Текст книги "На цепи (СИ)"

Автор книги: Эд Качалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Поэтому ехать я был готов. Взяв с меня слово, Репнин позволил ехать мне в Питер хоть и под конвоем, но без колодок и при оружии. Выехать должны были завтра утром на рассвете.

Покончив с формальностями, мы, наконец, сели за стол – отметить победу.

Илзе расстаралась. Упор был сделан не столько на изысканность высокой кухни, сколько на традиционность и сытность национальных блюд.

Русская кухня была представлена запечённым поросенком, фаршированным гречневой кашей, зажаренными гусями, огромным осетром. Еще были разнообразные расстегаи, кулебяки и шанежки. Когда только Илзе успела? Не девушка, а золото.

Блюда местной кухни были в основном рыбные: сельдь, треска, копченая килька. Ну и вкуснейшие колбасы.

Впрочем, наличие среди празднующих высоко титулованной особы тоже было учтено. Были поданы пара паштетов, блюдо каких-то запеченных мелких птиц, ни то дроздов, ни то соловьёв и несколько видов сыров.

Запивать это все предлагалось несколькими видами квасов и местного пива. Впрочем, из принесенных Репниным шести бутылок, в битве с лицедеем уцелело четыре.

В двух из них был напиток, который был представлен Репниным как очень редкая и крепкая новинка французского виноделия, названия которого князь не запомнил. Начав дегустацию, я опознал в этой новинке – коньяк. И очень недурной коньяк.

За столом, как обычно, в любой мужском междусобойчике вспоминали и хвастались своими подвигами при обороне Риги. Число убитых под Ригой орков в этих рассказах превысило все население России. И выросло бы еще до населения всего мира, если бы рассказчики, то и дело не переключали свое внимание на комплименты девушке и ее кухне.

Илзе была единственным украшением нашего стола и купалась в мужском внимании. Но сама только слегка улыбалась и вежливо, но отстраненно благодарила. И весь вечер смотрела на меня грустными глазами. Мы договорились, что дядька Федор сопроводит ее до их родового хутора, где она спрячется, пока не исчезнет хотя бы тень опасности.

Я не участвовал в общих воспоминаниях, а думал о предстоящем разговоре в Тайной Канцелярии. Точнее, – пытался думать.

Но ничего не придумывалось, кроме того, что наверняка речь пойдет о царевиче Алексее, сыне Петра Великого. Но где царевич, и где какой-то заштатный дворянин Андрей Борисович Ермолич. В целом вывод был один: война план покажет.

Долго не сидели. После того как Репнин укатил по своим генерал-губернаторским делам, через часик все и разошлись. Всем с первыми петухами вставать.

Ночью у нас состоялось бурное прощание с Илзе. Она не плакала. Но постаралась использовать каждую минуту, проведенную вместе. На этот раз даже на пике самых чувственных ласк она не переходила со мной на ты.

– Я люблю вас, Андрей Борисович, и понимаю, что вам нужна другая спутница жизни, не такая как я.

– С чего вдруг? Какая другая?

– Такая, что была бы не просто вашей женщиной, но и другом и товарищем в бою, что в случае чего подаст вам выпавший меч. Я – не такая. Я люблю домашний уют и Ригу.

Сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы вы были рядом. Но я буду этого хотеть всегда. А вы вскоре начнете тяготиться спокойной жизнью. А я не люблю перемен. Все женщины их не любят, но некоторые готовы пойти на них ради любви. Я нет. И поэтому лучше мы расстанемся сейчас.

Я удивленно посмотрел на Илзе. Умом я понимал, что она права. Но такая практичность и взвешенность меня покоробила. Хотя, казалось бы девушка, которая сама говорит, что освобождает мужчину от тяжких объяснений, потому что они ей не нужны, просто мечта, а не девушка.

Я прислушался к себе. И, кроме легкой досады, ничего не почувствовал.

Посмотрел на нее и увидел, ее спокойное и в то же время радостное лицо. Она поймала мой взгляд и сказала: «Как хорошо, как я счастлива!». Я нежно поцеловал ее и еще раз овладел ею. В последний раз.

Небо чуть окрасил рассвет, когда мы собрались выезжать. Вещей у меня не было. Поэтому взяв оружие, деньги и оставленные для меня отцом бумаги и письма, я готов был спускаться к карете лжеэкспедитора.

Я выглянул в окно. Сергей Шереметьев с гвардейцами ждал меня внизу. Спустился, поставил свои немудреные пожитки в карету, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Аккуратно оглядевшись по сторонам, увидел на улице кроме нас еще двоих.

Недалеко от входа в лавку расположился нищий. Это был весь скрюченный старик с такой же скрюченной клюкой в руках.

Что-то в нем было знакомое, но вот что, я сообразить не мог. В любом случае на меня смотрел не он. Бомж сидел на мостовой в куче тряпья и дремал, греясь в лучах восходящего солнца.

Смотрел на меня другой. Худощавый, закутанный в плащ тип, которого я видел во время нападения на меня местной гопоты.

– А не он ли его организовал? – посетила меня светлая мысль, – Вот сейчас и спросим.

Тощий стоял в двух домах от меня и как в прошлый раз подпирал спиной стену, почти сливаясь с ней. Когда я посмотрел на него, его фигура начала терять чёткость и расплываться. И смотреть на него было неприятно. Все время хотелось отвести взгляд. Я отвел взгляд и посмотрел на него боковым зрением. Незнакомец перестал расплываться.

Я направился к нему. Поняв, что его заметили, худощавый отделился от стены и стал быстро уходить. Я ускорил шаг. Худощавый почти перешел на бег.

Глава 9

– Андрей, ты куда?! Вернись! – за мной рванул Шереметьев. Я слышал, но отвечать не стал. Боялся сбить дыхалку. Я мчался за худощавым. Он ускорялся с каждой минутой. Вот мы вылетели к центру города и помчались куда-то в сторону реки.

Несмотря на ранний час, город уже начал просыпаться. Ну по-другому и быть не могло. Электричества в прошлом еще не было. Люди старались использовать каждую минуту светового дня. С рассветом вставали, но и ложились с закатом.

И вот мы мчались по городу среди начинавших выходить по делам горожан. Пекари, молочники, рыбаки и зеленщики уже потащили свои товары по заказам. Со стороны реки в центр потянулись подводы с различными грузами. К берегу, наоборот, толпами шли дюжие парни. Видимо, моряки и грузчики возвращались к кораблям после ночного отдыха.

Пока бежал, я понял, что на нас стали обращать внимание. Мастера, подмастерья, торговки неодобрительно смотрели нам вслед. Интересно, что неодобрительно они смотрели на меня, а худощавого словно не замечали. Все, даже дети. Вот мне вдогонку раздался свист мальчишки.

Пришлось снизить скорость и пойти быстрым шагом. Худощавый, налетев сначала на мужика с пилой на плече, а потом и на булочника, тоже снова перешел на быстрый шаг.

При этом булочник, при столкновении чуть не рассыпавший переносной лоток со свежим хлебом, удивленно заозирался. Словно не понял, как это произошло.

Быстро перемещаясь в сторону реки, худощавый не оглядывался, но я чувствовал, что он контролировал каждый мой шаг и расстояние, между нами.

Вот, мы вылетели на берег речки. Впереди показался порт. В порту уже вовсю кипела работа. Грузились и разгружались суда, кричали и ругались моряки и грузчики. Среди этого крика я услышал крик Сергея:

– Андрей, вернись!

Отлично, значит, он продолжает бежать за мной. Очень хорошо. В случае чего поможет захватить и допросить этого типа. Интересно, кто приставил ко мне этого соглядатая. И судя по всему, не только соглядатая.

Очевидно, что это он организовал нападение на меня городских разбойников. Ну не он, так его хозяева. Когда поймаю, обязательно выясню, кто и зачем его послал. И что им такого сделал Ермолич.

За этими размышлениями я не заметил, как мы пробежали уже несколько километров. Сейчас мы бежали, точнее, быстро шли по мосту, который вел на длинный остров посреди реки.

В моем мире на этом острове стояла рижская телебашня. Здесь, кроме моста и дороги, ничего не было. Дорога, судя по всему, вела на другой конец острова, но терялась в тумане.

Какой-то странный это был туман. Странный, если не сказать больше. Он был скорее похож на вязкое, белое облако с четкими контурами. Оно покрывало всю западную часть острова. И дорога вела в это облако. И по дороге никто не шел. Ни туда, ни обратно.

Незнакомец в плаще добежал до границы облака и остановился, развернулся в мою сторону и стал ждать.

Я остановился в метрах сорока от него и стал раздумывать, стоит или нет лезть в это облако. И чем дольше я стоял и думал, тем больше распалялся: какой-то неизвестный тип будет преследовать меня, подсылать ко мне убийц, а я буду стоять и думать, стоит ли мне лезть в какое-то дебильное облако или нет? Нет, у тебя такой фокус не выйдет!

Меня нагнал Шереметьев, стал что-то горячо говорить, убеждать. Я ничего не слышал. Только понял, что он хочет убедить меня вернуться. Я отвечал ему, что пока не схвачу того типа, – не вернусь.

Шереметьев положил мне руку на плечо. Я сбросил ее, глянул на него, трансформировал свой оркский посох в меч и двинулся за худощавым.

Худощавый развернулся и скрылся в облаке. Я рванул за ним.

Войдя в туман, я понял, насколько он густой. Не видно было даже кончика своего меча. Зато я почти отчетливо видел впереди не спеша идущего худощавого. Странно. Я хотел рвануть вперед и, наконец, догнать его, но туман не пустил меня. Он словно подушка поглотил мой резкий порыв.

– Не надо никуда торопиться! Ты уже пришел! Теперь ты наш! Мы тебе поможем! Мы твои друзья! – раздался у меня в голове голос. Манера говорить была похожа на манеру речи удава Каа из советского мультфильма «Маугли».

– Разве удавы умеют говорить? Что означают все остальные слова, произнесенные тобой? – спросил все тот же голос в моей голове.

Я не ответил. Остановился и попытался сделать размеренный шаг вперед. У меня получилось.

– Вот так хорошо, продолжай идти. Скоро придем – продолжил разговаривать Каа.

Я остановился. Фигура худощавого исчезла. Была видна только дорога, и то, только на пару шагов.

– Никуда не пойду, пока не скажете кто вы и куда идем!

– Иди. Скоро все узнаешь, – сказал удав Каа.

Не люблю, когда меня принуждают! Я развернулся и пошел назад. Ну как пошел. Попытался. Позади меня вообще ничего не было. Даже дороги. Одна сплошная белая стена тумана. Я попытался сделать шаг, но это не удалось. Мягкая стена тумана спружинила и оттолкнула меня.

– Назад дороги нет. Только вперед, – произнес в моей голове Каа.

Я промолчал и снова попытался вернуться. Меня опять оттолкнули назад.

Раз меня не пускают назад и заставляют идти вперед, значит, пойдем вбок. Нормальные герои всегда идут в обход! Я повернул и пошел налево. Здесь никаких препятствий не было. Никто меня не отталкивал и не задерживал.

Но через пару минут передо мной вырос тот самый худощавый. Во всяком случае, я подумал, что это он. Были видны только контуры тела и больше ничего. Даже лица не было видно. Плащ с поднятым воротником, треуголка, а между ними белесый туман.

Он выхватил шпагу и атаковал меня. Я отразил удар, отбив его шпагу в сторону. После соприкосновения со шпагой худощавого мой меч раскалился и по мечу побежали голубые искры.

Похоже, это несколько удивило худощавого. Во всяком случае, ничем другим, то, что он почти опустил шпагу и попятился, я объяснить не могу. Но таким моментом грех было не воспользоваться. Я ткнул своим мечем туда, где у худощавого должно быть лицо.

Раздался сдавленный стон, и тело упало на землю, тут же вспыхнуло и сгорело. Сгорело все, включая и оружие.

Более того, от огня раскраснелся и стало накаляться туман вокруг меня, причем со всех сторон. Деваться было некуда, и я шагнул в раскаленный туман.

Меня обдало жаром. Я почувствовал, как на мне стала тлеть одежда и волосы. Запахло паленой шерстью. Надеюсь, от одежды, а не от моих волос. И еще меня стала охватывать паника. Куда бежать! Не раскаленное облако было вокруг меня, а я был в раскалённом облаке!

Я задавил панику и сделал следующий шаг. И тут кто-то схватил меня за запястье и сильно дернул. Земля ушла из-под ног, и я кубарем покатился куда-то вниз.

Когда все вокруг прекратило вращаться, я понял, что лежу на молодой зеленой траве, сжимая обеими руками меч. Сфокусировав зрение, понял, – надо мной склонились Сергей Шереметьев и тот самый нищий, что дремал около нашего дома.

Приглядевшись, я понял, что это не нищий, а орк Олег.

– Ну слава богу, очухался – произнес Олег и подал мне руку.

Кряхтя и постанывая, я поднялся на ноги и принялся приводить себя в порядок.

– И что со мной было? – отряхиваясь, спросил я.

Сергей Шереметьев, который до этого с мрачным видом, заложив руки за спину, нарезал круги вокруг нас с орком, остановился, взглянул на меня исподлобья и буркнул:

– Что было? Что было? С ума ты сошел, Андрей Борисович! Вот что было!

Я внимательно и, надеюсь, строго посмотрел на Шереметьева и спросил:

– А поподробнее можно?

Со слов Шереметьева вырисовывалась следующая картина.

Когда мы грузили вещи в карету, я неожиданно посмотрел в конец улицы, бросил все и помчался куда-то через весь город. Сергей не знал, что и думать. Сначала он подумал, что я хочу сбежать, тем более я бежал в сторону порта. Потом Шереметьев подумал, что я сошел с ума, так как во время бега я поворачивался к Сергею и кричал: «догоняй, возьмем его вместе!»

Таким манером мы пробежали через весь город до авалонской гавани, где Сергею, наконец, удалось меня догнать. Там он попытался меня образумить.

– Но ты так посмотрел на меня. У тебя так горели глаза, что я понял, – если я тебя не отпущу, то придется с тобой драться не на жизнь, а насмерть. А драться я с тобой не хотел.

Я тебя отпустил, и ты пошел в авалонскую гавань. Без подорожной, без заветного слова. Пока я раздумывал, как половчее пойти с тобой, чтобы не отпускать тебя одного, появился Олег Сильвестрыч и выдернул тебя оттуда.

– И сколько времени прошло с того момента, как я зашел туда, и вы меня оттуда вытащили? – спросил я.

– Да минуты две. Да ты далеко не ушел. Я тебя все время видел. Смутно, но видел. Ты меч достал и сначала по дороге шел, потом вроде назад пытался идти. Остановился, пошел налево, потом с мечом стал прыгать, а потом появился Олег Сельвестрыч и выдернул тебя оттуда. Вот и все. И чего ты побежал? Кого ловил?

– Кого? Кого? Не знаю кого? Худющего такого! Весь в плаще закутан. Он на меня местных люмпенов натравливал, мы с Янисом от них отбивались, а с утра я его увидел, как он за нашим домом следит. Вот и решил выяснить, кто он, кем послан, и зачем! – я почесал лоб в раздумьях.

– Да не было там никого, померещилось тебе! – Сергей озабоченно посмотрел на меня.

– Думаешь, я с ума сошел? Ты, Сергей, заблуждаешься! Ну а ты, Олег, что скажешь? – я повернулся к Сильвестрычу.

– Да, Андрей Борисович, за тобой следили. И следили – авалонцы! – произнес орк.

– Почему же я никого не видел? – спросил Сергей.

– Ну, потому что авалонцы не любят, когда на них другие смотрят. Особенно, когда они этого не хотят. И они могут сделать так, чтобы другие на них не хотели смотреть или даже, чтобы не видели. Магия у них такая есть для отвода глаз.

– То-то мне на него было больно смотреть, – вставил я свои пять копеек.

– Да многие на это жалуются, даже обладающие магическим даром. Тебе же он, скорее всего, специально показался – отреагировал орк.

– Зачем? – протупил я.

– Заманить хотел!

– Зачем и куда! – снова спросил я.

– Куда понятно. В свою гавань. Зачем – я не знаю. Это нам предстоит еще выяснить. Видимо, что-то им от тебя надо.

– Ну ладно, а что это у них за гавань такая странная? Облаком каким-то затянуто? Зачем? – решил я продолжить день вопросов и ответов.

Как оказалось, все проще простого.

Как рассказал орк, авалонцы были одними из самых сильных и наиболее магически и технологически продвинутых разумных существ на Земле. Но, и самым малочисленным, и закрытым. Они почти никого не пускали к себе на остров.

Зато их торговые представительства были по всему миру. Наиболее крупным и богатым городам Земли, расположенным по берегам морей и рек, они предлагают войти в их торговое объединение Авалонский Союз городов. Участники Союза получают привилегии в торговле с авалонцами. Все их новинки сначала появляются в этих городах, а потом в других частях страны и мира.

В каждом таком городе авалонцы строят гавань для своих кораблей.

Все это стало возможно, в том числе и благодаря продвинутым транспортным средствам, прежде всего кораблям. Что это за такие особенные корабли, Сельвестрыч не знал. Недаром авалонцы так прячут свои гавани.

– Ну ты же туда смог попасть? – спросил я орка.

– Я-то смог, но только до определенного предела. Сами корабли я увидеть не могу.

– Но в открытом море, вне гавани их же можно увидеть? – не спросил, а почти утвердительно сказал я.

– Ты думаешь? На, смотри. Вон заходит в гавань их корабль – ответил уже Сергей и протянул мне подзорную трубу.

Я навел трубу туда, куда рукой указывал Сергей. По реке быстро перемещалось какое-то пятно. Внешне это пятно было похоже опять же на помехи телевизионного изображения.

– В любом случае спасибо тебе, Олег Сельвестрович, за помощь. Без тебя я бы оттуда не выбрался. Думал после того, как авалонца завалил, выберусь, ан нет.

– Так ты авалонца убил? – удивленно посмотрел на меня орк.

Я рассказал, что со мной происходило в тумане и каким я увидел авалонца, и как он сгорел после того, как я ткнул его мечом в лицо.

– Авалонцы, конечно, мастера на всякие трюки. Могли и иллюзию какую-нибудь устроить. Однако, судя по тому, что ты рассказал, похоже, ты действительно кого-то из них убил. Когда авалонец умирает – он сгорает. Так выходит дарованная ему магическая энергия.

Впрочем, я это проверю. Авалонцев в Риге немного – не более сотни. И всех я знаю. Если кто-то вдруг пропал из города, я выясню. Убив авалонца – ты много пользы принес, Андрей Борисович. Я тебе за это благодарен! Ты сделал большое дело! Я твой должник! – с пафосом сказал Олег.

Не скажу, что я впечатлялся словами орка. По мне, благодарность за убийство – так себе благодарность. Поэтому я не стал расспрашивать орка, с чего он вдруг счел себя должным за убийство авалонца. Просто принял к сведению.

Меня больше интересовало, куда орк пропал после штурма и как Олег выяснил, что за мной следят авалонцы. Орк предложил пойти куда-нибудь перекусить и за обедом обещал все подробно рассказать.

Однако эту идею на корню зарубил Шереметьев. Взглянув на часы и увидев, что уже почти полдень, он сказал, что мы торопимся.

– И куда вы торопитесь – поинтересовался орк.

Шереметьев замешкался, не зная, что ответить, и я ему помог:

– В Санкт-Петербург, в Тайную Канцелярию!

Орк попытался расспросить, чего от меня нужно этой самой канцелярии, но тут уж решительно вмешался Шереметьев:

– Не положено разглашать, государственная тайна!

Ну не положено, так не положено. Орк сказал, что он расскажет о своих похождениях после того, как мы посетим это грозное учреждение. Потому как многие знания, многие печали, особенно перед визитом в логово этих заплечных дел мастеров. На это трудно было что-либо возразить.

Мы вернулись в дом к Илзе и Янису, погрузились в карету и отправились в Санкт-Петербург.

Поскольку мы все были порядком измотаны приключениями прошедших суток и сегодняшнего утра – весь день до вечера я и Шереметьев благополучно продрыхли в карете.

Только когда пришло время искать место для ночлега, мы проснулись и решили посмотреть, где едем. За кучера у нас был Янис. Лошади за день езды устали и еле тащились по дороге.

Сергей отправил вперед двух семеновцев, чтобы они подыскали возможное место для ночлега.

Через полчаса один из семеновцев вернулся с выпученными глазами и дрожащими от страха руками. И это, ветеран Северной войны, побывавший во многих сражениях!

– Ваше благородие, там такое! – проорал он, подлетев к нам на взмыленной лошади и обращаясь к Шереметьеву.

– Что там такое? – недовольно переспросил Сергей.

– Там такое страшное! Лучше вам самим увидеть.

– Хорошенькое предложение: я испугался, – теперь ваша очередь! – не удержался я от комментария предложения гвардейца.

Мы прибавили скорости, и через полчаса наш маленький отряд сначала свернул на узкую дорожку в лесу, а по ней выехал на поляну, окруженную высокими соснами.

Было такое ощущение, что на этой поляне работала бригада мясников пополам с террористами-смертниками. Все кругом было красным от крови. На ветках деревьев висели куски мяса и одежды. Пахло разложением и кровью. Над поляной стоял гул насекомых. В дальнем конце поляны лиса увлеченно теребила кусок мяса. Подойдя поближе и спугнув лису, я увидел, что это была человеческая рука.

К самой крупной сосне был прибит труп человека в черном камзоле. Что-то знакомое показалось мне в его обезображенном лице. Приглядевшись, я опознал в нем Опанасенко. Все его тело было покрыто колотыми и жжеными ранами, глаза выколоты, ноздри вырваны.

– Да, похоже, сюда лицедеи заманили настоящего экспедитора Опанасенко и его людей, – сыграл в Капитана Очевидность Сергей Шереметьев.

– Ваше благородие, надо бы похоронить по-христиански. Все-таки мученическую смерть приняли – высказал предложение тот солдат, что принес нам злую весть.

– Нельзя, Акинфий, нельзя! Надо еще следствие провести, что да как. Для этого надо властям сообщить, и поэтому мы поедем быстрее, а здесь пост оставим – сказал Сергей.

Чтобы быстрее добраться, решили дальше ехать верхами, а Яниса и одного солдата оставили с каретой нас догонять.

Только мы все сели на лошадей, как на поляну ворвался кавалерийский отряд. Его возглавлял всадник, одетый очень пышно. Сопровождали его три десятка верховых, одетых в зеленые с красным кафтаны. Всадники в зеленом грамотно рассредоточились по поляне и взяли нас на прицел своих пистолетов.

– Всем оставаться на местах! – проорал командир всадников.