355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джулия Лэндон » Скандальная женитьба » Текст книги (страница 15)
Скандальная женитьба
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 22:09

Текст книги "Скандальная женитьба"


Автор книги: Джулия Лэндон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34

Был уже почти час, когда Лиззи собралась с духом и вышла из своей комнаты, чтобы найти кухню или другое место, где могла бы поесть. Она бродила по коридорам, пораженная роскошью дома. Очевидно, Джек был необычайно богат. Торнтри выглядел хижиной по сравнению с этим особняком, и Лиззи все больше чувствовала себя здесь незваной гостьей.

Ей хотелось, чтобы Шарлотта увидела это пышное убранство.

В холле Лиззи увидела мистера Уинстона, на этот раз одетого, и такого прекрасного костюма не было даже у ее отца. Дворецкий передал ей записку, сообщив, что Гэвин вышел. Разумеется, он уведомлял ее, что принял приглашение осмотреть Лондон.

Кто его пригласил? Лиззи удивилась, но спрашивать не стала, ей было все равно. Ее интересовал только Джек. Она должна с ним увидеться. Но как его найти в доме размером с замок Бил?

Когда они с Шарлоттой были девочками, мать взяла их однажды в гости к своей кузине леди Макдэвид. Та жила в красивом старом особняке возле Абердина, где кабинет, библиотека и гостиные были на первом этаже, а личные комнаты семьи наверху. Решив, что все красивые особняки построены одинаково, Лиззи направилась туда. Единственным признаком жизни в коридоре была служанка, быстро прошедшая мимо с опущенной головой. Наконец из комнаты появился слуга с серебряным подносом в руках. Когда он скрылся из виду, Лиззи бросилась к двери, оставшейся, слава Богу, открытой.

Джек сидел за письменным столом красного дерева с резными львиными головами вверху ножек и когтистыми лапами внизу. Он что-то писал, а рядом дожидался слуга, устремив взгляд на противоположную стену. Наконец он нетерпеливо помахал листом в воздухе, чтобы высохли чернила, потом небрежно сложил его, запечатал воском и надписал.

– Вот, Бошан. Немедленно отнеси его Линдсею.

– Да, милорд, – ответил слуга и повернулся к двери.

Тогда Джек увидел ее. Наверняка он подумал, что она шпионит за ним. Что еще он мог подумать, раз она заглядывала в открытую дверь.

– Лиззи, – сказал он, поднимаясь, – входите.

Кажется, ее приход вообще не обрадовал его. Ни очаровательной улыбки, ни блеска в серых глазах, и Лиззи вдруг почувствовала себя абсолютно одинокой, словно корабль, затерянный в открытом море.

Когда слуга удалился, она вошла в комнату, пытаясь не смотреть по сторонам, и все же не могла удержаться. Очевидно, это был личный кабинет, обставленный столь же богато, как и остальные комнаты. Ноги утопали в толстом ковре, огонь в камине ярко горел, ей даже стало жарко в шали. Она уже заметила, что здесь топят почти в каждой комнате, везде тепло и светло.

– Я… Надеюсь, вам здесь понравилось? – спросил Джек.

– Вы же видели наш Торнтри, а? – с притворной веселостью сказала Лиззи. Он не засмеялся. – Да, вы правы, условия тут прекрасные.

– Хорошо.

Он кивнул и перевел взгляд на письменный стол.

– Джек…

– Вам следует посмотреть Лондон, пока вы здесь, – быстро сказал он. – Когда еще у вас будет такая возможность, а?

Посмотреть Лондон! Будто она случайная гостья, будто все это очень весело и незначительно.

– Тут много прекрасных музеев и несколько изысканных парков, каких я не видел в Шотландии, – продолжал он. – Или, если предпочитаете, могу предложить вам свою ложу в опере. Мне там показываться не следует, но вы с мистером Гордоном можете ею воспользоваться.

Лиззи пристально взглянула на него:

– Я… я не пойду в оперу, Джек.

– Почему нет?

– Боже, вы сами-то понимаете, что говорите? Я не могу пойти в оперу. Не могу беззаботно порхать по Лондону. Я приехала сюда только ради одного неприятного дела, или вы забыли?

– Уверяю вас, я не смог бы этого забыть, если б даже пытался. Но если вы не желаете…

Он равнодушно пожал плечами.

Почему он так странно ведет себя, так сдержанно?

– То, чего я хочу, не имеет отношения к причине моего пребывания здесь.

– Это печально, – согласился Джек. – И все же, если найдется что-либо, что позволит нам сделать ваше пребывание здесь более приятным, без стеснения обратитесь к Уинстону.

И он вернулся к просмотру корреспонденции, считая разговор оконченным.

– Джек!

– Лиззи, пожалуйста, – спокойно произнес он. – Меня долго не было в Лондоне, за это время накопилось много дел, требующих моего внимания.

– Почему вы разговариваете со мной, как будто мы едва знакомы? Как будто у вас есть занятие получше вежливой беседы.

– Возможно, так оно и есть. – Джек поднял голову и, увидев ее обиженное выражение, тяжело вздохнул: – Хорошо, Лиззи. Случившееся между нами в Торнтри было приятным, уверяю тебя…

– Приятным?!

– Мы вели себя, как и подобает обрученным, да? Теперь мы в Лондоне, где у меня своя жизнь. Я поговорю с королем от твоего имени, ты вернешься в Торнтри. Мы оба знали, что в конце концов так и случится. Какой смысл продолжать наше знакомство?

Он бы не смог потрясти ее больше, если б даже вдруг ударил ее.

– Вы так не думаете, – прошептала она.

Выражение его лица не изменилось. Оно было холодным. Жестким.

– Ты знала это, как только увидела меня, Лиззи. Не воображай себе, что я нечто большее, – отрывисто сказал он. – Прости, но я должен еще многое сделать, прежде чем услышу голословные утверждения принца. Возможно, это займет несколько дней. А ты пока можешь провести свободное время в погоне за лондонскими развлечениями. Я могу предложить тебе мой дом, Лиззи, но это все.

В глазах у нее потемнело, ей стало невыносимо душно, и она почувствовала дурноту.

– Это все, что вы можете сказать? – дрожащим голосом произнесла она. – После недель…

– Прости, не ты ли однажды хотела держать меня в сарае? Что-то непохоже, чтобы мы испытывали большую любовь друг к другу.

– Вы нет, это ясно. Но за меня, пожалуйста, не говорите.

Взглянув на нее, Джек тяжело сглотнул.

– Если вам потребуется карета, просто обратитесь к Уинстону.

Он вернулся к своим бумагам, молча отпуская ее, как служанку.

– Негодяй, – тихо сказала Лиззи. Она видела его напряженность, видела руку, крепко сжавшую перо. – Вы подлец, Джек, худший вид изверга. Воспользовались моими чувствами…

– Неужели? – процедил он, пронзая ее холодным взглядом. – Ты понимала, что у нашей связи нет будущего. А теперь играешь роль оскорбленной мисс?

Она его ненавидела. В этот момент она всем: сердцем ненавидела его.

– Надеюсь, вас повесят. Более мягкого приговора вы не заслуживаете, – добавила она, развернулась и пошла к двери.

– Лиззи!

Сжав кулаки, она заставила себя обернуться и взглянуть на него.

– Сегодня у меня будут гости. Не лучше ли вам с вашим Гордоном пообедать в другом месте?

От бешенства Лиззи не могла вздохнуть, и ей пришлось сосредоточиться, чтобы вылететь из комнаты не споткнувшись. Она бежала по коридору с такой скоростью, что почти налетела на высокого джентльмена, которого сопровождал мистер Уинстон.

– Прошу прощения, – сказал джентльмен, поклонившись и уступая ей дорогу.

Лиззи не ответила, но перешла на быстрый шаг. Тончайшая трещинка, образовавшая на сердце от его слов, начала расширяться. Ей казалось, при легчайшем толчке оно разобьется вдребезги, как стекло.

Кристи, герцог Дарлингтон, выглядел озадаченным, когда вслед за Уинстоном вошел в кабинет Джека.

Тот смотрел на полоску крови, пересекавшую ладонь в том месте, где перо врезалось в руку. Он даже не сознавал, как сильно его сжимает. Пока Кристи подходил к нему, он прижал к ранке платок.

– Ламборн! Я удивлен, что вижу тебя живым. Да еще не где-нибудь, а в Лондоне!

Джек с улыбкой пожал руку друга.

– Представь, я сам удивляюсь. Ну а ты как?

– Очень хорошо. И ты прекрасно выглядишь, жизнь беглеца тебе подходит. Ты выглядишь слегка потолстевшим.

– Потолстевшим?

Кристи взглянул на его руку.

– Да. Потолстевшим и обветренным.

С последним Джек мог согласиться, за время бегства лицо у него загорело. Он криво улыбнулся:

– Я имел возможность оценить свою жизнь в Лондоне.

Герцог засмеялся и посмотрел на дверь.

– Кто…

– Долгая история, – решительно заявил Джек. – Виски?

Кристи отказался. Джек налил себе глоток и жестом пригласил друга сесть в одно из трех кресел вокруг камина.

– Я слышал об Уилксе. Не могу выразить, насколько это меня опечалило.

– Да.

Вздохнув, Кристи посвятил его в грязную историю.

По большей части он повторил то, что Джек услышал от сестры, но объяснил ужасный заговор с целью свержения короля. Принц не знал о нем, пока Натан, граф Линдсей, не просветил его.

– Значит, скандал продолжается? – спросил Джек.

– Только еще больше разгорелся.

Кристи рассказал ему о людях, арестованных по подозрению в любовной связи с принцессой, о короле, пребывающем в своей знаменитой нерешительности, не знающем, что ему делать с неприятной историей. А без его указаний скандал не погасить.

– И вы, сэр, находитесь в очень большой опасности, – сказал Кристи. – Лучше бы ты остался в Шотландии.

– Я знаю, – нахмурился Джек. – Вот почему я хотел тебя видеть, мой старый друг. Мне необходима аудиенция у короля.

Герцог засмеялся:

– Ты с ума сошел? Аудиенция у короля станет твоей гибелью, Ламборн. Он вряд ли сможет защитить тебя от Георга, когда ты будешь стоять в его личных покоях.

– Я знаю.

Кристи смотрел на него с таким выражением, словно он действительно был сумасшедшим, и Джек опасался, что его друг прав.

– Но почему? Зачем рисковать всем, что ты имеешь, а возможно, и жизнью?

– У меня нет выбора, – просто сказал Джек. – Это… связано не со мной, а с другим человеком.

Изучающе взглянув на него, Кристи ухмыльнулся:

– Понимаю. С той красоткой в коридоре, не так ли?

Джек кивнул и быстро прибавил:

– Это не то, о чем ты подумал. Это наименьшее, что я могу для нее сделать, учитывая ее бедственное положение.

Он рассказал Кристи презренную историю связывания рук, о залежах сланца, о неминуемом разорении женщины и ее сестры-инвалида. Но умолчал о своей любви к Лиззи, о том, как ему было невыносимо так жестоко отвергнуть ее, как это почти убило его и какую боль он до сих пор чувствует в душе.

Он также умолчал о том, как много думал в последнее время об отце, его жестокости, неуважении к матери, как боялся, что и сам мог быть способен на это, ведь он еще ни разу не был влюблен.

Он просто сказал, что чувствует себя обязанным поговорить с королем от имени Лиззи.

Друг внимательно слушал, а когда он закончил, Кристи встал и налил обоим виски. Потом чокнулся с Джеком, проглотил свою порцию и спросил:

– Ты знаешь, что это может разорить тебя?

– Или убить. Да, – ответил Джек.

– Я не способен понять человека, который пренебрегает своим титулом, обязанностями, поместьем, семьей, и все ради женщины. Это не поддается логике.

– Не могу не согласиться, – мрачно произнес Джек.

– Ну хорошо. Я попробую, – нехотя сказал Кристи. – Но скандал продолжается, и это канун парламентской сессии. Надо очень постараться, чтобы получить аудиенцию.

– Спасибо, Кристи. Я перед тобой в долгу.

– Чертовски скверное дело просить друга, чтобы тот смотрел, как тебя вешают, – проворчал Кристи, вставая.

Чертовски скверное дело быть повешенным, с усмешкой подумал Джек.

Вернувшись, Гэвин увидел в холле красивую молодую женщину, похожую на Ламборна. Он поклонился.

– Добрый день, сэр. Вы, должно быть, мистер Гордон, – сказала она. – Я леди Фиона Хейнс, сестра графа.

– Леди Фиона, для меня большое удовольствие познакомиться с вами, – ответил Гэвин.

– Вас не было дома, – улыбнулась она. – Вы первый раз в Лондоне?

– Да. И увидел сегодня много удивительного.

– Правда? И что же вы увидели? – спросила леди, как ему показалось, с интересом.

Гэвин с улыбкой кивнул в сторону коридора.

– Возможно, я мог бы рассказать вам об этом за чаем. Если вы не заняты.

Леди Фиона взглянула на часы в холле.

– Думаю, у меня есть несколько минут.

И она, улыбаясь, пошла с Гэвином в одну из многочисленных гостиных.


Глава 35

Будь у Лиззи веревка, она бы связала Гэвина и бросила в стенной шкаф. Что за самонадеянность – идти в высшее общество Лондона, словно они часть его! Неужели он не понимает, что их там засмеют?

Каким-то образом ему удалось получить у леди Фионы приглашение на званый ужин в качестве ее гостей. Лиззи упиралась, но Гэвин настаивал, чтобы она тоже присутствовала.

Ей вообще не хотелось никуда выходить, а тем более встретиться с кем-либо, даже отдаленно имеющим отношение к Джеку. Она весь день то кипела от ярости, то приходила в отчаяние, вспомнив, как он с ней обошелся. Хотя ей следовало бы радоваться, что здесь он предстал в своем настоящем виде. Да, он совершенно прав, он был именно тем, кем она сочла его, когда впервые увидела: безнравственным, презренным распутником.

Джек воспользовался ее несчастьем, и она безрассудно отдалась человеку, который мало что мог дать ей взамен. Хуже того, он просто играл с ней, а она, дурочка, тоже стала распутницей.

Но больше всего Лиззи угнетало другое. Она хотела любви, страстной, всепоглощающей. Хотела ее сильнее безопасности, которую мог дать ей Гзвин. Хотела ее больше жизни, но все надежды, связанные с единственным человеком, кто способен ей это дать, рухнули.

Теперь она, сломленная, использованная, должна появиться в лондонском обществе.

Лиззи тупо готовилась к выходу в свет, надев свое лучшее платье, другого, подходящего для подобного вечера, у нее просто не было. Но платье, которое она считала раньше таким красивым, сейчас казалось ей невзрачным.

Тем не менее она смотрела в зеркало, наблюдая за горничной, которая пыталась сделать ей прическу, и сожалела о том, что несколько месяцев назад отрезала волосы. В Торнтри их некому было укладывать, а ей не хотелось ими заниматься, как и всем другим, что приходилось делать в течение дня.

Пока Люси, закусив нижнюю губу и наклонив голову, изучала ее завитки, Лиззи сняла жемчужное ожерелье и протянула ей.

– Возможно, это поможет.

– О да!

Люси вплела жемчуга в волосы, подобрав локоны и оставив две-три пряди изящно спадать на шею.

– Будет очень красиво, мэм. – Она полюбовалась своей работой. – Принести вам шаль?

Для тепла у Лиззи была только шаль, которую она носила в Торнтри.

– Нет, спасибо. Я надену плащ.

– Очень хорошо, мэм.

Ничего хорошего, думала Лиззи, спускаясь и холл. Она слишком бросается в глаза, провинциалка в старомодном платье, женщина, отдавшая сердце человеку, которые беспечно разбил его. Она была почти уверена, что все это заметно искушенным лондонцам.

Недовольно оглядев пустой холл, Лиззи посмотрела на старинные часы. Они показывали десять минут восьмого, значит, каминные часы в ее комнате спешили. Она вздохнула: двадцать минут ожидания означали двадцать минут тоски. Лиззи безучастно ходила по холлу, ведя пальцами по деревянной обшивке стены и представляя Джека.

Он шел по дому в красную гостиную, где должен был встретиться с Кристи и графом Линдсеем, приехавшим из поместья. Ковер заглушал его шаги, поэтому Лиззи, как он понял, не слышала его. Джек остановился в коридоре и смотрел, как она бесцельно ходит по холлу, глядя на картины, привезенные им из Италии, машинально прикасаясь к пустой, расписанной вручную фарфоровой вазе.

Почему с каждым разом она кажется еще красивее? Ведь ничего особенного, кроме глаз, одета просто, но волосы очень изящно подхвачены ниткой жемчуга. Когда она слегка повернулась, чтобы взглянуть на следующую картину, он заметил в ее глазах боль и печаль.

Хотя Джек тоже чувствовал боль, у него она была вызвана осознанием той душевной раны, которую он нанес Лиззи. А как еще он мог заставить Лиззи понять; его? Он совершил ужасную, жестокую ошибку, дав любящей его женщине надежду, которую был не способен оправдать. Неудивительно, что простой народ Шотландии с первого взгляда счел его не заслуживающим доверия. Они увидели в нем такое, чего не видел он сам.

Лиззи вдруг обернулась, словно почувствовав его присутствие.

– Джек, – сказала она.

Голос тихий, неуверенный.

– Лиззи.

Он вежливо поклонился.

Их разделяло не больше фута, но пропасть между ними казалась невероятно широкой, и Джек слегка удивился, что вообще может ее видеть.

– Вы собираетесь выйти, – заметил он.

– Да. С мистером Гордоном и вашей сестрой. Она настояла.

Он не сказал Фионе, что не в силах находиться рядом с Лиззи и не касаться ее, не в силах дышать с ней одним воздухом и чувствовать, что задыхается.

– Моя сестра – непревзойденная хозяйка.

– Что удивительно, если учесть, что ее брат этим не отличается.

– Туше, – пробормотал Джек.

– Вы сейчас выглядите… – Лиззи посмотрела на его новый костюм, доставленный от портного уже после бегства Джека, – очень красиво. Лондон именно то, что вам подходит.

Он хотел сказать ей, что она выглядит прекрасно в любом месте, что он не может отвести от нее глаз, но произнес одно слово:

– Благодарю.

– Извините, у меня еще не было возможности сказать вам, как… – Лиззи огляделась. – Как прекрасен ваш дом. Неудивительно, что вы так стремились вернуться сюда, несмотря на ваши неприятности.

Его особняк похож на роскошное чудовище. Джек начинал думать, что дом – это скорее тот, в котором живет Лиззи.

– Благодарю вас, Джек. На самом деле вы оказали мне неоценимую услугу. Я обманывала себя, решив, что могу вам доверять, но, как вы заметили, мое первое впечатление о вас было правильным. Вы не изменитесь ради меня или Торнтри. Я сожалею лишь о том, что была… Я была настолько безрассудна, что влюбилась.

– Лиззи…

– Но я это сделала и должна винить только себя. Вы избавили меня от иллюзий, и я вам благодарна. Когда-нибудь, оглядываясь назад, я пойму, что своей жестокостью вы избавили меня от безмерной печали. Как ни странно, я не смогу быть вам в полной мере благодарна за то, что, крадя мое сердце, вы спасли мне жизнь.

– Боже, Лиззи…

– Пожалуйста, ни слова больше. – В этот момент кто-то постучал во входную дверь. – Я не хочу ничего слышать, кроме того, что вы договорились о встрече с королем, и я могу уехать. Домой в Торнтри, где мне и место.

– Пока нет, – ответил Джек.

Слуга уже открыл дверь, и вошел Кристи, а за ним Линдсей.

– Боже, Ламборн! – весело сказал граф. – Я был уверен, что никогда тебя не увижу.

Лиззи незаметно отошла и, пока джентльмены снимали плащи и перчатки, исчезла.

– Я должен многое тебе рассказать. – Линдсей пожал ему руку. – Весь свет, похоже, сошел с ума, парень.

Большую часть ночи Джек слушал новости, принесенные друзьями. Его шок по поводу Уилкса не уменьшился, когда Линдсей рассказал ему, кто участвовал в неудавшемся заговоре против принцессы Каролины, чтобы, когда Георг взойдет на трон, над его головой не висел туман отвратительного скандала. Эвелин, леди Линдсей, они подозревали в том, что ее предполагаемый любовник, мог рассказать ей о заговоре.

В списке заговорщиков – они называли себя избранным кругом принца – было несколько выдающихся имен Англии. Невероятно. Джек сделал вывод, что его собственный маленький скандал выглядит почти смехотворно приличным в сравнении с новостями, услышанными от друзей.

Потом они долго говорили о судьбе Джека. Похоже, ни Кристи, ни Линдсей не думали, что сейчас имеет значение, виновен Джек в прелюбодеянии с принцессой или нет.

– Главное, его высочество думает, что это правда, – сказал Кристи.

Оба друга не считали, что Джека могут повесить, хотя не были уверены, какое наказание его ждет.

– Лишение всех земель, – предположил Кристи. – Весьма подходящее наказание.

Джек поморщился:

– Но я даже пальцем ее не тронул.

– Нет, – покачал головой Линдсей. – У принца не хватит денег, чтобы содержать замок посреди чертовой Шотландии. Более вероятна тюрьма.

– Спасибо, утешили, – проворчал Джек.

– Не бойся, друг, – торжественно произнес Линдсей. – Мы будем тебя навещать.

– Кристи, а что с аудиенцией у короля? – спросил Джек.

– Черт возьми, Ламборн. У тебя что, нет другого способа помочь девушке?

Джек покачал головой, и тогда Линдсей вдруг сказал:

– Тебе незачем видеть короля. Мы тебе поможем, объединимся и…

– Вы можете аннулировать обручение? Можете защитить ее поместье от притязаний дяди? Остановить в Шотландии лэрда? Поверьте мне, когда я говорю, что другого способа нет, иначе бы я с удовольствием им воспользовался. Я не стремлюсь болтаться на веревке. Так что насчет аудиенции?

– Я ожидаю, – печально ответил Кристи. – Теперь это не так легко, как раньше.

– И сколько времени это займет?

Кристи пожал плечами:

– День. Неделю. Месяц. Предсказать невозможно.

– Я не могу сидеть запертым в этом доме, как зверь в ловушке, – раздраженно сказал Джек, думая о близости Лиззи. – Я уже сказал Уинстону, что никто не должен упоминать, что я здесь. Но как долго это можно держать в секрете?

– Да, это риск, Джек, – согласился Линдсей. – Ты еще можешь покинуть Лондон, пока никто о тебе не знает.

Очень заманчиво. Но Джек вспомнил Лиззи, стоявшую в холле, невыносимую боль в ее глазах.

– Не могу, – сказал он, залпом допивая виски.

Джентльмены ушли после полуночи, а Джек остался в красной гостиной, думая о многочисленных переменах в его жизни, случившихся за последние три месяца, и о тех, что у него впереди.

За этим занятием Фиона и застала его, вернувшись со званого ужина, куда затащила Гордона с Лиззи. Она сбросила шаль на диван, плеснула себе виски, а затем поцеловала брата в щеку.

– Твои гости ушли так рано? – слегка удивилась она. – Я была уверена, что вы еще сидите с картами в руках.

Три месяца назад так бы оно и было, но сейчас карточная игра казалась Джеку пустейшим времяпрепровождением.

– Учитывая обстоятельства, мне пока не до карточных игр. Линдсей сообщил, что у меня будет на это масса времени в Ньюгейте.

– Джек, ты не пойдешь в тюрьму! Думаю, они просто вышлют тебя из Англии. Это ведь более вероятно?

Джек не хотел пугать сестру правдой.

– Как прошел твой вечер?

– О! – Фиона закатила глаза. – Леди Гилберт явилась со своей маленькой отвратительной дворняжкой. Боже, она просто неисправима, а леди Гилберт абсолютно слепа к этому. Кстати, ты знаешь, что у миссис Керкленд незаконная связь с лордом Говардом? – взволнованно спросила она.

– Нет, – проворчал Джек.

Его занимали более серьезные дела.

– И они скандально этого не скрывают. Виктория Рансгейт говорила мне, что они были даже в опере! Можешь себе представить: явиться в оперу с любовником на виду у собственного мужа?

– Нет, – повторил Джек, удивляясь, что люди могут целыми днями заниматься такой ерундой. – А как наши гости отнеслись к вечеру?

– Очень хорошо, полагаю. Мистер Гордон был оживлен и довольно обаятелен. По-моему, сестра леди Гилберт, мисс Хэндлсмен, была совершенно очарована им. А он – ею. Он красив, что дает ему хорошие шансы в Лондоне. У него есть состояние?

Как будто состояние является настоящим мерилом человека. Он вряд ли мог винить Фиону, в высшем свете это обычный способ мышления.

– Не знаю, – ответил Джек. – А мисс Бил?

– Она была в подавленном настроении. Право, Джек, ты ведь не можешь ожидать, чтобы она вечер за вечером появлялась в одном и том же платье.

– Что?

– Ее платье, – нетерпеливо повторила Фиона. – Я считаю его красивым летним платьем, но для Лондона оно совершенно не подходит, и оно слишком простое.

– Она наденет другое, я уверен.

– Другое! У нее другого нет, и денег тоже. А для выхода в свет ей требуется соответствующий гардероб.

Ну конечно. Почему он не подумал об этом?

– Тогда помоги ей, Фиона. Найди соответствующие платья, которые она может носить. И шляпку.

– Шляпку?

– Да, да, – сказал Джек и вдруг поднялся. – Ты должна найти ей лучшую шляпу в Лондоне. И… одежду, обувь и прочие вещи. Но главное – шляпка, Фи. Лучшая, какую только может предложить Лондон.

– Шляпка. Понимаю. Если ты любишь ее, почему не скажешь об это прямо?

– Я не люблю ее, – проворчал он.

– Джек.

Сестра бросила на него взгляд, свидетельствующий, что она достаточно хорошо его знает.

Он со вздохом упал в кресло и провел рукой по волосам.

– Это все очень сложно, Фи.

– Глупости.

– Она провинциалка, я же… я…

– Мужчина? Которому требуется жена, которую он может любить безумно, самоотверженно и которая, в свою очередь, будет так же любить его?

– Я мужчина, которому грозит тюрьма. Или хуже того.

– Ничего подобного!

– Кроме того… она не согласится жить здесь. В Шотландии у нее сестра-инвалид, которая нуждается в ее помощи.

– Значит, ты должен согласиться жить в Шотландии. Я ведь согласилась и очень рада. – Фиона похлопала его по колену. – Я согласилась, и ты сможешь. Ты не подумал об этом?

– Нет.

Странно, Джек всегда думал о Шотландии как о стране без приличного общества. Но ведь в Торнтри он совсем не скучал по обществу. Возможно, общество – это то, что создаешь сам?

– Есть кое-что еще, – сказал Джек. – Наш отец.

– Он умер – упокой Господи его душу.

– Ты помнишь его, Фи? Ты помнишь, как он был груб и жесток с матерью?

– Разве я могу это забыть?

Джек тоже не мог забыть. Однажды вечером, когда ему было четырнадцать, он увидел мать с синяком на щеке. Он взял ружье, собираясь убить отца, но отец вырвал у него ружье и с такой силой ударил Джека, что сбил его с ног.

Он помнил, как лежал, оглушенный, на земле, а отец стоял над ним.

«Парень, когда-нибудь ты узнаешь, сколько несчастий может женщина принести мужчине. Когда-нибудь ты поймешь, что с ними следует обращаться как с собакой, это единственный способ».

Воспоминание об этом до сих пор заставляло Джека вздрагивать.

– Ну и при чем здесь отец? – спросила Фиона.

– Я часто думал: не могу ли я тоже дойти до того, чтобы причинять другим боль, как он?

К его удивлению, сестра засмеялась.

– Дженкин Хейнс, ты похож на отца не больше, чем я. В тебе нет жестокости. – Она снова засмеялась, но когда Джек не засмеялся вместе с ней, посерьезнела. – Боже мой! Ты совсем не похож на отца и никогда не сможешь быть таким, как он. Ты самый добрый, великодушный, и я говорю это не потому, что ты мой брат. Ты все эти годы заботился обо мне, ни разу не повысил на меня голос. Ты самый благородный из негодяев, дорогой.

Джек благодарно сжал ей руку.

– Ты действительно боишься этого? Поэтому ты от нее отказываешься?

– Не только, – с кривой улыбкой сказал он. – Сестра мисс Бил полностью зависит от нее. Они владеют небольшим поместьем, которое дает им средства к существованию и которым управляет лишь она. А я… мне больше подходит городская жизнь. Я не жил в Шотландии с юности, Ламборн для меня пустой орех.

– Ты сам так решил. А он может быть очень приятным.

Джек покачал головой:

– Я не выношу его.

– Потому что ты остаешься там наедине со своими воспоминаниями, Джек. Но если он будет наполнен светом? Любовью, детьми, смехом? И я буду поблизости.

Это уже что-то. Но Джек снова покачал головой:

– Нет, Фи, теперь моя жизнь здесь. Да и какое это имеет значение? Она выйдет за мистера Гордона.

– За него? – Фиона с веселым смехом откинулась на спинку кресла. – Она никогда не выйдет за мистера Гордона.

– Что ты имеешь в виду?

– Дорогой мой, если она выйдет за него, то я англичанка. И нечего выглядеть таким потрясенным. Она была бы не первой, кто выбирает брак по расчету, а не по велению сердца. И она сделала все, что могла, да? Но она тебя любит, Джек. Это очевидно, и, я считаю, она из тех женщин, кто следует выбору сердца.

– У мисс Бил нет выбора, – сказал Джек.

– У нас у всех есть выбор, – заявила Фиона. – Именно это я сказала леди Гилберт о Франческе Баудин. Вы знакомы?

– Нет, – ответил Джек.

Его мысли уже были заняты другим.

– Франческа безнадежно влюблена в лорда Бибингтона, хотя никогда в этом не признается, так как лорд Маберли лучшая для нее партия в смысле денег и положения в обществе. Леди Гилберт, которую нельзя убедить даже фактами, спорила со мной. Она утверждает…

Джек не слышал конца долгой и запутанной истории. Он был растерян. Изменился не только он, но и все, что его окружало. Высшее общество Лондона вдруг показалось ему бессмысленным и скучным. После возвращения в город его интересовала лишь Лиззи и собственное ужасное будущее.

– Джек! Ты совсем меня не слушаешь, – пожаловалась Фиона.

– Не слушаю. – Он встал и поцеловал сестру в макушку. – Найди приличную одежду для нашей гостьи. Не забудь шляпку, Фиона. Спокойной ночи, дорогая.

– Опять шляпка! С каких пор ты стал так внимателен к нарядам? Я сейчас же напишу Дункану и сообщу, что за время бегства ты совсем рехнулся.

Джек выходил с улыбкой. Если в его жизни и было нечто постоянное, то это Фиона. И Лиззи – в его сердце.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю