Текст книги "Тайны волхвов. В поисках предания веков"
Автор книги: Эдриан Джилберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
«Я приказал поставить статуи старших людей – моих дедушки и бабушки по отцовской линии и мою собственную приблизительно в реальном измерении и в согласии с Богами. В дополнение я пригласил жрецов и сестер посмотреть на возвышенные места. Позже я сказал, что день жертвоприношения Богам, день собрания верующих и день рождения моего отца и мой будут иметь место в один и тот же день месяца, и этот день будет отмечаться как общий праздник».
Гороскоп Антиоха Епифания I, царя Коммагена, составленный на основе схемы восточной террасы.
Вернувшись к компьютеру, я заметил нечто весьма странное. Если предположить, что 13 июля – подлинный день рождения Антиоха (что соответствует порядку расположения статуй), тогда он пришелся примерно на новолуние. Однако, если он пользовался лунным календарем, тогда тот день не мог быть 16 числом месяца. Этот день оказался бы сразу за полнолунием. Но если посчитать 16 дней до 29-го, тогда не только Луна окажется в нужном месте, но и солнце приблизится к сердцу Льва – звезде Регул. Мог ли действительный день рождения Антиоха – 13 июля 98 года до н/э. соответствовать в тот год лунной дате на его календаре – 1 айднайоса, так что эта вторая дата – его «официальный» день рождения пришелся на 16 айднайоса?
Я не получил ответа на этот вопрос, пока мы не совершили второе путешествие в Коммаген в октябре 1995 года[49]. Мы поставили своей целью исследовать любопытный шахтный ствол в Высоком кантоне в Арсемии. Мы не знали о его существовании во время нашего первого визита и не могли догадаться о его назначении, поэтому и не захватили с собой компас. Когда же по возвращении домой я узнал о том, что он наклонен под углом в 35 градусов, то попытался выяснить на компьютере, на какую точку в небе он нацелен. При этом я предположил, что он сориентирован на юг, как и два похожих ствола в Великой пирамиде. К нашему немалому удивлению, он оказался вроде бы нацеленным на точку прохождения меридиана звездой Сириус в рассматриваемую эпоху. Естественно, мы были в восторге и не могли дождаться проверки этой гипотезы. Однако реальность оказалась не столь простой. Шахтный ствол все же был сориентирован не на юг, а на запад. Пришлось забыть о его ориентации на Сириус. Одновременно стало очевидным, что, по крайней мере, один день в году солнце должно заглядывать в узкий ствол, освещая его дно. Несколько удрученный неудачей со столь обещающей гипотезой, я не скоро попытался выяснить на компьютере его истинную ориентацию. И снова я запустил программу Скайглоуб, на этот раз с курсором, поднятым на 35 градусов и сориентированным на запад. Я позволил небосводу поворачиваться минуту за минутой, дабы определить, когда солнце могло оказаться на одной линии с шахтой – день освещения дна колодца. К моему совершенному изумлению, этим днем оказалось 29 июля – тот самый день, который, как я предположил, Антиох объявил своим (и своего отца) официальным днем рождения. В этот день солнце должно максимально сблизиться с самой яркой звездой созвездия Льва, «маленьким царем» Регулом, и после полудня светить точно в шахту. Этого было слишком много для простого совпадения, и это должен был быть «царский» День рождения 16 айднайоса.
Каким бы волнующим ни было это открытие, оно ни в коей мере не стало концом истории. Путешествие во времени назад от вечера, когда солнце должно было оказаться на одной линии с шахтным стволом, до восхода солнца принесло еще один сюрприз. В тот же самый день должно было случиться другое событие, которое было прекрасно известно египтянам: появление Сириуса перед восходом солнца на рассветном небе после 70 дней невидимости. Этот день давал начало египетскому году и был связан с идеей рождения бога солнца Гора. Отсюда можно было сделать поразительные выводы, ибо становилось понятным: Антиох вырыл свою глубокую шахту не ради сооружения тупикового пути бегства из замка Арсемии и не ради погребения своего отца Митридата, а для учреждения нового календаря. Так он приурочил начало коммагенского года, которое до того времени Основывалось на движении Луны, к циклу Сириуса, долго использовавшемуся египтянами в качестве основы своего календаря. С точки зрения людей обычных, не посвященных в тайны, Антиох всего лишь менял свой день рождения и чествовал богов – делал то, что и призваны были делать цари. В действительности же он не только практиговал астрологию весьма эзотерического свойства, но и закладывал основу величайшей реформы календаря.
* * *
Теперь, глядя на мемориал Антиоха, я оценивал его уже по-иному. Весь он, хоть и далеко не полный из-за разрушающего действия времени, имел глубокий символический смысл. Давно уже было установлено, что ряды фигур, вырубленных на стелах на северной и южной сторонах террас, представляют предков Антиоха. Согласно Карлу Дорнеру, долгие годы изучавшего их, они представляют по «отцовской» линии персидскую родословную, восходящую к Дарию I (522–486 гг. до н. э.) через таких царей, как Ксеркс и Родогун. «Материнская» линия – греческая, и прослеживается от Александра Великого через Селевка I Никатора, сына другого Антиоха – полководца отца Александра – Филиппа II через всю династию Селевкидов вплоть до отца Антиоха – Митридата, мать которого – Лаодис – была, конечно же, дочерью селевкидского царя Антиоха VIII. Этот ряд завершается фризом самого Антиоха. Он говорил правду, когда надписал в Арсемии:
Ориентация шахты в Арсамеи на Регула в «официальный» день рождения царей Коммагена – 29 июля.
«…Я велел изготовить статуи старших людей – моих дедов по отцовской линии и свою собственную в естественных размерах и в согласии с Богами».
Это вроде бы проливает немного света на любопытные геральдические скульптуры орла и льва, обрамляющие парами сидящие статуи богов. Возможно, львы представляют персидскую родословную, а орлы – греческую. В более эзотерическом смысле эти скульптуры могут – как и боги – представлять небесные тела: лев – звезду Регул, а орел – Сириус, которые дают жизнь новому царю.
Выкапывание глубокой шахты для наблюдения солнца в определенный день делает более весомым утверждение Нойгебауэра и ван Хосена о том, что расположение звезд на рельефе Льва основано на иллюстрации Эратосфена. Вполне вероятно, что Антиох знал о его эксперименте с глубоким колодцем в Сиене и приспособил его идею к своей широте, приказав построить наклонную шахту, призванную выполнить ту же самую функцию – дать бестеневую трубу для определенного дня. Это александрийское звено вместе с принятием Антиохом даты, связанной в египетских умах с Рождением Гора, должно подразумевать, что Антиох был хорошо осведомлен, если и не полностью посвящен, о гермесовой традиции.
Восточное небо на рассвете «официального» дня рождения царей-львов Коммагена.
Дополнительные доказательства представляют несколько стел с «рукопожатием». Астрально они могут изображать соединения планет, но скорее это является гермесовым толкованием идеи души, опускающейся на землю сквозь сферы богов и получающей дары от каждого из них. Эти дары – согласно «Герметикам» – следует вернуть при кончине. Рукопожатие Антиоха с каждым из богов, причастных к его рождению, то есть с планетами, находившимися над горизонтом в момент его рождения, означает, что он приветствует богов и возвращает им их дары. Эта доктрина превосходно изложена в «Поймандрес».
«Ты достаточно хорошо просветил меня, о Разум, – сказал я, – как я и хотел. Но расскажи мне побольше о подъеме, который преодолевают люди; расскажи, как мне следует войти в Жизнь». Поймандрес ответил: «При растворении твоего материального тела ты сначала отдаешь тело, подлежащее изменению, и видимая форма, которой ты обладаешь, становится невидимой. И свой живой дух ты отдаешь сначала атмосфере, так что он уже не работает более в тебе; и телесные чувства возвращаются к своим собственным истокам, становясь частью вселенной и вступая в новые соединения ради выполнения иной работы. И вслед за тем человек поднимается вверх через структуру небес. И первой зоне небес /Луне/ он отдает ту силу, чья работа увеличивается, и ту, чья работа уменьшается; второй зоне /Меркурию/ – козни злого коварства; третьей зоне /Венере/ – обманывающую людей похоть; четвертой зоне /Солнцу/ – владеющее ими высокомерие; пятой зоне /Марсу/ – дерзкое бесстрашие и опрометчивую отвагу; шестой зоне /Юпитеру/ – нечестивую алчность; седьмой зоне /Сатурну/ – вероломство, ждущее часа, чтобы причинить зло. И, освободившись от всего того, что наворотила на него структура небес, он поднимается в восьмую сферу, обладая уже своей собственной надлежащей силой…»
Поднявшись по лестнице хрустальных сфер на высшее небо, он уже вправе взойти на Олимп, символизируемый его белым курганом. Олимп возвышается над планетарными сферами, о чем четко говорится в «Герметиках»: «Есть семь бродячих звезд, которые крутятся на пороге Олимпа, и между ними постоянно вращается бесконечное Время». Сооружая свой могильный холм над уровнем сидящих богов, Антиох делал заявку. Он объявлял миру свое намерение подняться выше хрустальных сфер и взойти на Олимп, символизирующий высшее небо, возвышающееся над планетарными мирами. Антиох не страдал манией величия, побудившей его воздвигнуть колоссов ради хвастовства, а скорее был посвященным с неким посланием. Подобно фараонам Египта, он соорудил из своей гробницы книгу, которую могли бы прочитать грядущие поколения.
ГЕРОЙ МИРА
Традиционная диаграмма сфер планет, зодиака и высших небес.
Оставив позади курган на горе Нимруд, я обратил свой взор на другое главное место археологических раскопок в Коммагене – Арсамею. Оно могло припасти новые сюрпризы, которых я не ожидал. Самой примечательной чертой остатков того, что в свое время могло быть важным комплексом, окружавшим вход в шахту, был практически полностью сохранившийся рельеф царя Коммагена – то ли Антоха, то ли его отца Митридата I, обменивающегося рукопожатием с богом Гераклом (или назовем его более популярным латинским именем Геркулес). Хотя в мемориале Геркулес, похоже, связан с планетой Марс, и поэтому «рукопожатие» отражает обратный переход души Антиоха после смерти сквозь хрустальные сферы, я чувствовал, что здесь скрыта и более глубокая тайна. Если в Коммагене царский культ был хоть чем-то похож на культ Митры, тогда существовали, по крайней мере, семь уровней посвящения. Совершенно очевидно, что более посвященные члены внутреннего круга вроде самого Антиоха имели доступ к более глубоким тайнам, чем те, которые понимала чернь. Одна из наиболее эзотерических доктрин касается бога Геркулеса, чей образ и «рукопожатие» можно видеть повсюду в мемориале. Правда, его можно бы сравнить с Овном, богом войны, но, даже будучи великим бойцом, Геркулес не был таким уж простаком. Скорее он был самым популярным из греческих героев, что-то вроде супермена, культ которого существовал по всей Македонской империи. Заподозрив, что в легенде о нем скрыто нечто большее, чем бросается в глаза, я решил вникнуть в этот миф.
Подобно многим другим героям, Геркулес был божественным близнецом. Его отцом считали Зевса, который, испытав влечение к Алкмене, жене царя Тиринфа[50], занимался с ней любовью в образе ее мужа – Амфитриона. Она родила близнецов: смертного сына Амфитриона – Ификла и сына Зевса – Геркулеса. К несчастью для последнего, его происхождение не осталось незамеченным на горе Олимп: жена Зевса – богиня Гера сильно разгневалась и стала заклятым врагом юного героя. Когда детям было только восемь месяцев от роду, Гера послала двух змей в детскую кроватку. Ификл увидел их первым и закричал, а Геркулес не испугался даже в своем нежном возрасте, схватил их по одной каждой рукой и задушил. Услышав крик, Амфитрион и Алкмена бросились в комнату и, увидев младенца Геркулеса с двумя змеями в руках, поняли, что он сын Зевса.
Хотя Геркулес и был наделен сверхчеловеческой силой, его жизнь в целом была трагичной. Его первой женой стала Мегара, дочь Креонта, царя Фив. Последний умер во время отсутствия Геркулеса, и его трон был захвачен Ликием с острова Эвбея, который собирался умертвить Мегару и трех ее сыновей – законных наследников, когда в город неожиданно вернулся Геракл. Он быстро разделался с узурпатором, но во время последовавшего празднования в припадке безумия, вызванном кознями Геры, он сам убил своих сыновей и их мать, пытавшуюся защитить их. Когда он обратился к оракулу в Дельфах, тот в наказание велел ему отправиться в Тиринф и выполнить все задания, которые даст ему его злейший враг Эврисфей, царь Аргоса. Последний поручил ему ряд труднейших и опаснейших заданий, надеясь, что его постигнет неудача. Они и стали двенадцатью великими подвигами Геракла. Эврисфей велел ему: 1) убить немейского льва; 2) убить лернейскую гидру; 3) привести живой керинейскую лань; 4) привести живым эрифманского кабана; 5) очистить от навоза скотный двор царя Авгия; 6) перебить стимфалийских птиц; 7) привести живым критского быка; 8) привести питавшихся человечьим мясом коней царя Диомеда; 9) принести пояс царицы амазонок Ипполиты; 10) пригнать коров великана Гериона; 11) принести три золотых яблока из сада, охраняемого Гесперидами; 12) привести стража подземного царства, страшного трехглавого пса Цербера.
Геркулес преуспел в выполнении всех этих заданий, совершив одновременно много других славных дел, и вновь обрел свободу. Он женился снова, на этот раз на красавице Деянире. Когда кентавр Несс попытался похитить ее, Геркулес поразил его смертоносной стрелой, отравленной кровью лернейской гидры. Это и привело Геркулеса к погибели, ибо, умирая, кентавр обманным путем убедил Деяниру собрать его теперь уже отравленную кровь и сохранить в качестве любовного зелья. Тайком от Геркулеса она так и сделала, и позже, испугавшись, что он полюбил Иолу, которую выиграл в состязании по стрельбе из лука, натерла кровью кентавра плащ Геркулеса. Когда он накинул на себя этот плащ, тот опалил его, и он в агонии содрал его с себя вместе со своей кожей. Поняв, что кентавр обманул ее, Деянира убила себя. Геркулес, зная, что его ждет предсказанный ему конец, велел сложить для себя погребальный костер. Когда огонь стал пожирать его тело, упала молния и забрала его на Олимп, где он стал бессмертным богом и помирился, наконец с Герой. Гордый своим сыном Зевс назвал его именем созвездие.
Таков в кратких словах миф о Геракле. Когда я вник в него, сразу же стали очевидными некоторые вещи. Стало ясно, что двенадцать подвигов Геркулеса как-то связаны с прохождением солнца через двенадцать знаков зодиака. Ряд знаков легко было отождествить с его заданиями. Убийство немейского льва явно указывало на прохождение солнца через знак Льва[51]. Критский бык должен был быть Тельцом, а Ипполита, девственная царица амазонок, – Девой. Точно так же гидра с ее ядовитой кровью могла быть Скорпионом, а кентавр, приведший Геркулеса к Гибели, – Стрельцом. Порядок свершения подвигов и порядок представляемых ими знаков не совсем совпадают, но я не сомневался в том, что цикл двенадцати представляет собой год.
Подобным же образом рождение и смерть Геркулеса представляют солнцестояния. Они с Ификлом были близнецами, но только один из них был бессмертным. Это ясно указывает на Близнецов– знак и созвездие, в котором только Поллукс был рожден бессмертным, хотя позже он поделился своим бессмертием со своим братом Кастором. Во времена Древней Греции солнцестояние происходило, когда солнце оказывалось в созвездии Близнецов[52]. И, наоборот, зимнее солнцестояние в греко-римские времена Происходило, когда солнце находилось между созвездиями Козерога и Стрельца[53]. Таким образом кентавр Стрелец «убивал» солнце в последний день перед его возрождением, в первый день следующего цикла.
Все эти взаимосвязи подразумевали, что Геркулес, еще будучи живым, был солнечным, а не марсианским божеством. Он ассоциировался с рождением и смертью света, с годичным циклом и подвигами под двенадцатью знаками. Глядя на них, я увидел явные параллели между ним и персидским Митрой. Оба были полубогами, ниспосланными на землю; оба были призваны совершить почти невозможные дела, и оба были «рождены» во время одного или другого солнцестояния[54]. Связь Митры с астрологией становится ясной благодаря множеству изображений его, приносящим в жертву небесного быка. На них бог предстает с вытянутой правой ногой, прижимающей к земле правое копыто быка. Коленом другой он упирается в спину быка. Левой рукой он удерживает несчастное животное за ноздри, а правой вонзает нож в его бок. Кровь, иногда изображаемая в виде колосьев пшеницы, течет из бока быка, и ее слизывает собака. Украдкой подбирается и змея, чтобы получить свою долю, а скорпион подступает к тяжелым яичкам быка.
Дюжины статуй, отображающих этот жуткий эпизод, были найдены по всей Европе, самая интересная из которых выставлена ныне в Римских галереях Британского музея. В некоторых других вариантах в дополнение к уже указанным деталям присутствуют два мальчика-прислужника, стоящие у хвоста быка, причем один из них помогает Митре удерживать быка. На стеле, экспонируемой ныне в парижском Лувре, бог солнца Гелиос и богиня луны Селена наблюдают за этой сценой. Они, предположительно, одобряют жертвоприношение, поскольку на оборотной стороне стелы Гелиос дарует Митре силу, которую он позже использует для управления змеей, символизирующей низкую природу человека. Такие сцены являются ясно выраженной сокровенной частью культа и указывают на некую степень посвященности. Еще очевиднее для стороннего наблюдателя то, что выше этой сцены, на той же панели, Митра предстает рядом с Гелиосом и – подобно самому богу солнца – держит в левой руке жезл власти.
Астрологический символизм всех этих сцен совершенно ясен. Небесный бык – это, разумеется, телец. Скорпион, нацелившийся на символы потенции, – это знак Скорпиона, противоположный знаку быка. Как Телец символизирует весну – сезон плодородия и рождения, так и Скорпион символизирует осень, смерть и отступление сил природы. Два прислужника – это, конечно, Близнецы, которые в зодиаке следуют непосредственно за Тельцом. Это оставляет Митру с его верным псом. Он, как представляется, символизирует не только свет солнца, но и созвездия Ориона. Его пес – это спутник Ориона Малый Пес, яркая звезда которого Сириус символизирует просвещение в зороастрийской религии.
Сравнение Ориона с Митрой имеет очевидное значение для «реального» созвездия Геркулеса[55]. На рельефе «рукопожатия» в Арсамее царь (Антиох или Митридат) держит в левой руке длинный посох, подобно Митре в Лувре. Одет он в то, что должно было бы быть его самым официальным костюмом. На его голове – изящная корона, украшенная, похоже, пятью подобными солнечным лучам перьями; ниже на нем виден камзол со сложным рисунком из бриллиантов и звезд, под ним туника с приподнятым между ног краем, закрепленным на его поясе с помощью шнура; видны штаны. С его правого бедра свисает церемониальный кинжал, к ножнам которого приторочены пять львиных голов, возможно, символизирующих официальный день рождения царя под пятым знаком зодиака – Львом.
Весь символизм этой царственной фигуры указывает, похоже, на равенство царя с богом солнца. Он как бы объявляет, что царь – подобно герою Митре после его возвышения – был одарен солнечной властью. Мне стало ясно, что он был – если воспользоваться титулом египетских фараонов – «Сыном Солнца». В таком случае почему он обменивался рукопожатием с Геркулесом, которого можно бы приравнять к Митре и Ориону? Я снова прибег к программе Скайглоуб и взглянул на точку в небе, на которую нацелена шахта. Я знал уже, что соединение солнца с Регулом было одной из тех вещей, на которые она указывала, но жаждал посмотреть на другую точку на эклиптике, которая проходила непосредственно над ней[56]. В который уже раз я пропутешествовал по небу и нашел другую точку эклиптики, которая находилась на одной линии с шахтой. К моему удивлению, она выпала на день, когда солнце оказалось прямо над вытянутой правой рукой Ориона. В тот день солнце буквально «пожимало руку» Ориона и, значит, Митры-Геркулеса; Таково должно было быть значение скульптуры, и это дало мне третью дату – 26 мая.
Солнце «пожимает руку» Ориону на одной линии с шахтой. 26 мая 62 года до н. э.
Скрытый здесь символизм просто поразителен. Вспомним, что этот памятник был построен в честь покойного отца Антиоха – Митридата. Если 29 июля является датой официального дня рождения, тогда 26 мая должно быть официальным днем «смерти». В Древнем Египте фараон, пока он был жив, считался живым олицетворением бога солнца. В свое время им был Гор, Сын Солнца. В Коммагене ему соответствовало официальное рождение царя как Аполлона-Митры, явного греко-персидского эквивалента Гора. После смерти бренные останки египетского фараона мумифицировались и проводились разные обряды, дабы позволить его душе соединиться с богом мертвых Осирисом, который, как считалось, обитал в созвездии Орион Все это совершенно ясно вытекает как из «Книги Мертвых», так и из архитектуры пирамид, которые служили своего рода «пусковыми площадками» для душ во времена Древнего Царства. Связь между шахтой в Арсамее и Орионом вроде как указывает на сходную доктрину. Цари Коммагена, подобно фараонам Древнего Египта, желали быть перенесенными после смерти к звездам Ориона. Быть может, шахта в горах Коммагена, подобно южной вентиляционной шахте царского склепа в Великой пирамиде Гизы, использовалась как своеобразная «суперпушка» для выстреливания души Митридата I в небо, где она «обменяется рукопожатием» с Геркулесом и соединится с ним в небесном доме Ориона.
Именно это или что-то вроде этого и имел в виду Антиох, и, вполне вероятно, он сам тоже был «заряжен» в ствол, когда пришло его время, перед тем, как его тело было доставлено на гору Нимруд для захоронения в мемориале. Если это так, то его гору Олимп, подобно «небу» египтян, которое они называли «Дуат», следовало искать в районе неба, отмеченном Орионом. Как египетский фараон, он построил пирамиду для помещения в нее своих смертных останков и надеялся попасть на небо, где он присоединится к Зевсу-Охрмазду. На восточной стороне его погребального памятника гороскоп его дня рождения сооружен для почитания богов, присутствовавших при рождении. Скульптуры его прославленных предков выставлены на обозрение бок о бок с ним самим в том виде, в котором, как он, несомненно, надеялся, они останутся после его смерти. На западной стороне монумента он приветствует богов, возможно, ради утверждения на своем троне. 6 июля 62 года до н. э. (10 лооса), вдень, зафиксированный в Гороскопе Льва, он, похоже, пережил нечто подобное церемонии коронации. В отличие от Нойгебауэра, я не думаю, что она была прямо связана с тем, что Помпей подтвердил его царское положение. Как станет очевидным позже, скорее это было своеобразным посвящением, связанным с эзотерической стороной его религии. Показательно то, что впервые после его рождения планеты, или боги, присутствовавшие при его рождении, собрались вместе «на совет» в том же царственном районе неба – созвездии Льва. И снова его предки засвидетельствовали свое почтение, выстроившись бок о бок с ним.
В центре памятника находится его курган, представляющий Олимп, конечную вершину не. ба, возвышающуюся над господствующими планетами более низких сфер. Где-то в этой груде битого известняка, возможно, довольно высоко, и похоронен Антиох. Однако там остались только его кости[57].
Помня, что писал Беннетт о Сарманском братстве, а также о том, что название последнего означает: оно является «главным кладезем традиции», названной «неувядаемой философией», передающейся из поколения в поколение «посвященными», – теперь я мог понять, что Антиох подходит под это описание. Мало того, он претендовал на происхождение от персидских царей и был выходцем в действительности из настолько «знатной семьи или расы», что владел «фамильной ценностью», а именно: вечной философией. Глядя вновь на Гороскоп Льва с его датой – 6 июля 62 года до н. э., я теперь нашел что-то еще, похожее на решающий довод в пользу связи между Коммагеном и Сарманским братством Гурджиева. В тот день солнце, находящееся в центре созвездия Рака, оказывается под сонмом звезд, хорошо известном как «Улей». Поскольку слово «сарман» («сармунг» на армянском диалекте Гурджиева) означает одновременно «те, кто хранит доктрины Зороастра», и «Пчела» на староперсидском, то совершенно ясно, что в 62 году до н. э. «Ульем» – местом, где собирались пчелы, был Коммаген.
Представляется, что 6 июля того же года при дворе Антиоха в Коммагене собралась группа «мудрецов», или волхвов. Им предстояло многое обсудить, в том числе и реальную угрозу, которую для зороастрийского учения представляло упорное продвижение римлян в Анатолию и Месопотамию. На том собрании, кроме Антиоха, вполне могли присутствовать и цари соседних стран. Антиоха же, полагаю, избрали и короновали как лидера братства, представлявшего собой нечто вроде масонского общества. На это, а не на «подтверждение» Помпеем указывает, считаю я, Гороскоп Льва. Ему было поручено хранить зороастрийскую традицию, показывая ее связи с греческим и, следовательно, римским пантеоном. Так он дал богам двойные – греческие и персидские – имена и создал любопытный синкретизм, ставший государственной религией Комма-гена. Таким образом, надеялся он, даже если римляне завоюют Месопотамию, то позволят народу свободно исповедовать религию, которая не покажется им слишком чуждой. На деле римляне сами обратились в эту новую религию, – с незначительными изменениями – получившую название «митраизм» и распространившуюся по всей империи вплоть до Германии и Британии. Насколько хорошо они понимали ее эзотерическое значение – это, конечно, вопрос открытый, но она придала моральную силу римским легионам и в каком-то смысле подготовила почву для большего откровения христианства.
Неизвестно, в какой степени это предвидел сам Антиох. Но он оставил послание – «легоминизм», как назовет его Гурджиев – в виде своих памятников. Он, похоже, хотел, чтобы мы знали, что он изучал «Герметики», и жаждал при жизни быть хорошим правителем. Его последние слова в Арсамее служат подходящей эпитафией:
«Пусть все и те, кто пытается отправлять религиозные обряды, посмотрят на лица Богов, следуя благоприятным свойствам счастливых верующих в утешение; и пусть у них будет хорошая жизнь».
Читая это после посещения того, что когда-то было его счастливым царством, можно испытывать лишь уважение к человеку, умершему примерно за тридцать лет до рождения Иисуса. Он сам, несомненно, был волхвом, и вовсе не маловероятно, что именно из маленького царства Коммаген явился, по крайней мере, один из волхвов, описанных в Евангелии от Матфея.
Открыв то, что я считал по меньшей мере частью тайны, окружающей Коммаген, я решил, что теперь вправе обратить свой взор обратно на Урфу/Эдесу, даже не подозревая, на какие удивительные загадки я наткнусь там.
ГЛАВА 8
ГОРОД ПАТРИАРХОВ
Урфа была когда-то красивым городом – «оком Месопотамии». Расположенная на скалистом отроге горной системы Антитавр и освежаемая каждый сезон водами Дай-сана, притока реки Балих, являющейся в свою очередь притоком полноводного Евфрата, она оказалась на торговых путях, ведущих из земель, находившихся далеко за Индией, к богатствам Александрии, Антиохии и Константинополя. Одних только этих факторов было бы недостаточно для ее возвышения над соседями. Она имела еще два стратегических преимущества, сделавших ее идеальным местом для строительства крепости и устройства столицы: плодородные земли для выращивания богатых урожаев и круглогодичные источники воды под самой цитаделью, позволявшие их защитникам выдерживать длительную осаду. В отличие от ближайшего соседа Харрана, ее название не было найдено в ассирийских анналах. Тем не менее почти нет сомнений в том, что это место обживалось еще в Бронзовом веке, а возможно, и гораздо раньше. Это обстоятельство отражено в местных легендах, утверждающих, что она была изначально основана еще библейским Нимродом, сыном Хуша и правнуком Ноя, и эта цитадель была известна как «Трон Нимрода». Он был, рассказывает нам Книга Бытия, «сильный зверолов перед Господом», а в Турции его часто связывали с древними развалинами, особенно с расположенными на высоких местах вроде горы Нимруд в Коммагене. Нимрод был также, согласно Библии, патриархом вавилонян и ассирийцев. Он же основал города Вавилон, Эрех, Аккад и Ниневию среди многих прочих. По утверждениям современных жителей Урфы, и она должна быть добавлена к этому списку.
Каким бы ни было ее прошлое как ассирийского или доассирийского города, в 302 году до н. э. Урфа была заново основана Селевком и получила новое, греческое название «Антиох из Каллирое», означавшее «Антиохия у прекрасной текущей воды». Название явно намекало на ключи, которые били в пещерах под крепостью и наполняли водой рыбные садки, которыми город славен еще и поныне. Был он также известен как Эдеса, получив, вероятно, свое название от македонской столицы, из которой прибыли иммигранты-греки, или как производное в результате эллинизации названия реки Дайсан, делающей петлю в границах города[58]. Однако местное, негреческое население называло свой город Орхай, или Урфа, отсюда и нынешнее название города.
Эдеса-Орхай недолго оставалась под владычеством Селевкидов. В 130 году до н. э. армия Антиоха Сидета была разбита парфянами. Это было началом конца династии Селевкидов, и с тех пор они уже не пытались править областями к востоку от Евфрата. Согласно сирийским летописям, незадолго до того, примерно в 132–131 годах до н. э., трон Эдесы захватила династии Ариев[59]. Эти цари, или, вернее, филархи, происходили из наботийского, то есть арабского, рода[60]. Династия эта удивительно успешно удерживалась у власти в трудные времена для весьма нестабильного региона. Хотя большинство официальных дел велось на греческом языке, их родным языком был сирийский. Хотя у него был свой рукописный шрифт, он был ответвлением арамейского – языка Сирии и Палестины во времена Иисуса.
С отступлением Селевкидов в области к востоку от Евфрата филархи, большинство из которых называли себя Абгар, смогли установить свое владычество над городом Эдеса (Орхай) и княжеством. Подобно своему соседу Коммагену, Осрхоэне, как стало называться это царство, стал буфером между Парфией на востоке и сначала Селевкидами, а затем Римской Сирией на западе. В политическом плане Абгары вынуждены были уравновешивать интересы обеих сторон, пользуясь мощью одних против других. Дело это было непростое, особенно когда одна или другая держава пыталась расширить свое влияние.
