Текст книги "Марсианские истории"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

– Это вы изучите позже, – продолжал старик, Но нескоро вы получите возможность еще раз посмотреть на подготовленного для Ворот Врагов. Вначале, как видите, я извлекаю все кости, стараясь, чтобы кожа пострадала как можно меньше. Труднее всего извлечь череп, но и это может сделать подлинный мастер. Я делаю одно лишь отверстие. Потом – его зашиваю, и когда все кончено, подвешиваю тело так, – и он привязал веревку к волосам трупа, и подвесил ужасный предмет к кольцу в потолке. Прямо под ним в полу был круглый люк, из которого старик достал чехол. Раскрыв его, он показал наполнявшую чехол красноватую жидкость.

– Опускаем его сюда, – продолжал он, – а рецепт этой дорогой жидкости вы узнаете позже. Опускаем его на дно чехла, а чехол вернем на место. Через год он будет готов. Но помните, его нужно часто осматривать и следить, чтобы жидкость покрывала его полностью. Когда он будет готов, он будет прекрасен. На ваше счастье, здесь есть уже один готовый… Он пошел к противоположному концу комнаты и вытянул чехол. Оттуда он извлек удивительную фигуру. Это было человеческое тело, съежившееся под действием жидкости и превратившееся в статуэтку в фут высотой.

– О, разве он не прекрасен? – воскликнул старик. – Завтра он займет свое место в Воротах Врагов. – Он вытер тело обрывками ткани и аккуратно уложил его в корзину. – Может, хотите посмотреть на мою новую работу? – спросил он, и, не ожидая ответа, повел их в другую комнату, в которой было сорок или пятьдесят человек. Все они сидели или стояли у стен, за исключением мощного воина, сидевшего верхом на большом тоте в центре комнаты. Все были совершенно неподвижны. Тара и Туран сразу вспомнили ряды молчаливых людей на балконах и гордые линии всадников в зале вождей. Одно и тоже объяснение пришло в голову, но они не осмелились задать вопрос, возникший у них, боясь выдать себя, показать себя чужестранцами, незнакомыми с обычаями Манатора.

– Это удивительно, – сказал Туран, – это требует большого искусства, терпения и времени.

– Верно, – ответил старик, – но занимаясь этим так долго, я теперь работаю быстрее остальных, и в то же время мои фигуры более естественны. Никто, даже жена этого воина, не посмеет сказать, что он неживой, и он указал на всадника на тоте.

– Многих из них приносят сюда ранеными и испорченными, и мне приходится их подновлять. Это требует большого искусства: все хотят видеть своих мертвецов такими, какими они были при жизни. Но вы этому научитесь. Вы будете набивать чучела, раскрашивать их, вы будете превращать безобразных в красавцев. Это большое удовольствие – набивать чучела, особенно чучела своих близких. Уже пятнадцать столетий никто не набивает чучела наших мертвецов, кроме меня.

– Много, много балконов заполнено ими. Но своих жен я держу в большой комнате. Они у меня все, начиная с самой первой, и я много вечеров провожу среди них. Какие же это приятные вечера! А как приятно препарировать их и делать даже прекраснее, чем они были при жизни. Это частично возмещает горечь утраты. Я провожу с ними все время, глядя на новую, пока работаю над старой. Новую жену я привожу в эту комнату и сравниваю ее со старыми, и это прекрасно. Я люблю гармонию.

– Ты ли делал всех воинов для зала вождей? – спросил Туран.

– Да, их сделал я, я их чиню, – ответил старик. – О-Tap не желает, чтобы это делали другие. Даже сейчас в другой комнате у меня двое из них. Их повредили и принесли мне для починки. О-Tap не любит, когда их долго нет: это оставляет в зале двух тотов без всадников, но скоро они будут готовы. Он хотел бы, чтобы живые воины вели себя так же, как и эти. О-Tap часто называет их мудрецами, которые приобрели мудрость после смерти. Он хотел бы превратить Совет живых вождей в такой же безмолвный, как и этот. Тогда не было бы никаких разногласий или непонимания. О-Tap говорит, что это был бы лучший совещательный орган в Барсуме – много мудрее, чем совет живых вождей. Но, идем, пора браться за работу. Идем в соседнюю комнату и я начну вас учить. Он вновь повел их в помещение, где на мраморных плитах лежали человеческие тела и, подойдя к шкафу с выдвинутыми ящиками, достал оттуда уродливые очки и выбрал несколько скальпелей. Все это он делал, отвернувшись от своих новых учеников.

– Теперь я могу взглянуть на вас, – сказал он. – Мои глаза не те, что раньше, и теперь для работы или для того, чтобы разглядеть черты лица окружающих мне нужны сильные стекла.

Он взглянул на них. Туран затаил дыхание. Он понял, что сейчас старик обнаружит, что на их одежде нет герба Манатора Он и раньше удивлялся, как старик не замечает этого, так как не знал, что тот полуслепой. Старик осматривал их, его взгляд задержался на прекрасном лице Тары Гелиум, затем переместился на их одежду. Туран надеялся увидеть на лице таксидермиста удивление, но если старик и заметил что-либо, то ничего не показал.

– Иди с И-Госом, – сказал он Турану, – в соседней комнате материалы для работы, принесешь их. Оставайся здесь, женщина, мы сейчас вернемся.

Он прошел через одну из многочисленных дверей и вошел в комнату впереди Турана У двери он остановился и указал на связку мехов, лежащих у противоположной стены. Туран пересек комнату и уже хотел было поднять связку, когда услышал щелканье замка за собой. Повернувшись, он обнаружил, что остался один в комнате, а дверь заперта Подбежав к ней, он попытался открыть ее, но не смог.

И-Гос же, закрыв дверь, вернулся к Таре.

– Одежда вас выдала, – сказал он ей, смеясь своим кашляющим смехом. – Вы хотели обмануть старого И-Госа, но хотя глаза его ослабли, мозг все еще силен. Но тебе будет хорошо. Ты прекрасна, а И-Гос любит красивых женщин. В Манаторе наверху у меня нет власти, но здесь никто не смеет отказать И-Госу. Сюда приходят немногие, только чтобы принести мертвеца, и они торопятся наверх. Никто не узнает, что прекрасная женщина закрыта вместе с мертвецами. Я не стану задавать тебе вопросов, я не хочу знать, кому ты принадлежала А когда ты умрешь, я помещу тебя в комнату моих жен. – Он подошел к ужаснувшейся девушке.

– Идем! – воскликнул он, схватив ее за руку. – Иди к И-Госу!

XVI. Новая смена имени

Туран бился о дверь в напрасных усилиях разбить толстую доску и пробиться к Таре, которой, как он знал, угрожала опасность, но толстая доска выдерживала, и он лишь ушиб себе плечо. Наконец, он прекратил напрасные попытки и сел в поисках каких-либо других способов к освобождению. В каменных стенах не было других отверстий, но его взгляд обнаружил коллекцию разнообразных предметов: остатки одежды, оружия, доспехов, украшений и гербов, спальных мехов – все это в большом количестве. Тут были мечи, копья и несколько больших боевых топоров с двумя лезвиями, большая часть которых напоминала пропеллер небольшого самолета. Схватив один из них, он вновь с большей яростью набросился на дверь. Он ожидал услышать от И-Госа что-нибудь по поводу этого безжалостного разрушения, но из-за двери не доносилось ни звука. Он решил, что дверь слишком толста и не пропускает человеческого голоса. Но он был уверен, что И-Гос слышит его. Куски твердого дерева отлетали при каждом ударе топора, но это была тяжелая и медленная работа. Вскоре он был вынужден отдохнуть и так продолжалось, как ему показалось, целый час – работа до полного изнеможения и затем короткий отдых. Но хотя в двери появилось отверстие и оно становилось все больше, он все равно ничего не мог разглядеть, так как И-Гос, затворив дверь, чем-то ее завесил. Наконец, образовалось настолько большое отверстие, что он мог пролезть сквозь него. Вытащив длинный меч, воин пробрался через отверстие в соседнюю комнату.

Отбросив занавес и держа меч в руке, он выпрямился, готовый бороться за Тару Гелиум, но ее не было. В центре комнаты на полу лежал мертвый И-Гос, но Тары нигде не было видно.

Туран призадумался. Очевидно, Тара убила старика, но она даже не сделала попытки освободить его. Тогда он вспомнил ее последние слова: "Я не желаю твоей любви! Я ненавижу тебя" и решил, что она воспользовалась первой же представившейся возможностью, чтобы избавиться от него. С опечаленным сердцем Туран отвернулся. Что он должен теперь делать? Мог быть только один ответ: пока он жив, он будет стараться помочь ей спастись и вернуться на родину. Но как? Как найти выход из этого лабиринта? Как вновь найти Тару? Он подошел к ближайшей двери. Она вела в комнату, где находились чучела мертвецов, ждавшие своего отправления на балконы города. Его взгляд остановился на огромном раскрашенном воине, сидевшем на тоте, и, пока он разглядывая его великолепную фигуру и оружие, новая мысль возникла в его мозгу. Быстро подойдя к мертвому воину, он снял с него одежду и вооружение, и сам раздевшись, надел на себя убранство мертвеца. Затем он вновь заторопился в комнату, в которой он был заперт. Там он надеялся найти то, что завершило бы его маскарад. В стенном шкафу он нашел это – тюбики с красками, которые старый таксидермист использовал для раскраски холодных лиц мертвых воинов.

Несколько мгновений спустя, Гохан из Гатола вышел из комнаты, ничем – ни доспехами, ни вооружением, ни украшениями – не отличаясь от воинов Манатора. Он снял с одежды мертвеца знаки его дома и звания и теперь мог, как простой воин, выходить, не навлекая на себя подозрения.

Поиски Тары Гелиум в бесконечном полутемном подземелье О-Тара казались гатолианину бесполезным занятием, заранее обреченным на неудачу. Лучше было, по его мнению, отправиться на улицы Манатора Там он может разузнать о ней что-нибудь и вновь вернуться в подземелье, чтобы продолжать поиски.

Чтобы найти выход из лабиринта, он по необходимости должен был пройти большое расстояние по узким коридорам и комнатам. Однако, ему все не удавалось найти ни того отверстия, через которое они проникли сюда с Тарой, ни другого выхода на верхние этажи.

Он проходил комнату за комнатой. Все они были заполнены искусно препарированными мертвецами Манатора Большей частью сложенными ярусами, как складывают дрова Проходя по коридорам и комнатам, он заметил иероглифы, нарисованные над каждой из дверей, отверстием или пересечением ходов. Он понял, что они обозначают указатели направления: тот, кто понимает их язык, может легко и быстро двигаться в нужном направлении. Но Туран не понимал их. Он не читал на языке Манатора Хотя все народы Барсума говорят на одном языке, их письменность различается. Она своя у каждого народа. Но ему было ясно, что на протяжении каждого коридора встречаются одни и те же знаки.

Вскоре Туран понял, что подземелья дворца составляют часть обширной системы подземных ходов, охватывающих, возможно, весь город. В конце концов он понял, что вышел за пределы дворца Время от времени менялись украшения и архитектура коридоров и комнат. Они все были освещены, но, правда иногда очень тускло, радиевыми шарами. Долгое время он не встречал никаких признаков жизни, кроме нескольких ульсио, но потом в одном многочисленном переходе он столкнулся лицом к лицу с воином. Тот посмотрел на него, кивнул и прошел мимо. Туран вздохнул с облегчением – его маскарад оказался надежным, но его остановил возглас воина, который возвращался. Туран был рад, что у него есть меч и что они встретились в таком глухом месте подземелья, и что у него будет только один противник.

– Ты слышал что-нибудь о другом? – спросил его воин.

– Нет, – ответил Туран, который не мог даже догадываться, о чем его спрашивают.

– Ему некуда деться, – продолжал воин, – женщина прибежала прямо в наши руки, но она клянется, что не знает, где скрывается ее товарищ.

– Ее отвели обратно к О-Тару? – спросил Туран, который теперь знал, о ком идет речь, и хотел знать больше.

– Ее отвели обратно в крепость Джетан, – ответил воин, – завтра начинаются игры и ее, несомненно, разыграют в них, хотя я и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сражался за нее, как бы она не была прекрасна Она не боится даже О-Тара Клянусь Хлорусом! Это будет непокорная рабыня, настоящая самка бенса Это не по мне, – и он продолжил свой путь, качая головой.

Туран продолжал свои торопливые поиски выхода наверх, на улицы города, как вдруг увидел дверь, открытую в небольшую камеру. В ней находился человек, прикованный к стеке. Туран издал удивленный возглас, узнав в нем A-Кора: случайно он оказался в той самой камере, куда попал вначале. А-Кор вопросительно посмотрел на него. Было ясно, что он не узнает своего товарища по заключению. Туран подошел к скамье и сел рядом.

– Я Туран, – прошептал он, – я был прикован рядом с тобой.

А-Кор внимательно рассмотрел его.

– Даже родная мать не узнала бы тебя! – сказал он. – Но расскажи мне, что случилось после того, как тебя увели?

Туран передал ему события в тронном зале О-Тара и в подземелье.

– Теперь, – продолжал он, – я должен отыскать крепость Джетан и посмотреть, что можно сделать для освобождения принцессы Гелиума.

А-Кор покачал головой.

– Я долго был дваром крепости, – сказал он, – и могу поручиться тебе, чужеземец, что легче безоружному завладеть Манатором, чем проникнуть в крепость Джетан.

– Но я должен попытаться, – ответил Туран.

– Ты хорошо владеешь мечом? – спросил вдруг А-Кор.

– Думаю, что да, – ответил Туран.

– Тогда есть возможность… Тсс! – вдруг он замолчал и указал на отверстие стены в противоположном углу комнаты.

Туран посмотрел в том направлении и увидел, как из отверстия норы ульсио показались две мощные челюсти и пара маленьких глаз.

– Чек! – воскликнул он, и немедленно из норы выполз калдан и приблизился к столу.

A-Кор отпрянул с приглушенным восклицанием отвращения.

– Не бойся, – сказал ему Туран, – это мой друг, тот, что остался во дворце и удерживал О-Тара.

Чек взобрался на стол и устроился между воинами.

– Можешь быть уверен, – сказал он А-Кору, – что во всем Манаторе никто не сравнится с Тураном в искусстве владения мечом. Я слышал вашу беседу, продолжайте.

– Ты его друг, – продолжал А-Кор, – поэтому я могу не опасаться объяснить единственную возможность освободить принцессу Гелиума Она будет ставкой в одной из игр и по желанию О-Тара ее будут разыгрывать рабы и простые воины, так как она оскорбила его.

Таково ее наказание. Но не один мужчина, а все выжившие из выигравшей партии будут обладать ею. За деньги, однако, кто-нибудь один может перекупить ее у остальных. Ты это сделаешь, и если твоя партия выиграет и ты выживешь, она станет твоей рабыней.

– Но как может чужеземец и преследуемый беглец участвовать в этом? – спросил Туран.

– Никто не узнает тебя. Завтра пойдешь к хранителю крепости и запишешься на участие в игре, где ставкой будет эта девушка Скажешь хранителю, что ты из Манатая, самого дальнего города государства Манатор. Если он спросит, можешь сказать, что ты видел ее, когда пленников вели по городу во дворец. Если выиграешь ее, в моем дворце возьмешь оседланных тотов и все необходимое. Я сообщу пароль, по которому тебе все это отдадут.

– Но как я смогу подкупить других участников игры без денег? – спросил Туран. – У меня нет денег этой страны. А-Кор раскрыл потайной карман и достал четыре мешочка с монетами Манатора.

– Здесь достаточно, чтобы купить их дважды, – сказал он, протягивая деньги Турану.

– Но почему ты делаешь это для чужеземца? – спросил воин.

– Моя мать была пленницей здесь, – ответил А-Кор. – Я делаю для принцессы Гелиума то же, что сделал бы для своей матери.

– В этих обстоятельствах, манаторианин, от имени принцессы Гелиума я принимаю твой великодушный дар, – сказал Туран, – и буду жить в надежде, что когда-нибудь отплачу тебе тем же.

– Теперь ты должен идти, – посоветовал А-Кор. – В любую минуту может явиться стража и обнаружить тебя здесь. Иди прямо по улице ворот Врагов, она окружает город вдоль внешней стены. Там найдешь много жилищ для иностранцев. Ты узнаешь их по нарисованным над дверями головам тотов. Скажешь, что приехал из Манатая посмотреть игры. Возьмешь себе имя У-Кал, оно не вызовет подозрений, если ты не будешь вступать в разговоры. Рано утром разыщешь хранителя крепости Джетан. Пусть сила и удача всех наших предков сопутствует тебе.

Провожаемый добрыми пожеланиями Чека и A-Кора, Туран пошел по направлению, указанному А-Кором, и вскоре вышел на улицу ворот, не встретив на пути никаких препятствий. По дороге он встретил нескольких воинов, но те даже не окликнули его. Легко отыскал он жилище, где собралось много приезжих из других городов Манатора. Прошлую ночь он совсем не спал, поэтому, улегшись на меха и шелка, он решил, что ему следует выспаться, чтобы лучше послужить на следующий день Таре Гелиум.

Когда он проснулся, было уже утро. Он заплатил за ночлег и еду и вскоре уже направлялся к крепости Джетан, которую было нетрудно найти, благодаря толпам народа, стремившимся на игры. Новый хранитель крепости, сменивший Э-Меда, был слишком занят, чтобы внимательно осматривать входящих, так как вдобавок к добровольцам-игрокам, тут было множество рабов и пленников, присланных на игры владельцами или правительством. Имя каждого, как и позиция, которую он получит в игре или играх, записывались. Тут же готовилась замена для тех, кто должен был участвовать в более, чем одной игре, по одному запасному игроку для каждой игры, чтобы выбывшие из строя не могли приостановить следующую игру.

– Твое имя? – спросил чиновник, производивший запись, когда Туран подошел к нему.

– У-Кал, – ответил воин.

– Из какого города?

– Из Манатая.

Хранитель, стоявший рядом с чиновником взглянул на Турана.

– Издалека же ты пришел, чтобы участвовать в игре, – сказал он. – Люди из Манатая редко посещают игры, раз в десятилетие. Расскажи мне об О-Заре. Приедет ли он на следующий раз? О, какой это боец! Если ты вполовину так искусен, как О-Зар, слава Манатая прогремит сегодня. Но расскажи мне об О-Заре.

– Он здоров, – ответил Туран, – и шлет приветы своим друзьям в Манаторе.

– Отлично! – воскликнул хранитель крепости. – В какой же игре ты будешь участвовать?

– Я буду играть за принцессу Гелиума, Тару, – ответил Туран.

– Но, человек, она ставка в игре для рабов и преступников! – воскликнул хранитель – ты не можешь быть добровольцем в этой игре!

– Но я должен, – ответил Туран. Я видел ее, когда ее вели по городу, и захотел обладать ею.

– Но тебе придется разделить ее с другими выигравшими, даже если твой цвет выиграет, – заметил хранитель.

– Я с ними договорюсь, – настаивал воин.

– Кроме того, ты можешь вызвать гнев О-Тара, который не любит эту девушку-варварку, – объяснил хранитель.

– Если я ее выиграю, О-Tap будет доволен ее поведением, – сказал Туран.

Хранитель крепости Джетан покачал головой.

– Ты поступаешь опрометчиво, – сказал он. – Считаю, что я должен отговорить друга моего друга О-Зара от подобной глупости.

– Хочешь ли ты помочь другу О-Зара? – спросил Туран.

– Конечно! – воскликнул он. – Что я должен сделать для него?

– Назначь меня вождем черных и дай мне в качестве фигур рабов из Гатола: я слышал, что они отличные воины, – ответил Туран.

– Странная просьба, – сказал хранитель, но для своего друга О-Зара, я сделаю даже больше, – он заколебался, – хотя ты, конечно, знаешь, что по обычаю тот, кто хочет стать вождем, должен заплатить за это.

– Конечно, – постарался успокоить его Туран. – Я не забыл об этом. Я как раз хотел спросить тебя, сколько нужно заплатить?

– Для друга моего друга цена будет невысокой, – ответил хранитель и назвал сумму, которую Гохан, привыкший к высоким ценам богатого Гатола, счел удивительно низкой.

– Скажи мне, – говорил он, протягивая деньги хранителю, – когда же состоится игра за принцессу?

– Сегодня она будет второй по порядку, а теперь пойдем со мной, выберешь себе фигуры.

Туран последовал за хранителем в большой двор, который располагался между крепостью и полем для игры. Здесь размещались сотни воинов. Вожди игр этого дня выбирали среди них свои фигуры и отводили им места, хотя главные участники игр были расписаны много недель назад. Турана провели в ту часть двора, где располагались черные фигуры.

– Выбирай здесь фигуры, – сказал хранитель, – и когда кончишь, отведешь свой отряд к полю. Там офицер укажет тебе место, где ты со своими фигурами будешь ждать начала второй игры. Желаю тебе счастья, У-Кал, хотя ты был бы счастливее, если бы отказался играть за эту рабыню из Гелиума.

Когда хранитель ушел, Туран подошел к рабам.

– Я ищу хороших бойцов для второй игры, – объявил он. – Люди из Гатола, я слышал, вы хорошие бойцы.

Один из рабов встал и подошел к нему.

– Мне все равно, в какой игре умереть, – сказал он. – Я буду сражаться на твоей стороне в этой игре.

Подошел второй раб.

– Я не из Гатола, – сказал он, – я из Гелиума, и буду сражаться за честь принцессы Гелиума.

– Хорошо! – воскликнул Туран. – Твое боевое искусство известно в Гелиуме?

– Я был дваром у Великого Главнокомандующего и сражался с ним в двух десятках битв от Золотых утесов до Гниющих пещер, меня зовут Вал Дор, кто знает Гелиум, знает и мою отвагу.

Это имя было хорошо знакомо Гохану, который слышал, как об этом человеке говорили во время его недавнего посещения Гелиума Обсуждали его отвагу и славу бойца и его удивительное исчезновение.

– Как я могу знать что-либо о Гелиуме, – спросил Туран. – Но если ты действительно хороший боец, то для тебя не выберешь лучшей позиции, чем позиция летчика. Что скажешь?

Глаза человека внезапно выразили удивление. Он внимательно посмотрел Турану в лицо, затем взглянул на его доспехи. Подойдя ближе, чтобы никто не мог услышать, он сказал:

– Мне кажется, ты должен знать о Гелиуме больше, чем о Манаторе.

– Что это значит? – потребовал объяснения Туран, ломая голову об источнике знаний, предположений или догадок Вал Дора.

– Это значит, – ответил Вал Дор, – что ты не из Манатора. Ты говоришь не так, как манаториане. Они не называют эту фигуру летчиком. В Манаторе нет воздушных кораблей, и эта фигура называется у них иначе. Тот, кто стоит рядом с вождем или принцессой, называется у них одвар. Фигура имеет те же ходы и силу, что и летчик в Джетане других народов. Помни об этом и помни также, что если кто и умеет хранить тайны, так это Вал Дор из Гелиума.

Туран ничего не ответил и продолжал отбор фигур. Вал Дор из Гелиума и Флоран, доброволец из Гатола, помогали ему, так как знали большинство рабов, среди которых производился выбор. Когда все фигуры были подобраны, Туран отвел их к полю Джетана, где они будут ждать своей очереди, здесь он обратился к ним с речью, что ставкой в игре будет не только принцесса из Гелиума.

– Не могу ничего обещать вам, – объяснил он, – но могу сказать, что мы будем бороться не только за принцессу, но и за свою свободу.

Они окружили его и задали множество вопросов.

– Не нужно говорить громко, – сказал Туран. – Флоран и Вал Дор знают вас и уверены, что вам можно сказать правду. Слушайте! То, что я вам скажу, отдает мою жизнь в ваши руки, но вы должны знать, что сегодня каждому из вас предстоит величайшая в жизни битва за честь и свободу прекраснейшей принцессы Барсума и за вашу собственную свободу, ибо свобода этой женщины и возвращение каждого из вас на родину взаимосвязаны.

Теперь о моей тайне. Я не из Манатора, и подобно вам пленник, но выдаю себя за манаторианина из Манатая. Моя родина и мое подлинное имя пока должны оставаться в тайне. Я один из вас. Я борюсь за то же, за что боретесь и вы. А теперь послушайте, о чем я узнал. У-Top, великий джед Манатоса, вчера во дворце поссорился с О-Таром, их воины сражались друг с другом. У-Top покинул город через ворота Врагов и стоит за стеной лагерем. В любой момент борьба может возобновиться. Думаю, что У-Top послал в Манатос за подкреплением. У-Top недавно взял в жены принцессу Гайю из Гатола, которая была рабыней О-Тара и чей сын А-Кор был дваром крепости Джетан. Сердце Гайи полно верности Гатолу и сочувствии своему сыну А-Кору, помещенному сейчас в тюрьму О-Тара. Эти чувства она передала У-Тору. Помогите мне освободить принцессу Тару Гелиум, и я помогу вам всем освободиться. Придвиньте свои уши, рабы О-Тара, чтоб никакой враг не мог услышать мои слова, – и Гохан из Гатола прошептал им чуть слышно составленный им план.

– Теперь, – потребовал он, закончив говорить, – пусть тот, кто не хочет в этом участвовать, скажет. – Все молчали. Есть кто-нибудь?

– Клянусь сражаться с тобой до конца и не предавать тебя, – сказал один из рабов дрожащим от сдерживаемого волнения голосом.

– И я! И я! И я! – подхватил хор голосов шепотом.