Текст книги "Закон тени"

Автор книги: Джулио Леони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

В лачуге ведьмы

С наступлением ночи девушка вернулась. Она умылась и надела платье поскромнее. Они вместе вышли на улицу, и, удостоверившись, что Пико идет за ней, девушка по лабиринту грязных узких улочек привела его к ведьминой хибаре. Она постучала, и дверь приоткрылась на ладонь. В щели появилось добродушное старушечье лицо, глаза быстро и подозрительно оглядели улицу.

– Что тебе нужно?

– Этот господин хочет знать о собраниях и о великом шабаше, – прошептала девушка и кивнула на Джованни, который сделал шаг вперед.

При этих словах старуха попыталась захлопнуть дверь, но Пико решительным ударом распахнул ее, вошел внутрь и захлопнул у себя за спиной.

Старуха накрыла голову шалью и бросилась на землю. Из-под шали послышалось лихорадочное бормотание на каком-то непонятном языке.

– Кончай взывать к своим демонам! – прошипел юноша, пнув ее ногой в бок, не слишком сильно, но достаточно, чтобы она взвизгнула от боли. – Ни один из них не сможет причинить мне зла, ибо я под защитой ключицы святого Симеона!

Он назвал первое пришедшее на ум имя из прочитанных книг. К его великому удивлению, старуха перестала бормотать, высунула нос из-под шали, чтобы его разглядеть.

– У тебя и вправду есть ключица? – хрипло спросила она.

– Конечно. На ней кровь мученика и плевок Люцифера!

– Что вы хотите от меня, синьор? Я лишь смиренная служанка, отлученная от двора Светоносного!

– Я не из этих краев и хочу знать, где происходят собрания.

– Великие Братья взывают к демонам в полнолуние, на пересечении дорог. Там, где кого-нибудь повесили или произошло убийство.

Пико покачал головой. Предрассудки везде одинаковы, даже в колыбели христианства. Вся история Святого города замешана на крови. Не было камня на его улицах, который не стал бы свидетелем какой-нибудь гнусности. Демоны не знали уже, какое место себе выбрать. На ум Джованни пришла площадь Сант-Анджело, что сразу за замком. На ней происходили публичные казни. Именно на этой площади и сходились все дороги, обозначенные на чертеже Маттео Корно. Чем не место, чтобы обменяться парой слов с самим дьяволом?

Можно было бы посидеть с Люцифером на парапете моста, вместе полюбоваться маслянистыми водами Тибра и пофилософствовать о ничтожности человечества, об ограниченности Божьей власти и об обманутых людских надеждах. С ним можно было бы кое-что обсудить, попросить о милости и посокрушаться о его безнадежно отчаянном положении. Да уж, место самое подходящее, чтобы свести знакомство с демонами.

Однако после заката по всему городу патрулируют вооруженные дозоры Папы.

– В каких местах происходят собрания здесь, в Риме? Где тут окаянные перекрестки? И как вам удается укрыться от глаз инквизиции?

– Чертовы инквизиторы! – хмыкнула старуха. – Устроили на нас охоту, как на мышей, а не знают, что все происходит в большом кольце.

– В кольце? Что еще за кольцо?

– То самое, которым сатана короновал свою супругу, потом овладел ею и дал ей радость! Великое каменное кольцо, которым наш Господь обручился с Римом, своим городом. Как мужчина обручается с женщиной и делает ее своей!

Ведьма с лукавым видом подошла к нему и погладила по щеке. Пико отшатнулся. Его затошнило от неприкрытой похоти, сверкнувшей в старческих глазах, которые уставились на него так бесстыдно, словно он возбудил в их хозяйке воспоминания о каких-то давних наслаждениях. Попытавшись снова к нему прикоснуться, старуха встретила ту же реакцию и отступила, замурлыкав, как пригревшаяся кошка.

– Ах ты, красавчик! Теперь я тебе противна, я ведь старуха. Вот если бы ты повстречал меня в пору моей весны, никакая в мире сила – ни женское пение, ни молитва монаха – не оторвали бы тебя от моих дверей! – шамкая, бормотала она, задирая юбку и показывая сухие старческие ноги, все в голубых жилах. – Я тебе проти-ивна, – нараспев повторила она. – Но ты не знаешь, что нынче ночью я могу возвратить себе прежний облик! И стану красивой, гораздо красивее тех необыкновенных красавиц, которых ты и не видал никогда! Красивее той, что всех краше, той, кого ты ищешь!

– Красивее той, что всех краше? – быстро повторил Пико, и в словах старухи ему на миг почудился намек на Симонетту.

Но что могла знать о ней эта ведьма? Хотя…

– А что за женщину я ищу?

– Ту, что мертва, – холодно ответила старуха и прибавила шепотом: – Ту, что, говорят, вернулась.

– А тебе откуда знать, что я ее ищу? – приступил к ней юноша, все более поражаясь тому обороту, который принял их разговор.

– Все ее ищут, – сказала старуха. – Но чтобы найти, нужна луна.

Она подняла руку и пальцем указала на маленькое оконце наверху, в котором сияла полная луна. Лунный свет отражался в запыленных стеклянных сосудах, в беспорядке заполнявших комнату. Пико вдруг показалось, что они все засверкали и жалкая каморка превратилась в пещеру сокровищ. Но это был всего лишь миг. Потом облако, принесенное ветром, погасило лунный свет, и все стало убогим и жалким, как прежде.

– Что произойдет нынче ночью? Где место встречи?

Старуха снова подошла и зашептала:

– В полнолуние, в сердце великого кольца. Там, где Нерон приносил в жертву мучеников. В Колизее. Там сходятся все древние дороги.

– Колизей построили через много лет после смерти императора Нерона, – ядовито заметил Пико. – Сомневаюсь, чтобы там кого-нибудь приносили в жертву.

Он мог поклясться, что старуха неграмотна, а значит, не читала ни Тацита, ни Светония. Но если он решил, что сбил ее с толку, то его ждало разочарование.

Глаза ведьмы хитро блеснули.

– Так рассуждают те, кто доверяется бумагам. Мы же знаем, что император не умер, как говорят. Он все еще здесь, в тех местах, где жил. Каждый год, в день своего рождения, Нерон возвращается в кольцо, чтобы благословить народ, который его любит. При нем здесь было озеро, куда он часто приходил, чтобы душой отдохнуть от тягот правления. В этом месте сходились все магические пути Рима, и над ним он соорудил гору из мрамора и камней, чтобы увековечить свое величие. Это каменное кольцо, кольцо Нерона, и есть то место, где и по сей день можно встретить его великую душу, которая возвращается из страны смерти. Приходи посмотреть, если не веришь.

– Когда состоится церемония? – спросил Пико, пораженный уверенным тоном старухи.

– В полночь.

– Если все это правда, проводи меня туда.

Колдунья отступила на шаг и покачала головой. С ее лица сразу исчезла вся уверенность. Она снова превратилась в полоумную старуху, какой показалась Джованни в первый миг.

– Я всего лишь бедная женщина, мне запрещено участвовать. Тебе придется идти одному.

Пико молчал. Он не знал, принимать ее всерьез или оставить в покое, и пусть живет, как хочет. Разум подсказывал ему не доверять всем этим россказням, основанным на слухах. Однако Маттео Корно намекал, что в городе существует некое место, где открывается вход в царство мертвых. А что, если старуха и вправду знает нечто такое, о чем нельзя говорить?

Возвращаясь вместе с девушкой в «Овен», Джованни всю дорогу думал об этом.

Установленного часа он дожидался, борясь с самим собой. Все его знания и убеждения восставали против того, чем он собирался заняться. Пико никогда не верил байкам про демонов и про тех, кто искал с ними связи. Его родная Мирандола была полна рассказов о всяких волшебных событиях и ужасных легенд, к которым он никогда не прислушивался. Однако в ходе учебы ему не раз приходилось сталкиваться с тем, что античные мудрецы во все это верили. Апулей, Ливий, Валерий Максим. Похоже, Аристотель тоже допускал существование чудес. Так что Марсилио Фичино с его увлечением писаниями Гермеса находился в хорошей компании.

Юноша много раз хотел отказаться от своей затеи, но любопытство пересилило сомнения. С колокольни пробил час тушить огни [34]34
  В Средние века и в эпоху Возрождения существовал обычай обозначать час, когда в городе следовало гасить свет. В Италии этот сигнал и время называлось «coprifuoco», во Франции «couvre feu», т. е. «туши огонь». Сигналом мог служить особый удар колокола или крик стражи.


[Закрыть]. В трактире постепенно стихали голоса постояльцев, отправлявшихся ко сну. Еще какое-то время слышались вздохи, смешки и стоны удовлетворения, говорившие о том, что сестры исполняли свои обязанности. Тихо, чтобы никто не заметил, Пико спустился по лестнице и вышел на улицу.

Он пересек опустевшую площадь перед храмом Минервы и свернул на Корсо, надеясь не встретить дозорных отрядов, которые патрулировали возле площади Сан-Марко. Вместо солдат ему навстречу попалась шумная компания в гротескных масках животных, которая, как призрак, исчезла в переулке. Джованни еще не раз встречал группы очень странно одетых людей. В городе чувствовалось напряженное возбуждение, как в канун карнавала.

Но вот все оживление умолкло, отрезанное невидимой границей. Миновав площадь Сан-Марко и подножие Капитолия, он заметил, что по ту сторону античных форумов постройки кончались, уступая место развалинам. Несколько пропыленных домов – и дорога, проходившая между ними, превращалась в узкую тропу и начинала петлять среди полуразрушенных арок и колонн, торчащих из земли, как обломанные зубы. Насколько хватало глаз, к западу простиралась каменная пустыня. То здесь, то там проходы между руинами были перекрыты дощатыми заборами. Оттуда доносилось мычание загнанной на ночь скотины. Пико прошел мимо церкви Сан-Лоренцо-ин-Миранда, приютившейся среди развалин античного храма, словно новое святилище искало поддержки в пустынном месте.

Впереди, примерно в полумиле, возвышался темный силуэт амфитеатра, высокий, как гора. По мере того как юноша продвигался к освещенной луной стене, силуэт вырисовывался все ярче. Чередование арок и пилястр создавало игру холодного света, и казалось, что внезапная буря засыпала все снегом.

Над этим местом царила абсолютная тишина, и только ночные птицы с криком устремлялись с макушек развалин вниз, на охоту. Пико прошел мимо остатков базилики Максенция и почувствовал, как тропа начала плавно спускаться вниз, к ложу древнего Неронова озера. Он огляделся вокруг, высматривая дороги, о которых говорила старуха, и пытаясь мысленно воссоздать картину времен античного Рима, былую красоту и величие этого места, превратившегося в стойло для скотины и в охотничьи угодья хищников.

Здесь должны были сливаться воедино мощные оси улиц Вечного города, но нигде не было видно даже следов дорожного покрытия. Пико подошел к подножию разрушенной лестницы, некогда ведшей к базилике Юлии, от которой остались только торчащие по периметру колонны. Еще дальше возвышалась огромная арка Константина, а рядом с ней – развалины каменного конуса, имевшего в прошлом локтей тридцать в высоту, гигантского гномона [35]35
  Гномон – разновидность солнечных часов. В землю вертикально втыкается шест, по углу и длине его тени определяется время.


[Закрыть], отмерявшего славные часы навсегда исчезнувших народов.

Где же этот демонический перекресток?

Пико поднял глаза на огромное строение. Поколения людей веками разрушали его, перестраивая под свои повседневные нужды. Лунный свет изобличал все попытки сделать из него крепость. Просторные ниши, где некогда стояли статуи богов и героев, замуровали туфом и приспособили под бастионы, на уровне земли из мраморных плит выгородили стойла для лошадей.

Джованни шел вдоль длинного ряда арок, пока не оказался на той стороне, что обращена к холму Целию. Здесь обвалился большой кусок внешней стены. На земле лежала груда камней, а в кладке зияла треугольная брешь. Она походила на огромную рану в теле диковинного животного, сквозь которую виднелись внутренности. Гениальный, кропотливый труд создателей Колизея, возведших эту громадину, был весь как на ладони.

Основу здания, его нерв составляло расположение круговых коридоров, сочетание пустот и заполненного пространства. Все это чудесным образом выдерживало огромный вес здания.

Пико перелезал через груды обвалившейся кладки, как скалолаз, выбирая оптимальный маршрут подъема. Царапая себе ладони и ломая ногти, он опробовал каждый камень, продвигаясь внутрь пространства, огороженного внешней стеной.

Наконец он оказался в одном из коридоров, и его окружила полная темнота. Он пошел по изгибу прохода под лестницей, ориентируясь на падавший откуда-то свет: видимо, недалеко был центр здания. Дойдя до этой точки по ту сторону арки, он различил перед собой пустоту и вошел в следующий проход под трибунами. Коридор тонул во тьме и поначалу казался бесконечным, но неожиданно вынырнул на поверхность под лунным светом.

Пико стоял внутри Колизея, возле высокой каменной стены, окружавшей кольцо арены: казалось, ее играючи соорудили боги. Он поднял глаза на ступени, угрожающе обступившие его и уходящие куда-то в головокружительную высоту. На миг призрачное пространство наполнилось криками толпы, некогда бушевавшей здесь от восторга, и тысячи и тысячи голосов отдались в его мозгу, нарушая мертвую тишину. Голубоватый свет, озарявший руины, вспыхнул всеми цветами, а мрачные стены засияли росписями и резными мраморными украшениями. Однако на луну наползли облака, и гора камней снова погрузилась во мрак.

Пико оторвал взгляд от трибун, чтобы прошло головокружение, и постарался сосредоточиться на арене. Ее поверхность перерезали глубокие борозды, словно какой-то великан прошелся по ней плугом. Из борозд торчали фрагменты стен и арок, выдавая существование подземных строений. Возникало впечатление, что наземный амфитеатр был надстроен над подземным и вздымающиеся к небу арки представляли только часть чего-то куда более грандиозного, спрятанного в чреве земли. Замысел архитектора включал в себя и то, что открыто солнечному свету, и то, что спрятано от него. И эта скрытая, невидимая часть была гораздо важнее видимой.

Ему на память пришли бесчисленные слухи, ходившие об этом здании. Никто не знал, откуда они взялись. Несмотря на исследования таких ученых, как Бьондо или Браччолини [36]36
  Флавио Бьондо (1392–1463) – итальянский гуманист, историк, впервые выделивший Средние века как особый период истории и введший в обиход сам этот термин. Поджо Браччолини (1380–1459) – видный итальянский гуманист, писатель, собиратель античных рукописей.


[Закрыть], которые окончательно доказали, что Колизей являлся цирком, многие продолжали верить, что он был общим святилищем всех римских богов. Сюда, под крышу, увенчанную звездами, стекалось на призыв жрецов население Рима, чтобы принести ужасные жертвы божественному императору. И все – на главном перекрестке города…

Вдруг Пико заметил нечто, ранее из-за волнения от него ускользнувшее, и вздрогнул. Трещины от обрушения древней кладки изрезали арену сетью глубоких траншей, но точно в центре своды устояли. И по странной случайности действительно возникало ощущение, что именно в этой точке сходились две прямые дороги.

В самой середине перекрестка что-то виднелось. Вернее, кто-то. По небу неслись облака, и из-за мелькания света и теней человека трудно было разглядеть. Он двигался замедленными, округлыми движениями. На нем была длинная, до земли, туника, голова покрыта куском ткани, трепетавшим на ветру. Он внимательно оглядывался, словно высматривал, не вторгся ли кто-нибудь в пространство, в котором он распоряжался, как в своих владениях.

Пико отпрыгнул и спрятался в тени арки, из-под которой только что вышел. Отсюда он мог наблюдать за незнакомцем, не боясь, что его обнаружат. Инстинкт велел ему ждать и удерживал в укрытии. Человек не казался опасным, но в торжественной величавости движений крылось нечто такое, что отделяло его от остального мира и внушало благоговейный трепет. Он молитвенно поднял руки к небу, поклонился на четыре стороны, нагнулся и поднял что-то с земли.

В этот момент порыв ветра отнес облака, и в ярком свете луны сверкнул блестящий предмет, похожий на маленький металлический сосуд. Незнакомец поднял его на уровень груди и что-то произнес. Ветер донес какие-то неясные звуки, похожие на молитву, но различить их смысл было невозможно. Потом он наклонился и повернул сосуд горлышком вниз, словно хотел полить землю перед собой.

Из сосуда посыпался сверкающий порошок. Человек повернулся вокруг себя, очерчивая круг, выпрямился во весь рост, снова заговорил на непонятном языке, а потом опять нагнулся, словно ища на земле результат своих странных действий. Высыпав еще немного порошка и все время что-то бормоча, он принялся чертить внутри сияющего круга мелкие значки, густое переплетение символов, возможно, буквы какого-то алфавита, которые Пико не мог разглядеть издалека. Наконец бормотание стихло.

Юношу разобрало такое любопытство, что он позабыл об осторожности и шагнул из укрытия прямо на яркий лунный свет. Желание узнать, чем же занят незнакомец, пересилило остальные чувства, тем более что, скорее всего, перед ним был один из колдунов, о которых говорил Маттео Корно. Однако, едва сделав шаг, он снова застыл на месте: на арене появилась еще одна фигура. Наверное, она вышла из большого проема с другой стороны кольца и теперь быстро шла по коридору по направлению к незнакомцу. Это была высокая, стройная женщина в длинном плаще. Порывы ветра пытались сорвать с нее плащ, ревниво прибивая к телу тонкую ткань платья.

А странный жрец, казалось, ничего не замечал вокруг себя. Женщина подошла совсем близко и стала у него за спиной. Она подняла руку, и на миг Пико показалось, что в руке у нее оружие и она сейчас нанесет удар. Он уже приготовился броситься вперед, но женщина сделала изящный, как у танцовщицы, прыжок и приземлилась рядом с незнакомцем внутри круга, очерченного сверкающим порошком. Только теперь тот заметил, что происходит, и удивленно обернулся. Сосуд он прижал к груди, словно хотел защитить его от нежданной гостьи, и вдруг упал на колени. Сосуд покатился по земле, но, видимо, это было уже неважно. Раскинув руки, он простерся перед женщиной, коснувшись лбом земли, и застыл.

Пораженный Пико наблюдал за сценой из своего укрытия. Женщина подняла ступню, поставила ее на голову незнакомца, распростертого в позе полной покорности, потом взяла его за плечи и заставила подняться.

Теперь оба неподвижно стояли друг напротив друга. Мужчина всем своим видом выражал благоговейное почтение. Пико показалось, что они о чем-то разговаривают. Потом мужчина снова наклонился и коснулся рукой сверкающего круга. По кругу, как от огнива, пробежала искра, и порошок вспыхнул огненным кольцом.

Обе фигуры в круге ярко осветились. Лицо мужчины в этом сиянии было похоже на маску. А когда огонь озарил лицо женщины, под капюшоном, Пико понял, что перед ним незнакомка с портрета. Живая, что было совершенно невероятно.

От волнения он весь напрягся. Он мог поклясться, что это она, и в то же время не верил своим глазам. Может, это обман зрения и надо вглядеться пристальнее, чтобы стали видны различия? Если же нет, то в этом месте действительно открывается дверь в царство мертвых и загадочный ритуал способен разорвать узы смерти и вызвать Симонетту Веспуччи?

Юношу вдруг охватила слабость, словно этот невесть откуда взявшийся свет вобрал в себя всю его жизненную энергию. Мысли путались в голове.

Весь дрожа, он несколько раз тряхнул головой. Призрак? Но тело женщины выглядит таким же, как и тело мужчины, из плоти и крови. И на землю от него падает тень, как от всякого другого тела.

Пламя вспыхнуло еще раз и начало слабеть, огненный круг на земле, потрескивая, постепенно угасал. Луна тоже скрылась за облаками. Глаза Пико, ослепленные пламенем, с трудом привыкали к темноте. В круге, который все еще дымился, он различил какое-то смутное движение. Потом, когда глаза привыкли, неясная тень стала обретать очертания.

Наконец ему удалось сфокусировать взгляд, и в центре перекрестка он увидел только мужчину. Женщина пропала, словно земля поглотила ее. Пико поморгал глазами, высматривая ее на одной из сходящихся на перекрестке дорог и в траншее подземелья, но она бесследно исчезла.

Мужчина тоже оглядывался по сторонам: видно, искал красавицу. Потом быстро двинулся к проему в стене Колизея, откуда она появилась. Пока Пико раздумывал, как поступить, незнакомец миновал половину расстояния до противоположного края арены. Только тогда юноша собрался с силами, прыгнул вперед и бегом пустился по коридору.

Добежав до места, где пересекались развалины арок, он отчетливо увидел на земле обгоревшие следы рисунка, начертанного незнакомцем. Чуть поколебавшись, он перепрыгнул это место, инстинктивно стараясь не угодить в остатки сгоревшего порошка. В круге теснилось множество непонятных нарисованных фигур. Некоторые походили на древние знаки народа Нила, которые ему приходилось видеть в рукописях путешественников. Другие были ближе к буквам еврейского алфавита, а попадались и похожие на греческие или латинские. Латинские буквы, единственные, которые можно было узнать, смотрелись точно так же, как на античных памятниках, словно их начертала не холодная рука копииста, а живая рука древнего римлянина.

Пико ненадолго задержался, чтобы разглядеть буквы, а когда поднял голову, мужчина уже входил под большую западную арку. Юноша снова побежал, чтобы не потерять его из виду. Надо было догнать его и все выведать.

Он вошел в ту же арку и по крытому коридору снова выбрался наружу. Впереди он увидел развалины и две прямые дороги, уходящие вдаль. Силуэт мужчины скользил по правой дороге, направляясь к узкой долине между двумя возвышенностями. Кругом виднелись только огороды и несколько домишек, погруженных в темноту.

Джованни пошел за незнакомцем. Пико пробирался вдоль низких каменных стенок, разделяющих виноградники и огороды, и при этом держался на расстоянии, чтобы тот, если обернется, не заметил его. Но мужчина шел, ни о чем не подозревая, видимо чувствуя себя в безопасности в этом пустынном месте.

Еще сотня шагов – и они оказались возле маленькой церкви с часовней. Вдали проступили очертания базилики Сан-Джованни и старого папского дворца, притулившегося сбоку, недалеко от круглого баптистерия [37]37
  Баптистерий в католической церкви предназначен для проведения крещения.


[Закрыть]. Оттуда лился свет. Может быть, горели факелы дворцовой гвардии.

Незнакомец сошел с дороги на узкую тропу, которая поднималась к стене Марка Аврелия [38]38
  Стена Марка Аврелия защищала Древний Рим от набегов варваров.


[Закрыть]. Пико двинулся туда же, стараясь все время держаться в укрытии. Впереди виднелись башни Ослиных ворот [39]39
  Ослиные ворота (Азинарии) служили входом в Рим. Когда-то осел спас полководца Гая Мария, выбежав через эти ворота и указав ему путь.


[Закрыть]. Ему на миг показалось, что человек собирается идти в том направлении. Но зачем? Ворота все равно заперты до рассвета.

Колдун остановился у одной из башен и посмотрел наверх, туда, где по стене ходил часовой. Потом, как будто убедившись, что опасности нет, быстро пошел вдоль стены и, пройдя несколько шагов, исчез. В этом месте начинался спуск в небольшую ложбину, которая упиралась еще в одни ворота. Как ни странно, несмотря на то что сигнал гасить огни давно прозвучал, ворота были открыты.

Пико тоже нырнул в тесную ложбину. Он ясно слышал над собой перекличку часовых, которые расхаживали по стене и даже не догадывались о том, что происходит у них под ногами. В сотне шагов от стены что-то темнело: шатры и повозки, расположенные полукругом. Рядом дремали привязанные друг к другу лошади, время от времени помахивая хвостами и фыркая. Все было тихо, лагерь спал.

Джованни узнал телеги того самого племени, которое повстречал возле Витербо, и очень удивился. Кочевники шли с севера. Зачем же им было разбивать свои шатры у противоположной стены города? Может, на то был декрет Папы?

От этих размышлений его отвлек свет, внезапно вспыхнувший в темноте. Возле одной из повозок высился просторный шатер: стойки, обтянутые сшитыми друг с другом кусками ткани. Шатер очень напоминал жилища пустынных кочевников, с той только разницей, что в нем не было и следа восточной роскоши. Разноцветные лоскутки ткани подогнаны как попало, наудачу. Не исключено, что их подобрали где-нибудь на свалках во время долгого пути.

И все же была в этом шатре некая величавость, наверное по контрасту с маленькими и неказистыми палатками, разбросанными рядом. Пико решил, что это шатер вождя. Именно оттуда и лился свет.

Это не был свет лампы или факела. Там, за тканью шатра, будто кто-то ритмично ударял по огниву, высекая искру, которая тут же гасла в темноте, а потом снова вспыхивала. Так могла бы гореть свеча на ветру, но его ледяные порывы, налетавшие на долину, не имели такой ритмичности.

Колдун, похоже, тоже это заметил. Он решительно направился к шатру, отогнул полог и вошел. Пико тихо скользнул за ним, обошел шатер и, найдя место, где ткань неплотно прилегала к земле, заглянул внутрь.

Земляной пол был устлан разноцветными коврами, здесь и там виднелись свернутые ковры, видимо служившие постелями. Он сразу узнал и человека, и тех, кто его поджидал. Это были вождь и странное двухголовое существо. Чуть поодаль за ними наблюдала женщина в красном плаще. А в центре круглого пространства шатра, как раз возле главной стойки, виднелся источник света.

На полу стоял большой медный котел, а над ним, на медной же дуге, были подвешены два медных сосуда в форме фьясок. Из котла и шли ритмичные вспышки света, которые были видны с улицы. Каждую сопровождало короткое шипение.

Колдун подошел к троим, сидевшим у котла, и что-то сказал, но слов было не разобрать. Его вниманием целиком завладело пламя, сиявшее перед ним. Он нагнулся над котлом и протянул руку к источнику света, словно желая схватить его. Несколько секунд колдун так и простоял, держа руку в котле, потом резко ее отдернул. Пико догадался, что он о чем-то просит, но вождь отрицательно покачал головой, а Мирна задергала всеми четырьмя ногами, словно в приступе неодолимого смеха. Только женщина продолжала держаться в стороне, ни во что не вмешиваясь.

Наконец Джованни разобрал одну из прозвучавших фраз:

– Еврей, вам ведь известна цена, – произнес вождь.

Колдун что-то тихо ответил. Пико весь превратился в слух, пораженный словом, которое все отдавалось у него в ушах. Еврей! Не тот ли, о котором вспомнил Великолепный? Не он ли собирался вызвать Симонетту из страны мертвых и поклялся, что она вернется?

Если это действительно он, то насколько случайна их встреча? Может, какая-то таинственная сила ведет его, повинуясь предначертанию? Ведь когда атомы материи собираются воедино с крошечным отклонением от вертикального падения в пустоте, это тоже происходит случайно. Но в результате таких случайностей появились все диковинные формы природы. Значит, случай имел особый смысл. И встреча тоже имела свой смысл.

Пико вгляделся в женщину, остававшуюся в тени. С этого расстояния он плохо ее видел, но в ритмичных вспышках пламени в ее лице стали проступать знакомые черты. Это была она, незнакомка, невесть откуда возникшая в Колизее. Безудержное волнение вдруг охватило его, и он уже собрался решительно откинуть полог и ворваться в шатер. Но тут прозвучала еще одна фраза, которую ему удалось разобрать, и он остановился.

Говорила женщина. Голос ее был мелодичен и полон той жизненной силы, какая присуща молодости в самом расцвете. И вместе с тем в его вибрациях слышалось множество призвуков, похожих на эхо, словно он звучал издалека.

– То, что вы разыскивали в гробницах, найдено. Я знаю, потому что пришла оттуда. И вы тоже это знаете!

– Но тогда откройте мне то, что вы нашли! – крикнул еврей осипшим голосом. – Что еще должен я для вас сделать?

Он шагнул к женщине. У Пико создалось впечатление, что колдун собирался ее обнять. Но вождь удержал его за плечо.

– Пойдемте, – сказал он, указывая куда-то в глубь шатра. – Я могу показать вам еще много интересного. Это окупит все.

При этих словах Мирна и незнакомка двинулись в указанном направлении, мужчины за ними. Видимо, в шатре было еще какое-то отверстие, потому что Пико видел, как они исчезают один за другим.

Воспользовавшись тем, что все ушли, Пико подлез под полог. Ему было не по себе, он никак не мог осмыслить то, что только что происходило.

Похоже, поводом для странного совещания послужил свет, который продолжал ритмично вспыхивать посреди шатра. Пико подошел, решив наконец разобраться. Перед ним была лампа, только очень необычной формы. В котле не наблюдалось никаких признаков фитиля или углей. Сосуды висели горлышками вниз и на первый взгляд казались пустыми. Однако, подойдя поближе, он заметил, что из горлышек что-то капает. Масло. Джованни пожал плечами. Во время своих долгих путешествий эти дикари переняли у кого-то иную конструкцию масляной лампы, только и всего.

Но лампа была какая-то странная. Падая в котел, масляные капли, против ожидания, не чадили, и от них исходил незнакомый запах. Когда капля падала из одного сосуда, со дна котла поднималось чуть заметное сияние. Потом, когда туда же попадала капля из другого сосуда, пламя вспыхивало, с треском, как порох, рассыпая искры. Пико протянул руку, поймал одну из капель странного масла и поднес к губам, чтобы попробовать на вкус. Это оказалась вода. Совершенно безвкусная вода.

В замешательстве он стряхнул каплю с ладони. Эти люди открыли способ поджигать воду? Какую еще магию они освоили во время своих скитаний? Еще одна капля упала вниз, вспыхнув язычком пламени. Тогда юноша попробовал погрузить руку в это пламя, как только что сделал колдун, и ему пахнуло жаром в лицо. Теперь у него не осталось сомнений, что все это – фокус.

Вдруг за спиной Пико раздался шорох, и он резко обернулся. За ним стоял египетский вождь, появившийся совершенно бесшумно. Глядел он строго, но руки, без признака угрозы, мирно висели вдоль тела.

– Если тебе нужен был ночлег, мог бы попроситься, дружок. Для тебя всегда нашлось бы место в одном из женских шатров, – сказал он спокойно.

Потом, приподняв один из свернутых ковров, накрыл им котел. Из-под тяжелой ткани снова раздался легкий треск, и сверкнула вспышка.

– На этой тайне зиждется мощь империи. Но мы ею не владеем, мы всего лишь хранители. И тайна останется тайной, дружок.

– Огонь меня не интересует. Но женщина, которая была с вами, кто она? Откуда?

На лице вождя заиграла улыбка.

– А тебе зачем? Ее здесь больше нет, может, и не было никогда.

– Что вы хотите этим сказать? Хватит уже загадок! Она наверняка где-нибудь прячется! – крикнул Пико, которого восточная флегма вождя вывела из себя.

Вождь снова улыбнулся, но на этот раз улыбка была холодной.

– Если ты ее и встретишь, то только тогда, когда она сама этого захочет.

Пико шагнул вперед. Его охватила глухая ярость от загадочного и вместе с тем неуважительного тона, каким с ним разговаривали. Еще немного – и он дал бы волю гневу, схватил бы обидчика за горло. Но его насторожил шорох, раздавшийся за спиной. Он быстро обернулся и увидел, что снизу что-то наползает. Его окружали, возникшие из ниоткуда карлики, и у каждого в руке блестел кинжал.

Зрелище было внушительное. Юноша с трудом подавил улыбку: ни одна драка, в которой ему довелось участвовать в студенческие годы, не шла ни в какое сравнение со стычкой с этими ошибками природы. Чтобы их раскидать, хватило бы нескольких ударов. Но пока он готовился отразить атаку, карлики начали карабкаться друг другу на плечи, становясь примерно одного с ним роста. Двойные фигурки двигались с неимоверной скоростью и ловкостью.

– «Половинки» решили, что ты хочешь причинить мне зло. Но ведь это неправда, дружок? – насмешливо сказал вождь.