Текст книги "Кровавое око Сарпедиона (авт. сборник)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

Соавторы: Эдвар Элмер Смит «Док»
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Пожалуй, пора еще раз поговорить с Джоммо.

Однако, шагая по коридору позади Рольфа, он знал, что все бесполезно. Ни Нейл Беннинг, ни Кайл Валькар, ни оба они, вместе взятые, не сумеют провести крейсер через эти звездные джунгли. Невозможно, немыслимо!

Они вошли в каюту, и Джоммо встретил их яростным взглядом попавшего в капкан зверя. Однако Беннинг почувствовал: что-то в нем изменилось. Железо начало гнуться.

Рольф молча шагнул к стене и нажал кнопку. Откинулась панель с видеоэкраном; зрелище звездного шторма впереди потрясало.

– Не пытайся испугать меня, Рольф, – с легким презрением произнес ученый. – Я уже видел это.

– Зачем пугать такого храбреца, – возразил Рольф; никогда еще его лицо не выглядело таким застывшим и мрачным. – Я просто делаю то, что должен делать, – ты же знаешь. И ты знаешь – если я сказал, что мы идем в скопление, мы там будем. В своих расчетах можешь принять это за константу.

Джоммо внимательно посмотрел на Беннинга.

– Если я сделаю то, что ты требуешь, получим ли мы с Теренией свободу?

– О, нет, не сразу, – насмешливо ответил Рольф. – Ваш флот все еще тащится сзади, и мы тут же окажемся в их власти. Нет, пока мы выберемся из скопления, придется вам погостить здесь.

– Он не хочет этого. Он боится, – внезапно сказал Джоммо, бросив на Беннинга быстрый взгляд.

Беннинг знал, что ученый говорит правду; ненависть обожгла его. Джоммо был слишком проницательным! Он судорожно сглотнул и постарался успокоиться.

– Я не боюсь, – его голос не дрогнул, – и хочу напомнить тебе, что у нас мало времени. С каждой секундой мы приближаемся к облаку.

Наступило молчание. Наконец Джоммо решительно махнул рукой.

– Я не могу допустить, чтобы Терения погибла. Я все сделаю. – Повернувшись к Рольфу, он добавил: – Но если получится не совсем так, как ты рассчитывал, не принимай близко к сердцу.

Лицо Рольфа помрачнело еще больше, хотя это казалось невозможным.

– Слушай, Джоммо! Всем известно, что ты умеешь играть с разумом человека, как ребенок с мыльным пузырем. Постарайся не умничать! Если память полностью не вернется к Валькару – без всяких изъянов – клянусь, вы с Теренией долго не проживете!

– Обещаю, – кивнул Джоммо, – все будет, как ты сказал. Однако я знаю о человеческом мозге побольше тебя. И думаю, ты не ведаешь, что творишь.

Он встал, внезапно превратившись из беспомощного пленника в ученого – спокойного, педантичного, уверенного. Он сказал, какое необходимо ему оборудование и сколько понадобится энергии. Выслушав его, Рольф кивнул и вышел. Беннинг остался, его сердце бешено колотилось. Ему не нравилась скрытая угроза, прозвучавшая в словах Джоммо; ему вообще не нравилась вся эта история.

Аппарат, доставленный Рольфом на борт, выглядел совсем просто. Тысячи человеческих жизней и тысячи лет развития технологии в далеких звездных мирах воплотились в этот прибор, но Беннинг, в своем невежестве, видел только кубический ящик с верньерами и странными круглыми шкалами на лицевой стороне и устройство, похожее на массивный яйцеобразный металлический шлем. Джоммо взял в руки этот колпак и указал Беннингу на кресло. Беннинг молча уселся; ученый опустил огромный шлем ему на голову, и щелкнул тумблером.

Поток энергии обрушился на Беннинга; она даже не отважился строить догадки о ее природе. Возможно, то были электромагнитные волны какого-то вида, неизвестные науке Земли. С громовыми раскатами, которые слышал только он один, излучение вливалось в мозг; Беннинг чувствовал, что разум его стремительно вращается над невероятной бездной. Боли не было. То, что он испытывал, было хуже, чем боль, – безумие скорости, ослепляющий свет, за которым надвигалась стена мрака, свистящий водоворот, крутившийся в его черепе; казалось, он достаточно велик, чтобы засосать и поглотить Вселенную. По кругу, по кругу, все быстрее и быстрее, скользя и проваливаясь, барахтаясь в струе энергии, что несла его, смывая барьер за барьером… Они – таяли, исчезали… и вдруг калейдоскоп воспоминаний замелькал перед ним.

Руки Сохмсея, обнимающие его; лицо Сохмсея, очень большое, склонилось над ним; он сам, очень маленький… по щекам текут слезы, саднит разбитая коленка…

Женщина… Терения? Нет, не Терения… У нее золотые волосы, ласковое лицо… Мама… Давно…

Сломанное запястье… но сломано оно не при падении с яблони в Гринвилле – это было одним из фальшивых воспоминаний, которые рушились, исчезали под натиском настоящих. Он повредил запястье во время неудачной посадки на одну из планет Алгола.

Руины… Багровый Антарес в небе; он, полуобнаженный подросток, бегает наперегонки с арраками среди поверженных статуй Катуума, играет со звездами, выпавшими из их рук.

Ночи и дни, холод и жара, еда, сон, болезни и выздоровления, похвалы и наказания, учеба. Ты – Валькар, запомни это! И ты будешь править снова! Воспоминания за двадцать лет. Двадцать миллионов взглядов, поступков, встреч…

Терения. Совсем девочка, моложе его – прекрасная, насмешливая, ненавистная… Терения в дворцовом саду – но это не зимний дворец, а громадное суровое здание в столице… Она обрывает лепестки пурпурного цветка и хохочет над ним – потому что он, Валькар, никогда не сядет на трон.

Прекрасная Терения. Терения в его объятиях… Она смеется, когда он губами щекочет ее шею… Ее глаза, внезапно ставшие серьезными, когда он поцеловал ее… Терения, не подозревавшая, как он ее ненавидел, как глубоко ранили его гордость детские насмешки, как неистово он жаждал ее сокрушить.

Терения, верившая в то, что он говорил, верившая в его любовь, – это было легко, потому что кто же мог не любить Терению? Она открыла ему двери в хранилища древних архивов, где таился потерянный, забытый ключ к тайнам Валькаров…

Воспоминания о звуках и цветах, о прикосновениях к шелку и женскому телу, к коже и металлу, к неразрушимому пластику страниц древних, древних книг…

Развалины тронного зала под открытым небом. Задумчивое озеро, звезды, ночная тьма и профиль отца, озаренный факелами… Могучий человек с глазами орла, далекий, мрачный… В ту ночь отец рядом с ним; его рука указывает на звезды.

Он показывает скопление Лебедя и говорит:

– Сын мой, Молот Валькаров…

Воспоминания, воспоминания – ревущие, грохочущие слова и мысли!

Слова, поступки, знания, факты… а потом – пустота, провал. Словно завеса опустилась в лаборатории Джоммо. Одна жизнь кончилась, и началась другая. Валькар умер, на свет появился Нейл Беннинг.

Теперь, через десять долгих лет, Валькар родился вновь. Но Нейл Беннинг не исчез – как и те десять лет, которые он прожил. Эти года теперь принадлежали им обоим.

Валькар и Беннинг закричали вместе, как один человек:

– Я вспомнил! Я вспомнил – о, Боже, я знаю, что такое Молот!

Глава 10

Он очнулся.

Теперь он знал, кто же он. Он – Кайл Валькар. Но он также по-прежнему Нейл Беннинг. Воспоминания Беннинга, настоящие воспоминания последних десяти лет не покинули его, и они оставались гораздо более яркими и живыми, чем память Валькара о двадцати предшествующих годах.

Невозможно в один миг отбросить свое «я», забыть десять лет жизни. Он продолжал думать о себе как о Нейле Беннинге.

– Кайл! – голос Рольфа, хриплый от волнения. – Кайл!

Беннинг открыл глаза. Шлема на голове уже не было, и он увидел встревоженные глаза Рольфа, склонившегося над ним. Чуть поодаль стоял Джоммо; лицо его было бесстрастным.

– Кайл, ты вспомнил о Молоте?! – Рольф почти кричал. – Где он? Как туда добраться?

Беннинг почувствовал, как его охватывает ужас. Да, он вспомнил, вспомнил слишком хорошо. Он вспомнил слова отца, его руку, скользившую по звездной карте, что висела на стене разрушенного дворца.

«…желтое солнце по соседству с тройной звездой, что сразу за дальней границей мрака. Только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»

Да, он вспомнил путь. И не только его. Он вспомнил то, о чем предпочел бы забыть – тайну Молота, о которой во всей Галактике знал только он.

Часть его, оставшаяся Нейлом Беннингом, содрогнулась Это было ужасно! Нет, человек не мог задумать и создать такое оружие, способное разрушить основы мироздания, уничтожить Галактику…

Не следует думать об этом, нельзя, не нужно… иначе его мозг не выдержит! Может быть, у него просто разыгралось воображение? Даже Валькары древности, шагавшие по Галактике, подобно богам, даже они не отважились бы на попытку овладеть такой мощью!

Рольф встряхнул его за плечи.

– Кайл, очнись! Мы подходим к скоплению, остались считанные минуты, и все зависит от тебя… ТЫ ВСПОМНИЛ?

– Да… Я вспомнил… Достаточно, чтобы провести корабль через облако… я так думаю…

Рольф поднял его на ноги.

– Тогда идем! Тебя ждут в рубке!

Беннинг, еще чувствуя слабость, с трудом поспевал за Рольфом. Они шагнули в командирский отсек; мириады солнц пылали на переднем экране, и корабль затерялся среди них, как пылинка в пчелином рое. Значит, пока его разум блуждал в стремнинах и водоворотах прошлого, «Звездное пламя» достиг окраин скопления, понял Беннинг. С каждой минутой опасность возрастала; он должен действовать немедленно!

К счастью, пятно тьмы, о котором говорил отец, находилось неподалеку. Мрак, за ним – тройная звезда, рядом с ней – желтое солнце, где на одной из планет скрывалось это – нечто, настолько ужасное, что…

Нет. Сейчас не время трепетать от ужаса. Потом, после – если останешься жив, если достигнешь той планеты, где…

НО ЧТО ЖЕ ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТОГДА? В ТОТ МИГ, КОГДА ТВОИ РУКИ КОСНУТСЯ МОЛОТА И…

Бехрент смотрел на него. На него глядели Рольф, техники, офицеры; странные отблески играли на их лицах, залитых светом скопления.

– Корабль в вашем распоряжении, – тихо сказал Бехрент.

Беннинг кивнул. На миг та его часть, что была Нейлом Беннингом, сжалась от ужаса, но разбуженный Кайл Валькар знал, что делать. Он бросил взгляд на окружавшие корабль звезды, потом – на экран, по которому неслись строки символов и цифр – данные о полете. Офицер, склонившийся над пультом, поднял глаза на Беннинга; на его лбу выступили крупные капли пота.

– Встань, – резко приказал Беннинг и занял место пилота.

Его руки легли на клавиши панели управления. Он чувствовал, как в памяти всплывает прошлое… умершие навыки, позабытые знания, потерянное умение – все возвращалось к нему. Его пальцы ожили, ощущая каждую клавишу – словно сердце огромного корабля внезапно дрогнуло и сильно, мерно забилось под его ладонями.

Он знал, что делать, он снова стал Валькаром. Он опять был молод и на бешеной скорости вел свой корабль меж пылающих солнц Геркулеса, мчался через туманность Ориона, исследовал дикие, опасные миры… Все, что годы тренировок дали ему, – хладнокровие и мгновенную реакцию, способность выбирать единственно верное решение – все вернулось… Все, чему он учился, чтобы когда-нибудь попасть сюда и…

Нет! Не думай об этом! Веди корабль вперед! Сохрани его! На тебе долг, и время умирать еще не пришло. Твоя смерть охранит настоящее, но не будущее. Валькары создали это, и их древний долг – на тебе.

И к тому же, здесь Терения. Ты отвечаешь и за ее жизнь!

Сохрани корабль! Веди его вперед!

«Звездное пламя» мчался вперед – крошечная пылинка, устремившаяся в горнило Скопления. Там, вдали, за звездами на границе скопления, корабли имперских сил замедлили ход и неподвижно повисли в пустоте. В сотнях командных рубок сотни капитанов бессильно наблюдали, как маленькая блестка уходит с экранов их радаров, теряясь в звездном водовороте.

Под руками Беннинга – под руками Валькара – напряжение силового поля, что создавали двигатели крейсера, то нарастало, то уменьшалось, непрерывно компенсируя притяжение чудовищных светил, пылавших зелеными, красными, золотыми огнями, кружившихся в диком танце за иллюминаторами. Лишь пульсация генераторов и биение человеческих сердец нарушали тишину; корабль плыл в гравитационных потоках, как листок в стремнине меж огромных зловещих скал, грозивших размолоть его в пыль.

Постепенно звезды смещались, редели и перед ними открывался провал тьмы – черное облако, глубоко врезавшееся в середину скопления.

Валькар вспоминал. Трехмерные координаты с поправкой на время, на миновавшие девяносто тысячелетий… Повороты по спирали, отходы назад – сложная паутина окольного пути в скоплении, каждый шаг которого навсегда отпечатался в его памяти…

Он слышал, как Рольф пробурчал:

– Понятно, почему никто до сих пор не проник сюда! Даже просто войти в скопление – самоубийство, а путешествовать в нем – самоубийство вдвойне!

Корабль вышел к дальней границе темного провала; новые солнца вставали впереди, и среди них – тройная звезда, красный гигант с двумя спутниками, изумрудно-зеленым и сапфирово-синим. А там, за тройной звездой, – желтое солнце.

«… только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»

Звезда типа G при нормальных условиях должна иметь по крайней мере одну планету земного типа. И такая планета вращалась вокруг желтого светила. Беннинг направил к ней корабль, размышляя о жестокой иронии случая, – эта звезда, затерявшаяся в глубинах страшного скопления, так напоминала Солнце, а зеленая планета, плывущая вокруг своего светила, была так похожа на Землю…

Корабль погружался в атмосферу, как камень в воду; под ним проплывала поверхность планеты, ощетинившаяся горными пиками.

Скалистый хребет остался позади. Сразу за ним раскинулось древнее плато, стабильная геологическая формация – настолько, насколько вообще что-нибудь может быть стабильным в этой изменчивой Вселенной. Плато было ровным и пустым, а в центре его стояло сооружение.

Беннинг посадил крейсер рядом с ним. Он чувствовал себя старым, как время, и таким же усталым. Искра всеобщего возбуждения пробежала по кораблю, послышались взволнованные голоса людей, избежавших гибели. Бехрент, Рольф, техники, офицеры столпились вокруг Беннинга. Он поднялся, встряхнул головой и жестом велел очистить путь. Рольф начал что-то выкрикивать, лицо его светилось торжеством, но Беннинг посмотрел на гиганта, и тот умолк.

– Возьми Джоммо и Терению, – приказал ему Беннинг. – Они проделали долгий путь и имеют право увидеть его конец. Он повернулся и пошел в одиночестве по коридору к воздушному шлюзу – в одиночестве, не считая своей двойной тени, – обоих арраков. Он приказал открыть люк и шагнул наружу, вдохнув свежий воздух девственного мира – мира, где никогда не появлялся человек.

За исключением одного случая.

Беннинг двигался по бесплодной равнине. Солнце высоко висело в чистом голубом небе, на котором виднелись пятнышки небольших облаков. Именно такое небо, подумал он, было в тот день на Земле над Гринвиллом. Он содрогнулся, воздух вдруг ледяным холодом обжег горло. Перед ним, под лазурным небом и плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.

– Конечно, человеком, – негромко сказал Сохмсей, эхом отзываясь на мысли Беннинга. – Какое еще существо способно додуматься до такого?

Беннинг повернулся к нему.

– Теперь я понимаю, что означает небо в огне. – Лицо Беннинга было совершенно белым; тяжесть Вселенной легла на его плечи – миров, звезд, планет, жизнь людей и нелюдей, всех существ в Галактике.

Сохмсей склонил голову.

– Ты знаешь, что делать.

Из корабля в сопровождении Джоммо и Терении появился Рольф; они направились к Беннингу. Свежий ветер трепал их волосы и развевал одежду.

Лицо Беннинга исказилось, словно в агонии, и он шагнул к Молоту.

Тот вздымался к небу, возвышаясь на платформе величиной с Манхэттен – по крайней мере, такой она показалась ему. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на… Нет, он ни на что не был похож. Это был первый и единственный звездный Молот – начало, эксперимент, осуществленный в тайном месте, где было достаточно материала для его создания и откуда он мог достичь…

Беннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то волшебником из сплава металла с керамикой; казалось, она могла просуществовать дольше, чем сама планета. Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривание, ни коррозия. Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического сплава, и за ней располагались пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля планеты.

Повернувшись к Сохмсею, Беннинг резко приказал:

– Не впускай их сюда!

Аррак посмотрел на него.

Что светилось в его странных глазах? Любовь и вера – или отвращение и ужас? Беннинг не знал. Горло его болезненно сжалось, руки тряслись, как у паралитика.

Сейчас, теперь! Восстанут ли Старая Империя и трон Валькаров под сенью знамени с изображением пылающего солнца? Или он отдаст на милость Джоммо и Терении не только себя, но и Рольфа, Бехрента и всех остальных?

Беннинг положил руку на грудь, нащупывая на тунике сверкающий драгоценными камнями символ – пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты, прямо к рычагам древних машин, таивших в своих недрах мощь Молота.

Он помнил все, что тысячелетиями передавалось от отца к сыну, что было записано в древних книгах из архивов. Эти знания горели в его мозгу, вытравленные жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все, и руки его работали быстро.

Вскоре он вышел из помещения и спустился по лестнице вниз, где его ждали Джоммо, Терения, Рольф и оба аррака – пятеро свидетелей конца мира.

Рольф начал задавать вопросы, но Беннинг сказал:

– Потом.

Он смотрел вверх.

С колоссального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния темно-красного цвета. Она метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу и исчезла.

И больше ничего.

Беннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас совершившегося великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек – и ужаснулся. К нему повернулся Рольф, его лицо горело нетерпением. Терения и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

– Что, он не работает? – спросил Рольф. – Молот, он…

Губы Беннинга пересохли. Не обращая внимания на Рольфа, он смотрел на пятно, возникшее на желтом диске, – темное пятно, подчеркивающее яркость солнечного пламени. Оно росло – и в сердце Беннинга рос ужас.

– Он работает, Рольф. О, Боже, он работает…

– Но как?! Что…

– Молот, – хрипло сказал Беннинг, – этот Молот разбивает звезды.

Они не сразу поняли его – так чудовищно это звучало. Но стоило ли удивляться? Ведь он сам едва мог поверить…

Он должен объяснить им. Теперь от этого зависит жизнь или смерть.

– Звезды, практически любая из них, потенциально нестабильны, – с трудом начал он. – Их ядра служат топкой, в которой идет реакция синтеза гелия из водорода. Ядро окружает массивная оболочка более холодной плазмы с высоким содержанием водорода. Гигантское давление внутреннего ядра удерживает более холодную оболочку от коллапсирования.

Они слушали, но их лица были бесстрастны; они еще не поняли – а он должен заставить их понять – или погибнуть.

Беннинг закричал:

– Молот выбрасывает рассекающий луч – ничтожный в сравнении с массой звезды, но этого укола достаточно, чтобы открыть путь энергии ядра на поверхность! А без давления, создаваемого этой энергией, оболочка…

Понимание, смешанное с благоговейным страхом, появилось на лице Джоммо.

– Оболочка обрушится внутрь, – прошептал он.

– Да! Да! И ты знаешь, что будет потом!

Губы Джоммо двигались с видимым усилием.

– Холодная оболочка, рухнувшая на сверхгорячее ядро… это приведет к появлению Новой…

– Новой?! – Рольф, наконец, понял, и по его глазам было видно, как это ошеломило его. – Значит, Молот может превратить любую звезду в Новую?!

– Да!

На несколько секунд ужасающая реальность этой мысли сковала Рольфа.

– Господи, Молот Валькаров… он может уничтожить звезду и все ее планеты…

Но Джоммо уже оправился; он пытливо смотрел на Беннинга.

– Ты ударил из него по этой звезде? И она станет Новой?

– Да. Коллапс, должно быть, уже начался. У нас в запасе несколько часов, не больше. Сейчас я предпочел бы оказаться подальше от этой системы.

Теперь Рольф понял все. Он смотрел на Беннинга так, словно увидел его впервые.

– Кайл… Молот… Мы не можем взять его, он слишком огромен… Значит, он погибнет вместе с планетой?

– Да, Рольф.

– Ты уничтожил Молот?

– Да. Когда этот мир погибнет – через несколько часов, – вместе с ним погибнет и Молот.

Беннинг ждал яростного крика, упреков, может быть, даже смерти. Ведь то, что он уничтожил, было жизнью Рольфа, жизнью, отданной служению Валькарам, жизнью, которую поддерживала надежда достигнуть Молота, вложить власть в руки древней династии. И все пошло прахом – все горькие годы адского труда, поисков и борьбы…

Широкие плечи Рольфа понуро опустились. Его массивное, сразу постаревшее лицо стало печальным. Голос великана звучал безжизненно и тускло, когда он произнес:

– Ты должен был сделать это, Кайл.

Сердце Беннинга дрогнуло.

– Рольф, ты понял?

Рольф кивнул – медленно, тяжело.

– Древние Валькары зашли слишком далеко. Боже, не удивительно, что Галактика восстала против Старой Империи! Уничтожать звезды… это слишком ужасно, это неправильно!.. – После секундного молчания он с трудом добавил: – Но нелегко отказаться от мечты…

Терения смотрела на Беннинга широко раскрытыми изумленными глазами, и краска волнения вспыхнула на ее подвижном лице. Она шагнула вперед и схватила его за руку.

– Кайл Валькар, – нерешительно произнес Джоммо, – не отказался бы от такой мечты. Но ты сейчас другой человек – землянин. Вот единственное, на что я надеялся, восстанавливая твою память.

Сумрак сгущался над ними, словно голубое небо задернули вуалью. Беннинг посмотрел вверх.

Желтое солнце выглядело угрожающе. Оно потускнело, коричневое пятно расплывалось на поверхности светила – облачко, служившее предвестником бури. Лица людей посерели в меркнувшем свете. Сохмсей и Киш, нечеловечески спокойные, молча ждали. Зловещая громада Молота теряла четкость.

– У нас мало времени, – с трудом выдавил Беннинг. – Может быть, меньше, чем я рассчитывал. Нам лучше убираться поскорее.

Они поспешили к кораблю. Внезапно страх охватил Беннинга – страх, которого никогда еще не приходилось испытывать человеку. Вот-вот взорвется звезда, и планета, по которой они идут сейчас, сгорит в расширяющейся оболочке умирающего светила, как бабочка в пламени камина.

Они уже бежали к кораблю. Беннинг, едва сев за пульт, рванул крейсер вверх с сумасшедшей скоростью. Усилием воли он справился с дрожью в руках; теперь от него снова зависела жизнь людей на борту. Он вел корабль все дальше и дальше, а желтое солнце все сильнее туманилось, тускнело и…

– Не смотрите! – крикнул он. – Светофильтры на экраны! Светофильтры, быстро!

Гигантская волна неистовой энергии хлестнула по силовому полю, и корабль вышел из повиновения. Беннинг, яростно нажимавший на клавиши, мельком увидел звезды, что в безумном хороводе мчались по затемненным экранам. Корабль вращался; наконец в поле зрения показалась оставленная ими желтая звезда.

Она росла – космический огненный цветок, разворачивающий свои смертоносные лепестки. Она заставила поблекнуть сияние скопления, а темный провал вдруг вспыхнул отраженным светом. Казалось, вся галактика содрогнулась, пытаясь защититься от нестерпимого блеска взрывающейся звезды.

Звезды, которую убил он…

Корабль продолжало крутить и бросать, словно лодку в бурю, и страшное зрелище исчезло.

Тройка звезд, зеленая, красная и голубая, возникли в опасной близости; крейсер несло прямо на них. Беннинг ударил по клавишам, направляя корабль вверх, но его закружило, рвануло обратно, и снова он пытался подчинить себе эту крохотную песчинку, игрушку титанических сил… Снова и снова…

Ему казалось, что он обречен вечно сражаться с пультом, с обезумевшими и бесполезными символами на экранах, с мощью разрушенной звезды, которая словно стремилась дотянуться и уничтожить человека, погубившего ее, – как она уже уничтожила свои планеты и Молот.

Медленно, медленно создание Беннинга стало воспринимать что-то помимо клавиш под пальцами; он понял, что самые сильные волны энергии уже прошли, что корабль практически обрел устойчивость и удаляется от внушающего трепет пожара, охватывающего небо позади них.

Рольф заговорил с ним, но он не услышал ни слова. Рольф схватил его за плечи, закричал прямо в ухо – но Беннинг по-прежнему оставался недвижим. Девушка коснулась его плеча, но и для нее он оставался слеп и глух.

Наконец он все же услышал голос – голос древних, древних времен, всего лишь шепот… но этот шепот проник сквозь броню, которую не могли пробить крики других.

– Все свершилось, господин. И корабль в безопасности.

Беннинг медленно повернулся и увидел мудрые и любящие глаза Сохмсея. Он перевел взгляд на видеоэкран. Крейсер мчался через окраины скопления, и впереди открывались широкие просторы свободного космоса.

За его спиной встревоженно шевельнулся Бехрент, готовый взять на себя управление. Беннинг понял – люди боялись, что разум его не вынес напряжения.

Он поднялся, и за пульт сел Бехрент.

Беннинг обвел взглядом бледные лица вокруг и посмотрел на кормовой экран. Там, позади, далеко позади, он увидел за дальней границей тьмы великолепный погребальный костер.

– Кайл… – хрипло сказал Рольф, – Кайл, послушай…

Беннинг не слушал. Он убил звезду, и теперь на нем бремя страшной вины… ему было невыносимо видеть их лица и слышать их голоса. Он прошел мимо них, миновал коридор, шагнул в каюту и закрыл иллюминатор, чтобы не видеть там, позади, дела своих рук.

Он сидел, ни о чем не думая и не пытаясь думать. Крейсер мчался вперед. Казалось, прошли долгие годы, прежде чем открылась дверь и вошла Терения.

– Кайл! Кайл!

Он поднял взгляд. Ее лицо было бледным и странным; казалось, вся ненависть, весь гнев куда-то исчезли. Он вспомнил, что должен поговорить с ней.

– Терения… Рольф и Хорк и все остальные…

– Да, Кайл?

– Они шли за мной. А я обманул их, уничтожил их единственную надежду…

– Они должны понять, что ты не мог поступить иначе! Ты сделал это для всей Галактики!

– Я знаю… Но я был их вождем! Слушай, я хочу сделать тебе предложение. Ты и Джоммо перейдете на корабль вашего флота, который поджидает нас. Я пойду с вами. Но всем остальным – полное прощение.

– Пусть будет так, Кайл.

– Терения, скажи об этом Рольфу сама.

Девушка вышла из каюты. Когда она вернулась, с ней были Рольф, Джоммо и Сохмсей. Рольф быстро глянул на Беннинга и вздохнул.

Терения заговорила с ним, и брови Рольфа сдвинулись.

– Пощада нам и смерть Валькару? Нет!

– В своих мыслях она не желает ему смерти, – шепнул Сохмсей.

– Нет, – сказала Терения. – О, нет!

Беннинг посмотрел на нее. Он в первый раз за все это время увидел ее глаза… в них было то, что показалось ему невероятным.

– Могут ли минувшие годы, может ли человек из прошлого вернуться обратно, Терения?

В глазах показались слезы, но голос остался твердым.

– Человек из прошлого – нет… только не Кайл Валькар… Его я не смогла бы полюбить снова, но…

Джоммо вздохнул.

– Ну, что ж… – Он отвернулся с опечаленным лицом, потом поднял голову и протянул Беннингу руку. – Я ненавидел Валькара. Но я сделал его другим человеком и думаю, что с этим человеком я мог бы сотрудничать.

Рольф изумленно смотрел на них.

– А я-то думал, что в лучшем случае вы отправите его обратно на Землю!

– Оставим пока Землю, – сказала Терения. – Когда-нибудь Империя придет туда с дружбой, и ждать осталось не так уж долго. Но не сейчас. – Она повернулась к Беннингу. – Добро пожаловать, если пожелаешь, к себе домой, в Империю. Не в Старую Империю, не в Новую Империю, но просто – в Империю!

– Клянусь небесами! – воскликнул Рольф. – Так значит, Валькар все же может сесть на трон?

Прежняя гордость вспыхнула в глазах Терении.

– На трон – нет! – Но на ее лице, обращенном к Беннингу, было написано волнение.

Он взял Терению за руку. Еще рано говорить о любви – пока они были незнакомцами друг для друга – ведь он не тот человек, которого она когда-то любила. Но, может быть, он, Беннинг-Валькар, сможет завоевать то, что завоевал и отбросил Валькар.

Какой далекой казалась теперь Земля и годы, проведенные там! Эти годы изменили его – и, как он думал, не в худшую сторону. Но здесь, в сияющих звездных просторах, была его родина, его будущее, его любовь. Он возвратился домой.