Текст книги "Марсианские истории"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

XIV. По команде Чека

Туран постепенно раздражался в кандалах. Медленно тянулось время. Молчание и отсутствие событий превращали минуты в часы. Неизвестность о судьбе женщины, которую он любил, превращала эти часы в адскую вечность. Он прислушивался, надеясь услышать чьи-нибудь шаги: тогда он смог бы узнать хоть что-нибудь о судьбе Тары Гелиум. После мучительных часов ожидания, он услышал, наконец, лязг оружия. Идут люди! Он ждал, затаив дыхание. Может, это палачи. Но он все равно ждал их появления. Он расспросит их. Но если они ничего не знают о Таре Гелиум, он ни за что не выдаст укрытия, в котором оставил ее. Они пришли – с полдюжины воинов и офицер, конвоировавшие безоружного мужчину, несомненно заключенного. Туран недолго сомневался в этом, так как вновь приведенного немедленно приковали к цепи, свисавшей со стены. Туран немедленно начал расспрашивать офицера.

– Скажи, – потребовал он, – почему меня захватили в плен? И захватили ли других чужестранцев после того, как я вошел в город?

– Каких других чужестранцев? – спросил офицер.

– Женщину и мужчину с необычной головой? – ответил Туран.

– Возможно, – сказал офицер, – но как их зовут?

– Женщину зовут Тара, принцесса Гелиума, а мужчину – Чек, он калдан из Бантума.

– Это твои друзья? – спросил офицер.

– Да, – ответил Туран.

– Это все, что я хотел узнать, – сказал офицер и по его короткой команде все вышли из камеры.

– Расскажи мне о них, – кричал им вслед Туран. – Расскажи мне о Таре Гелиум. Она жива?

Но офицер не ответил, и вскоре звуки их шагов смолкли в отдалении.

– Тара Гелиум была жива совсем недавно, – сказал прикованный рядом с Тураном пленник.

Воин повернулся к говорившему и увидел человека большого роста, с красивым лицом и благородными манерами.

– Ты видел ее? – спросил он. – Ее взяли в плен? – Она в опасности?

– Ее заключили в крепость Джетан, как приз для следующих игр, – ответил незнакомец.

– А ты кто? – спросил Туран. – И почему ты здесь в качестве пленника?

– Я – А-Кор, двар, хранитель крепости Джетан, – ответил тот. – Я здесь потому, что осмелился сказать правду об О-Таре, джеддаке, одному из офицеров.

– И как тебя накажут? – спросил Туран.

– Не знаю, О-Tap еще не вынес приговора. Несомненно, игры… Может быть, все десять: О-Tap не любит своего сына А-Кора.

– Ты – сын джеддака? – спросил Туран.

– Я сын О-Тара и его рабыни Гайи из Гатола, которая была принцессой у себя на родине.

Туран вопросительно посмотрел на говорившего. Сын Гайи из Гатола! Сын сестры его матери! Следовательно его двоюродный брат. Гохан хорошо помнил удивительное и таинственное исчезновение принцессы Гайи и утана ее персональной охраны. Она была в поездке далеко от Гатола, и, возвращаясь домой, исчезла вместе со всеми сопровождавшими. Неужели такова была ее тайна удивительного исчезновения? Несомненно, это объясняло и множество других подобных исчезновений в истории Гатола. Туран внимательно рассматривал своего соседа, открывая в нем очевидные признаки сходства с сестрой своей матери. A-Кор, должно быть десятью годами моложе его, но такая разница в возрасте едва ли заметна у людей, которые не старятся после совершеннолетия и чья продолжительность жизни достигает тысячи лет.

– А где расположен Гатол? – спросил Туран.

– Точно на восток от Манатора.

– И как далеко?

– Около двадцати одного градуса от столицы Гатола, – ответил А-Кор, – но немного меньше десяти градусов между границами государств. Между ними, однако, лежит горная страна с крутыми ущельями и острыми скалами.

Гохан хорошо знал эту область, лежащую к западу от его родины. Даже воздушные корабли избегали ее из-за предательских потоков, поднимавшихся из глубоких пропастей и из-за абсолютного отсутствия там жизни. Теперь он знал, где расположен Манатор и впервые за несколько недель долгого пути знал, где его родина. А рядом находился человек, такой же пленник, в жилах которого текла кровь его собственных предков – человек, который знал Манатор, его людей, его обычаи, дороги, ведущие из него. Этот человек мог помочь ему, даже просто советом, в конце концов, выработать план освобождения Тары Гелиум и соответственно бегства.

Но рискнет ли он начать обсуждение этого вопроса?

– Ты думаешь, О-Tap приговорит тебя к смерти? – спросил он. – Но за что?

– Он правит своим народом железной рукой, – ответил А-Кор, – и преданность его людей – это преданность длинному ряду великих джеддаков, от которых он происходит. Он человек завистливый и находит способы расправиться с теми, кому происхождение позволяет претендовать на трон и чье высокое положение вызывает к ним уважение среди народа. То, что я сын рабыни, делает меня в глазах О-Тара менее опасным, но я все же сын джеддака и имею право сидеть на троне Манатора, а О-Тар считает, что этот трон предназначен только для него. С этим связано и то, что многие воины, особенно молодые, относились ко мне в последние годы с большим уважением. Я отношу это на счет некоторых черт своего характера, но О-Tap считает, что это проявление намерений определенной группы воинов возвести меня на трон.

И теперь, я уверен, он использует мои слова и попытку защитить девушку Тару, как предлог, по которому можно будет избавиться от меня.

– Но ты мог сбежать в Гатол, – предположил Туран.

– Я думал относительно этого. Но чем бы мне там было лучше? В глазах гатолиан я был бы чужаком, не гатолианином. Они бы относились ко мне, как к чужеземцу, несомненно, как мы в Манаторе обращаемся с чужеземцами.

– Если бы ты заявил, что ты сын принцессы Гайи, я уверен, тебя бы приняли хорошо, – сказал Туран, – кроме того, ты мог бы заработать свободу и гражданство за короткий период работы в алмазных шахтах.

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил А-Кор. – Я думал, что ты из Гелиума.

– Я наемник, – ответил Туран, – и служил во многих странах, в том числе и в Гатоле.

– Об этом говорили мне рабы Гатола и моя мать, прежде чем О-Tap отправил ее в Манатос, – задумчиво сказал А-Кор. – И я думаю, он почувствовал ее власть и влияние среди рабов из Гатола, которых в Манаторе свыше миллиона.

– А эти рабы организованы? – спросил Туран.

А-Кор долго смотрел ему в глаза, потом сказал:

– Ты кажешься мне человеком чести. И я вижу это по твоему лицу, а я редко ошибаюсь в оценке людей, но, – тут от наклонился поближе и прошептал, – даже у стен бывают уши…

И тут Туран получил ответ на свой вопрос.

Поздно вечером пришли воины, сняли кандалы с ноги Турана и повели его во дворец джеддака О-Тара. Они вели его по длинным извилистым улочкам и широким проспектам. И все время с балконов смотрели на них ряды многочисленных горожан. Дворец был полон жизни и деятельности. Проезжали всадники по коридорам и пандусам, соединявшим этажи. Казалось, что во дворце никто не ходит пешком, за исключением нескольких рабов. Расседланные боевые тоты кормились в больших залах, а их всадники, свободные от дежурства, играли в джетан маленькими фигурками, вырезанными из дерева. Туран заметил великолепную архитектуру дворца, щедрое расходование драгоценных камней и металлов, замечательные стенные росписи, изображавшие исключительно военные сцены, главным образом, схватки, происходившие на огромной доске для джетана. Верхушки колонн, поддерживающих потолок в коридорах и залах, через которые они проходили, были сделаны в виде фигур джетана. По тому же пути, по которому провели Тару Гелиум, Туран прошел по тронному залу О-Тара, джеддака. Когда он вошел в зал Вождей, его восхищенное внимание привлекли ряды похожих на статуи воинов. Никогда не видел он таких великолепных воинов, застывших в абсолютной неподвижности. Ни один мускул не дрогнул, ни один хвост не пошевельнулся: всадники были неподвижны, лица их повернуты в одну сторону, копья склонены под одним углом. Эта картина наполняла военного человека благоговейным уважением. Так подействовала она и на Турана, которого вели по залу. У большой двери они остановились в ожидании, пока его не вызовут к правителю Манатора.

Когда Тару Гелиум ввели в тронный зал, У-Top также был в зале и сидел на почетном месте немного ниже трона джеддака Девушку подвели к подножью помоста и остановили перед джеддаком, который сурово смотрел на нее с высоты трона.

– Законы Манатора справедливы, – сказал он, обращаясь к ней, – поэтому тебя привели сюда, где тебя будет судить военная власть Манатора Что можешь сказать в свою защиту?

Тара Гелиум едва сдержала смех, отвечая на нелепое обвинение в колдовстве.

– Культура моего народа очень высока, – сказал она, – но она не может защитить от обвинения в принадлежности к существам, живущим в примитивном и суеверном воображении первобытных людей прошлого. Для тех, кто настолько простодушен, что верит в существование корфалов, не может быть доказательств, которые убедили бы их в обратном – лишь долгие века развития культуры могут освободить их от рабства невежества Я сказала!

– Но ты не отрицаешь обвинения, – сказал О-Тар.

– Чувство собственного достоинства не позволяет мне этого, – высокомерно ответила она.

– Тем не менее, женщина, – послышался глубокий голос со стороны, – я советую тебе отвергнуть обвинение.

Тара Гелиум встретилась с глазами У-Тора, великим джедом Манатоса. У него были глаза сильного человека, но не холодные и жестокие. О-Tap гневно стукнул кулаком по трону.

– У-Top забывает, воскликнул он, – что О-Тар – джеддак!

– У-Top помнит, – ответил джед Манатоса, – что закон Манатора позволяет любому подсудимому получать советы перед судом.

Тара Гелиум поняла, что по каким-то неизвестным причинам этот человек хочет ей помочь, и последовала его совету.

– Я отрицаю обвинение! – воскликнула она громко. – Я не корфал.

– А это мы увидим, – огрызнулся О-Тар. – У-Дор, где свидетели волшебной власти этой женщины?

И У-Дор привел несколько воинов. Один рассказал то немногое, что было известно об исчезновении Э-Меда. Другие рассказывали о пленнике по имени Чек. Полагая, что поскольку Чек и Тара захвачены вместе, то они оба располагают одинаковой волшебной силой и обвинение, предъявляемое одному, должно быть предъявлено и другому. Затем О-Tap вызвал Чека Калдан немедленно был приведен воинами, которые не могли скрыть своего страха перед ним.

– Ты, – сказал О-Tap холодным и обвиняющим тоном, – мне достаточно рассказали о тебе, чтобы пронзить твое сердце сталью джеддака, – как ты овладел мозгом воина У-Вана и внушил ему, что он видит твое безголовое тело. Как ты заставил другого воина поверить, что тебя нет в камере, а осталась в ней только пустая скамья?

– О, О-Tap, это еще не самое страшное! – воскликнул молодой падвар, командовавший воинами, которые привели Чека. – То, что он проделал с И-Завом, полностью подтверждает его вину.

– Что он сделал с воином И-Завом? – потребовал ответа О-Tap. – Пусть говорит И-Зав.

Он был бледен и дрожал, как от нервного шока.

– Пусть мой первый предок будет свидетелем, что я говорю правду. О, О-Tap, начал он. Я был поставлен сторожить этого пленника, который сидел на скамье и был прикован к стене. Я стоял у открытой двери на противоположной стороне комнаты. Он не мог дотянуться до меня, но, О-Tap, да поразит меня Исса, если он не втащил меня к себе, беспомощного, как цыпленка Он тащил меня к себе, величайший из джеддаков, своими глазами. Он устремил свои глаза в мои и потащил меня к себе, затем заставил меня положить меч и кинжал на стол и отойти в угол. Потом, все так же держа меня своими глазами, он отделил свою голову от туловища и она на шести коротких лапах сползла на пол и заползла в нору ульсио, но недалеко, так что его глаза все время удерживали меня на месте. Потом голова выползла оттуда с ключом от кандалов и вновь взобралась на плечи. Пленник снял с себя кандалы и вновь потянул меня к себе, заставил сесть на скамью, где до этого сидел сам, и надел мне на ногу кандалы. И я ничего не мог сделать, а он взял мои два меча и кинжал.

Затем его голова снова исчезла с ключом в норе ульсио. Вернувшись, она взобралась на тело, и он стал на моем месте у стены, и стоял до тех пор, пока туда не пришел падвар.

– Достаточно! – сурово сказал О-Tap. – Оба попробуют меч джеддака, – и, встав с трона, он выхватил свой длинный меч и начал спускаться с трона к пленникам, которых сильные воины держали за руки.

– Подожди, справедливый О-Тар! – воскликнул У-Дор. – Есть еще один подсудимый, ты прикажи позвать того, кто называет себя Тураном. Пусть он предстанет перед тобой вместе с этими.

– Хорошо! – согласился О-Tap, останавливаясь на пол-пути. – Позвать раба Турана!

Ввели Турана и поставили слева от Тары, чуть ближе к трону. О-Tap угрожающе посмотрел на него.

– Ты Туран, – спросил он – товарищ этих?

Воин готов был ответить, когда заговорила Тара Гелиум.

– Я не знаю этого человека, – сказала она. – Кто смеет утверждать, что он товарищ Тары, принцессы Гелиума?

Туран не пытался понять, с какой целью она это делает: голова бесполезна, когда ее права захватывает сердце. Туран знал только, что женщина, которую он любил, отказывается от него. Его сердце не подсказало ему разумное объяснение – она отказалась от него, чтобы не делать его положение более опасным. О-Tap посмотрел сначала на одного, потом на другого пленника, но оба молчали.

– Разве они захвачены не вместе? – спросил О-Tap у У-Дора.

– Нет, – ответил двар. – Тот кто называет себя Тураном, вошел в поисках пищи в город и его заманили в тюрьму. На следующее утро я обнаружил этих двоих на холмах у ворот Врагов.

– Но они друзья и попутчики, – сказал молодой падвар. – Этот Туран расспрашивал меня о тех двоих, называя их по имени и говоря, что они его друзья.

– Достаточно! – констатировал О-Тар, – и все трое должны умереть, – и он сделал еще один шаг по ступенькам.

– Но за что мы умрем? – спросил Чек. – Ваши люди гордятся справедливыми законами Манатора. Разве справедливо убивать чужеземцев, не сказав даже, в чем их вина.

– Он прав, – сказал глубокий голос.

Это говорил У-Top, великий джед Манатоса. О-Tap поглядел на него и нахмурился… Но послышались и другие голоса, требовавшие судебного расследования.

– Тогда знайте, что все равно умрете! – воскликнул О-Тар. – Вы обвиняетесь в корфализме, и так как без вреда для себя вас может убить только джеддак, вас ждет великая честь быть убитыми собственным мечом О-Тара.

– Глупости! – воскликнул Туран. – Разве вы не знаете, что в жилах этой женщины течет кровь десяти тысяч джеддаков? Это Тара Гелиум, дочь Джока Картера, Главнокомандующего Барсума. Она не может быть корфалом. Не могут быть ими и Чек и я. И знайте, что я имею право быть выслушанным вами. Пусть позволят мне поговорить с принцессой Гайей из Гатола, чей сын сейчас находится в тюрьме О-Тара, его отца.

У-Top встал и посмотрел на О-Тора.

– Что это значит? – спросил он. – Этот человек говорит правду? Разве сын Гайи заключенный твоей тюрьмы, О-Тар?

– А какое дело джеддаку Манатоса до заключенных в тюрьмах джеддаков? – гневно спросил О-Тар.

– А вот какое, – ответил У-Top таким низким голосом, что он походил на шепот, однако был слышен во всех уголках огромного тронного зала О-Тара, джеддака Манатора. – Ты отдал мне рабыню Гайю, бывшую принцессу Гатола, так как боялся ее влияния на рабов из Гатола. Я сделал ее свободной, я женился на ней и теперь она принцесса Манатоса. Ее сын – это мой сын, О-Tap, и хотя ты мой джеддак, я заявляю тебе, что за малейший вред, причиненный A-Кору, ты будешь отвечать перед У-Тором из Манатоса.

О-Tap долго глядел на У-Тора, но ничего не ответил, затем он вновь повернулся к Турану.

– Если один из вас корфал, то все остальные тоже. А мы хорошо знаем, что проделывал этот, – и он указал на Чека. – Он корфал, ибо ни один смертный не обладает такими способностями. И так как вы все корфалы, вы умрете.

Он начал спускаться к пленникам, когда заговорил Чек.

– Эти двое не обладают такой силой, как я, – сказал он. – Они обычные безмозглые существа, подобные тебе самому. Я проделал все то, о чем рассказывали тебе твои невежественные воины. Но это лишь доказывает, что я существо высшего порядка по сравнению с вами. Я – калдан, а не корфал. Ничего сверхъестественного и чудесного во мне нет. Для вас все необъяснимое является чудесами. Я легко мог убежать от твоих воинов и спастись из тюрьмы. Но я остался в надежде помочь этим двум бедным глупым созданиям, которые не спасутся без помощи моего разума Они подружились со мной и спасли мне жизнь. Я должен отдать им свой долг. Не убивай их! Убей меня, если хочешь. Я предлагаю свою жизнь, если она утолит твой гнев. Я не могу вернуться в Бантум и все равно умру: тяжело жить среди неразумных созданий, населяющих мир за пределами долины Бантума.

– Отвратительный эгоист! – сказал О-Тар. – Приготовься к смерти и не смей приказывать джеддаку О-Тару. Он вынес приговор и вы все трое испытаете остроту обнаженного меча джеддака. Я сказал!

Он сделал еще один шаг вниз по лестнице и затем произошла странная вещь. Он остался, устремив взгляд в глаза Чека, на месте, покачиваясь взад и вперед. Джед встал и хотел подойти к нему, но Чек остановил его.

– Стой, – сказал он. – Жизнь твоего джеддака в моих руках. Вы верите, что я корфал, значит только меч джеддака может убить меня. Поэтому ваши лезвия не опасны мне. Посмейте только причинить нам вред или приблизиться к джеддаку, пока я не разрешу, и он мертвый опустится на мрамор. Отпустите этих двух пленников, пусть они подойдут ко мне – я должен поговорить с ними. Быстро! Делайте, как я сказал, иначе ваш джеддак умрет.

Стража отступила, освободив Тару и Турана, которые подошли к Чеку.

– Делайте, что я скажу и побыстрее, – прошептал калдан. – Я не могу удерживать его долго, тем более убить. Очень много мозгов направлено против меня, скоро я должен буду выпустить О-Тара из своей власти. Для вас это единственная возможность и ее нужно получше использовать… Под гобеленом, висящим за троном, есть потайной ход. От него ведет потайной ход в тюрьму дворца, где находятся кладовые с едой и напитками. Из тюрьмы другие потайные ходы ведут во все части города. Вы идите тем, что ведет на запад, и он приведет вас к воротам Врагов. Тогда вы будете свободны. Больше я ничего не смогу сделать. Торопитесь, силы оставляют меня. Я не Лууд. Он держал бы этого парня очень долго. Быстрее! Быстрее! Идите!

XV. Старик из подземелья

Я не оставлю тебя, Чек, – просто сказала Тара Гелиум.

– Идите! Идите! – шептал калдан. – Вы мне не поможете. Идите, или я все делаю напрасно.

Тара показала головой.

– Не могу, – сказала она.

– Ее убьют, – сказал Чек Турану.

Воин мгновение колебался между чувством верности этому чужому созданию, отдающему за него свою жизнь, и любовью к женщине. Затем он схватил Тару на руки и вместе с нею побежал к трону О-Тара. За троном он отодвинул гобелен и нашел потайной ход. Он прошел в него, по-прежнему держа женщину на руках, и двинулся по узкому наклонному коридору, который вел на нижние этажи, пока они не дошли до подземной тюрьмы дворца О-Тара. Здесь был целый лабиринт переходов и помещений, вмещавших тысячу укромных мест.

Когда Туран понес Тару к трону, два десятка воинов кинулись было к ним.

– Стойте! – крикнул Чек. – Или ваш джеддак умрет. – И они остановились, подчинившись воле этого странного непознаваемого существа.

Вдруг Чек отвел глаза от глаз О-Тара, и джеддак вздохнул, как человек, пришедший в себя после кошмарного сна и все еще не полностью проснувшийся.

– Смотрите, – сказал Чек, – я оставил вашего джеддака в живых и никому не причинил вреда, хотя вы все были в моей власти.

Ни я, ни мои друзья не причинили никакого вреда столице Манатора. Почему же вы нас преследуете? Дайте нам наши жизни. Дайте нам нашу свободу!

О-Tap, овладевший своими чувствами, наклонился и поднял меч, в зале стояла тишина, все ждали ответа джеддака.

– Законы Манатора справедливы, – сказал он наконец. – Возможно, чужеземец говорит правду. Верните его в тюрьму, догоните тех двух бежавших и верните туда же. По милости О-Тара они будут бороться за свою жизнь на поле джетана на ближайших играх.

Когда Чека уводили из тронного зала, лицо джеддака все еще оставалось пепельно-серым и он выглядел как человек, вернувшийся из загробного мира, куда он заглянул. В чертах его не было спокойствия храбрости, а был страх. В тронном зале были такие, кто понял, что казнь пленников только отложена и что ответственность за случившееся будет переложена на плечи других, и среди понявших это был У-Top, великий джед Манатоса Его искривленные губы выражали презрение к джеддаку, который предпочел унижение смерти. Он понял, что О-Tap утратил большую часть того уважения, которым пользовался, и что за всю жизнь ему не восстановить утраченного им. Марсиане преклоняются перед храбростью своих вождей – тот, кто уклоняется от своей суровой обязанности, теряет их уважение. Многие разделяли мнение У-Тора, что было видно по тишине, наступившей в тронном зале, и суровым усмешкам вождей. О-Тар быстро осмотрелся. Он ощутил враждебность присутствующих и понял его причину, так как внезапно впал в ярость, и, как бы ища на ком выместить только что перенесенный им самим страх, крикнул слова, которые можно было воспринять только как вызов.

– Воля О-Тара, джеддака, – таков закон Манатора! – Закон Манатора справедливый, и он не может ошибаться. У-Дор, распорядись, чтобы беглецов искали во дворце, в тюрьмах и во всем городе.

– А теперь о тебе, У-Top, из Манатоса! – Ты думаешь, что можешь безнаказанно угрожать своему джеддаку, ставить под сомнение его право наказывать предателей и подстрекателей к измене? Что же думать мне о верности того, кто взял в жены женщину, которая была выслана мною из своего дворца за беспрерывные интриги против власти ее джеддака. Но О-Tap справедлив. Объяснись и докажи свое миролюбие, пока еще не поздно.

– У-Тору нечего объяснять, – ответил джед Манатоса, – и он не воюет со своим джеддаком. Но у него есть право, как и у каждого джеда и каждого воина, требовать правосудия от джеддака, если он считает, что кого-либо преследуют несправедливо. С увеличивающимся озлоблением преследовал джеддак Манатора рабов из Гатола с тех пор, как взял к себе неуступчивую принцессу Гайю. Если рабы из Гатола затаили мысли о мести и освобождении, то чего же иного следовало ожидать от гордых и храбрых людей? Я неоднократно советовал быть справедливым по отношению к людям, многие из которых у себя на родине обладали большой властью и уважением. Но О-Tap, джеддак всегда высокомерно отвергал мои предложения. И хотя этот вопрос сейчас встал не по моему требованию, я рад, что так случилось. Пришло время джедам всего Манатора потребовать от джеддака уважения к себе. Знай же, О-Tap, что ты немедленно должен освободить A-Кора или представить его высшему суду Манатора – Собранию джедов. Я сказал!

– Ты сказал хорошо и вовремя, У-Top! – воскликнул О-Тар. – Ты раскрыл своему джеду и другим джедам всю глубину своей неверности, о которой я давно подозревал. A-Кора уже судил и приговорил высший суд Манатора – его джеддак О-Tap, и также ты получишь справедливый приговор из этого высшего источника. Ты арестован. В тюрьму его! В тюрьму У-Тора, лживого джеда!

Хлопком в ладоши он велел окружавшим его воинам выполнить его приказание. Два десятка воинов двинулись к У-Тору, чтобы схватить его. Это были воины О-Тара. Но воины У-Тора, которых в зале было больше, обнажили свои мечи и на ступеньках трона закипела схватка. О-Tap, джеддак Манатора, с обнаженным мечом был готов вступить в рукопашную.

Из других частей огромного здания на звуки боя спешила стража, пока защитников У-Тора оказалось намного меньше, чем нападавших. Джед Манатоса в сопровождении своих воинов медленно отступал по коридорам и комнатам дворца, пока не оказался на улице. Здесь его поддержала армия, вошедшая вместе с ним в Манатор. Они продолжали отступать к воротам Врагов между рядами молчаливых зрителей, глядевших на них с балконов. Выйдя за городские ворота, армия У-Тора расположилась лагерем.

В полутемном помещении под дворцом О-Тара Туран выпустил Тару Гелиум из своих рук и взглянул ей в лицо.

– Прости меня, принцесса, – сказал он, что я не выполнил твоего приказания и оставил Чека, но другого выхода не было. Если бы не он, то я остался на его месте. Скажи, что прощаешь меня.

– Разве могу я не простить, – мягко ответила она. – Но мне кажется, что нехорошо оставлять в беде друга.

– Если бы мы были три воина, то другое дело, – сказал он. – Мы все остались бы и умерли в бою: но ты знаешь, Тара Гелиум, что мы не можем рисковать безопасностью женщины, даже несмотря на риск прослыть бесчестным.

– Я знаю это, Туран, – сказала она. – И никто не может обвинить тебя в бесчестье, зная твою храбрость и преданность.

Он слушал ее с удивлением, ибо это были ее первые слова, адресованные ему, в которых не подчеркивалась разница между положением принцессы и простого наемника. Но как это связано с ее отказом от него там, во дворце? Этого он понять не мог, поэтому вопрос, который все время был у него на уме с тех, пор, как она сказала О-Тару, что не знает его.

– Тара Гелиум, – сказал он. – Твои слова льют бальзам на раку, полученную мною в тронном зале. Скажи мне, принцесса, почему ты отказалась от меня?

Она с упреком взглянула на него своими большими глазами.

– Ты не знаешь, – сказала она, – что это говорили мои губы, а не сердце. О-Tap должен был убить меня за то, что я товарищ Чека, а не за какую-то мою очевидную вину. И я знала, что если у тебя возникнут такие трудности, ты тоже умрешь.

– Значит, ты хотела спасти меня? – воскликнул он с внезапно просветлевшим лицом.

– Да, я хотела спасти моего храброго воина, – ласково сказала она.

– Тара Гелиум, – сказал он, опустившись на одно колено, – твои слова – пища для моего голодного сердца, – и он прижал ее пальцы к своим губам. Она подняла его.

– Не надо коленопреклонения, – сказала она мягко.

Он все еще держал ее руки в своих, они были близки друг от друга и мужчина все еще дрожал от прикосновения к ее телу, когда он нес ее из тронного зала О-Тара. Он чувствовал, что сердце разрывается в его груди, горячая кровь струится по жилам, когда он смотрел на ее прекрасное лицо с устремленными вниз глазами и полураскрытыми губами, за обладание которыми он отдал бы власть над королевством, Вдруг он прижал ее к своей груди, их губы встретились. Но только на мгновение. Подобно тигрице, девушка вырвалась и ударила его. Она отступила назад с высоко поднятой головой и сверкающими глазами.

– Ты осмелился? – воскликнула она.

Его глаза твердо встретили ее яростный взгляд, в них не было стыда или раскаяния.

– Да, я осмелился, – сказал он. – Я осмелился любить Тару Гелиум. Но я не осмелился бы оскорбить Тару Гелиум или любую другую женщину поцелуем, если бы не был уверен в ее любви. – Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. – Посмотри мне в глаза, дочь Главнокомандующего. – сказал он, – и скажи мне, что ты не желаешь любви Турана, наемника.

– Я не желаю твоей любви! – воскликнула она, отступая назад. – Я ненавижу тебя! И отвернувшись, она уткнула в руки лицо и заплакала.

Мужчина шагнул вперед, но его внимание привлекли звуки кашляющего смеха. Повернувшись, они увидели в дверях фигуру незнакомого человека. Это была одна из тех редкостей, которых немного на Барсуме – старик с признаками глубокой старости. Сгорбленный и сморщенный, он больше походил на мумию, чем на живого человека.

– Любовь в подземельях О-Тара! – воскликнул он, и снова его смех нарушил тишину подземелья. – Странное место для ухаживания! Когда я был молод, мы бродили в садах под гигантскими пималиями и прятали наши поцелуи в тенях стремительной Турии. Мы не ходили в мрачные подземелья, чтобы говорить о любви. Но времена меняются, и обычаи тоже меняются, хотя я никогда не думал, что доживу до того времени, чтобы увидеть, что меняются отношения мужчин и женщин. Но мы целовали их тогда. А если они отказывали? Что ж мы целовали их еще! Как давно это было! – старик вновь закашлялся. О, если вспомнить, скольких я целовал, целую армию. Но первая… первую я помню. Она была красивой девушкой и хотела ударить меня кинжалом, когда я поцеловал ее. О, о, как давно это было! Но я целовал ее. Она умерла больше тысячи лет назад, но никогда мне уже не приходилось целовать так при ее жизни, ни после ее смерти. А за нею были и другие… – но Туран, предвидя новые воспоминания о тысячелетней давности поцелуях, прервал.

– Скажи мне, старик, не о своих возлюбленных, а о себе. Кто ты? Что ты делаешь здесь, в подземельях О-Тара?

– Я могу спросить тебя о том же, молодой человек, – ответил старик. – Мало кто приходит в эти подземелья – только мертвецы и мои ученики. А, понял – вы новые ученики. Хорошо! Никогда раньше не присылали женщин учиться великому мастерству у величайшего мастера Времена меняются, они жили лишь для поцелуев и любви. О, какие это были женщины! Я помню одну, пленную с юга… о, это был дьявол, но как она любила! У нее были мраморные груди и огненное сердце. Она…

– Да, да, – прервал его Туран, – мы ученики и желаем получить работу. Веди нас, а мы последуем за тобой.

– О, да, да! Идем! Все торопятся и спешат, как будто впереди нас не ждут бесчисленные мириады веков. О, да, их столько же, сколько и за нами. Две тысячи лет прошло с тех пор, как я разбил свою скорлупу, и всегда спешили, спешили. Манатор остался прежним, за исключением девушек. О, какие у нас были девушки! Я выиграл одну на поле джетана. Она была…

– Веди нас! – воскликнул Туран. – а затем расскажешь нам о ней.

– О, да – согласился старик и начал спускаться куда-то по полутемному проходу. – Идите за мной!

– Мы идем с ним!? – спросила Тара.

– Конечно, – ответил Туран. – Мы не знаем, где находимся, не знаем выходов из подземелья. Я не знаю, где восток, а где запад, но он, несомненно, все это знает, и если мы будем действовать умно, мы все узнаем от него. В конце концов, нельзя вызывать у него подозрений.

И они пошли за стариком вдоль длинных коридоров, и через множество комнат, пока не добрались наконец до комнаты, где на пьедестале возвышалось несколько мраморных плит. На каждой плите, возвышающейся на высоту в три фута, лежало тело человека.

– Мы пришли, – объяснил старик. – Это свежие, и мы будем скоро их обрабатывать. Сейчас я работаю над одним для Ворот Врагов. Он убил много наших воинов. Ему по справедливости отвели место в воротах. Пойдем, посмотрим его.

Он привел их в соседнее помещение. На полу было много свежих человеческих костей, а на мраморной плите – масса бесформенного мяса.