Текст книги "Тишина (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

Элизабет

Я иду по оживленной городской улице. Я не уверена, в каком городе я нахожусь, но он полон шумных машин и тут слишком много людей, чтобы их сосчитать. Я не знаю, куда я иду, но я иду. Я следую за толпой. Может быть, они знают, куда мы следуем.

Мы все останавливаемся на перекрестке и ждем, пока загорится знак пешеходного перехода. Прислонившись к большой клумбе, которая окружает периметр высокого здания, я смотрю вниз и вижу розовые маргаритки. Я хватаю один из стеблей, выдергиваю его из почвы и наблюдаю, как появляется маленькая гусеница.

Я улыбаюсь, когда вижу своего друга.

– А вот и ты, Элизабет, – приветствует он со своим британским акцентом.

– Карнеги!

Я опускаю руку, чтобы он мог заползти на нее, а затем поднимаю его к своему лицу.

– Я скучала по тебе, – говорю я ему.

– Это было слишком давно.

Я оступаюсь на ногах, когда велосипедист чуть не сбивает меня с ног. Оглядываясь на свою руку, я вижу, что Карнеги там больше нет. Я ищу его глазами по тротуару, поворачиваясь кругами.

– Карнеги? – зову я его, но его нигде нет.

Меня снова кто—то толкает, на этот раз мужчина, который пробегает мимо меня.

– Эй! – кричу я, и когда мужчина поворачивается, чтобы извиниться, я вижу его лицо. – Папа?

– Извините, мисс, – говорит мой отец, как будто не узнает меня.

– Папа! Это я!

Он поворачивается, больше не замечая меня, и я бегу за ним.

– Папа, подожди! Это я!

Он просто идет, но каким—то образом пропасть между нами увеличивается, и я теряю его. Я сворачиваю за угол и чуть не теряю равновесие. Когда выпрямляюсь, я ловлю свое отражение в зеркальном стекле здания.

Мне пять лет, и я все еще ношу свое блестящее платье принцессы с нашего последнего чаепития. Повернувшись в ту сторону, куда направлялся мой отец, я бегу, продолжая звать его. Я пробираюсь сквозь толпы людей, изворачиваясь от локтей и проталкиваясь сквозь них.

– Папа!

Я наконец догоняю его, когда он застревает на пешеходном переходе.

– Папа, – говорю я, когда подхожу к нему.

Он смотрит на меня сверху вниз с постаревшим лицом и седыми волосами.

– Малышка, ты заблудилась?

– Нет, папа. Это я, твоя дочь.

Он качает головой.

– Нет, малышка. – Затем он указывает пальцем на светловолосого ребенка на другой стороне улицы, который машет ему рукой. – Моя дочь вон там.

Я вздрагиваю и просыпаюсь.

В комнате темно.

Мое тяжелое дыхание – единственные звуки, которые я слышу.

Я переворачиваюсь на другой бок, мое тело онемело.

Деклан крепко спит, и когда я выскальзываю из кровати, чтобы попить воды, я вижу, что уже пять утра. Меня пугает мой сон, и я пью воду из бутылки, сидя в гостиной. Глядя в окно на полную луну, мне странно осознавать, что всего в двадцати минутах езды от меня такая же луна висит над моим отцом. Хотя я сомневаюсь, что я когда—либо приходила ему в голову так же, как он приходит мне в голову.

Я думаю о девушке из моего сна, той самой девушке, которую я видела прошлой ночью, которую он называл принцессой на подъездной дорожке. Она была молода, лет восьми или около того. И чем больше я думаю о ней, тем сильнее у меня покалывает руки от едкой горечи. Мерзкие мысли неистовствуют, мысли об ее похищении, мысли об ее убийстве.

Мои ноги беспорядочно трясутся, подпрыгивая вверх и вниз в быстром темпе. Я не могу усидеть на месте. Они где—то там, он где—то там. А я застряла в этом гостиничном номере. Мысли о его новой семье терзают меня.

Я смотрю на Деклана через дверь спальни, и он все еще крепко спит. Я осторожно закрываю дверь, предварительно надев брюки и топ. Схватив ключи от машины, я тихонько выхожу из комнаты. Он разозлится, когда проснется и обнаружит, что меня нет, но если я скажу ему, что собираюсь сделать, он будет против. Но я не могу просто сидеть в этой комнате и сводить себя с ума.

Как только я сажусь в машину, я возвращаюсь в Гиг—Харбор и паркуюсь вдоль улицы в нескольких домах от дома моего отца. Его внедорожника больше нет на подъездной дорожке, где он припарковал его прошлой ночью. Я даже не уверена, что я здесь делаю.

Проходит время, появляется солнце, и в конце концов дверь гаража открывается. Машина начинает сдавать назад, а затем останавливается на полпути по подъездной дорожке. Я опускаюсь, беспокоясь, что меня заметят, но продолжаю наблюдать. Окно со стороны водителя опускается, и женщина, которую я видела прошлой ночью, высовывает голову и кричит:

– Давайте, дети!

Через несколько секунд светловолосая девушка и темноволосый мальчик выбегают из гаража с рюкзаками, свисающими с их плеч. Они запрыгивают на заднее сиденье, и когда машина трогается с места, я сажусь и следую за ними. Когда мы выезжаем из района, я обязательно слежу за тем, чтобы между нами была одна машина.

В моей душе поднимается ненависть к этим людям, которых мой отец предпочел мне. Хорошо это или плохо, мне насрать, я хочу причинить им боль. Я хочу забрать их у него, тогда, может быть, ему будет так одиноко, что он, наконец, захочет меня.

Мои костяшки пальцев побелели, когда мои руки сжимают руль с такой силой, что он может просто сломаться. Машина въезжает в торговый центр, и я следую за ней, паркуясь в нескольких местах от них. Дети выпрыгивают из машины, берут в руки наличные и бегут в магазин смузи, в то время как женщина остается в машине.

Без долгих раздумий и, честно говоря, просто безразлично, я выхожу из своей машины. Я прохожу мимо женщины и вижу, что она не обращает на меня никакого внимания, болтая по телефону. Она тоже блондинка и выглядит на много моложе моего отца, и я жалею, что у меня нет кирпича, который можно было бы бросить в ее лобовое стекло, чтобы разбить ее хорошенькое личико.

Колокольчик над дверью звенит, когда я вхожу в магазин смузи. Двое детей наблюдают, как блендеры смешивают их напитки.

– Что я могу предложить вам сегодня утром? – спрашивает парень за кассой слишком бодрым тоном для такого раннего утра.

Я выбираю наугад напиток из меню на стене и сую ему немного денег.

– Хейли, – окликает один из сотрудников, и девочка бежит за своим напитком.

Ее зовут Хейли. Как чертовски ценно.

Когда я вижу, как она идет к двери, я изображаю неуклюжесть и врезаюсь в нее, разбрызгивая ее смузи по всему полу.

– О, мне так жаль. – Я не обратила на это никакого внимания.

– Все в порядке, – говорит она. – Несчастные случаи случаются.

Я беру пачку салфеток и с ее помощью мы делаем все возможное, чтобы убрать липкий беспорядок

– Позволь мне купить тебе другой напиток. Какой вкус у тебя был? – предлагаю я.

– Вы не обязаны этого делать. Я могу попросить денег у своей мамы.

– Я настаиваю.

Она называет мне свой напиток, и я делаю заказ.

Я протягиваю руку и представляюсь.

– Кстати, я Эрин.

Она с энтузиазмом пожимает мне руку и, хихикая, говорит:

– Меня зовут Хейли.

– Я возвращаюсь к машине, – объявляет ее брат, забирая свой коктейль с собой и направляясь к выходу. – Поторопись, я не хочу опоздать в школу.

– А это, – говорит Хейли, – мой надоедливый старший брат Стив.

Стив. Мой отец передал свое имя этому маленькому ублюдку.

– Ты выглядишь так, словно полностью готова к школе. В каком ты классе? – спрашиваю я, пока мы ждем ее напиток.

– Пятый класс.

– Вау. Большая девочка в кампусе. Итак, сколько тебе тогда лет?

– Одиннадцать.

Ее идеальный голос, ее идеальная прическа, ее идеальная одежда – все это вызывает у меня желание сжать кулак и ударить им по ее идеальной улыбке.

– Хейли, – окликает сотрудница, и я борюсь с непреодолимым желанием схватить ее и убежать.

– Мне нужно идти. Спасибо за коктейль, Эрин. – Она так вежлива, что это раздражает меня до такой степени, что мне хочется содрать с себя кожу.

Она практически выскакивает за дверь, оставляя меня смотреть, как их машина отъезжает.

Я резко оборачиваюсь, когда кто—то похлопывает меня по плечу.

– Извините, я не хотел вас напугать, – говорит сотрудник, протягивая чашку. – Я звал вас по имени, но, думаю, вы меня не услышали.

Не говоря ни слова, я отворачиваюсь от него и выхожу за дверь, а он стоит там, как придурок, все еще держа мой напиток.

Я ненавижу всех в этом дерьмовом городе.

Сидя в своей машине, я пока не могу заставить себя завести ее. Ей одиннадцать лет, и у нее та жизнь, которая должна была быть у меня. Предполагалось, что я буду веселой и вежливой девочкой, которая наденет красивую одежду и выпьет коктейль перед тем, как отправиться в школу. Я должна была быть ею. Вместо этого, когда мне было одиннадцать, меня привязали к вешалке для одежды и заперли в шкафу на несколько дней подряд. Я была в темноте, без еды и воды, оставленная мочиться и гадить на себя. А когда я не была в шкафу, то была внизу, в этом сыром подвале, где ко мне приставали, насиловали, издевались, мочились, избивали и пороли. Я не собирался выскакивать за чертову дверь со своим малиновым райским смузи. Ее самая большая проблема в жизни – это раздражающий старший брат.

Я должна была схватить ее, когда у меня был шанс.

Гнев только и делает, что бродит в моих костях. Это причиняет боль и покалывает изнутри, и я сжимаю руки, ударяя ими по рулю, рыча сквозь стиснутые зубы. Когда я поднимаю глаза, я вижу пожилую даму, которая с ужасом смотрит на меня, проходя мимо.

Она понятия не имеет, что смотрит на монстра.

Откидывая волосы со лба, я выпрямляюсь и завожу машину. Время приближается к восьми часам, и мне нужно вернуться в отель.

Я стою за пределами нашей комнаты и готовлюсь к гневу Деклана, прежде чем открыть дверь.

– Где, черт возьми, ты была? – он кипит, как только я вхожу. – Скажи мне, что это не то, о чем я думаю. Скажи мне, что ты не возвращалась к тому дому.

Сохраняя хладнокровие, чтобы не раздражать его еще больше, чем уже есть, я признаюсь:

– Я вернулась туда.

– Господи Иисусе! О чем ты думала? – рявкает он, хватая меня за руки и встряхивая.

– Я не знаю, но я должна была пойти. Я знала, что ты этого не позволишь, поэтому я улизнула.

Он толкает меня к дивану и сажает вниз, отпуская мои руки. Я наблюдаю, как он пару раз ходит по комнате, прежде чем вернуться ко мне. Он садится на кофейный столик и смотрит на меня. Его челюсть сжата, что говорит о его безмерном гневе. Я знала, как сильно мое бегство повлияет на него. Деклан должен обладать всей властью, чтобы чувствовать себя в безопасности, и я украла это у него этим утром.

– Это не то, что ты думаешь. – Я пытаюсь успокоить его.

– Расскажи мне, раз уж ты, кажется, знаешь обо мне все. Скажи мне, о чем я думаю. – Он бросает мне в лицо свои насмешливые слова.

– Я должна была их увидеть. Я должна была знать больше.

– Их? – спрашивает он, раздражаясь все больше. – Ты имеешь в виду его детей?

Я киваю.

– Господи, Элизабет, – рявкает он, вставая и отходя от меня.

– Прекрати кричать на меня! – рявкаю я, вставая с дивана и подходя к нему. – Ты злишься, я понимаю! Но твои ожидания, чтобы я просто сидела и была терпеливой – это то, чего я не могу дать.

– Ты не можешь или не хочешь?

– Я не извинюсь, если это то, чего ты добиваешься.

Я смотрю, как он скрипит зубами, глядя на меня сверху вниз, и я обращаю это на него, говоря:

– Почему бы тебе не сказать мне кое—что... Если бы все было наоборот, и в этой ситуации была бы твоя мать, скажи мне, что ты был бы в порядке, просто держась в стороне. Скажи мне, что ты не стал бы действовать, руководствуясь всеми своими инстинктами.

Его глаза пронзают мои, и я толкаю его еще сильнее.

– Скажи мне, что ты мог бы сдержаться и держаться подальше.

Мы встречаем сопротивление друг друга, и ни один из нас не отступает.

– Он мой отец, так что не смей кричать на меня и принижать меня за то, что я действовала в отчаянии, потому что ты бы сделал то же самое.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти от него, и когда я это делаю, он наконец заговаривает.

– Ты больше не будешь бросать мне вызов. Ты понимаешь?

Я оглядываюсь на него и отвечаю:

– Тогда мне нужно, чтобы ты прогнулся и доверился мне. Я улизнула, потому что знала, что ты откажешься отпустить меня. Все, о чем я прошу, это чтобы ты хотя бы время от времени пытался смотреть на ситуацию по—моему.

– Иди сюда, – приказывает он, и я подчиняюсь, возвращаясь к нему. Он берет мое лицо в свои руки, говоря мне, – Я постараюсь для тебя.

– Спасибо, – отвечаю я с умиротворенной улыбкой.

– Ты будешь наказана, так что на твоем месте я бы не улыбался, – угрожает он, и я не возражаю.

Деклану это нужно, чтобы чувствовать контроль, и я хочу дать ему это, потому что это то, что его защищает. Он зависит от этого. Он не может функционировать без этого.

– Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки и спустила штаны до колен.

Он в гневе срывает голос, и я поворачиваюсь к нему спиной, занимая позицию, как было указано. Это может быть унизительно для большинства, но я понимаю его потребность в этом. Таким его сформировала жизнь, и я идеально подхожу для того, чтобы дать ему эту отдушину, которой он был лишен в прошлом. Я уверена, что женщины, с которыми он был раньше, ценили свое тело так, как я этого не делаю. И поскольку я так сильно люблю его, у меня нет проблем с тем, чтобы отдать себя ему таким образом.

Я слышу, как он ходит по комнате, а затем опускается передо мной на колени, чтобы связать мои запястья одним из своих галстуков.

– Скажи мне, почему я наказываю тебя.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и отвечаю:

– Потому что я улизнула и отобрала у тебя контроль.

– Ты знаешь, что это сделало со мной?

– Да.

Затем он встает и подходит ко мне сзади.

– Смотри в пол, – командует он, и я слышу, как что—то гремит, прежде чем его ставят на землю. – Раздвинь колени.

Я так и делаю, и меня тут же встречает пронзительная боль от того, что в мою киску засовывают кубик льда. А потом еще один, и еще, и еще, и еще.

Я вскрикиваю от невыносимой боли, а затем он начинает шлепать меня по заднице с такой силой, что мне приходится напрягаться всем телом, чтобы не упасть. Лед словно режут бритвой изнутри, и я знаю, что должна сосредоточиться на боли, исходящей из моей задницы, потому что она такая незначительная по сравнению с тем, что происходит внутри моей киски.

С каждым его рубящим ударом я вскрикиваю, когда лед начинает таять, и вода вытекает из меня и стекает по бедрам.

– Скажи мне, что ты моя собственность, – шипит он, и я мгновенно отвечаю:

– Я твоя собственность.

Удар!

– Скажи мне, кому ты принадлежишь.

– Я принадлежу тебе.

Удар!

– Скажи мне, что ты любишь меня.

– Я люблю тебя, Деклан.

Удар!

– На четвереньки, – рявкает он, и в тот момент, когда я опускаюсь, его рот оказывается на моей киске, высасывая из меня растаявший лед.

Его горячий язык эротично контрастирует с ледяными осколками, и я испускаю пьянящий стон, когда он зарывается лицом между моих ног. Мой разум проносится волнами от причинения множества ощущений, которые я даже не заметила, что он сейчас трахает меня своим членом.

Я закрываю глаза, когда весь мир расплывается, и все, что имеет значение – это этот момент, когда наши два тела сливаются в одно целое, и только вместе мы становимся единым целым.

Глава 23

Элизабет

Ведерко со льдом и галстук все еще лежат на полу, как и раньше. Деклан не позволил мне привести себя в порядок, поэтому я сижу и жду, пока он примет душ. Я решаю посмотреть в ноутбуке есть ли у Хейли какие—либо аккаунты в социальных сетях. Когда никаких совпадений не находится, я перехожу к поиску ее брата Стива, что приводит меня к ссылке на Стива Корре в Гиг-Харбор, штат Вашингтон.

Перейдя по ссылке, я открываю его страницу. На фотографии в профиле он и несколько его приятелей. Я начинаю нажимать на разные вкладки на его странице, но там нет никакой реальной информации, кроме его дня рождения, который позволяет мне узнать, что ему тринадцать лет.

Только когда я открываю один из его фотоальбомов, мерзкая ненависть из прошлого всплывает на поверхность. Я прокручиваю картинку за картинкой семейных фотографий, на большинстве из которых изображен мой отец. Альбомы заполнены фотографиями семейных каникул, вечеринок по случаю дня рождения, праздников, всего того, что мне так и не довелось испытать.

Когда я была в Позене с Пиком, у меня никогда не было вечеринок по случаю дня рождения, и большую часть праздников я оказывалась запертой в шкафу, чтобы Карлу и Бобби не приходилось иметь со мной дело. Пику всегда удавалось украсть что—то или использовать свои деньги для наркотиков, чтобы купить мне что-нибудь маленькое, но, кроме тех обменов подарками в моей спальне, мы никогда ничего не праздновали.

Я презираю этих детей за ту жизнь, которую дал им мой отец, жизнь, которой у меня никогда не было. Я смотрю на их улыбки, и мне хочется перерезать им глотки. А еще есть мой отец. Увеличив фотографию с ним, я увеличиваю его лицо. Его глаза все те же, хотя морщинки в уголках, когда он улыбается, стали глубже. У него больше нет щетины, и он сменил ее на чисто выбритое лицо. Когда я закрываю глаза, я вижу его моложе в ярких красках. Я слышу его смех. Я чувствую запах его одеколона.

Боже, я так по нему скучаю.

Открываю глаза, и меня встречает незнакомец с тем же лицом. Я не знаю этого человека – Ашера Корре. Мое сердце бьется дважды, от любви и гнева. Я люблю своего отца, человека, который танцевал со мной, пел мне и смеялся вместе со мной. Но я ненавижу этого человека на экране компьютера. Я ненавижу его за то, что он носит маску моего отца, потому что он совсем не похож на моего отца. Мой отец любил меня безмерно, а этот человек, я даже не существую в его мире. Я всего лишь испарившееся воспоминание.

– На что ты смотришь? – спрашивает Деклан, входя в комнату, только что из душа, одетый в темно—синие брюки, облегающую светло—голубую рубашку на пуговицах и тот же черный пояс, которым он удерживал меня несколько дней назад.

– Рассматриваю семейные портреты, – отвечаю я и он с любопытством наклоняет голову.

Когда он садится рядом со мной, я чувствую запах кардамона от его шампуня. Даже посреди всего, что происходит вокруг нас, и нашей ссоры этим утром, я чувствую необходимость быть рядом с ним.

Он уже убирает компьютер с моих колен, когда спрашивает:

– Где ты это нашла?

– Это страница его сына в социальных сетях.

– Его сын? Как ты вообще узнала, как его найти?

– Потому что я последовала за ними. Я узнала его имя от его сестры Хейли.

– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что произошло сегодня утром.

– Ты можешь контролировать свой гнев? – Я фыркаю, на что он отвечает:

– Сегодня ты проверяешь свои возможности своим умным ртом. Расскажи мне, что случилось.

Я прокручиваю в голове все, что произошло, начиная со слежки за машиной и заканчивая тем, что было сказано между мной и Хейли.

– Тебе вообще не следовало приближаться к этой девушке, – ругается он. – Она всего лишь ребенок.

– На свете есть монстры похуже меня, Деклан. Если я могла справиться со своей жизнью в одиннадцать лет, то, конечно, она может справиться с разговором в магазине смузи.

– Эта девушка – часть твоего отца.

Я смотрю на него, злясь, что он поднял эту тему, и огрызаюсь:

– Но и я его часть.

– Здесь я на твоей стороне.

– Тогда перестань защищать эту семью.

– Мне нужно, чтобы ты смотрела на вещи рационально, – говорит он.

– Во всей этой ситуации нет ничего рационального, Деклан.

Он отступает и снова обращает свое внимание на компьютер, просматривая фотографии. Когда есть кто—то, на кого я хочу посмотреть, я говорю ему остановиться. Просмотрев еще несколько фотографий, я понимаю, что ребенок помечает свое местоположение, когда публикует пост.

– Прокручивай медленно, – шепчу я Деклану, когда наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе.

– Что ты делаешь?

– Он помечает свое местоположение на своих фотографиях, – говорю я ему, и мы добываем золото. – Остановись. Нажми на это.

Деклан увеличивает фотографию моего отца и его сына с комментарием: «Провожу день на работе с папой».

– Корпоративные брокерские услуги и недвижимость, – зачитывает Деклан.

Деклан открывает другое окно и вводит название компании в строку поиска, и появляется их веб—сайт с фотографией моего отца на главной странице.

– У него своя фирма, – говорит он. – Теперь у нас есть точка соприкосновения.

– Мы просто позвоним ему?

– Нет. Нам нужно найти способ заставить его прийти к нам. Но, послушай, мы должны быть осторожны с этим. То, от чего он прячется, очень важно. Я имею в виду, что ваш лечащий врач, государственный служащий, пришел к вам и сказал, что он умер. У этого человека даже есть место захоронения, верно?

– Да. В Иллинойсе, – говорю я. – Я ходила на кладбище. У него есть надгробие и все такое.

– Итак, это не какой—то человек, который просто сбежал из города. Это человек, которому нужно было уничтожить свою личность.

– Как мы это сделаем?

Деклан на мгновение задумывается, а затем достает свой телефон.

– Я просто назначу встречу с ним. Нет ничего, что связывало бы нас с тобой, о чем он мог бы узнать. Нас даже никогда не фотографировали вместе.

Я киваю, и когда он набирает номер, я говорю ему:

– Включи громкую связь, – потому что мне нужно услышать его голос.

С каждым звонком мой пульс учащается, а затем линия соединяется.

– Корпоративные брокерские услуги и недвижимость, чем я могу вам помочь?

– Ашер Корре свободен? – спрашивает Деклан, его акцент, кажется, застает женщину врасплох.

– О... гм, да. Кто его спрашивает? – говорит она, и я закатываю глаза на Деклана, когда весь ее голос меняется в ответ на его голос.

– Вы можете сказать ему, что это Деклан МакКиннон из McKinnon International Development.

– Один момент.

Я практически затаила дыхание, пока мы ждем, а потом он берет трубку, его голос кристально чистый.

– Ашер Корре слушает.

Я прикрываю рот руками, когда слышу голос, который, как я думала, никогда больше не услышу.

– Добрый день. Это Деклан МакКиннон, владелец McKinnon International Development. Я должен извиниться за столь срочную просьбу, но я в городе на несколько дней и надеялся обсудить возможную покупку земли для коммерческой застройки.

– Каким направлением коммерческого развития вы занимаетесь?

– Гостеприимство на высшем уровне.

– Итак, я вижу. Я только что нашел вас на своем компьютере. МакКиннон, шотландец по происхождению? – он спрашивает Деклана, и я не могу поверить, что он на самом деле разговаривает с моим отцом. Деклан отвечает, и тогда мой отец продолжает:

– Я могу начать выбирать некоторые места, чтобы отправить вам электронное письмо?

– Считайте меня старомодным, но я надеюсь, вы не возражаете, что я предпочитаю вести дела лично, а не по телефону. Я хочу убедиться, что вы тот человек, с которым стоит работать. В конце концов, если покупка будет совершена, вы получите значительную комиссию. Я хочу быть уверен, что это достанется кому—то честному.

– Я не могу не согласиться с вами. Вот что я вам скажу, как на счет сегодняшнего вечера?

– У меня есть несколько электронных писем, на которые нужно обратить внимание, но в остальном я свободен.

– Шесть часов подойдет?

– Это отлично. У меня была утомительная пара дней, так почему бы нам не встретиться в «Жемчужном краю», где я остановился. Я в президентском номере.

Он даже не колеблется, когда отвечает:

– Увидимся в шесть, мистер МакКиннон.

Я смотрю, как Деклан заканчивает разговор и кладет трубку.

– Его голос... – начинаю я, а затем теряю дар речи.

– Ты в порядке?

Некоторое время я не могу говорить, пытаясь переварить разговор отца по телефону. Это даже кажется нереальным, и знать, что он будет здесь всего через несколько часов, это то, что я не могу переварить.

– Дорогая?

– Я никогда не думала, что снова услышу этот голос. Я думала, что это ушло навсегда, а теперь...

– Я знаю. Тебе не нужно пытаться выразить это словами.

– Я даже не знаю, что чувствовать. В одну минуту я радуюсь, что он жив, а в следующую я в такой ярости. Но теперь он приезжает сюда, и я взволнована и напугана.

– Нет правильного способа чувствовать. Я думаю, что самое главное – позволить себе почувствовать все это, – говорит он.

– Мне просто нужно, чтобы ты обнял меня прямо сейчас, – говорю я ему.

Я сворачиваюсь калачиком в его объятиях и закрываю глаза, пока он проводит руками вверх и вниз по моей спине. Я открываюсь для его утешения и беру все, что могу. Это миллиарды крайностей в моем сердце и голове, но каким—то образом Деклан достаточно силен, чтобы умерить бурю во мне.

Его тепло способно расслабить меня настолько, что в конце концов я засыпаю, а когда просыпаюсь, он все еще обнимает меня. Я смотрю в окно и вижу небо, покрытое рябью розовых и оранжевых волн.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спрашивает Деклан.

Мой голос сонный, когда я отвечаю:

– На этот вопрос трудно ответить.

Он наклоняется и целует меня.

– Почему бы тебе не привести себя в порядок, пока он не пришел?

Что надевают, когда впервые после двадцати трех лет встречают своего покойного отца? После душа я роюсь в своих чемоданах, которые вчера так и не удосужилась распаковать, и вытаскиваю пару черных брюк и струящийся зеленый топ. Я занята собой, сосредоточившись на том, чтобы хорошо выглядеть для него, может быть, это я подсознательно отвлекаю себя, а может быть, это потому, что я честно хочу выглядеть красиво для своего отца.

Я действительно не знаю.

Я сушу волосы и укладываю их свободными волнами, а затем наношу свой обычный легкий макияж и немного блеска на губы. Я надеваю пару черных туфель на плоской подошве, прежде чем взглянуть на себя в зеркало.

Мой желудок скручивается от нервозности. Я понятия не имею, что я собираюсь ему сказать или как я собираюсь реагировать. Я бесконечно мечтала о том, как волшебным образом верну своего отца, и теперь, когда это произошло и стало реальностью, мне вдруг становится страшно.

– Ты выглядишь идеально.

Когда я поворачиваюсь к Деклану, прислонившемуся к порогу, я натянуто улыбаюсь ему.

– Ты уверен? – спрашиваю я, внезапно почувствовав себя неловко.

– Я знаю, ты нервничаешь и волнуешься, но постарайся не психовать.

– Что, если я не смогу этого сделать?

– А что, если ты сможешь? – возражает он. – Иди сюда.

Я вхожу в его объятия и держусь за него.

– Ты дрожишь, – замечает он. – Почему бы мне не предложить тебе выпить, чтобы успокоить нервы?

Я следую за ним в гостиную, и прежде чем мы подходим к бару, раздается стук в дверь.

Останавливаюсь как вкопанная, весь воздух высасывается из моих легких, и я на мгновение парализована. Деклан оглядывается на меня, и я в шоке.

– Это он.