Текст книги "Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг"

Автор книги: Эд Макбейн

Соавторы: Джулиан Саймон,Жан-Пьер Конти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Мой приятель, – сказал Белл. – Пойдем, Дженни.

Клинг услышал приближающиеся шаги. Сосредоточился на своем бокале с пивом. Когда он, наконец, поднял голову, в дверях стоял Белл, а рядом с ним – девушка, и Клинг больше уже не сомневался в его правдивости.

Девушка была чуть выше Молли. У нее, как и у сестры, были русые волосы, только гладко причесанные, и это были самые светлые волосы, которые когда-либо видел Клинг. Почти золотые, как зрелая пшеница, и он сразу понял, что никакая краска здесь ни при чем. Волосы были такими же натуральными, как и лицо, очерченное правильным овалом, с мило вздернутым носиком и большими голубыми глазами. А вот брови были темными, словно природа что-то перепутала. Сочетание их с голубыми глазами и золотистыми волосами было необычайно красиво. Полные губы накрашены светлой помадой, и на них ни следа улыбки.

На ней была прямая черная юбка и синий свитер с подвернутыми до локтя рукавами. Она была девушкой стройной, но с удивительно красивыми бедрами и крепкой пышной грудью, растягивавшей свитер. И ноги у нее тоже были хороши. Колени круглые, икры плавно округлые, и даже простые шлепанцы, в которых она стояла, не убавляли их красоты.

Это была женщина, и красивая женщина. Питер Белл не солгал. Его родственница была лакомым кусочком, просто люкс.

– Дженни, это Берт Клинг. Берт, позволь тебе представить – сестра Молли Дженни Пэйдж.

Клинг встал:

– Мне очень приятно.

– Привет, – ответила Дженни, не отходя от Белла.

– Берт служит в полиции, – продолжал Белл. – Наверно, ты о нем читала. Его ранили в баре в центре города.

– Перед баром, – поправил его Клинг.

– Ну, ладно, – согласился Белл. – Золотце, Молли и мне уже нужно идти, а тут как раз зашел Берт, так что я подумал, что ты не будешь против побыть с ним немного, пока не придет наша няня. Не возражаешь?

– А вы куда? – спросила Дженни.

– Мне уже пора ехать, и заодно я отвезу Молли в кино.

– Ага, – протянула Дженни, подозрительно взглянув на Клинга.

– Ну так как? – не унимался Белл.

– Разумеется, – фыркнула Дженни.

– Я переоденусь и причешусь, – сказала Молли.

Клинг присмотрелся к ней, когда она встала. Теперь он заметил сходство между ней и Дженни, и теперь поверил, что Молли когда-то могла быть очень хорошенькой. Но замужество, материнство, работа и заботы сделали свое дело. Теперь она уже не слишком походила на свою младшую сестру, если когда-то и было так. Выйдя из гостиной, она скрылась за дверью, где, как полагал Клинг, была ванная.

– Прекрасный вечер, – растерянно произнес Клинг.

– Вы так думаете? – спросила Дженни.

– Да.

– Молли! Пошевеливайся! – крикнул Белл.

– Уже иду! – донеслось в ответ из ванной.

– Очень приятная погода. Для осени, разумеется, – сообщил Клинг.

Дженни молчала.

Вскоре Молли вышла из ванной, причесанная, свеженакрашенная. Набросив жакет, она сказала:

– Если пойдешь гулять, Дженни, допоздна не задерживайся.

– Не волнуйся, – ответила Дженни.

– Тогда до свидания. Приятно было познакомиться, Берт. Зайдете к нам еще когда-нибудь, правда?

– Да, разумеется.

Белл остановился у двери.

– Оставляю ее на тебя, Берт, – сказал он. – Пока. Они с Молли вышли, закрыв за собой дверь. В доме наступила гробовая тишина. Слышно было, как отъехала машина. Скорее всего, такси Белла.

– Чья это была идея? – спросила Дженни.

– Не понимаю, – деланно удивился Клинг.

– Пригласить вас сюда. Ее?

– Нет. Питер – мой старый приятель.

– Да?

– Да.

– Сколько вам лет? – поинтересовалась Дженни.

– Двадцать четыре, – ответил Клинг.

– Они что, хотят нас сосватать, что ли?

– Что-что?

– Ну, Молли. Что она задумала?

– Не понимаю, на что вы намекаете.

Дженни заглянула ему в лицо. Глаза у нее были голубые-голубые. Он с удовольствием разглядывал ее, пораженный ее красотой.

– Вы не так глупы, как прикидываетесь, правда?

– Я не прикидываюсь.

– Я спрашиваю, что за планы строит Молли насчет нас с вами.

Клинг улыбнулся.

– Ну, я так не думаю.

– Я бы тоже ей не советовала.

– Кажется, вы не слишком любите свою сестру. Дженни как будто перешла к обороне.

– Я ничего против нее не имею, но…

– Но?

– Никаких но. Моя сестра прелесть.

– Тогда почему же вы на нее сердитесь?

– Я же знаю, что Питер сам не додумался бы позвать фараона, это, должно быть, ее идея.

– Я здесь как друг, а не как полицейский.

– Ну да, разумеется, – посмеивалась Дженни. – Вы лучше допивайте пиво. Я уйду, как только явится няня.

– На свидание?

– А вам-то что?

– Мне?

– Это не ваше дело.

– Спасибо, что вы указали мне мое место.

– Этого я не хотела, – отрезала Дженни.

– Вы выглядите гораздо старше своих семнадцати лет. Дженни на миг прикусила губку.

– И чувствую тоже. Гораздо, гораздо старше, мистер Клинг.

– Берт, – поправил он ее. – Что с вами, Дженни? Пока я здесь, вы ни разу не улыбнулись.

– Не из-за чего.

– У вас проблемы в школе?

– Нет.

– С приятелем?

Она запнулась.

– Нет.

– А-а-а! – дошло до Клинга. – Когда человеку семнадцать, обычно это приятель.

– Нет у меня никакого приятеля.

– Нет? Почему? Он не отвечает взаимностью?

– Перестаньте! – оборвала его Дженни. – Это не ваше дело. Вы не имеете права меня допрашивать.

– Простите, – ответил Клинг. – Я хотел вам помочь. У вас действительно никаких проблем?

– Нет.

– Я имею в виду, с законом.

– Нет. А если бы и были, я не вздумала бы бежать с ними к фараону.

– Я вам друг, помните это.

– Друг, как же.

– Вы очень красивая девушка, Дженни.

– Я уже это слышала.

– Красивая девушка может попасть в плохую компанию. Красивая девушка…

– …как розы цвет… – пропела Дженни. – Нет у меня никакой плохой компании. Только хорошая. Я нормальная здоровая девушка. Оставьте меня в покое.

– Часто ходите на свидания?

– Достаточно.

– Кто-то постоянный?

– Нет.

– Кто-то, кто может стать постоянным?

– Нет. А вы ходите на свидания?

– Почему бы и нет?

– Кто-то постоянный?

– Нет.

– Кто-то, кто может стать постоянным?

– Нет.

– Нет? Почему? Я думала, что герой полицейский должен пользоваться огромным успехом.

– Я застенчивый, – объяснил Клинг.

– Вот в это я верю. Мы знакомы не более десяти минут, и уже обсуждаем мою интимную жизнь. О чем вы спросите меня теперь? О размере бюстгальтера?

Клинг машинально взглянул на ее свитер.

– Я вам помогу, – сказала Дженни. – Третий размер, глубокий, маленький объем.

– Я так и думал, – сказал Клинг.

– Точно. Я и забыла, что вы фараон. А у них верный взгляд. Вы инспектор?

– Я простой патрульный, – сознался Клинг.

– Такой красавчик – и простой патрульный?

– Что же, черт возьми, вас мучает? – спросил вдруг Клинг, повысив голос.

– Ничего. А вас?

– Я никогда не встречал девушку вроде вас. У вас хорошая семья, вы так шикарно выглядите, что любая девушка позавидует, но вы грустны…

– Я – Краса Риверхида, вы не знали? Все местные парни от меня без ума…

– А настроение у вас такое, словно вам шестьдесят, и вы живете в трущобах. Что же вас, черт возьми, мучает?

– Ничего. Разумеется, мне не нравится, когда является фараон и выспрашивает у меня все, что вздумается.

– Вашим показалось, что вы нуждаетесь в помощи, – озабоченно начал Клинг. – Почему – не понимаю. Вы могли бы войти в клетку с тиграми, и они бы вас и пальцем не тронули. Вы как не ограненный алмаз.

– Спасибо.

Клинг встал.

– Поосторожнее со своей красотой, детка. Что от нее останется, когда вам будет лет тридцать пять! – Он шагнул к выходу.

– Берт! – позвала она.

Он обернулся. Она уставилась в пол.

– Простите, – сказала она. – Обычно я не такая противная.

– Ну, тогда что?

– Ничего. К сожалению, я должна справиться сама. Это все. – Она через силу улыбнулась. – Все будет в порядке.

– О’кей, – сказал он. – Не сдавайтесь, выше голову. У каждого есть проблемы. Особенно, когда тебе семнадцать.

– Знаю, – сказала она, все еще улыбаясь.

– Послушайте, я мог бы пригласить вас поесть мороженого или куда-нибудь еще. Чтобы вы немного отвлеклись.

– Нет, спасибо, – отказалась она и взглянула на часы. – У меня свидание.

– Ну, тогда все в порядке. Хорошо погулять, Дженни. – Он взглянул на нее в упор. – Вы очень красивы. Будьте только повеселее.

– Знаю, – ответила она.

– Если вам понадобится помощь, или если вы почувствуете, что я могу вам помочь, позвоните мне в восемьдесят седьмое отделение. – Он улыбнулся. – Я там работаю.

– Ладно, спасибо.

– Может быть, я вас провожу?

– Нет. Я должна дождаться няни.

Клинг щелкнул пальцами:

– Ага… – и снова умолк. – Бели хотите, я подожду с вами…

– Лучше не надо. Но все равно спасибо.

– О’кей, – сказал Клинг. Взглянул на нее еще раз. Лицо ее стало озабоченным, весьма озабоченным. Знал, что нужно сказать что-то еще, но не знал, что.

– Ну ладно, не вешайте нос, – напомнил он ей.

– Не буду. Спасибо.

– Не за что, – ответил Клинг. Открыл двери и вышел на крыльцо.

Дженни Пейдж закрыла за ним.

Глава V

Уиллис не любил сверхурочную работу. Мало кто любит оставаться после работы, разумейся, если за это не платят. Уиллис, как детектив третьего разряда, получал в год 5230 долларов. Ему не платили даже ни за реально отработанное время, ни за количество расследованных случаев. Его постоянным окладом были 5230 долларов, и столько он получал всегда, сколько бы часов ни отработал.

Он был в отвратительном настроении, когда Пузан Доннер позвонил ему в среду ночью. Толкался в отделе, снимал трубку при каждом телефонном звонке и вообще мешал всем, кто пришел на дежурство. Вначале слушал Мейера, который рассказывал Темплу о каком-то случае в 33 участке, где появился некий тип, крадущий кошек. Это ему было неинтересно. Нетерпеливо поглядывая на стоящие часы, он ждал. Домой он ушел в девять, убежденный, что Пузан Доннер этим вечером уже не позвонит.

Когда на следующий день утром в семь сорок пять он пришел на службу, дежурный сержант подал ему записку – сообщение о том, что Доннер звонил ему предыдущей ночью в одиннадцать пятнадцать. Доннер просил срочно ему позвонить. Номер был записан тут же. Уиллис миновал пульт дежурного, свернул направо, где прямоугольная таблица с указующим перстом показывала путь в следственный отдел, поднялся по железной лестнице, свернул туда, где зарешеченное окно пропускало бледные неровные лучи утреннего света в приемную размером полтора на полтора, и потом одолел шестнадцать ступенек на второй этаж. В конце коридора повернулся спиной к дверям, на которых было написано «КАМЕРЫ». Прошел вдоль скамеек, мужского туалета и административного отдела и, наконец, через стеклянные двери вошел в следственный отдел. Кивком приветствовал Хэвиленда и Симпсона, которые пили кофе, направился к своему столу и притянул телефон. Стояло хмурое серое утро, и белые шары светильников заливали помещение неярким светом. Набрав номер, он стал ждать, поглядывая в сторону кабинета Барнса. Двери были распахнуты настежь, что означало – лейтенант еще не пришел. Барнс обычно закрывал двери, как только входил в кабинет.

– У тебя что-то новенькое, Хэл? – спросил Хэвиленд.

– Да, – ответил Уиллис. В трубке он услышал:

– Алло?

Голос был заспанный, но Уиллис узнал голос Доннера.

– Пузан, это Уиллис. Ты мне звонил?

– Что? – переспросил Доннер.

– Говорит детектив Уиллис из восемьдесят седьмого отделения.

– А, привет. Господи, который час?

– Около восьми.

– Вы вообще когда-нибудь спите?

– Что у тебя для меня есть?

– Вы знаете типа, которого называют «капитан Рэндольф»?

– В мою клиентуру он не входит. Кто это?

– Недавно перебрался из Чикаго, но голову даю на отрез, что здесь у него тоже есть грехи. Он грабитель.

– Вы уверены?

– Разумеется. Хотите с ним встретиться?

– Посмотрим.

– Сегодня вечером я собираюсь немного поиграть в кости. Будет и Рэндольф. Можете с ним встретиться.

– Где?

– Я вас возьму с собой, – сказал Доннер. Потом помолчал. – Вы же знаете, турецкие бани нынче дороги.

– Вначале нужно выяснить, о ком идет речь, – сказал Уиллис. – Возможно, эта встреча окажется ни к чему. Вы уверены, что он будет играть в кости?

– Как в самом себе.

– Я тебе позвоню попозже. Будешь на месте?

– До одиннадцати. Потом пойду в бассейн.

Уиллис взглянул на имя, которое он записал на клочке бумаги.

– Капитан Рэндольф. Так его зовут?

– Рэндольф-то да. Но насчет капитана я не уверен.

– Но ты уверен, что ограбления – его рук дело?

– Абсолютно, – подтвердил Доннер.

– Ладно, я тебе позвоню.

Уиллис положил трубку, немного подумал, потом набрал номер отдела идентификации. Москоло, один из служащих административного отдела, вошел в канцелярию и спросил:

– Эй, Хэл, кофе будешь?

– Ага, – кивнул Уиллис и начал объяснять по телефону, что ему нужно.

Отдел идентификации и картотека находились в Главном комиссариате в центре города на Хай-стрит. Работали они двадцать четыре часа в сутки, и единственной их задачей был сбор, подбор и классификация всей информации и описаний преступников. Там была, например, картотека отпечатков пальцев, картотека рецидивистов, списки особ, находящихся в розыске, списки освобожденных условно, картотека отбывших сроки, списки известных азартных игроков, насильников, известных грабителей и сводка по всем картотекам вместе. Фотоархив содержал свыше восьмидесяти тысяч фотографий преступников. А поскольку всех, кого обвиняют в преступлениях, или тех, чье преступление доказано, обязательно фотографируют, картотеки постепенно расширялись и непрерывно модернизировались. Поскольку отдел идентификации получал и обрабатывал двести шестьдесят тысяч комплектов отпечатков пальцев в год и поскольку он удовлетворял запросы по двумстам пятидесяти тысячам уголовных дел из комиссариатов всей страны, пожелание Уиллиса удовлетворить было нетрудно.

Через час ему уже принесли целый конверт бумаг. Первой фотокопией, которую Уиллис выловил из конверта, была учетная карточка Рэндольфа с отпечатками пальцев. Уиллис торопливо просмотрел ее. На этой стадии расследования отпечатки еще были ни к чему. Тогда он достал из конверта следующий материал – фотокопию оборотной стороны учетной карточки.

ШШШШШШШШШШШШШШШШШШШ

Уиллис просмотрел и прочие бумаги из конверта. Там была и справка о том, что второго мая 1950 г. Рэндольфа через восемь месяцев выпустили из Бэйли Айленда под честное слово за хорошее поведение. Чиновнику, который его оформлял, заявил, что хотел бы вернуться в Чикаго, где родился и куда собирался вернуться, демобилизовавшись с флота. Ему оформили документы, и 5 июня он отправился в Чикаго. Там была справка из чикагской полиции, куда переслали дело и материалы на Рэндольфа. Он вроде бы никак не нарушил своего честного слова.

Уиллис начал копаться в материалах и обнаружил копию личного дела Рэндольфа времен службы на флоте. Его призвали 8 декабря, через день после нападения на Перл-Харбор. Тогда ему было двадцать три, почти двадцать четыре. Дослужился до капрала, участвовал в десантах на Иводзиме и Окинаве и лично уничтожил пятьдесят четыре японских солдата. 17 июня 1945 года при наступлении шестой дивизии морской пехоты на город Мезадо был ранен в ногу. Его отправили в госпиталь в Перл-Харбор. Когда выздоровел, перевели в Сан-Франциско, где демобилизовался с почестями.

А через четыре года напал на пятидесятитрехлетнего мужчину, чтобы забрать у него бумажник. И теперь, если верить Доннеру, он снова в городе и грабит людей. Уиллис взглянул на часы, потом набрал номер Доннера.

– Алло? – отозвался тот.

– Насчет игры в кости, – сказал Уиллис. – Я буду.

В кости каждый раз играли в новом месте. В этот вечер, в четверг, – в складе недалеко от приморской автострады. Уиллис в соответствии с духом события надел спортивную рубашку с рисунком из лошадиных голов и спортивный пиджак. Встретившись с Доннером, едва его узнал. Желеобразная трясущаяся гора белого мяса, дышавшая паром в турецких банях, каким-то образом приобрела форму и даже солидность, когда втиснулась в темно-синий костюм.

Доннер всегда выглядел внушительно, но теперь казался гигантским, как сказочный великан, производил величественное впечатление и держал себя почти по-королевски. Они с Уиллисом обменялись рукопожатием, во время которого из ладони Уиллиса в ладонь Доннера перекочевала десятка. Потом направились к складу, где их ждали кости и капитан Рэндольф.

Тип у бокового входа узнал Доннера, но молчал, пока Доннер не представил ему Хэла Уиллиса как «Вилли Харрела, моего старого друга». Потом впустил их в склад, где внутри все было погружено во тьму. Только в одном углу горела лампочка. Остальное пространство было заполнено чем-то похожим на холодильники и стеллажи.

– Охрана договорилась с полицейским патрулем, – объяснил Доннер. – Так что нас тут беспокоить не будут.

Они шли через склад, каблуки звонко цокали по бетонному полу.

– Рэндольф – вон тот, в зеленом пиджаке, – показал Доннер. – Вас познакомить или вы сами?

– Лучше уж сам, – сказал Уиллис. – Если произойдет прокол, не хотелось бы засветить тебя. Ты слишком ценен.

– Но это уже случилось, – заметил Доннер. – Ведь я вас провел сюда, не так ли?

– Ну да, но я бы мог быть таким хитрым жлобом, что одурачил и тебя, а?

– Ну, вы даете, – удивился Доннер. А потом шепотом, чтобы его комплимент не так походил на лесть, добавил: – Вам палец в рот не клади.

Если Уиллис его и услышал, то не подал виду. Они направились в освещенный угол, где был расстелен брезент. Доннер присоединился к игрокам. Уиллис подался к группе стоявших напротив и протиснулся к Рэндольфу. Кон держал низкий парень в котелке.

– На что поставил?

Рэндольф взглянул на Уиллиса сверху вниз. Он был высок, с каштановыми волосами и синими глазами. Шрам от ножа на виске придавал довольно приятному лицу суровый вид.

– На шестерку, – ответил он.

– Рискованно играет?

– Не очень, – ответил Рэндольф.

Тип в котелке собрал кости и метнул еще раз.

– Дай Бог шестерку, – взмолился кто-то в группе.

– Не лезь под руку, – рявкнул другой.

Уиллис просчитал по головам. Вместе с ним и Доннером игравших было семеро.

– Шестерка, – объявил тип в котелке, забрал с брезента большинство банкнот, оставив на нем двадцать пять долларов. Потом снова собрал кости и сказал:

– Ставлю двадцать пять.

– Ставлю столько же, – сказал здоровенный парень сиплым голосом, бросив на брезент две десятки и одну пятерку. Тип в котелке метнул снова.

– На семерку, – сказал он.

Уиллис наблюдал за ним. Кости подпрыгнули и остановились.

– Четыре, – сказал котелок.

– Два к одному, на четыре, – сказал Уиллис и вытащил десятку.

Тип напротив сказал:

– Принимаю, – и дал ему пятерку.

Котелок бросил снова.

– Рисково играешь, – шепнул Рэндольф Уиллису.

– Ты же сказал, не особенно.

– Но с каждым коном он все опаснее, смотри!

Котелок выбросил шесть, потом пять. Тип напротив спросил Уиллиса:

– Ставим еще?

– Идет, – ответил Уиллис. Подал ему десятку, тип покрыл ее пятеркой. Котелок метнул кости. Теперь вышла его четверка. Уиллис отдал тридцать долларов типу напротив. Котелок оставил на брезенте пятьдесят.

– Зайду на половину, – сказал Сиплый.

– Я добавлю, – сказал Уиллис.

Оба они бросили на брезент деньги.

– Ненормальные, – констатировал Рэндольф.

– Я пришел сюда играть, – объяснил Уиллис. – А если бы у меня дрожали поджилки, сидел бы дома.

Котелок выбросил семь с первого раза.

– Дьявол, – взорвался Сиплый.

– Сотня моя, – ухмыляясь, заявил Котелок.

– Твоя так твоя, – ответил Уиллис. Доннер, стоявший напротив, взглянул на него с сомнением. У Сиплого брови полезли на лоб.

– Лихой игрок попался, – заметил Котелок.

– А что здесь, кружок кройки и шитья или игра в кости? – сказал Уиллис. – Играй! Шесть к пяти, не восемь, – продолжал Уиллис. Остальные молчали. – Нет, восемь к пяти. – Шесть к пяти была верная ставка.

– Идет, – ответил Сиплый, подавая пятерку Уиллису.

– Кидай! – требовал Уиллис.

Котелок метнул.

– Две шестерки, – объявил Рэндольф. Покосился на Уиллиса. – Ты выиграл восемь.

– Та же ставка? – спросил Сиплый.

– Та же.

– Твоя очередь, – подал пятерку Рэндольф.

– Я уж думал, с этим парнем лучше не связываться, – сказал Уиллис и усмехнулся Рэндольфу.

– И волк в овечью шкуру влезет, – ответил Рэндольф.

Котелок выбросил свою восьмерку… Сиплый забрал свои деньги у Уиллиса и Рэндольфа. Парень с кривым носом на другой стороне круга вздохнул.

– Ставлю двести, – объявил Котелок.

– Пошел по крупному, да? – отозвался Кривой Нос.

– Если боишься погореть, иди домой и вытри нос, – посоветовал ему Рэндольф.

– Кто ставит двести? – переспросил Котелок.

– Ставлю пятьдесят, – выдохнул Кривой Нос.

– Осталось сотня и полсотни, – сказал Котелок. – Кто еще?

– Вот кто. – Уиллис бросил на брезент сотенную.

– Я дам оставшиеся пятьдесят, – сказал Рэндольф и придвинул деньги к сотне Уиллиса. – Кидай же!

– Тоже мне, важные игроки, – сказал мужчина с одутловатым лицом, стоявший возле Уиллиса. – Одно жулье.

Котелок метнул. Кости покатились по брезенту. Одна остановилась. На ней была двойка. Другая уткнулась в нее и замерла пятеркой кверху.

– Семь, – усмехнулся Котелок.

– Везет же, – пробормотал Кривой Нос.

– Ставлю, – вмешался Сиплый. – Ставлю четыреста долларов.

– Ну дела, – возмутился Кривой Нос, – хочешь нас разорить?

Уиллис оглядел публику. У Кривого Носа при себе был револьвер.

Его контуры четко проступали сквозь пиджак. И если он не ошибался, Котелок и Сиплый тоже были при оружии.

– Захожу на половину, – заявил Уиллис.

– Кто-нибудь еще добавит две сотни? – взывал Котелок.

– Не дави на нервы, – сказал Рэндольф. – Ставлю. – И бросил на брезент две сотни.

– Кидай, – потребовал Уиллис. – Да потряси как следует!

– Фокус-покус-чирвирокус, – захохотал Котелок и выбросил одиннадцать. – Ну, ребята, сегодня мне везет. Ставлю все! – заявил он. – Кто смелый?

– Полегче, приятель, – отозвался Уиллис.

– Ставлю восемь сотен, – настаивал Котелок.

– Покажи кости, – негромко сказал Уиллис.

– Что?

– Говорю, я хотел бы посмотреть кости, – повторил Уиллис. – Уж больно ловко они крутятся, не иначе с секретом.

– Секрет – в ловкой руке, приятель, – сказал Котелок. – Так ты ставишь против меня или нет?

– Нет, пока не увижу кости.

– Значит, ты не играешь, – сухо констатировал Котелок. – Кто ставит?

– Покажи нам кости, – сказал Рэндольф. Уиллис взглянул на него. Бывший моряк на последнем кону залетел на две сотни. Уиллис намекнул, что в костях что-то нечисто, и Рэндольфу тоже сразу захотелось на них взглянуть.

– Кости в порядке, – твердил Котелок.

Сиплый как-то странно взглянул на Уиллиса.

– Кости в порядке, – вмешался он. – Мы тут играем честно.

– Я утверждаю, что катятся они как-то странно, – настаивал Уиллис. – Докажите, что я не прав.

– Не нравится игра, убирайся, – выступил Кривой Нос.

– Я в эту игру вложил полтысячи, – фыркнул Уиллис. – Так что кости, считай, уже мои. Так я их увижу или нет?

– Ты привел сюда этого типа, Пузан? – спросил Сиплый.

– Да, – сознался Доннер. Он начал потеть.

– Где ты его раскопал?

– Мы встретились в баре, – вмешался Уиллис, сознательно исключая Доннера из игры. – Я сказал ему, что хочу поразвлечься. Но костей с фокусами я не ожидал.

– Тебе же говорят, что кости в порядке.

– Тогда дайте мне на них взглянуть.

– Будешь на них смотреть, когда до тебя дойдет очередь, – отрезал Котелок. – Пока кости мечу я.

– Никто не будет метать, пока я не увижу кости, – настаивал Уиллис.

– Богом клянусь, ты нарываешься, – заметил Сиплый.

– А ты попробуй, – мягко ответил Уиллис.

Сиплый смерил его взглядом, видимо, пытаясь понять, вооружен ли он. Решив, что нет, заорал во все горло:

– Убирайся отсюда, салага вонючая, пока я тебя не вздрючил.

– А ну, попробуй, ты, куча дерьма, – заорал в ответ Уиллис.

Сиплый с яростью уставился на Уиллиса, а потом совершил ту же ошибку, что и бесчисленное множество его предшественников. Дело в том, что по внешности Уиллиса невозможно было догадаться, на что он способен. По нему не было видно, что он мастер дзю-до и что ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы сломать вам хребет. Сиплый, разумеется, решил, что перед ним задиристый слабак, и ринулся вперед, готовый оставить от него одно мокрое место.

Учитывая эту ошибку, он был, мягко говоря, несколько удивлен дальнейшим ходом событий.

Уиллис не смотрел Сиплому ни в лицо, ни на руки. Следил только за ногами, чтобы атаковать, когда правая нога Сиплого будет в воздухе. Резко упал на правое колено и схватил Сиплого за левую лодыжку.

– Эй, какого черта… – рявкнул Сиплый, но это было все, что он смог сказать. Уиллис рванул лодыжку к себе и вверх. В тот же миг правой рукой ударил Сиплого в живот. Сиплый видел, как его противник падает на колено, чувствовал, как стальной хваткой сжимает его лодыжку, и вообще его потряс сильный удар в живот, но он не знал, что мастер демонстрирует на нем «бросок за стопу». Он только почувствовал, что рухнул назад и так приложился на бетонный пол, что дух перехватило. Встряхнув головой, взревел и вскочил на ноги.

Уиллис стоял лицом к нему и улыбался.

– Ничего, засранец, – сказал Сиплый, – ничего, я тебе, дерьмо вонючее, сейчас задам, – to снова кинулся на него.

Уиллис и глазом не повел. Стоял, спокойно выпрямившись, улыбался, ждал и сразу атаковал.

Схватив Сиплого за левую руку в локте, подхватил ее правой. Моментально выкрутил Сиплому левую руку вверх, а свою левую просунул ему под мышку. Крутнулся вправо, перебросил руку Сиплого через плечо и рванул ее вниз коротким движением локтя. И тут же Уиллис резко наклонился вперед, так что Сиплый потерял равновесие, Уиллис сделал короткий рывок, предусмотрительно освободив локоть Сиплого, чтобы не сломать ему руку, и тот уже делал сальто вперед, иллюстрируя «бросок через плечо», и снова впечатался в бетон.

Сиплый снова потряс головой, весь не в себе. Попробовал встать, потом снова сел и все еще тряс головой. На той стороне круга рука Кривого Носа вдруг скользнула за пазуху.

– Ну-ка не дергайся! – крикнул кто-то.

Уиллис обернулся. Рэндольф сжимал в руке револьвер сорок пятого калибра, держа на мушке остальных.

– Спасибо, – сказал Уиллис.

– Забери наши восемь сотен, – приказал Рэндольф. – Не люблю жуликов.

– Эй, это мои деньги, – закричал Котелок.

– Были наши, – уточнил Рэндольф.

Уиллис взял деньги и положил их в карман.

– Пошли, – сказал Рэндольф. Они зашагали к боковым дверям; Рэндольф не спускал взгляд и свою сорокопятку с кучки игроков. Здоровенный тип, пропустивший их внутрь, казался растерянным, но ничего не сказал. Большинство людей тоже ничего бы не сказали, оказавшись с глазу на глаз с револьвером сорок пятого калибра.

Потом Рэндольф и Уиллис пустились вниз по улице. Рэндольф сунул револьвер в карман и на углу остановил такси.

– Нет желания выпить кофе? – спросил Рэндольф.

– Почему бы и нет, – согласился Уиллис.

Рэндольф протянул пятерню:

– Я Капитан Рэндольф.

Уиллис ее пожал.

– А я Уилли Харрис.

– Где ты научился дзю-до?

– На флоте, – сказал Уиллис.

– Похоже. Я тоже служил на флоте.

– Ты меня не разыгрываешь? – сыграл удивление Уиллис.

– В шестой дивизии морской пехоты, – гордо заявил Рэндольф.

– А я был в третьей, – похвалился Уиллис.

– Высаживался на Иво?

– Да, – подтвердил Уиллис.

– Я был и на Иво, и на Окинаве. Когда мы добрались до Иводзимы, нашу часть прикомандировали к пятой дивизии.

– Там было чертовски жарко, – заметил Уиллис.

– Это ты мне говоришь? Но все равно на войне было здорово… Хотя я на Окинаве получил по ногам.

– А мне повезло, – сказал Уиллис. Поискал вокруг дерево – постучать, – а потом постучал себе по лбу.

– Думаешь, мы уже оторвались от этих засранцев? – спросил Рэндольф.

– Пожалуй.

– Станьте где-нибудь здесь, – сказал Рэндольф таксисту. Шофер свернул к тротуару, Рэндольф рассчитался с ним и добавил на чай. Они стояли на тротуаре, Рэндольф оглядывал улицу.

– Вон там что-то есть, где можно выпить кофе, – сказал он, показав пальцем.

Уиллис извлек из кармана восемьсот долларов.

– Половина твоя, – сказал он и протянул деньги Рэндольфу.

– Мне тоже показалось, что кости у них уж больно верткие, – сказал Рэндольф, принимая деньги.

– Да, – сухо ответил Уиллис. Открыв двери маленького кафе, они направились к столику в углу. Заказали кофе с французскими рогаликами. Пока их не обслужили, сидели молча.

– Хороший кофе, – похвалил Рэндольф.

– Да, – кивнул Уиллис.

– Ты местный?

– Да. А ты?

– Я родом из Чикаго, – сказал Рэндольф. – Сюда я приехал, когда меня демобилизовали. Уже четыре года, как я бросил тут якорь.

– Когда тебя демобилизовали?

– В сорок пятом. В пятидесятом я вернулся назад в Чикаго.

– Что ты делал до сорок девятого?

– Ну, какое-то время я сидел, – сказал Рэндольф и подозрительно посмотрел на Уиллиса.

– А кто не сидел? – пожал тот плечами. – Что тебе пришили?

– Ну, я напал на одного старого хрена.

– А почему ты вернулся назад?

– А тебя за что замели? – вопросом на вопрос ответил Рэндольф.

– Ни за что, – уклонился Уиллис.

– Ну ладно, кончай жаться.

– Тебе что, полегчает, если узнаешь?

– Мне интересно, – объяснил Рэндольф.

– Изнасилование, – выдавил Уиллис.

– Ну, даешь, – Рэндольф вытаращил глаза.

– Ну, это было не так, как говорится. Я гулял с этой девицей, и уж она напрашивалась, как никто… И вот как-то раз ночью…

– Понимаю, конечно.

– Точно?

– Разумеется. А ты что думаешь, нужен мне был тот старый хрен, а? Мне нужны были деньги, и все.

– Чем ты теперь живешь? – полюбопытствовал Уиллис.

– Работаю.

– Кем?

Рэндольф замялся.

– Шофером на грузовике.

– Ну да?

– Да.

– И у кого ты работаешь?

– Ну, как раз сейчас я не работаю шофером.

– А чем тогда ты сейчас занимаешься?

– Есть кое-какая работенка, дающая текущий доход. – Рэндольф помолчал.

– Ты подыскиваешь дело?

– Возможно.

– Ну, два мужика всегда могут договориться.

– О чем?

– Догадайся, – заметил Рэндольф.

– Кончай разговоры. Если есть предложение, говори прямо.

– Я тут трясу народ понемногу, – сознался Рэндольф.

– Старых козлов?

– Старых или молодых, какая разница?

– Ну, больших денег так не добудешь.

– Если в подходящем месте…

– Не знаю, – засомневался Уиллис. – Не нравится мне эта идея – трусить стариков, – он помолчал, – и женщин.

– А кто говорит о женщинах? Я держусь от них подальше. С бабами одни неприятности.

– Думаешь? – спросил Уиллис.

– Да ясно же. Господи, да ты-то уж должен это знать. Сразу пришьют тебе не только ограбление, но и попытку изнасилования. Даже если ты к бабе и не прикоснешься.

– В самом деле? – Уиллис был несколько разочарован.

– Разумеется. Я держусь от них подальше, как от бешеных собак. И, кроме того, женщины не носят при себе больших денег.

– Ага, – протянул Уиллис.

– Так что ты скажешь? Ты знаешь дзю-до, я тоже. Мы с тобой могли бы обобрать весь город.

– Не знаю, – ответил Уиллис, уже убежденный, что Рэндольф – не тот, кто ему нужен, но хотевший услышать больше, чтобы арестовать его за кражи. – Расскажи мне, как ты это делаешь.

На одном конце города беседовали эти двое, на другом – лицом в луже крови лежала девушка.