Текст книги "Клан (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 40

В бимагнитном поле с эффектом электростатики Властитель закрыл глаза. Он закрыл глаза, как усталый старик. Кровь его гипервотического сердца и линейных сетчатых вен текла медленно и прохладно. Так много энергии наводнило резервы, что не оставалось ничего, кроме незаметных систем переключения. Однако на этом этапе Властителю больше ничего не было нужно. Он мог спать и видеть сны, пока лабиринт готовился к перезарядке и уходу.

Приятно было спать – долгожданное затишье в бесконечной ярости высокоскоростных компьютерных транзакций. Теперь всё живое в лабиринте спало, за исключением нескольких сестёр в аварийном датчике. Другими словами, Властитель был совершенно один. В этом странном магнетическом одиночестве он чувствовал покой.

Джервис был так далеко, его приёмные сигналы больше нельзя было прочитать – не осталось ни силы, ни крови. Властитель предположил, что Джервису не удалось сохранить экземпляр Земли. Это было прискорбно, но это не имело большого значения. Властитель устал от этого легкомысленного мира. Он надеялся вернуться в какой-то будущий эон и уничтожить его.

Тот, кого звали Бессер, пытался сбежать, когда сенсоры отключились. Это тоже не имело значения. Если домашние животные Властителя на поляне его не поймают, бомба наверняка его убьёт.

«ВЕЩИ МОГУТ БЫТЬ И ХУЖЕ», – подумал Властитель.

Тогда он улыбнулся – во всяком случае, в каком-то смысле.

Потом снова заснул.

«« – »»

– Я сообщу вашей полиции, – пожаловалась девушка.

Она ехала на серебристом Saab, очевидно, студентка Эксхэма по дороге на летние занятия. Лидия остановила её машину на дороге. Девушке не понравилось, что её захватила полиция.

– Делай, что хочешь, – сказала Лидия.

– Это возмутительно, – ответила девушка.

На ней была футболке с надписью: «Если «за» – противоположность «против», то какова противоположность прогресса?»

Серебристый лиловый ирокез украшал её голову.

Они были в дороге уже полчаса; ещё полчаса, и они будут там. Сид и Нэнси застыли на стикере, наклеенном на приборную панель.

– Мне нужно ваше имя и номер значка, – сказала девушка.

Лидия сказала их ей.

– Тебе не нужен мой размер обуви?

– И можете поспорить, что моему отцу это не понравится. Он подаст на вас в суд.

– Замолчи и езжай, – сказала Лидия. – Иисус.

Девушка закипела. Её ирокез был похож на чистящую щётку.

Когда они наконец вернулись в кампус, девушка остановилась прямо за воротами.

– Вы хотели поехать в кампус, – сказала она, – а вот и кампус. Я отказываюсь подвезти вас ещё на дюйм. Вот где вы выберетесь.

– Неправильно, подруга с ирокезом. Вот где ты выберешься.

– Я… Эй!

Лидия вытолкнула её из машины. Она приземлилась на задницу.

– Ты не можешь украсть мою машину! – она причитала.

– Конечно, я могу, – Лидия села за руль и захлопнула дверь.

– Эй!

– Заткнись, – сказала Лидия. Боже, она ненавидела ноющих девушек! – И приведи в порядок свои волосы.

Она нажала на педаль газа и помчалась к Кампус-Драйв.

«« – »»

Профессор Бессер был тем ещё зрелищем. Бормоча, как младенец, он полз по служебному проходу. Пуля револьвера Лидии разорвалась у него в колене. Каждый раз, когда он опирался на ногу, он ревел. Но он должен был выбраться. Любая смерть была предпочтительнее умирания в лабиринте. Его либо пустят в мясорубку, либо отправят в общественные трюмы, где его прямая кишка станет самым желанным развлечением для экземпляров.

«О, мамочка!» – подумал он.

Даже малейшая нагрузка на его больную ногу вызывала у него боль в позвоночнике. Разбитый сустав хрустнул, как битое стекло. Ему следовало носить подгузники, так как он уже плакал и намочил штаны. Ой! А вот появилась и другая проблема, более дурнопахнущая, чтобы усугубить его позор. По правде говоря, это всё, чем был сейчас Бессер: триста фунтов писающего и какающего ребёнка. У страха был способ выявить лучшее в мужчине.

– Мамочка! – радовался он.

Он чувствовал запах своего дерьма. Но то, что он видел, было слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Знак, хотя сейчас очень слабый, светился своим обещанием: ТОЧКА ДОСТУПА#1.

Бессер, рыдая, пополз вперёд. Он глубоко вздохнул, поднял ключ и воткнул его в экстромитер.

Выйдя из лабиринта, он оказался не в безопасности своего кабинета или студенческого магазина, а на поляне. Его глаза выпучились.

—

Глава 41

Уэйд сел на стол, глядя на расчленённый торс своего друга. Джервис наклонил голову и улыбнулся.

Уэйд оценил повестку дня следующим образом:

1) Было 23:35.

2) В 23:55 произойдёт перезарядка, какой бы она ни была.

3) В полночь лабиринт взлетит.

4) Через минуту после полуночи бомба взорвётся и уничтожит весь университетский городок и сам город.

5) Уэйд не знал, где находится бомба.

6) Джервис не собирался ему говорить.

«Прекрасно», – подумал Уэйд.

Затем он оценил очевидные, но неуловимые элементы зла.

1) Лабиринт был космическим кораблём / фабрикой генной инженерии, которая когда-нибудь вернётся на Землю и заселит её бессмысленными интегрированными рабами, оптимально гибридизированными из различных форм жизни.

2) Шоу руководил Властитель.

3) Властитель заручился поддержкой некоторых местных, то есть Тома, Джервиса, Винни, Бессера, для оказания помощи в приобретении образцов.

4) Властитель был злым мудаком.

Но зло было относительным, не так ли? Некоторые люди по определённым причинам отдали свою приверженность злу. Некоторые из этих причин были добровольными. Бессер и Виннифред, например, встали на сторону зла из-за своего тщеславия. Но Том и Джервис ушли невольно, а это означало, что их лояльность должна поддерживаться контролем.

«Зло, – подумал Уэйд. – Контроль».

Он взглянул на Джервиса.

– Ты не злой. И Том тоже.

– Зла не существует, – ответила голова, прикрепленная к безногому торсу Джервиса. – Есть только идеализм и реальность. То, что объединяет этих двоих, не зло, Уэйд. Это совершенство.

Разве бесчисленные кандидаты в президенты не сделали того же утверждения, как и бесчисленные монархи?

– Всё, что я знаю, – предположил Уэйд, – это то, что пару дней назад ты был хорошим человеком. Теперь ты злой. Я хочу знать почему.

Джервис рассмеялся. В нём было – да – злое звучание.

Уэйд спрыгнул со стола.

– Это та штука, не так ли? То, что они вставили тебе в голову.

Джервис перестал смеяться.

«Что произойдёт, – подумал Уэйд, – если я вытащу её?»

– Отойди от меня! – крикнул Джервис. Его туловище внезапно вздрогнуло, покачнулось, медленно отшатнулось. – Держись подальше!

– Это всё, правда? Если я её вытащу, ты больше не будешь злым.

– Я умру!

– Ты знаешь, что я думаю, Джерв? Думаю, ты хочешь сказать мне, где находится бомба. Ты хочешь сказать мне, как её обезвредить. Только вот эта штука в твоей голове тебе не позволит.

– Не надо, Уэйд! Пожалуйста, не надо! – закричал торс.

Уэйд схватился за маленький чёрный стержень на голове Джервиса. Он был похож на мрамор и был тёплым.

Когда он тянул, Джервис кричал.

Туловище застыло. Голова откинулась назад, рот сомкнулся в непрерывном крике боли. Трансцептрод не дался легко; он поскрипывал, как гвоздь, вырываемый из старого дерева. Два дюйма, затем три, четыре, пять. Наконец, на шестом дюйме стержень вышел.

Голова и туловище Джервиса замерли.

Уэйд швырнул мокрый трансцептрод в коридор.

«Железный дровосек» сработал быстро, дав Джервису мгновенную компенсацию за время, которое он одолжил у смерти. Туловище и лицо быстро начали гнить, переходя от серого к коричневому, а затем к… просто месиву.

– Чёрт побери, – пробормотал Уэйд.

По крайней мере, попытаться стоило. Но вместо того, чтобы устранить зло Джервиса, ему удалось только устранить его жизнь. Через несколько секунд туловище начало раздуваться.

Затем обвисшее потемневшее лицо сказало:

– Время.

– Джерв! Ты всё ещё со мной!

Естественный порядок снизил голос Джервиса до вялого флегматичного хрипа.

– Сколько времени?

Уэйд взглянул на часы.

– Без двадцати до полуночи.

Джервис одобрительно кивнул. Гнилостная слизь сочилась из его обрубков, его тёмное лицо таяло. Он говорил жидким шёпотом.

– Бомба в моей машине, прямо возле дома.

– Отлично! Подскажи, как её обезвредить! Как мне её отключить?

– Не могу, – пробормотал Джервис. – Запрограммировано заранее. Не могу её обезвредить.

Уэйд был возмущён.

– Что мне тогда с этим делать? У неё десятимильная зона поражения! Я не могу просто отвезти её в лес и засунуть пальцы в свои грёбаные уши! Скажи мне, что делать!

Джервис улыбнулся, если на самом деле его просачивающиеся губы всё ещё были на это способны.

– Положи её… – прохрипел он, извергая слизь. – Положи в лабиринт.

– Если я вернусь в лабиринт, Властитель узнает. Он пошлёт сестёр забрать меня.

– Властитель не узнает, – снова брызги слизи. Джервис старался быть быстрым. – Как ты думаешь, ты так легко выбрался раньше? Так близко к перезарядке… нет энергии. Сенсоры мертвы. Властитель не узнает, что ты там.

Уэйд посмотрел вниз. Джервис проиграл гонку против разложения. Его губы растеклись. Его глаза превратились в жидкость и слились в орбитах.

– Используй мой ключ. Точка доступа к первому входу. Ищи знак…

– Какой знак?

– Наведение… ищи… точку.

– Хорошо, что тогда?

– Положи туда бомбу и… убирайся… вон.

Уэйд прикоснулся к трупу. Было жарко от гнили.

Тем не менее, распухшее лицо Джервиса по-прежнему улыбалось в полной свободе. Газовый жирный торс начал дымиться.

– Засунь это Властителю в задницу, – раздалось хлюпанье, похожее на хихиканье. Затем: – Я… я…

– О, нет, Джерв!

– Я ухожу.

И он ушёл.

«« – »»

Бомба была чёрной, размером шесть дюймов, но поминутно она менялась в размерах, как по волшебству. Она была горячей, как кирпич в печи.

Он нашел её на переднем сиденье Dodge Colt Джерва, который за последние сутки или около того был превращён в кровавый вагон на колёсах. Властитель превратил его друга в убийцу. Пришло время расплаты.

«Лучше поторопись», – подумал Уэйд.

Он побежал обратно в здание, обратно в кабинет. От Джервиса осталась только одетая грудная клетка, вокруг которой образовалась большая лужа тёмной слизи. Единственным остатком настоящего Джервиса Филлипса была пачка Carlton 100, застрявшая в кармане рубашки.

Уэйд сдёрнул ключ-экстромитер с шеи трупа и побежал в кабинет Бессера. Точка экстромитера смотрела остекленевшим глазом. Часы Уэйда показывали 23:42 – восемнадцати минут было бы достаточно, чтобы войти и выйти. Он почувствовал себя на удивление бесстрашным, когда вставил ключ и начал входить. О чём ему было беспокоиться? Даже если бы остались сёстры, Властитель не узнал бы о его появлении. Властитель не мог бы предупредить их. Это были утешительные мысли.

Они также были глупыми.

—

Глава 42

Лидия ударила по тормозам и её встряхнуло. Перед научным центром она увидела Corvette Уэйда и ещё одну машину за ним. Лидия сдала назад и въехала.

Другой машиной был золотой Dodge Colt, машина Джервиса.

Корректировщик и ключ Тома были там, где она их оставила, в Corvette. Лидия схватила их и бросилась в здание.

Нетрудно было выяснить, где происходило противостояние, равно как и распознать победителя. Каким-то образом Уэйд сделал свою работу на Джервисе – расчленённая, дымящаяся бойня была доказательством. Но на шее трупа не было ключа для экстромитера.

«О, нет, – подумала она. – Он не… он не мог».

Она подняла с пола топор и побежала наверх.

Экстромитер странно светился в тёмном кабинете Бессера. Когда Лидия сложила два и два, это не дало четыре, и она подумала:

«Вот чёрт!»

Более чем вероятно, и по какой-то неизвестной причине Уэйд вернулся в лабиринт.

Настольные часы Бессера показывали 23:44. Она знала, что лабиринт уходит в полночь. Она также знала, что за пять минут до полуночи произойдёт перезарядка, и понятия не имела, что это влечёт за собой. Ещё она знала: Уэйд не протянет ни секунды в лабиринте в одиночку.

«Проклятый идиот», – подумала она.

У неё не было другого выбора, кроме как пойти за ним. Но когда она потянулась за ключом-экстромитером Тома, она услышала… что?

Что это было? Кто-то кряхтит?

Она быстро повернулась, взяв на себя вес «дровосека». Она подумала, что это мог быть Уэйд, но когда тень – и издаваемый ею неаккуратный влажный звук – пересекла дверь офиса, она слишком хорошо поняла, кто это был.

– Привет, Лидия. Ты выглядишь сегодня очень красиво.

Когда она увидела состояние существа, которое вошло в блок лунного света, всё, что Лидия смогла сказать, было:

– Проклятие!

– Я всегда был влюблён в тебя. Конечно, я никогда ничего не говорил, думал, ты будешь смеяться надо мной, понимаешь?

Но Лидия определённо не смеялась.

Она была возмущена и напугана. Перед ней стоял Поркер.

Уэйд сказал, что его убили на поляне сёстры – выпотрошили. Но ей не потребовалось никаких объяснений, когда она увидела в его голове рукоятку трансцептрода.

Поркер был голый, огромный, бледный, как сливки. Его полностью выпотрошенная брюшная полость была открыта на виду. Никаких органов, просто пустое место. Сёстры съели его внутренности и вернули его на службу, получив вдвое больше своего, чем бедный тучный неряха.

– Где Уэйд? – спросил Поркер.

– Откуда я могу знать?

– Он вернулся в лабиринт?

– Он должен быть сумасшедшим, чтобы сделать это.

Мальчишеское пухлое лицо Поркера расплылось в ухмылке.

– Ты не ответила на вопрос.

– Хорошо, как насчёт такого: я не знаю, где Уэйд.

– Думаю, знаешь, – ответил молодой, неуверенный голос. Грязные босые ноги с глухим стуком продвигались вперёд. – И ты скажешь мне.

В реальной жизни Поркер был достаточно противным; мёртвый, голый и выпотрошенный, он был ещё противнее. Лидия взмахнула топором, надеясь, что огромные конечности существа будут слишком вялыми, чтобы ответить. Вместо этого толстые руки расплылись, поймали топор под лезвием и отбросили его в сторону. Большая мальчишеская тыквенная ухмылка вспыхнула в лунном свете.

Часы показывали 23:45. Лидия без особой уверенности стряхнула свой Colt Trooper. Она вспомнила, насколько эффективны пули против мёртвых. Тем не менее, она выстрелила два раза в пухлое лицо Поркера. Его голова дёрнулась назад, лицо дало трещину. Ещё одно двойное нажатие револьвера расширило трещину до ухмыляющегося каньона, но, как чудовищный лунатик, Поркер продолжал продвигаться к ней. Вокруг открытого живота свисали неровные белые лоскуты, сквозь которые просматривалась очевидная эрекция. Поркер ухмыльнулся, несмотря на своё изуродованное лицо, и сказал:

– Ты никогда не делала этого с мертвецом?

Отчаяние коснулось её лица. Лидию до смерти тошнило от того, что она была сексуальным объектом для монстров и мертвецов. Она взвизгнула от отвращения, когда тело Поркера столкнулось с ней. Прежде чем она успела сделать два последних выстрела, он потащил её вниз, оседлал и начал расстёгивать ей штаны.

«« – »»

В лабиринте стало холодно, как в холодильнике для мяса. Дыхание Уэйда кружилось перед его лицом. Псайлайт был настолько низким, что он не видел ни стен, ни пола. Только точка экстромитера на каждом проходе водила его с места на место. Ища точку наведения, он упорно заглядывал в память.

Он вздрогнул, когда бомба в его руке, казалось, начала ещё больше нагреваться. Скоро будет слишком жарко, чтобы держать. Он почти небрежно взглянул на следующее впускное отверстие. Знак парил: ТОЧКА СЛЕЖЕНИЯ ЗА НАВЕДЕНИЕМ.

– Эврика! – крикнул он.

Он выбрался в наклонную камеру светящихся красных и жёлтых нитей. Пересекающийся, интенсивный свет становился ярче, пока он наблюдал. Уэйд не узнал это место по дыре в земле, но в одном он был уверен: это была работа над чем-то грандиозным, и оно должно было случиться очень скоро.

Изрядно вспотев, он положил бомбу на пол и выскочил обратно.

С потолка торчали мёртвые сенсоры. Слава богу, сейчас они бездействовали. Попасть внутрь было легко, и он не видел причин, по которым выбраться не было бы так же просто.

– Дом, милый дом, – пробормотал он.

Он воткнул ключ, думая: «Вниз, вниз, вниз!» и исчез в светящейся чёрной щели.

«« – »»

Поркер пускал на неё слюни, возясь с её штанами. Лидия даже не могла извиваться под огромным мёртвым грузом. Вскрытое лицо и зубастая ухмылка дёргались от похоти.

Задыхаясь, она ткнула свой Colt Trooper. Ствол из синей стали вошёл в расширяющуюся трещину, и она выдавила пятый снаряд. Оружейный дым и кусочки мякоти вернулись ей в лицо. Она услышала, как что-то звякнуло, и Поркер напрягся.

Она произвела последний выстрел, прижав ствол глубоко ему в лицо. Как крышка, у него оторвалась макушка черепа – трансцептрод пролетел через комнату. Поркер издал глубокое мычание, как пронзённая корова, а затем сполз на пол, мёртвый.

– Спасибо, полковник Кольт, – прошептала она и взглянула на часы: 23:47.

Что её больше всего беспокоило, когда она схватила топор и начала выбегать, было следующее: если они сочли нужным воскресить Поркера из мёртвых, что они сделали с…

«« – »»

Сержант Дж. Т. Пирс вышел из последнего входного отверстия перед главной точкой экстромитера.

– Сент-Джон! Здесь!

Уэйд замер. Рефлекс чуть не заставил его использовать свои джинсы в качестве туалета. Пирс помахал рукой из служебного прохода, одетый в чистую полицейскую форму и с той же грубой ухмылкой, с которой он родился. Другими словами, Пирс выглядел нормально.

– Я видел, как ты умер, – пробормотал Уэйд. – Прошлой ночью на поляне.

– Я выгляжу так, будто я мёртв, ты, папочкин богатый придурок?

Но как такое могло быть?

– Я видел, как сёстры убили тебя!

– Значит, мы, должно быть, видели разные вещи, потому что я стою здесь, не так ли? Я сбежал от этих сук после того, как ты и шеф Уайт уехали. Вот так.

Уэйд задумался. Прошлой ночью он был до чёртиков напуган и, если подумать, не совсем понимал, что видел. Иногда травма ужаса играла в игры с разумом.

– Что ты здесь делаешь? – всё ещё неуверенно спросил Уэйд.

– Ищу тебя, приятель. Прентисс потратила половину сил на поиски тебя. Она сказала, что ты мог бы вернуться сюда, когда мы нашли тело этого панка Джервиса без ключа на шее.

Уэйд сделал несколько осторожных шагов вперёд. Сила внушения плюс возможность видеть Пирса живым и здоровым не оставляли ему иного выбора, кроме как убедить его.

– Да ладно, чёрт возьми! Мы должны убраться отсюда. Прентисс сказала мне, что это место взлетит через десять минут. Шевелись!

Но увидеть – значит поверить, не так ли? Или, по крайней мере, увидеть то, во что вы хотели верить. Прямо сейчас Уэйд хотел видеть только кого-то на его стороне.

Он отбросил свои сомнения и подошёл к Пирсу.

– Между прочим, – осведомился Пирс. – Зачем ты вообще вернулся сюда? В этом нет никакого смысла.

– Перед смертью Джервис сказал мне подкинуть б… – быстрый шок прервал последнее слово.

Колени Уэйда подогнулись.

Завиток кишок выскочил из рубашки Пирса.

– Ой, чёрт возьми, – хмыкнул Пирс, глядя вниз. Затем он посмотрел на Уэйда с мёртвой ухмылкой. – Ты почти что на это повёлся, да?

Уэйд повернулся и побежал, а Пирс побежал за ним. Пирс оказался быстрее, несмотря на неудобство волочения кишечника. Железная рука схватила Уэйда за шею и подняла его с ног.

– Я хочу знать, что ты здесь делал, Сент-Джон.

Уэйд, задыхаясь, заметил, что Пирс жевал табак. Он также заметил, что трансцептрод глубоко вонзился ему в голову.

– Я искал запонки, которые потерял, – прохрипел Уэйд.

Пирс сплюнул коричневым соком. Он открыл выкидной нож.

– Богатый мальчик-панк – кусок дерьма. Начни говорить, когда я досчитаю до трёх. Если нет, – усмехнулся Пирс, – тогда я начну резать.

Лезвие сверкнуло перед левым глазом Уэйда.

– Один.

«Неужели я прошёл весь этот путь только для того, чтобы меня прирезал дохлый полицейский-деревенщина?» – спросил себя Уэйд, сдерживая недоверие.

– Два.

Его каблуки высоко цокали по стене. Он чувствовал, как его лицо посинело.

– Может быть, тебе захочется поговорить, как только я вырежу одно из глазных яблок этого богатенького парня, – сказал Пирс. Затем: – Три.

«« – »»

Как она и догадалась, Пирс поймал Уэйда. Она повернула «железного дровосека» справа налево. Невообразимо тяжёлое лезвие внезапно приобрело аэродинамический вид; оно скользило по воздуху с величайшей из лёгкостей – У-у-у-у-у-ух! – и оторвало Пирсу голову идеальной линией.

Лидия невольно рассмеялась. Голова отскочила от одной стены, затем от другой и скатилась по служебному проходу. Но…

– Лидия! – крикнул Уэйд.

Безголовое тело Пирса осталось стоять. Выкидной нож остался в его руке…

– Вытащи жезл из его головы!

«Что?» – думала она.

Она уронила топор и повернулась. Было слишком темно, чтобы разглядеть, куда покатилась голова, но потом она споткнулась о что-то и упала. Она нащупала макушку, нашла ручку трансцептрода, затем схватила её пальцами и потянула.

– Торопись! – крикнул Уэйд, всё ещё удерживаясь в воздухе.

Она тянула и тянула. Ручка не выходила. Это было похоже на попытку вырвать гвоздь из цемента.

Уэйд кричал.

Отрубленная голова Пирса выплеснула табачный сок ей в лицо.

«Большое спасибо», – подумала она.

Она подняла голову ко рту, ухватилась зубами за фланец стержня и дёрнула.

Из-за ужасного сухого скрежета стержень начал расшатываться. Теперь кричала голова Пирса. Стержень выскочил из черепа на полдюйма. Стоящий безголовый труп Пирса дрожал на месте.

Когда трансцептрод полностью выдвинулся, труп с ножом рухнул.

Лидия изо всех сил ударила головой о проход. Она треснула, как тяжёлый фарфор. Уэйд пошатнулся, словно опьянённый.

– Тебе нравится держать парня в напряжении, не так ли?

– С тобой всё в порядке?

– Я так думаю. По крайней мере, мне больше не нужно идти в туалет. Который сейчас час?

Лидия взглянула на часы.

– Одиннадцать пятьдесят четыре.

– У нас есть шесть минут.

Они бежали, как идиоты, по проходу. Уэйд держался за неё, пока они спускались на следующий уровень.

– Зачем ты это принесла? – спросил он, заметив УФ-корректировщик на её поясе.

– На случай, если сёстры будут рядом.

– Они все либо мертвы, либо впали в спячку, – сообщил он ей. – По крайней мере, это то, о чём нам не нужно беспокоиться.

Не успели они сделать и двух шагов к следующему проходу, как сразу их окружение перешло из темноты в свет. Вдруг они стояли в ослепительном сиянии; ледяной холод лабиринта сменился ошеломляющим зноем. Мириады сенсоров светились мерцающим чёрным светом, а лабиринт вокруг них гудел, как высоковольтные линии электропередач.

Лидия посмотрела на часы.

– Одиннадцать пятьдесят пять, – сказала она.

– Перезарядка, – понял Уэйд.

– Означает ли это…

– Это означает, что Властитель знает, что мы здесь.

«« – »»

Нина МакКаллах проснулась одна на больничной койке. Что она здесь делала? Единственный свет в комнату проникал из окна.

Ей приснился ужасный сон.

Элизабет и двое её друзей. Девушка в капюшоне в чёрном плаще. И Джервис Филлипс, мёртвый, но идущий.

«Это был не сон. Это был дьявол», – поняла она.

Но Бог спас её от этого, не так ли?

Какие-то полицейские доставили её в больницу. Нина поблагодарила Бога. Однако она задавалась вопросом, побеждён ли дьявол?

«Покажи мне знамение, Господь», – молилась она.

Комната наполнилась светом.

Он исходил из окна. Нина встала посмотреть. Сначала она подумала, что это, должно быть, какой-то пожар, до него было много миль.

«Лесной пожар? – подумала она. – Крушение самолёта?»

Она увидела газообразную жёлтую ауру, поднимающуюся в небе. Казалось, что она идёт из-за кампуса, леса возле агроусадьбы. Но это не был пожар. Это была эманация.

«Нет, – подумала Нина. – Это знак!»

«« – »»

Сон Властителя перед перезарядкой закончился. Убегая из горячих и светящихся кишок лабиринта, Уэйд подумал об Ионе и ките. Он и Лидия вышли на последний уровень. В конце прохода загорелся знак «полностью под напряжением»: ТОЧКА ДОСТУПА#1

Они остановились как вкопанные. В их головах завибрировал гул. Обернувшись, они увидели, что из экстромитера вышли шесть сестёр.

– Извини меня, если я наложу в штаны, – пробормотал Уэйд.

Эти сёстры были самыми большими из тех, кого он видел. Они были прекрасны в своём огромном, инопланетном гибридном совершенстве. Последняя из вышедших была выше восьми футов ростом.

– Я сожгу этих сук, – сказала Лидия.

Она подтолкнула Уэйда к последнему экстромитеру. Сёстры двинулись вперёд, показывая клыкастые ухмылки. Сначала они двигались медленно, затем побежали так быстро, что казалось, будто они в полёте. Лидия поставила УФ-корректировщик на пол.

– Включай! – крикнул Уэйд.

Но Лидия ждала их приближения. Когда первые две были всего в ярдах от них, она включила корректировщик. Визг окружил их. Сёстры, возглавляющие стаю, начали тлеть, затем их белые лица взорвались. Уэйд и Лидия были залиты брызгами.

– Бежим! – крикнула Лидия.

Они рванули к экстромитеру. Лидия вставляла ключ. Уэйд оглянулся. Клыки блестели в огненных вспышках. Дым лился из безумных чёрных плащей, когда фаланга сестёр погрузилась в поле ультрафиолетового света. Плоть шипела под натиском воплей. Сферические глаза разорвались, потоки свежей чёрной крови хлынули, как дождь, когда из клубка маслянистого дыма потянулись хрустящие руки. Тогда шеренга сестёр упала на корректировщик и погибла. Но корректировщик был под ними, его смертоносный невидимый свет был погребён в их шипящих телах.

– Вот дерьмо, – пробормотал Уэйд.

Осталась последняя и самая большая сестра. На её лице появились пятна жареного мяса, но она выжила. Её клыки вытянулись, и она прыгнула через трупы.

Лидия схватила Уэйда за руку и вытащила его через гудящую щель.

С другой стороны, Уэйд снова поймал лишь проблески вещей, неустойчивых фрагментов: качающийся задний план кабинета Бессера, обшитые панелями стены, мебель, ковровое покрытие на полу, и Лидия, тянущая его, пытаясь протащить через проход. На настольных часах было 23:59. Уэйд просочился через экстромитер всем, кроме правой лодыжки. Лидия тянула и тянула, но он не двигался…

Рука сестры держала его за лодыжку, оттягивая назад. Лидия дёргала с одной стороны, а сестра дёргала с другой. Это было перетягивание каната, и Уэйд был этим канатом. Его втягивали между порогом двух миров.

Лидия сделала последний рывок, и лодыжка Уэйда пробила стену вместе с рукой сестры.

Цифры на настольных часах показывали 00:00.

В комнату просвистел звук, похожий на сирену воздушного налёта, и ужасающий вибрирующий гудок. Выход экстромиссии стал ярко-красным, затем закрылся. Освобождение Уэйда произошло так же внезапно, как если бы нож обрезал верёвку альпиниста. Его бросило посреди офиса, и он упал Лидии на колени.

Рука сестры оторвалась в локте и лежала отрезанная на ковровом покрытии.

Уэйд и Лидия посмотрели на стену.

Точка экстромитера исчезла, что могло означать только то, что исчез и лабиринт.

—