Текст книги "Взмах крыльев (ЛП)"
Автор книги: Эдриан Феникс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Глава 32
Усиливающийся шторм
Голоса проникли сквозь темноту – тихие голоса, резкие.
– Пробка, наконец, рассосалась, – сказал мужчина, – мы будем через пятнадцать минут.
Радио затрещало. Радиатор заурчал, согревая воздух. Машина накренилась при движении вперед.
– Ну и буря, – сказала женщина, – надеюсь, нас не завалит снегом.
– Проверь Уоллес.
Шелест ткани. Скрип искусственной кожи. Дуновение сладкой дыни. Парфюм?
– В отключке.
Сердце Хэзер дважды пропустило удар, когда память вернулась. Куртка и Плащ. Аэропорт. Падение. Холодный снег на ее лице.
Мы отвезем тебя к доктору Мур.
Изображения вспыхнули в сознании Хэзер – Данте выскальзывает из окна разбитого MG; он лежит на пороге дома Ронина, кровь стекает по виску; Джордан ухмыляется, уезжая в фургоне – ее сердце замерло.
Я опять облажалась?
Хэзер почувствовала, как снова скользит во тьму. Она прикусила внутреннюю сторону щеки. Ощутила вкус крови. Серый утренний свет и яркий падающий снег причиняли боль глазам, боль пронзила голову. Она перевела взгляд на место перед собой, сосредотачиваясь на бежевой коже. Игнорируя гипнотический звук вуух-шуух дворников. Все ее тело покалывало, словно ей ввели огромную дозу новокаина.
Бросив взгляд вниз, Хэзер увидел свою сумочку на полу за передним пассажирским сидением. Без сомнения ее уже обыскали, и 38-й был конфискован. Она попробовала подвигать руками. Указательный палец на правой руке дернулся. Быстрый взгляд подтвердил, что запястья закованы в наручники впереди. Проще посадить ее на заднее сидение со скованными руками впереди, чем сзади?
Хэзер закрыла глаза на случай, если Плащ снова ее проверит. Она старалась задержать дыхание, при этом не соскальзывая в объятия успокаивающего сна. Зачем она понадобилась Мур? Та предполагает, что Джордан и Данте держат путь в Вашингтон? Если она пыталась убить Хэзер в Новом Орлеане, почему не сейчас? Что поменялось?
Если Мур хочет ее смерти, как и сказал Стёрнс, почему эти двое не вывезли ее в лес или на окраину города и не пустили пулю в голову?
Кто-то вмешался? Поговорил с ней? Ее отец, возможно?
Она внезапно вернулась к повторяющемуся сну, где водитель, лицо которого скрывала тень, выходит из остановившейся машины, молоток сверкает в его руке.
Нет. Она выкинула воспоминания и изображения прочь. Сфокусируйся на настоящем. Кожа скрипнула, и она держала глаза закрытыми, пока не досчитала до тысячи и не рискнула бросить взгляд сквозь ресницы. Блондинистая голова Плаща была повернута к лобовому стеклу.
Онемение усилилось, переходя в покалывание. Руки Хэзер сжались в кулаки. В ней загорелась надежда. Она расслабила руки. Онемение и покалывание превратились в ощущение пощипывания. Она подняла скованные запястья, следя за белобрысой головой Плаща и краем глаза наблюдая за ожившими пальцами, пробирающимися к сумочке.
Дворники со звуком тик-так ходили по лобовому стеклу. Под цепью, прикрепленной к шинам, хрустел снег, звук был слабый и приглушенный. Пальцы Хэзер скользнули в сумочку. Пульс гремел в ушах.
Пальцы шарили в содержимом сумочки, ощупывая предметы, ища тонкий край, чувство металла, гравий с грязного переулка. Сердце сильно заколотилось в груди, когда Плащ двинула головой, затем посмотрела в пассажирское окно. Хэзер выдернула руки из сумочки и вернулась в прежнее положение. Закрыла глаза. Медленно вдыхая и выдыхая.
– Он валит все сильнее, – произнесла Плащ.
– Дорога домой будет трудной.
– Если ты попадешь домой.
– Я выберусь оттуда, даже если мне придется идти домой на лыжах, – сказал Куртка тихим напряженным голосом. – Ты читала какие-нибудь из отчетов? Ты знаешь, кто такой С?
Хэзер слушала с закрытыми глазами, пальцы медленно возвращались к сумочке. Так Мур знала. Но как?
– Знаю, – прошептала Плащ, – у меня был допуск, я любопытная. Я типа хотела увидеть его во плоти, понимаешь?
Руки Хэзер нырнули в сумочку, пальцы коснулись дна.
Куртка фыркнул.
– Ты знаешь, что говорят о кошке и любопытстве.
– Да, да. Когда ты успел стать чопорным брюзжащим стариком?
– Я не планировал быть приманкой для психа, – сказал Куртка.
Палец обнаружил острый кончик. Холодный металл коснулся ладони. Сердце быстро забилось, когда Хэзер вытащила пилочку для ногтей из сумочки.
– Я тоже, – ответила Плащ, – может, вот для чего она здесь.
Куртка хмыкнул.
Хэзер застыла. Мур не могла знать о ее отношениях с Данте. Только если... Данте все еще контролировался скрытыми камерами, следящими за каждым движением в доме и клубе. Если так, это объясняло, почему она не была мертва и закопана под снегом.
А ДеНуар? Он оставил ее, чтобы найти Данте? Интуиция говорила да. Воспоминание о поражении на лице ДеНуара ярко вспыхнуло в голове. Тише, дитя. Я найду тебя.
Глаза горели за закрытыми веками. Хэзер хотела, чтобы так и было – направляла каждую частицу имеющейся энергии, каждое не загаданное желание на день рождения на образ Данте в колыбели темных крыльев ДеНуара.
А пока ей не нужна была интуиция, чтобы сказать, что она одна и без подкрепления. Пальцы сжались вокруг пилочки для ногтей. Она подняла руку к груди и сунула пилочку в блузку, спрятав в бюстгальтер.
Спасла мою задницу в переулке.
Она надеялась на нее снова. Затем опустила руки, держа их неподвижно. Мгновение спустя кожа скрипнула, и она поймала еще одно дуновение сладкой дыни, духов Плаща.
Машина замедлилась, затем остановилась. Холодный воздух ворвался внутрь, когда Куртка опустил вниз стекло.
– Эй, Моррис, – произнес он, – где все?
– Доктор Мур отправила большую часть людей домой из-за бури, – ответил грубый голос. Служба безопасности? – Я удивлен, что вы приехали.
– Я тоже, – проворчал Куртка, закрывая окно, запирая холодный воздух внутри. Автомобиль двинулся дальше, снег захрустел под колесами.
Чуть позже машина остановилась вновь. Куртка выключил зажигание. Хэзер открыла глаза. Посмотрев вверх, она поймала взгляд голубых глаз Куртки в зеркале заднего вида. Заметила приподнятую бровь. Хэзер напряглась. Куртка знал. Когда она следила за Плащом, он следил за ней.
– Похоже, наш пассажир очнулся, – сказал Куртка.
Он открыл дверь и вышел наружу. Холодный ветер и снег ворвались в машину, прежде чем он закрыл дверь.
Плащ развернулась на своем сидении, смотря на Хэзер.
– Давай все сделаем просто. Хорошо?
Хэзер кивнула. Опираясь на локти, она села. Белые точки замелькали в глазах, словно снег. Она опустила голову, чтобы головокружение прошло. Другой порыв холодного воздуха, сопровождаемый глухим стуком, сказал ей, что Плащ вышла из машины.
Дверь со стороны пассажира открылась. Куртка залез внутрь, схватил Хэзер за плечо. Снег залетал в салон. Хэзер посмотрела на него. Он долго удерживал ее взгляд, затем помог выйти из машины в бурю.
Холод ударил сквозь плащ, заморозил пальцы, обжег щеки. Она посмотрела на здание перед ними, надпись была наполовину скрыта из-за падающего снега.
Государственный Центр Психологического Исследования.
То, что Хэзер увидела в глазах Куртки, потрясло ее. Он знал, что она взяла пилочку, но сохранил в секрете.
Плащ схватила другую руку Хэзер. Они пересекли парковку, сгибаясь под вихрем обжигающего снега и льда.
* * *
Джоанна смотрела на монитор системы безопасности, пока Беннингтон и Гарт сопровождали Уоллес в №5 и снимали с нее плащ и обувь.
– Скажите Мур, что я хочу поговорить с ней, – сказала Уоллес, на удивление, ее голос казался сильным и ровным для женщины, которая приходит в себя от убойной дозы.
Гарт без слов вышла из комнаты с накинутым на руку черным плащом Уоллес, держа обувь в руке. Беннингтон остановился у двери и обернулся.
– Почему бы тебе не расслабиться? – спросил он. – Это займет какое-то время.
– Ты знаешь, почему я задержана?
Беннингтон покачал головой.
– Извини, – сказал он. – Не знаю.
Он вышел из комнаты, закрыв дверь за собой. Красный свет появился на дверной панели, говоря о том, что она заперта.
Уоллес ходила по кругу, ее взгляд был направлен на потолок. «Не глупая», – размышляла Джоанна. Сделав один круг, Уоллес села, прислонившись спиной к северной стене. Обняв колени, она опустила голову. Рыжие волосы упали вперед, закрывая лицо.
Головная боль и сонливость – два последствия транквилизатора. Джоанна отодвинула стул от монитора и взглянула на файл на отполированной поверхности стола. Характеристика Уоллес была образцовой. Она преуспела в Академии, окончив ее на отлично в возрасте двадцати пяти лет. Спустя шесть лет Уоллес зарекомендовала себя как преданный, талантливый и умный агент.
И, если Джоанна правильно помнила, интуитивный, сочувствующий и жесткий.
Память вспыхнула. Тест, который дали новобранцам для определения их мотивов вступления в ФБР; самые простые вопросы, самые показательные.
Почему вы хотите стать агентом ФБР?
Большинство ответов были вроде убирать плохих ребят с улиц или помочь защищать мою страну, или изменить ситуацию, или даже сделать карьеру в правоохранительных органах с достойной заработной платой.
Но ответ Уоллес был единственным, который Джоанна запомнила: Я хочу быть голосом для жертв. Быть голосом для умерших, голосом справедливости. Она бы удивилась, если бы Уоллес до сих пор верила в справедливость, до сих пор стремилась быть голосом для мертвых. Или последние шесть лет высушили ее дух насухо?
Джоанна провела пальцами по волосам. Она не хотела потерять агента калибра и потенциала Уоллес. Она была достаточно резкой, чтобы попросить у судмедэксперта в Пенсаколе результаты вскрытия трупа, и достаточно смелой, чтобы бросить вызов Анзалоне, затем вернулась в Новый Орлеан, чтобы найти настоящего СК.
Неожиданная мысль вдруг вспыхнула в мозгу. Ей не придется потерять Уоллес. Могла ли она обратить ее? Убедить ее быть голосом справедливости не только на несколько десятилетий, а в течение столетий? Тысячелетий?
Лучший вопрос: Готова ли Джоанна стать mère de sang[72]72
Mère de sang – Кровавая мать
[Закрыть]. Ее первая попытка была во время отпуска в Новом Орлеане. По правде говоря, она только хотела насытиться Женевьевой, а не практически осушить темноволосую красавицу, когда услышала второе крошечное сердцебиение. Смертная даже не знала, что беременна. Сгорая от любопытства, она поднесла свою кровь к бледным губам Женевьевы.
Что случится с зародышем, если его мать обратить?
Результат был на пути домой, направляемый père de sang Джоанны, дедушкой С, в некотором смысле.
Если нет, то был ли Ронин в пути с Э и С? Ее сердце сказало да, бедствие бежит сквозь бурю, рожденное кровью. Спал ли ее вампир Истинной крови в объятиях Ронина даже сейчас?
Шептал ли Ронин ложь С?
Или того хуже, правду?
Джоанна повернулась к монитору. Уоллес до сих пор сидела, прислонившись спиной к северной стене, руки обнимали колени, голова опущена. Рыжие волосы скрывали ее хорошенькое лицо. Рыжие волосы.
Джоанна посмотрела на изображение Уоллес. Хлоя. Могла ли она использовать Уоллес как приманку для своей маленькой Истинной крови? Увести его от Ронина? Обратить против Ронина?
Пусть Уоллес несколько часов поразмышляет о своей судьбе. Потом Джоанна предложит ей выбор.
Хэзер дремала, положив голову на руки. Сны и изображения пульсировали в за закрытыми глазами, как боль, пульсирующая в голове.
Пульсация: Удовольствие загорается на лице Данте, блестит золотом в глазах, когда он входит в нее. Для него она пахнет жжеными листьями и морозом.
Пульсация: Она прячет лицо на груди ДеНуара, когда он несет ее по холодному черному небу.
Пульсация: Элрой Джордан стоит над ней, когда она спит, нож блестит в его руке. Он касается пальцем ее волос.
Пульсация: Стёрнс горит. Данте падает, и падает, и падает...
С сильно бьющимся сердцем, с застрявшим в горле криком Хэзер потянулась к Данте. Схватила его рукой; бледные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. И они упали. Данте обхватил ее руками, крепко прижал к себе, когда они окунулись в беззвездную ночь. Он поцеловал ее, и прикосновение к его губам заставило пылать.
Она горела, пока они стремительно падали, переплетались, как падающая звезда. Ветер развевал огненные волосы по небу. Черные локоны Данте обвивали ее, как мерцающие нити.
Песня пульсировала в ней, вибрировала по ней, в ней, темная, интенсивная и бьющаяся; она горела с ее сердцем, ее душой – песня Данте.
Я иду за тобой, chérie.
Я буду здесь, Данте. Прямо здесь.
Тссс. Je suis ici.
Она услышала взмах крыльев.
Глаза Хэзер распахнулись. Сердце колотилось о ребра. Прислонившись к стене, она глубоко дышала. Ее голова до сих пор болела.
Я иду за тобой, chérie.
Хэзер спрятала эти слова в сердце, храня их в безопасности. Данте говорил с ней. Она не знала как, может быть, потому что он пил ее кровь, и это их связало, может быть, потому что она дремала в измененном состоянии из-за лекарств в организме. Но интуиция и чутье говорили ей, что Данте в пути.
Закрыв глаза, она улыбнулась. Надежда загорелась теплотой и светом в ней. Головная боль уменьшилась. Истощение исчезло. Если Данте был в пути, значит, он сбежал от Джордана. Может быть, ДеНуар нашел его.
Жужжание в дверях заставило ее открыть глаза. Дверь распахнулась, и высокая блондинка шагнула внутрь. Доктор Джоанна Мур. На ней был твидовый костюм с юбкой в европейском стиле темно-красного цвета, блузка, такая же белая, как стены комнаты. В правой руке она держала пистолет, направленный в пол.
– Я помню тебя из Академии, – сказала Мур, ее тон был легким, будто она на деловом обеде, а не в обитой комнате. – Меня впечатлило твое сочувствие к жертвам.
Хэзер встала. Из-за движений голова начала пульсировать сильнее.
– Правда? Я удивлена, что ты знала об этом. – Она убрала волосы с лица, встретила взгляд Мур и спросила, кивая на пистолет. – Ты здесь, чтобы сделать грязную работу?
Улыбка Мур померкла. На секунду показалось, что она ушла в себя.
– Если так, – голос прозвучал мягко. – Если от этого тебе станет лучше, то я буду сожалеть.
Она стояла в центре комнаты, как лепесток розы в снегу.
– Ни капельки, – произнесла Хэзер. – Ты сожалеешь о смерти Розы Бейкер? Что насчет других жертв Странствующего Киллера – Элроя Джордана?
Голубые глаза Мур прояснились.
– Звучит так, будто ты до сих пор голос для мертвых. Я удивлена.
– Это никогда не менялось.
– Для большинства изменилось.
– Тебе какая разница? – Хэзер посмотрела на дверь, оценивая расстояние. Думая, сколько секунд у нее будет, прежде чем Мур развернется и выстрелит.
– Я могу отдать тебе Э, – сказала Мур.
Сердце Хэзер тяжело ударилось о грудь. Она посмотрела на Мур. Изучая ее бледное лицо. Искренность мерцала в ее глазах, но у Хэзер было такое чувство, будто она видит только поверхность; в синей глубине таились темные тайны.
– Наконец, ты сможешь говорить за мертвых. Подарить справедливость семьям его жертв. Все, что ты должна сказать, это да.
– Аа. Подвох. Да для чего?
Мур раздвинула губы. Хэзер уставилась на обнаженные клыки, мысли крутились, хладнокровно.
– Для меня, – сказала Мур.
Глава 33
Возвращение домой
Я буду прямо здесь, Данте. Прямо здесь.
Данте сделал глубокий вдох и проснулся. За закрытыми глазами исчезало изображение Хэзер, ее волос, развевающихся пламенем в ночи. Она ждет его. Он до сих пор чувствовал мягкое касание ее теплых губ, ощущал вкус на языке.
Данте открыл глаза. Темно, душно и неудобно. Сердце колотилось в груди. Адреналин хлынул в кровь. Воспоминания До Сна, надломленные и беспорядочные, запульсировали в его голове.
Рукоять ножа торчит из груди.
Кто-то зовет его по имени. Он оборачивается.
Извращенец читает ему низким наполненным волнением голосом.
Окровавленная рука касается его тела, расстегивая ремень.
Люсьен смотрит на него черными с золотыми крапинками глазами. Мой сын.
– Я все еще здесь, – сказал Люсьен. Его голос прозвучал откуда-то спереди.
Данте протянул руку и оттолкнул темноту. Одеяло. Сев, он стряхнул черные волосы с лица. «Все еще в фургоне, – подумал он, осматриваясь. – Но Извращенца и надувного матраца нет...»
Данте коснулся рукой изрезанной футболки с засохшей кровью. Почувствовал заживающую, все еще нежную, плоть под ней. Мышцы напряглись под пальцами. Он вспомнил нож, вонзающийся в него снова и снова.
Данте раздвинул занавеску. Ночь испачкала небо. Люсьен вел фургон, его взгляд был прикован к заснеженной дороге, к пылающим красным светом задним фарам машин впереди. Данте посмотрел на Элроя, на его запястье, прикованное к ручке над пассажирским сидением. Вдохнул отвратительный запах застарелого пота, крови и горечи. Запах разворошил тлеющие угольки ярости.
– Где мы? – спросил Данте, его внимание все еще было приковано к Элрою.
– В Вашингтоне.
Элрой посмотрел на Данте.
– О, святоша. Ты проснулся. – Тени от знаков и фонарей промелькнули на лице Извращенца.
Данте вспомнил острый вкус адреналина в его крови. Голод просыпался.
– J’ai faim[73]73
J’ai faim – я голоден.
[Закрыть], – сказал он, его взгляд задержался на горле Извращенца.
– Тогда можешь перекусить, – произнес Люсьен. – Он больше ни на что не пригоден.
Элрой не шевелился. Данте уловил тяжелый запах страха.
– У меня последние слова Джины, – сказал Извращенец. Он прижался к пассажирской двери, взгляд был прикован к Данте. – Ты обещал. Не до этого.
– С обещал, – произнес Люсьен. – Не Данте.
– Эй, ты сказал, не было никакого С, – возразил Элрой. – Никакого С, только Данте.
Люсьен пожал плечами.
– Веришь во все, что слышишь?
Голоса отдавались эхом, словно слова произносили через пропасть. Данте закрыл глаза.
Мы успокоились?
Фунт или два, или три от плоти, верно?
Все еще хочешь убить меня?
– Oüi, – сказал Данте и открыл глаза. Элрой уставился на него. – Но не до этого.
Извращенец кивнул.
– Да. Верно.
Данте перевел взгляд от Элроя, пытаясь игнорировать кровь, бегущую по его венам. Ветер бил по фургону, снег косо падал, ударяясь о лобовое стекло.
<Мне снилась Хэзер, – обратился Данте к Люсьену. – Я уверен, она у Мур>.
<Ты знаешь, где?>
Данте послал изображение белой мягкой комнаты. Его сердце забилось быстрее. Осы гудели. Но память выскользнула из хватки.
<Научно-исследовательский центр, без сомнений>.
Город казался пустым и безлюдным. Светофоры качались на ветру, мигая красным, желтым и зеленым цветами сквозь снежные заносы. Сосульки свисали с обледенелых веток деревьев, искрились под крышами зданий.
Грузовик полз по улице, под шинами хрустел снег. Данте посмотрел на подсвеченную зеленым карту на экране панели грузовика. Почти прибыли.
<Держись, – отправил он, не уверенный, что Хэзер все еще слышит, их связь по крови была переменчивой. – Я иду за тобой>.
То же самое он сказал Джею. Потерпит ли он неудачу и с Хэзер?
Искупление.
Данте-ангел.
Тише, принцесса. Возвращайся ко сну. Я не подведу ее, как тебя.
Обещаешь?
– Обещаю, – прошептал он, когда Хлоя ускользнула сквозь трещины в памяти и растворилась. Он попытался вызвать ее образ, попытался вспомнить лицо. С невероятной скоростью ударил стену кулаком. Вдохнул и почувствовал кровь на задней стенке горла. Боль пронзила виски. Он смотрел, как на руку капает кровь.
Черт! Не сейчас!
Данте откинул голову на спинку сидения. Пока минуты растягивали прошлое, его боль уменьшилась, оставшись холодным фоном за мыслями. Грузовик остановился. Рука коснулась колена.
– Ты в порядке?
– Да. Почему ты остановился?
– Мы на месте.
Данте поднял голову и посмотрел в окно за Люсьеном. Снег валил сильно и быстро. Он разглядел старое здание в темноте за снегом. Из окон лился свет.
Пошарив в карманах, он достал ключи от наручников. Пробрался между передними сидениями и потянулся через Элроя, чтобы снять наручники. Он чувствовал, как пульс Извращенца набирал скорость. Чувствовал его дрожь. Данте повернул ключ.
Наручники свободно повисли на металлической ручке.
– Я передам тебе слова Джины, когда мы будем внутри, – сказал Элрой, опустив руку. – Тогда, может быть, лучший отморозок Плохого Семени победит.
– Это не долбаное соревнование. – Данте преодолел остальное пространство и открыл дверь. Ледяной воздух и снег ворвались в фургон, когда он спрыгнул на землю. Заснеженный тротуар был скользким под сапогами.
Элрой дрожал, но на этот раз не от холода.
Данте положил ключ в карман.
– Вылезай. Если сбежишь, я поймаю тебя. Когда поймаю – убью.
Элрой сжал челюсти и нахмурился. Затем отвернулся, но Данте успел увидеть, как сползла маска с его лица, увидеть улыбающегося монстра, его глаза, словно бездонные ямы, втягивающие в себя каждый крик, запоминающие каждую неизгладимую линию боли, очарованные каждой секундой страха и отчаяния.
Лицо, которое Данте видел, когда нож погружался в него снова, и снова, и снова. Красная пелена застелила глаза. Схватив Элроя за ворот рубашки, Данте выдернул его из фургона в снег.
Элрой ударился о заснеженный тротуар плечом. Крякнул от боли.
Данте наклонился, схватил Извращенца за руку и поставил на ноги. Ветер хлестал по волосам Данте, холодной коже и лицу. Рядом он чувствовал тепло, исходящее от Люсьена.
Данте вспомнил, как Хэзер сказала, что ее убийца был смертным, все образцы ДНК – человеческими. Вспомнил руку Элроя скользящую по его телу, ищущую, поглаживающую, вспомнил порезы на теле Джины, вспомнил символ Анархии, выжженный на внутренней стороне ее бедра.
– Я облажался, – сказал Данте. – Ты солгал мне. Ты убил Джину. Не Ронин.
– У меня все еще есть ее последние слова, – выговорил Элрой сквозь стучащие зубы.
– Больше нет.
Данте толкнул Элроя и оседлал его. Отодвинув голову Извращенца вбок, он наклонился и впился клыками в его шею, покрытую синяками. Кровь хлынула в рот. Элрой закричал.
Данте погрузился в его сознание.
Мысли и воспоминания Извращенца хлынули в разум Данте, как темное и грязное наводнение – одержимость трупами, возбуждение от того, что он вонзал в них острые ножи, пока трахал. Погружаясь глубже, Данте искал Джину.
Гром прогремел сквозь ночь. Гром или выстрелы из дробовика.
* * *
– Я предлагаю тебе редкий и бесценный подарок, – сказала Джоанна Мур. – Только подумай, что ты сможешь с ним сделать. Какое правосудие сможешь осуществить.
Хэзер держалась спиной к стене, глаза смотрели на Мур.
– А если я скажу нет, ты вручишь мне не-такой-редкий подарок в виде пули в лоб.
Мур пожала плечами, словно извинялась.
– У меня не останется выбора.
– Вот как ты творишь правосудие? – спросила Хэзер. И снова оценила расстояние до двери. – Думаешь, что помогаешь общественности, убивая матерей и превращая их детей в убийц?
– Ах. В конце концов Стёрнс отдал тебе досье. – Сожаление мелькнуло в глазах Мур. – Значит, ты знаешь, что такое С.
– Я знаю, что Данте станет рисковать своей жизнью ради друзей, – сказала Хэзер. – Я знаю, что ты потерпела с ним неудачу.
Лицо Мур засветилось от веселья.
– Потерпела неудачу? Не думаю.
Хэзер напряглась, приготовившись бежать. Лучше умереть в борьбе, чем вообще не пытаться бороться.
– Ты вампир. Как ты можешь делать так... – Образ завертелся в голове Хэзер, отодвигая в сторону мысли. Она увидела лицо Данте, а слова, как кристалл, вились через ее мысли: жди.
Образ стерся, и она споткнулась, ошеломленная, сердце колотилось. Данте был близко. Она посмотрела в большие голубые глаза Мур, наблюдая, как понимание пустило корни.
– Ты вернулась в Новый Орлеан не за Э... – медленно проговорила Мур. – Ты вернулась за С... за Данте. Ты спала с ним. Он пил твою кровь, не так ли?
Хэзер попыталась схватить глок, но, несмотря на свое удивление и размышления, Мур переместилась и, оттолкнув пистолет за пределы ее досягаемости, свободной рукой схватила Хэзер за горло и отбросила к обитой стене.
– А теперь он идет за тобой. Не за мной, – разочарование послышалось в голосе Мур.
Рука Мур упала. Хэзер сползла по стене и села. Она кашляла, заглатывая воздух. Слезы размыли ее зрение.
– Позволить ли ему заполучить тебя? – пробормотала Мур. – Или забрать тебя у него? Или позволить ему это сделать самому?
– Он больше не маленький мальчик, – сказала Хэзер хриплым голосом, горло саднило. – Он не попадется на твои уловки. А увидит их насквозь.
– Увидит ли? – прошептала Мур. – Не думаю.
Из колонки у потолка раздался голос:
– Доктор Мур. У нас гость на парковке.
– Сейчас буду.
Мур схватила Хэзер под руку и поставила ее на ноги. Улыбка изогнула ее губы.
– Полагаю, у тебя есть немного времени, чтобы все обдумать. Все взвесить – скажи да, и я верну тебя Данте.
Хэзер вырвалась из хватки Мур.
– Он не станет слушать тебя.
Мур засмеялась.
– Он никогда не слушал.
Она вышла из комнаты, дверь захлопнулась за ее спиной. Загорелась красная лампочка. ЗАКРЫТО.
* * *
Гром прогремел и раскатился по небу.
Внезапно вес Данте пропал, и Э с трудом вдохнул холодный воздух. Перекатившись на ноги, он рискнул оглянуться через плечо. Большой Парень держал Данте за воротник кожаной куртки. Перенаправив его внимание с Э – Спасибо, Большой Друг! Но это не спасет тебя – на приближающиеся фигуры. Одна фигура подняла длинный темный предмет. Извергся огонь. Снова раскатился гром.
Дробовик.
Э побежал.
* * *
Джоанна спешила по коридору в комнату охраны, ее каблуки стучали по кафельному полу. Сердце трепетало под ребрами, словно дикая птица в клетке.
Прибыли мой père de sang и моя красивая Истинная кровь. И Э.
Я так долго боялась этой ночи. И так долго ждала ее.
Уоллес и С. Джоанна потрясла головой, удивляясь, как она проглядела нечто столь очевидное. Из-за рыжих волос Уоллес было предопределено, что С захочет ее. Думал ли он, что ему на самом деле небезразлична Уоллес? Он хочет спасти ее.
А если это так?
Ах, а что если нет?
Она провела карточкой по замку комнаты охраны, рывком открыла дверь и шагнула внутрь. Гарт и Беннингтон, пойманные в ловушку штормом, оторвались от монитора. Только двое охранников остались на рабочем месте из всех, попавших в шторм. Заметив их отсутствие, Джоанна предположила, что они вышли на улицу, чтобы встретить незваных гостей. Она вздохнула. Ронин убьет их, несомненно.
– Дайте взглянуть, – сказала Джоанна, пройдя мимо двух агентов.
Она села в кресло перед монитором. Он показывал переднюю парковку. Фургон был припаркован в центре засыпанной снегом площадки. Три фигуры стояли рядом с фургоном, но сильный снег и ветер мешали обзору Джоанны. Один из них был гораздо выше двух других, и все – белокожие. Она нахмурилась.
– Где Ронин?
– Не видела его, – ответила Гарт. – Только эти трое.
Пока Джоанна смотрела, одна фигура толкнула другую в снег, затем села сверху. Когда голова фигуры склонилась, ветер на мгновение прекратил дуть. Проблеск кожи и цепей, длинные черные волосы, белая кожа; ее красивый ребенок. И казалось, что он лакомился Э.
Улыбка коснулась губ Джоанны. Похоже, после всего этого я не смогу отдать Э Уоллес.
Потом она поняла, кто был третьей высокой фигурой – Люсьен ДеНуар, состоятельный друг С и его компаньон. Без рубашки. Должно быть, тоже вампир.
Две фигуры в меховых куртках с капюшоном вышли на парковку. МакКатчен и Рамм. Джоанна напряглась. Что они планируют сделать? Выдать парковочную квитанцию? Выгнать их с территории?
– Что... – Рот Джоанны резко закрылся, когда один из охранников поднял винтовку, нет, дробовик, и выстрелил. Она уставилась на экран, пульс стучал в ушах.
ДеНуар схватил С за воротник куртки и оттащил его от Э, закрывая ребенка своим телом. Выстрел прошел мимо. Промах.
– Уведите их, – процедила Джоанна сквозь стиснутые зубы. – Уведите этих идиотов, прежде чем их убьют.
Заскрипела дверь, Беннингтон вышел. Джоанна уставилась на экран. Э перекатился на ноги, затем ринулся в шторм, одна рука висела на перевязи, другая была прижата к кровоточащему горлу.
Раздался еще один выстрел. Джоанна стиснула зубы. С пригнулся и переместился. Она открыла рот от удивления, пораженная его скоростью. Это была Истинная кровь? ДеНуар тоже переместился, с такой же поразительной скоростью. Затем С встал над телом одного из охранников, сжав прижатые к бокам руки в кулаки. Лужа крови, ярко-красная и дымящаяся, растапливала снег. Джоанна моргнула. Она даже не видела, как С убил охранника. А другой? ДеНуар кинул переломанное тело второго охранника в снег.
Мрачное предчувствие захватило Джоанну.
– Мы заманим их, – сказала она. – Запри одни части здания, и оставь другие открытыми. У нас будет преимущество.
Черные крылья раскрылись за ДеНуаром. Джоанна застыла, открыв рот, в голове не было рациональных мыслей. ДеНуар обнял одной рукой С и поднял его в воздух. В шторм.
Падший. Один из Падших на стороне С. Охраняет его. И я опасалась Ронина?
Джоанна оттолкнулась от монитора, посмотрела в пораженное лицо Гарт.
– Так. Хорошо. Я хочу, чтобы ты закрыла...
По коридорам эхом раздался взрыв. Высвободилась сила. Здание погрузилось во тьму.
Джоанна почувствовала ледяное прикосновение настоящего ужаса.
* * *
Люсьен бросил безжизненное тело охранника в снег. Его крылья расправились и раскрылись навстречу ветру. Прежде чем Данте смог встать самостоятельно, Люсьен обхватил парня за талию и поднялся c ним в небо.
– Что ты делаешь? – спросил Данте, непроизвольно обхватывая шею Люсьена.
– Ищу их источник питания.
Ветер обрушился на них. Края крыльев Люсьена покрылись льдом. Он изучал столбы линии электропередач, слушал замерзшую землю. Поймал потрескивание электричества. Люсьен улыбнулся. Он опустился к задней части здания. Коснулся голыми ногами покрытого снегом тротуара и отпустил Данте.
Данте увидел дверь с надписью «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД» и прыгнул по направлению к ней.
<Подожди меня, пока я отключу питание>.
<Нет>.
Люсьен постепенно поднимался в свирепое небо, наблюдая за сыном, как тот стоял перед запасным выходом, черные волосы развевались на ветру, рука готовилась схватить ручку.
Подлетая к трансформатору, Люсьен задавался вопросом, куда направился Джордан, замерзнет ли человек насмерть, и надеялся, что нет. Люсьен приготовил для него другую смерть, включающую в себя ножи Извращенца и его кожу.
Паря у трансформатора, Люсьен выпустил искрящуюся дугу синего пламени в небо.
* * *
Снаружи раздался громкий взрыв. Свет погас. Смотря в темноту, Хэзер залезла в бюстгальтер и, почувствовав под теплым изгибом груди пилочку для ногтей, вытащила ее.
Она подкралась к двери. Надпись «ЗАКРЫТО» не горела красным. Есть ли какие-то аварийные системы? Если так, ей лучше двигаться, прежде чем их включат. Она толкнула, дверь распахнулась. Пульс ускорился, Хэзер выскользнула из мягкой комнаты в темный коридор. Затем прижалась к стене. Слушала, давая глазам время привыкнуть к темноте.
Красные лампочки вернулись к жизни, мерцая и заливая коридор жутким светом. С пилочкой в руке, Хэзер пробиралась по коридору. Она задавалась вопросами: Кто прибыл? Джордан? Данте? ДеНуар должен быть с Данте. Джордан был все еще жив?
Она вспомнила слова Данте: Я иду за тобой, chérie.
