Текст книги "Неспящая красавица (ЛП)"
Автор книги: Э. Бейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
3
До исхода дня Анни оставалась в замке. Она постаралась устроить как можно удобнее всех – от самого большого вельможи до последнего мальчишки, что чистил котлы для посудомоек. Вытащила угли из очагов и каминов, подняла из колодца ведро, которое болталось в руках спящего конюха, и попыталась, хоть и безуспешно, поднять разводной мост, что вел в город. Оплетающие мост розы не давали тому сдвинуться с места, поэтому Анни прошлась вдоль зубчатой стены башни, чтобы посмотреть, как далеко кусты роз заполонили земли вокруг замка. Какое же настало облегчение, когда она увидела, что на другой стороне крепостного рва заросли остановились и не пошли дальше подъемных решеток у обоих мостов.
Анни стояла у стены на башне, глядя на дорогу, что вела к городу, и тут заметила в отдалении какое-то движение. Дорога заросла розами почти на четверть мили, но дальше как будто бы толпились люди и грудились направлявшиеся в замок повозки. Они не могли проехать через заросли розовых кустов, что поднялись выше лошадиных голов. Вокруг повозок кружили всадники, жестикулируя и показывая друг другу на замок.
Анни беспокоилась, как бы чего не случилось со спящими обитателями замка, однако только сейчас до нее дошло, что и остальные поданные ее родителей могут точно так же очутиться в опасности. Ведь король уснул и, похоже, не скоро проснется, а, значит, некому мудро управлять народом. И поскольку большая часть королевской армии несла службу в замке, а эти солдаты теперь храпели почем зря, то оставались лишь дозорные, чтобы защищать жителей от воров, троллей-мародеров и стай хищников. Надобно было связаться хотя бы с одним дозором, только Анни понятия не имела, как его найти. Если бы только она могла обратиться к кому-нибудь за подмогой! Наверняка ее дядя Руперт пришел бы на помощь, если бы она послала ему весточку. Но он командовал войсками, охранявшими перевал Перейду’ высоко в Белых горах. Даже если дядя Руперт оставит вместо себя какого-нибудь командира удерживать перевал от набегов горных троллей, то займет не меньше месяца, пока послание дойдет до дяди, и еще месяц – проложить путь через драконьи владения, лежавшие у подножия гор, и пересечь самые опасные, по слухам, земли в королевстве. Анни не думала, что у нее много времени. Стоит обронить хоть слово, что проклятие вступило в силу, как в королевство хлынут всякие негодяи и мерзкие твари.
И тут столь ужасная мысль осенила Анни, что она ахнула. Ежели у Древогорья нет армии, то соседи могут вторгнуться в королевство и захватить его задолго до того, как пробудится ее семья. Родители проснутся узниками в собственном доме. Если нужно доставить принца, чтобы тот поцеловал сестру и разбудил весь замок, то Анни придется сделать это побыстрее, иначе королевство сгинет. Какая жалость, что она никогда далеко не отъезжала от замка и о других землях судила лишь по тому, что приносила молва и говорилось в книгах.
Сначала Анни хотела отправиться в путешествие немедленно, но уже смеркалось, да и она не готова в дорогу. Решив, что покинет замок как можно раньше с утра, принцесса пошла в кухню и собрала в дорогу еду. Потом съела холодного окорока и сыра, выпила чашку сидра и вернулась в свою комнату поспать. Хотя Анни и знала в душè, что в замке бодрствует лишь одна она, но было ей не по себе, потому и приволокла тяжелый сундук, коим и загородила дверь.
Принцесса встала чуть свет. Она провела тревожную ночь, вздрагивая при каждом потрескивании стен и шепоте ветерка за окошком. В ее комнате звон ветряных колокольчиков был слаб, едва слышим, но стоило Анни открыть дверь, как они зазвенели сильнее, служа напоминанием тому, что случилось накануне.
Облачившись в мальчишескую рубаху и штаны, которые носила во времена, когда училась кататься на лошади, Анни подобрала волосы под мужскую шапку, сложила платье, несколько монет и кое-какие вещи, которые собиралась взять с собой, в потертую кожаную суму и пошла в покои, где спали матушка и сестра. Убедившись, что те мирно почивают, Анни спустилась вниз поглядеть на отца, который, как и всякий в замке, не пошевелился со вчерашнего дня.
Странно было красться по залу для закрытых заседаний, где пребывали отец с поданными, но принцессе нужна была одна из карт, хранившихся в свитках на узких полках. Найдя карту Древогорья и соседних с ним королевств, Анни поцеловала отца в щеку, чего тот в бодром состоянии уж точно не позволил бы. От поцелуя он на мгновение встрепенулся, но очнулся ото сна недостаточно, чтобы осознать, что его дочь рядом.
Король уже снова похрапывал, когда она отодвинула на стене гобелен, чтобы добраться до защелки на потайной двери. Анни проскользнула за ткань, которая тяжело сомкнулась за спиной, и вошла в потайной ход, известный только членам королевской семьи. Сморщив носик от затхлого запаха, принцесса ступила на каменную площадку и закрыла за собой дверь. Внутри было темно, но Аннабель знала дорогу. Крепко сжав в руке взятый с собой кремень, она пошарила по стене и нашла один из факелов, которые держали здесь на непредвиденный случай. С помощью кремня зажгла пламя и стала спускаться по круговой лестнице, ведущей через нижние этажи и чрево главной башни. Замкнутая со всех сторон лестница плохо проветривалась, и воздух здесь был спертый и влажный.
Казалось, миновала вечность, пока Анни добралась до последней ступени и длинного узкого подземного хода, что вел за пределы замка. Когда-то на подземный ход навели чары, чтобы держать его в целости и сохранности, и Анни не смела промедлить из страха, что ее антиволшебный дар сделает подземный ход опасным. Она шла, держа перед собой факел, с облегчением замечая, что больше не слышит ни звяканья колокольчиков, ни дружного храпа спящих в замке.
Когда пол стал подниматься под углом вверх, она прибавила шагу, стремясь поскорее выйти из подземного хода. Наконец Анни очутилась в маленькой пещере, раздвинула заросли кустов, прятавших вход от всяких шатающихся по лесу, и, выйдя из подземелья, подставила лицо утренним лучам, пробивавшимся сквозь листву, и остановилась на мгновенье послушать пение птиц – привычный гомон, по которому уже скучала в замке.
Ей пришло в голову, что нужно бы вернуться и рассказать горожанам, что стряслось с королем. А вдруг кто-то поможет отыскать ближайший дозор или даже съездить за Дигби? Анни закинула на плечо суму и попыталась определить, куда ж податься. Зная, что подземный ход ведет от замка прямо, она прикинула, в какую сторону от пещеры ей идти, чтобы выйти на дорогу.
Пробираясь через папоротник и упавшие сучья, Анни услышала впереди голоса и почуяла запах жареного поросенка. Только она собралась окликнуть людей, как до нее донесся грубый разговор, и принцесса тут же придержала язык. Как можно тише прокрадываясь от дерева к дереву, чтобы ее не заметили, Анни подбиралась поближе, пока не очутилась рядом с разбитым лагерем. От людей ее отделяла повозка, и по форме сиденья и выцветшей краске на боку Анни узнала, что именно в этом возке доставили сундук.
Привал устроили три человека: двое сидели у разожженного костра, пока третий жарил в противне над огнем шипящее мясо. Одетые в грубую одежду и небритые, по виду и речам они сходили за бродяг. Анни испугалась, что этим мужланам будет чем поживиться в беспомощном королевстве.
– Сегодня что-то не видно принцессы на стенах. Как думаешь, что она там делает? – спросил один бродяга.
– Да неважно, пока она не выходит… – ответил повар.
– Да и как ей выбраться? – вторил третий. – Никто не может миновать эти мерзкие розы. Стоит их срубить, как они тут же снова вырастают. И шагу не ступишь, как шипы вцепляются в тебя и прям вырывают куски.
– Болотень все ворчит на эти шипы.
– Заткнись, Дергун! Вот первый в них полезешь в следующий раз, когда она прикажет. Тогда уж мы посмотрим, кто посмеется, когда будем вытаскивать колючки из твоего зада.
– Старая карга не заставит нас снова туда лезть. Спорим, стоит ей увидеть, что принцесса в ловушке вместе со всеми, как забудет об этом замке и построит новый в другом месте. Вот что я бы сделал на ее месте.
– Как там поросенок, готов? Люблю его мягоньким, а не той подгоревшей дрянью, что ты всегда стряпаешь.
Пока бродяги переругивались, Анни осторожно, чтобы не издать ни шороха, отползла от греха подальше. Придется ей как можно скорей добраться до Дигби и привести его, чтобы он поцеловал Гвендолин. Как только пробудится отец, тотчас прогонит этих лихих людей, пока они ничего дурного не натворили. Похоже, их послала какая-то особа, хотя Анни представить не могла, кто именно. Ненасыте ни к чему какие-то людишки, чтобы творить за нее зло. Хотя если не злая фея, то кто это может быть?
В конечном счете Анни решила не ходить в город. Если эта неизвестная злодейка не знает, что младшая принцесса сбежала из замка, то, может, еще сто раз подумает, стоит ли спешить сотворить то, что задумала. Сообразив, что не оповещая жителей города, выиграет немного времени для отца-короля, Анни свернула с дороги к деревне и направилась в Клин-клинье, королевство, где правила семья Дигби.
Все детство Анни провела, исследуя окрестности замка, поэтому знала родной лес и ту мало хоженую тропинку, которая вела в сторону, куда и хотела направиться принцесса. Так она шла и шла, и не остановилась, даже когда начало подводить живот. Достав из сумы хлеб и сыр, Анни на ходу отломила от того и другого. И пряча остатки, не заметила, что на тропинке откуда ни возьмись появилась старуха, пока чуть на нее не налетела.
– Не поделишься ли едой, голубушка? Я умираю с голоду, – попросила старуха. – Уже три дня у меня крошки во рту не было…
– Конечно, – ответила Анни, которой больше хотелось поскорей оказаться в Клин-клинье, чем терять время на разговоры с незнакомкой. – Вот, – и отдала старушке кусок хлеба с сыром. – Простите, не могу с вами поговорить, я очень спешу и…
– Я просила еды, а ты что мне даешь? – возмутилась старуха, нюхая сыр и глядя на него с презрением. – Я бы это и псу не дала, будь он у меня.
Анни ошеломленно наблюдала, как старуха запустила хлеб с сыром в кусты.
– Это очень хорошая еда! – воскликнула принцесса. – Я ее сама ем.
– Лгунья! – закричала старая карга. – Хорошую еду ты наверно прячешь в своей сумке. И не хочешь пожалеть бедную старую женщину в нужде…
– Я отдала вам свой обед! – возмутилась Анни.
– Ты мне еще заплатишь! – пообещала, грозя крючковатым пальцем, старуха.
– Вы сами пожалеете. – Когда Анни протискивалась мимо нее, та уже нараспев бормотала что-то зловещее о речах и змеях. – Некогда мне тут с вами, – заявила принцесса, продолжая путь.
Стук костей дошел до слуха Анни, и в этот миг магия настигла ее и отскочила обратно к старушенции. Раздался истошный крик, и принцесса глянула через плечо: как только карга открыла рот, чтобы выбранить Анни, так оттуда у нее тут же начали сыпаться лягушки, змеи и ящерицы.
– Ну вот. И не говорите, что я вас не предупреждала, – вздохнула принцесса и пошла спешно своей дорогой.
4
И вот, час спустя, оказалась Анни в каких-то незнакомых местах. Тропинка должна была привести ее к берегу реки Хрустальной, что текла в сторону Клин-клинья, но прошагав полдня, да так и не услышав даже журчания воды, принцесса призадумалась. Вроде бы и шла туда, куда надо, только вот…
«Уж не заблудилась ли я?»
К тому времени, как солнце стало опускаться за кроны деревьев, последние сомнения исчезли. Да, заблудилась.
Откуда-то из леса донесся вой, и Анни вспомнила историю о волке, что сначала встретил в лесу девочку, а потом съел ее бабушку. Бедная принцесса уже было собиралась залезть на ночь на дерево, как вдруг почуяла, что пахнет дымом. Обрадовавшись, что, может, наткнется на хижину дровосека, Анни поспешила на запах и вышла на поляну, где стоял небольшой домик, буквально гудевший от волшебства. Свечи, мерцавшие в окне, выглядели вполне обычно, и чары не казались злыми, поэтому принцесса встала на цыпочки и заглянула внутрь.
Пожилая женщина с белыми волосами и круглым милым лицом доброй старушки готовила еду для двух детишек, сидевших за широким деревянным столом. Хозяйка ковыляла по дому нетвердой поступью, опираясь на клюку. Анни нечаянно зацепилась за уголок ставня, и дети разом повернулись на шум, уставившись на нее темными обрамленными густыми ресницами глазами, казавшимися огромными на бледных лицах. Красивые детки, с каштановыми шелковистыми волосами, но на грязных щеках виднелись потеки от слез, а одежда была порванной и испачканной. Мальчик выглядел немного старше девочки, но походил на нее так, что Анни поняла: ребятишки родственники.
Дети сперва испугались, но затем рассмотрели принцессу и почти сразу отвернулись, снова уткнувшись глазами в еду. Старушка заметила, что произошло, проследила за их взглядом, тоже увидела Анни и, улыбнувшись, шутливо пропела:
– Что шуршишь ты, моя мышка? Хочешь дом погрызть, малышка?
– Я ничего не грыз, – ответила Анни. – Просто хотел узнать, есть ли кто-нибудь внутри.
– Я тут живу, и ты заходи. Детям здесь всегда рады, особенно уставшим и голодным. У меня тут такая вкуснятина! Это… Мальчик, как я вам сказала, что это?
– Тушеный кролик.
– Точно. А еще скоро пора доставать из печи замечательный пирог с ягодами. Заходи, дорогой, располагайся.
Анни отступила от окна и обо что-то запнулась. Наклонившись, увидела, что на земле валяется большой кусок полосатого леденца. Подняв его, принцесса поняла, что это и есть кусок ставни, который она случайно отломила. В воздухе пахло мускатным орехом и имбирем. Присмотревшись, Анни увидела, что стены домика сделаны из имбирного пряника и разрисованы сахарной глазурью, и, нахмурившись, пошла к открытой двери. Непрерывное гудение магии напоминало старую колыбельную. А еще давало знать о том, что старушка, похоже, колдунья, хотя непонятно, хорошая или плохая. По крайней мере, пока на слух Анни этого определить не могла.
– Зови меня бабулей Костеногой, дорогой. Меня так все кличут.
– А я Чарли, – назвалась Анни, надеясь, что в новой одежде сойдет за мальчика и ей поверят.
– Проголодался, милый? Конечно же да, – сама себе ответила старушка, провожая гостя в уютную кухню. – Я готовлю… что же я готовлю?
– Тушеного кролика, – подсказал мальчик.
Анни на минуту замерла, чтобы полюбоваться на мятную палку высотой до самого потолка. Толщиной лакомство было с человека и, похоже, подпирало крышу. И точно: оглядевшись, принцесса заметила такие же палки, служившие балками для сладкого потолка.
– Присядешь с нами, дорогой? – Хозяйка кивнула на стул рядом с тем, на котором примостилась девочка.
Мебель оказалась ниже обычной, точно ее сделали специально для детей или гномиков. Анни присела и улыбнулась девочке. Та застенчиво улыбнулась в ответ, отчего стали видны дырки на месте выпавших зубов. Сидевший по другую сторону от малышки мальчик подтолкнул ее и положил ей на тарелку еще кусок хлеба, отвлекая от Анни.
Что-то зашуршало в дальнем углу, и принцесса подняла голову на звук. Напротив стола лестница уходила куда-то наверх, на чердак. Рядом с камином, в котором потрескивало пламя, стоял большой ярко-желтый буфет с нарисованным на нем вьюнком с красными и синими цветами. Металлическая дверца по другую сторону очага прикрывала жерло печи, такое большое, что туда даже небольшой бычок поместился бы. На полу у дверцы стояла плетеная корзина, откуда на Анни не мигая уставились глазки-бусинки зверька с серой шерсткой, острым, нервно подергивавшимся носом и усиками, шевелившимися при дыхании.
– Никогда не видела такой огромной крысы, – прошептала принцесса.
Бабуля Костенога посмотрела в ту сторону.
– А, это моя собачка… Как бишь его? Минутку, дорогой. – Старушка прошаркала вдоль стены, внимательно к ней присматриваясь, пока вдруг не остановилась. – Кажется… да, так и есть. Пушистик. И мне надо его покормить.
– Он кусается! – с серьезным видом прошептала девочка.
– Да уж наверное, – ответила Анни, и соседка захихикала.
Пока бабуля Костенога отрезала ломоть от круга сыра и относила его в миску Пушистику, принцесса присмотрелась к стене, гадая, что же там выглядывала старушка. Да вот же – маленькие леденцы-сердечки, одни розовые, другие желтые. Они висели повсюду, и, кажется, на них что-то было написано. Анни склонилась к ближайшему и прочитала: «Чисти зубы перед сном».
– Интересно, – пробормотала принцесса.
Мальчик наблюдал за ней.
– Бабуля вечно все забывает, – прошептал он. – Поэтому читает эти сердечки и так узнает, что должна сделать. Иногда вспомнит что-то, но потом снова забудет. А ты умеешь читать? Мы – нет, а жаль. Хотелось бы знать, что же на них написано.
– Мне тоже, – шепотом ответила Анни.
Буковки были такими мелкими, что она смогла разобрать надписи лишь на тех сластях, что висели ближе всего. Стену напротив украшали десятки сердечек, некоторые исписанные тем же бисерным почерком.
– Ты, наверное, потерялся, – заговорила бабуля Костенога, неся чашку к буфету. – Столько ребятишек теряется. Поэтому они и заходят так глубоко в лес.
Анни повернулась к детям:
– Вы заблудились?
Мальчик кивнул:
– Я Томас, а это моя сестра Клара. Мы тут из-за нашей мачехи. Она сказала, что мы слишком много едим, и ее детям, Пупсику и Виляке, ничего не остается.
– Кто же называет детей Пупсик и Виляка? – спросила Анни.
– Это собаки, – ответил Томас. – Мачеха просто считает их своими детьми. Отдает им нашу еду, одевает в нашу одежду и зовет нашими именами. Она завела нас в лес и бросила тут.
– Мы ждали, что папа спасет нас, но он так и не пришел, – продолжила девочка. – И вот мы шли, шли, пока не пришли к этому домику.
Пушистик метнулся под столом и задел Анни. Та поморщилась и убрала ноги подальше. А крыса вразвалочку подошла к мятному столбику-балке и принялась ее грызть.
– Папа небось и не заметил, что нас нет, – сказал Томас Анни. – Он уходит рано утром еще до восхода солнца, а возвращается, когда мы уже спим.
– Может, вас проводить домой? – спросила Анни.
Да, она торопилась добраться до Клин-клинья, но если дом детишек не очень далеко в стороне…
– Мы не хотим обратно, – ответила Клара, зевнула и потерла глаза кулачками.
– Папа на самом деле нам не папа, – пояснил Томас. – Наш настоящий отец живет в замке. А папа украл нас, когда Клара была совсем маленькой. Вот мы и собираемся найти нашего настоящего отца.
– Не лги, Томас, – одернула брата Клара. – Папа снова тебя выпорет, если узнает, что ты рассказываешь ерунду.
Томас явно хотел еще что-то сказать, но просто посмотрел на Анни, на бабулю Костеногу и молча отвернулся.
– Я пригласила их пожить со мной, – подала голос хозяйка.
Она взяла большую миску с тушеным кроликом, пошла к столу, но вдруг запнулась и едва не упала.
– Пушистик! – Бабуля погрозила крысе пальцем. – Не путайся у меня под ногами. Я слишком стара для таких шуток.
– Может, он хочет выйти, – предположила Анни. – У нас дома собаки порой любили прогуляться перед сном.
– Отличная мысль! – воскликнула бабуля Костенога. – Идем, Пушистик. Подышим свежим воздухом.
Анни дождалась, пока хозяйка выведет своего «песика» на улицу, вскочила и подбежала к стене. Что же написано на сердечках? Может, прочитав их, станет понятно, что это за бабуля такая? Поначалу от надписей особого толку не было.
«Не забудь покормить Пушистика!»
«Если проголодалась – поешь!»
«Сидеть на белом горшке. Готовить в черном горшке».
«Если придут дети – пригласи их в дом. Взрослых не пускай!»
– Странно, – сказала себе Анни. – Она что, боится чего-то?
Следующее сердечко напоминало, что питомца зовут Пушистик. А вот от того, что рядом, по спине принцессы побежали мурашки: «Когда дети зайдут в дом, запри их на ночь в клетках».
– И она делает, как здесь написано? Но это ужасно!
Анни мгновенно сорвала сердечко со стены и сунула в карман. Голос бабули Костеноги, разговаривавшей с Пушистиком, слышался буквально у двери. Читать было больше некогда, а на стене оставались еще десятки «напоминаний».
Сердечко у двери, что вела куда-то из кухни, гласило просто – «Клетки». Висевшее рядом было крупнее, словно надпись на нем важнее.
«Посмотри в комнате «Клетки». Если там есть дети – накорми их. Нужно, чтобы они растолстели. Как растолстеют – съешь их».
Анни содрогнулась и посмотрела на сидевших за столом детей. Тарелки с едой перед ними вдруг приобрели совсем другое – ужасное – значение. Принцесса сломала ноготь, пока отдирала большое сердце от стены, и, сунув его в карман, раскрошила леденец в пыль. Хозяйка уже открывала дверь, когда Анни содрала еще одно напоминание: «Рецепты как приготовить детей смотри в большой синей книге в буфете».
Уже на бегу к своему месту она сунула сердце в карман, раздавила большим пальцем и раскрошила. Бабуля Костенога вернулась домой одна.
Клара на минуту оторвалась от слизывания глазури с пирога и спросила:
– А где Пушистик?
– Кто? – Хозяйка растерянно уставилась на ребятишек. – Что вы тут делаете? Я вас знаю?
– Это же мы, бабуля Костенога, – сказала Анни, вставая из-за стола. – Чарли, Томас и Клара. Вы сказали нам идти ночевать на чердак, помните? Мы просто ждали, чтобы пожелать вам спокойной ночи.
– Ах да. Припоминаю. Спокойной ночи, дети.
– Но… – начала Клара.
– Спокойной ночи, бабуля, – перебила ее Анни, стаскивая детей со стульев. Когда Клара попыталась возразить, принцесса шикнула на нее и пообещала: – Если сейчас пойдем спать, я тебе кое-что расскажу.
Томас, увидев выражение лица Анни, решил ее поддержать.
– Пошли, Клара, – позвал он и помог отвести сестру наверх.
Анни захватила свечу со стола и теперь могла осмотреть чердак. Никаких кроватей, хотя она и не ожидала их найти, но целые корзины поношенной одежды и несколько старых игрушек.
– Ну и где мы будем спать? – заканючила Клара, потирая сонные глаза кулачками. – Хочу к бабуле Костеноге.
– Утром ее увидишь. Бабуля сейчас тоже спать пойдет, – ответила Анни.
Под взглядами детей она отодвинула корзины в сторону, вытащила из них одежду и расстелила на полу, чтобы ребята могли лечь.
– Ну вот. – Анни помогла Кларе устроиться на самодельной кровати. – Это лучше, чем спать снаружи на голой земле. Смотри, что я нашла. Держи. – И протянула девочке куклу.
Пусть одежда куклы была перепачкана, а одной руки не хватало, Клара приняла скромный подарок так, будто ей дали сокровище. Личико малышки просияло от радости, и она прижала игрушку к груди. Клара сонно моргала, пока ее укрывали старым плащом, а к тому моменту, как Анни наклонилась, чтобы поцеловать малышку на ночь, та уже спала.
– И даже сказки рассказывать не надо, – пробормотала принцесса. – Томас, – позвала она мальчика. – Мне нужно с тобой поговорить.
Они отошли в дальний угол чердака, тихонько пробравшись меж корзинами.
– Я прочитала несколько сердец, – прошептала Анни. – Бабуля Костенога – нехорошая женщина. Если останемся, она причинит нам вред. С первыми лучами надо уносить ноги отсюда.
– А почему не сейчас? – спросил Томас.
– Да куда ж мы сейчас пойдем? Ночью в лесу опасно. До утра с нами ничего не случится. Бабуле с ее клюкой на чердак не залезть. Кроме того, мне надо кое-что сделать, когда она пойдет спать.
– Я с тобой.
Анни покачала головой:
– Останься здесь и присмотри за Кларой. Если она проснется и увидит, что одна, то испугается. Приляг отдохни. Оглянуться не успеешь, как я вернусь.
– А если не вернешься? – Голос Томаса дрогнул.
– Тогда, как только птицы запоют, хватай Клару и беги отсюда как можно дальше. Но не волнуйся, я вернусь, обещаю.
Томас, кажется, не очень-то поверил, поэтому, уложив его рядом с Кларой, Анни еще раз заверила, что обязательно вернется, и не уходила, пока мальчика не сморил сон.
Когда и внизу все стихло, Анни прокралась к люку и медленно-медленно его открыла. Комната внизу освещалась лишь огнем в очаге и свечой, которую бабуля забыла задуть. На кухне не было ни души, и Анни осторожно спустилась по лестнице, замирая на каждой ступеньке и прислушиваясь к малейшему шороху. Взяла свечу, на цыпочках подошла к двери с надписью «Клетки» и, глубоко вдохнув, потянула ее. Петли заскрипели, и Анни замерла, но, не услышав шагов, открыла дверь пошире и с облегчением выдохнула. В комнате стояло четыре больших клетки, но все были пусты.
Закрыв дверь так же тихо, как открыла, Анни повернулась и оглядела кухню. Так много сердец, а она понятия не имела, сколько времени у нее в запасе. Хоть до рассвета еще далеко, но если у старухи чуткий сон, можно и не успеть.
С оплывающей свечой в руке Анни обошла комнату, читая надписи. Большинство из них подсказывало бабуле регулярно мыться и есть, но на нескольких упоминались рецепты и расположение горшков и сковородок. Эти Анни содрала и раскрошила. Прочитав все, она подошла к буфету и принялась искать поваренную книгу. Но сперва наткнулась на коробку чистых сердечек с горшочком глазури и тонким пером. Взяв это все, Анни устроилась за столом. И вскоре уже сочиняла собственные напоминания старушке.
«Не ешь мясо. Ты от него растолстеешь. Ешь овощи, выпечку и сласти и будешь счастлива».
«Если придут дети, дай им еду и отпусти восвояси».
«Крыса – не собака. Не корми крыс!»
Закончив, Анни той же глазурью приклеила сердечки на стены на места тех, которые отковыряла. Убрав на место оставшиеся чистые сердечки, горшочек и перо, она стала дальше рыться в буфете, пока не обнаружила книгу за треснувшим глиняным кувшином.
Анни не хотелось даже прикасаться к мерзкому фолианту, но что поделать. Скривившись от отвращения, она выудила книгу и отнесла к очагу, где положила поверх угасавшего огня. Пламя вспыхнуло с новой силой, и одно из поленьев громко затрещало. Анни уже поднималась обратно на чердак, когда в кухню зашла бабуля Костенога.
– Кто ты? – спросила старуха. – Что ты делаешь у меня дома? Ты вор? Пришел меня ограбить?
– Нет, бабуля Костенога. Я у вас гощу, помните? Просто спустился водички попить.
– О, – ответила хозяйка. – Я не помню, где у меня вода.
– Ничего страшного. Потерплю до утра.
Поднимаясь по лестнице, Анни затылком чувствовала взгляд старухи. Дрожащими руками принцесса закрыла люк и не двинулась с места, пока не услышала, как заскрипел пол: бабуля вернулась к себе. С бьющимся сердцем Анни улеглась рядом с Кларой, но тихое детское посапывание помогло успокоиться, и она задремала, вздрагивая от каждого шороха. Внезапно пол внизу прямо под нею застонал, точно старик, у которого прихватило спину. Принцесса мгновенно проснулась. Хотя фундамент находился этажом ниже, теперь он словно проседал под весом Анни. Та ничего не могла понять, пока не вспомнила, что пряничный домик держится на магии. И присутствие Анни нарушило чары, отчего вся постройка могла вот-вот рухнуть.
Когда принцесса встала, пол заскрипел. Она замерла, боясь пошевелиться, но поняв, что домик еще держится, принялась будить детей. Начала с Томаса и трясла его за плечо до тех пор, пока парнишка не проснулся.
– Нам пора, – прошептала Анни. – Проследи, чтобы Клара вела себя тихо.
Томас кивнул и тычком разбудил сестренку. Они стали шептаться, а Анни прошла к люку, приподняла его совсем чуть-чуть, только чтобы проверить кухню, и, убедившись, что бабули Костеноги не видно, повела детей вниз по лестнице и к двери.
И уже коснулась щеколды, когда Клара вдруг громко сказала:
– Я не хочу уходить. Я есть хочу. Можно мы сначала позавтракаем?
– Ш-ш! Клара, я же велел тебе не шуметь! – шикнул Томас.
– Так я и не шумлю, – ответила ему сестра. – Я просто…
– Дети, что вы здесь делаете? – окликнула бабуля Костенога с порога своей комнаты. – Как вы выбрались из клеток?
Анни рывком распахнула дверь и, пока старуха хромала к ним через кухню, вытолкнула детей наружу:
– Помни, что я сказала, Томас! Беги!
– Нет! – пронзительно закричала ведьма, но брат с сестрой уже припустили через окружавшую дом поляну прямиком в лес.
Бабуля Костенога оказалась проворнее, чем думала Анни. Когда она потянулась за сумой, что оставила за дверью, старуха подоспела и ударила принцессу клюкой. Анни так и отлетела, врезавшись в мятный столб.
– Думаешь, я не знаю, кто ты? – грозила карга клюкой. – Ты пришел сюда, чтобы выпустить моих ребятишек из клеток. Что ж, так даже лучше, теперь ты займешь их место!
Анни вспомнила, как Томас рассказывал, будто временами у старухи случаются просветления. Ну почему именно сейчас? Принцесса гадала, как ей пробраться мимо ведьмы с клюкой, когда вдруг поняла, что твердый мятный столб размягчается у нее под рукой. Потянувшись назад, Анни как можно сильнее обхватила опору и сдавила. Теперь леденец таял быстрее, растворяясь, совсем как у ребенка во рту.
Бабуля Костенога подошла ближе и, выплевывая угрозы, попыталась утащить Анни в комнату с клетками, но принцесса с новой силой стиснула мятный столб, впиваясь пальцами в липкую массу. И тут балка треснула, изогнулась, и целый кусок потолка рухнул вниз в облаке сахарной пыли. Анни отскочила прочь, едва не споткнувшись об изумленную старуху, которая пошатнулась и упала поперек скамьи.
Под визг и вой бабули Костеноги принцесса пулей проскочила к двери, схватила суму и выбежала в ночь.
