Текст книги "Мелкий снег (Снежный пейзаж)"

Автор книги: Дзюнъитиро Танидзаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 50 страниц)

12

На следующий день вечером, вернувшись домой, Тэйноскэ сказал Сатико:

– Сегодня у меня была Итани-сан.

– Как? Она приезжала к тебе на службу?

– Да. Она. сказала, что ей, конечно, следовало повидаться с тобой у нас дома, но она приехала в Осаку по делам и решила заодно зайти ко мне, поскольку, как она выразилась, со мной легче договориться.

– О чем же шла речь?

– В целом вести хорошие, правда… Знаешь, нам лучше поговорить в другом месте… – Тэйноскэ позвал Сатико в кабинет и пересказал ей свой разговор с Итани.

Прошлым вечером, после того как Макиока уехали, остальные задержались и разговаривали ещё около получаса. Юкико произвела на Сэгоси очень хорошее впечатление, её внешность и манеры кажутся ему безусловно привлекательными, но хрупкость Юкико внушает ему некоторые опасения: не страдает ли она каким-нибудь недугом? Кстати, и Мураками в своё время, просматривая гимназические журналы, отметил, что Юкико довольно часто пропускала занятия, и у него возникло подозрение, что эти пропуски могли объясняться нездоровьем. Тэйноскэ ответил, что тут ему трудно сказать что-либо определённое, поскольку в ту пору он ещё не был знаком с Юкико, и что им следует обратиться к Сатико или к ней самой, однако он может с полной уверенностью сказать, что за всё годы, что он знает Юкико, она ни разу серьёзно не болела. Юкико, при её хрупкости и худощавости, и в самом деле никак не назовёшь крепко сложенной, но он, Тэйноскэ, готов поручиться, что она подвержена простудам в гораздо меньшей степени, чем остальные сёстры, да и физические нагрузки переносит лучше кого-либо из них, кроме разве что старшей, Цуруко. Разумеется, они вправе предположить, что худоба Юкико служит признаком больших лёгких, подобного рода опасения им приходилось слышать и прежде. Чтобы развеять возникшие сомнения, Тэйноскэ обещал безотлагательно поговорить с женой и Юкико, а также получить согласно «главного дома» на врачебное освидетельствование Юкико, включая и рентгеновское обследование.

Итани сказала, что такие хлопоты излишни – ручательства Тэйноскэ вполне достаточно. Тэйноскэ, однако же, возразил, что в таких делах нужна полная ясность. Хотя он и дал соответствующие заверения, но, поскольку формального медицинского заключения они никогда не запрашивали, сейчас для этого как раз подходящий случай. Это разумно со всех точек зрения – для их собственного спокойствия и для спокойствия «главного дома», да и господину Сэгоси будет приятно убедиться, что на лёгких Юкико нет ни единого пятнышка. Таковы были доводы Тэйноскэ.

Затем он сказал жене, что, даже если, паче чаяния, брак с Сэгоси по какой-либо причине не состоится, рентгеновское обследование не будет пустой тратой времени, оно может пригодиться на тот случай, если такое же подозрение возникнет в будущем. Поскольку в «главном доме» вряд ли станут возражать – в этом Тэйноскэ был совершенно уверен, – он предложил Сатико завтра же отправиться с Юкико в клинику при Осакском университете.

– Но почему Юкико так часто пропускала занятия в гимназии? Что, она была болезненным ребёнком?

– Нет, в те годы в гимназиях к пропускам относились не так строго, как теперь, и отец частенько вместо занятий водил нас в театр. Если бы ты навёл справки обо мне, выяснилось бы, что я пропускала занятия ещё чаще, чем Юкико.

– Как ты думаешь, согласится Юкико пройти обследование?

– Но зачем для этого ездить в Осаку? Разве нельзя обратиться к доктору Кусиде?

– А это её пятно? – Тэйноскэ коснулся своего левого века. – О нём у нас тоже шла речь. Итани сказала, что сама она ничего не заметила, по мужчины бывают очень наблюдательны. Как выяснилось, вчера после нашего отъезда кто-то из мужчин сказал, будто разглядел у Юкико над левым глазом едва приметное пятнышко. «И я тоже», – присоединился к нему другой. А кто-то третий возразил: дескать, никакого пятна нет, всё дело в неудачном освещении. Мнения разделились, и Итани хочет знать, есть ли пятно на самом деле или нет.

– Вчера пятно как раз чуточку проступило, и я подумала: вот некстати. Так, значит, на этот раз оно привлекло к себе внимание…

– Но Итани не особенно беспокоится по этому поводу.

Не так давно над левым глазом у Юкико, точнее говоря, на веке, чуть ниже брови, проступило небольшое пятнышко, которое то появлялось, подобно тени, то исчезало. Тэйноскэ впервые обратил на него внимание месяца три, ну от силы полгода назад. Тогда же он потихоньку спросил Сатико, давно ли у Юкико появилось это пятно, но и Сатико заметила его совсем недавно, прежде его не было. Временами пятно становилось едва различимым, так что, даже нарочно приглядываясь, его было трудно разглядеть, а то и вовсе исчезало. А потом вдруг снова отчётливо проступало и держалось целую неделю.

Со временем Сатико установила определённую зависимость между появлением у Юкико пятна и наступлением месячных. Более всего её волновала мысль: что думает по этому поводу сама Юкико? Несомненно, она обнаружила пятно раньше всех, не скажется ли это неблагоприятным образом на её душевном состоянии?

До сих пор Юкико не видела в своих неудачах с замужеством ничего трагического, непоправимого, наверное, потому, что в глубине души была уверена в собственной привлекательности. Но что будет теперь, когда в её внешности обнаружился этот неожиданный изъян? Не решаясь прямо расспрашивать сестру, Сатико лишь исподволь следила за её настроением, но никаких перемен не заметила. Юкико либо не обращала внимания на пятно, либо не придавала ему значения.

Однажды Таэко принесла какой-то старый женский журнал. «Ты читала это?» – спросила она у Сатико. В журнале, в колонке полезных советов, было помещено письмо некой двадцатидевятилетней незамужней женщины, которая заметила у себя на лице такое же пятно: оно то бледнело, то исчезало совсем, то проступало особенно ярко. В комментарии врача говорилось, что подобное явление нередко встречается у женщин, которые долго не выходят замуж, и не должно внушать особой тревоги. Как правило, пятно исчезает после замужества, но в любом случае от него можно избавиться с помощью небольших доз гормональных препаратов.

Эту заметку Сатико прочла с облегчением. По правде говоря, когда-то она сама пережила нечто подобное. Несколько лет назад, уже после замужества, у неё появились тёмные пятна вокруг рта, какие бывают у ребятишек, перемазавшихся сладкой бобовой пастой. Врач сказал, что это результат злоупотребления аспирином и пройдёт само по себе. Примерно через год пятна и в самом деле бесследно исчезли. Сатико предположила, что они с сестрой попросту предрасположены к появлению таких вот пятен. К тому же, убедившись на собственном опыте, что пятна довольно скоро исчезают – а у неё они были куда заметнее, чем у Юкико, – она не так уж сильно тревожилась по этому поводу. И вот теперь, прочитав заметку в журнале, она совершенно успокоилась.

Таэко принесла этот журнал, чтобы показать его Юкико. Полагая, что в глубине души сестра не может не испытывать тревоги, Таэко хотела, чтобы, прочитав статью, она перестала волноваться. Как только Юкико выйдет замуж, пятно исчезнет, но, быть может, разумнее принять меры уже сейчас и начать лечение. Разумеется, уговорить Юкико не так просто, но если выбрать подходящий момент…

До сих пор Сатико ни с кем не делилась своим беспокойством по поводу пятна. Таэко сама завела разговор на эту тему. Стало быть, она тоже тревожилась. И, как догадывалась Сатико, не только из любви к сестре, – ведь чем позже решится судьба Юкико, тем дольше им с Окубатой придётся ждать с собственной свадьбой. Но кто из сестёр должен показать журнал Юкико? Они пришли к выводу, что Таэко удобнее это сделать. Если разговор начнёт Сатико, в этом будет неизбежная нарочитость и Юкико, естественно, заподозрит, что всё это широко обсуждалось при участии Тэйноскэ. Таэко же сможет поговорить с Юкико запросто, как бы невзначай. И вот в один из дней, когда пятно было особенно заметно, Таэко будто бы случайно зашла в комнату, где Юкико сидела перед зеркалом.

– Юкико, – тихонько окликнула она сестру, – ты не должна беспокоиться из-за этого пятнышка.

– Я знаю, – чуть слышно промолвила Юкико. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Таэко продолжала:

– Об этом была статья в женском журнале. Ты читала? А то я могу тебе показать.

– Кажется, я читала.

– Правда? Там говорится, что эти потемнения на коже либо сами проходят после замужества, либо их лечат уколами.

– Да.

– Так ты знаешь об этом, Юкико?

– Да.

По односложным ответам Юкико чувствовалось, что обсуждать эту тему ей не очень приятно. И всё же она отвечала утвердительно. Возможно, ей попросту было неловко признаться, что она уже прочла эту статью. Таэко, с робостью приступившая к разговору, теперь почувствовала себя более уверенно.

– Тогда почему бы тебе не попробовать уколы?

К этому совету Юкико отнеслась без всякого энтузиазма. Зная сестру, Таэко понимала, что её не так-то просто уговорить пойти на приём к незнакомому дерматологу. Кроме того, судя по всему, пятно внушало ей куда меньше беспокойства, чем её близким.

Спустя несколько дней после этого разговора Эцуко вдруг удивлённо уставилась Юкико в лицо и громко спросила: «Что это у тебя над глазом?» Сатико и горничная, случайно оказавшиеся в комнате, сразу затихли. Она набормотала в ответ что-то невнятное, по ни один мускул не дрогнул на её лице.

С дни, когда пятно делалось особенно заметным, Сатико, да и Таэко, старались меньше показываться с сестрой на людях, ведь она была своего рода товаром, изъяны которого следовало тщательно скрывать, и не только во время смотрин, когда она, принарядившись, выходила из дома. Они считали, что для Юкико было бы разумным вообще не выходить из дома в течение недели, покуда пятно не побледнеет, или хотя бы попытаться скрыть его с помощью косметики. Но Юкико ничуть не заботили подобные соображения.

Сёстры находили, что Юкико очень к лицу яркая косметика. Однако в дни, когда пятно проступало особенно явственно, толстый слой белил оказывал противоположный эффект: при определённом освещении пятно приобретало свинцово-серый оттенок и отчётливо выделялось на белоснежной коже. В такие дни белила следовало, по-видимому, наносить тонким слоем, но зато погуще румяниться, однако Юкико не признавала румян. К пристрастие к белилам служило одной из причин, по чему люди подозревали, будто у неё неблагополучно лёгкими; Таэко, напротив, всегда пользовалась румянами, порой даже без пудры. Юкико теперь не изменяла своей привычке и перед выходом из дома наносила на лицо толстый слой белил. Иногда, на беду ей, встречался кто-нибудь из знакомых. Как-то она ехала с Таэко в поезде, и та, того пятно снова потемнело, протянула сестре румяна. – «Тебе стоит чуточку подкраситься». Но даже это столь явное внимание, казалось, не особенно задело Юкико.

13

– Ну и что же ты ей сказал? – спросила Сатико мужа.

– Сказал откровенно всё как есть – что пятно – но всегда так заметно, что ничего серьёзного в нём нет – и это знаю из статьи, напечатанной в таком-то журнал и в других журналах мне доводилось об этом читать. Раз уж мы решили сделать рентгеновский снимок, я считаю, что стоило бы заодно показать Юкико дерматологу в той же университетской клинике и уточнить, действительно ли дело обстоит так, как написано в журнале. Я сказал Итани, что по крайней мере это мы сделать обязаны, и обещал поговорить с тобой и с Юкико.

Большую часть времени Юкико проводила в Асии, и, естественно, в «главном доме» о её беде не знали. Тэйноскэ винил себя только за то, что до сих пор ничего не предпринял. Впрочем, пятно появилось сравнительно недавно и во время предыдущих смотрин никто о нём не упоминал. К тому же Тэйноскэ помнил, как просто избавилась от такого же изъяна жена, и поэтому не придавал ему особого значения. Известную оплошность допустила и Сатико. Она должна была рассчитать, когда появится злополучное пятно, и не назначать смотрины именно на это время, но настойчивость Итани сбила её с толку. Впрочем, Сатико легкомысленно надеялась, что, даже если пятно к тому времени полностью не исчезнет, оно вряд ли привлечёт к себе внимание.

Утром, когда Тэйноскэ ушёл на службу, Сатико осторожно спросила сестру, какое впечатление произвела на неё встреча с Сэгоси. Юкико уклонилась от прямого ответа, сказав, что поступит так, как решат её зятья и старшие сёстры. Подумав, что разговор о рентгеновском обследовании и консультации у дерматолога может больно задеть Юкико, Сатико решила отложить его до вечера, когда они смогут поговорить наедине. Как ни странно, Юкико сразу же согласилась поехать в клинику, только попросила, чтобы её сопровождала Сатико.

Между тем пятно над глазом у Юкико с каждым днём становилось всё менее заметным, и Сатико подумала было отложить поездку к врачу до следующего раза, когда оно появится снова, но уловка Итани явно удалась: Тэйноскэ настаивал на том, чтобы они как можно скорее отправились в клинику.

На следующий же день Сатико съездила к старшей сестре, чтобы рассказать о смотринах, поторопить с наведением справок о Сэгоси и заодно поставить её в известность о предстоящем обследовании Юкико. А ещё через день они с Юкико поехали в Осаку, сказав прислуге, будто им нужно сделать кое-какие покупки.

Результаты обследования у терапевта и дерматолога оказались в точности такими, как они ожидали. Рентгеновский снимок был проявлен в их присутствии и не показал никакого затемнения в лёгких. Через несколько дней они узнали и результат анализа крови: РОЭ – 13, всё прочие показатели – в норме. Что до дерматолога, то, закончив осмотр, он отозвал Сатико в сторонку и без всяких околичностей заявил, что следует как можно скорее выдать Юкико замуж. Да, но я слышала, что в таких случаях помогают уколы, попыталась возразить Сатико. Верно, согласился доктор, инъекции помогают, но у вашей сестры пятно не настолько заметно, чтобы в них была необходимость. Замужество будет для неё самым лучшим лекарством. Итак, написанное в журнале соответствовало действительности.

* * *

– Может быть, ты и расскажешь Итани о результатах обследования? – спросил жену Тэйноскэ.

Хотя Сатико не составляло труда сделать это, она выразила пожелание, чтобы с Итани поговорил муж, – ведь со всеми вопросами относительно здоровья Юкико она обращалась именно к нему. Не то чтобы Сатико была обижена тем, что её обошли, просто вступать в переговоры с Итани после всей этой напрасной суетни с обследованием ей было неприятно. Ну что ж, сказал Тэйноскэ, в таком случае он сам поговорит с Итани, тем более что сумеет сделать это в той самой деловой манере, которая должна ей импонировать.

На следующий день Тэйноскэ позвонил Итани со службы и, рассказав в общих чертах о результатах обследования в клинике, срочным заказным письмом отправил ей рентгеновский снимок и медицинское заключение. Спустя день, около четырёх часов вечера, последовал ответный звонок Итани: она просила разрешения посетить его через час.

В пять часов, минута в минуту, Итани стояла у него в кабинете. Поблагодарив Тэйноскэ за то, что он с такой готовностью пошёл навстречу их просьбе, она сообщила, что господин Сэгоси, которому она в тот же день передала всё бумаги, чрезвычайно признателен за столь подробное медицинское заключение и в особенности за хлопоты, связанные с рентгеновским обследованием. Теперь он совершенно спокоен, но очень сокрушается, что доставил всем так много беспокойства своей неуместной просьбой… Покончив таким образом с любезностями, Итани перешла к главной цели своего визита.

Дело в том, сказала она, что господин Сэгоси желал бы ещё раз встретиться с госпожой Юкико и побеседовать с ней более обстоятельно. Можно ли рассчитывать на её согласие уделить ему, скажем, час своего времени? Хотя господин Сэгоси – человек солидный, в летах, продолжала Итани, ему свойственна некоторая робость – быть может, оттого, что всю жизнь он прожил холостяком. В прошлый раз он так волновался, что совершенно запамятовал, о чем говорил с госпожой Юкико. Да и госпожа Юкико была очень застенчива. О, разумеется, в её застенчивости нет ничего предосудительного, ведь это их первое знакомство. Но господин Сэгоси полагает, что теперь они смогут поговорить более откровенно. Если госпожа Юкико согласится, Итани считает разумным назначить встречу не в гостинице или ресторане, а в её скромном жилище в Окамото. Так будет лучше, не правда ли? Что же касается времени, то господину Сэгоси удобнее всего было бы следующее воскресенье.

– Как ты думаешь, Юкико согласится? – спросил Тэйноскэ жену.

– Меня больше беспокоит, даст ли своё согласие «главный дом». Ничего ещё не решено, и они могут сказать, что не нужно торопить события.

– Мне кажется, Сэгоси затеял всё это для того, чтобы получше разглядеть пятно.

– Определённо.

– Тогда стоит согласиться! Как раз сейчас пятно исчезло, пусть он сам убедится в этом, нам это только выгодно.

– Верно. Если же мы откажемся от встречи, он подумает, что у нас есть основания прятать Юкико.

На следующий день Сатико решила обсудить этот вопрос со старшей сестрой. Опасаясь, что разговор из дома может быть опять услышан прислугой, она позвонила ей из ближайшего телефона-автомата.

Как Сатико и предполагала, Цуруко выразила недоумение: разве так уж необходимо учащать встречи? Сатико пришлось пять раз опустить монетку, прежде чем сестра вняла её доводам. Возможно, Сатико и права, согласилась она наконец, но самой ей трудно решить, можно ли в нынешних обстоятельствах дать разрешение на эту встречу. Она пообещала посоветоваться с мужем и сообщить о своём решении на следующий день.

Утром Сатико снова поспешила к телефону, чтобы опередить сестру, которая могла позвонить ей домой.

Тацуо не возражает, сказала Цуруко, но при условии, что будут тщательно соблюдены всё приличия. Заручившись, таким образом, согласием «главного дома», Сатико обратилась к Юкико – та без липших слов выразила готовность встретиться с Сэгоси.

В назначенный день Сатико и Юкико, захватив букет цветов для Итани, отправились в Окамото. Итани пригласила всех к столу, и они вчетвером побеседовали за чашкой чая. Потом Сэгоси и Юкико проводили на второй этаж, а Сатико осталась с Итани внизу. Прошёл условленный час, и только спустя ещё минут сорок Юкико и Сэгоси спустились вниз. Сатико с сестрой откланялись первыми и направились в гостиницу «Ориенталь», чтобы всё спокойно обсудить: Сатико прикинула, что дома их разговору помешает свободная от классов Эцуко.

– Сегодня господин Сэгоси был весьма разговорчив, – сказала Юкико, как только они с Сатико уселись за столик. Да и сама она, как выяснилось, держалась вполне непринуждённо. Прежде всего Сэгоси спросил её об отношениях между сёстрами. Почему Юкико и Таэко большей частью живут в Асии, а не в семье старшей сестры? Соответствует ли действительности то, что в своё время было напечатано о Таэко в газете? Как сложилась её жизнь после этого? Сэгоси расспрашивал её довольно дотошно, и она – конечно, в пределах разумного – постаралась удовлетворить его любопытство, не сказав при этом ничего такого, что могло бы представить Тацуо в неблагоприятном свете. Выслушав её, Сэгоси вдруг спохватился и сказал, что выйдет несправедливо, если вопросы будет задавать он один. Быть может, Юкико хочет спросить его о чем-либо? Юкико, однако, не нашлась, о чем спрашивать, и тогда Сэгоси принялся рассказывать ей о себе. Ему куда больше импонируют женщины, как он выразился, «классического типа», нежели «современные», вот почему он до сих пор не женат. Он был бы счастлив, если бы Юкико стала его женой, хотя и понимает, что недостоин её, – слова «разница в общественном положении» были повторены им чуть ли не трижды в ходе разговора. Никаких прочных сердечных привязанностей в прошлом у него не было, и всё же он должен сделать Юкико одно признание. В бытность свою в Париже он был помолвлен с француженкой – она служила продавщицей в универмаге. Не вдаваясь в подробности, он сказал, что в конце концов они расстались. После этого его и одолела ностальгия, он сделался приверженцем всего сугубо японского. По словам Сэгоси, об этом его увлечении знает только Фусадзиро, с которым они давние друзья, никому другому он до сих пор ничего не рассказывал. Он просит Юкико поверить ему в том, что его отношения с этой женщиной не выходили за рамки чисто платонических.

Таким в общих чертах был рассказ Юкико. Сатико ни стоило большого труда понять, насколько серьёзны намерения Сэгоси, раз он отважился на подобную откровенность.

На следующий же день Итани позвонила Тэйноскэ и от имени Сэгоси поблагодарила его за любезно предоставленную возможность встретиться с Юкико. Теперь, сказала она, у господина Сэгоси не осталось ни малейших сомнений. Как он вчера убедился, его опасения по поводу пятна на лице у Юкико были совершенно напрасными. Одним словом, ему остаётся лишь ждать решения своей участи. Кстати, полюбопытствовала Итани, в «главном доме» уже навели всё необходимые справки?

Тэйноскэ понимал, что Итани вправе выказывать нетерпение. Со времени её первого разговора с Сатико минуло уже больше месяца, и при этом дважды – один раз в Асии и затем снова во время смотрин в гостинице «Ориенталь» – она выслушивала одну и ту же вежливую просьбу «подождать ещё неделю». Откуда, ей было знать, что Сатико рассказала сестре и зятю об этом предложении всего только две недели назад? Да и прояви Сатико большую расторопность, всё равно старшие Макиока, с их привычкой к тщательности и осторожности в таких делах, вряд ли уже дали бы ответ.

Конечно, Сатико не следовало поддаваться нажиму со сторон Итани и представлять дело так, будто через неделю всё решится. Ведь в действительности всё обстояло совсем иначе. Выписка из метрической книги, которую запросил «главный дом» на родине Сэгоси, пришла только три дня назад. А сколько времени пройдёт, прежде чем сыскное агентство представит нужные сведения о его семье! Кроме того, если Цуруко с мужем будут склоняться к тому, чтобы дать согласие на этот брак, они наверняка пошлют на родину Сэгоси какого-нибудь своего человека для окончательной проверки.

В этих обстоятельствах Сатико и Тэйноскэ не оставалось ничего иного, как тянуть время. Но Итани была не из тех, кто станет сидеть сложа руки. Она снова побывала в Асии и у Тэйноскэ на службе. «В подобных случаях чем скорее решают, тем лучше, – говорила Итани. – Такую возможность легко упустить». А однажды она как бы ненароком обмолвилась: «Хорошо бы отпраздновать свадьбу ещё до Нового года».

В конце концов, как видно, поняв, что говорить с Сатико и Тэйноскэ бесполезно, Итани позвонила по телефону Цуруко, с которой даже не была знакома. Испуганная Цуруко тотчас же стала звонить в Асию. Сатико невольно улыбнулась, представив себе оторопелое лицо сестры, той самой флегматичной, медлительной Цуруко, которой иной раз требовалось пять минут, чтобы ответить на какой-нибудь неожиданный вопрос. Как выяснилось, Итани всячески убеждала её поскорее принять решение. Ей она тоже сказала, что такие хорошие предложения делаются не часто и медлить с ответом не следует.