Текст книги "Взмах крыльев (ЛП)"
Автор книги: Эдриан Феникс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Глава 14
Потерянный в системе
Хэзер посмотрела на часы. Час пятнадцать дня. Раздраженно вздохнув, она подошла к застекленной регистратуре, где двое занятых служащих игнорировали ее, и постучала по стеклянной перегородке.
Стук пальцев по клавиатуре остановился. Мужчина-служащий с недовольством посмотрел на Хэзер, приподняв бровь.
– Вы уверены, что доктор Анзалоне знает, что я здесь? – спросила Хэзер. – Я жду уже около двух часов.
Хэзер отметила уложенные гелем волосы клерка и белую с короткими рукавами рубашку а-ля супер компьютерщик, которую он надел вместе с тонким коротким галстуком. Ретро. И он хочет, чтобы я сдалась или испарилась, или засохла и умерла.
– Да, мэм, она знает, – сказал он, голос звучал приглушенно из-за толстой перегородки, – но сейчас очень занята.
– Я тоже. Свяжитесь с ней снова.
Вернувшись к скамейке, от которой немела задница, Хэзер уселась на край. Посмотрим, может, у Коллинза дела обстоят лучше. Вытащив сотовый из сумочки, она набрала номер детектива. Он ответил после второго гудка.
– Привет, Уоллес, – сказал он напряженным голосом.
– Привет, Коллинз. Полицейский отчет все еще не готов?
– Только послушай. Он потерялся в системе. Они, твою мать, не могут его найти.
Тревога покалыванием прошлась по позвоночнику Хэзер. Она понизила голос.
– Потерян... Ясно. А письменный отчет офицера?
– Смешно, что ты спросила. Пропал. Они ищут, но...
– Сам офицер?
– Ушел в отпуск. Начисления. Должен израсходовать их…
– Или потеряет, – закончила Хэзер.
Тревожное покалывание усилилось.
– Здесь не намного лучше. Я ожидаю с тех пор, как прибыла.
– Буду действовать им на нервы. Посмотрим, что получится.
– Я тоже. – Хэзер нажала отбой и бросила телефон в сумочку.
Что, черт возьми, происходит? Хэзер потерла лоб. Она прокрутила мысли назад, пытаясь выудить детали из беспорядка, понять общую картину.
Отказ в доступе к файлам СК; ППНП[33]33
ППНП – Программа предотвращения насильственных преступлений.
[Закрыть] и НЦАНП[34]34
НЦАНП – Национальный центр анализа насильственных преступлений.
[Закрыть].
Кровавые сообщения, оставленные на двух местах преступления. Символ анархии.
Мертвый преступник – предположительно, сам СК, пойманный на месте преступления.
Пропавшие отчеты, потерянные доказательства, коп в отпуске.
Утерянная связь с РСА. Неотвеченные звонки.
Но головоломка продолжала меняться каждый раз, когда она старалась вставить кусочек на место. Спрятав лицо в руках, Хэзер закрыла глаза. Ей нужен сон. Нескольких часов в кресле, в доме Данте, было явно недостаточно. Мысли так же путались, и рефлексы остались вялыми.
– Агент Уоллес?
Хэзер опустила руки и выпрямилась. Супер компьютерщик стоял рядом. На его губах подрагивала нервная улыбка.
– Доктор Анзалоне попросила, чтобы вы подождали в ее офисе, – произнес он.
Хэзер встала.
– Отлично.
Служащий проводил ее вниз по коридору мимо двойных металлический дверей, ведущих в морг, к офису с надписью «КОРОНЕР». Открыв дверь, мужчина отступил, пропуская Хэзер в кабинет.
– Спасибо, – улыбаясь, сказала она.
Быстро кивнув, служащий поспешно удалился.
Проигнорировав стулья, стоящие напротив стола, Хэзер вернулась к дверному проему и выглянула в тихий коридор, где напротив располагался морг.
Учитывая, что Анзалоне, кажется, не собирается быть очень вежливой и действовать по протоколу… Хэзер вышла из офиса и быстро двинулась по коридору широким шагом, надеясь, что идет тихо. Я лишь верну любезность.
Она толкнула двери в морг. Удивленный ассистент в белом халате поднял взгляд от тела, которое зашивал.
– Эй! – воскликнул он с недоверием на лице. – Вам нельзя здесь находиться!
Хэзер улыбнулась.
– Я главный следователь по делу Странствующего Киллера, – сказала она, доставая значок из сумочки и щелчком открывая его, – доктор Анзалоне ожидает меня.
– Она ничего не говорила мне, – возразил ассистент.
– Правда, вы не можете находиться здесь.
Ткнув иголку с нитью в живот трупа, он поспешил через комнату. Остановившись перед Хэзер, посмотрел на ее значок. И нахмурился.
– Я не думаю…
– Это жертва? Роза Бейкер? – Хэзер кивнула в сторону тела.
– Да, она. Но, серьезно…
– Где тело преступника? – Обойдя ассистента, Хэзер подошла к столу с лежащей на нем жертвой. Она остановилась около подноса с окровавленными инструментами, стоящего у изголовья.
– Тело преступника? – повторил ассистент неуверенным голосом. – Эм... Вы должны спросить у доктора Анзалоне, но я думаю, его отправили в похоронное бюро.
Хэзер замерла. Она никак не могла ослышаться. Никак. Она повернулась к ассистенту, встретилась с ним взглядом, оценила позу и крепкие мускулы, то, как тревожно он потер руки.
– Вы сказали, похоронное бюро?
– Э... да. Его, вероятно, отправили туда. Случайно.
Потерянный. Не на месте. Пропавший. Ассистент переступил с ноги на ногу, смотря в сторону. Хэзер чувствовала, как губы искривились в натянутой улыбке. Боже мой, это уже слишком.
– Только не говорите мне, – сказала Хэзер ровным голосом, – что он был кремирован. Случайно.
Не глядя на нее, он кивнул.
– Скорее всего.
– Вам лучше позвать доктора Анзалоне.
С трудом сглотнув, ассистент развернулся, подошвы кроссовок скрипнули об кафельный пол. Он толкнул двойные двери.
Хэзер глубоко и медленно вдохнула. Гнев свел ее мышцы и затуманил разум. Глубоко и медленно. Через несколько минут она снова посмотрела на тело: женщина средних лет, полноватая, пепельные волосы, глаза приоткрытые и пустые. Колотые раны, кровоподтеки на горле и бедрах.
Взгляд Хэзер упал на хирургический шов. Учитывая Y-образный разрез, который зашивал ассистент, вскрытие уже провели. Шов заканчивался чуть ниже пупка.
День назад Роза Бейкер была живой, дышащей женщиной: она умывалась, складывала белье, готовилась к обеду. Теперь... Хэзер переключила внимание на дряблое бледное лицо Розы с пустыми глазами. Теперь ничего не осталось от Розы Бейкер. И ничего не оставалось ей, кроме могилы или огня.
Могла ли я предотвратить эту смерть?
Один убийца всегда заменяет другого, а она так и будет стоять у металлического стола с порезанным/застреленным/забитым/задушенным телом очередной жертвы.
На кого-то столь ужасная смерть обратила больше внимания, чем они когда-либо получали. Мертвых и убитых, их заметили в первый раз, но так же быстро забыли.
Но она помнила. Всех и каждого. Держала образы в уме: мысленный альбом мертвых, ежегодник закончившихся жизней.
Пустые обещания. Молчаливые жертвы.
Она хотела быть пальцем, который укажет на убийц; быть ртом, через который они могли бы говорить в последний раз: «Это он. Он убил меня».
Хэзер посмотрела на потолок, яркие лампы, свисающий микрофон. Одна жертва все еще не умерла. Он дышал в Новом Орлеане и – она посмотрела на часы – спал. Еще можно было сдержать свое обещание Данте. Но для начала ей нужно выяснить, почему здесь пахло жареным.
Расправив плечи и убрав непослушные пряди волос со лба, Хэзер ходила по комнате, пока не нашла диктофон, к которому был подключен микрофон, записывающий комментарии и наблюдения коронера. Хэзер включила его, выбрав «самое ранее», затем снова вернулась к столу.
Глубокий голос судмедэксперта нарушил молчание.
«Жертва – упитанная женщина кавказской национальности около 45 лет».
Хэзер продолжала смотреть на лицо Розы, пока Анзалоне подтверждала то, что она и так уже подозревала: не тот тип жертвы, не тот почерк, другое место преступления. Ее уверенность росла с каждым словом.
* * *
Джоанна ввела код и открыла дверь. Закрыв ее за собой, она сбросила блокировку. Панель запищала. Красная надпись «НЕДОСТУПНО» пробежала в узком окне. Она смотрела на слово, пытаясь разобрать его. Должно быть, набрала не ту цифру. Нахмурившись, она внимательно ввела код еще раз.
Панель снова запищала. «НЕДОСТУПНО».
Джоанна застыла. Прислушалась. На кухне гудел холодильник. Из крана в ванной капала вода. Снаружи под шинами машин хрустел снег и лед, покрывший улицы.
Не было слышно другого дыхания в доме, кроме ее. Другого сердцебиения, кроме собственного.
Тем не менее... отложенный Сон ограничивал возможности, притуплял чувства.
Отвернувшись от двери, Джоанна осмотрела пустую комнату: диван с ворсом, кожаные кресла, темный камин, фотографии и маленькие сувениры на отполированной деревянной каминной полке, низкие лампы. Никаких следов на ковре.
Поставив сумочку на столик, она вытащила свой 36-й глок. Затем сняла туфли и тихо двинулась по ковру, держа пистолет обеими руками. Пройдя по коридору, она остановилась, когда заметила следы на ковре. Слишком большие для того, чтобы быть ее.
Грабитель? Дорогой район. Необычные игрушки. Вполне вероятно.
Резко завернув в ванную, она включила свет и провернулась вправо, затем влево. Пусто. Ни тени за стеклянной дверью душевой кабины. Аптечный шкафчик был закрыт. Незапятнанный. И нетронутый.
Не за наркотиками.
Выключив свет, Джоанна вернулась в коридор и прислонилась спиной к стене. След вел дальше.
Что если Э вернулся домой? Что если он взял с собой С?
Джоанна застыла, сердце колотилось в груди. Кровь стремительно неслась по венам, но была холодной, холоднее, чем слои льда снаружи на бетоне.
Она шагнула в спальню для гостей, включила свет. Никого.
Если Э или С были здесь, то пули помогут только против Э. Чтобы сдержать ее дитя Истинной крови, понадобится нечто большее, чем свинец.
Кто бы ни вломился в дом, нарушив его границы своим незваным присутствием, они ушли. Она чувствовала только собственную панику.
Джоанна вышла из гостевой спальни в коридор, держа пистолет с одной стороны. Вошла в офис и включила свет. Присела рядом с черной картотекой, потянула за ручку. Ящик открылся.
Он был заперт, когда она выходила из дому.
Несмотря на завязавшийся в животе узел, она спокойно встала и, повернувшись к своему столу, начала открывать ящики. Все были закрыты – как и должна была картотека. Она просмотрела содержание самого нижнего, казалось, все файлы и диски были на месте. Но это не значит, что файлы не сфотографировали. А диски не скопировали.
Ничего не взломано. Ничего не повреждено. Здесь поработал профи.
А значит, это либо ФБР, либо ЦРУ, либо Министерство обороны.
Она провела рукой по волосам. Кто и почему? У кого были такие крепкие яйца? А главное, для чего? Развернувшись, она пошла обратно в гостиную и достала сотовый из сумочки. Затем быстро набрала номер Гиффорда, прилив адреналина начал затухать. Он ответил после первого же гудка, но ничего не сказал, ожидая, пока заговорит она.
– Меня взломали, – сказала она глубоким из-за Сна голосом. – Позвони в охрану. Скажи им проверить офис. Затем приезжай сюда.
– Считай, уже сделано, – его тон был спокойным и невозмутимым.
Она отключилась. Глок выскользнул из пальцев и с глухим стуком упал на ковер. Сон. Она ждала слишком долго.
Джоанна плелась из комнаты в коридор, опираясь на стену, взглядом сосредоточившись на двери в спальню. Казалось, та никогда не станет ближе. Ее голова ударилась о стену, и она распахнула глаза, осознавая, что лежит на полу.
Она свернулась в прихожей, приоткрыв губы, выпивая Сон, словно кровь. Перед тем, как сознание ускользнуло, ей стало ясно, что чего-то не хватало. Что она пересматривала – ради удовольствия – дома? Файлы С и документы на СD, об опытах и его участии в Плохом Семени.
* * *
Доктор Анзалоне со стуком распахнула двойные двери в морг. Хэзер бросила на нее быстрый взгляд, затем накрыла простыней Розу Бейкер. Запись резко оборвалась, когда судмедэксперт нажала на кнопку «стоп» на диктофоне.
– Вы не имели права заваливаться сюда, – сказала Анзалоне, – и мне все равно, если вы из ФБР...
– Кто потребовал изменить судебную экспертизу для этого дела? – Отвернувшись от стола, Хэзер поймала взгляд судмедэксперта. – Изменить, чтобы почерк соответствовал Странствующему Киллеру?
Ореховые глаза, каштановые вьющиеся волосы, немного полноватая – как Роза – Анзалоне нахмурила темные брови, ее руки сжались в карманах халата. Защищалась.
– Как вы смеете предполагать...
– Мой преступник был левшой, – сказала Хэзер, шагая по полу, – эти колотые раны нанес правша.
Она остановилась перед судмедэкспертом.
– Но запись, которую я только что слушала, говорит, что убийца – левша.
Анзалоне напряглась.
– Прежде чем предъявлять какие-либо обвинения, вы должны согласовать все со своим начальством.
Она развернулась и вышла из морга.
Хэзер смотрела ей вслед, даже когда двери качнувшись, закрылись. Согласовать со своим начальством.
Данте все еще преследовали.
И ее выманили оттуда.
Был ли Стёрнс замешан?
Почти бегом покинув морг, Хэзер достала мобильник и набрала Коллинза.
– Нам нужно возвращаться в Новый Орлеан, срочно. Оставайся на месте. Я заеду за тобой.
Выйдя из главного входа, Хэзер бросилась на парковку, набирая домашний номер Данте на мобильнике. Телефон звонил и звонил. Она открыла Stratus и скользнула внутрь. Давай! Ответь! Посмотрела на часы. Почти четыре в Пенсаколе, а значит почти три в Новом Орлеане. Возможно, Данте все еще спал.
Заведя машину, Хэзер дала задний ход и нажала на педаль газа. Шины завизжали, когда она резко выехала с парковки, крутя руль одной рукой и переводя рычаг коробки на пониженную передачу. Ей хотелось, чтобы сейчас у нее был Trans Am с его разгоном.
Гудки прекратились. Глубокий голос ДеНуара произнес:
– Агент Уоллес.
– Мне нужно поговорить с Данте. – Хэзер вдавила педаль газа. Stratus выехал на трассу. – Это срочно.
– Он спит.
– Черт, ДеНуар! Разбуди его!
– Это невозможно. Но я могу передать сообщение.
– Я, мать твою, тебе не верю. – Ее горло сжало, голова закружилась от гнева, Хэзер сильнее вдавила педаль.
Она посмотрела через плечо, так как перестраивалась на другую полосу, плавно вливаясь в интенсивный поток.
– Он все еще в опасности. Убийца не мертв. Не позволяй Данте выходить из дома и не оставляй его одного.
– Данте поступит так, как захочет, – сказал ДеНуар, в голосе послышалось веселье. – Но я передам ему ваши опасения, когда он проснется.
– Замечательно, – прорычала Хэзер и бросила трубку на пассажирское сидение.
Либо ДеНуар ничего не передаст, либо он ей не верит, либо думает, что может защитить Данте. Любой из этих причин будет достаточно, чтобы позволить Данте умереть.
Наблюдая за движением, Хэзер нащупала телефон, а потом набрала номер Стёрнса.
– Уоллес, – сказал он, отвечая после первого гудка.
Хэзер не знала, чувствовать облегчение или беспокойство.
– Сэр, я уезжаю из Пенсаколы прямо сейчас. Нас намерено ввели в заблуждение. Результаты судмедэкспертизы сфальсифицированы.
– Дело закрыто, – ответил Стёрнс. – Расследование закончено.
Кто-то посигналил, и Хэзер поняла, что включился зеленый. Она нажала на газ. Ее сердце колотилось в груди.
– Кто закрыл дело, сэр, – наконец проговорила она.
– Это уже не имеет значения, Уоллес.
Голос Стёрнса был ровным. Ее куратор повторял слова, которые не хотел говорить? Или он был причастен? Хэзер почувствовала усталость.
– Я думаю, что имеет. СК не убит, сэр. Кто может защищать его?
– Расследование закончилось, – голос Стёрнса был усталым и пустым. – Возвращайся в Сиэтл как можно скорее.
– Он нацелен на следующую жертву.
– Забудь о Данте Прейжоне, Уоллес. Он не тот, кем кажется.
От имени Данте кровь Хэзер похолодела.
– Что вы имеете в виду?
– Он больше не твоя забота.
– При всем уважении, сэр, но вы замешаны в сокрытии преступления?
– Хэзер, послушай внимательно, – в голосе Стёрнса появилось отчаяние. – Держись подальше от Нового Орлеана. От этого зависит твоя безопасность. Ты не среди друзей.
– Очевидно, здесь нет ничего нового, не так ли, Крейг? – Она повесила трубку.
Что произошло? Был ли СК сыном какого-то знаменитого политика? Братом дипломата? И почему расследование приостановили именно сейчас?
Это как-то связано с Данте. Думай. Кто-то хочет, чтобы он умер. Тогда почему бы не застрелить его во сне? Связано ли все с прошлым, которое он не помнит?
Кровавый символ анархии привлек внимание Хэзер. При виде него дыхание перехватило, сердце быстрей забилось в груди. Символ светился в окне музыкального магазина.
Над ним было написано: «Прямо сейчас! Последний релиз от Новоорлеанской группы «INFERNO»! Специальный выпуск!». А снизу: «Проснись и вдохни огонь».
«Проснись» – написано кровью на двух разных местах преступления. Данте не помнил прошлого. Хэзер повернула направо, затормозив напротив полицейского участка. Коллинз ждал на ступеньках.
Данте не помнил, нет. Но кто-то хотел, чтобы он вспомнил.
– У нас проблема, – сказала Хэзер, прежде чем Коллинз забрался в машину. И нажала на газ до того, как он захлопнул дверь.
Оставаясь невозмутимым, детектив пристегнул ремень безопасности и посмотрел на Хэзер.
– Ублюдок не мертв, да?
– Они сделали тебя детективом не просто так, – пробормотала Хэзер, вдавив педаль газа, Stratus проехал на большой скорости через два переулка. – Все еще хуже. Это преднамеренное сокрытие.
– Дерьмо, – Коллинз смотрел прямо перед собой, со сжатыми челюстями и мрачным выражением лица.
Глава 15
Вихревое движение
Э прокрался через холл к комнате Том-Тома и прижался к закрытой двери. Малыш Томми спал? Солнце еще не село, серый день задерживался, угрюмое небо «писало» дождем.
Э прислушался. Ничего. Даже храпа. А вампиры храпят? Он вообще был там? Что если он стоит позади? Наблюдает? Усмехается? Сердце подскочило к горлу, Э развернулся с финкой в руке.
Никого.
Он стоял неподвижно, глядя на пустой зал, залитый грязным светом из переднего окна. Его сердцебиение замедлялось. Движением обоих запястий он вложил финки назад в наручные ножны.
Развернувшись, Э снова уставился в запертую дверь. Все еще никакого храпа. Если он там, то крепко спит. Если нет, то Э не придется беспокоиться из-за шума. Его пальцы сомкнулись на латунной дверной ручке и повернули ее.
Ронин лежал на кровати, словно мертвый. Полностью одетый. Не дышал. Руки вытянуты по швам. Из-под прикрытых век были видны только белки. Э передернуло. По коже ползли мурашки, словно он вступил в муравейник. Он боролся с желанием отряхнуться и похлопать себя.
Сощурившись, Э мысленно вычеркнул предположение об отсутствии дыхания. Ублюдок действительно дышал. Едва-едва.
Он вошел в спальню, взглядом остановился на вытянутой фигуре Ронина и задержал дыхание. Ничего. Сделал еще пару шагов.
Э обошел кровать и склонил голову, словно плакальщик над трупом. Хотелось провести ножом по его горлу. Возможно, это бы не убило ублюдка, но вся эта вытекшая кровь доставила бы приличные неудобства.
Почему Ронин не запер дверь? Считал ли он способности и работу Э настолько незначительными, что чувствовал себя в безопасности? Думал ли, что справится с ним даже во сне?
Мышцы напряглись, в животе образовался ком, Э сунул финку в руку, приближаясь к кровати. Лицо Ронина было таким же гладким, как у младенца, несмотря на то, что ему якобы несколько столетий.
Как много времени понадобится, чтобы убить его? Если срезать плоть и сжечь кости, это прикончит ублюдка?
Он склонился над Ронином, держа финку под углом к горлу, но потом вспомнил про файлы. Э, сомневаясь, напрягся, желая порезать. Файлы – его и Данте – были нужны. Нужны, чтобы узнать, где найти Маму-Суку Плохого Семени. Нужны, чтобы узнать ее имя. Нужны, чтобы узнать почему.
Больше информации о Данте – маленьком брате Плохого Семени, родственной душе – больше, чем чертов Том-Том скармливал ему по чайной ложке. Э вызвал образ Данте, но вместо него увидел голодный взгляд Хэзер, которым она скользила по его телу. Э вздрогнул, испытывая боль, спрятал финку, его кровь вскипала от жажды их обоих. Но он мог претендовать только на одного.
Э заставил себя отойти от Ронина. Выпрямившись, он убрал финку. Дневной свет угасал. Обойдя кровать, Э обыскал тумбочку, аккуратно выдвинув ящик. Пусто.
Приблизившись к комоду, он открывал ящик за ящиком. Сложенная одежда, женское белье – хм... шелк – скрученные носки, но никаких файлов. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Э прислонился к комоду. Он мельком видел файлы в Нью-Йорке, толстые отчеты, фото и CD. У Малыша Томми также была сумка, набитая разными приспособлениями – приспособлениями для Данте – на случай, если понадобится его сдержать.
Э направился к шкафу, но краем глаза заметил отблеск золота в углу. Он остановился. Подкравшись, заглянул под кровать. Прелестный мальчик-гот Данте свернулся на твердом деревянном полу, очки лежали рядом, глаза были закрыты, а лицо бледным. Запястья пристегнуты наручниками. Одна лодыжка прикована к ножке кровати.
Э усмехнулся. Томми ворвался в его чулан и прихватил игрушку. Закуску и игрушку. Собирался ли Том размахивать малышом-готом, как мешком с кровью, перед носом у Данте? Или намеревался послать Э за еще одним?
Э подполз к шкафу, ослепленный золотыми волосами мальчика-гота, представляя, что пряди – это золотые нити, мерцающая катушка, нуждающаяся в тепле его рук.
Э открыл шкаф. Картонные коробки с потрепанными краями стояли на полу среди сапог Том-Тома и дорогих туфель. Сумка на молнии лежала за коробками.
Э рылся в коробках, руки дрожали, во рту пересохло, пока не нашел файл, помеченный как Э, и еще один – как С. Засунув их подмышку, он взял черную сумку и закрыл дверцу шкафа. Развернулся на коленях, желая посмотреть на золото, но все, что увидел – тонкую прядь белокурых волос.
«Пусть мальчишка побудет у Том-Тома», – подумал он, вставая на ноги. Меньше вероятность, что тот заметит пропажу, пока будет занят игрой.
Э вышел из комнаты и ох-так-осторожно закрыл дверь. Он зашагал по коридору и растворился в умирающем дне.
Ему нужно было многое изучить.
* * *
Осы ползали по телу Данте, выгибая тяжелое брюшко, чтобы воткнуть жало с ядом в плоть. Парализованный Сном, пойманный в сотканные сети кошмара, он не мог двигаться, не мог вскочить на ноги, стряхнуть и прихлопнуть тысячу занятых ос. Яд заползал под его кожу, проникал в вены и сердце.
За сильным шумом, издаваемым осами, звучал голос. Данте-ангел? Ты в порядке?
Он горел.
Оса извивалась в его носу. Другая, протиснувшись между губ, царапалась в горле. Жала кололи веки, но он молчал. Крик рвался сквозь запреты и ограничения. Крик рвался косым солнечным светом, пересекающим деревянный пол.
Его веки вздулись и распухли. Сердце гулко билось в груди. Горло сжалось. Воздуха стало совсем мало. Легкие горели.
Он молчал.
Окна окружили его. Некоторые он едва ли мог узнать, их искаженную форму и изменившееся стекло. Он отвернулся, сердце колотилось – несмотринесмотринесмотри. Несколько окон пошли рябью, словно вода от ветра, и он посмотрел, хотя знал, что не стоит.
Горящий дом.
Маленькая смеющаяся девочка с рыжими волосами держала игрушечную касатку.
Кто-то подвез металлический операционный стол с наручниками.
Улыбающаяся женщина показала клыки, оказавшись рядом.
Данте попробовал двинуться, но яд и Сон сковали его. Пот тек по вискам.
Данте-ангел?
Голос, детский, низкий и знакомый, медленно угасал, слова сжали сердце. Боль пронзила голову, поджигая мысли. Если он будет молчать, она выживет. За этой мыслью пришла другая. Если он не пошевелится, она умрет.
Свежий запах дождя и шалфея скользнул в его сознание, и на мгновение он забыл о боли, забыл о надвигающейся необратимой потере.
На мгновение она никогда не умирала.
На мгновение он никогда не убивал ее.
Затем правда окунула его в бензин и подожгла.
Он закричал.
* * *
Ронин прошел через зал в гостиную. За окном мерцала звездная ночь. Он взял сотовый и набрал номер своего информатора в полиции Нового Орлеана.
– ЛаРусс.
– Томас Ронин. Я наблюдал вчера ночью интересный обмен любезностями между Этьеном и Данте Прейжоном. Думаю, Этьен затаил обиду на Данте.
– Да, вы не зря так думаете, – сказал ЛаРусс, – его дом однажды утром сожгли. Дотла. Там погибли самые близкие и дорогие Этьену люди, он верит, что это сделал Прейжон.
– Ох. А почему он так думает?
– Не могу сказать, да и все равно.
– Не могли бы вы связаться с Этьеном?
– Могу. Но для чего?
– Поговорить о возможности отомстить. Дайте ему мой номер, детектив. Я ценю вашу помощь в этом деле.
Ронин нажал отбой. Вытряхнув тонкую черную сигарету из пачки на журнальном столике, он вставил ее между губ и прикурил. Вдохнул душистый дым, наслаждаясь богатым вкусом табака на языке.
Держа телефон в руке, он прошел назад через холл в комнату Э и открыл дверь. Пустая помятая постель, но это не стало сюрпризом. Горький запах Э задержался в воздухе, Ронин знал, что он ушел после пробуждения. Никакой вспыльчивой ауры. Никакой осторожной напряженности.
Свет от уличных фонарей проникал в комнату через частично открытые жалюзи. Темнота здесь чувствовалась плотной, замкнутой и спертой, отрезанной от дикой ночи снаружи.
В тот момент, когда Э вылез из джипа и перешел улицу к дому Данте, он стал обузой. Звонок Данте заставил Ронина увидеть истину. Любопытный Том и его помощник, Извращенец Элрой. Улыбка мелькнула на губах Ронина. Мальчик подбирал слова остроумно и язвительно.
Что ж… посмотрим, насколько остроумным он будет сегодня.
Ронин затянулся. Серый дым заклубился и поднялся вверх, затуманив воздух в комнате. Э сорвался, другого варианта нет. Ронин не был уверен, сможет ли долго его контролировать, и спрашивал себя: «Контролировал ли когда-либо?»
Социопат. Серийный убийца. Сексуальный маньяк. Как должна быть довольна Джоанна. Вся ее тяжелая работа привела к кровавому и разумному результату. Но для чего она спасла Данте? Почему позволила забыть? Как он пережил все, что она сделала с ним?
Опять-таки, он – Истинная кровь. У Джоанны были столетия, чтобы направлять его, изменять, запрограммировать подсознание и внедрить датчики. Данте только двадцать три года. Он был ребенком. Его дар, способности, вероятно, не проявятся в полной мере еще в течение десятилетий или даже столетий.
Что нужно сделать, чтобы разбудить его? А затем накинуть Данте, словно спрятанную сеть, на fille de sang[35]35
Fille de sang – дочь крови.
[Закрыть], женщину, которая посмела изменить и испортить Истинную кровь.
Медицинские и психологические процедуры, которые Джоанна и смертный доктор Уэллс проводили над разумом и мозгами Данте, вероятно, были изъяты из файлов Плохого Семени, и какой-то безымянный донор заменил его. Поэтому, честно говоря, ему пришлось экспериментировать. Ронин ожидал, что подсознание Данте среагирует на послание, но потерпел крах. Возможно, более прямой подход – используя неожиданное сентиментальное отношение Данте к смертным – взломает его прекрасную черепушку.
Ронин вошел в комнату. Простыни и одеяла лежали кучей на не заправленной кровати. Книга, пепельница и пустой стакан стояли на прикроватной тумбочке.
Потушив сигарету в пепельнице, Ронин сел на край кровати. Посмотрел на книгу «В сердце монстра и другие поэмы». От стакана исходил слабый запах виски. Он уловил аромат темной вишни от постели. Запах шел от подушки. Подняв ее, он вытащил черный кусок нейлона. Чулок Джины, ловец снов для ее убийцы, спрятанный прямо у сердца монстра. Ронин бросил подушку на кровать.
Телефон зазвонил, он ответил.
– Да?
– Это Этьен. Я слушаю.
