Текст книги "Королевский флеш"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Да плевать мне, – ответила Дейзи. – Вы все равно не заставите меня в четверг участвовать в вашем деле.

– Похоже, ты не поняла, – сказал Арчи. – Без тебя дела не будет. Если ты не задержишь Рида в мастерской…

– Что тебе от меня надо, парень?

– Мне надо, чтобы он стопроцентно застрял в мастерской. Мы не хотим напороться на него в доме.

– Ты поняла, Дейзи? – сказал Алекс.

– Нет, не поняла.

– Да что тут понимать! – взорвался Арчи. – Мы не хотим светиться, не хотим, чтобы этот тип нас увидел!

– А я не хочу, чтобы он заподозрил меня, — ответила Дейзи. – Поймите, если легавые появятся у меня на пороге, чтобы спросить, что да как, и узнают, что я и так уже влипла из-за того, что пырнула того моряка, что они подумают? Они сразу поймут, что я все это устроила. Нет, сэр, мне все это на фиг не нужно.

– У тебя нет выбора, – сказал Арчи. – Если ты не пойдешь туда в четверг, мы доберемся до твоей задницы.

– Не заставите, – отрезала Дейзи и покачала головой. Алекс заметил, что она поигрывает с застежкой сумки. Он не знал, лежит ли там еще нож – наверняка легавые забрали его, когда арестовали ее. Но это было в четверг, а сейчас воскресенье, и уж если Томми купил себе этот хренов пистолет за двести сорок баксов, то Дейзи и подавно могла купить новый нож за четверть доллара. Он боялся ножей больше, чем пистолетов. Он знал, каково это, когда тебя режут. Стоит только пораниться, нарезая хлеб, и почувствуешь, каково это. Пистолеты – другое дело, он видел стрельбу только по телевизору или в кино, знал, что они могут сделать, но понятия не имел, каково это – схватить пулю. Ба-бах – дырка, человек падает мертвым. Почти не верится. Но нож… Он не хотел, чтобы эта одноногая сучка, или кто еще, его порезала. Их тут было двое, и он не думал, что она настолько дура, чтобы на это решиться, разве что они ее вынудят. Он надеялся, что Арчи только пугает, что покалечит ее, – она явно боялась грядущего четверга, а перепутанный человек способен на все. Он почти готов был сказать – да хрен с ней, когда заговорила Дейзи.

– Я могу послать вместо себя кого-нибудь другого, если вам так не терпится провернуть это дельце.

– В смысле? – тут же сделал стойку Алекс.

– Я позвоню мистеру Риду и скажу, что пришлю другую девушку.

– Ты делала такое раньше?

– Временами. Когда у меня были месячные, например. А однажды я прислала замену, когда болела.

– И как он?

– Ему было все равно, только чтобы девушка была черная. Он думает, что может обмануть шофера, сказав, что девушка приезжает прибираться в мастерской. Все они знают, что мы проститутки, я разок трахнулась с одним из них, когда ехала назад в город. Хочешь другую девушку – пришлем другую. Так что, стрясись что, он даже и знать не будет, кто она, даже и настучать не сможет.

– Это плохо, – сказал Арчи.

– Почему бы и нет?

– Потому что нам придется посвящать в дело левого человека. Придется сказать ей, что мы будем в доме, чтобы она держала его в мастерской. Я не стану рисковать шкурой ради какой-то левой проститутки.

– А почему левой? – спросила Дейзи.

Мужчины переглянулись. Имя пришло в голову прежде, чем они успели подумать о ней. Алекс помедлил, не желая быть первым, кто предложит эту кандидатуру, не желая, чтобы Арчи подумал, что он предлагает ее только потому, что она должна ему – ведь из ее доли он получит то, что она ему задолжала, да и Транзиту она сможет заплатить.

– Китти, – сказал Арчи. – Почему бы не задействовать Китти?

* * *

В тот день дождило.

– Этот хренов дождь прямо как накаркали, – пожаловался Арчи.

– Все на пользу, – ответил Алекс.

– С чего это? Просто вымокнем, вот и все.

– Дождь стучит по крыше, и Рид не услышит, что мы в доме.

– Он так и так нас не услышит, – ответил Арчи. – А дождь приносит неудачу.

Они намеревались сегодня использовать машину той социальной работницы, но в последний момент она позвонила Арчи и сказала, что у нее приезжает брат из Калифорнии и надо его встретить в аэропорту имени Кеннеди. Брать машину напрокат было куда рискованнее, но они подготовили себе алиби на случай, если кто-то засечет номер автомобиля и сообщит в полицию. Алиби представляло собой вариант того, что Алекс придумал в Уайт-Плейнс, как раз перед тем, как напоролся на старуху. (Иисусе, только бы в доме Рида не было никаких больных старух!) Если к Арчи придет полиция – именно он взял машину, – он скажет, что кто-то угнал ее прямо от дома и пригнал назад тремя часами позже. Наверное, детишки катались. Скорее всего коп согласится.

Но, предположим, они попытаются доказать, что именно Арчи сидел за рулем, когда машину видели в Пост-Миллз. Тогда они могут рыться в этом дерьме до Судного дня. Если тебя не взяли с поличным прямо в доме или на выходе с соответствующими инструментами или вещами, то пусть хоть десяток людей видели этот номер, все равно тебя не смогут арестовать. Другое дело, если старуха тебя опознает и скажет – вот этот был у меня в доме. Но по номеру машины? Конечно, машина социальной служащей была бы безопаснее, поскольку все неприятности достались бы ей, а Арчи мог бы заявить, что даже сквозь дырку в стене ее не видел. Но и так все в порядке. В любом случае попадаться они не собирались. Единственным, кто мог бы их засечь, был Рид Третий, а он будет заниматься любовью с Китти в мастерской.

О деле ей рассказали в понедельник. Они сидели на кухне в ее гарлемской квартирке, и она внимательно их слушала. И вдруг широкая улыбка расцвела на ее распухших губах. Как она объяснила, это Транзит разбил ей губу. Он направил ее к психу, запросы которого были слишком эксцентричными даже для проститутки. Транзиту это не понравилось. Он сказал ей – ты или профессионалка, или нет, а затем начал ее избивать. Она показала огромный багровый кровоподтек на левой груди и обматерила Транзита так, как только проститутка может, пожелав, чтобы его зараза хватила и чтобы у него все достоинства отгнили. Они ей объяснили, что Дейзи по-прежнему рассчитывает на долю в добыче за наводку и что это будет из доли Китти. Но даже и в этом случае она может получить даже больше, чем нужно, чтобы откупиться от Транзита. Они сказали ей, что Дейзи уже позвонила Риду и что он ожидает ее в четверг ровно в полдень. Рид позвонит Дейзи в четверг, как только его жена уедет в город, чтобы дать знать, что небосвод чист. А Китти остается только встретиться с Дейзи и выяснить, как лучше всего удержать Рида в мастерской, пока они будут обчищать его дом. Китти сказала, что это пахнет вкусно, как пирог.

Машина пробиралась сквозь дождь, но они знали дорогу в Пост-Миллз наизусть, как лошадь знает дорогу в стойло, сказал Арчи. Они ездили в Пост-Миллз во вторник, поскольку Алексу внезапно пришло в голову, что телефонный кабель в доме Рида может быть проложен под землей. Владельцы многих современных домов не желают портить пейзаж и, вместо того чтобы проводить телефонные или электрические провода от дороги до дома поверху, прячут их в земле. В этом случае щиток ставится где-то в доме, а не на внешней стене – все по той же причине: чтобы не портить внешнего вида. Щиток – маленькая коробочка с плавким предохранителем и угольным стержнем внутри, и действует она согласно названию – защищает. От электрических разрядов. Если такой коробочки нет, то, когда вы говорите по телефону, у вас в ушах грохочет гром, а потом вам еще предстоит узнать, как молния вырубает все электричество в доме. Провода от клемм полюсов входят в щиток, а от него уже идет разводка к различным телефонным аппаратам. Если провода в доме Рида проходят под землей, то щиток скорее всего где-то в доме, вероятнее всего, в цоколе или в гараже. Если так, то им придется сначала войти в дом и перерезать провода, что нелепо, поскольку перерезать их они собирались как раз для того, чтобы войти в дом. Они были готовы отказаться от дела, если телефонный провод будет проложен под землей.

Они ехали по Пемброк-роуд, высматривая столбы с телефонными проводами, и, когда увидели такой столб у дома Ридов и два провода, тянущиеся над каменной стеной, переглянулись и усмехнулись друг другу. Затем, поскольку уж приехали, они поездили туда-сюда, чтобы подыскать местечко получше для парковки машины. Они не хотели оставлять ее прямо напротив входной двери, поскольку старик Рид Третий мог услышать, как они подъезжают, выскочить из постельки, где он будет лежать вместе с Китти, и вызвать полицию. Они нашли в лесу просеку где-то в тысяче ярдов от подъездной дорожки к дому – старую грязную дорогу, заросшую сорняком. По обе стороны стояли два сгнивших столба – наверное, когда-то здесь шли лесозаготовки. Они вышли из машины, чтобы проверить цепь между столбами, увидели, что ее легко можно снять, и решили – именно здесь они и оставят машину, когда будут шуровать в доме. Потом они поехали обратно в город, пожали друг другу руки перед тем, как распрощаться, словно они уже провернули дельце на пятьсот тысяч баксов и поздравляют друг друга.

Дворники все время сгоняли воду со стекла, ласковая теплая струя воздуха из обогревателя обдувала ветровое стекло. Часы на панели показывали одиннадцать десять, они только что проехали Гринвичскую заставу. Через двадцать минут они будут в Пост-Миллз, ну, через полчаса в крайнем случае. Рид Третий позвонил Дейзи в девять тридцать сообщить, что его жена уехала. Он задавал много вопросов о той девушке, которую направляла к нему Дейзи. Та разрекламировала товар и попросила его быть с ней поласковее, поскольку она не просто личная ее подруга, но и лакомый кусочек. Между ними было что-то такое, что бывает между мужем и женой, что-то по-настоящему особенное. Прислушиваясь к ритмичному шороху дворников по стеклу, Алекс думал о Риде и Дейзи, о себе и Джессике, о длинном разговоре, который был у них сегодня ночью.

Они говорили большей частью о том, как завязать. Она – с замужеством, он – с этой бездарной жизнью. Бездарной. Не в финансовом смысле – он ожидал огрести по меньшей мере шестьдесят тысяч. Если они возьмут полмиллиона. Тридцать процентов – это будет сто пятьдесят тысяч. Дейзи пойдет, скажем, десять тысяч за наводку, Китти, положим, еще десять, а остальное поделят они с Арчи. Это не в прямом смысле бездарная жизнь. «Да, – сказала Джессика, – но если тебя возьмут, Алекс, что тогда будет с нами?» Он успокоил ее, заверил, что это просто невозможно, что они подготовились весьма тщательно, и все это очень вкусно пахнет. Он воспользовался выражением Китти – вкусно пахнет. «Я умру, если с тобой что-нибудь случится, – сказала Джессика. – Я умру, если тебя схватят и посадят». Он снова попытался успокоить ее.

Теперь он раздумывал над словами Джессики. В замкнутом душном салоне автомобиля, в молчании, нарушаемом только шорохом дворников по стеклу, монотонным гудением мотора и шипением шин по сырому асфальту, он думал, есть ли хоть малейшая возможность, что его возьмут. Китти уже ехала к Риду на такси, покинув квартиру в тот самый момент, когда Дейзи позвонила ей, чтобы сказать, что все в порядке. Они договорились с Вито Болоньезе по поводу мехов, а с Генри Грином – по поводу драгоценностей. Они сказали Генри, что не знают в точности, сколько возьмут в этом доме, но, судя по описанию Дейзи, похоже, куш будет очень большой. Генри захотел узнать, что они имеют в виду под словами «очень большой», и они ответили, что ожидают где-то полмиллиона долларов. Эту цифру они взяли с потолка, ориентируясь лишь приблизительно. Они говорили об этом деле так часто, что уже почти поверили в эту цифру. Пять сотен тысяч баксов. Это как раз тот куш, который попадается только раз в жизни, о котором они оба мечтали, и теперь мечта была близка к тому, чтобы стать реальностью, и они не будут ее опошлять, снижая величину воображаемого куша. Генри покачал головой и заметил, что сможет найти к четвергу тысяч семьдесят пять, но им придется подождать полного расчета до начала следующей недели, если все будет в порядке. Они пожали друг другу руки в знак заключения сделки и пообещали сдать добро вечером в четверг.

Так что с этой стороны все было в порядке. Попасться с награбленным было просто невозможно, они избавятся от добычи, как только вернутся в город. Они знали репутацию Генри, он их не кинет и заплатит остаток денег, как обещал, в начале следующей недели. Вряд ли они влезут в набитый людьми дом – Рид будет в мастерской с Китти, к тому же они решили, прежде чем перерезать провода, позвонить в дверь. Если им ответят, они сунут хозяину какую-нибудь дрянь типа подписки на журнал. К тому же они осмотрят все вокруг, убедятся, что никто не шатается по переулку, не красит ставни или что-то еще. Ничего неожиданного быть не должно. Если они что-нибудь такое увидят – то прощайте, очень приятно было познакомиться. Китти получит за беспокойство сотню баксов и бесплатный проезд на такси до города, а они оба пойдут домой топить горе в пиве. Нет, в их подходе к работе все было правильно, как и в планах сбыта горячего товара после дела.

Что же до Ястреба, Алекс вынужден был признать, что это в последние дни его несколько волновало, особенно когда он во вторник приехал из Пост-Миллз и обнаружил перед своим домом пожарные машины. По обочинам тротуара стояли люди, он узнал среди них жильцов. Он знал, что полиция иногда ставит «жучков» в квартирах под прикрытием якобы угрозы по телефону взорвать бомбу или ложного вызова пожарных. Но такое обычно делается при расследовании крупных преступлений, когда ловят какого-нибудь рэкетира, когда нужно прослушивать его телефон для получения обвинительного свидетельства или когда готовится угон самолета или что-то в этом роде. Это стоит уйму денег – поставить на уши целое пожарное отделение, чтобы запустить в дом какого-нибудь гребаного полицейского техника. Он никогда не боялся говорить что-нибудь по телефону, поскольку был уверен, что полиция не станет утруждаться прослушиванием разговоров каких-то взломщиков. Они просто не станут этого делать. Чтобы они там ни говорили, они уважают воров и не считают их дешевыми гангстерами. Нет, он никогда не слышал о том, чтобы прослушивали телефон какого-нибудь взломщика. Но эти пожарные машины его напугали и заставили думать о Ястребе – может, он все-таки потрудился посадить «жучка» в его телефон? И когда вечером того дня он разговаривал с Арчи, он сказал ему малость охолонуть, и тот все сразу же понял. Они разговаривали о погоде, а не о деле в доме Рида. Потом Джессика рассказала, что в доме на самом деле был пожар. И все равно он нервничал.

Предположим, – хотя такое вряд ли может случиться, – что Ястреб сцапал Дейзи, приволок ее в тринадцатый участок, начал бомбить вопросами, она до смерти испугалась, что на нее повесят нападение. Допустим, он предложит ей сделку, скажет, что шепнет кое-что на ушко прокурору – наплетет обычную полицейскую хреновину, – скостит ей срок или вообще снимет обвинение, если только она расскажет, где и когда ее дружки намерены провернуть то дельце в графстве Уэстчестер. Ну вряд ли она хоть что-нибудь расскажет Ястребу, даже если он рай ей пообещает, поскольку, в конце концов, ей светят десять тысяч, а такое на дороге у бедной проститутки не каждый день валяется. Это сколько же клиентов надо обслужить, чтобы скопить десять тысяч! Нет, вряд ли Дейзи расскажет копам что-нибудь еще, кроме того, что уже рассказала.

Итак, он не мог придумать, как их могут взять, и все равно нервничал, сам не зная почему. Он убеждал себя, что это дело плевое, что это действительно тот самый куш, который попадается только раз в жизни, на который он надеялся с тех самых пор, как выбил в Бронксе окно и украл портативный приемник в тридцать баксов ценой. А если это действительно будет тот самый куш, на который они все надеялись, то почему бы ему в самом деле не купить домик в Лодердейле, забрать туда Джесс и ребенка… Господи, это же будет прекрасно! Он говорил ей это прошлой ночью. Он пообещал, что идет на дело в последний раз, даже если выручка будет грошовая. Даже если они найдут там только свинью-копилку и подгоревший омлет – и пусть. Больше – никогда. Они все равно поедут на юг, найдут себе работу и так далее. Так он тогда сказал. Последний раз. И прежде чем она ушла от него, она потребовала от него позвонить ей перед тем, как он отправится в Пост-Миллз. Утром по телефону она сказала, что любит его, молила быть осторожнее, ведь она все время будет дрожать. И он пообещал. «Ты любишь меня, Алекс?» – спросила она. «Люблю, – ответил он, – и позвоню тебе сразу, как вернусь. Я люблю тебя, Джесс».

– Почти приехали, – сказал Арчи.

Алекс глянул на панель управления. Часы показывали четверть двенадцатого.

– Я не хочу входить туда раньше четверти первого, – сказал он. – Пусть Китти начнет работу.

– Ага. Не хочешь остановиться, кофейку выпить?

– Давай. Арч? – спросил он и в замешательстве замолчал.

– Ну?

– Ты не беспокоишься?

– Нет, – ответил Арчи.

– Я тоже, – сказал Алекс.

Они остановились выпить кофе в закусочной в Лэнгстоне напротив банка. Оттуда они продолжали следить за движением. Дождь слегка приутих, но все равно основная банковская работа шла по обслуживанию клиентов прямо в автомобилях. Попивая кофе, они размышляли о том, что банк в таком городишке прямо-таки лакомый кусочек для кого-нибудь с заряженным пистолетом вроде Томми Палумбо. Когда обе стрелки на часах стали указывать прямо вверх, они расплатились и вышли из закусочной. И поехали в Пост-Миллз. У Арчи был спокойный расслабленный вид. Что до Алекса, то он знал, что кровь в его жилах побежит быстрее только тогда, когда он начнет вскрывать одну из дверей. Входная дверь – плевое дело, кровь закипит, когда он займется одной из тех дверей. С собой они взяли сумку с инструментами, что лежала сейчас в машине. Арчи прикинул все скоростные ограничения по дороге туда, так что сейчас ехал осторожно и медленно. Оба молчали. Алекс думал о том, что часа через два каждый из них будет богаче на шестьдесят тысяч или больше. Добравшись до Пост-Миллз, они проехали по Пемброк-роуд к той просеке, которую приметили еще во вторник. Алекс вышел из машины, снял цепь и стоял так на легком дождике, пока Арчи загонял машину как можно дальше от дороги. Машина была почти полностью скрыта деревьями. Он взял сумку с инструментами и вышел к Алексу.

– Хренов дождь, – ругнулся он.

Они вместе прошли по просеке, а затем вдоль стены поместья Ридов. Пока они шли через лес к дому, ласково накрапывал дождь. Поднимался легкий туман. Они вышли на дорожку и двинулись прямиком к парадной двери. Вокруг никого не было видно. Арчи нажал кнопку звонка. Никто не подошел. Арчи позвонил еще раз, еще и еще.

– Что скажешь? – прошептал он.

– Подождем несколько минут, – сказал Алекс.

– Не хочу, чтобы Рид услышал звонок в этой своей чертовой мастерской.

– Не бойся, Китти о нем позаботится.

Арчи снова нажал кнопку. Раздался звон. И снова только шум падающих капель.

– Ну? – прошептал Арчи.

– Вперед, – сказал Алекс.

* * *

Вечером они пировали дома у Дейзи.

На столе стояло виски, и пиво, и заказанные деликатесы. Они много ели и пили, но по большей части все вспоминали о том, что случилось в тот день в доме Ридов, пересказывая одно и тоже по три раза, и каждый раз смеялись. Они были похожи на труппу актеров-любителей на вечеринке после спектакля. Рассказы их были анекдотичны, и делалось это скорее не для Дейзи, а для того, чтобы повеселить самих себя, осветив основные моменты происшедшего. Они перебивали друг друга, Китти рассказывала о том, что было в мастерской, Арчи перебивал ее своим собственным рассказом, едва успевая выложить все до того, как вмешивался Алекс. Дейзи сидела на диване и по большей части слушала. Веки ее были подведены зеленым, на губах алела ярко-красная помада. Она походила на великую египетскую блудницу или как ее там. Эти кошачьи янтарные глаза так и стреляли то в одного, то в другого, пока они рассказывали свои истории. По губам блуждала слабая улыбка.

– …мы так и не нашли бы этот гребаный сейф, – сказал Арчи.

– Я впервые встречаюсь с таким, – перебил Алекс.

– Мне понравился тот парень, которого вы обчистили, – сказала Китти. – Он настоящий джентльмен.

– Да уж, – согласилась Дейзи. Протянув стакан Алексу, чтобы тот еще налил, она подвинулась на диване, и платье на ее здоровой ноге задралось. Она перехватила его взгляд, и брови ее удивленно взлетели. Она не сводила с него взгляда, пока он наливал ей, в упор смотря своими кошачьими глазами, глазами египетской блудницы.

– Ох, мать, – расхохотался Арчи, – когда ты налетел на ту вазу, мне показалось, что я сейчас обделаюсь. Дейз, ты никогда в жизни не слышала такого грохота! Когда эта штука шмякнулась об пол, мне показалось, будто бомба разорвалась! Вы не слышали этого там, в мастерской, а, Китти?

– Парень, мы ничего оттуда не слышали, – ответила Китти. – Этот Рид мыслит прямолинейно, как танк. Тут третья мировая могла бы спокойно начаться, мы все равно ничего бы не услышали.

– Подожди, что-то будет, когда он зайдет в спальню, – рассмеялся Арчи.

– Он уже там, – напомнил Алекс.

– Мы там такое устроили, ты никогда подобного бардака не видела. Это прямо как твоя третья мировая, Китти. Мы просто по частям разобрали эту комнату, чтобы добраться до сейфа. Знаешь, где была коробочка?

– Да вы уже рассказывали, – отмахнулась Китти.

– В полу! — сказал Арчи, словно впервые открывая великую тайну. – Под одной из плит пола! Это Алекс его нашел.

– Нет, ты, Арч.

– Нет, я только сказал – смотри, одна плита шатается, не навернись.

– Это навело меня на мысль. Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? Сейф в полу?

– Никогда.

– Это тебе не кот начхал. Сейфик был ого-го, скажу я тебе!

Китти вдруг рассмеялась, затем сказала Дейзи:

– Этот Рид сказал – «добралась» вместо «дошла». Спросил меня – ты добралась? Я отвечаю – что значит «добралась»? Он говорит – я тебя довел или нет? Тогда я поняла – он хочет узнать, дошла я или как. Я отвечаю – конечно, милый, дошла прямо до Калифорнии и обратно. Что ты вбила ему в голову, Дейзи? Что от него аж до небес можно взлететь?

– Черт, это почти так и было однажды, – ответила Дейзи.

– Я себе аж мышцы на руке наработал, пока трудился над сейфом, – сказал Арчи.

– Я думал, мы никогда не справимся с этим хреновым ящиком, – подтвердил Алекс.

– Как вышло, что ты не разбираешься в мехах? – спросил Арчи у Дейзи.

– Я знаю, что такое норка, парень, вот и все, – ответила она.

– Там была норковая шубка, черная, до полу, – сказал Арчи.

– С соболиным воротником, – добавил Алекс.

– Одна эта шубка стоила шесть тысяч, – хмыкнул Арчи. – Знаешь, на сколько потянули все меха вместе? Как же ты не разбираешься в мехах, Дейзи? Семнадцать тысяч баксов! Вито посмотрел, кивнул и говорит – отлично, мальчики. Прямо как профессор какой-нибудь.

– Верно, как профессор из колледжа, – рассмеялся Алекс.

– Отлично, мальчики, вот вам пять тысяч баксов. Округлил, говорит. Алекс ему и сказал – ты куда округлил, мужик? Эти меха стоят семнадцать тысяч, давай пятьдесят одну сотню и не думай округлять. Засранец этот Вито, пытается обсчитать даже на какую-то вшивую сотенную бумажку!

– Мы все равно ее выбили, – сказал Алекс. – Как ты, Дейзи? Еще хочешь?

– Конечно, – ответила она и протянула стакан. Алекс встал и подошел к дивану с бутылкой в руке. Наклонившись над ней, он налил в стакан, а она все не сводила с него своих кошачьих египетских глаз, а затем сказала:

– Полегче. Ты меня напоишь, и толку от меня не будет.

– А от тебя должен быть толк? – спросил он.

– А это уж как захочешь, – улыбнулась она.

– Когда мы открыли сейф, мы чуть не померли на месте, – продолжал Арчи. – Что там было! Ох, что там было! Это же чокнутым надо быть, чтобы держать такое дома!

– А где же еще? – сказал Алекс. – Захочет его жена надеть один из этих браслетиков, так что же – ей в банк каждый раз бегать?

– Я прямо поверить не мог, что такие браслеты на самом деле бывают. В дюйм шириной, штук пятьсот круглых бриллиантов…

– К тому же огранки «маркиза», что и определяет стоимость, – сказал Алекс.

– Шестьдесят пять тысяч, мать твою! – воскликнул Арчи и хлопнул себя по бедру.

– Еще бы, эти бриллианты вкупе составляют двадцать семь карат!

– Если бы мы нашли один лишь браслет, дело все равно бы этого стоило.

– Кольцо и браслет. Одни они изрядно потянули бы.

– Тебе бы посмотреть на это кольцо, Китти, – сказал Арчи. – Обручальное с тремя бриллиантами. Два грушевидных, каждый в два карата. Генри ведь так сказал, а, Алекс? По два карата?

– Точно.

– И огромный круглый бриллиант в середине. На сколько он тянул?

– Восемнадцать.

– Господи! – воскликнул Арчи.

– Знаешь, сколько стоило это кольцо? – спросил Алекс у Дейзи.

– Сколько, милый?

– Семьдесят пять тысяч. Одно это кольцо и браслет – уже огромный куш.

– Я никогда такого в жизни не срывал, – сказал Арчи. – Даже если его разделить. Все равно самый большой. А у тебя бывало больше, Алекс?

– Никогда.

– Девчата, с такой долей вы сможете уйти на покой, – сказал Арчи.

– Ну да, конечно, – усомнилась Китти.

– Думаете, я вам мозги пудрю? Знаете, сколько мы там взяли?

– Сколько?

– Одни драгоценности на четыреста тысяч потянули, еще семнадцать за меха…

– В целом вышло четыреста двадцать две, – сказал Алекс. – Почти как мы прикидывали, Арч. Чертовски близко.

– Четыреста двадцать две. И сколько будет тридцать процентов?

– Около ста двадцати семи.

– Верно, значит, вы, девочки, поделите между собой пятнадцать процентов от этой суммы…

– Мне казалось, ты говорил – по десять тысяч каждой, – сказала Дейзи.

– Это если бы мы взяли полмиллиона, – возразил Арчи.

– Я рассчитывала на десять тысяч.

– Это когда мы рассчитывали на полмиллиона. Но мы взяли только четыреста двадцать две тысячи, это честный расчет, мы не станем округлять вашу долю, как Вито. Сколько там будет пятнадцать процентов?

– Дай им по десятке, Арчи, – сказал Алекс.

– За что?

– Им и так достается около девятнадцати тысяч на двоих. Так что дай им по десятке, какого черта.

– Хорошо тебе быть щедрым за мой счет, – сказал Арчи.

– От сердца отрываешь, Арч? – спросила Китти.

– Какого черта, – рассмеялся Арчи. – Дадим им по десятке, ты прав. Это самый большой куш, который мне только доставался. Мы все ради него потрудились, верно? Так что чего уж тут.

Они пили и разговаривали до полуночи. Затем Китти попросила свою долю или хотя бы свою часть того, что они уже получили, поскольку ей не терпелось найти Транзита, отдать ему долг и сказать этому сукину сыну, что, если он хоть раз еще к ней подойдет, она засадит его за приставание. Они уже получили пять тысяч сто от Вито и семьдесят пять тысяч от Генри, так что после несложных арифметических вычислений решили, что могут отдать девочкам сейчас по шесть тысяч, а когда Генри выплатит остальное – еще по четыре. Китти пересчитала деньги и тут же отдала две тысячи Алексу.

– Теперь мы в расчете, так? – спросила она.

– Да, – ответил Алекс.

– Отлично. Побегу и выложу Транзиту все, что я о нем думаю.

– Я пойду с тобой, – сказал Арчи. – Мне надо з город, повидать мою соцслужащую.

– Ничего, если я тут зависну на ночь, а, Дейзи? – спросил Алекс.

– Хорошо, – ответила она.

Оставив свои деньги на кофейном столике, она взяла костыли и похромала к двери, чтобы выпустить Китти и Арчи. Те пожелали ей доброй ночи и ушли. Дейзи, закрыв за ними, повернула фоксовский замок и даже заперла дверь на засов. Арчи прокричал им что-то уже с лестницы, но они не разобрали его слов. Через несколько минут они услышали с улицы смех Китти.

– Забудем об этом, – сказала Дейзи, убирая деньги. – Иначе ты обчистишь меня. — Она похромала в спальню, остановилась в дверях и обернулась. – Значит, хочешь выпить стаканчик на ночь со старой Дейзи, а?

– Да, – сказал он.

– М-м, – улыбнулась она. – Налей и мне, ладно? Я приду через минутку.

Она ушла в спальню, он услышал, как она открывает и закрывает ящик платяного шкафа. Затем она стала что-то напевать про себя – он не разобрал. Сидя на диване и поджидая ее, налил стаканы и прислушался, что она там поет. Когда она вернулась, на ней было длинное шелковое платье, перехваченное на талии поясом. Она села рядом и сказала:

– Очень мило с твоей стороны, Алекс, что ты решил дать нам по целой десятке.

– Ну, мы же все трудились, – ответил он.

– И что ты собираешься сделать со своей долей?

– Кто знает? – сказал он. – Деньги долго не задерживаются.

– Верно.

– Это, конечно, большой куш, но все же не тот, единственный в жизни. Для того, чтобы уйти на покой, это ничто. Короче, все равно руки чешутся, – сказал он. – Когда я долго сижу без дела, у меня руки начинают чесаться.

– М-м, – протянула она. – Дай-ка мне руку, парень.

В два утра он проснулся в постели Дейзи, не сразу сообразив, где это он. Он сел, оперевшись на подушки, и, моргая, уставился в темноту комнаты, пытаясь разобраться, что есть что. Увидел ее костыли и все вспомнил. Вспомнил и о том, что обещал позвонить Джессике сразу же, как вернется в город. Подумал – вставать или не вставать, идти ли в гостиную к телефону… Позвонить, что ли, сказать, что тут у него важное дело…

«Да хрен с ней», – подумал он и снова лег в постель рядом с Дейзи.