Текст книги "Мой нежный варвар"
Автор книги: Джудит Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Юноша лет четырнадцати, стоя перед входом в небольшую лавку, ловко подбрасывал и ловил ярко раскрашенные глиняные шарики.
– Игрушки! Покупайте игрушки! Господин, купите своим сыновьям игрушку! Доски для игры в сенет! Свистки и дудочки. Игрушки из Индии! Шарики!
Вал и Яндель остановились, рассматривая круглую игровую доску, прислоненную к двери.
– Что это такое?
– Игра в змею, – ответил торговец. – Хорошая игра. Не проходите мимо, купите.
– Пойдемте, – поторопил их Тиз. – Нам это не нужно.
– А как в нее играть? – спросил Юрий.
– Юрий, идем, я сказал. Нам некогда…
– Но я хочу посмотреть! – настаивал мальчик.
– Я первый ее увидел, – сказал Вал. – Сколько? Трудно в нее играть?
– Правила простые, но научиться нелегко, – ответил торговец. – Первый игрок ходит сюда. Играть могут двое и больше. Первый, кто дойдет до змеиного глаза, выигрывает.
– Купи, Вал, – попросил Юрий и посмотрел на шарики, которые юноша бросил в корзину, чтобы показать игру в змею. – Возьми себе этот. А я хочу такие.
Тучный жрец, на котором было лишь одеяние из шкуры леопарда и сандалии, тяжело проследовал мимо них. Взгляд его подведенных сурьмой глаз остановился на Юрии, и Тиз почувствовал неладное. Бактриец положил руку на рукоятку меча и встал между жрецом и мальчиками.
– Тиз!
Тиз обернулся на зов и увидел Кайана, огибающего груженного тяжелой кладью верблюда и направляющегося к ним.
– Разве я не велел тебе отвести их домой?
– Я пытаюсь, – проворчал Тиз. – Проходи! Иди отсюда! – закричал он жрецу. – Ты не получишь ничего, кроме удара мечом в спину.
– Кайан! – сказал Вал. – Посмотри, какую игру я купил. Она называется «Змея». Сыграешь со мной?
Юрии тоже расстался со своими монетами, купив шарики.
– Чем быстрее мы получим то, за чем приехали, и выберемся из этого проклятого города, тем лучше, – сказал Тиз. – Здесь столько испорченных людей!
– Согласен, – вмешался Яндель. – Еще месяц здесь, и мальчики станут так же глупы, как египтяне.
– Ты прав, – согласился Кайан, знаком повелевая сыновьям следовать за собой. – Я не верю Птолемею, и чем дольше мы здесь, тем больше рискуем.
– Я видел ее, – сказал Тиз так тихо, что его услышал только Кайан. – И они тоже.
– Этого я и опасался. Они догадываются, кто она?
– Нет, не думаю. Кайан рассердился.
– Мне не следовало брать их с собой во дворец. Я это сделал потому, что в приглашении было имя Вала.
– Он подписал договор?
– Птолемей? – Кайан отрицательно покачал головой. – Он тянет время. Не знаю зачем. Но скоро узнаю.
– Он всегда был не промах. Он не отпустит ее…
Тиз умолк. Мимо них, бряцая оружием, прошел взвод египетских солдат. Кайан свернул на боковую аллею, его сыновья и Яндель следовали за ним.
Тиз замыкал процессию. Вкусные кушанья и александрийское пиво не могли избавить его от тревоги, которую он постоянно испытывал в этом иноземном вертепе. Тиз ненавидел города. Что будет с принцессой – неизвестно, а он так истосковался по лошадям и равнинам! Кайан еще никогда не вел их путем погибели. Тиз надеялся, что и на этот раз судьба не отвернется от них.
Глава 12
– Каждый ученый человек западного мира мечтает посетить мою библиотеку, – сказал Птолемей и приказал замедлить ход колесницы. – Это центр науки и математики, не говоря уже о философии и искусстве. А вот там, – указал он на строящееся здание с белой мраморной террасой, – будет академия медицины. Там уже учится первая группа учеников, прибывших из Индии и Сирии.
– Да, вам есть чем гордиться, – сказала Майет. Она стояла рядом, обнимая его за талию.
– Ты не представляешь, как трудно найти хороших работников, которые способны воплотить задуманное! – сказал он. – Я привез мастеров из Македонии и Афин. В Египте можно отыскать хороших каменщиков, но они ничего не смыслят в греческой архитектуре. Я нанял целую армию писарей и работников, но египтяне ленятся работать весь день. Не понимаю, как их предкам удавалось возводить пирамиды.
Она кивнула, и он продолжал:
– Чтобы стать ученым писарем, требуются долгие годы, а мне нужно очень много писарей. Недостаточно лишь хранить мудрость прошлых лет в библиотеке. Нужно делать копии с оригиналов, и тогда, если с ними что-то случится, знания не исчезнут. В Палестине мои писари работают над еврейскими писаниями. В них…
Она не прерывала его. Так много нового открывалось перед ее глазами, она так долго пробыла в заключении! Александрия действительно была чудом, пиршеством для глаз и ушей. Птолемей хотел, чтобы его столица была возведена из камня, мрамора и гранита. Здесь не жалели средств: построенные по плану улицы были шире, чем обычно, и даже публичная площадь была украшена высокими колоннами, мозаичными стенами и черепичной крышей.
Майет подумала, что никогда еще ей не доводилось видеть столько храмов и алтарей, собранных в одном месте. Греческие боги и богини почитались наравне с египетскими. Только на этой улице она насчитала четыре храма: богу Арею и богиням Исиде, Артемиде, Деметре. Всюду толпились верующие, делающие пожертвования. Не молилась ли и она прежде в каком-нибудь из этих святых мест? Ee боги должны быть египетскими, но их вид не дарил ей утешения.
Может быть, Кайан говорил правду? Каким же богам поклонялся этот варвар? И почему он являлся ей во снах?
– Сейчас мы посмотрим план стадиона, – сказал Птолемей. – Вот там находится театр, в котором могут разместиться десять тысяч человек. Мы пойдем на представление, если хочешь.
Она кивнула. Они повернули на улицу, которая вела вдоль реки. Греческие воины на конях ехали по обе стороны царской колесницы. Птолемей склонился к ней.
– Принц Кайан расстроил тебя тогда, на приеме?
Она застыла, стараясь ничем не выдать своего волнения. Может, она нечаянно пробормотала его имя или Птолемей читал ее мысли?
– Нет, – солгала она. – А почему вы спрашиваете?
Снова она защитила варвара. Но зачем? А что, если согдиец говорил правду? Что, если она не была египтянкой и все сказанное Птолемеем было ложью? Вдруг ее сын жив? Что царь скрывал от нее?
– Ты изменилась с тех пор, как он приехал в Александрию.
– Нет, все по-прежнему.
– Разве ты раньше возражала мне? Мы никогда прежде не ругались друг с другом.
Она вздохнула. Он пообещал, что это будет особенный для нее день и что он не станет говорить о свадьбе.
– Это вы рассердились на меня, потому что я отказалась стать вашей женой, – напомнила она. – Я не готова принять ваше предложение.
– Зато я готов. И ты станешь моей женой! Свадьба состоится через десять дней здесь, в Александрии, затем в Фивах. Я уже разослал приглашения.
– Нет, я не согласна! Вы не можете заставить…
Они проезжали мимо гавани. От одного из кораблей тянулся длинный ряд груженых повозок, запряженных быками. Капитан корабля вышел навстречу колеснице и опустился на колени в знак уважения. Птолемей взглянул на Майет.
– Оставайся здесь, я хочу поговорить с ним.
Он бросил поводья одному из всадников и легко выскочил из повозки.
Командующий солдатами и шестеро воинов окружили Птолемея. Всадники пристально следили за Птолемеем, подходившим к капитану. Никто не обращал внимания на Майет, кроме маленького бродяги.
На босоногом мальчугане была лишь набедренная повязка. Он протянул руку, будто прося подаяния.
– Прости, – сказала она, – но мне нечего дать тебе.
– Но у меня есть кое-что для вас, – сказал нищий на смеси египетского и греческого языков. – Друг просит о встрече в храме Исиды в часу девятой стражи. Он просит вас прийти ради вашего сына.
– Какой друг? – спросила она, но посланник уже исчез в толпе.
Птолемей вернулся в колесницу и снова взял поводья.
– Судно, полностью нагруженное специями, – сообщил он. – Десятая доля прибыли перейдет в мою казну. Ты станешь женой не просто царя, а человека, владеющего несметными богатствами. Вон там двадцать недавно построенных военных кораблей. Я хочу, чтобы ты увидела…
– Пожалуйста, – попросила она, – уедем отсюда. Здесь очень жарко. Я себя неважно чувствую. Я не привыкла…
– Хорошо, Тогда в другой раз. – Он подозвал командующего. – Мы возвращаемся во дворец.
Вернувшись в свои палаты, Майет выкупалась и легла отдохнуть. Лежа, она ела финики, гранаты и медовые пирожные до тех пор, пока ее не затошнило. Она позвала дворцового врачевателя, и он пришел как раз в тот момент, когда ее вырвало в уборной. Через час, после того как врач дал ей лекарства и повесил на шею амулет с изображением бога Асклепия, слуги снова уложили ее и погасили в опочивальне все светильники, кроме масляной лампы.
Птолемей дважды заходил в этот вечер, чтобы справиться о ее здоровье. Он также поговорил с врачом и со старшей из служанок.
– Ты не верил, что мне стало плохо? – спросила Майет слабым голосом.
Птолемей покачал головой.
– Ты плохо думаешь обо мне. Я лишь хочу, чтобы за тобой ухаживали как можно лучше. Скоро наша свадьба, и к тому времени ты должна быть здорова.
Сделав последние замечания о необходимости беречь себя, чтобы как можно быстрее поправиться, Птолемей удалился.
Майет прислушивалась. Как медленно тянулось время! В проходе в ее опочивальню разговаривали и смеялись евнухи, задержавшиеся дольше обычного, и она боялась, что не успеет прибыть в храм к назначенному времени. Наконец все стихло. Тогда она встала, осторожно переступила через рабынь, спящих на соломенных матрацах у ее ложа, и прокралась в сад.
Царский дворец был окружен садом, из которого было несколько выходов. Хотя Майет не была знакома с расположением сада, она по запаху приготовляемой еды определила, где находится дворцовая кухня. В проходе между пекарней и кухней лежали собаки и рабы.
Майет пробралась мимо спящих и остановилась, не зная, куда идти дальше. Через некоторое время, показавшееся ей вечностью, кто-то зашевелился, встал и стал нетвердой походкой спускаться по винтовой лестнице. Майет пошла за ним, держась на безопасном расстоянии, прошла через сырой погреб и по ступеням вышла к аллее, находившейся за пределами дворца. Раб направился к склону, но ей уже не нужно было следовать за ним. Неприятный запах подсказал ей, что в том месте облегчались рабы и, возможно, охранники.
Через несколько минут раб вернулся во дворец. Майет обошла грязное место, прошла через рощу и вышла на тропинку, которая вела к конюшням и мастерским кузнецов и оружейников. Полная луна ярко освещала ей путь. Она не узнавала этой дороги, но от природы умела хорошо ориентироваться. Майет быстро вышла к домам мастеров, за которыми начиналась широкая улица. Она помнила, как сегодняшним утром с Птолемеем проезжала здесь.
Ступени, ведущие к храму Исиды, были безлюдны и в лунном свете сияли холодной белизной. Майет в волнении взбежала по мраморным ступеням, прошла через окруженный колоннами портик, вошла в храм и сразу ощутила сильный аромат фимиама. Здесь были люди – верующие и жрицы. Они стояли на коленях перед небольшими алтарями и приносили в жертву цветы и фрукты. В нишах горели светильники, из отверстия в куполе над огромной статуей Исиды лился лунный свет.
Майет облегченно вздохнула. Хотя она и не поклонялась Исиде, здесь ей было спокойнее, чем на темных улицах. Она не различала лиц, слышала только шепот, но сам воздух храма был наполнен покоем. Она остановилась, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Люди заходили и выходили, но она не видела никого похожего на принца Кайана. Но если это не он позвал ее сюда, то кто же?
Жрица, одетая в длинную тунику и льняную мантию, подошла к Майет.
– Вы опоздали.
Майет вздрогнула. Это был не женский голос, а детский, и она сразу узнала принца Вала.
– Почему ты…
– Следуйте за мной.
Он повернулся, прошел мимо огромной статуи в заднюю часть святилища и привел Майет в небольшое помещение, где уже ожидал принц Кайан.
– Я подумал, что ты не придешь, – сказал он.
– Простите меня. Я не могла уйти раньше. Зачем вы позвали меня сюда? Какое это имеет отношение к моему сыну?
– Царь огласил о вашей свадьбе. Мы уезжаем из Александрии. Это твоя последняя возможность освободиться от него. Вернись с нами на родину, к отцу и сыну.
– То, что вы говорите, – безумие, – прошептала она. – Вы не знаете Птолемея. Он отправятся в погоню за мной. Вы все погибнете.
Она услышала дыхание и почувствовала, что здесь, в тени, находились и другие люди. Кто еще был здесь, кроме Вала?
– Ты считаешь, что мы сейчас в безопасности? Птолемей знает меня, – сказал Кайан. – Он боится, что, если ты увидишь меня, злые чары, которыми он околдовал тебя, рассеются.
– Дайте мне хоть одно доказательство, – попросила она. – Если вы тот, за кого себя выдаете, то почему я не могу вспомнить вас?
– Последний раз спрашиваю, – сказал Кайан, – поедешь ли ты с нами по доброй воле?
– Не могу! – ответила она. – Я отвечу вам так же, как ответила Птолемею. Если я не могу доверять себе, как я могу верить вам? – Она схватила его за руку. – Я пришла сюда, чтобы услышать о своем сыне. Скажите, что вам известно, если это не очередная ложь.
– Ты не оставляешь мне другого выбора! – Кайан попытался схватить ее.
В самый последний момент ей удалось увернуться. Маленькая фигурка бросилась к Кайану, обняла его за колени.
– Нет, не надо! – закричал Юрий.
Вал схватил ее за руку, но она вырвалась.
– Что здесь происходит? – спросил властный женский голос по-египетски.
Майет пробежала мимо двух жриц. В это время в портике раздались крики и топот ног. Замигали факелы. Один из молящихся у статуи Исиды стал подниматься, и в этот момент его пронзило копье. Он отшатнулся и упал на светильник. Его льняная туника загорелась. Люди с криками побежали к выходу, а в храм ворвались солдаты.
– Ты предала нас! – крикнул Кайан, пробегая мимо нее с мечом, обнаженным против солдат.
– Нет! – не соглашаясь с обвинением, закричала Майет.
Одна из женщин упала на землю, из ее спины торчала стрела. Маленькая фигурка выскочила из заднего помещения, и Майет увидела, как в детской руке блеснуло лезвие ножа. Она схватила Юрия и оттащила его назад.
– Сюда! – сказала жрица, надавила руками на гранитную стену, и каменные блоки беззвучно скользнули в стороны. Она сделала приглашающий жест, и Майет, не выпуская Юрия, бросилась к потайному ходу.
За ними последовали две жрицы и женщина, по лицу которой струилась кровь. Одна из жриц нажала на рычаг, и проход закрылся, заглушив звуки битвы. Жрица, позвавшая Майет, провела всех через узкий проход, и они попали в жилые помещения жриц храма.
Раненая египтянка, дрожа, опустилась на пол и заплакала.
– Почему царь напал на храм? – причитала она. – Разве мы сделали что-то дурное?
– Они напали не на вас, – ответила жрица с угрюмым лицом. – Когда солдаты ворвались в храм, один из них предупредил меня, чтобы я убежала. Они кого-то искали.
– Они убили моего брата Несамуна, – плакала девушка. – Он был глухонемым. В чем он провинился?
Майет отпустила Юрия. Мальчик посмотрел на нее с такой злобой, что она вздрогнула.
– Я не причастна к этому, – сказала она ему, – клянусь.
– Если мой отец или брат пострадают, я вырежу твое сердце и скормлю его шакалам.
– Успокойся, дитя, – утешала его жрица. – Доверься Исиде.
– Я не могу оставаться здесь, – сказала Майет. – Я должна вернуться во… Я должна вернуться домой. – Она посмотрела на Юрия. – Не могли бы вы, – обратилась она к одной из жриц, – оставить его в безопасном месте на пару дней? Я принесу жертву…
– Не оскорбляйте нас, – ответила женщина. – Мы будем обращаться с ним как с родным сыном.
– Нет, – возразил тот. – Я здесь не останусь.
– Он захотел бы, чтобы ты остался, – убеждала его Майет. – Останься с этими людьми. Как только все уладится, я приду к тебе. Обещаю.
– Чего стоят твои обещания, египетская ведьма? – Он взмахнул ножом. – Я убью тебя!
Она подошла ближе.
– Верь мне, – сказала она ласково. – Я не предам тебя и не предавала твоего отца. Клянусь душой своего покойного сына.
По лицу мальчика струились слезы.
– И не пробуй даже! – пригрозил он. – Если ты предашь нас… если ты обманешь меня, я отыщу тебя и заставлю ответить за это.
– Не отчаивайся! – утешала его Майет. – Не думаю, что для твоего отца это было первое сражение, и мне кажется, что его не так легко убить.
Одна из юных жриц храма Исиды провела Майет к царскому дворцу и показала ей секретный ход, которым пользовались греческие жрецы и жрицы. Майет попала в храм богини Геры. Другая жрица провела Майет в ту часть дворца, где были ее покои.
Между Майет и входом в ее палаты стояла вооруженная охрана. Служительница Геры отвлекла внимание солдат, и Майет вернулась в свою опочивальню так, что никто не заметил ее отсутствия.
К тому времени, как солнце встало, слуги во дворце уже говорили о стычке, происшедшей в храме Исиды прошлой ночью. Майет слушала пересуды своих рабынь, когда те купали и причесывали ее.
– Варвары ограбили храм…
– … был застрелен прямо в сердце в святом…
– …кровь на ногах Исиды…
– Царь вызвал вооруженный отряд, чтобы навести порядок…
Она надела свою лучшую тунику, золотое ожерелье и браслеты выше локтей. После этого она послала к Птолемею служанку, чтобы та передала ее просьбу о встрече.
Посланница вернулась почти тотчас с ответом, что у царя неотложные дела и что он не сможет встретиться с Майет.
– Где он? – спросила она рабыню.
– Он держит совет с визирем и военачальником, – ответил евнух.
– Отведите меня к нему.
Юноша побледнел.
– Я не смею, госпожа. Это будет стоить мне головы.
– Госпожа! – окликнула ее из прохода Геспер.
Майет подошла и обняла ее.
– Мне так тебя не хватало, – сказала она. – Ты в порядке? Как ребенок?
Геспер кивнула.
– Я чувствую себя хорошо. Мой ребенок здоровый и сильный. Лягается как жеребенок. – Она погладила свой большой живот и отвела Майет в сторону. – Может, пройдемся по саду? День такой чудесный!
– Конечно!
Майет тоже не терпелось уйти от всевидящих и всеслышащих рабынь. Они взялись за руки и пошли к пруду.
– Что произошло? – спросила Майет. – Я слышала, прошлой ночью в храме Исиды произошло столкновение. Что ты знаешь об этом?
– Очень немногое, госпожа. Моего мужа вызвали на рассвете, чтобы он возглавил отряд, отправленный на поиски бактрийцев. Я слышала, как он говорил своему подчиненному, что трое царских солдат погибли. В храме убиты молящиеся, одна из жриц ранена.
Майет схватила ее за руку.
– Какое отношение это имеет ко мне? – спросила она. – Кто этот принц Кайан? Почему его боится Птолемей?
– Этот варвар… Люди принца Кайана напали на храм, – ответила Геспер.
– Кайану удалось бежать?
– Да, и его людям тоже. Один из них был убит, но…
– Зачем? Почему он сделал это?
– Никто не знает. Возможно, они собирались ограбить храм. Там очень богатый алтарь и…
– Не лги мне, – умоляюще сказала Майет. – Это не принц Кайан напал на храм. Это были царские солдаты.
– Нет, – ответила Геспер. – Мой муж очень набожный человек. Он бы никогда не осквернил храм насилием. Он говорит, что ему был дан приказ арестовать принца Кайана.
– Кайан невиновен. Преступление совершили солдаты Птолемея. Он хотел убить бактрийцев. И вот еще что. Я разговаривала с принцем Кайаном. Он говорит, что я родом из их страны, что я их царица и зовут меня вовсе не Майет.
– Молчите! – Геспер отшатнулась, и глаза ее расширились от страха. – Я… я не могу. Простите меня, госпожа, но я не могу рисковать жизнью своего мужа и детей! – Она разрыдалась.
– Значит, это правда? Я не Майет, а… Роксана, царица Бактрии?
– Пожалуйста! – всхлипывала Геспер. – Мне нельзя…
– Нет, я не подставлю твою семью под удар. Что бы я ни сделала или ни сказала, знай, что я навеки благодарна тебе за дружбу!
Геспер с удивлением посмотрела на нее заплаканными глазами.
– Благодарю тебя! – прошептала Майет. Она сняла с рук золотые браслеты и вложила их в руки Геспер. – Это для твоего будущего ребенка, – сказала она. – Подарок к его рождению.
Геспер покачала головой.
– Я не понимаю…
– Я делаю это ради нашей дружбы и в знак благодарности, – ответила Майет и вдруг закричала: – Убирайся отсюда, корова! Чтобы глаза мои тебя больше не видели!
Оставив Геспер у пруда, Майет прошла в опочивальню, опрокинула на пол кувшин с вином и обругала рабов, угрожая наказать их.
– Немедленно отведи меня к царю! – приказала она главному евнуху. – Сейчас же! Иначе я скажу ему, что ты оскорбил меня и посмел прикоснуться ко мне.
Глава 13
Птолемей нахмурился и встал с трона, когда Майет вошла в палату.
– Ты не вовремя! Я говорю о важных делах с военачальником Телефусом.
– Простите, мой повелитель. – Она одарила его одной из своих самых лучезарных улыбок. – Я просто подожду здесь. – Она кивнула военачальнику с каменным лицом и напыщенному визирю Птолемея, имени которого не смогла вспомнить.
– Я буду тиха, как мышь, – заверила она.
Царь был немногословен с военачальником.
– Продолжайте поиски. Я хочу, чтобы с этим покончили раз и навсегда.
Майет вздохнула и поиграла браслетами, позвякивая ими друг о друга.
– Это все, ваше высочество? – спросил Телефус.
– Все.
Военачальник и визирь поклонились, но Майет чувствовала их враждебность. Во взгляде Птолемея мелькнуло недовольство.
– Почему ты ослушалась моего приказа и пришла сюда, когда я ясно приказал тебе быть у себя?
– Что происходит в городе? – спросила она. Птолемей был резок, и она поняла, что он не верил ее напускной наивности. – Я слышала, что…
– Принц Кайан и его последователи пытались ограбить храм. Кто-то вызвал городскую охрану. Произошло столкновение. Трое моих солдат убиты, также погибли четверо или пятеро невинных, молившихся в храме. Я отправил вооруженные отряды, чтобы они разыскали принца Кайана и привлекли его к ответу за эти убийства.
– Почему он так поступил?
– Он бактриец. Горный разбойник, ослепленный роскошью Александрии. Думаю, он рассчитывал, что ему сойдет это с рук.
– Мне жаль.
– Почему это тебе жаль? Ты здесь ни при чем. Это же пустяк. Александрия влечет к себе как разбойников, так и богачей. Грабители будут найдены, отданы под суд и казнены.
– Даже дети?
Птолемей протянул к ней руки.
– Иди ко мне!
Она с принужденной улыбкой позволила заключить себя в объятия и даже положила голову ему на грудь. Как странно, что человек, которому она прежде всецело доверяла, стал ей так противен.
– Принц Вал еще очень молод, – сказала она, – Его брату нет и семи лет. Царское правосудие не сможет…
– Если мы простим сыновей Кайана, мы превратим их в кровных врагов. А остальные грабители поймут, что в их деле выгодно использовать мальчиков, В городе умножится разбой, и жителям будет опасно выходить на улицу, даже в собственном доме их смогут ограбить. Нападение на храм – это осквернение богини Исиды. Законы Греции и Египта ясно оговаривают такие случаи. За первую попытку грабежа разбойникам отрубают правую руку. Убийц приговаривают к смертной казни. Если тебя это порадует, я прикажу пощадить младшего мальчика, если только его поймают живым. Ему просто отрубят правую руку.
Ее сердце сжалось.
– Старшего арестовали в храме, и он пытался оказать сопротивление.
– Как десятилетнего мальчика можно казнить за убийство? Вы же не можете обвинить его в том, что он…
– Нашлись свидетели, которые подтверждают его вину. Его поймали, когда он сжимал в руке окровавленный нож. Я вынес приговор сразу после рассвета. Даже не думай возражать! Его повесят на закате на площади перед библиотекой.
– Что?
Уж не ослышалась ли она?
– На площади. На той, что расположена между библиотекой и усыпальницей Александра.
– Но это же чересчур сурово… – еле слышно вымолвила она. – Я понимаю, он должен быть наказан, но… может быть, можно как-то…
Он обнял ее и поцеловал в губы.
– Шшш… – прошептал он. – Не думай больше об этом. Ты не должна будешь смотреть на казнь. Никто не осудит тебя за то, что ты останешься во дворце. После того как ты была больна прошлой ночью, следует избегать событий, которые могут взволновать тебя. Но мне, как ты понимаешь, придется быть там и проследить, чтобы мой приказ был выполнен как подобает.
Он провел пальцем по ее нижней губе.
– Это начало болезни сделало тебя такой несговорчивой вчера.
Она погладила его по руке и, повернувшись, прислонилась к нему спиной. Он обнял ее и поцеловал в пробор.
– Простите меня, если я обидела вас, – сказала она. – У меня было время подумать, и я осознала всю мудрость вашего решения относительно того, чтобы я стала вашей женой.
– Хорошо! – Он снова обнял ее. – Сейчас возвращайся в свои покои и дай мне возможность заниматься государственными делами. Я приду к тебе днем, обещаю.
Она пожала ему руку и опустила взгляд, не решаясь посмотреть Птолемею в глаза. На его среднем пальце был массивный золотой перстень с вычеканенной на нем львиной головой. Майет взглянула на него и сделала резкий вдох. Этот перстень…
Это был перстень Александра.
Александр приказал сделать его в память о своем друге Гефесте, трагически погибшем у Гамадана. Она в последний раз видела этот перстень на руке Александра. Он поклялся никогда не снимать его ни в этой жизни, ни в следующей.
Александр.
Из ее груди вырвался сдавленный крик, колени Майет подкосились, и ее захлестнула волна воспоминаний… Смерть Александра в Вавилоне… Предательство Пердикки… В ее памяти проносились лица, голоса. Крик ее новорожденного младенца, которого она передала Кайану. Эхо собственных слов донеслось до нее сквозь годы.
…Ты должен отвезти моего сына на нашу родину, в горы. Ты, самый дорогой для меня человек на свете, должен вырастить его и сделать принцем.
…Отыщи другого ребенка, сына персиянки и грека, светловолосого и светлокожего, как мои младенец. Я поменяю их и объявлю найденыша своим сыном.
– Это невозможно, – ответил Кайан.
Она вспомнила свой ответ. Он возник в ее памяти и был чист и ясен, как капля из согдианского горного потока.
…Кто обратит внимание на одинокого путника, едущего на бактрийском верблюде? Кому понадобится одинокий наездник с маленькой ношей? Бактрианские верблюды бегают быстрее всех на свете. Да, отсюда далеко до Двух Царств, греки никогда не смогут завладеть им…
Как Птолемей завладел Египтом.
Роксана. Ее звали Роксаной… Она была дочерью верховного принца Оксиарта и царицы Пари, правителей Бактрии и Согдианы. Она была вдовой Александра Македонского. Она была Роксаной, последовавшей вместе с Александром в Индию, где ее захватил правитель Индии, приказавший выжечь на ней клеймо… Она в отчаянии подменила своего новорожденного младенца на найденыша, чтобы враги не смогли убить ее сына, и семь лет томилась в плену в Македонии.
Ее сердце пронзали тысячи стрел. Голоса из прошлого тонули в нарастающем шуме. Она не ощущала боли, лишь чувствовала, как в ней зажглась пульсирующая звезда, сиявшая ярче, чем солнце в пустыне.
– Майет, что с тобой?
Она посмотрела Птолемею в глаза и узнала в нем не египетского фараона, а полководца, единокровного брата и соратника Александра Македонского.
– Почему? – спросила она. – Почему?
Земля разверзлась под ее ногами, свет погас, и она погрузилась в забвение.
Роксана узнала голос Птолемея. Ей показалось, что он доносился издалека. Она открыла глаза, увидела, что лежит в своей опочивальне, и снова сомкнула их.
Она все вспомнила!
Почему же она еще жива? Ее семь лет держали в плену в македонской темнице. Сначала царица Олимпиада, а потом ее заклятый враг, полководец Кассандр, убивший Олимпиаду. Семь долгих лет Роксана мечтала увидеть яркое синее небо, горы и зеленые долины. И когда пришел ее конец, когда она поняла, что Кассандр подослал к ней убийц, выпила отравленное вино, которое передали ей друзья, предпочитая яд мучениям и насилию. Она не собиралась стать развлечением для греческих солдат, особенно когда узнала, что они намеревались убить ее только после того, как по очереди овладеют ею.
Она ощущала вкус яда во рту… чувствовала, как холодные руки сжимают ее… понимала, что умирает. Она увидела, как Александр верхом на Буцефале скачет к ней по цветущему согдианскому лугу.
– Ты же говорил, что с ней ничего серьезного! А теперь ты заявляешь, что у нее лихорадка? – кричал Птолемей.
– Рецидив. – Она узнала голос Дьедхора, египетского врачевателя. – Ей нельзя было так напрягаться.
– Если она умрет…
– Нет, она не умрет, ваше величество, если будет принимать лекарства, что даю я.
Ложка стукнула о ее зубы. Она отбросила ее.
– Нет, не надо!
Птолемей поднес чашу к ее губам. Она вспомнила запах испорченного вина.
– Это яд, – прошептала она.
Дьедхор нагнулся над ней, и она ощутила его тяжелое дыхание.
– Госпожа, выпейте это!
– Это яд, – повторяла она и не понимала, было это наяву или она заново переживала события прошлого.
– Яд? – спросил Птолемей.
Она простонала и кивнула.
– Меня тошнит!
Это было правдой, но это чувство рождалось в ее сердце, а не в желудке.
Она спрятала лицо в подушки. Так много воспоминаний… Она увидела милое личико Цандера, прекрасное и бледное до такой степени, что сквозь кожу просвечивали голубые вены.
Да, Цандер, приемыш, которого она выдавала за сына Александра… нежеланное дитя, которое она полюбила… ее приемный сын, который прожил с ней несколько лет, считался принцем и умер на ее руках. Как она могла забыть своего любимого маленького Цандера?
Слезы выступили у нее на глазах и заструились по щекам.
Почему же она не умерла?
– Это яд, растворенный в вине, – прошептала она, вспоминая. – Я не стану его пить!
– Что еще за яд? – спросил Птолемей.
От боли в сердце она зажмурилась.
– Я не хочу умирать, – бормотала она, – мне хотелось прежде, но не сейчас.
С яростным воплем Птолемей схватил египтянина и поставил его на колени.
– Сам выпей то, что принес!
Лицо Дьедхора исказил ужас. Он пытался увернуться, но Птолемей запрокинул его голову и силой открыл рот. Дьедхор стонал, но Птолемей был непреклонен и влил вино в рот врачевателя.
Яд подействовал очень быстро. Через несколько мгновений египтянин уже не пытался бежать и лежал на полу, корчась в агонии.
Спустя некоторое время изо рта Дьедхора показалась пена, глаза закатились, и он испустил дух.
Птолемей сидел на краю ложа, качая ее на руках.
– Прости меня, – сказал он. – Мне очень жаль. Нельзя было доверять ему. Я должен был догадаться…
– Что? О чем догадаться? – Яд присутствовал в ее воспоминаниях, это случилось раньше… не сейчас. Но египетский врачеватель был мертв. Рабы унесли его тело.
– Выбросьте его на сорную кучу, – приказал Птолемей. – Пусть его сожрут бродячие собаки. – Он покрыл ее лицо поцелуями. – Ты же не пила это вино?
Она покачала головой. Она была обессилена и смущена. Она закрыла глаза и увидела мать, Волка, своего верного стражника, своего сына, Цандера и Александра, золотоволосого бога из снов, глядевшего на нее серо-голубыми глазами и улыбавшегося мальчишеской усмешкой.
