалом с томиком Хумаш, Нафтали взял свою записную книжку, а другие просто скакали от радости.

Утром Шалом прочитал последний отрывок Торы, затем начал снова с чтения книги Бе-решит^[*]. Завершился годичный цикл чтения, новый его круг тоже давал пищу для размышлений. Действительно, после праздников на Таршише воцарилось ожидание чего-то нового, радостного.

На другой день после праздника они отправились к пещере на северном берегу. Ребята гуськом вошли в мрачную пустоту, захватив с собой веревки и горящие ветки. И вновь испуганные летучие мыши стали вылетать из своих укрытий, но на этот раз мальчики были готовы к отражению их атаки. Вскоре они пришли к тому месту, где стоял сундук. Шмиль развернул крошечный план и принялся внимательно его изучать. Что-то было не то. Стрелка на карте указывала в направлении какого-то еще помещения. Но у пещеры был только один вход, через который они вошли. Мощные стены со всех сторон окружали ребят и как будто смеялись над их страстью к сокровищам. Дани и Рон тщательно изучали план, а Шмиль и Ашер обследовали одну из стен, освещая ее факелами. В них уже стало закрадываться сомнение, как вдруг голос Шмиля заполнил все пространство пещеры.

– Вот он! Идите сюда!

Ребята поспешили к Шмилю, указывавшему на стену. При свете горящих веток они увидели, что небольшая ее часть явно отличается от всей поверхности.

– Это вход! – заговорщически прошептал Шмиль.

– Но он замурован,– сказал Рон.– Кто-то заложил его камнями и глиной.

– Так давайте откроем! – воскликнул Шмиль и начал ковырять между камней пальцами. Все последовали его примеру. Но стена была прочнее их пальцев. Пришлось остановиться и подумать, как быть! Наконец, они решили вернуться в лагерь, забрав сундук и все, что в нем оставалось. Они выработают план дальнейших действий в лагере.

Все это время ребята не обращали внимания на Нафтали. Он сидел на полу и во что-то играл. Они собирались уже уходить, как раздался его голос:

– Здесь есть еще и другое сокровище!

– Что? – спросил Рон,– где? Какое еще сокровище ты нашел?

– А ты стоишь на нем! – громко засмеялся Нафтали. Мальчики посмотрели на пол, но не нашли там никакого сокровища.

– Нафтали! – нетерпеливо проговорил Дани,– о чем ты говоришь?

– О перьях! – сказал Нафтали, набирая полные пригоршни.

Они смотрели на мальчика и не могли понять, что тот имел в виду. Нафтали поднялся и подкинул содержимое в воздух. Все пространство пещеры заполнилось пухом и перьями.

Звуки его смеха эхом отражались от стен, сам он прыгал на мягкой перьевой перине.