Текст книги "Тишина (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 27

Я сижу в своей машине с пистолетом и наблюдаю за Арчером и его дочерью на пляже. Они не обращают на меня внимания, так как я нахожусь достаточно далеко от их машин, но мои глаза ни на секунду не отрываются от них.

Я беспокоился с тех пор, как мне позвонили и сообщили об их новом местонахождении, и теперь, когда я здесь, это беспокойство достигло небывало высокого уровня. Когда кто—то поступает с вами неправильно, это просто так не исчезает. Он гниет и маринуется, разрастаясь как лесной пожар. Я думаю о своем брате, который потерял свою свободу. Он сидит в тюрьме уже больше десяти лет. Его жена потеряла своего мужа. Его дети потеряли своего отца. Мои родители потеряли своего сына. Это волна разрушения, и Арчер заплатит за все, что он разрушил. Но это не моя расплата – это расплата моего брата.

Когда это маленькое семейное воссоединение завершается, я выезжаю из дома на своей машине и жду, пока машина Стива проедет дальше по улице. Ему не требуется много времени, чтобы уйти, и я осторожно следую за ним. Как только мы добираемся до Гиг—Харбор, движение редеет. Петляя по густо заросшим лесом переулкам, пришло время идти.

Я нажимаю ногой на акселератор и сворачиваю на двойную полосу. Когда моя машина поравнялась с его, я вывернул руль и столкнул его с дороги в кювет. Быстрыми движениями я подхожу к его машине, направив на него пистолет.

– Открой гребаную дверь.

Он открывает, умоляя:

– Бери все, что хочешь, но пож...

– Никаких разговоров, – я приставляю дуло к его лбу, когда он смотрит на меня с ужасом. – Это месть за моего брата. Ты сдал Карлоса Монтего федералам, и теперь он проведет остаток своей жизни за решеткой.

Его глаза вздрагивают, когда я упоминаю имя моего брата.

– Он сказал мне убить тебя, но я собираюсь дать тебе выбор, – говорю я ему, издеваясь над ним, потому что, что бы он ни говорил, он умрет. – Я знаю, что твоя дочь здесь и остановилась в «Жемчужном крае».

– Нет, пожалуйста, не надо...

– Выбирай. Ты умрешь или она умрет. У тебя есть пять секунд.

Я передергиваю затвор и досылаю патрон в патронник, когда он настойчиво умоляет:

– Убей меня. Не причиняй вреда моей...

Выстрел.

Выстрел.

Я делаю два выстрела ему в голову, и он безжизненно падает на землю, из него сочится темно—бордовая кровь. Быстро убирая пистолет в кобуру, я оглядываюсь, но по—прежнему не вижу ни одной машины. Я хватаю его под мышки и тащу его тело в лес. Адреналин, бурлящий в моих венах, помогает мне двигаться с огромной скоростью. Швыряя этого ублюдка за кучу кустарника, я бегу обратно к своей машине и уматываю оттуда с трепетом мести, охватившим меня.

Все кончено.

Глава 28

Элизабет

Дождь барабанит в окно, его частицы одиноки и унылы, ожидая, когда к ним присоединятся другие капли дождя. И как только они соединены, они падают, стекая по стеклу. Я лежу в постели на боку и наблюдаю, как этот бесконечный узор повторяется снова и снова. Я уже некоторое время не сплю – не знаю, как долго, но достаточно долго, чтобы заметить, что шторм усиливается каждые несколько минут или около того.

Мрачные тучи нависают, как вуаль, окутанная мраком дисфории. Я знаю, что солнце где—то там, далеко—далеко. Оно отказывается проливать на меня свой свет, но это нормально. Я все равно этого не хочу. Я лучше утону в своих страданиях, чем буду осмеяна ослепительным сиянием.

Тяжесть руки Деклана, когда он кладет ее на мое бедро, предупреждает меня о его пробуждении. Часть меня злится, что он знал и не сказал мне, что вчера я в последний раз видела своего отца. Но в то же время мне нужно, чтобы он был рядом, и чтобы между нами не было вражды. Он продолжает доказывать, что он единственный человек, на которого я могу положиться. Он – все, что у меня осталось, снова.

Я перекатываюсь на спину, прижимаюсь к нему и наблюдаю, как он наблюдает за мной.

– Прости, – прохрипела я, преодолевая напряжение в горле, свидетельство того, как сильно я, вероятно, кричала и рыдала прошлой ночью.

– Ты сильно шлепаешь. – Его губы растягиваются в тонкой усмешке, а затем он меняется, говоря более серьезно:

– Никогда не извиняйся за то, что ты чувствуешь. Все в порядке.

Я больше ничего не говорю, обменивая слова на сдержанность. Закрывая глаза, я ищу уединения в тепле тела Деклана. Мы остаемся в постели большую часть утра, погружаясь в сон и выныривая из него, потому что сон гораздо привлекательнее, чем необходимость смотреть правде в глаза. Реальность может пойти к черту сама по себе, мне все равно, я бы предпочла порезвиться среди фантазий снов.

В конце концов, Деклан решает, что пришло время просыпаться. Я остаюсь под простынями, пока он заказывает кофе и чай. Затем он лезет в мою косметичку и находит мой рецептурный флакон. Я беру таблетку, которую он мне протягивает, и снова принимаю ее за щеку. Как только он оказывается в ванной, и я слышу, как течет кран, я бросаю таблетку за изголовье кровати.

– Он будет в ярости, если когда-нибудь узнает.

– Он не узнает.

Пик встает и прислоняется к затянутому туманом окну, глядя на шторм.

– Все, что они говорили мне о моем отце, было ложью, понимаешь? – шепчу я, понизив голос, чтобы Деклан не услышал.

Пик подходит ко мне, опускается на колени рядом с кроватью и берет меня за руку.

– Я знаю.

– Он был таким, каким я думала, после всех этих лет.

– Ты вообще голодна? – спрашивает Деклан, когда возвращается в комнату, и внезапно Пик исчезает.

Я качаю головой, когда смотрю на него через плечо, а затем снова отворачиваюсь к окну. Деклан призывает меня встать с постели и привести себя в порядок, и я, как автомат, делаю это – все время в оцепенении.

Случилась ли прошлая ночь на самом деле или это был мираж?

Когда я проскальзываю обратно в кровать и сажусь у изголовья, Деклан протягивает мне чашку с чаем. Я держу его в руках, пока пар поднимается в воздух, в конце концов испаряясь в метафорическом представлении.

Деклан садится рядом со мной со своим кофе в руке. Он делает глоток, а затем нарушает тишину.

– Поговори со мной.

Я не отрываю глаз от своего чая.

– Что тут можно сказать?

– Скажи мне, как ты себя чувствуешь?

– Я не знаю, что сейчас чувствовать, – уныло отвечаю я.

– Ты хочешь знать, что я чувствую?

Когда я смотрю на него, его лицо искажено страданием.

– Я чувствую, что подвел тебя.

Его слова тяжелым грузом повисают в воздухе между нами.

– Я обещал тебе, что никогда не позволю тебе упасть. И когда твой отец отвел меня в сторону и сказал, что это его последний день с тобой, я знал, что самое лучшее для тебя приведет к тому, что ты упадешь самым худшим из возможных способов.

Он ставит свою кофейную кружку на прикроватный столик, а затем поворачивается ко мне.

– Я был бессилен спасти тебя, и меня убивает осознание того, что я не смог защитить тебя от этой боли. Прошлой ночью я был поставлен в худшее положение и мне очень жаль.

Деклан не из тех, кто когда-либо извиняется, поэтому услышать искренность в его словах – явное отражение его горя. Я хочу что-то сказать, сказать ему, что я понимаю, сказать ему, что все в порядке, но говорить слишком больно.

Он наклоняется и открывает ящик прикроватного столика, достает конверт и протягивает его мне.

– Твой папа дал мне это вчера.

Я мгновение держу его в руках, прежде чем сломать печать и открыть. Написанные им слова полностью покрывают бумагу, и агония побеждает оцепенение и берет верх.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать, Деклан.

– Это могло бы помочь, – предполагает он.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдыхаю, прежде чем опустить глаза на его слова. Деклан обнимает меня за плечи и прижимает к себе, когда я начинаю читать письмо про себя.

«Моя прекрасная девочка,

Я знаю, тебе, должно быть, больно, потому что я умираю внутри. Я хотел бы быть там, чтобы утешить тебя и вытереть твои слезы, но я также знаю, что ты в хороших руках с Декланом. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась из—за него. Я просил его не говорить тебе, что я ухожу. Если бы я сказал тебе, я знал бы, что никогда не смогу оставить тебя. Я не мог бы провести наш последний день вместе с тобой в слезах. Я надеюсь, ты сможешь это понять.

Дело в том, что правительство узнало, что мы с тобой вступили в контакт. Они вмешались, и как бы мне это ни было неприятно, я должен с ними согласиться. Твое общение со мной подвергает тебя невероятному риску, и, если с тобой что-нибудь случится, я никогда не смогу жить с этим. Ты слишком дорога мне, чтобы подвергать тебя опасности. Эгоистично, я хочу тебя, но из-за ошибок, которые я совершил в прошлом, так и должно быть.

Я не знаю, куда я переезжаю или какой будет моя новая личность, но мне нужно, чтобы ты меня отпустила. Пожалуйста, не пытайся найти меня. Я говорю это не потому, что не люблю тебя. Я говорю это, чтобы спасти тебя. После того, как ты прочтешь это письмо, мне нужно, чтобы ты уничтожила его, потому что никто никогда не должен знать, что я жив.

Эти последние несколько дней были настоящим подарком. Этого никогда не должно было случиться, но это случилось, и я всегда буду благодарен, что у меня есть дочь, которая боролась за то, чтобы найти меня. Ты сильная, красивая и умная, и тебе суждено совершать великие дела. Обещай мне, что ты не позволишь моим ошибкам встать у тебя на пути.

Я не хочу, чтобы ты, когда-нибудь забывала, как сильно я тебя люблю. Не было ни единой секунды, чтобы ты не была в моем сердце. Ты незаменима и незабываема. Мне нужно, чтобы ты поверила в это.

Завтра я собираюсь отвезти тебя на пляж. Я собираюсь держать тебя за руку. Я собираюсь заставить тебя улыбнуться. И что бы я тебе в итоге ни сказал, мне нужно, чтобы ты крепко держалась за эти слова и пронесла их с собой через всю свою жизнь.

Ты моя вечная принцесса.

Я люблю тебя,

Папа»

Я роняю бумагу, испачканную моими слезами, и падаю на Деклана. Он обнимает меня, и я рыдаю. Мне нечего сказать, поэтому я позволяю боли поглотить меня. Это душит и парализует, оставляя свежие раны в моей душе, отмечая меня этой болью на всю жизнь.

Я хочу утонуть в этом.

Я хочу убежать от этого.

Я повсюду.

Пустота внутри меня вот-вот превзойдет эластичность моего тела, и я начинаю отчаиваться заполнить пустоту, которая, боюсь, приведет меня к смерти.

Я цепляюсь за Деклана, перекидывая ногу через его бедро и притягивая его к себе, когда мы опускаемся на кровать. Откидывая голову назад, я смотрю сквозь слезы на его размытое лицо.

– Дыши.

Его приглушенный голос убаюкивает, и пока он вытирает слезы, которые продолжают литься, я даю себе время, которое мне нужно, чтобы успокоиться.

Стук моего сердца переходит в жажду, я притягиваю голову Деклана к себе и целую его. Он позволяет мне контролировать это, и я делаю это мягко, и двигаюсь медленно. Мои губы сливаются с его, и он притягивает мое тело еще ближе.

Я чувствую, как несколько затяжных слез выскальзывают и скатываются по щекам в волосы.

Он перекатывается на меня сверху, раздвигая мои губы своим языком и погружая его мне в рот. Мои руки запутываются в его волосах, я притягиваю его к себе, нуждаясь почувствовать его вес на себе. Мы продолжаем целоваться этим новым способом. Нет никакой срочности или необходимости в контроле. Деклан отрывает свои губы от моих и проводит ими по моей шее, прежде чем прервать поцелуй и посмотреть на меня сверху вниз.

Я смотрю на него снизу-вверх, отчаянно нуждаясь в этой близости и высказываю свою просьбу.

– Покажи мне, каким нежным ты можешь быть.

Я знаю, что прошу о многом. Деклан не из тех, кто чувствует себя в безопасности, когда открывает свою уязвимость, но мне это нужно. В этот момент мне нужно, чтобы он любил меня вот так – обнаженной и свободной от барьеров, которые ему нравится ставить передо мной.

Я наблюдаю, как его взгляд смягчается и когда он кивает мне, он снова опускает свои губы к моим. Мои руки свободно блуждают, чего он никогда не позволяет, потому что я всегда сдержанна. Я просовываю их ему под рубашку и чувствую, как его пресс напрягается от моего прикосновения. Мы медленно раздеваем друг друга, и вскоре наша одежда оказывается на полу.

Плоть к плоти, его кожа нагревает мою. Его прикосновения остаются мягкими, он берет мои груди в свои руки. Его дыхание скользит по ним и по моим сморщенным соскам, прежде чем взять один из них губами. Он с любовью сосет и это ощущение заставляет мою спину оторваться от кровати и прижаться к нему. Мои глаза закрываются и когда мои руки пробегают по впадинам его мускулистых рук я издаю хриплый стон.

Он перемещается к другому моему соску, проявляя к нему ту же нежность, прежде чем провести своим горячим языком вниз по моему животу. Когда он достигает изгиба моей киски, он кладет руки на каждое бедро и раздвигает мои ноги.

– Боже, я люблю эту часть тебя, – шепчет он хриплым голосом.

Я опускаю глаза на него и наблюдаю, как он пялится на мою киску. Я протягиваю к нему обе руки, и он берет их в свои, переплетая свои пальцы с моими. И прежде чем сделать свой ход, он поднимает глаза и фиксирует их на мне. Мы смотрим друг на друга, пока он держит меня за руки и погружает свой язык в щель моей киски. Он посылает обжигающий ток через все мое тело.

Он двигается мучительно медленно.

Я раздвигаю ноги шире, пока он ласкает, целует и сосет. Каждое движение мягче, чем предыдущее. Он стонет из глубины своей груди и когда его язык скользит внутри моего тела, я не могу удержаться. Я мяукаю в чистом экстазе и терзаюсь о его лицо, сжимая пальцами его руки. Мне становится все жарче, когда он зажигает провод под напряжением в моей душе, той, что непрестанно тоскует по нему.

Он перемещает губы к моим бедрам, осыпая шепчущими поцелуями каждый дюйм моей кожи, когда отпускает мою руку и вытаскивает влажное возбуждение из меня пальцем и использует его, чтобы потереть мой клитор.

Наши тела движутся вместе, и мы не спешим, без масок и полностью обнажены.

Когда он возвращается ко мне, я беру его лицо и целую глубоко, сливая свои губы с его, скользя языком по ним. Он устраивается у меня между ног, его твердый член прижимается ко мне.

– Я хочу, чтобы это было очень медленно, – говорю я ему.

– Насколько медленно, детка?

– Так медленно, что я чувствую, как ты входишь в мою душу.

Он наклоняется и держит себя в руках.

Никогда это ощущение не было более интенсивным, чем в этот самый момент, когда он толкается внутри меня.

Это изысканно.

Это мучительно.

Это искрящееся блаженство.

И когда он полностью погружается в меня, я спасена. Освободившись от своих мучительных страданий, я держусь за Деклана, пока он трахает меня медленными мучительными движениями. Его стоны сливаются с моими, наши тела слились воедино, как никогда раньше. Наши души слились воедино.

Он переворачивает нас, и я наваливаюсь бедрами на его член. Он садится и целует мою шею, мою грудь, мой рот, в то время как я запускаю руки в его волосы и прижимаюсь к нему. Когда он откидывает голову назад, я смотрю ему в глаза, оседлав его член.

– Я люблю тебя.

Он стонет сквозь сжатые губы, прежде чем обхватить руками мои плечи сзади и насадить меня еще ниже на свой член. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, а затем он отрывает меня от себя. Лежа на боку, а он позади меня, он поднимает мою ногу и погружается глубоко в меня.

Он подсовывает одну руку мне под голову, и я держу его за руку, пока он другой поворачивает мою голову к себе. Мы целуемся, и я опускаю руку между ног, чтобы почувствовать его член, когда он трахает меня.

– Потрогай себя.

Снимая влагу с его члена, я двигаюсь, чтобы потереть свой клитор медленными круговыми движениями и мои бедра выгибаются, когда я это делаю. Он убирает мои волосы за плечо и целует вены на моей шее, заставляя мое тело дрожать. Это не займет много времени, прежде чем моя киска станет влажнее и натиск оргазма начнет нарастать внутри меня.

Деклан перекатывается на спину, я оказываюсь на нем сверху, мои ноги согнуты, ступни уперты в кровать, и он толкается в меня сзади. Моя спина лежит на его груди и теперь он массирует мой клитор вместе с моими пальцами. Наши руки становятся влажными, пока он продолжает скользить в меня и выходить из меня.

– О, Боже, Деклан.

– Вот и все, детка. Я хочу чувствовать тебя повсюду на себе.

Схватив его за руку, я прижимаюсь к нему бедрами, не в силах успокоиться и жадно желая, чтобы он наполнил меня своей спермой.

– Трахни меня, – говорю я ему и когда наши пальцы переплетаются в моей киске, он толкает свои бедра в меня.

Мои глаза закрываются, когда моя задница скользит взад—вперед по нему. Нервы начинают трещать, конечности начинает покалывать. Он нажимает пальцами на мой клитор, и я разрываюсь. Он толкает в меня свой толстый член, доводя меня до оргазма. Я извиваюсь рядом с ним, извлекая из него все, что он может дать и затем я чувствую, как он кончает. Он тяжело стонет, извергая свой источник жизни внутрь моего тела, хватает мою киску рукой и грубо прижимает меня к себе.

Мы ездим друг на друге верхом, отбирая друг у друга все, что можем. Моя голова соскальзывает с его плеча, и он глубоко целует меня, наши языки пробуют и облизывают. Когда он перекатывает нас обратно на бок, он выходит из меня, сперма капает мне на бедра, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

Он прижимается губами к моему потному лбу.

– Спасибо.

– Я люблю тебя, – говорит он мне. – Если это то, что тебе нужно, я дам тебе это столько раз, сколько тебе понадобится.

Мы остаемся в постели большую часть дня, обнаженные и заключенные в объятиях друг друга. Если я не сплю, значит, я плачу.

Если я не плачу, значит, мы целуемся и прикасаемся друг к другу.

И если мы не целуемся и не прикасаемся друг к другу, значит, я сплю.

Цикл проходит круги по мере того, как проходят часы. В конце концов Деклан принимает душ, оставляя меня наедине с дождем, который еще не прекратился. Укутавшись в одеяла, я чувствую себя умиротворенной здесь, в гостиничном номере с Декланом, вдали от всего, что может причинить мне боль.

Жужжащий звук отвлекает меня. Я сажусь и оглядываю комнату, не уверенная, что это за шум. Затем, когда я замечаю свою сумочку на полу рядом со шкафом, меня осеняет. Я выскальзываю из кровати, опускаю руку за бумажник и хватаю свой мобильный телефон.

НЕИЗВЕСТНЫЙ, вижу я на экране телефона.

Я принимаю вызов.

– Алло?

– Привет, котенок.

Глава 29

Элизабет

– Мне казалось, я просила тебя не звонить мне. – Мой голос острый, как бритва, но я говорю тихо, потому что Деклан в душе.

– Я бы не позвонил тебе, если бы не был в отчаянии. Мне нужна твоя помощь, так что пришло время тебе слезть с коня и вспомнить, откуда ты родом, и людей, которые заботились о тебе.

Опускаясь на колени у стены рядом со шкафом, я отвечаю:

– Заботился обо мне?

– Кто помог Пику спасти тебя от твоих приемных родителей? Кто вел машину? Кто позволил тебе жить с ним?

– Давай проясним одну вещь: ты был другом Пика, а не моим.

– Ты собираешься мне помочь или нет?

– Нет. Как я уже сказала, ты умрешь, и у меня будет гарантия, что я смогу двигаться вперед, не оглядываясь через плечо.

– Ты тоже умрешь, – говорит он, и его слова застают меня врасплох.

– О чем ты говоришь?

– Это был единственный способ гарантировать, что я останусь в живых.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Я стискиваю зубы, когда встаю.

– Ты думаешь, что управляешь этим шоу? Подумай еще раз. Может, ты и не ценишь мою жизнь, но я не хочу терять ее из—за такой чопорной сучки, как ты.

Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

– Что ты сделал?

– Я назвал им твое имя. Сказал им, что у тебя есть деньги. Так что у тебя нет другого выбора, кроме как помочь мне. В конце концов, твоя жизнь сейчас тоже на кону.

Шок и ярость, которые бурлят в моих венах – это безудержное топливо, и я даже не думаю о том, чтобы говорить тише, когда выплескиваю свою ярость.

– Ты, ублюдок!

Он смеется и говорит:

– В следующий раз не издевайся надо мной, когда я прошу о помощи, котенок.

Я вздрагиваю, когда дверь ванной распахивается и Деклан выбегает оттуда только с полотенцем, обернутым вокруг талии.

– Ты в порядке? – Его слова вылетают быстро. – Кто говорит по телефону? – Он не ждет моего ответа, когда берет его прямо у меня из рук. – Кто это, черт возьми, такой? – Он делает паузу, а затем протягивает телефон и переключает его на громкую связь.

– Она меня слышит? – Мэтт задает вопросы.

– Она тебя слышит.

– Они знают, что ты в Вашингтоне.

Как только он произносит эти слова, я протягиваю руку и заканчиваю разговор.

– Что, черт возьми, происходит, Элизабет? – свирепо требует Деклан.

Я рассказываю ему о Мэтте, о том, как он позвонил мне, когда мы вернулись в Лондон, и о ростовщике. А потом я говорю ему, что Мэтт продал меня, чтобы спасти свою жизнь.

– Теперь за мою голову назначена награда.

Ярость охватывает Деклана смертельным образом, что пугает меня до чертиков. Он стоит в полной тишине, буравя меня взглядом сверху вниз, и когда его ноздри гневно раздуваются, он ровным тоном выпаливает:

– Почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Я думала, что справилась с этим. Я думала, все было под контролем.

– Ты неправильно думала, черт возьми! И теперь на тебя обрушился удар! – Его голос рикошетом отражается от стен, его шея покрывается красными пятнами от раскаленного добела гнева.

– Я просто расплачусь с ними, Деклан.

– Ты думаешь, это решит ситуацию с Мэттом? Легкость, с которой он смог распорядиться твоей жизнью – это не то, с чем можно шутить. И что произойдет, когда он попадет в беду в будущем? Ты действительно доверяешь ему, когда он говорит, что оставит тебя в покое после этого?

Деклан проводит рукой по своим мокрым волосам и меряет шагами комнату. Я наблюдаю, как закипают разочарование и жгучий гнев, и быстро принимаю решение.

– Я убью его, – говорю я слишком быстро и слишком нетерпеливо.

Деклан поворачивает ко мне голову с выражением ужаса на лице. Может быть, мне следует беспокоиться о том, как он отреагирует или что он подумает обо мне, узнав, что я могу так легко лишить кого—то жизни, но это не так. Деклан знает, что у меня за плечами три убийства. Черт возьми, у него самого их два. Он знает, какую смолу качает мое черное сердце. И когда он говорит, я знаю, что мы одно и то же – два монстра, связанные одной душой.

– Нет, – заявляет он. – Я убью его.

– Деклан, нет. Я не могу позволить тебе сделать это. Мэтт – моя проблема.

Он быстрыми шагами подходит ко мне.

– Я не позволю тебе убить кого—либо еще, ты слышишь меня? Я больше не хочу, чтобы твои руки были запятнаны кровью. Я позабочусь об этом.

– Деклан…

– Я не спорю с тобой об этом. Мое слово окончательное, – непреклонно заявляет он. – Собирай свой чемодан. Они знают, где мы находимся, так что мы убираемся отсюда к чертовой матери.

– Мы возвращаемся в Чикаго?

– Да. Сейчас мы решаем этот вопрос, а затем возвращаемся в Лондон, – говорит он. – Но послушай меня... деньги Беннета... мы перекладываем их на ростовщика. Мы не только наконец избавимся от этого, но и этого будет достаточно, чтобы заставить этих людей забыть о твоем существовании.

Тяжело сглатывая, я знаю, что в конечном счете это лучшее решение для нас. И теперь, в очередной раз, меня преследует мое прошлое, которое теперь вынуждает мужчину, которого я люблю, вести другую жизнь.

Деклан может запланировать вылет самолета на сегодня, и с учетом тех превратностей, с которыми мы сейчас сталкиваемся, у меня нет времени оплакивать потерю моего отца. Мы переезжаем в срочном порядке, убедившись, что наши вещи упакованы и готовы к отправке, прежде чем отправиться в путь.

Мы сидим, держась за руки, во время полета на самолете.

– Деклан, ты не обязан этого делать.

– Это не подлежит обсуждению.

Самолет приземляется, и мы едем прямо обратно в Лотос. Каждый шаг Деклана сделан целенаправленно, он не тратит впустую ни секунды.

Напряжение ужасающее, когда я наблюдаю, как Деклан достает пистолет, с которым он всегда путешествует. Он отпускает цилиндр и осматривает его, прежде чем закрутить и зафиксировать на месте.

– Деклан?

Кладя его плашмя на стол перед тем местом, где я сижу на диване, он смотрит на меня сверху вниз.

– Ты позвонишь ему со своего телефона.

– Номер, с которого он звонит неизвестный.

– Есть служба идентификации, которую я попросил Лаклана установить на твой телефон. Он улавливает номера из любых ограниченных вызовов, которые получает твой телефон.

Я достаю свой телефон, чтобы Деклан мог показать мне, где набрать номер, и несколькими простыми щелчками он появляется.

– Что я должна сказать?

– Ты скажешь ему, что ты здесь, в Чикаго, и хочешь покончить с этим сегодня вечером.

Уже больше двух часов ночи, и мой пульс учащается.

– Сейчас середина ночи.

Не обращая внимания на мои колебания, он продолжает инструктировать меня по всему, что мне нужно сказать.

– Ты все поняла?

Делая глубокий вдох, зная, что сейчас произойдет, я готовлюсь к неизбежному и набираю номер Мэтта.

– Алло? – говорит Мэтт после двух гудков.

– Это я.

– Откуда у тебя этот номер?

– Каждого можно отследить. Даже тебя, мудак, – говорю я ему, возвращая ему его слова с того момента, когда он впервые вступил со мной в контакт. – Я здесь, в Чикаго.

– Ты быстро передвигаешься.

– Ты хочешь жить, не так ли?

– Да.

– Я здесь, чтобы спасти твою жизнь, поэтому мне нужно, чтобы ты сделал это по—моему, – я тверда в своем тоне и немного шокирована, когда он держит рот на замке и слушает. – Я не хочу никаких просчетов или того, чтобы ты жадничал на мне. Мы встречаемся сегодня вечером. Ты должен позвонить Акуле, чтобы он встретил нас. Я сделаю перевод со своего телефона и подожду, пока мы не получим подтверждение со счета Акулы о том, что деньги были успешно переведены.

– Приходи одна. Последнее, что мне нужно, это чтобы твой парень облажался, потому что он не может сохранять хладнокровие.

– Не волнуйся. Я буду одна, – лгу я. – У тебя есть десять минут, чтобы перезвонить мне и сообщить место нашей встречи.

Я вешаю трубку прежде, чем он успевает ответить, и смотрю на Деклана. Он улыбается.

– Хорошая девочка.

Он садится рядом со мной, пока мы ждем в затемненной комнате, единственным источником света является лампа на столике у входа. Деклан кладет руку мне на плечо, и когда я поворачиваю к нему голову, он смотрит на меня расширенными глазами, обнажая дьявола внутри. Он – творение моего чудовища.

Я касаюсь его лица, и он целует меня с ядовитой страстью, прежде чем оторваться от меня, когда мой телефон вибрирует на деревянном столе.

– Да? – Я отвечаю.

– Двадцать минут. Железнодорожная станция Метра. Встречаемся под эстакадой Рузвельта.

– Сколько их придет?

– Только я и Марко, Акула.

– Двадцать минут.

Я отключаю звонок и говорю Деклану, где мы встречаемся. Он хватает свой пистолет, а затем идет к шкафу у входа, где находится сейф. Я слышу гудки клавиатуры, когда он вводит код, и когда стальная дверь захлопывается, он возвращается с другим револьвером.

– На всякий случай, – говорит он, протягивая мне пистолет.

Он тяжелый и холодный в моей руке, и когда я отпускаю цилиндр, я вижу, что все патроны заряжены.

– Ты знаешь план?

Я киваю.

– Скажи мне.

– Я знаю план.

– Ты не должна доставать свой пистолет без крайней необходимости, хорошо?

Кровь быстро разливается по моему телу, и когда я засовываю пистолет за задний пояс брюк, я опускаю топ и натягиваю пальто, чтобы скрыть его.

– Готова?

– Да, – говорю я ему, а затем вхожу в его объятия за утешением и силой. Он обнимает меня, целует в макушку и уверяет, – Мы будем придерживаться плана, и когда все закончится, мы сможем вернуться домой, хорошо?

– Давай покончим с этим.

Деклан идет первым, оставляя меня позади, пока я не получу его сигнал. Я с тревогой жду, пока он пойдет выключать камеры слежения. После нескольких минут расхаживания по комнате звонит мой телефон.

– Я в своем кабинете, – заявляет он.

Я быстро спускаюсь к нему, и мы выходим из здания через задние коридоры, которые ведут в гараж. Не успеваю я оглянуться, как мы уже несемся по улицам Чикаго по пути к реке.

Поездка напряженная. Вообще не произносится никаких слов. Мы оба знаем свои роли и то, что мы должны делать.

Сворачивая на железнодорожную стоянку, Деклан выключает свет. Все погружается во тьму, когда мы пробираемся сквозь ряды вагонов поезда. Когда мы подходим ближе к воде, я замечаю Мэтта с высоким мужчиной, с накачанными мускулами.

– Это он, – шепчу я.

Деклан останавливает машину и выключает ее.

– Ты готова?

Наши взгляды встречаются.

– Да.

В тот момент, когда Деклан открывает свою дверь, Мэтт достает пистолет и стреляет. Это неудачный выстрел, но он переводит меня в режим мгновенной защиты. Не теряя ни секунды, все пистолеты обнажаются во вспышке хаоса.

– Какого хрена, Элизабет? – Мэтт кричит, но я сосредотачиваюсь на автомате, который Марко нацелил на меня, в то время как Деклан делает Мэтта своей целью.

Так много слов произносится в одно и то же время, когда внутри меня загораются искры страха.

– На колени, – орет Деклан.

– Пошел ты! – Мэтт откидывается назад.

Вокруг меня царит безумие, но моя единственная точка концентрации находится прямо передо мной – Марко и его пистолет.

– Элизабет, – раздается сзади обеспокоенный голос Деклана, на что я отвечаю ровным голосом:

– Я в порядке.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – Акула набрасывается на Мэтта, ругая его, в то время как он держит свой пистолет направленным на меня.

– Марко, – приветствую я сильным голосом, нуждаясь в том, чтобы он видел во мне не что иное, как женщину, полностью контролирующую ситуацию. Он на добрый фут выше меня, и луна отражается от его блестящей лысины. Он чертовски пугающий, но я отказываюсь показывать это.

– Я не собираюсь валять дурака сегодня вечером. Тот факт, что мой пистолет направлен на вас, является простым результатом того, что ваш клиент выстрелил из своего пистолета. Очевидно, он такой же тупой, каким выглядит, потому что без нас вы не получите своих денег, и он покойник.

С пистолетом Марко, направленным на меня, я инструктирую:

– Тебе нужны деньги от этого засранца, и я намерена покрыть его часть вместе с достаточным количеством, чтобы ты забыл, что эта ночь вообще произошла. Но мне нужно, чтобы ты убрал свой пистолет в кобуру. Ты сделаешь это и мой тоже выйдет из игры. Но тебе тоже нужно взять это маленькое дерьмо под контроль.

– Ты девушка в моем вкусе. Элизабет, верно?

– Это все не надо тебе, я здесь не для того, чтобы заводить друзей.

– Ты мне нравишься, – говорит он, прежде чем снять с меня прицел и махнуть рукой в сторону Мэтта.

– Ты гребаный идиот! – Он ругается, а затем нажимает на спусковой крючок, посылая пулю прямо в ногу Мэтта, в одно мгновение сбивая его с ног. Марко и глазом не моргнул, когда убрал пистолет в кобуру и повернулся ко мне, в то время как Мэтт закричал в агонии.