Текст книги "Словно в раю"
Автор книги: Джулия Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– О, не знаю, – саркастически ответила девушка. – Возможно, потому что весь последний год ты неодобрительно смотрел на меня.
– Не смотрел.
Она фыркнула:
– Ещё как смотрел.
– Возможно, я неодобрительно посматривал на одного или двух твоих поклонников, но не на тебя.
Чёрт, он же не это собирался сказать.
– Значит, ты следил за мной, – торжествующе заключила Онория.
– Нет, разумеется, – солгал Маркус. – Но разве я мог тебя не замечать?
Она задохнулась в ужасе:
– Что ты имеешь в виду?
Ад проклятый, теперь ему придётся изворачиваться.
– Я ничего не имею в виду. Ты была в Лондоне. Я был в Лондоне. Я видел многих девушек.
И прежде чем понять, какую ошибку он совершает, Маркус добавил:
– Просто запомнилась мне ты одна.
Онория замерла, глядя на него, как сова. Он ненавидел, когда она так смотрела на него. Это означало, что она напряжённо думает или видит слишком многое, и он чувствовал себя беззащитным. Даже в детстве Онория видела его глубже, чем остальные члены семейства. Как странно: большую часть времени она была счастливой, весёлой Онорией, но потом эта девочка глядела на него вот так чудесными глазами цвета лаванды, и он осознавал то, чего не знала её семья – она понимает других людей.
И она понимает его.
Маркус потряс головой, пытаясь избавиться от воспоминаний. Он не хотел задумываться о Смайт-Смитах, о том, что он чувствовал, когда сидел вместе с ними за столом и был частью их мира. Об Онории он тоже думать не хотел. Не хотел смотреть ей в лицо и думать, что у неё глаза цвета гиацинтов, когда они только раскрываются. Они обычно зацветают как раз в это время, и он всегда считал гиацинты цветами Онории, хотя сразу же отбрасывал эту мысль. Но не сами лепестки гиацинта, они слишком тёмные. Цвет глаз Онории совпадает с молодой частью у основания цветка, где ещё нет перехода в синеву.
У Маркуса стало тесно в груди, он попытался вздохнуть. Он действительно не желал думать о самом факте, что он может посмотреть на цветок и показать точное место, где лепесток напоминает ему её глаза.
Ему хотелось, чтобы она заговорила, но девушка, конечно же, не сделала этого. Именно сейчас, когда он бы с радостью приветствовал любую болтовню.
Наконец Онория тихо промолвила:
– Я могла бы тебя представить.
– Что??
Маркус понятия не имел, о чём она говорит.
– Я могу тебя представить, – снова сказала она, – некоторым юным леди. Тем, которых, как ты говорил, ты не знаешь.
О, Господи, она решила, что именно здесь кроется проблема? Он встречался со всеми
девушками Лондона, просто не со всеми водил знакомство.
– Я с радостью сделаю это, – доброжелательно продолжала она.
Доброжелательно?
Или с жалостью?
– Нет никакой необходимости, – отрывисто ответил Маркус.
– Нет, конечно же, тебя знакомили с….
– Мне просто не нравятся….
– Ты считаешь нас глупыми….
– Они болтают чепуху.
– Мне самой было бы скучно….
– Правда заключается в том, – объявил Маркус, горя желанием закончить этот разговор, – что я ненавижу Лондон.
Его голос прозвучал громче, чем ему хотелось бы, и он почувствовал себя дураком. Дураком, которому придётся разрезать свою вторую лучшую пару сапог.
– Ничего не выйдет, – произнес он.
Онория выглядела сбитой с толку.
– Мы никогда не дойдём так до Фенсмура. – Он видел, как она борется с желанием вскричать «я-же-тебе-говорила», и чтобы сохранить им обоим достоинство, добавил:
– Тебе придётся идти в Брикстэн. Это ближе, и ты знаешь дорогу.
Тут Маркус вспомнил, с кем имеет дело, и уточнил:
– Ты же знаешь дорогу в Брикстэн?
К чести Онории, она не стала обижаться.
– Мне только нужно оставаться на тропинке, пока я не дойду до маленького пруда. Потом вверх по холму, и я почти на месте.
Маркус кивнул:
– Ты пошлёшь за кого-нибудь, чтобы забрать меня. Не из Брикстана. Напиши записку в Фенсмур. Для Джимми.
– Джимми?
– Мой старший конюх. Просто передай, что я нахожусь по дороге в Брикстэн, приблизительно в трёх милях от дома. Он знает, что делать.
– Ты сам справишься здесь?
– Если не будет дождя, – пошутил Маркус. Они оба посмотрели вверх. Толстое серое облако зловеще растянулось по небу.
– Чёрт, – сказал он.
– Я побегу, – решила Онория.
– Не смей. – Она могла угодить в настоящую кротовью нору, и что им тогда делать? – Мы же не хотим, чтобы ты тоже споткнулась и упала.
Онория повернулась, чтобы идти, затем остановилась и спросила:
– Ты пришлешь записку, когда благополучно доберёшься домой?
– Разумеется. – Маркус не помнил, когда в последний раз извещал кого-то о своём самочувствии. В этом было что-то смущающее. Но и приятное тоже.
Он смотрел, как она уходит, прислушиваясь, пока не исчезли последние отзвуки шагов. Как скоро подоспеет помощь? Онории нужно дойти до Брикстэна, находившегося на расстоянии немногим больше мили отсюда, если предположить, что она не заблудится. Затем она напишет письмо и пошлёт с кем-то в Фенсмур. Затем Джимми оседлает двух лошадей и поедет по тропе, которая больше предназначена для пеших прогулок.
Час? Нет, полтора. Возможно, больше.
Маркус сполз на землю, чтобы опереться спиной об упавшее дерево. Боже мой, как он устал. Лодыжка болела слишком сильно, чтобы он мог заснуть, но всё равно закрыл глаза.
И тогда он ощутил первую упавшую капля дождя.
Глава 6
Онория пришла в Брикстэн, уже промокнув до нитки. Дождь начался, не прошло и пяти минут с тех пор, как она оставила Маркуса возле упавшего дерева. Вначале он был не слишком сильным – несколько тяжёлых капель тут и там. Достаточно неприятно, но не смертельно.
Но пока девушка дошла до конца тропинки, дождь полил с яростной силой. Она побежала по лугу так быстро, как могла, но ничего нельзя было поделать. Десять секунд под ливнем, и она вымокла насквозь.
Онории не хотелось даже думать о Маркусе, которому предстояло находиться в лесу ещё, по меньшей мере, час. Она пыталась вспомнить приметы того места, где он остался. Защитят ли его от дождя ветки? Стояла ранняя весна, и листва ещё недостаточно густая.
Вначале девушка попыталась войти в Брикстэн через боковую дверь, но та была заперта, поэтому ей пришлось обойти вокруг дома. Двери распахнулись ещё до того, как Онория постучала, и она ввалилась в холл.
– Онория! – закричала Сара, бросившаяся поддержать её. – Я увидела тебя в окно. Ты где была? Я с ума сходила от беспокойства. Мы как раз собирались посылать людей искать тебя. Ты сказала, что пойдёшь собирать цветы, и так и не вернулась.
Онория пыталась прервать её, но ей хватило сил только на то, чтобы выдохнуть:
– Постой.
Она посмотрела вниз, на лужи, которые образовались у её ног. Один ручеёк отделился и медленно заструился по направлению к стене.
– Тебе нужно обсушиться, – сказала Сара. Она потрогала руки Онории. – Ты замёрзла.
– Сара, подожди. – Онория вырвала руки и взяла кузину за локоть. – Пожалуйста. Мне нужна бумага. Я должна написать письмо.
Сара уставилась на неё как на ненормальную.
– Прямо сейчас. Я должна….
– Леди Онория! – Миссис Ройл вбежала в холл. – Мы все так волновались! Куда вы пропали?
– Я просто собирала цветы, – соврала Онория. – Я должна написать письмо, сейчас же.
Миссис Ройл пощупала её лоб:
– У тебя жар?
– Она вся дрожит, – заметила Сара. Она посмотрела на миссис Ройл. – Онория, наверное, заблудилась. Она плохо ориентируется.
– Да, – подтвердила Онория, которая была готова согласиться с чем угодно, лишь бы положить конец этому разговору. – Но, пожалуйста, послушайте меня на минуту. Я должна действовать быстро. Лорд Чаттерис остался в лесу, и я обещала ему, что….
– Как? – взвизгнула миссис Ройл. – Что ты говоришь?
Онория кратко изложила историю, которую сочинила по дороге домой. Она отстала от подруг и заблудилась. Лорд Чаттерис прогуливался по лесу. Он сказал ей, что тропинка петляет между двумя поместьями, а потом вывихнул лодыжку.
По большей части, это была правда.
– Мы перевезём его сюда, – сказала миссис Ройл. – Я немедленно пошлю кого-нибудь за ним.
– Нет, – запротестовала Онория, так и не отдышавшись. – Он хочет отправиться к себе домой. Он попросил меня послать записку его старшему конюху и объяснил, что именно написать.
– Нет, – уверенно отрезала миссис Ройл. – я думаю, его нужно привезти сюда.
– Миссис Ройл, прошу вас, пока мы здесь спорим, он блуждает в лесу под дождём.
Миссис Ройл явно хотелось возразить, однако она кивнула и сказала:
– Идите за мной.
В глубине холла в алькове стоял письменный стол. Она вынула бумагу, перо и чернила и отошла, чтобы Онория могла сесть. Но пальцы Онории занемели от холода, она едва могла держать перо. А вода с волос угрожала залить бумагу.
Сара подошла к ней:
– Хочешь, я напишу за тебя?
Онория благодарно кивнула и продиктовала кузине, что написать, постоянно игнорируя миссис Ройл, которая маячила за спиной, перебивая каждую секунду и вставляя ценные замечания, по её мнению, необходимые.
Сара закончила писать, подписалась именем Онории и по её кивку передала письмо в руки миссис Ройл.
– Пожалуйста, отправьте его с самым быстрым наездником, – попросила Онория.
Миссис Ройл проворно вышла. Сара немедленно встала и взяла за руку кузину.
– Тебе нужно согреться, – сказала она голосом, не терпящим возражений, – ты пойдёшь со мной прямо сейчас. Я уже приказала горничной нагреть воду для ванны.
Онория кивнула. Она выполнила свой долг. Теперь можно упасть без сил.
Следующее утро оказалось издевательски ясным. Онория проспала двенадцать часов кряду, закутавшись в одеяла, с горячим кирпичом в ногах. Сара заходила к ней, чтобы сообщить, что получена записка из Фенсмура: Маркус благополучно добрался домой и, вероятно, лежит в своей постели, с таким же кирпичом в ногах.
Но пока Онория одевалась, она продолжала беспокоиться. Она совершенно замёрзла, пока добежала до Брикстэна, а Маркус находился под дождём значительно дольше. К тому же погода была ветреная. Принимая ванну, она слышала, как скрипят и гнутся ветки деревьев за окном. Маркус наверняка простудился. А что, если его лодыжка сломана, а не просто вывихнута? Вызвали ли доктора, чтобы он её вправил? И знают ли они, что делать? И, собственно говоря, кто такие «они»? Насколько ей известно, у Маркуса нет семьи. Кто позаботится о нём, если он болен? Кто живёт в Фенсмуре, помимо прислуги?
Она поедет в Фенсмур осведомиться о его здоровье. Иначе она просто не сможет жить.
Когда Онория спустилась на завтрак, остальные гости удивились её появлению. Все джентльмены возвратились в Кембридж, а дамы собрались вокруг стола, поедая омлет и тосты.
– Онория! – воскликнула Сара. – Ты должна быть в постели.
– Я прекрасно себя чувствую, – заверила её кузина. – Даже не чихнула ни разу.
– У неё вчера пальцы были словно ледышки, – сообщила Сара Айрис и Сесилии. – Она не могла даже взять перо.
– Всё можно вылечить горячей ванной и хорошим сном, – сказала Онория. – Я бы хотела поехать в Фенсмур сегодня утром. Лорд Чаттерис подвернул ногу по моей вине, и я обязана проверить, как он себя чувствует.
– Каким образом ты повинна в том, что он упал? – спросила Айрис.
Онория едва не прикусила губу. Она забыла о том, что опустила эту часть в своём рассказе.
– Ничего такого, в самом деле. – Девушка начала выдумывать на ходу. – Я зацепилась ногой за корень дерева, а он подошёл, чтобы поддержать меня. И, должно быть, вступил в кротовью нору.
– О, я ненавижу кротов, – поморщилась Айрис.
– А мне они кажутся довольно милыми, – вставила Сесилия.
– Я должна найти твою маму, – сказала Онория. – Мне нужна карета. Или я могла бы поехать верхом. Дождя нет.
– Вначале ты должна позавтракать, – заявила Сара.
– Она ни за что не отпустит тебя одну, – заметила Сесилия. – Фенсмур – поместье холостяка.
– Он вряд ли живёт там в полном одиночестве, – сказала Айрис. – У него, должно быть, целые полчища слуг.
– Думаю, не меньше сотни, – согласилась Сесилия. – Ты видела сам дом? Он огромен. Но это не имеет значения. Он живёт один. Там некому выступить в роли компаньонки.
– Я возьму кого-то с собой, – нетерпеливо сказала Онория. – Мне действительно всё равно. Я просто хочу поехать.
– Возьмёшь с собой куда? – спросила миссис Ройл, которая как раз вошла в комнату для завтраков.
Онория изложила свою просьбу, и миссис Ройл тут же согласилась:
– Разумеется, мы должны справиться о здоровье графа. Это наш христианский долг.
Онория заморгала. Она не ожидала, что это окажется так просто.
– Я поеду с тобой, – заявила миссис Ройл.
Чашка со стуком ударилась в блюдце. Когда Онория посмотрела через стол, у Сесилии на губах играла натянутая улыба, а пальцы практически вцепились в чашку.
– Мама, – произнесла Сесилия. – Если ты поедешь, то мне тоже следует ехать.
Миссис Ройл задумалась, но прежде чем она успела ответить, Сара сказала:
– Если поедет Сесилия, я тоже поеду.
– Почему? – спросила Сесилия.
– А я совершенно убеждена, что не поеду ни при каких обстоятельствах, – сухо заметила Айрис.
– Мне действительно всё равно, кто будет меня сопровождать, – проговорила Онория, стараясь, чтобы слова её прозвучали не столь язвительно, как хотелось бы. – Я просто хочу выехать как можно скорее.
– С тобой поедет Сесилия, – объявила миссис Ройл. – Я останусь с Айрис и Сарой.
Сара была явно разочарована таким оборотом событий, однако спорить она не стала. А Сесилия вскочила с места с радостной улыбкой на лице.
– Сесилия, поднимайся наверх и скажи Пегги заново уложить тебе волосы, – велела миссис Ройл. – Нельзя, чтобы….
– Прошу вас, – вмешалась Онория. – Я бы хотела выехать сейчас же.
Противоречивые чувства обуревали миссис Ройл, но даже она не могла поспорить, что причёска её дочери важнее самочувствия графа Чаттериса.
– Хорошо, – кисло согласилась она. – Тогда поезжайте. Но чтобы внести ясность. Если он серьёзно болен, вы должны настоять на том, чтобы его привезли сюда на время выздоровления.
Онория была почти уверена, что этому не суждено произойти, но она промолчала, направляясь к двери, за ней по пятам следовали Сесилия и миссис Ройл.
– А также не забудьте напомнить ему, что мы не вернёмся в Кембридж ещё несколько недель, – продолжала миссис Ройл.
– Не вернёмся? – удивилась Сесилия.
– Нет. И так как ты совершенно свободна, то можешь навещать его ежедневно, – тут миссис Ройл запнулась. – Э-э, если лорд Чаттерис того пожелает.
– Разумеется, мама, – Сесилия выглядела сконфужено.
– Также обязательно передайте ему мои лучшие пожелания, – продолжила её мать.
Онория спешно спускалась по лестнице, ожидая карету.
– И скажите ему, что мы с мистером Ройлом молимся о его скорейшем выздоровлении.
– Мама, он, может быть, не болен, – заметила Сесилия.
Миссис Ройл сурово взглянула на неё:
– Но если болен…
– Я передам твои наилучшие пожелания, – закончила за ней дочь.
– А вот и карета, – воскликнула Онория, которая почти отчаялась.
– Запомните! – восклицала миссис Ройл, пока лакей помогал девушкам подняться в экипаж. – Если он нездоров, везите его сюда….
Но карета уже отъехала.
Маркус был ещё в постели, когда тихо дворецкий вошёл и доложил, что леди Онория Смайт-Смит и мисс Ройл прибыли и ожидают в жёлтой гостиной.
– Могу я сказать им, что вы не принимаете гостей? – спросил дворецкий.
У Маркуса было сильное искушение согласиться. Он ужасно себя чувствовал и выглядел, без сомнения, соответствующе. Когда Джимми нашёл его прошлым вечером, он дрожал от холода так сильно, что удивительно, как у него зубы остались целыми. Затем, когда он добрался до дома, им пришлось разрезать его сапог. Что само по себе было плохо, поскольку ему нравились эти сапоги, но к тому же его камердинер действовал с силой большей, чем требовалось, и на левой ноге у Маркуса теперь красовался порез длиной в четыре дюйма.
Однако окажись Онория в таком положении, то он стал бы настаивать на том, чтобы убедиться в её здоровье собственными глазами, поэтому ему, похоже, придётся позволить ей сделать то же самое. Что касается второй девушки – кажется, дворецкий сказал, что это мисс Ройл, – то остаётся надеяться, что она не из дамочек с повышенной чувствительностью.
Поскольку когда Маркус в последний раз смотрелся в зеркало, то мог бы поклясться, что его кожа имеет зеленоватый оттенок.
Одевшись и спустившись вниз с помощью камердинера, Маркус считал, что выглядит вполне пристойно, когда стал приветствовать двух дам.
– Боже милостивый, Маркус, – вскричала Онория, вскакивая на ноги. – Ты выглядишь как покойник.
Очевидно, он заблуждался относительно своего внешнего вида.
– Мне тоже приятно видеть тебя, Онория, – Маркус махнул в сторону дивана. – Не возражаете, если я сяду?
– Нет, пожалуйста, садись. У тебя глаза ужасно ввалились. – Она скорчила гримасу, глядя на то, как он пытается обойти стол. – Тебе помочь?
– Нет, всё хорошо. – Маркус дважды подскочил, чтобы достать до края подушек и практически свалился на диван. Кажется, достоинству нет места в комнате больного.
– Мисс Ройл, – произнёс он, кивая второй даме. Он совершенно точно встречал её несколько раз за эти годы.
– Лорд Чаттерис, – учтиво проговорила она. – Родители шлют вам наилучшие пожелания и желают скорейшего выздоровления.
– Благодарю, – свои слова граф подкрепил слабым кивком. Внезапно Маркусом овладела ужаснейшая слабость. Дорога от спальни по лестнице оказалась гораздо труднее, чем он ожидал. А ещё он плохо спал прошлой ночью. Кашель начался, едва его голова коснулась подушки, и с тех пор не прекращался.
– Прошу меня простить, – сказал он обеим леди, укладывая подушку на столик перед собой и размещая на ней ногу. – Мне сказали, я должен держать её поднятой.
– Маркус, – заговорила Онория, отвергая попытки вести светский разговор, – ты должен лежать в постели.
– Я там и находился, – сухо ответствовал он, – пока меня не известили о прибытии гостей.
Своими словами он заслужил взгляд столь неодобрительный, что ему вспомнилась мисс Пимм, его няня детских лет.
– Ты должен был сказать дворецкому, что ты не принимаешь гостей, – продолжила она.
– В самом деле? – пробормотал он. – Уверен, ты кротко приняла бы отказ и удалилась в полной уверенности, что со мной всё хорошо.
Маркус посмотрел на вторую девушку, иронически склонив голову набок:
– Как вы полагаете, мисс Ройл? Могла ли леди Онория молча уехать?
– Нет, милорд, – слегка улыбнувшись, ответила мисс Ройл. – Она была весьма настойчива в стремлении увидеть вас.
– Сесилия! – негодующе воскликнула Онория. Маркус решил не обращать на неё внимания и повернулся в сторону её кузины.
– Вот как, мисс Ройл? Её забота обо мне греет мое сердце.
– Маркус, – вмешалась Онория. – Прекрати прямо сейчас.
– А она чрезвычайно упрямое создание, – не унимался тот.
– Маркус Холройд, – сурово сказала Онория, – если ты сию минуту не перестанешь насмехаться надо мной, я сообщу миссис Ройл, что ты жаждешьпереехать в Брикстэн на время своего выздоровления.
Маркус замер, пытаясь сдержать смех. Он поглядел на мисс Ройл, которая тоже старалась не рассмеяться. Они оба проиграли в этой схватке.
– Миссис Ройл мечтает продемонстрировать свои навыки по уходу за больными, – добавила Онория с чертовски безмятежной улыбкой.
– Ты победила, – сказал Маркус, откидываясь на диванные подушки. Смех вызвал приступ кашля, и у него ушла минута на то, чтобы прийти в себя.
– Как долго ты вчера находился под дождём? – потребовала ответа Онория. Она встала и потрогала его лоб. Интимность этого жеста удивила мисс Ройл, которая широко раскрыла глаза.
– У меня жар? – спросил Маркус.
– Не думаю. – Но в голосе её звучало колебание. – Ты теплее обычного. Наверное, тебе нужно одеяло.
Маркус хотел сказать, что в этом нет необходимости, но вдруг подумал, что одеяло пригодилось бы на самом деле. Ему было странным образом приятно, что она предложила это. Поэтому он кивнул.
– Я принесу, – мисс Ройл вскочила на ноги. – Я видела горничную в холле.
Когда она вышла, Онория села на место, глядя на него с тревогой в глазах.
– Прости меня, – сказала она, едва они остались наедине. – Мне так жаль, что с тобой такое произошло.
Он отмахнулся от её извинений:
– Со мной всё будет в порядке.
– Ты так и не сказал мне, как долго пробыл под дождём, – напомнила она.
– Час? – предположил он. – Или два.
Онория испустила душераздирающий вздох.
– Прости меня, – повторила она.
Он ухмыльнулся:
– Ты это уже говорила.
– Да, я….
Маркус хотел снова улыбнуться, поскольку разговор получался смешной, но его прервал очередной приступ кашля.
Она тревожно всмотрелась в него:
– Может, тебе стоит переехать в Брикстэн?
Маркус ответил ей взглядом, говорившим «ни за что на свете».
– Я волнуюсь, потому что ты здесь совершенно один.
– Онория, – удалось ему выговорить, кашлянув ещё дважды. – Ты скоро вернёшься в Лондон. Миссис Ройл приятнейшая из соседей, в чём я убеждён, однако я предпочитаю болеть в собственном доме.
– Да, – согласилась Онория, покачав головой, – не говоря уже о том, что дай ей волю, и она обвенчает тебя с Сесилией ещё до конца месяца.
– Кто-то говорит обо мне? – жизнерадостно спросила мисс Ройл, входя в комнату с тёмно-синим одеялом.
Маркус тут же зашёлся в кашле, на этот раз немного притворном.
– Вот и я, – сказала Сесилия. Она подошла, держа в руках одеяло, но, кажется, не знала, что с ним делать дальше.
Она обратилась к Онории:
– Наверное, тебе следует помочь ему.
Онория взяла у неё одеяло, разворачивая его на ходу.
– Вот так, – тихо проговорила она, склонившись над Маркусом, чтобы раскинуть мягкую ткань. Она слегка улыбнулась, подтыкая края. – Не тесно?
Маркус покачал головой. Странное ощущение, когда о тебе заботятся.
Выполнив свою задачу, девушка выпрямилась, набрала воздуха и объявила, что ему нужен чай.
– О, да, – согласилась мисс Ройл. – Самое то.
На сей раз Маркус не стал даже пытаться протестовать. Он был убеждён, что представляет собой самое жалкое зрелище, закутанный в одеяло, с ногой на столике. Граф боялся представить, о чём думают дамы во время его кашля. Однако, оказалось довольно приятно оказаться предметом чьих-то забот, и если Онории хочется настаивать на чае, он с удовольствием осчастливит её, выпив чашку.
Маркус подсказал ей, где искать шнур сонетки, и она вызвала горничную.
– Хирург осматривал твою ногу? – спросила она.
– Нет необходимости, – отвечал он. – Нога не сломана.
– Ты уверен? С этим шутить не стоит.
– Я уверен.
– Мне было бы спокойнее, если бы….
– Онория, успокойся! Перелома нет.
– А сапог?
– Сапог? – Мисс Ройл выглядела озадаченно.
– Боюсь, что сапог спасти не удалось, – ответил Маркус.
– О, Боже, – сказала Онория. – Я так и думала, что его придётся разрезать.
– Разрезать сапог? – эхом подхватила мисс Ройл. – Какой ужас.
– У него ужасно опухла лодыжка, – пояснила ей Онория. – Другого выхода не было.
– А как же с сапогом? – не успокаивалась мисс Ройл.
– Не самая моя любимая пара, – вставил Маркус, чтобы подбодрить бедняжку мисс Ройл, которая выглядела так, словно кто-то обезглавил щенка.
– Интересно, а можно ли сшить только один сапог, – задумчиво проговорила Онория. – Парный к оставшемуся. Тогда можно будет избежать утраты.
– О, нет, не получится. – Мисс Ройл, очевидно, являлась знатоком в этом деле. – Подобрать точно такую же кожу совершенно невозможно.
От развёрнутой дискуссии об обуви Маркуса избавило появление миссис Уэзерби, которая на протяжении долгих лет являлась его домоправительницей.
– Я начала готовить чай ещё до того, как вы о нём спросили, – объявила она, входя с подносом.
Маркус улыбнулся, совсем не удивившись. Она всегда так поступала. Он представил экономку Онории и мисс Ройл. Миссис Уэзерби приветствовала Онорию, засияв от радости.
– О, вы должно быть сестра мастера Дэниела, – воскликнула она, расставляя приборы.
– Да, – ответила Онория с радостью. – Вы его знаете?
– Знаю. Он приезжал несколько раз, обычно в отсутствие старого графа. И, конечно же, он приезжал раз или два с тех пор, как мастер Маркус сам сделался графом.
Маркус почувствовал, как краснеет при упоминании своего детского почётного титула. Он никогда не поправлял миссис Уэзерби. В детстве она была ему как мать, и единственной, кто одаривал его улыбкой или добрым словом во всём Фенсмуре.
– Как приятно с вами познакомиться, – продолжила миссис Уэзерби. – Я много слышала о вас.
Онория заморгала от удивления:
– Правда?
Маркус тоже моргнул. Он не помнил, чтобы говорил с кем-либо об Онории, не говоря уже о своей экономке.
– О, да, – отвечала миссис Уэзерби. – Когда они были детьми, разумеется. Должна признаться, я до сих пор считала вас маленькой девочкой. Но вы теперь уже взрослая, не так ли?
Онория с улыбкой кивнула.
– Какой чай вы любите? – спросила экономка и налила молока в три чашки после того, как Онория и мисс Ройл высказали свои предпочтения.
– Прошло столько лет с тех пор, как я видела мастера Дэниела, – продолжила она, поднимая чайник. – Он, конечно, порядочный шалопай, но мне он всегда был по душе. Как он поживает?
Наступила неловкая тишина, и Онория посмотрела на Маркуса в поисках помощи. Тот немедленно откашлялся и сказал:
– Должно быть, я вам не говорил, миссис Уэзерби. Лорд Уинстед уже несколько лет живёт заграницей.
Он расскажет ей подробности позже, не перед Онорией и мисс Ройл.
– Понимаю, – сказала миссис Уэзерби, правильно трактуя тишину как нежелание развивать тему. Она несколько раз кашлянула и протянула первую чашку на блюдце Онории.
– И также для вас, – пробормотала она, передавая вторую чашку мисс Ройл.
Обе девушки поблагодарили её, и она встала, протягивая Маркусу его чашку. А затем миссис Уэзерби обратилась Онории:
– Вы проследите, чтобы он выпил всё до капли?
Онория ухмыльнулась:
– Совершенно верно.
Миссис Уэзерби наклонилась и сказала громким шёпотом:
– Джентльмены – самые ужасные пациенты.
– Я всё слышал, – заметил Маркус.
Экономка лукаво взглянула на него:
– Так и было задумано.
С этими словами она сделала реверанс и вышла из комнаты.
Оставшаяся часть визита прошла без происшествий. Они выпили весь чай (Маркусу, по настоянию Онории, досталось две чашки), ели бисквиты и говорили о разных вещах, пока у Маркуса не случился столь затяжной приступ кашля, что Онория заговорила том, что ему необходимо вернуться в постель.
– Нам уже пора, – сказала она, вставая вместе с мисс Ройл. – Думаю, миссис Ройл с нетерпением ожидает нашего возвращения.
Маркус кивнул и благодарно улыбнулся, когда девушки возразили против того, чтобы он встал при прощании. Он чувствовал себя просто ужасно и подозревал, что ему придётся проглотить гордость и просить, чтобы наверх его отнесли на руках.
После отъезда дам, само собой.
Маркус подавил стон. Он ненавидит болеть.
Оказавшись в карете, Онория позволила себе расслабиться. Маркус выглядел больным, но неделя отдыха и куриный бульон способны творить чудеса. Однако минута спокойствия окончилась, когда Сесилия заявила:
– Даю месяц сроку.
Онория посмотрела на неё:
– Прости, не понимаю.
– Таков мой прогноз. – Сесилия вытянула указательный палец, нарисовала им в воздухе небольшой круг и ткнула в него. – Не пройдёт и месяца, как лорд Чаттерис сделает предложение.
– Кому? – спросила Онория, пытаясь скрыть ужас. Маркус не оказывал Сесилии никаких особых знаков расположения, и более того, кузине было не свойственно подобное хвастовство.
– Тебе, дурочка.
Онория едва не подавилась собственным языком.
– О, – с чувством произнесла она. – О-о…. О-о. О, нет.
Сесилия самодовольно усмехнулась.
– Нет-нет. – Возможно, Онория превратилась в идиотку, которая способна выговаривать лишь односложные слова, однако она идиотка, обладающая чувством ритма. – Нет. О, нет.
– Я даже готова заключить пари, – насмешливо сказала её кузина. – Ты выйдешь замуж ещё до конца этого сезона.
– Я тоже надеюсь на это, – ответила Онория, к которой вернулся её словарный запас, – но не за лорда Чаттериса.
– Ах, теперь он лорд Чаттерис. Думаешь, я не заметила, что ты всё время называла его по имени?
– Но он для меня Маркус, – запротестовала Онория. – Я знаю его с шести лет.
– Пусть так, но вы двое…. Ах, как бы это сказать? – Сесилия сжала губы и подняла взгляд к потолку кареты. – Ведёте себя так, словно уже женаты, если так можно выразиться.
– Не смеши меня.
– Я говорю правду, – Сесилия выглядела чрезвычайно самодовольно. Она хмыкнула. – Погоди, я ещё не рассказала остальным.
Онория едва не выпрыгнула из кареты.
– Не смей! – Воскликнула она.
– Сдаётся мне, что леди слишком бурно протестует....
– Сесилия, пожалуйста. Уверяю тебя, между мной и лордом Чаттерисом нет любви, и я готова обещать, что мы не станем играть свадьбу. Распространение слухов не принесёт мне ничего, кроме несчастья.
Сесилия наклонила голову набок:
– Нет любви?
– А теперь ты искажаешь мои слова. Разумеется, Маркус мне небезразличен. Он был мне словно брат.
– Хорошо, – согласилась Сесилия. – Я никому ничего не скажу.
– Спаси…
– Пока вы не будете помолвлены. Тогда я стану кричать всем, у кого есть уши: я так и знала!
Онория не потрудилась отвечать. Помолвке этой не бывать, и кричать будет не о чем. Но только спустя некоторое время девушка сообразила, что впервые она сказала, что Маркус былей как брат.
В прошедшем времени.
А если он ей больше не брат, то кто?
