Текст книги "Заколдованный замок"

Автор книги: Эдит Несбит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Эдит Несбит
Заколдованный замок

Глава первая

Их было трое – Джерри, Джимми и Кэтлин. Джерри на самом деле звали Джеральдом, а если вы решили, что его полное имя «Иеремия», то тем хуже для вас. Полное имя Джимми – Джеймс, а как по-взрослому зовут Кэтлин, никто не помнил, поскольку братья называли ее Кэтти или Киска, когда бывали с ней ласковы, или Кошкой-Царапкой, когда ссорились. Все они учились в школе в маленьком городке на западе Англии, причем мальчики ходили в одну школу, а сестричка – в другую, поскольку вполне разумное обыкновение учить мальчиков и девочек в одной и той же школе у нас пока, к сожалению, не привилось. На субботу и воскресенье они оставались в доме одной доброй одинокой леди, которая, как могла, заботилась о них. Плохо только, что там было совершенно невозможно играть. Знаете такие дома? В них и говорить-то вроде как неловко, даже когда вас оставляют одних, а уж играть так и совсем противоестественно. И потому дети с нетерпением ждали каникул, когда можно будет вернуться домой и целые дни напролет проводить вместе в нормальном доме, где и разговаривать легко и игра идет сама собой, и где, кроме того, в их распоряжении имеются все поля и леса Гемпшира, полные увлекательных открытий и приключений. Да и кузина Бетти присоединится к ним – так что имело смысл продумать все будущие игры заранее. У кузины Бетти занятия кончались раньше, чем у них, а потому она первой отправилась домой. Но надо же было так случиться, что сразу же после возвращения она зачем-то схватила корь и вот теперь остальные трое детей должны были оставаться в городе вместо того, чтобы вернуться к родителям. Сами понимаете, как они огорчились. Семь недель проторчать в доме у мисс Гервей – да об этом и подумать-то было тошно! В конце концов общими усилиями они написали домой большое письмо, в котором все напрямую и сказали родителям. Родители очень удивились – они-то думали, какая это удача, что детки могут запросто бывать у старой доброй мисс Гервей! – но все же они отнеслись к этой проблеме как порядочные люди (так выразился Джерри), и после интенсивного обмена письмами и телеграммами вопрос был улажен, и мальчикам разрешили остаться в школе, где училась Кэтлин, поскольку все девочки уже разъехались. Преподавательницы разъехались тоже, и за всеми осталась присматривать одна только «француженка».

– Здесь гораздо лучше, чем у мисс Гервей, – заявила Кэтлин, приведя мальчиков к «француженке» знакомиться и договариваться о переезде. – К тому же моя школа совсем не такая отвратительная, как ваша. У нас тут и салфеточки есть, и занавески на окнах, а у вас одни только парты да черные доски с чернильницами.

Мальчики отправились собирать свои сундучки, а Кэтлин украсила все три комнаты, как только смогла, расставив повсюду цветы в банках из-под джема – в основном, это были ноготки, поскольку больше ничего другого на заднем дворе школы она найти не смогла. В школьном саду цвели герань, бегония и какой-то неведомый кустарник, называвшийся «канцелярия», но, само собой, обрывать эти цветы детям было строго-настрого запрещено.

– Нам надо придумать какую-нибудь большую игру на все каникулы, – сказала Кэтлин после чая. Она уже распаковала сундучки братьев и разложила вещи в разноцветные ящики комода. За то время, пока она аккуратно и заботливо выкладывала небольшие стопки носок и рубашек, она успела почувствовать себя вполне взрослой, а потому совершенно по-взрослому предложила: – Давайте сочинять книгу.

– Ничего у тебя не выйдет! – тут же выпалил Джимми.

– Я не говорила, что буду сочинять ее одна, – возразила Кэтлин, чуть-чуть обидевшись. – Я хотела, чтобы мы все вместе.

– Возиться-то! – буркнул Джеральд.

– Если б мы написали книгу, – настойчиво продолжала Кэтлин, – например о том, как нам на самом деле живется в школе, то все прочли бы ее и удивились, какие мы умные.

– Ага – и исключили бы нас из школы! – дальновидно заметил Джеральд. – Нет уж, лучше весь день гонять на улице. Будем разбойниками или еще чем-нибудь в этом роде. Нам бы только найти пещеру и набить ее припасами, а главное – чтобы там можно было хранить еду.

– Да нет тут никаких пещер, – вступил в разговор Джимми (ему только дай поспорить). – И потом, эта твоя «францюзиня» вообще никуда не отпустит нас одних – вот увидишь.

– Посмотрим-посмотрим, – сказал на это Джеральд. – Я вот пойду и поговорю с ней по-свойски.

– Умылся бы сперва, – фыркнула Кэтлин, и Джеральд, не удержавшись, глянул на себя в зеркало.

– Помыться, побриться, отряхнуться – и через миг наш герой уже летел на свидание, – пропел он, и его слово не разошлось с делом.

В дверь гостиной, где отдыхала мадемуазель, читая книгу в желтом кожаном переплете и таинственно вздыхая о чем-то, постучался худенький, изящный мальчик, темноволосый и «интересный», как, без сомнения, определила его про себя француженка. Джеральд с легкостью мог придать своему лицу «интересное», то есть загадочное и привлекательное выражение, что не раз выручало его, когда приходилось иметь дело с незнакомыми взрослыми людьми. Для этого требовалось широко распахнуть и вправду красивые серые глаза, чуть изогнуть углы рта и держаться заискивающе-ласково, словно маленький лорд Фаунтлерой, ныне покойный (с другой стороны, доживи маленький лорд до наших дней, каким дряхлым старцем и каким ханжой он бы сделался!).

– Антре, – прозвучало из-за двери с несколько утрированным французским прононсом, и он вошел.

– Э бьен? – нетерпеливо спросила «француженка».

– Надеюсь, я не очень помешал вам, – сказал Джеральд масляным голосом.

– Нет, нет, – ответила она уже мягче. – Так что тебе нужно?

– Я подумал, что мне следует зайти поздороваться с вами, – продолжал Джеральд. – Вы же теперь наша хозяйка.

Он протянул ей чисто отмытую руку, еще влажную и красноватую от горячей воды. Учительница охотно пожала ее.

– Ты очень вежливый мальчик, – отметила она.

– Ну что вы, – сказал Джеральд своим самым культурным голосом. – Мне так неудобно. Вы, наверное, очень огорчены, что вам придется теперь еще и присматривать за нами вместо каникул.

– Ну что ты, – в свою очередь мягко произнесла француженка. – Я уверена, что все вы – очень хорошие дети.

Одного взгляда Джеральда было достаточно, чтобы уверить ее в этом: конечно же, и он, и все остальные постараются настолько уподобиться ангелам, насколько это возможно природе человека – и школьника в особенности.

– Мы будем стараться, – честно заверил он.

– Что я еще могу для вас сделать? – ласково спросила мадемуазель.

– Нет, нет, спасибо, – поспешил ответить Джеральд. – Мы совсем не хотели бы вас беспокоить. Я подумал – может быть, для вас будет не так хлопотно, если мы просто будем на весь день уходить в лес, а обед брать с собой – что-нибудь холодное и готовое, чтобы кухарке лишний раз не возиться.

– Как вижу, ты все продумал, – насмешливо протянула француженка. Тогда Джеральд улыбнулся одними глазами – он умел улыбаться, сохраняя серьезную складку губ. Француженка уловила эту искорку у него в глазах и расхохоталась, а вслед за ней рассмеялся и сам Джеральд.

– Ах, обманщик! – воскликнула она. – Что бы тебе не сказать прямо: вы хотите избавиться от моей сюрвелланс – как бишь это по-английски? – надзора. Нечего прикидываться, будто ты заботишься только обо мне.

– Знаете, когда разговариваешь со взрослыми, приходиться соблюдать осторожность, – извинился Джеральд. – А потом, не так уж я и притворялся. Мы действительно не хотим вам мешать – и не хотим…

– …чтобы я мешала вам. Э бьен! А ваши родители не будут против, если вы на целый день уйдете в лес?

– Они не будут против, – ответил Джеральд (и это было правдой).

– Ну и хорошо. Я не собираюсь сторожить вас больше, чем ваши родители. Я все скажу кухарке. Ну как, ты доволен?

– Еще бы! – воскликнул Джеральд. – Мадемуазель, вы просто лапочка!

– Лапочка? – переспросила она в недоумении. – Это такая маленькая нога?

– Да нет же, я хочу сказать «милочка»… Как бишь это по-французски?.. Ага, шери! – пояснил Джеральд. – Вы не пожалеете, что так обошлись с нами. Что мы можем для вас сделать? Прикажите смотать шерсть – прикажите найти ваши очки!

– Ты меня совсем за бабушку принимаешь! – хохоча воскликнула мадемуазель. – Ступай, ступай и постарайся озорничать в меру.

– Ну как? – воскликнули дети в один голос, когда Джеральд возвратился.

– Все в порядке, – небрежно ответил он. – Я же говорил вам, что все устроится. Подающий надежды юноша завоевал симпатии ученой иностранки, слывшей во времена своей юности первой красавицей никому неизвестной французской деревеньки.

– Никогда она не была красавицей, – сказала Кэтлин. – Очень уж она строгая.

– Ты не умеешь правильно к ней подойти, – ответил Джеральд. – Вот со мной она была очень мила.

– Ты все-таки нахал, – проворчал Джимми.

– Вовсе не нахал, я – как это дип, дис… Ну, так еще послы называются… Ага, я дипсопломат, вот я кто! Во всяком случае, нас отпустили на свободу, и провалиться мне на этом самом месте, если мы завтра же не найдем пещеру.

За ужином председательствовала мадемуазель, еще менее строгая, чем Кэтлин когда-либо могла вообразить. Кухарка намазала хлеб патокой заранее, и он успел затвердеть до полной несъедобности. Тем не менее Джеральд изысканным жестом протянул мадемуазель бутерброд с сыром и уговорил ее отведать патоку.

– Уф! Это же самый настоящий сухой песок! Неужели вам это нравится?

– Нет, – сказал Джеральд. – По-моему, это очень невкусно, но меня учили, что мальчики должны есть все, что им дают.

Она рассмеялась, и с того дня им больше не предлагали на ужин хлеб с патокой.

– И как ты только управляешься с ней? – восторженно прошептала Кэтлин, когда они расстались с мадемуазель, пожелав ей спокойной ночи.

– Это совсем просто – надо сразу же дать взрослым понять, чего именно ты хочешь. Вот увидишь, она у нас будет как шелковая.

На следующее утро Джеральд встал рано, отыскал среди ноготков какое-то растение с розовыми бутонами, перевязал розовые цветки черной шерстяной ниткой и положил их возле тарелки мадемуазель. Она улыбнулась, приколола букет к своему поясу – и в этот миг стала по-настоящему красивой.

– По-твоему, это честно – подкупать ее вот так, цветами и улыбочками, да еще передавать ей соль, чтобы она позволяла тебе делать все, что ты захочешь? – прицепился Джимми к брату после завтрака.

– Это вовсе не взятка, – неожиданно вступилась Кэтлин. – Я хорошо понимаю, как Джеральд это делает, а вот сама не умею. Просто, раз уж мы хотим, чтобы взрослые хорошо обращались с нами, мы тоже должны с ними хорошо обращаться и помнить о всяких мелочах, которые могли бы их порадовать. Я всегда забываю о таких вещах, а Джерри не забывает, поэтому его даже старушки любят. Это вовсе не подкуп, тут все честно: он вроде как расплачивается за все, что получает.

– Как бы то ни было, – сказал Джимми, решив увильнуть от диспута по вопросам морали, – у нас сегодня будет отличный день.

День и вправду выдался волшебный. Главная улица, просторная Хай-стрит, и в деловые утренние часы оставалась спокойной, словно какой-нибудь сонный переулок, а сейчас ее к тому же залило яркими лучами солнца. Листья сияли, умытые ночным дождем, а сама дорога уже подсохла и даже пылинки сверкали на ней словно крохотные брильянтики. Прекрасные старинные дома, крепкие, основательные, казалось, тоже вышли погреть свои старые кости на солнышке.

– А есть ли тут вообще лес? – озабоченно спросила Кэтлин в тот самый момент, когда они пересекали рыночную площадь.

– Не так уж это и важно, – мечтательно откликнулся Джеральд. – Что-нибудь да найдем. Один парень говорил мне, что его отец рассказывал ему, что когда он сам был мальчиком, они нашли маленькую пещеру на краю долины возле Солсбери-Роуд. Правда, еще он рассказывал, будто там, в пещере, был заколдованный замок – так что, вполне может быть, он и саму пещеру выдумал.

– Вот если бы у нас был рожок, – сказала Кэтлин, – мы бы могли дудеть в него, пока идем – очень громко – и тогда мы и вправду нашли бы заколдованный замок.

– У тебя, наверное, есть лишние деньги на такую глупость, – негодующе проворчал Джимми.

– А вот и есть! – победительно объявила Кэтлин, и в ближайшей лавке, витрина которой была заполнена игрушками, сластями и кислыми яблоками, они приобрели три жестяных рожка.

Тихий сквер на краю города, где стояла небольшая церковь, огласился протяжным призывом горна, и самые солидные дома откликнулись на этот призыв продолжительным эхом. Но ни один из них не превратился в заколдованный замок.

Они пошли дальше по раскаленной и пыльной Солсбери-Роуд и через некоторое время решили, что пришла пора распить одну из бутылок ситро, прихваченных ими в дорогу.

– Этому питью будет также хорошо у нас в желудке, как и в бутылке, – решил Джимми. – А бутылку мы спрячем и на обратном пути подберем.

Наконец, они добрались до того места, где дорога, по удачному выражению Джеральда, «уходила сразу на восток и на запад».

– Ага! – сказала Кэтлин. – Это уже похоже на приключение.

Они пошли сперва по правой дороге, потом свернули налево – ради равновесия, на котором настаивал Джимми – и еще раз направо, и еще раз налево – и совершенно заблудились.

– Совершенно заблудились! – упоенно восклицала Кэтлин. – До чего же здорово!

Над их головой высоким сводом сомкнулись деревья, края дороги поросли кустарником. Искатели приключений давно уже перестали трубить в свои горны – стоило тратить силы, когда никого уже не раздражал этот шум.

– Ну вот что, – внезапно предложил Джимми, – давайте-ка усядемся здесь и съедим часть наших припасов. Можете назвать это ленчем, если хотите, – прибавил он для пущей убедительности.

Они сели, прислонившись к изгороди, и смолотили спелый рыжий крыжовник, предназначенный на сладкое.

Они сидели, переводя дух и втайне мечтая, чтобы ноги не так опухали в жестких башмаках. Джеральд так и вовсе решил откинуться на спину – но тут кусты за его спиной поддались, и он едва не полетел вверх тормашками. Что-то за его спиной упало, и они услышали рокот, как будто покатился вниз тяжелый камень.

– Ничего себе, – воскликнул Джеральд, поспешно выпрямляясь. – Там, у меня за спиной, совсем пусто – там был камень, но как только я прислонился к нему, он… он соскользнул.

– Может быть, там пещера, – с надеждой произнес Джимми и тут же пресек свои мечты, – хотя вряд ли.

– Давайте подудим в рожок, чтобы там была пещера, – предложила Кэтлин и принялась усердно дуть в свой рожок.

Джеральд протянул руку за спину, ощупывая кусты.

– Тут ничего нет, – сказал он. – Просто дыра, какая-то пустота – и ничего больше.

Ребята поспешно раздвинули кусты. Действительно, там оказалась дыра, уходящая куда-то вбок от дороги.

– Я полезу первым, – заявил Джеральд.

– Ой, не надо! – попросила сестренка. – А вдруг там змеи?

– Нет там никаких змей, – ответил Джеральд, наклонившись вперед и чиркая спичкой. – Пещера, пещера! – завопил он, оперся коленом о покрытый мхом камень, который только что служил ему креслом, перевалился через него – и исчез.

На миг все оставшиеся замерли. Потом Джимми окликнул брата: – Эй, с тобой все в порядке?

– Порядок! Ты следующий. Лучше прыгай, а то здесь довольно глубоко.

– Сперва я! – потребовала Кэтлин и свесила ноги в дыру. Ноги ее беспомощно забились в воздухе.

– Полегче! – раздался из темноты голос Джеральда. – Ты мне так глаза выбьешь. Ну-ка, малышка, опусти ноги – опусти и не болтай ими. Давай, давай – здесь и так тесновато.

Он сильно ухватил ее за ноги и потащил вниз, а затем придержал подмышки. Она услышала, как сухие листья зашуршали у нее под ногами и изготовилась ловить Джимми, который вопреки всем наставлениям Джеральда бросился в дыру вниз головой, словно ныряльщик.

– И вправду пещера, – изумилась Кэтлин.

– Юные исследователи, ослепленные тьмой пещеры, ничего не могли разглядеть вокруг себя, – продекламировал Джеральд, заслонив спиной и без того скудный источник света.

– Темнота не может ослепить, – возразил Джимми.

– Нам нужна свечка, – вздохнула Кэтлин.

– Очень даже может ослепить, – стоял на своем Джеральд. – Так вот, они ничего не могли разглядеть, но их безупречный предводитель успел приучить свои глаза к темноте, пока прочие неуклюже возились у входа, и вот какое сей предводитель сделал открытие…

– Открытие?! – завопили брат и сестра, давно привыкшие к манере Джеральда рассказывать историю и в то же время ее исполнять. Если бы он еще рассказывал не так длинно и занудно, будто и впрямь книжку читает, то было бы совсем хорошо.

– Но он не пожелал разделить свою величайшую тайну с верными последователями до тех пор, пока все они и каждый в отдельности не поклялись соблюдать спокойствие.

– Да мы и не думали беспокоиться, – сердито сказал Джимми.

– Разуйте глаза! – взвыл Джеральд, совершенно позабыв о своей роли эпического рассказчика и превращаясь в обыкновенного мальчишку. – Вон там, выше – свет!

Они задрали головы – выше, чуть позади, на темно-коричневой стене пещеры переливалась сероватая дымка. По мере удаления от них она становилась все светлее, но внезапно обрывалась отчетливой черной полосой – очевидно, где-то за углом или поворотом в пещеру пробивался свет.

– Внимание! – сказал Джеральд. Во всяком случае, именно это он имел в виду, когда, как подобает сыну офицера, выкрикнул: – На караул!

Остальные повиновались ему, насколько это было в их власти.

– Вы останетесь в дозоре, пока я не скомандую «Вперед – марш!», и тогда вы осторожно двинетесь вперед разомкнутой цепью, следуя по стопам вашего героического предводителя и стараясь не наступить на мертвых и раненых.

– Ой, не надо! – взмолилась Кэтлин.

– Нет там никаких мертвых и раненых, – сказал Джимми, нащупывая в темноте ее руку. – Он просто хочет сказать, чтобы мы не наткнулись на камень или еще на что-нибудь.

Тут он наконец нашел ее руку, отчего она завизжала во всю мочь.

– Да это же я, – сказал Джимми. – Я думал, ты обрадуешься. Эх, девчонки!

Глаза их начали привыкать к темноте, и теперь дети отчетливо видели, что попали в пещеру со стенами из грубого камня – подземный лаз тянулся прямо на глубину четырех ярдов, а затем резко уходил вправо.

– Победа или смерть! – напомнил Джеральд. – Шагом – марш!

Он осторожно двинулся вперед, нащупывая дорогу среди камней, устилавших дно пещеры.

– Парус, парус! – прокричал он, скрываясь за поворотом.

– Как здесь хорошо! – вздохнула Кэтлин, снова увидев солнечный свет.

– И где же ваш парус? – поинтересовался Джимми, выходя вслед за ней.

Узкий лаз привел их к круглому своду, поросшему плющом. Сквозь эту арку они вошли в глубокую и узкую ложбину, края которой были выстланы серо-зелеными от лишайника камнями. Здесь тоже росли густые кусты и высокая трава. По обе стороны ложбины росли деревья, смыкавшиеся у них над головой, и солнечный свет, пробиваясь сквозь густую листву, превращал дорогу в золотисто-зеленую галерею. Тропа, отмеченная серо-зелеными камнями и кучами старых листьев, уводила вниз, а в конце замыкалась еще одной совершенно темной изнутри полукруглой аркой, обрамленной обломками скал, густой травой и лохматыми кустами.

– Все это сильно смахивает на железнодорожный тоннель, – фыркнул Джимми.

– Это вход в заколдованный замок, – сказала Кэтлин. – Пора трубить в рог.

– Увянь! – рявкнул Джеральд. – Отважный капитан, положив конец бестолковым спорам своей команды…

– Тоже мне! – вознегодовал Джимми.

– Тебе, тебе! – отмахнулся Джеральд. – …Своей команды, отдал приказ продвигаться вперед, соблюдая осторожность, поскольку еще неизвестно, кого они могли повстречать на этом пути, а вторая арка вполне могла оказаться айсбергом или чем-нибудь не менее опасным.

– Чем опасным? – поспешила уточнить Кэтлин.

– Тут водятся медведи, – уверил ее Джеральд.

– Нет тут никаких медведей, – огрызнулся Джимми, но Джеральд, не вступая в спор, скомандовал: «Быстрым шагом – марш!»

Они зашагали быстрее. Под слоем мягких прогнивших листьев они ощущали твердую каменную дорогу. Перед входом в темную арку они остановились.

– Ступеньки, – сказал Джимми.

– Ледяной дом – вот что это такое, – окончательно решил Джеральд.

– Не надо, – протянула Кэтлин.

– Наш герой, которого ничто не могло остановить на его отважном пути, – продолжал Джеральд, – попытался вдохнуть мужество в своих слабодушных спутников, напомнив им, что он прекрасно справится и один, а они могут если хотят, оставаться.

– Пообзывайся еще, – не на шутку обозлился Джимми и прыгнул первым, прибавив: Ага – кто теперь отважный герой?!

– Да ведь это игра, дурачок, – ласково сказал Джеральд. – завтра, если хочешь, ты будешь капитаном, а сейчас закрой рот и подумай, как ты будешь обзывать нас, когда придет твой черед.

Медленно и очень осторожно они начали спуск. Каменные стены сошлись сводом у них над головами. Когда они ступили на последнюю ступеньку, Джеральд вновь зажег спичку, и они увидели, что коридор ведет далеко налево.

– Мы выйдем обратно к дороге, – решил Джимми.

– Может быть, это тоннель под дорогой, – возразил Джеральд. – Мы ведь спустились вниз на одиннадцать ступенек.

Они пошли вперед, следуя за своим предводителем – тот продвигался очень медленно, боясь, как он пояснил, вновь наткнуться на ступеньки. В тоннеле было совсем темно.

– Мне тут не нравится, – вздохнул Джимми.

Потом впереди замерцал свет. Светлое пятно все ширилось, ширилось – и они вновь вышли к арке, но на этот раз за ней открывался уголок, так похожий на картинки из итальянской книги, что они не смогли и слова произнести, а словно завороженные двинулись вперед. Короткая кипарисовая аллея, расступившись, привела их к мраморной террасе, ослепительно белой и залитой солнцем. Взобравшись на широкие ровные перила террасы дети, сощурив глаза, вгляделись в мерцавшую от солнечного света даль. Прямо под ними простиралось озеро – озеро из «Пейзажей Италии», с лебедями, островами и склонившимися над водой деревьями. Зеленые холмы, мягко поднимавшиеся от озерной глади, тоже поросли деревьями, и в глубине этих рощ мелькали мраморные статуи. Слева, у невысокой горы, стояло белое круглое здание с колоннами, справа меж влажных камней пробивался водопад, обрушивавшийся в озеро. С террасы к воде вели ступени, а другая лестница уводила к зеленой лужайке. Вдали, на поросшем сочной травой холме, паслась лань, а еще дальше, там, где разбросанные группки деревьев сливались уже в почти настоящий лес, громоздилась странная масса темно-серых камней, непохожих ни на что из того, что детям доводилось когда-либо видеть.

– Этот мой одноклассник… – начал было Джеральд, но тут Кэтлин завопила: – Замок! Заколдованный замок!

– Где ты тут видишь замок? – удивился Джимми.

– А это что по-твоему? – Джеральд ткнул пальцем вперед – туда, где под сенью лип на фоне синего неба высились белые стены и башни.

– Кажется, тут никто не живет, – заметила Кэтлин, – но все прибрано, и прибрано очень аккуратно. Точно вам говорю – это волшебство.

– Волшебные машины, – подкинул Джимми.

– Если бы мы были героями книги, это непременно оказался бы заколдованный замок, – настаивала Кэтлин.

– Это и есть заколдованный замок, – низким голосом прогудел Джеральд.

– Заколдованных замков не бывает, – охладил их пыл Джимми.

– Ты уверен? Можно подумать, на свете бывает только то, о чем ты знаешь. – Джеральд умел, когда было надо, сокрушить оппонента презрительной усмешкой.

– И все-таки, после того как изобрели паровоз, все волшебство кончилось, – продолжал Джимми, против обыкновения не воинственно, а задумчиво. – Паровоз, да еще, пожалуй, газеты, телефон и телеграф.

– Телеграф-то как раз больше всего не похож на волшебство, – откликнулся Джеральд.

– Как сказать! – Джимми тоже знал что почем.

– А может быть, волшебство пропало потому, что люди в него больше не верят, – вступилась Кэтлин.

– Давайте лучше не портить игру всеми этими «верю-не-верю», – заключил Джеральд. – Я хочу верить в волшебство – и буду. Вот вам заколдованный сад, в нем – заколдованный замок, и я отправляюсь вперед на поиски приключений. Рыцарь без страха и упрека помчался вперед, предоставив своим нерешительным оруженосцам следовать за ним или сидеть на месте, если уж они такие дураки, – он перепрыгнул через перила и решительной походкой направился к лужайке. Даже его башмаки стучали как-то особенно бодро – в ритме походного марша.

Остальные последовали за ним. Такого сада им и впрямь еще не доводилось видеть – он как будто сошел с картинки какой-нибудь книги сказок. Они прошли мимо семьи оленей, которые вовсе не испугались их, а лишь повернули головы и проводили их долгим взглядом. Мягкая дорожка из дерна провела их под сенью высоких лип в розовый сад, огражденный изгородью из густо переплетенных между собой кустов. Сад был зеленый и красный, белый и розовый – совсем как пестрый носовой платок маленькой великанши.

Как пахли здесь розы!

– Сейчас нас поймает садовник – и что мы ему скажем? – без особой тревоги спросила Кэтлин, утыкаясь носом в прекрасную розу.

– Скажем, что заблудились. Кстати, это совершенная правда, – успокоил ее Джеральд.

Но они не встретили садовника и вообще никого не встретили. Окружавшее их волшебство ощущалось все отчетливее, и даже звук их собственных шагов в огромном пустом саду казался им тревожным. Розовый сад окружала ограда, в ограде был сводчатый проход, а по ту сторону начинался лабиринт, словно в Хэмптон-корте.

– Помяните мое слово, – сказал Джеральд, останавливаясь. – Там, в лабиринте, нас и ждет главное колдовство. К оружию, мои отважные воины – и вперед, соблюдая молчание!

И они последовали за ним, соблюдая молчание.

В лабиринте, среди тесно подступавших друг к другу изгородей было очень жарко, и найти путь в центр оказалось не так-то просто. Дорожка, раскручиваясь, снова и снова возвращала их к той темной арке, через которую они вошли. Хорошо еще, что каждый из них прихватил с собой носовой платок – большой и чистый.

Когда они в четвертый раз вышли к арке, Джимми внезапно объявил:

– А я хочу… – Тут он замолчал и обвел всех странным взглядом: – Где наш обед? – произнес он упавшим голосом.

И тут дети с ужасом припомнили, что их корзинка с припасами осталась стоять у входа в пещеру. Давясь голодной слюной, они мысленно перебирали ее содержимое: там было несколько ломтиков холодной баранины, шесть помидоров, хлеб с маслом, соль, аккуратно завернутая в бумажку, пирог с яблоком и маленькие толстые бутылочки, из которых в жаркий день так приятно пить ситро.

– Пошли назад! – сердито сказал Джимми. – Сейчас же идем назад – там и обед и все наши вещи. Я есть хочу.

– Только разок еще попробуем пройти в лабиринт, – попросил Джеральд. – Терпеть я не могу бросать дело на полдороге.

– Я очень хочу есть, – гнул свое Джимми.

– Раньше не мог сказать! – возмутился Джеральд.

– Раньше я не был так голоден, – огрызнулся Джимми.

– Значит, ты и сейчас не голоден. Не мог же ты проголодаться в одну секунду. Эй, а это еще что такое?

Это самое «что такое» было тоненькой, еле заметной красной полоской, которую и не разглядеть, пока не уставиться пристально (и сердито) себе под ноги.

«Что такое» оказалось красной шерстяной ниткой. Джеральд потянул ее, и на одном конце обнаружил продырявленный наперсток. А на другом конце…

– А другого-то конца у нее и нет, – В голосе Джеральда снова зазвучали командные нотки. – Путеводная нить – вот что это такое. Так кто хотел вернуться за склизкой холодной бараниной? Я так и знал, что однажды с нами приключится что-нибудь волшебное.

– Мало ли что мог тут обронить садовник! – не сдавался Джимми.

– По-твоему, это он потерял серебряный наперсток Принцессы? Ты только посмотри – здесь даже корона выгравирована.

– Идем же, – голос Джеральда сел от волнения. – Мы же искали приключений – и вот они вам на блюдечке! Да и вообще, кто-нибудь подобрал нашу корзинку уже час тому назад.

Он двинулся вперед, наматывая красную нить себе на руку. Это и впрямь была путеводная нить – она привела их в самый центр лабиринта. А в самом центре лабиринта они, наконец, набрели на чудо.

Красная нить вела их сперва по ровной дорожке, затем вверх на две каменные ступени к маленькой круглой лужайке. Посреди лужайки были устроены солнечные часы, а саму лужайку окружала кольцом низкая и широкая скамья из белого мрамора. Красная нить провела их наискось через лужайку, мимо солнечных часов и тут, наконец, обнаружился второй конец нити, намотанный на смуглый, украшенный драгоценным перстнем палец. Пальчиков, как и следует ожидать, было пять, и все они были унизаны дорогими кольцами, а выше – тоже вполне естественно – начиналась рука, и на эту руку было надето множество запястий с зелеными, красными и синими ярко сверкающими камнями. Тонкий рукав из розового, расшитого золотом шелка прикрывал эту руку. Золотая вышивка чуть-чуть поблекла, но по-прежнему была очень красивой. Описанное платье очень шло юной леди, спавшей на мраморной скамье под яркими лучами солнца. Золотисто-розовое платье, распахнувшись вниз, открывало еще одну юбку – только знатные дамы носят сразу два платья! – и эта юбка была темно-зеленого цвета. Воротник из старого кружева, желтого, словно топленные сливки, доходил спящей леди до самого подбородка. Лицо ее было закрыто тонкой белоснежной вуалью, усыпанной серебряными звездами.

– Вот она – заколдованная Принцесса, – прошептал Джеральд.

– Спящая Красавица, – деловито сказала Кэтлин. – Сам посмотри, как она старомодно одета – прямо как все эти дамы в книжке про Марию-Антуанетту. Она уже сто лет так спит. Ой, Джеральд, ты же самый старший из нас – ты, наверное, Принц, а мы-то и не догадывались.

– Это не настоящая Принцесса, – заворчал Джимми, но они зашикали на него: во-первых, нечего вечно ворчать и портить игру, а во-вторых, кто знает – вдруг это все-таки Принцесса. Все замерло вокруг них. Спящая леди лежала, не шевелясь, и точно так же замер солнечный луч на ее лице. Каждый шаг, который дети прошли на пути к своему приключению – пещера, сад, лабиринт и красная нить – приводил их все ближе и ближе к чуду, и теперь Кэтлин и Джеральду казалось, что они и сами заколдованы.

– Давай поднимем вуаль, Джерри, – зашептала Кэтлин. – Вдруг она некрасивая – тогда мы точно будем знать, что она вовсе не Принцесса.

– Вот ты и подними, – прошептал в ответ Джеральд.

– Нам влетит, если мы будем трогать тут всякие статуи, – предупредил Джимми.

– Ты что, дурачок, она же не восковая! – ответил брат.

– Нет, – задумчиво сказала Кэтлин, – воск бы давно расплавился на таком солнце. И потом, вы же видите, она дышит. Нет, нет, это самая настоящая Принцесса. Она тихонько взялась за край вуали и потянула ее в сторону. У Принцессы, как выяснилось, были пышные черные волосы, на фоне которых ее лицо казалось ослепительно белым. Нос у нее было точеный, брови прямые, но на носу и на щеках ребята заметили несколько веснушек.