Текст книги "Заколдованный замок"

Автор книги: Эдит Несбит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Что за вздор! – шепнул себе Джеральд. – Не дури! Ты же невидимка!

И он отворил дверь, и тот, кто скрывался за дверью, отозвался глухим бормотанием, похожим скорее на звериный рык.

Джеральд отшатнулся, распластался по стене, пытаясь укрыться. Человек, притаившийся в комнате, выскочил в коридор, и тут же свет мощного фонаря заметался по стенам.

– Все в порядке, – прошептал этот человек, чуть не всхлипнув от облегчения. – Просто дверь распахнулась, просто распахнулась дурацкая дверь – вот и все.

– Черт бы побрал эту дверь! – пророкотал другой голос. – Лопни мои глаза, но я был уверен, что на этот раз мы влипли.

Они снова затворили дверь – ну и пусть себе, подумал Джеральд. Так даже лучше. Эти мужчины ему всерьез не понравились – от них явственно исходила угроза, и оставаться рядом с ними, пусть даже невидимкой, было как-то неуютно. Все, что ему следовало увидеть, он уже видел. Сбылись его предсказания – редкая удача (удача новичка, как сказал бы ему опытный игрок в карты) вывела его прямиком на грабителей в первый же день (вернее, ночь), когда он вздумал заняться сыскным делом. Грабители вынимали серебро из старинных шкафов, заворачивали серебряную посуду в тряпки и укладывали все это в большие мешки. Дверь комнаты была толщиной в шесть дюймов – это было хранилище, почти сейф, и грабители ухитрились взломать его. Их воровские инструменты лежали на полу, на аккуратной матерчатой подстилке, на какую обычно кладут свои инструменты плотники.

– Живей! – разобрал Джеральд. – Всю ночь, что ли, собираешься возиться?

Тихо позвякивало серебро.

– Не громыхай! – предупредил хриплый голос и Джеральд, повернувшись, пошел прочь, ступая осторожно и быстро. Как ни странно, именно сейчас, когда его голова была полна мыслями о серебре и грабителях, а также страхом, что кто-то может последовать за ним по этим глухим коридорам, он вышел сразу к той двери, которая вела на половину слуг – к той самой двери, которую он прежде не мог отыскать несмотря на все свои старания.

Разворачивавшиеся события на ходу превращались у него в голове в стройное повествование.

– Удачливый сыщик, преуспев более, чем смел надеяться, – сами собой складывались слова, – покинул место преступления в надежде найти подмогу.

Но где ему было взять подмогу? В доме, конечно, найдется несколько мужчин, не говоря уже о Тете, но ведь он не сумеет их предупредить. Он невидимка, его никто не услышит, а, услышав, не поверит. К словам Мейбл тоже никто прислушиваться не станет. Обратиться в полицию? Пока он вызовет полицию (как еще до нее добраться?) пройдет столько времени, что бандиты успеют скрыться, захватив с собой серебро.

Джеральд остановился и попытался сосредоточиться. Он обхватил голову обеими руками, чтобы как следует подумать. Вам тоже иногда приходится думать, например, когда вы решаете уравнения или пытаетесь вспомнить дату битвы, в которой Кромвель разгромил Короля.

Наконец, он извлек карандаш и блокнот, положил их на подоконник, нахмурился и начал писать:

«Вы знаете комнату в которой у вас хранится серебро. Сейчас там находятся грабители. Они взломали толстую дверь. Пошлите за полицией. Если бандиты скроются до прихода полиции, я последую за ними».

Он подумал с минуту и приписал:

«Верьте мне – я ваш друг».

Затем он намотал записку на камень, закрепил ее шнурком от ботинка и бросил через окно в комнату, где Мейбл с тетей наслаждались своим примирением и необычайно роскошным ужином, включавшим в себя чернослив со сметаной, кексы, заварной крем, который на этот раз можно было есть ложкой прямо из чашки, и хлебный пудинг.

Хоть Джеральд и стал невидимкой, есть ему по-прежнему хотелось, а потому взгляд его с тоской остановился на столе, когда он, перегнувшись через подоконник, бросал свое послание. Он подождал, пока не смолкли изумленные возгласы, и видел, как они подобрали камень и сняли с него записку.

– Чушь! – произнесла тетка, мгновенно придя в себя. – Какая гадость! Это просто издевательство!

– Пошли за полицией! Сделай как он говорит! – умоляла Мейбл.

– Кто еще говорит?! – фыркнула тетя.

– Кто бы он ни был! – воскликнула Мейбл.

– Немедленно пошлите за полицией! – сказал Джеральд из-под окна, стараясь говорить самым взрослым своим голосом. – Сами будете виноваты, если не послушаетесь. Больше я вам ничем помочь не могу.

– Я на вас сейчас собак спущу! – завопила тетя.

– Нет, тетя, нет, послушай, пожалуйста! – еще громче вопила Мейбл, взволнованно пританцовывая вокруг нее. – Все правда, я знаю, что это правда. Разбуди Бейтса – пожалуйста, разбуди Бейтса!

– Не верю ни единому слову, – проворчала тетя, и то же самое (примерно то же самое) сказал Бейтс, когда его все-таки разбудили по настоянию Мейбл. Однако, прочитав записку, он должен был либо отправиться в комнату-сейф и убедиться, что никаких бандитов там нет, либо сесть на велосипед и сгонять за полицией. Почему-то он предпочел последнее.

Когда прибыла полиция, дверь комнаты, как и следовало ожидать, была нараспашку, и из нее исчезло столько серебряной посуды, сколько могут унести на себе трое здоровых мужчин.

Блокнот и карандаш еще потребовались Джеральду в ту ночь. Домой он попал только к пяти утра, и еле заполз в постель – вымотанный до полусмерти и до смерти замерзший.

– Мастер Джеральд! – раздался поутру голос Лиз. – Мастер Джеральд, уже семь часов. Сегодня прекрасный день, а ночью было новое ограбление, и… Боже мой! – завопила она, едва, отдернув занавески, бросила взгляд на постель. – Вся постель черная, а его нет как нет!

Тут случилось кое-что еще, после чего Лиз завизжала так пронзительно, что Кэтлин выбежала из своей комнаты, а Джимми наконец проснулся и сел в своей постели, протирая глаза.

– Что случилось? – тревожно спросила Кэт.

– Как я испугалась, как я испугалась! – причитала Лиз, хватаясь рукой за щеку, словно у нее разболелись зубы. – Сперва смотрю – его в постели нет, а постель-то вся черная, ровно ей трубу чистили, а его в ней нет, а потом я опять смотрю – а он лежит в своей постели как ни в чем не бывало. Я с ума сойду, это точно. Я так и подумала, когда услышала вчера голоса. А вы-то, мастер Джеральд, как вам не стыдно! Я все расскажу вашей мадемуазель. Вымазался с ног до головы, ровно черный негр, перепачкал всю постель и даже подушку! Это уж слишком, знаете ли!

– Послушайте, – тихо произнес Джеральд, – я хочу вам кое-что сказать.

Лиз только фыркнула в ответ – не очень-то это вежливо, но ведь она только что пережила такое потрясение!

– Вы тайны хранить умеете? – спросил Джеральд. Этот вопрос прозвучал бы еще значительнее, если бы губы мальчика не были совсем серыми из-за остатков грима.

– Умею, – заверила его Лиз.

– Тогда сохраните все это в тайне, и я дам вам два шиллинга.

– А что это за тайна такая?

– А вот все, что было, и есть тайна. Два шиллинга – и вы сохраните ее. Ни слова ни одной живой душе.

– Мне бы не следовало брать их у вас, – сказала Лиз, поспешно протягивая руку. – Но уж теперь подымайтесь, мастер Джеральд, и постарайтесь как следует умыться!

– Как я рада, что с тобой все обошлось! – сказала Кэтлин, едва за горничной захлопнулась дверь.

– Не очень-то ты беспокоилась прошлой ночью, – сухо ответил Джеральд.

– Я понять не могу, как это я тебя отпустила. Ты прав – прошлой ночью мне было все равно. Но я сразу вспомнила, когда проснулась утром!

– Отпусти, отпусти, – пробормотал Джеральд, пытаясь разомкнуть нежные объятия своей сестренки. – Отпусти, а то вся грязь на тебя перейдет!

– Как это ты стал снова видимым? – поинтересовался Джимми.

– Само собой получилось, когда она окликнула меня… Кольцо просто свалилось у меня с пальца.

– Расскажи все по порядку, – попросила Кэтлин.

– Еще не время, – загадочно произнес Джеральд.

– А где же кольцо? – осведомился Джимми после завтрака. – теперь моя очередь!

– Совсем забыл, – спохватился Джеральд. – Где-то у меня в постели, должно быть.

Но в постели его не было. Лиз уже сняла простыни.

– Не было тут никакого кольца, могу присягнуть! – заявила она. – Было бы, так уж я бы его заметила, будьте спокойны!

Глава пятая

– Все поиски остались без успеха, – пропел Джеральд, понапрасну обшарив все уголки спальни. – Наш герой, отважный сыщик, объявил, что ему пора жарить очередную рыбку, и потому, если вы хотите узнать о событиях прошлой ночи…

– Давай отложим до встречи c Мейбл, – самоотверженно перебила его Кэт.

– Мы договорились на полодиннадцатого, верно? – вмешался Джимми. – Почему бы Джерри не рассказать все по дороге? Вряд ли ему так уж много придется рассказывать, – добавил он скептически.

– Это доказывает только, как мало ты знаешь, – нежно прошептал Джеральд. – Понапрасну будет Мейбл встречи ждать. «Рыбка, рыбка, еще одна рыбка, еще одну рыбку зажарю я вам!» – распевал он на мотив «Спелых вишен», и Кэтлин вдруг захотелось его отдубасить.

Джимми отвернулся и мрачно пробормотал:

– Скажи, когда это у тебя пройдет.

Но Джеральд продолжал распевать:

 
Джонсон улыбнется нам,
Как большой гиппопотам,
Рыбка, рыбка, жаренная рыбка,
Налетай – покупай,
Добрый Джонсон, поспешай!
 

– Господи, да что это с тобой делается? – не на шутку встревожилась Кэтлин.

– Сам не знаю, – ответил Джеральд, наконец-то обратившись к прозе. – Не выспался и опьянел… Опьянен успехом, хочу я сказать. Мы должны скрыться, чтобы нас никто не подслушал: «Кто подслушал нас – жалкой смертью умрет Любопытное ухо к замку прирастет!» – зловеще прошептал он и резко распахнул дверь. Лиз поспешно отвернулась и попыталась смахнуть пыль с деревянной панели коридора, но эта уловка не помогла ей.

– Подслушивать нехорошо! – сурово сказал Джимми.

– Ничегошеньки-то я не подслушивала! – всхлипнула Лиз, но ее чуткие уши предательски покраснели. Дети прошли мимо нее, вышли в город, поднялись по Хай-стрит и забрались на стену, окружавшую кладбище, чтобы немного передохнуть, болтая ногами в воздухе. И всю дорогу Джеральд упрямо молчал, плотно сжав губы.

– А теперь, – умоляюще начала Кэтлин, – расскажи, Джеральд, ну пожалуйста! Я просто умру, если ты сейчас же все не расскажешь.

– Так-то лучше! – сжалился Джеральд и начал свое повествование. Он говорил – и белая магия, тайна и волшебство залитого лунным светом сада звучали в его голосе и вдыхали жизнь в слова, так что когда дело дошло до белых оживших статуй и огромного ящера, каменного и в то же время живого, Кэтлин сочувственно вздохнула, вцепившись в его руку, а Джимми разинул рот и перестал небрежно болтать ногами.

Затем началась повесть о грабителях и о послании, брошенном в мирную комнату, где Мейбл и ее тетя вкушали хлебный пудинг. Джеральд погрузился в этот рассказ с таким удовольствием и с такими подробностями, что церковные часы успели пробить уже половину двенадцатого, когда он еще произносил:

– Свершив все, что было в человеческих силах, и не надеясь на подмогу, наш отважный юный детектив – эй, да это же Мейбл!

В самом деле, это была Мейбл. Она соскочила с проезжавшей мимо тележки, едва не упав к их ногам.

– Я просто не вытерпела, – поспешно объяснила она. – Вы все не шли и не шли, а тут меня согласились подвезти. Что-нибудь еще произошло? Когда Бейтс пошел в комнату, разбойники уже убежали.

– Так это что, все правда? – поразился Джимми.

– Конечно, правда, – вступилась Кэтлин. – Рассказывай, Джеральд. Он как раз говорил, что бросил камень и попал прямо в ваш хлебный пудинг. Рассказывай, рассказывай, Джеральд.

Мейбл взобралась на стену.

– Ты стал видимым гораздо быстрее, чем я, – заметила она.

Джеральд кивнул и вернулся к своему повествованию.

– Следует как можно скорее завершить наш рассказ, ибо рыбу начнут жарить ровно в двенадцать часов, и у нас осталось меньше получаса. Итак, отправив свое послание, Джеральд де Шерлок Холмс прокрался невидимкой назад, на то самое место, где при свете потайного фонаря взломщики продолжали… продолжали взламывать. Делали они это чрезвычайно расторопно и аккуратно. Не было никакого смысла слепо идти в руки врага, поэтому я притаился в коридоре, там, где начинаются ступеньки…

Мейбл кивнула.

– Вскоре они показались в коридоре – соблюдая всяческую предосторожность, само собой, – и тщательно огляделись. Меня они не видели, и потому, полагая себя в полной безопасности, молча проследовали мимо. Они шли гуськом, словно индейцы на тропе войны. Один из мешков с серебром почти коснулся меня. Минута – и они растворились в темноте!

– Но куда же они пошли?

– Они прошли через маленькую прихожую с зеркалами – помнишь, там ты еще попыталась посмотреться в зеркало, когда была невидимкой? – но наш герой последовал за ними, неслышно ступая в своих спортивных туфлях. Трое злодеев торопились укрыться в роще, огни их фонарей проскользнули по зарослям рододендронов в парк, а потом… – Тут голос его внезапно стих и он пристально уставился на розовый вьюнок, устроившийся посреди кучки камней на белой от пыли дороге. – Потом все эти каменные статуи снова ожили. Они так и выглядывали из-за кустов и деревьев. Я хорошо видел их, да только они меня не видели. А вот бандитов они видели – зато бандиты не видели их. Правда, здорово все получается?

– Каменные статуи? – переспросила Мейбл, и детям пришлось торопливо объяснить, о чем идет речь.

– Я никогда не видела, чтобы они оживали, – усомнилась она, – а уж я-то не один раз бывала в этом саду поздно вечером.

– Я это видел, – сердито ответил Джеральд.

– Конечно, – поспешила извиниться Мейбл. – Что я хотела сказать – вполне может быть, что они становятся видимыми, когда сам ты становишься невидимкой… Я хочу сказать, становится видно, что они живые.

Джеральд согласился с ней. Я думаю, вы бы тоже согласились на его месте.

– Вполне возможно, что ты права, – сказал он. – Сад твоего замка и вправду заколдован. Хотел бы я только знать, по каким правилам все это работает? Так – мне пора идти. Надо застать Джонсона прежде, чем пробьет двенадцать. Надо дойти до рынка, а потом придется бежать.

– Но пока мы идем, ты ведь можешь рассказывать, – клянчила Мейбл. – Пожалуйста, рассказывай – это просто сногсшибательно!

Джеральд довольно ухмыльнулся.

– Потом я просто пошел по их следу. Знаешь, все это было словно во сне: они вышли через пещеру – тот самый ход, по которому мы пришли в первый раз. Тут я чуть было не упустил их из виду, ведь мне надо было дождаться, пока они отойдут достаточно далеко, чтобы они не услышали, как я сдвигаю камни в пещере, а потом мне пришлось бежать во весь дух, чтобы их нагнать. Я снял туфли, и теперь носки, скорее всего, придется выкинуть. Я все бежал и бежал за ними. Они прошли через поселок, где живут бедняки, оттуда к реке, а потом… Ой, нам надо бежать!

На этом рассказ прервался, и все четверо припустили во весь дух.

Они застали Джонсона во дворике у его дома – он умывался, поставив тазик на прочную деревянную скамейку.

– Послушайте, Джонсон, – подступил к нему Джеральд, – что вы нам дадите, если мы поможем вам получить эту награду?

– Половину, – поспешно заявил Джонсон. – И хорошую оплеуху, если вы вздумаете смеяться надо мной.

– Никто не смеется, – самым убедительным своим голосом возразил Джеральд. – Берите нас в дело, и я вам все расскажу. А когда вы поймаете грабителей и вернете серебро, можете дать мне соверен на счастье.

– Заходите, – произнес Джонсон. – Надеюсь, молодые леди извинят меня. И все-таки, зачем я вам понадобился? Если вы вправду знаете, где бандиты, вы могли бы сами обратиться за наградой.

– Мудрость Джонсона велика! Крылатые слова сами выходят из его уст, – сказал Джеральд. Дети последовали за полисменом в коттедж, и дверь за ними захлопнулась. – Я хочу только, чтобы вы никому не рассказывали, откуда вы все узнали. Это будет исключительно ваша заслуга – плод вашей удачливости и дальновидности.

– Садитесь, – сказал Джонсон. – И помните: если вам вздумалось подшутить надо мной, лучше сразу отправьте этих малюток домой, пока я за вас не принялся всерьез.

– Я не шучу! – заносчиво произнес Джеральд. – Любой человек – кроме полицейского, конечно, – давно бы понял, почему я не хочу, чтобы кто-нибудь прослышал обо мне. Я наткнулся на этих людей среди ночи, в том месте, где мне вовсе не следовало быть, и если дома узнают, как я провел эту ночь, будет страшный скандал. Теперь вы поняли, мой ясноглазый?

Как говорил позже Джимми, к этому времени Джонсон был уже настолько заинтригован, что готов был безропотно проглотить самое нелепое прозвище. Он сказал только, что все понял и хочет поскорее узнать, в чем дело.

– Так слушайте и молчите. Я расскажу все, что вам следует знать. Прошлой ночью около одиннадцати часов я был в Ядлинг-Тауэрсе. Как я туда попал и что там делал – совершенно неважно. Окно замка было открыто. Я влез в него, прошел несколько шагов и увидел свет. Свет был в комнате, где хранилось серебро, и там было трое мужчин, которые укладывали серебряный сервиз в мешки.

– Значит, это ты послал предупреждение, чтобы слуги вызвали полицию? – спросил Джонсон, резко наклонившись вперед и упираясь руками в колени.

– Да, это был я. Если хотите, можете сказать, что и это сделали вы. Вы ведь не были в то время на дежурстве, верно? Ну так вот, полиция не подоспела вовремя, и был там только я, одинокий сыщик. Я последовал за ними.

– В самом деле?

– В самом деле. Я видел, как они прятали добычу в тайник. Кроме того, я видел, что там же спрятано и серебро из Хьютон-Корта. И еще я слышал, как они договаривались, когда заберут ее из тайника.

– Идем – ты покажешь мне этот тайник! – воскликнул Джонсон и вскочил так резво, что его легкое кресло с жалобным хрустом повалилось на кирпично-красный пол.

– Нет, – сурово ответил Джеральд. – Если вы явитесь туда раньше условленного часа, вы найдете серебро, но никогда не поймаете воров.

– Верно, – отозвался полисмен, пытаясь поставить кресло на ножки и вновь устраиваясь в нем. – Так как же?

– В час дня на дорожке за пристанью у Сэдлерз-Рентс их будет ждать машина. В полпервого они придут за краденным добром и переправят его на лодке. Вот ваш шанс наполнить карман монетами и покрыть свое имя славой.

– Господи Боже! – простонал Джонсон в тоске и смятении. – Господи Боже! Ведь вы не шутите со мной? Вы бы просто не смогли все это выдумать.

– Еще как смог бы. Но я ничего не выдумал. Слушайте, Джонсон – это ваш шанс, такое бывает один раз в жизни. И я прошу у вас всего лишь один фунт плюс соблюдение тайны. По рукам?

– Согласен, согласен! – подхватил Джонсон. – Но если вы дурачитесь…

– Неужели вы не понимаете, что он не врет! – не утерпела Кэтлин. – Он же не врун. Мы все честные люди.

– Не хотите – не надо, – сказал Джеральд. – Я поищу другого полисмена, у которого в голове будет побольше мозгов.

– А я расскажу, где вы провели ночь! – пригрозил Джонсон.

– Вы неспособны на столь бесчестный поступок, – весело возразила Мейбл. – Будет вам упрямиться, мы ведь вам же добра желаем.

– На вашем месте я бы отправился к тайнику с серебром, прихватив с собой еще двух человек, – начал распоряжаться Джеральд. – Вы можете укрыться в рощице, что расположена неподалеку. А еще двух или трех человек я послал бы к той тропинке, чтобы они забрались на деревья и поджидали машину.

– Да, вы могли бы служить в полиции, – с уважением признал Джонсон. – Но если это подставка!..

– Что ж, тогда вы окажетесь в дураках – надо полагать, не первый раз в жизни, – заявил грубиян Джимми.

– Так по рукам? – нетерпеливо спросил Джеральд. – Джимми, идиот, попридержи язык!

– По рукам! – выдохнул Джонсон.

– Тогда заступайте на дежурство и идите вниз по дороге к той рощице. Когда увидите, что я достаю носовой платок и сморкаюсь, вы узнаете, что это и есть то самое место. Мешки они спрятали под водой, привязав их веревкой к колышкам. От вас требуется только появится на месте происшествия во всем блеске полицейской формы, и на вас валом повалят почести, и Слава вознесет вас на вершины сержантского звания. И тогда – о, прошу вас! – не забудьте обо мне.

Джонсон что-то беспомощно пролепетал. Он попытался задать еще какой-то вопрос, но тут же оборвал самого себя и заявил, что на все согласен и отправляется немедленно.

Коттедж Джонсона находился за пределами города, возле кузницы, и по пути к нему детям уже пришлось пройти через лес. А потому они снова шли через лес, потом через город с его узкими улочками, а еще потом по тропе мимо лесопилки, где громоздились еще нераспиленные бревна, – здесь, пока пильщики уходили на обед, можно было вволю поиграть, уложив поперек бревна свежую, сладко пахнущую еловую доску и превратив ее в качели.

– Замечательное место! – запыхавшись выговорила Мейбл. – Это еще лучше, чем играть понарошку, будто я принцесса или в какое-нибудь другое колдовство!

– Мне здесь тоже нравится, – признался Джимми. – Джерри, кончать чихать, у тебя скоро нос отвалится!

– Что ж я могу поделать? – вопросил Джерри. – Я не могу достать платок – Джонсон, наверное, уже следит за нами. Лучше б я придумал какой-нибудь другой сигнал. Ап-чхи! И удержаться не могу! Вот глупость! Как только мы пришли сюда и я вспомнил, что сказал Джонсону, мне сразу захотелось чихнуть и начался насморк… Слава Богу! Вот он идет!

И все дети, искусно симулируя полную беззаботность, покинули качели и двинулись вперед.

– Следуйте за мной! – крикнул Джеральд и помчался по коренастому стволу недавно срубленного дуба. Все кинулись вслед за ним. Они помчались вперед, повернули, закружились, прячась между деревьями, и когда наконец на тропинке раздались тяжелые шаги полисмена, Джеральд выбежал к крошечной пристани, где томилась пара полусгнивших лодчонок, взмахнул рукой, что-то выкрикнул и яростно начал сморкаться.

– Доброе утро, – с облегчением выговорил он.

– Доброе утро, – откликнулся Джонсон. – Похоже, вы простудились!

– Ах, будь у меня такие башмаки, как у вас, я бы никогда не простудился, – восхищенно произнес Джеральд. – Только посмотрите на них. Да о вашем приближении каждый узнает еще за милю. Как это вам удается подкрадываться к преступникам, чтобы хоть кого-нибудь арестовать? – с этими словами он покинул причал и проскользнул мимо Джонсона, шепнув напоследок: – Отвага, быстрота, натиск. Они придут сюда, – и помчался вперед, как самый настоящий неугомонный вождь во главе своих неугомонных соплеменников.

– Наша подруга будет сегодня обедать с нами, – пояснила Кэтлин, когда Лиз открыла дверь. – Где мадемуазель?

– Мадемуазель ушла в Ядлинг-Тауэрс. Сегодня там пускают посетителей. Давайте-ка, поторопитесь с обедом. Сегодня после обеда у меня выходной, а мой дружок не очень-то любит ждать.

– Порядок, мы очистим тарелки в одно мгновение, – заверил ее Джеральд. – Будьте умницей, дайте нам еще один прибор.

Они сдержали слово. Обед, состоявший из телятины с картофелем и рисового пудинга (вот тоска-то!), исчез в их желудках меньше чем за четверть часа.

– А теперь, – произнесла Мейбл, когда Лиз скрылась на втором этаже, унося с собой горшок кипятку, – я хочу знать, где мое кольцо. Я должна положить его на место.

– Но сперва я тоже хочу попробовать, – заявил Джимми. – Когда мы найдем его, Кэтлин и я тоже должны попробовать, потому что теперь наша очередь.

– Когда найдете?.. – бледноватое личико Мейбл стало совсем бледным на фоне густых темных локонов.

– Мне очень жаль… Правда, нам всем очень неловко… – начала Кэтлин, и дети нехотя рассказали Мейбл историю исчезновения кольца.

– Вы плохо искали! – рассердилась Мейбл. – Оно не могло просто так взять и пропасть.

– Почем ты знаешь, что оно могло, а что нет? Нечего злиться, прекрасная дева. Может быть, такое вот исчезновение ему как раз по вкусу. Я спал, и оно свалилось у меня с пальца. Мы уже все тут обшарили.

– Можно, я сама поищу? – умоляюще спросила Мейбл, глядя на Кэт. – Понимаешь, если оно пропало, мне придется отвечать. Ведь я почти что украла его. Джонсон скажет, что это и есть кража. Я уверена, он именно так и скажет.

– Давайте еще раз все обыщем, – согласился Джеральд, поднимаясь. – С утра мы, может быть, чересчур спешили.

И они снова принялись искать. Они искали в кровати и под кроватью, под ковром и под шкафом. Они трясли шторы, они ползали во всех углах, где, кстати, обнаружилось немало пыли и каких-то забытых мелочей, но кольца нигде не было. Они искали, искали, искали. Они искали повсюду. Джимми даже улегся на пол и уставился на потолок, словно рассчитывая, что кольцо каким-то образом взмыло вверх и прилепилось возле люстры. Однако, его и там не оказалось.

– Раз так, – заключила Мейбл, – то его украла ваша горничная. Вот и все. Сейчас я пойду и скажу ей это прямо в глаза.

Так бы она и поступила, но в эту минуту парадная дверь с грохотом захлопнулась и они поняли, что Лиз, нацепив на себя свой лучший наряд, уже отправилась на свидание с таинственным дружком.

– Ничего не получается! – Мейбл готова была расплакаться. – Послушайте, можно я останусь тут одна? Может быть, я сумею? Я еще раз обшарю каждый дюйм.

– Уважая чувства своей гостьи, милосердные угольщики поспешно удалились, – процитировал Джеральд, после чего дети на цыпочках вышли из комнаты и тихонько прикрыли дверь с другой стороны, чтобы не мешать Мейбл в ее поисках.

Они должны были ждать Мейбл – отчасти из вежливости, а отчасти потому, что кто-то должен был оставаться дома, чтобы впустить мадемуазель, – хотя им и было обидно торчать взаперти прекрасным летним днем. Особенно томился Джимми – он припомнил, что карманы Джеральда набиты выручкой за ярмарочное представление, и на эти деньги еще не купили ничего, кроме грошовых булочек, да и тех ему не досталось. Так что у всех троих были причины торопиться.

Они прождали целый час (на самом деле, конечно, прошло минут десять). Дверь спальни наконец, отворилась, и они услышали на лестнице шаги Мейбл.

– Не нашла, – отметил Джеральд.

– Почем ты знаешь? – спросил Джимми.

– По походке, – пояснил Джеральд. В самом деле, уже по звуку шагов можно догадаться, нашел ли человек ту вещь, которую он искал. Шаги Мейбл отчетливо выговаривали: «Неудача, неудача», а выражение ее лица лишь подтвердило это печальное известие.

В эту минуту яростные удары сотрясли дверь черного хода, так что все сочувственные слова и надежды на то, что кольцо вскоре найдется, пришлось отложить. Никого из прислуги в доме не оставалось, так что все четверо отправились открывать дверь, задумав, что если это окажется булочник, купить у него кекс на сладкое, ибо, как справедливо заметил Джеральд, «к такому обеду требуется сладкое».

Но то был не булочник – распахнув дверь, они обнаружили на заднем дворе между колодцем и ящиком для мусора молодого человека в съехавшей на затылок шляпе и с широко разинутым от изумления ртом. Глаза его были разинуты не менее широко. Он был одет в костюм горчичного цвета с голубым галстуком. На груди у него красовалась позолоченная цепочка для часов. Откинувшись назад, он пытался ухватиться правой рукой за дверь. Весь вид его явно говорил о том, что его куда-то тащат против его воли. Выглядел он так странно, что Кэтлин попыталась захлопнуть перед ним дверь, прошептав: «Это какой-то сумасшедший!», но дверь ей захлопнуть не удалось, поскольку что-то невидимое крепко держало ее.

– Отпусти меня! – вопил молодой человек.

– Как же, как же! Так я тебя и отпустила! – проскрипел голос Лиз. Лиз-невидимки!

– Кто вас держит? – удивилась Кэтлин.

– Она, – простонал незнакомец.

– Кто это «она»? – продолжала Кэтлин, чтобы выиграть время (как она потом объяснила ребятам, ибо она уже хорошо понимала, что дверь ей мешает закрыть нога Лиз – невидимая нога).

– Моя невеста, мисс. Вроде это ее голос, и косточки тоже ее – но я вроде как захворал, мисс, и совсем не могу ее разглядеть.

– Вот что он долбит всю дорогу, – пожаловался голос Лиз. – Вот что он говорит теперь – а ведь он как есть мой жених. Кто же из нас двоих свихнулся – он или я?

– По-моему, оба, – огрызнулся Джимми.

– Ты считаешь себя мужчиной! – окреп голос Лиз. – Так посмотри мне в глаза и посмей повторить, что ты меня не видишь!

– Но-но… Но я не вижу тебя, – залепетал несчастный жених.

– Если бы я украл кольцо, – произнес Джеральд, безмятежно уставившись на синее небо, – я бы сидел тихонько дома, а не выставлял бы себя напоказ у задней двери почтенной школы!

– Про нее не скажешь, чтобы она выставляла себя напоказ, – пробормотал Джимми. – Отлично работает эта побрякушка!

– Ничего я крал! – рявкнул жених. – А ну, отпусти меня. Считай, что я ослеп. Отпусти, слыхала?

Внезапно его рука, нелепо висевшая в воздухе, упала, и он отлетел к колодцу. Лиз «отпустила» его. Она попыталась прорваться мимо ребят, орудуя невидимыми локтями, но Джеральд успел одной рукой поймать ее за руку, другой нащупал ее ухо и шепнул: «Стойте тихо и молчите. Один только звук – и я пошлю за полицией».

У Лиз были все основания опасаться, что он именно так и поступит, а потому она покорно остановилась, замолчала и вела себя так тихо, как только может вести себя невидимка – если, конечно, не считать сопения, которое она имела обыкновение испускать, когда была раздражена или напугана.

Молодой человек в костюме горчичного цвета восстановил равновесие и снова уставился на детей – против всякого вероятия, глаза его сумели еще чуть-чуть округлиться.

– Что происходит? – прошептал он. – Что происходит? Объясните же мне наконец, что происходит?

– Если вы не знаете, то, боюсь, что мы вам ничего не сможем объяснить, – безукоризненно ответил Джеральд.

– Я говорил что-то странное? – спросил молодой человек упавшим голосом, снимая с головы шляпу и заглядывая в нее.

– Да уж, пожалуй, – отрезала Мейбл.

– Надеюсь, я не сказал вам чего-нибудь грубого, мисс, – обеспокоился он.

– Нет-нет, – заверила его Кэтлин. – Вы сказали только, что ваша невеста держит вас за руку, но вы ее не видите.

– Я и вправду ее не вижу.

– Мы тоже ее не видим, – подтвердила Мейбл.

– Неужели мне все это приснилось? И я приперся сюда и выставил себя на потеху, словно осел на ярмарке?

– Вам лучше знать, – мягко ответил Джеральд.

– Но, – бедняга в горчичном костюме уже почти визжал, – неужели вы хотите сказать…

– Я ничего не стану вам говорить, – ответил Джеральд, по-прежнему ухитряясь не погрешить против истины. – Я могу только дать вам совет. Отправляйтесь домой, прилягте и отдохните немного – а на голову вам лучше всего было бы положить мокрую тряпку. Завтра все пройдет.

– Но я…

– С кем угодно может такое случиться, – добавила Мейбл. – Сегодня очень жарко, знаете ли.

– По-моему, у меня уже все прошло, – сказал он. – Но… Во всяком случае, я извиняюсь, вот и все, что я могу сказать. Со мной никогда ничего подобного не было, уж поверьте, мисс. Ничего такого за мной не водится – вы не подумайте чего плохого. Я мог бы поклясться, что Лиз… Разве Лиз не ушла, чтобы со мной повстречаться?