Текст книги "Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века"
Автор книги: Эдуард Берзин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)
Малайя в последней четверти XVII– начале XVIII в
Джохор довольно быстро оправился после катастрофы 1673 г. Бату-Савар был заброшен, но энергичный государственный деятель Тун Абдул Джамиль построил новую столицу на острове Риау, где он посадил в качестве своей марионетки нового султана, племянника Абдул Джалила – Ибрагим-шаха (1677–1685). Восстановленный джохорский флот вскоре стал серьезной угрозой для Джамби. Тун Абдул Джамиль завязал сношения с восточносуматранским княжеством Сиак, где в эти годы были открыты крупные залежи олова, и убедил князя Сиа-ка отправлять свое олово не в Малакку, а в Джохор. Укрепились также связи Джохора с Аче [253, т. III, с. 56].
Пангеран Джамби, в свою очередь, стал искать союзников и пригласил в свою страну макасарского принца Данг Мангику с дружиной. Отец Данг Мангики султан Мапасоьт Каранг Бисей был в 1677 г. низложен Ару Палакой и голландцами. Этим был положен конец независимости Макасара. Оставшиеся не у дел макасарские воины и моряки эмигрировали тогда в разные районы Индонезии и Малайи. Им суждено было сыграть немалую роль в политических событиях последней четверти XVII в. в этом регионе [101, 1682, с. 2].
Буйные макасарские наемники, однако, как правило, оказывались ненадежной опорой для правителей, которые их приглашали. Когда в мае 1679 г. в устье реки Джамби появился джохорский флот из 300 судов, Данг Мангика и породнившийся с ним джамбийский адмирал Дипати Анум внезапно изменили и перешли на сторону Джохора. После двух штурмов столица Джамби пала. Победители посадили на джамбийский трон Дипати Анума, который заключил с Джохором договор, по которому он обязывался вернуть Джохору все пушки, золото и людей, захваченных в 1673 г., и сверх этого выплатить большую военную контрибуцию. В обеспечение исполнения условий договора Джамби давало Джохору заложников. Едва договор был подписан, как в Джамби появился голландский посол и потребовал, чтобы Данг Мангику и его людей выдали властям Батавии для последующего водворения обратно на Сулавеси, но реальных сил для осуществления этого требования ни у него, ни у Джамби не было. Новый пангеран лишь уговорил беспокойного принца перебраться со своей дружиной в Палембанг [101, 1679, с. 513].
После нормализации отношений Джохора и Джамби экономика обеих стран пошла на подъем. Поток «незаконного» (с точки зрения монопольной политики голландской Компании) перца устремился с Восточной Суматры в Джохор. Золото Ин-драгири также снова стало бесперебойно поступать в джохорскую столицу на Риау, где английские, сиамские, паттанские и китайские купцы платили за него значительно дороже, чем голландцы. Несмотря на голландскую блокаду, в Джохор время от времени прорывались индийские суда с тканями. После прибытия в Джохор в 1680 г. французского судна «Вотуар» с письмом короля Людовика XIV султану Ибрагим-шаху, Джохор завязывает дипломатические сношения с Францией. Одновременно происходит активный обмен посольствами с Сиамом. Сиамский король Нарай предложил Ибрагим-шаху людей и материалы для восстановления джохорской столицы на материке. Джамби, ставшее младшим партнером Джохора, в свою очередь, направило в Сиам посольство с предложением платить Нараю ежегодную дань в обмен на защиту. Аче также обменивалось посольствами с Сиамом и Джохором. В итоге в начале 80-х годов XVII в. возникла реальная возможность создания большой антиголландскок коалиции на западе Юго-Восточной Азии [45, с. 128–131].
Руководство голландской Компании, естественно, было серьезно обеспокоено создавшейся ситуацией и не жалело никаких усилий, чтобы нарушить мир, установившийся в этом районе. И действительно, мир вскоре был нарушен. В декабре 1680 г. Данг Мангика, укрепившийся в это время в Палембанге, напал на Джамби с макасарско-палембангским войском. Компания не оказала Джамби никакой помощи, несмотря на имевшийся договор. Джамби обратилась за помощью к Джохору. В марте 1681 г. лаксамана Тун Абдул Джамиль с флотом в 100 кораблей прибыл к устью реки Джамби. Во время переговоров с осаждавшими Данг Мангика был убит. Голландские историки подчеркивают вероломство этого убийства. Так оно, видимо, и было. Но мир на Суматре был восстановлен. Немедленно после этого голландская разведка развила большую активность среди минангкабау, живших в центральных и отчасти прибрежных районах Суматры. Снова началась агитация в пользу так называемого императора Минангкабау, как «истинного» владетеля Суматры (на самом деле власть этого «императора» распространялась только на небольшой район в горно-лесистом центре Суматры).
В 1682 г., несомненно, при подстрекательстве голландских агентов произошел переворот в Сиаке. Здесь к власти пришел проголландски настроенный феодал Раджа Хитам. Но джохорцы быстро подавили это восстание. Не сумев взорвать малайско-суматранское единство изнутри, голландцы начали морскую блокаду Джохора и его союзников [45, с. 131–132; 271, с. 140]. В 1682 г. Ибрагим-шах направил в Батавию посольство с предложением урегулировать джохоро-голландские отношения. Но генерал-губернатор К. Спеелман поставил условием заключения мирного договора полную монополию голландской Компании на внешнюю торговлю Джохора и Паханга. Джохорское правительство отвергло это требование, и переговоры были прерваны.
16 февраля 1685 г. умер Ибрагим-шах, отравленный одной из своих жен. На трон был посажен пятилетний сын султана Махмуд-шах (1685–1699). Едва известие об этом достигло Батавии, как генерал-губернатор И. Кампхёйс снарядил в Джохор новое посольство. Голландцы рассчитывали, что смена правителя породит неустойчивость в Джохоре, но Тун Абдул Джамиль по-прежнему прочно держал бразды правления в своих руках. Когда голландские послы возобновили свое требование оторговой монополии и высылке из Джохора всех англичан, датчан и португальцев, последовал решительный отказ. Согласно договору, который был подписан 6 апреля 1685 г., голландцы получили монополию только на торговлю с Сиаком, причем за джохорцами оставалось право ввозить и вывозить оттуда продовольствие и соль. Далее, всем европейцам, кроме голландцев, было запрещено ввозить в Джохор ткани. Наконец, стороны обязывались выдавать друг другу беглых рабов и должников. Так гласил голландский текст договора [96, т. III, с. 380–387]. У этого текста, однако, были сильные расхождения с малайским текстом договора, который подписали джохорские представители. Тун Абдул Джамилю это скоро стало известно, и он заявил решительный протест Батавии. В малайском тексте не было ни слова ни о голландской монополии в Сиаке, ни о голландской монополии торговли индийскими тканями. «Как голландцы могли написать (в договоре. – Э. Б.),что Джохор может посылать только одно малое судно в Сиак, – ведь это наша земля!» – восклицал Тун Абдул Джамиль в своем послании губернатору [45, с. 143]. Далее он вновь заявлял о том, что Джохор не станет запрещать англичанам, датчанам и другим европейцам торговать на его рынках, и требовал прекратить крейсирование голландских военных судов в джохорских водах. В результате договор 6 апреля 1685 г. так и не был ратифицирован.
После этого Тун Абдул Джамиль обратился к королю На-раю с просьбой оказать помощь против голландцев, которые вредят джохорскому мореходству. Нарай, серьезно рассчитывавший на военный союз с Францией, в 1686 г. направил в Батавию посольство с требованием прекратить акции против Джохора. В то же время он стал систематически посылать Тун Абдул Джамилю пушки и военную амуницию [45, с. 146].
Твердая позиция Джохора вызвала сочувствие многих правителей архипелага. Даже Матарам, связанный с Компанией кабальным договором, стал посылать свои суда на Риау. Огромный размах приняла торговля Джохора с Аче. Только за три года (1684–1687), несмотря на голландские запреты, в Аче побывало 106 джохорских кораблей. Когда 2 мая 1687 г. в Джохор прибыло новое голландское посольство во главе с Вил-лемом Валентейном, оно застало в гавани Риау от 500 до 600 судов из разных стран, в том числе сиамскую эскадру из кораблей европейского типа, доставившую в Джохор очередную партию пушек, ядер и пороха. Ничего не добившись, голландское посольство покинуло Риау.
После этого голландцы сосредоточили свои усилия против младшего партнера Джохора Джамби. В октябре 1687 г. голландская агентура организовала здесь переворот. Пангеран Джамби Дипати Анум был свергнут и на трон был посажен его сын. При этом правителе Джамби фактически стало протекторатом голландской Ост-Индской компании, отношения княже-ствй с Компанией сразу резко ухудшились. Восемь месяцев спустя, в июне 1688 г., начался феодальный мятеж на Риау, к которому, несомненно, также приложила руку голландская разведка. Время мятежа было выбрано заговорщиками исключительно удачно. Сиам, занятый в этот момент отражением французской агрессии, не мог оказать Тун Абдул Джамилю никакой помощи. Возглавивший мятеж бендахара Тун Хабиб Абдул Маджид первым делом захватил малолетнего султана и все дальнейшие распоряжения отдавал от его имени. Потерпев поражение в бою на улицах столицы, Тун Абдул Джамиль решил бежать в Паханг, поближе к сиамской границе. Но у острова Ракит его настигла погоня. После многодневного боя, в котором, исчерпав боеприпасы, он вместо картечи стрелял из пушек испанскими реалами, Тун Абдул Джамиль был захвачен в плен и казнен. Его брат и два сына достигли Паханга, но они не пользовались авторитетом в Джохоре, поэтому новый правитель Сиама Пра Петрача не стал их поддерживать [56]56
Тем более что в отличие от свергнутого им короля Нарая Пра Петрача был заинтересован в борьбе с Голландией за свободу морей.
[Закрыть], а предпочел вступить в соглашение с бендахарой Тун Хабибом. Новый режим быстро консолидировался. Фактическая власть в государстве перешла к Совету орангкайя (знати), не пользовавшемуся никаким влиянием при правившем единовластно Тун Абдул Джамиле. В июле 1688 г. столица была перенесена с Риау обратно на материк. Сторонники прежнего режима были казнены по решению Совета орангкайя [45, с. 166–167].
Переворот Тун Хабиба вызвал ликование в Батавии. Однако, когда в марте 1689 г. в Джохор прибыл голландский посол Ф. ван дер Беле с обширным списком требований (изгнание из Джохора всех иностранных купцов, предоставление Компании монополии на торговлю индийскими тканями, шелком, пряностями, оловом, золотом, ограничение плавания джохорских судов в Аче до шести кораблей в год, в том числе два корабля султана, один корабль бендахары, три корабля прочих орангкайя, запрещение вывоза в Аче перца или олова, голландский досмотр китайских джонок в джохорских портах и др.), он встретил серьезное сопротивление со стороны Совета орангкайя. Бендахара Тун Хабиб заявил, что он не полномочен подписывать подобный договор, пока султан не достигнет совершеннолетия. Тогда голландский посол разыграл новую карту. Он сообщил, что сыновья Тун Абдул Джамиля получили поддержку Паттани и готовятся напасть с паттанским флотом на Джохор. Далее он дал понять, что позиция голландской Компании в этом конфликте будет зависеть от подписания договора. Орангкайя капитулировали. 9 апреля 1689 г. кабальный договор с голландской Ост-Индской компанией был подписан [96, т. III, с. 442–447; 242, с. 460].
Среди прочих привилегий, полученных Компанией по этому договору, была свобода от пошлин. В то же время голландская Компания продолжала повышать пошлины в своих портах. Так, в 1692 г. экспортные и импортные пошлины в Малакке с 5–9 % были подняты до 13 %, а в 1698 г. пошлины для азиатских купцов были повышены до 20 % [270, с. 50; 271, с. 124].
Торговля Джохора, подорванная договором 1689 г., в конце XVII в. пришла в полный упадок. Пока был жив бендахара Тун Хабиб, джохорское правительство, умело маневрируя, еще ухитрялось частично обходить условия договора. Но после смерти Тун Хабиба, в июле 1697 г., никто уже не заботился о проблемах международной торговли, феодалы перессорились, а достигший совершеннолетия султан Махмуд-шах оказался дегенератом с садистскими наклонностями. Если верить английскому путешественнику А. Гамильтону, султан, получив от него в подарок пистолеты, тут же выехал в город и стал их опробовать на прохожих. Во время одной из подобных «прогулок», 3 сентября 1699 г., Махмуд-шах был убит оскорбленным им орангкайя по имени Мегат. Вместе с Махмудом угасла старая династия малаккско-джохорских султанов, правившая около трех веков. Новым султаном был избран бендахара, сын Тун Хабиба, принявший тронное имя Абдул Джамиль Риайят-шах (1699–1718) [271, с. 141].
Власть новой династии в начале XVIII в. была непрочна. Торговые суда почти не посещали Джохор. Олово из вассальных владений Джохора поступало прямо в Малакку, минуя джохорскую столицу. Доходы султанской казны резко упали. Сам султан мало чем распоряжался. Реальная власть переходила от одного временщика к другому. В 1702 г. в Джохоре разрешено было поселиться бугам. Они, так же как и местные жители – оранглауты, занялись пиратством. Работорговля была единственным видом торговой активности, который не пресекали голландцы. Во владениях некогда могущественной Джо-хорской империи постоянно вспыхивали сепаратистские восстания (в 1702 г. – в Селангоре и Келанге, в 1705 г. – в Сиаке, в 1706 г. в Рембау и Индрагири, в 1707 г. в Бату-Бахаре и Ару) [45, с. 227]. Джохор пришел в глубокий упадок.
Бирма в последней четверти XVII– начале XVIII в
После смерти короля Пье, в 1672 г., Большой совет знати собрался для выбора короля. Принцип старшинства при выборе монарха был сразу же отвергнут. В обход старших братьев, которые, видимо, в какой-то мере унаследовали энергию отца, был выбран самый младший сын Пье принц Наравара, отличавшийся как слабохарактерностью, так и слабым здоровьем. Через год, не совершив ничего примечательного, он умер. Не исключено, конечно, что его смерть ускорили нетерпеливые потенциальные наследники.
Когда Наравара еще лежал при смерти, власть в столице перешла в руки еще более узкой клики, чем Большой совет. Во главе ее стояла сестра Наравары, к которой примыкало несколько министров и дворцовых евнухов. Они изолировали королевский дворец от внешнего мира и стали в своем кружке перебирать кандидатов на престол. Старшие сыновья Пье снова были обойдены. Выбор клики пал на троюродного брата Наравары принца Минреджодина, который и был выкликнут королем. Двое старших братьев Наравары попробовали заявить протест, но тут же были казнены. Другие члены королевской семьи перед лицом таких решительных действий поневоле сплотились и попытались силой низложить узурпатора. Но поднятый ими мятеж был быстро подавлен, и все они были истреблены [142, с. 201; 207, с. 140].
Оставшийся без родственников Минреджодин, возможно благодаря именно этому обстоятельству, царствовал долго, целых 25 лет (1673–1698). Но в течение всего этого времени он оставался лишь марионеткой на троне. Реальная власть переходила время от времени от одной феодальной клики к другой, но все эти временщики, спеша обогатиться, пока они находятся у государственной кормушки, нисколько не заботились о государственных нуждах. Из всей этой пестрой толпы не вышел ни один министр типа кардинала Ришелье.
Военная мощь страны была подорвана, и она стала легкой добычей своих воинственных соседей. В 1675 г. сиамский король Нарай произвел опустошительный набег на юго-восточную Бирму и увел в Сиам много пленных. Вскоре после этого с северо-запада в страну вторгся раджа Манипура и отторг от Бирмы ряд районов, которые с тех пор так и остались в составе Индии [72, с. 182].
Внешняя торговля все больше приходила в упадок. В 1676 г. руководство голландской Ост-Индской компании приняло решение закрыть свои фактории в Бирме (английская фактория в Сириаме закрылась еще в 1657 г.). Торговля с другими азиатскими странами тоже резко сократилась из-за произвола и вымогательств таможенных чиновников, которые больше не чувствовали над собой твердую руку правительства.
В 80-х годах XVII в. английская Ост-Индская компания снова заинтересовалась Бирмой и предприняла попытку заполнить вакуум, образовавшийся на бирманском рынке. В 1680 г. губернатор форта Сент-Джордж в Мадрасе – центра английской Ост-Индской компании в Индии – начал переговоры с бирманским правительством. В Аву прибыл посол губернатора Жуан Перейра, который представил королю Минреджодину проект торгового договора из 18 пунктов. В этом проекте англичане предлагали снизить таможенные пошлины с 16,5 до 5 %. Перейра при этом сообщил, что власти Могольской империи вообще освободили английскую компанию от экспортных и импортных пошлин, но это не произвело никакого впечатления на бирманских министров. Далее англичане просили разрешения снова открыть факторию в Сириаме, Аве или Мартабане с предоставлением им бесплатно земли и дома. В статье 10 проекта предлагалось, чтобы судебные споры между англичанами и местными жителями разбирал сам король, а не провинциальные судьи (это было довольно скромное требование, если учесть, что голландцы к этому времени уже добились экстерриториальности в Сиаме и многих других странах). В статье 17 предлагалось, чтобы король дал Компании право наибольшего благоприятствия, т. е. чтобы «все привилегии, которые король даст другим народам, распространялись и на англичан» [140, с. 112]. Наконец, английский представитель просил у короля разрешения устроить в Бирме предприятие Компании по добыче селитры, важного стратегического сырья, и нанимать для этого по дешевой цене местных рабочих [140, с. 107–115].
В январе 1681 г. Перейра вернулся в Мадрас с ответом бирманского короля. Минреджодин отказался подписать представленный английской компанией проект договора, но предложил прислать в Аву новое посольство для дальнейших переговоров.
В сентябре 1684 г. в Бирму прибыло новое посольство во главе с капитаном Питером Додом. Этот посол не был даже допущен в столицу. Видимо, в Бирме стало известно о чрезмерной активности англичан во враждебном ей Сиаме. В это время король Нарай доверил управление своим важнейшим портом Мергуи, расположенным у границы с Бирмой, так же как и сиамским флотом в Бенгальском заливе, двум англичанам – Р. Барнеби и С. Уайту. В гарнизон Мергуи было включено несколько сот английских наемников [10, с. 116–117]. Все это, естественно, вызвало настороженность бирманского правительства, и Дод вернулся в Мадрас только с письмом от губернатора Сириама, составленным в очень сдержанных выражениях [140, с. 121].
Дальнейшие события в значительной мере подтвердили опасения бирманского правительства. В конце 1684 г. фаворит Нарая европейский авантюрист К. Фалькон (в то время ставленник английской Ост-Индской компании) убедил сиамского короля объявить войну Бирме и Голконде, которая велась бы силами сиамского флота под командованием англичан. Основной удар этого флота, однако, был нанесен в 1685 г. по богатой Голконде. А в следующем году сиамо-английский союз был расторгнут, и Англия начала войну против Сиама. С. Уайт, все еще командовавший сиамским флотом, успел уже после начала английской агрессии захватить бирманский остров Негрэ, формально от имени сиамского короля, а фактически для создания там английской базы согласно указанию руководства английской Компании в Мадрасе. Затем он поднял мятеж и с помощью английского флота овладел Мергуи. После того как в июле 1687 г. сиамцы выбили англичан из Мергуи, командир английской эскадры А. Вельтден отправился на Негрэ и поднял здесь британский флаг, официально объявив эту территорию собственностью английского короля [10, с. 144].
Английская оккупация Негрэ, однако, продолжалась недолго. Начавшаяся война с Могольской империей вынудила англичан стянуть свои силы в Индию, а остров был оставлен. Однако этот эпизод, естественно, не мог благоприятно повлиять на развитие бирмано-английских отношений [38, с. 266].
Соперник Англии – Франция воспользовалась ситуацией и к 1688 г. получила разрешение открыть свою факторию в Сириаме. В 1692 г. в Мартабан зашел английский корабль «Св. Антоний», который был конфискован, как судно враждебного государства. В связи с этим в 1695 г. губернатор Мадраса Хиггинсон направил в Бирму новое посольство, чтобы еще раз попытаться заключить торговый договор [142, с. 203].
31 декабря 1695 г. после долгого ожидания послы Э. Флитвуд и Дж. Лесли были приняты королем. Переговоры не дали каких-либо серьезных результатов. В ответ на просьбу англичан разрешить им построить судоверфь в Сириаме (бирманский строевой лес – тик славился по всему Востоку) король сначала позволил построить в Сириаме два корабля, но потом, видимо посовещавшись с министрами, исключил это обещание из письменного ответа Хиггинсону. В остальном он ответил, что просьбы англичан о льготах и привилегиях будут рассматриваться только после открытия постоянной фактории в Сириаме и каждый раз только в отдельном конкретном случае. В сентябре 1697 г. в Бирму прибыло новое английское посольство во главе с Т. Боуером. Оно снова подняло вопрос о добыче в Бирме селитры, однако переговоры оказались неудачными [140, с. 192]. В 1698 г. Минреджодин умер и королем был избран его сын Сане (1698–1714), очередная марионетка на бирманском троне. При нем несколько оживились воинственные амбиции бирманской знати. В 1699 г. началась подготовка к походу на Сиам, но дело ограничилось незначительными пограничными стычками. В 1707 г. бирманская армия совершила набег на араканский город Сандовай и разорила его. Необходимость приобретения европейского оружия повлекла за собой сближение бирманского правительства с английской Ост-Индской компанией, и в 1709 г. в Сириаме была открыта английская фактория. Вскоре англичанам было разрешено построить в Сириаме судоверфь. Помимо оружия английская Компания ввозила в Бирму некоторые европейские товары, плоды арековой пальмы и кокосы с Никобарских островов, а вывозила слоновую кость, лак, перец, кардамон, хлопок, шелк-сырец, драгоценные камни, серебро, олово, свинец, медь, железо, нефть [142, с. 206–207].
Несколько активизировались и внешние сношения Бирмы. В 1711–1712 гг. два бирманских посольства посетили двор Могольской империи, и одно ответное посольство могольского им-ператора прибыло в Аву. Но в целом королевство Бирма все больше приходило в состояние стагнации [140, с. 201].
При сыне Сане короле Танингангве (1714–1733) положение стало еще хуже. То и дело вспыхивали феодальные мятежи. В 1725 г. Чиангмай окончательно отложился от Бирмы, избрав своего короля. Страна фактически опять распалась на мелкие княжества, как это было на рубеже XVI–XVII вв.
