Текст книги "В моих безумных фантазиях"

Автор книги: Джулиана Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Да. – Ребекка последовала за свекровью по посыпанной гравием тропинке между кустарниками. – Проблема в том, что я не призналась в этом Девону, и он узнал об этом сегодня, когда отец приехал сюда в поисках меня.

Аделаида остановилась у развилки.

– Ваш отец был здесь? Когда? Мне не сообщили об этом, и я не встретила его как полагается. Он все еще здесь? – Она указала на замок, казалось, она хотела вернуться.

– Извините, он уехал. – Ребекка постаралась дать объяснения поведению отца: – Он не очень… светский человек, Аделаида, о чем, уверена, вы слышали. Он никогда бы не пришел сюда, если бы не был в отчаянии от моего исчезновения. И то, что он так быстро уехал, узнав о моем браке, даже не поговорив со мной… Могу только заключить, что он очень рассержен.

– Рассержен? Легко предположить, что любой отец был бы преисполнен радости, что его дочь вышла замуж за наследника герцога. Не мог же он предпочесть, чтобы вы вышли замуж за вашего соседа, вы согласны?

– Думаю, он предпочел бы именно это, Аделаида, поэтому я и убежала из дома и до сих пор сердита на него за го, что он согласился на подобный шаг.

– Но почему он согласился? Ваш отец зависит от этого человека?

Ребекка заколебалась.

– Девон предположил то же самое. Признаюсь, до недавнего времени я верила, что отец согласился на этот брак, потому что долгие годы провел в одиночестве, наедине со своей болью, утратив связь с жизнью. Казалось, он и не предполагал, что за пределами его имения существует целый мир возможностей. Все, что он знал, – это его собственный маленький мир с устрашающим соседом, который получает удовольствие, когда бьет тех, кто слабее его. Но после сегодняшнего визита отца я начала думать, что за этим стоит что-то еще. Я собираюсь написать ему и получить от него ответ.

Голос Ребекки слегка дрожал, и она с горечью поняла, что ни разу не плакала по поводу предательства отца. Она была только взбешена и сосредоточилась на своем бегстве. И на том, чтобы завоевать любовь Девона.

– Нелегко, когда мы не можем понять тех, кого любим, – сказала герцогиня – Особенно если этот человек – мужчина, не говоря уже о том, что он английский пэр. И от нас ожидается уважение и почитание. Пойдемте.

Аделаида взяла невестку за руку и повела через лабиринт к деревянному мостику в центре. Они бок о бок поднялись по ступеням. Отсюда открывался прекрасный вид на окрестности.

Аделаида взяла обе руки Ребекки в свои.

– Я понимаю, как смело вы поступили, потому что меня тоже вынудили выйти замуж за одного человека, когда я любила другого.

Ребекка готова была набраться храбрости и попросить свекровь рассказать об этом, но Аделаида остановила ее, подняв руку:

– Нет, дорогая! Эта история для другого дня. Сейчас мы должны сосредоточиться на вашем замужестве. Я знаю, вы любите моего сына. Это бесспорно. Я также знаю, что вынужденные браки между совершенно посторонними людьми оканчиваются плачевно и несут несчастье обоим супругам на всю жизнь. В этом отношении верьте, что вы поступили правильно, отказав другому человеку и восстав против отца. Что же касается Девона… – Она замолчала. – В его жизни произошло такое, что заставило его опасаться счастья в любой форме. Наша семья словно несет на себе проклятие.

– Он рассказал мне о Мэри Энн, – сказала Ребекка.

Аделаида подняла брови:

– Рассказал? Значит, он любит вас, если поделился такой болью.

– Он поделился не потому, что хотел открыть свое сердце, – призналась Ребекка. – Он рассказал мне это как предупреждение, после того как узнал, что я приехала сюда в поисках защиты от другого мужчины.

– Понятно. Именно из-за этого случая Девон не хочет нести ответственность за других людей. Он боится подвести их.

– Это как раз то, что он пытался сказать мне. Очевидно, он вступил в брак, веря, что тот основывался на… – Она заколебалась на минуту. – Основывался на долге и на наших поверхностных симпатиях друг к другу. Он чувствует, что его обманули, Аделаида, и я не могу винить его за это. Я никогда не прощу себе это.

– Он открыто обвинил вас в том, что вы обманули его?

– Он употребил слово «манипулировала» и рассердился, узнав, что у меня был скрытый мотив.

Аделаида опустила глаза на свои сжатые руки и, казалось, погрузилась в раздумья, затем вздохнула.

– Возможно, не мое дело вмешиваться, – сказала она, – и я, может быть, пожалею об этом, но рано или поздно вы сами узнаете… Так что я могу сказать вам это сейчас.

– Сказать что?

– Что Девону нужна была жена, Ребекка, – и очень скоро, – потому что его отец угрожал лишить его наследства, если он не женится в ближайшее время.

Ребекка оперлась на деревянные перила, чтобы устоять на ногах. Она была так удивлена, что на минуту потеряла дар речи.

– Именно поэтому, – продолжила Аделаида, – мой сын должен быть более снисходительным к вашему так называемому «скрытому мотиву». И возможно, вам следует понять, что если у вас возникнут проблемы, они лежат не только на ваших плечах.

Ребекка недоуменно покачала головой:

– Почему вы говорите мне это? Чтобы я рассердилась на него?

– Нет, я говорю это потому, что знаю своего сына. Он будет использовать любой предлог, чтобы перестать любить вас или кого-то другого. Но кто-то должен бороться за ваше общее счастье. Кто-то должен сказать ему, что он упрямый и глупый.

Ребекка хихикнула:

– И этот кто-то – я сама.

– Да. Не сердитесь на него, дорогая. Просто любите его, сколько бы ни ушло у вас на это времени. Докажите ему, что можно быть счастливым не только одно мгновение.

Ребекка посмотрела на причудливую сеть кустарников внизу.

– Не думаю, что любить его будет тяжело, – сказала она. – Конечно, я удержусь, но он заслуживает пинка за секрет, который скрыл от меня – насчет наследства. Честно, ему это пошло бы на пользу.

Аделаида улыбнулась:

– Дорогая, дайте ему хорошего пинка. И чем скорее, тем лучше.

Глава 17

Вскоре после трех часов дня свадебный завтрак и прием закончились, гости дворца принялись упаковывать свои вещи и стали прощаться с женихом и невестой, а также с хозяевами – герцогом и герцогиней. На какое-то время в доме поднялась суматоха, когда лакеи спешили вниз и вверх по ступеням дворца с сундуками и саквояжами. За воротами дворца выстроились кареты, отправляясь в обратный путь одна за другой в положенном протокольном порядке.

Ко времени дневного чая обитатели дворца вздохнули с облегчением. Комнаты погрузились в спокойную, сонную атмосферу, камины потухли, шампанское было унесено.

Попрощавшись с тетей Грейс и убедив ее, что все обстояло благополучно теперь, когда отец узнал правду о ее браке. Ребекка удалилась в свою комнату, чтобы упаковать свои вещи, гак как она должна была перебраться в другие покои в семейном крыле, неподалеку от мужа. Горничная герцогини, Алиса, продолжала прислуживать ей.

Алиса складывала платье Ребекки и аккуратно убирала его в сундук, когда раздался стук в дверь. Ребекка пересекла комнату и открыла дверь.

В коридоре стоял ее муж, все еще одетый в свадебный костюм, и, невзирая ни на что, она мысленно отметила его совершенную красоту, которая по-прежнему гипнотизировала ее.

Ребекку раздосадовало, что он имел такое влияние на нее после всего, что произошло между ними в тот день. Но она подумала, что он на всю жизнь останется для нее тем благородным мужчиной, каким она впервые увидела его на громадном вороном коне в лесу. Мужчиной, который пробудил бушующие в ней теперь страсти.

Она отступила в сторону и пригласила его войти. Девон взглянул на Алису и сообщил:

– Вы нужны герцогине.

– Да, милорд. – Горничная торопливо покинула комнату, захлопнув за собой дверь.

Ребекка подошла к обтянутой бархатом скамеечке возле кровати и присела на нее.

– Мне кажется, нам есть что обсудить, – сказала она, не пытаясь скрыть негодование по поводу того, как он обращался с ней раньше, хотя у него тоже был свой секрет.

Он небрежно расстегнул фрак, когда приблизился к ней.

– Думаю, мы достаточно наговорились сегодня утром.

– Ты так считаешь? Тогда что ты тут делаешь? – Однако она уже поняла, чего он хочет, и ее возмутил предательский прилив возбуждения, пробежавший по ее жилам, когда он стоял перед ней, такой высокий и сильный.

– Если ты еще не забыла, мы поженились сегодня утром, – сообщил он, снимая фрак и бросая его через комнату на стул возле окна. – так что, считаю, нам необходимо заняться тем, чем обычно занимаются муж и жена. Мы должны выполнить свой долг, а он требует наследника.

– Ты уже свой долг выполнил, – начала она с резкой ноткой в голосе, – женился на мне. Так что можешь по крайней мере вычеркнуть это из своего списка неотложных дел.

Он по-волчьи усмехнулся:

– Мне помнится, что ты упоминала о своем желании испытывать удовольствия, которые предоставляет брак, снова и снова.

Она взглянула на мужа горящими глазами, в которых таился упрек.

– Это было до того, как я узнала о твоем лицемерии.

Пальцы Девона застыли на пуговицах жилета, который он расстегивал, и его лицо подозрительно потемнело.

– Что ты имеешь в виду?

– Так кто же, сэр, кого использовал? – спросила Ребекка ледяным обвиняющим тоном. – Ты рассказал мне, что тебя принуждают жениться, но не сообщил почему. Не пытайся изображать невинность. Мне все известно о завещании твоего отца.

Долгое время он смотрел на нее, затем рванул на себе галстук, снял его и бросил на скамеечку рядом с ней.

– Ну что ж, теперь между нами полная ясность, не так ли? Ты хотела, чтобы я спас тебя от брака с соседом, а я хотел, чтобы ты спасла меня от потери моего наследства. Мы заманили друг друга в ловушку, это ясно как день. Так что теперь мы можем жить в этом взаимно удобном брачном союзе без претензии или романтических ожиданий. Теперь между нами нет секретов. По крайней мере, я надеюсь на это.

– В этом ты прав.

– Ты уверена? – спросил Девон, стягивая с себя рубашку, так что она была вынуждена посмотреть на его гладкий мускулистый живот, который оказался у нее прямо перед глазами. – Дело в том, что у меня все еще есть сомнения. – Он бросил рубашку на стул рядом с фраком.

– Тебе нечего сомневаться, – ответила она, ощущая, что снова защищается. – Я рассказала тебе все.

Он нагнулся и оперся костяшками пальцев о скамеечку по обе стороны от нее, так что его лицо находилось в дюйме от ее.

– Но верю ли я всему, вот в чем вопрос.

Она дышала часто и была близка к тому, чтобы потерять самообладание. В такой позе он пребывал достаточно долго, касаясь ее носика кончиком своего носа и облизывая губы…

– Как он выглядит? – спросил он.

– Кто?

– Твой жених.

Она раздраженно фыркнула:

– Он никогда не был моим женихом.

– Уверен, он будет оспаривать это. Я непременно ввязался бы в драку, если бы ты была обещана мне, а потом тобой завладел другой мужчина.

– Я не принадлежу никому.

– Теперь принадлежишь. Ты – моя.

Ей следовало бы оскорбиться, дать пощечину этому высокомерному человеку, но все, на что она оказалась способна, это тихо сидеть на скамеечке и собрать всю свою волю, чтобы скрыть трепет, испытываемый ею в присутствии такого неотразимого мужчины. Своей мужественностью он покорил ее сердце.

– Ты по-прежнему считаешь меня безупречным джентльменом, героем? – спросил он, похоже, очень забавляясь.

– Нисколько, – ответила она. – Разве я не сказала тебе в ту первую ночь на балу, что ты – негодник?

– Да, помню. – Он казался несколько удивленным, когда выпрямился и возвышался над ней, глядя на нее сверху вниз. – Похоже, ты знаешь, как точно охарактеризовать мужчину одним словом.

Ребекка долго сдерживала дыхание и наконец выдохнула, испытав огромное облегчение, когда он отошел от нее и направился к кровати. Она не оглянулась, но услышала, как кровать скрипнула, и поняла, что он взобрался туда.

– Между прочим, – сказал он, – я женился на тебе вовсе не ради продолжения рода. Я женился, чтобы ублажить отца, чтобы он не толкнул моих братьев в опрометчивые браки.

Она встала и повернулась к нему лицом. Он лежал, заложив ногу за ногу, голова его покоилась на согнутых в локтях мускулистых руках на мягкой, пуховой, только что взбитой подушке.

Глядя на его крепкие бицепсы и сильное тело, она почувствовала, как ее охватывает трепет.

– Итак, ты – мученик, – констатировала она. – Жертвенный ягненок, вынужденный отказаться от своей независимости и сковать себя узами брака, которого вовсе не желал. Нет, подожди. Ты – герой для своих братьев, – добавила Ребекка с сарказмом в голосе. – Ведь теперь они считают именно так?

Голубые глаза Девона затуманились.

– Нет, не все.

– Разумеется, не все. – Она грациозно обошла вокруг кровати, касаясь рукой резных украшений на столбиках, пробегая ладонью по гладким узорам из красного дерева. – Винсент никогда бы не поблагодарил тебя, ты согласен? А он единственный здравомыслящий человек здесь, не правда ли?

Она стояла над ним и, заметив его возбуждение, вспомнила слова свекрови: «Просто люби его…»

Ребекка вытащила шпильки из прически и распустила волосы по спине, затем вскарабкалась на постель.

– Знаешь, а ведь я, пожалуй, тебя раскусила. – Она встала на колени и потерлась бедрами о восставшую плоть мужа. – Ты пытаешься заставить меня ненавидеть тебя, стараясь доказать, что ты прав, а я – нет. Что я ошибалась, поверив, что ты хороший и надежный, а на самом деле наш брак обречен так же, как и любой другой.

Он взял ее руками за бедра и приник к ней, умело встречая ее плавные, волнообразные движения.

– Возможно, ты права, – сказал Девон, – но даже если я признаю это, что изменится? Мы обманывали друг друга, и у нас обоих есть веские причины не очень-то доверять этому браку. И вот мы здесь. Обреченные.

– Ты всегда такой пессимист?

– Пессимист меньше разочаровывается в жизни.

Ребекка продолжала двигаться и извиваться под его возбужденной плотью.

– И испытывает меньше радостей. – Наклонившись, она пригвоздила к подушке его руки, закинутые за голову. – Могу сообщить тебе, что не собираюсь позволить тебе сделать то, чего ты так упорно добиваешься.

– О чем ты? – Он поднял голову с подушки и попытался поцеловать супругу.

Ребекка откинулась назад, оказавшись в недосягаемости.

– Испортить наш брак, пытаясь оттолкнуть меня.

– Я не отталкиваю тебя, дорогая. И даже предпочел бы, чтобы ты приблизилась ко мне.

Она сделала то, о чем он попросил: нагнулась и поцеловала его, отпустив его руки, так что он смог обнять рукой ее голову и проникнуть языком в ее рот.

– А как именно ты намереваешься удержать меня от того, чтобы я не испортил наш брак? – поинтересовался он, когда супруга оторвалась от его губ.

– Я собираюсь позволить тебе любить меня.

Девон рассмеялся:

– Позволишь мне любить тебя? Выходит, я – не глава семьи?

Затем он прищурился, перевернул ее на спину и принялся расстегивать брюки.

– А кто же тогда глава? – спросила она, вращая бедрами и поднимая юбки к талии.

Он спустил брюки вниз.

– Я, и только я, и не забывай об этом. Теперь ты моя, Ребекка. Никакой другой мужчина никогда не коснется тебя. Расстегивай корсаж.

Она поняла, чего он хотел и чего добивался. Он хотел доказать, что она принадлежит ему, что он способен контролировать свои эмоции, свою жизнь и будущее этого брака.

Возможно, она могла бы проявить большую нежность к нему или же оказать большее сопротивление, но все, чего ей хотелось, – это отдаться ему душой и телом, потому что это была правда. Она действительно принадлежала ему, и ей хотелось, чтобы он знал об этом.

– Позволь мне сначала избавиться от моих юбок, – сказала она, слегка задыхаясь. – Мог бы и помочь…

Тяжело дыша от нетерпения, Девон, опираясь на локоть, принялся расстегивать низ лифа, продвигаясь вверх.

Как только платье было расстегнуто, она спустила его с плеч. В то же время он расстегивал ее юбки и спускал их вместе с панталонами с ее бедер.

Наконец никакая одежда не мешала им. Он проворно устроился между ее ногами и двигался, пока не нащупал нужный уголок, затем вошел, легко и гладко, потому что она была влажной и скользкой и готовой к пылкому соитию.

Она не сдержала страстный вскрик, жаждая еще большего, когда он погружался в нее снова и снова. Он яростно вторгался в нее и отступал, охваченный ненасытной страстью.

– Это наваждение, – сказал Девон, закрывая глаза» удивляя жену откровенным признанием. – Это безумие. Я ничего не могу с собой поделать. Хочу обладать тобой постоянно. Ребекка. Целиком и полностью.

Ничего не понимала и она, так как чувственность победила рассудок. Она даже не могла представить, какие волшебные чары действовали в этой комнате. Она была так сердита на него. За его высокомерие, за то, что он, казалось, утратил пылкие чувства к ней, и за его нежелание простить ее, хотя он и был виноват не меньше ее.

И все же она хотела его и была готова пойти на все ради него. Все, о чем она могла думать в этот момент, это о всепоглощающей власти своего неизбежного оргазма, пробегающего через нервные окончания к самому центру ее существа. Безмерный экстаз охватил ее, а из груди вырвался истошный крик в тот момент, когда горячая струя его мужского семени пролилась в нее.

Он тяжело упал на нее, и они лежали в постели в ослепительных лучах полуденного солнца, влажные от пота, расслабленные, без сил, но чудесным образом удовлетворенные.

– Я – твоя, – прошептала она ему в ухо, пробегая пальцем вниз и вверх по его гладкой, скользкой спине. – Я никогда даже в мыслях не принадлежала Раштону.

– Никогда больше не произноси его имя, – мягко сказал он. – Никогда. Один звук его приводит меня в бешенство.

Ребекка едва могла дышать под его могучим телом.

– Оно и мне ненавистно. Но ты тоже должен мне кое-что обещать.

Он повернулся на бок и взглянул на жену, молчаливо ожидая услышать ее просьбу.

– Ты должен обещать простить, по крайней мере, попытаться простить меня за неудачное начало нашей супружеской жизни. А я прощаю тебя. Я хочу, чтобы ты полюбил меня, ответил любовью на мою любовь, – сказала Ребекка.

Он опустил голову на согнутую в локте руку.

– Нам еще предстоит стать по-настоящему близкими людьми.

– Надеюсь… С каждым прожитым днем мы будем становиться ближе. Ведь ты позволишь мне любить тебя? Боюсь, тебе придется пойти на это. И пусть какая-то кошка пробежала между нами, теперь я не могу жить без тебя.

Девон перекатился на спину и устремил взгляд в потолок.

– Не слишком-то полагайся на меня, Ребекка. Ты должна найти, чем занять себя, кроме меня, потому что я не могу отвечать в этой жизни за все.

Она села в постели:

– Я и не прошу тебя отвечать за мое счастье.

– Но ты только что сказала, что не можешь жить без меня.

– Потому что люблю тебя, – объяснила она. – И готова произносить подобные слова в будущем. Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга.

– Это не та любовь, какую я когда-либо хотел обрести. – Он говорил спокойно и твердо.

– А какая еще бывает любовь? – спросила его молодая жена, не в состоянии понять, как он мог думать или чувствовать иначе, чем она.

Он долго и пристально смотрел на нее.

– Честно сказать, не знаю и не уверен, что хочу узнать.

Глава 18

Целую неделю каждое утро Девон просыпался под звуки ветра, гремящего ставнями, и дождя, стучащего в стекло. Вода в реке поднялась выше, чем когда-либо за последние пятьдесят лет. Он также услышал от слуги, который накануне ходил в деревню, что в соседнем графстве снесло мост, и фермер, пересекавший его пешком, был унесен бурными водами.

Герцог был расстроен этой новостью. Он постоянно шагал взад и вперед то в уединении своей спальни, то прилюдно в гостиных. Бродил по коридорам, слонялся по галерее и даже появлялся в крыле для слуг. Временами он смотрел на портрет предка и извинялся перед ним в туманных, вызывающих беспокойство семьи выражениях.

– Как ты думаешь, не пригласить ли нам снова доктора? – спросил однажды днем Блейк, когда они с Девоном занимались делами имения в кабинете.

Девон сидел за письменным столом, просматривая бухгалтерские книги, над которыми в последние дни он проводил много времени, чтобы отвлечь свой ум от двух мучающих его тем – сумасшествия отца и ревности, которую он все еще испытывал к прежней помолвке жены. Он хотел бы поскорее забыть об этом, но ему это не удавалось. Каждый раз, глядя на жену, он думал о другом мужчине, который верил, что она будет принадлежать ему. Ему хотелось знать, о чем они разговаривали в прошлом, что этот человек знал о ней и как он отреагировал на новость о том, что она вышла замуж за другого.

– Девон?

Он встрепенулся, затем отложил перо и взглянул на брата:

– Извини. Да?

– Не пригласить ли нам снова доктора? – произнес Блейк, повторяя свой вопрос.

Девон постарался сосредоточиться на насущной проблеме:

– В последнее время от доктора Ламберта не было пользы. Он все также будет утверждать, что подобное поведение – нормально, естественно для старческого возраста.

– Но может быть, он пропишет отцу успокаивающее средство или что-то, что хотя бы поможет крепко спать ночью.

Девон откинулся в кресле:

– Я считаю, что сейчас самое время пригласить другого врача, у которого имеется опыт работы со случаями подобного рода. Кого-то, кто не ожидает, что его упомянут в завещании.

– Врача из Лондона?

– Именно об этом я и думал. – Он наклонился вперед и снова взялся за ручку. – Помнится, мама занималась благотворительностью в пользу какой-то больницы в прошлое Рождество. Возможно, она знакома с кем-то из врачей.

– Да, стоит попытаться.

В-этот момент дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел мистер Джейкобс, управляющий, в сопровождении отца, который пересек комнату в состоянии дикого возбуждения.

– Девон! – кричал он. – Девон…

Озадаченный внезапным вторжением и паникой в голосе отца, Девон поднялся с кресла:

– В чем дело, отец? Что случилось?

Мистер Джейкобс склонил голову и спокойно заговорил:

– Добрый день, лорд Готорн. Пришли новости о состоянии полей на востоке.

– Новости! – вскричал герцог. – Это не новости, это конец!

Управляющий неуверенно взглянул на герцога.

– Я подумал, вы должны узнать об этом, милорд, – обратился он к Девону. – Дело в том, что отдельные поля требуют внимания. Дренажные канавы не работают, это создает проблемы.

Девон взглянул на отца, который дышал с трудом и начал тянуть на себе галстук.

– Вы хотите сказать, что поля затопляются?

– Да, милорд.

– Ты слышал? – сказал отец, указывая на управляющего. Затем он скептически посмотрел на Блейка: – Какого черта ты тут делаешь? Почему не в Лондоне вместе с Винсентом, не в поисках невест? И где Гаррет? Вы сумели связаться с ним? Он уже знает? Почему он еще не вернулся?

– Я отправил ему письмо. – заверил отца Девон, – но потребуется время, чтобы оно дошло до него, и дополнительное время на то, чтобы получить от него ответ.

– И что же мы будем тем временем делать?

Девон вышел из-за стола, налил бокал бренди и протянул отцу.

– Не стоит беспокоиться, отец. Мы с Блейком немедленно отправимся вместе с мистером Джейкобсом на восточные поля, чтобы оценить ущерб. Решим, что делать. Если понадобится, выроем новые дренажные канавы. Все уладится, отец.

– Но этим мы лишь выиграем какое-то время, – ответил тот, сделав большой глоток бренди.

Девон ободряюще положил руку на плечо отца:

– Может быть, время как раз то, что нам необходимо.

Герцог безучастно посмотрел ему в глаза, его дыхание успокоилось.

– Думаю, ты прав.

Мистер Джейкобс наблюдал за герцогом со все возрастающей неловкостью, затем кашлянул и обратился к Девону:

– Милорд? Вы хотите отправиться на поля сейчас же?

– Да. Мы с Блейком будем сопровождать вас. Прикажите конюху запрячь лошадей.

Блейк вышел вслед за управляющим, но, уходя, взглянул на отца, который прикончил свое бренди слишком быстро.

– Может быть, нам отказаться от лошадей, Девон, и взять вместо них лодку?

Девон бросил на брата предупреждающий взгляд:

– Блейк, клянусь, если ты скажешь, что начинаешь верить в это нависшее над нами проклятие, я подумаю, что ты приложил руку к разрушению дамб.

– Я тебя понял, – ответил младший брат. – Согласен на лошадей.

Когда Девон и Блейк вернулись в замок с полей, наступили сумерки. Оба брата промокли до нитки, их ноги онемели от холода, руки дрожали от усталости, а ладони были покрыты мозолями после работы наравне с фермерами-арендаторами, когда они вырывали дополнительные дренажные канавы там, где это было необходимо.

Дворецкий встретил их у двери, принял промокшие пальто и шляпы, после чего каждый заказал горячую ванну и бренди в свою комнату. В ожидании ванн они выпили по бокалу вина, затем устало поднялись по ступеням в личные покои с единственным желанием – смыв с тела грязь, забраться в постель.

Девон попрощался на ночь с братом и пошел по длинному коридору. Настенное бра вспыхнуло, когда он проходил мимо, и погасло.

Он замер на месте, затем снова двинулся вперед. Достигнув следующего бра, он пристально посмотрел на него. К счастью, лампа продолжала гореть, освещая один из многочисленных портретов его предков – первого герцога Пембрука.

Девон остановился в коридоре и внимательно посмотрел на него. Предок выглядел на портрете как живой. Как и на всех остальных портретах. Неудивительно, что отец разговаривает с ними по ночам.

Наконец Девон дошел до двери в свою комнату, открыл ее и очень обрадовался, обнаружив огонь в камине и ванну, полную горячей воды. Он запер дверь, снял мокрую одежду и ступил в дымящуюся ванну. Однако когда его руки погрузились в воду, волдыри на них заболели так, словно он схватил раскаленную кочергу, поэтому он положил руки на край ванны ладонями вверх.

Все тело болело от усталости, разум плыл, словно в тумане. Поля действительно оказались под водой, и если бы отец увидел это своими глазами, с ним бы случился истерический припадок. Что-то надо было предпринять, но что, он, хоть убей, не мог придумать.

Облокотившись головой о край ванны, Девон закрыл глаза и постарался расслабиться. Вскоре его начал обуревать сон и охватило восхитительное ощущение, что он уплывает куда-то. Но звук капающей воды вывел его из этого блаженного состояния и заставил открыть глаза.

– Это, должно быть, мне снится, – сказал он, видя жену, склонившуюся над ванной, окунавшую губку в воду и выжимавшую ее над его коленями. – Потому что я вижу ангела.

Действительно, она выглядела словно ангел в струящейся белой ночной сорочке, с огненно-рыжими волосами, рассыпанными по плечам и спине.

В последнюю неделю они занимались любовью каждую ночь, читая отрывки из дневника Лидии, но чаще оставляя его в ящике, делая собственные открытия с любопытством и энтузиазмом и удовлетворяя свои вкусы и желания собственным путем. Их чувственные аппетиты всегда находились в гармонии, и страсть казалась неистощимой. Девон уже осознал, что Ребекка была натурой, склонной к приключениям, и он был благодарен ей за это, Это придавало их отношениям живость и остроту, они оба отлично понимали, что хотят в постели, и не сдерживались, когда дело доходило до приятно возбуждающих и чувственных слов. Каждый из них был намерен удовлетворить партнера и получить собственное удовлетворение, и было еще одно, что сближало их, – дневное предвкушение чувственной любви и вопрос о том, где и когда они будут обладать друг другом в следующий раз.

Девон понимал, что занятие любовью отвлекает их обоих от секретов, которые они скрыли друг от друга перед свадьбой. Ему трудно было предаться романтической любви, какую она хотела заставить его почувствовать.

Каждую ночь она говорила ему: «Я люблю тебя» – и каждую ночь он отвечал на это поцелуем. Он был не в состоянии раскрепоститься, освободить свои эмоции, но в то же время не мог и лгать ей и говорить высокие слова, только чтобы доставить ей удовольствие.

Все это было естественно для него. Его вполне устраивало продолжать жить так, как он жил, наслаждаясь физической любовью, но не смешивая ее с сердечным влечением. Однако Девон подозревал, что это лишь вопрос времени, и Ребекка непременно заставит его полюбить ее по-настоящему, всей душой.

– Как ты попала сюда? – спросил он, намереваясь получать удовольствие от происходящего так долго, как только будет возможно.

– Ты не единственный, кто знает о потайных коридорах в этом доме, – объяснила Ребекка. – Шарлотта показала мне их все.

Девон взглянул на высокий гардероб рядом с кроватью с приоткрытыми двойными дверями.

– Итак, мой секрет больше не секрет. Так куда она тебя водила? Ты уже видела мышей в старом южном переходе?

– В подвалах аббатства? Нет, твоя сестра отказалась отвести меня туда. Она сказала, что в детстве ее преследовали кошмары, потому что она думала, что там жили души монахов.

Девон поджал губы.

– Думаю, причиной кошмаров были ее бессовестные братья, которые рассказывали ей ужасные истории с привидениями этих монахов. – Он насупил брови, когда вспомнил некоторые особенно яркие детали из своего детства. – Возможно, говорилось и о паре-другой пауков.

Ребекка неодобрительно покачала головой, затем заговорила о другом:

– Я слышала, вы много работали сегодня.

– Да, и завтра моим рукам придется потрудиться, и послезавтра тоже, если продолжится эта погода.

– Далеко не все землевладельцы поступили бы так, как ты, – задумчиво и уважительно произнесла она. – Ты взял в руки лопату и работал наравне с арендаторами. Уверена, что сегодня ты проявил настоящую преданность своей семье, заслужил уважение.

Он соскользнул в ванну и окунулся с головой, оставаясь мгновение под водой, затем поднялся на поверхность и вытер лицо тыльной стороной руки.

Она заметила волдыри и мозоли на его ладонях.

– О Девон. – Она взяла его ладонь и поцеловала ее.

– Я выживу, – успокоил ее муж. – Хотя у меня нет такой же уверенности относительно полей.

– Дождь прекратится, – заверила его Ребекка. – Это просто ненастная весна, и ничего более. Скоро придет лето, и все мы будем жариться на солнце, моля о прохладе.

Девон положил голову на гладкий край ванны.

– Надеюсь, ты права. Ради моего отца.

– Я уверена, что права.

Ребекка взяла кусок мыла и намылила руки, затем встала, подошла к мужу со спины и начала мыть ему голову. Он закрыл глаза и расслабился, пока она массировала его череп и терла виски большими пальцами. Он наслаждался движениями жены и ощущением, что его плоть под водой начинает пробуждаться.

– Ты – богиня, – признался он.

– Нет, я – твоя жена. Теперь смывай мыло. – Она поцеловала его в лоб, затем обошла ванну и взяла в руки губку.

Он опустился в ванну с головой, затем вынырнул и протер глаза. Потом лег на спину, пока Ребекка терла его шею, грудь и плечи, вниз до пупка и еще ниже.

Ей достаточно было взглянуть в его глаза, чтобы понять остроту физического желания, пробежавшего по его телу, и грешные мысли в голове.