Текст книги "Мой нежный варвар"

Автор книги: Джудит Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Мне надо было пойти вместе с ними, – прошептал Вал, нарушая молчание. – Если им пришлось сражаться, я бы помог им.

Юрий кивнул, крепко прижимая к себе котенка.

– Я тоже.

– Тихо, – прошептала Роксана. – Ты лучше положи Куи назад в корзину.

– Она замерзла.

– Возьмешь корзину с собой под одеяло. Не держи кошку на руках, иначе она убежит.

– Не убежит.

– Она может отправиться на охоту и потеряться. Ты же не хочешь потерять ее, правда?

– Нет.

– Тогда сделай, как я говорю. Положи котенка в корзину и попытайся заснуть. Не беспокойся. Отец вернется.

Она прищурилась, вглядываясь в темноту.

Прошло много времени, когда она услышала грохот камней. Она вылезла из-под одеяла, вынула стрелу из колчана и зарядила лук. Вал шевельнулся, и она затаила дыхание, надеясь, что мальчик не выдаст их присутствия.

Послышался крик совы.

Роксана почувствовала, как по спине ее побежала струйка пота.

Сова закричала снова, на этот раз громче.

– Это Кайан, – раздался голос Юрия. Он ответил писком, похожим на писк пойманного умирающего мышонка.

Вскоре высокая фигура Кайана возникла из темноты. Роксана вздохнула с облегчением.

– Кайан!

Она опустила лук. Ее заполнила небывалая радость, словно волны тепла нахлынули на нее. Она с трудом сдерживалась, чтобы не кричать от радости.

Вал вскочил и обнял отца.

– Ты их всех убил?

– Да, надо было бы, – ответил Кайан, ласково потрепав мальчика по затылку. – Юрий, где ты?

Юрий подбежал. Кайан обнял его и осторожно вручил ему что-то.

– Это мех с водой. Осторожно. Не пролей.

Роксана вышла из-за скалы.

– Мы так переживали за вас!

Она пыталась говорить обычным голосом, стараясь скрыть радость, которую испытывала от того, что видит его целым и невредимым.

– Они сказали, что ездят по торговым делам, но больше похожи на разбойников. Мы обменяли ослов на три меха с водой, немного фиников и черствые лепешки. Мы пробыли там так долго, потому что пришлось принять их гостеприимство и посидеть у костра. Потом мы ушли. Их семеро, все вооружены. Нам не хотелось, чтобы они догадались, что вы прячетесь здесь.

– Так ты не сражался с ними? – спросил Юрий. – Я бы их всех поубивал и захватил бы их…

– Ну да! – сказал Вал. – Хотелось бы мне посмотреть, как ты уложишь семерых разбойников.

– Я бы смог! Правда, Роксана?

– Каждый, кто дерется, когда не нужно, глупец, – сказал Кайан. – Дайте Роксане попить. Тиз и другие пошли вперед. Мы догоним их утром.

– А если мы не найдем их? – спросила Роксана.

– Тиз сам найдет нас. Он поседел, но все еще могучий серый волк.

– Я рад, что ты избавился от ослов, – сказал Юрий. – Я принц. Мне нужна настоящая лошадь, а не эти глупые ослы.

– Мне тоже, – согласился Вал. – Воины не ездят на ослах.

– Некоторые воины ездят на чем придется, лишь бы только не идти пешком, – сказала Роксана. – Даже на слонах ездят.

Она подняла мех и смочила язык теплой, кисловатой на вкус водой, которая показалась ей прекраснее лучшего согдианского вина.

– Сразу не пей много, – предупредил Кайан. – Желудок не выдержит, если после сильной жажды много выпить.

Роксана сделала еще глоток и передала мех Валу.

– Ты сможешь пройти еще немного? – спросил Кайан. Он притронулся к ее плечу, и она задрожала.

– Да.

Ей хотелось, чтобы он обнял ее, заключил в объятия, как своих сыновей, но сейчас было не время. Когда она думала, что он мог и не вернуться, ей становилось так страшно!

Она любила его.

Может, это была любовь, которую она испытывала к нему в детстве, которую они утратили так давно? Она не могла сказать. Она любила его как друга и как двоюродного брата. Не больше? Она слишком устала, чтобы разбираться в своих чувствах. Может, ей хотелось прильнуть к нему, потому что он вел ее домой из Египта? Или же она была из тех женщин, которые влюбляются в каждого мужчину, который рядом? Только время покажет… если оно у них будет.

На рассвете, когда небо окрасилось в лавандовый и мандариновый цвета, Роксана увидела человека, ехавшего на верблюде по сверкающему песку.

Вал закричал:

– Тиз! Тиз!

Вдали показались другие верблюды, затем на время они исчезли во впадине и снова появились.

– Это наши верблюды? – с надеждой спросила Роксана.

Кайан улыбнулся, взял ее за плечи и поцеловал.

Ее губы дрогнули, когда он прикоснулся к ней.

Юрий и Вал закричали и запрыгали, размахивая руками.

Тиз помахал им в ответ.

– Теперь Птолемей нас не поймает! – радостно воскликнул Юрий.

– Не поймает, да? – Роксана была в восторге, как и мальчики. – А почему?

Кайан прижался к ее волосам.

– Эти верблюды – помесь бактрианов и дромадеров [4]4
  Виды верблюдов – Прим. перев.


[Закрыть]. Они годятся для быстрых переходов по пустыням.

Она на мгновение с наслаждением закрыла глаза.

– Никто не поймает нас, – закричал Юрий. – Даже колесницы фараона не догонят нас! – Он показал на верблюдов. – Ты поедешь на верблюде, Куи. Тебе это понравится больше, чем на осле.

Птолемей поднялся по трапу на главное судно своего флота, капитаном которого был его старый друг Гектор Пелла.

– За сколько дней мы доберемся до Газы? – спросил он.

– Вы хотите знать об этом корабле или обо всех? – уточнил Гектор. Он подал Птолемею кубок вина. – Я слышал, вы играли в прятки в пустыне.

– Солдат, лошадей и колесницы надо разместить на кораблях. Я хочу прибыть в Газу раньше этого бактрнйского мерзавца.

У него раскалывалась голова. В висках стучало от боли, которая усиливалась от шума и палящего солнца. Ему хотелось укрыться в тени и выпить чего-нибудь.

– Непременно! – ответил адмирал. – Разве он мог выжить в пустыне? Если вы не нашли их, то это сделали гиены или стервятники.

– Нет, – сказал Птолемей. – Они живы. Я знаю это. Сердцем чую.

Да уж, чуешь сердцем, как же, отозвался голос Александра. Ты же не думал, что это окажется легкой, задачей? Она умнее тебя, брат. И если ты не будешь благоразумен, она превратит тебя в посмешище.

– Закрой рот, – сказал Птолемей, осушая кубок. – Я достаточно тебя наслушался.

Он боролся с желанием посмотреть через плечо. Если так будет продолжаться дальше, все поймут, что он сходит с ума.

Адмирал криво усмехнулся.

– С каких это пор вы меня записали в подхалимы? Приберегите плохое настроение для своих военачальников.

– Это относилось не к тебе, – ответил Птолемей. – Я обращался не к тебе, а к… Я думал кое о чем. Я почти не спал прошлую неделю.

Езда в пыли на колесницах под нещадным египетским солнцем, выпаривавшим мозги, не входила в его представление о хорошей жизни. Возможно, к нему подбиралась старость. Или же он сошел с ума. Интересно, сознавали ли другие сумасшедшие, что спятили?

Даже если он сошел с ума, он был не первым и не последним из умалишенных царей. Гектор засмеялся.

– Должно быть, я напомнил вам о ком-то. – Он взял сосуд с вином из рук моряка и снова наполнил чашу Птолемея. – У меня еще одна неприятная новость.

Еще одна… сказал голос Александра. А я-то думал, что у моего великого брата и так забот полон рот.

Птолемей до боли сжал зубы. Он слышал слова Александра так же отчетливо, как и слова Гектора, даже лучше, потому что Александр в юности упражнялся в дикции, чтобы воины лучше понимали его. Сердце Птолемея бешено стучало.

Все, что ему оставалось, – это не обращать внимания на голос Александра и продолжать разговор с Гектором. Он не отступит от своего решения. Он не станет оборачиваться и смотреть. Сейчас не будет.

Глубоко в душе он был уверен, что если обернется, то увидит не духа, как было в опочивальне, а самого Александра: в военных доспехах, с мечом на боку, в этой проклятой шапке из львиной шкуры. В таком виде Александр приходил к нему во снах. Он почти не спал… Брат трижды являлся ему в течение последних семи дней.

Нет, сказал себе Птолемей, глотнув неразбавленного вина. Это оттого, что он так много работал, чтобы превратить Египта в самое могущественное государство Запада. Или у него болезнь, которая со временем пройдет. Александра не было здесь, на корабле Гектора. Он не мог быть здесь. Он мертв и лежит в золотом гробу. А эти головные боли от переутомления, и ничего больше.

Ты так думаешь? Ты мерзавец, ты пытался украсть мою жену. Я просил тебя позаботиться о ней. Ты нарушил свое обещание, обещание, данное мне на смертном одре. Ты уже забыл об этом, подлец? Я просил тебя беречь ее. Где мой сын, Птолемей? Где он?

– Он умер, – ответил Птолемей. – Он мертв, как и ты сам.

Ты ошибаешься. Он не умер.

Гектор нахмурился и отступил на шаг назад.

– Подхватили в пустыне лихорадку? – Он покачал головой. – У меня есть хороший врачеватель. Он сейчас на другом судне, но я могу доставить его сюда через час.

А какая у тебя еще неприятность? Мне не терпится услышать о ней.

– О чем еще ты хотел сообщить мне? – спросил Птолемей.

– Вас ожидает царица. Я подумал, что вы не захотите с ней встречаться, и…

Которая из них? Египетская царица или греческая? У тебя столько жен, тут и запутаться недолго. Тебе незачем было посягать на мою жену.

– Это Артакама? – спросил Птолемей. Ему показалось, что кто-то проткнул копьем его затылок. От боли у него внутри все сжалось.

Гектор покачал головой.

– Нет, это царица Берениса. Она прибыла на судно час назад и настаивала, чтобы ее взяли в Грецию, хотела навестить отца. Я ответил, что пока не знаю, куда мы будем плыть, но она…

– Вышвырни ее с корабля! – приказал Птолемей.

Гектор поднял руки ладонями вверх.

– Я так и думал, что вы это скажете, но не мог прогнать ее без вашего на то указания.

– Немедленно убери ее отсюда, пока я сам не выбросил ее за борт! – закричал Птолемей.

В его голове раздался хохот Александра. Научись справляться со своими женами, прежде чем отнимать моих. Роксана уже сбежала, прихватив с собой половину твоих сокровищ.

Глава 21

Недели, прошедшие с момента встречи со всадниками Кайана, пролетели для Роксаны как сон. Она сидела на быстром светлом верблюде, ехала днем и ночью. Они останавливались лишь в жаркое полуденное время, а потом продолжали путь. Кайан стремился к Газе, не щадя ни ее, ни сыновей, ни воинов, ни верблюдов.

Она ехала вместе с людьми Кайана, и ей казалось, что прошедших лет просто не было. Она заново переживала время своей беззаботной юности! Ее как будущую царицу Бактрии и Согдианы готовили к тому, чтобы она могла управлять своим народом как в мирное, так и в военное время. Отец настоял на том, чтобы она научилась ездить верхом и стрелять из лука не хуже скифов. Мастера стрельбы и езды обучали ее, также у нее были лучшие учителя по математике, языкам и истории. Она была скорее принцем, чем принцессой, потому что охотилась, ловила рыбу, скакала по горам и равнинам. Она не была изнеженной царской наследницей, а держалась наравне с солдатами своего отца. Сейчас, в этом походе, она снова подружилась с ними. Прошлое, казалось, все меньше беспокоило ее. Вторжение Александра в ее страну, принудительный брак, заточение, даже Птолемей и Александрия постепенно утрачивали свое значение. Для нее важен был сегодняшний день и те, кто преодолевал пустыню рядом с ней.

Воины Кайана не боялись ее и относились к ней как к равной. Она лечила их недуги, делила с ними скудную походную еду и радовалась их шуткам. Слушала рассказы о выигранных сражениях и о несчастной любви, распевала веселые песни вместе с ними. Эти воины, так любившие свою родину, стали ее друзьями и братьями…

Тщательно разработанный Кайаном план спас их от гибели. По дороге в Египет он приказал своим солдатам спрятать в нескольких местах в пустыне запасы воды, пищи и зерна для верблюдов. Солнце палило нещадно, вокруг были бесконечные пески, но Кайан выбрал самых сильных животных и воинов, у которых было смелое сердце и умение выживать в любых условиях.

Кайан выехал из Бактрии в сопровождении каравана из семидесяти верблюдов, отряда из сорока двух солдат и с двумя мальчиками. Семеро воинов погибли, из верблюдов выжило пятьдесят два. Ослабевших животных закололи, а мясо их съели или засолили и высушили.

Ночь за ночью Роксана ехала по пустыне под усеянным звездами небом, и ее единственной мыслью было не отстать от остальных. На каждом верблюде ехал один всадник, остальные животные везли мехи с водой, шатры и запасы еды.

Кайан настоял на том, чтобы ее, Вала и Юрия привязали к седлам, так как была опасность упасть и потеряться в темноте или во время песчаных бурь, приходивших с севера. Сначала она заспорила, но Кайан был непреклонен, заявив, что ей придется подчиниться либо он свяжет ее.

– Ты хочешь поломать дисциплину среди солдат? – спросил он. – Или научить моих сыновей строптивости?

– Я могу ездить на верблюде так же хорошо, как и ты, – настаивала она. – Ты сам научил меня.

– Да, – согласился он. – Но ты женщина. Я не хочу потерять тебя, если ты ослабеешь и упадешь.

– Я не ослабею, – возразила она.

Кайан победил в этом споре, как и во многих перепалках, возникавших между ними в последнее время. На второй неделе перехода через пустыню она призналась себе, что он был прав. Раскачивающийся шаг верблюда усыплял, и она не могла бодрствовать в течение двадцати часов, которые ей приходилось находиться в седле.

Мальчики сильно похудели. Их светлая кожа загорела и потемнела, как у кочевников, а по глазам было видно, что они сильно устали. Валу было тяжелее всех. Его рана зажила, но ему требовался отдых и покой после всего, что он перенес, а у них не было на это времени.

Когда они останавливались, Вал ухаживал за Роксаной, приносил ей еду и питье. Он часто засыпал, крепко держась за ее руку или положив голову ей на колени. Вал не только забыл о неприязни, с которой прежде относился к ней, но и не боялся проявлять симпатию. Она не могла не полюбить всем сердцем этого мальчика, который так привязался к ней и с таким почтением говорил о своей покойной матери, лица которой даже не помнил.

Если она станет женой Кайана, думалось ей, то сможет заменить Валу мать. Она сможет стать матерью не только для Вала, но и для Юрия, а также для собственного сына. Но она все еще не готова была принять предложение Кайана. Но если она никогда не сможет стать его женой, то нехорошо позволять Валу так привязываться к ней!

Что касалось Юрия, то его настроение беспокоило ее. Шаловливый ребенок, который так очаровал ее в Александрии, исчез. Юрий замкнулся в себе и почти не разговаривал. Он держался рядом с Кайаном и, похоже, сердился на Вала за то, что тот с нежностью относился к Роксане. Казалось, солнце пустыни выжгло из него мальчишество, превратив Юрия в маленького, но решительного воина, опередившего свой возраст. Единственным признаком того, что он все еще оставался ребенком, была его трогательная привязанность к Куи.

Роксана и Кайан ни разу не оставались наедине после той ночи, когда на них напали гиены. Он следил, чтобы ей было хорошо, но у него не было возможности убедить ее стать его женой. Они могли быть лишь друзьями.

Она снова и снова припоминала переделки, в которые они попадали детьми, и то, как часто она зависела от него. Она видела, что годы изменили его, но все перемены были в лучшую сторону. Этот Кайан был мудрее, покладистее, лучше управлял людьми, был неутомим в заботах о своих сыновьях.

Она не позволяла себе думать о другом… о том возбуждении, которое испытывала в объятиях Кайана… о том сладостном ощущении, которое возникало, когда он целовал ее и прикасался к ней. Ей следовало укротить чувственность, которая просыпалась в ней при ласках зрелого мужчины. В ее жилах текла горячая кровь ее отца. Если она смогла полюбить даже такого человека, как Александр, который завоевал ее страну и убивал ее народ, то как она может доверять себе в будущем?

Нет, если она снова выйдет замуж, это произойдет не из политических соображений и не потому, что отец попросит ее об этом. Она не станет выходить замуж, чтобы выполнить обещание, данное в детстве. Или потому, что в объятиях этого человека ее сердце билось быстро, руки становились влажными, а лоно болело от желания. Если она еще раз когда-либо выйдет замуж, то только по истинной и вечной любви!

Она в тысячный раз спросила себя, не умерло ли ее сердце в той черной пропасти, или, может быть, Александр унес его с собой? Возможно, она не способна была любить мужчину всей душой. Наверное, она потому была такой своевольной и упрямой, что не знала, что такое самоотверженная любовь.

Если это так, то она будет просто искать себе любовников и никогда не выйдет замуж.

День завершился или только начался, как и все другие в этом бесконечном испытании. Когда солнце высоко поднялось над головой, Кайан приказал установить шатры, чтобы защититься от жары. Роксана накормила, напоила и стреножила своего верблюда, затем прошла в шатер, где сидели Вал, Юрий с котенком и Кайан.

– Птолемей не сможет нас догнать, – сказал Вал, передавая ей пригоршню изюма.

Она покачала головой.

– Царь Птолемей не остановится у границ Египта.

Она вздохнула и откинулась на ковер, с радостью сняв с головы повязку и прикрыв глаза. Ей так хотелось принять ванну и лечь на чистые простыни мягкого ложа!

– Птолемей контролирует все земли от Сирии до Карфагена, – сказал Кайан, – его флот величайший в мире. У него больше кораблей, чем городов в Греции.

– Он подумает, что нас склевали коршуны, – сказал Юрий.

Куи свернулся клубком на его коленях, мурлыча и прикрыв глаза.

Кайан покачал головой.

– Мы не должны рассчитывать на это. Нам нужно попасть в Газу, а оттуда в Сирию. Даже в Персии нас может настичь Птолемей.

– Или Кассандр, – сказала Роксана.

Этот македонский военачальник был очень тщеславен. Он убил мать Александра и своих соперников, пытаясь завладеть короной Александра. Кассандр пытался убить ее в Македонии. Если их поймают, солдаты Кассандра не пощадят ее.

– Я не боюсь их!

Юрий доел хлеб и финики и точил нож. Мальчик обмотал лицо и голову так, что виднелись одни глаза. На нем была мужская сорочка, подпоясанная ремнем, штаны и высокие сапоги, которые Тиз сшил из козлиной кожи.

«Такой маленький и такой свирепый», – подумала Роксана. Она не могла представить себе, каким он будет, когда вырастет.

– Я тоже не боюсь Птолемея, – сказала она, – но боюсь того, что он может сделать с нами. Нам очень важно попасть домой целыми и невредимыми.

– Даже в Бактрии и Согдиане мы не можем быть в полной безопасности, – сказал Вал. – На нас все время кто-то охотится. Скифы, греки, персы. А теперь египтяне.

– Двум Царствам удавалось защищать свои границы в течение тысячи лет, – промолвила она.

– До прихода Александра, – уточнил Кайан. Он встретился с ней взглядом. – А теперь…

– Не говори о нем, – сказал Юрий. – Я ненавижу его! – Он отрезал кусочек вяленого мяса и дал его Куи. – Если бы я был воином, то победил бы его. Я бы пронзил его черное сердце своим мечом.

– Не трать свои силы на ненависть к мертвому! – сказал Кайан. – Нам нужно опасаться живых завоевателей.

– Ты вместе с дедушкой прогнал греков с нашей земли после того, как Александр умер, – сказал Юрий. – Если мы смогли победить греков, то победим и египтян.

Он помолчал, со злобой глядя на Роксану.

– Но нам бы не пришлось сражаться с ними, если бы ты не поехал за ней.

– Она наша царица, – заявил Вал. – Нам надо было ее спасти!

Взгляд серо-голубых глаз Юрия стал жестоким.

– Я бы оставил ее там вместе с Птолемеем.

Вал вскочил.

– Врешь!

– Не вру!

Юрий тоже поднялся и бросился на брата. Куи пискнула и нырнула в корзину.

– Трус! – закричал Вал.

Кайан разнял их.

– Хватит, – сказал он. – Принцесса Роксана станет нашей царицей и вашей матерью, если хотите знать. Юрий, ты должен извиниться перед ней.

– Нет! – Он пытался вывернуться из рук отца. – Я ненавижу ее. Она вышла за Александра, потому что он был царем, а сейчас ей нужен Птолемей.

– Ни слова больше! – сказал Кайан.

– Она предательница! – закричал Юрий. – Я не хочу, чтобы ты женился на ней. Я не хочу, чтобы она стала моей матерью. Я хочу, чтобы она умерла!

Слова мальчика потрясли Роксану. Сердце ее больно сжалось, она проглотила слезы.

– Я хорошо отношусь к тебе, Юрий. Я забочусь о тебе…

– Нет, это не так! – сказал он. – Ты заботишься о себе. Мы тебе не нужны.

– Да как же так… – возразила она.

– А где твой сын? – выпалил Юрий, пытаясь освободиться. – Почему он не с тобой?

Кайан закрыл рот мальчика рукой.

– Извинись сейчас же!

– Не буду! – Рука Кайана заглушала крик Юрия. – Я не стану извиняться!

– Пожалуйста, – попросила Роксана, – отпусти его. Пусть Юрий скажет все, что думает обо мне.

Кайан отпустил мальчика, и он опрометью бросился из шатра. Кайан хотел выйти следом, но Роксана остановила его.

– Не надо, – сказала она. – Позволь мне. Я приведу его назад.

Раскаленное солнце, казалось, ударило ее. Она выпрямилась и прищурилась, заслонив глаза рукой и оглядывая лагерь. Никого не было видно, все прятались в шатрах. Стреноженные верблюды стояли, отвернувшись от ветра.

Юрий, видимо, пробрался в один из шатров или спрятался среди верблюдов. Роксана подошла к животным и увидела, что Тиз осматривает заднюю ногу бурого верблюда.

Он взглянул на нее.

– Ищешь мальчишку?

Она кивнула.

Тиз показал на шатры.

– С ним все в порядке. Я присмотрю за ним.

Роксана прикрыла глаза рукой.

– Что с верблюдом?

– Ничего страшного, помогут время и бальзам. Наверное, кто-то из верблюдов его ударил. – Он посмотрел на нее своим единственным глазом. – А мальчишка разошелся, да?

Она снова кивнула. Верблюд закрывал ее от песка, но солнце нещадно жгло.

– Он сказал, что ненавидит меня.

Тиз пожал плечами.

– Ревнует, наверно. Думает, что ты заберешь у него отца.

– Я никогда не встану между ними, – сказала она. – Я люблю его!

Говоря это, она поняла, что действительно любила этого мальчика. Возможно, она полюбила Вала и Юрия потому, что тосковала по своему сыну, или же их обаяние покорило ее. Это было не важно… Она почувствовала, что оба сына Кайана ей очень дороги.

– Ты любишь мальчика или Кайана?

– Я всегда любила Кайана.

– Но ему не нужны эти твои слова «всегда любила».

– Мне трудно, Тиз. Я не из тех, кто легко влюбляется. Я вдова, которая…

– Правильно, я уже слышал это раньше. – Тиз ухмыльнулся и выплюнул песок. – Ты любила этого македонского негодяя?

– Да, думаю, что любила.

– Да, с этим приходится считаться. – Тиз смазывал ногу животного. – Я сам был трижды женат. Первую жену звали Махин, отродье Абримана. Злейшая из жен, а хитрющая! Забеременела от моего лучшего друга. Я бы развелся с ней, но она погибла, когда греки совершили набег на селение.

– Мне так жаль! А ее ребенок?

– Он так и не увидел свет. Солдаты убили Махин, когда она была на восьмом месяце. – Он посмотрел на нее. – Я плакал, когда узнал, что она погибла. Я ее ненавидел, но меня ужасала мысль о том, как ее убили. – Он погладил верблюда и отошел от него. – Я слышал поговорку, что потеря женщины сродни падению с лошади. Лучше всего сразу сесть назад. Иначе начинаешь слишком много думать и стесняться того, что упал. Потом я взял в жены Лалагуль.

– Лалагуль?

– Да, ей было пятнадцать лет, ее лицо было подобно молодому месяцу, а сердце у нее было храбрым, как у львицы. У нее уже был ребенок, и ей нужен был защитник. Не знаю, чем ее мог привлечь одноглазый разбойник, но она полюбила меня. Она родила мне двух хороших сыновей, но потом они все умерли от лихорадки.

– Тиз… – Роксана взяла его за руку.

– Я хотел сказать, что принял тогда решение больше не жениться. Я любил много женщин, но когда мой военачальник приказывал мне отправиться в поход, я немедленно уезжал. Когда мы попали в Индию, я встретил Виринду, она была красивее первых двух моих жен. Она носила под сердцем моего ребенка, когда внезапно скончалась от укуса кобры.

– Как же ты смог перенести это?

– Бог не дает испытаний не по силам, принцесса. И если я встречу женщину, которая завладеет моим сердцем и полюбит меня, я женюсь снова. Я женюсь, и мы заведем детей, которые заменят мне тех, которых я потерял. Моя Виринда умерла, Лалагуль и Махин тоже, но я-то живой! Вернуть прошлое нельзя, но я и не пытаюсь. И пусть я лучше десять раз ошибусь, чем откажусь от радости жизни, боясь жениться не на той девушке.

– Роксана!

Она обернулась и увидела Кайана.

– Где Юрий?

– В моем шатре, – ответил Тиз, – я присмотрю за ним.

Роксана поцеловала старого воина в щеку.

– Спасибо! – сказала она. – Спасибо тебе за все!

Он усмехнулся.

– Не причиняй боли тем, кого я больше всего люблю.

Она улыбнулась и повернулась к Кайану.

– Мне жаль, что так вышло с Юрием, – сказала она.

Он позвал ее в палатку.

– Отдохни здесь, пока есть возможность. Мне предстоит разговор с сыном.

– Не наказывай его. Он и так сердится на меня.

Кайан взял ее за руки.

– Роксана… я…

Она посмотрела в сторону палатки Тиза и заметила, как маленькая рука отодвинула занавеску.

– Не сейчас, – сказала она Кайану, отступая от него.

На мгновение ее взгляд встретился со взглядом мальчика. Затем Юрий выбрался из шатра, поднялся на ноги и решительно зашагал к отцу.

– Мне нужна клетка с Куи, – сказал он.

– Тебя сперва нужно как следует выпороть, – ответил Кайан.

– Нет, – сказала Роксана. – Не надо.

Юрий посмотрел на нее. Песчинки, гонимые ветром, кололи им лица, но мальчик не обращал на это внимания.

– Я был не прав, когда оскорбил вас, – сказал он холодно. – Я заслуживаю того, чтобы меня выпороли.

– Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь порол тебя? – спросил Кайан.

Юрий продолжил:

– Я предан вам, потому что вы моя царица. Но я не обязан любить вас.

Кайан схватил его.

– Ах ты маленький…

Юрий вырвался и юркнул в шатер. Роксана и Кайан вошли за ним. Юрий держал в руках корзину с Куи.

– Не надо пороть меня перед ней, – сказал он.

– Я не понимаю, – сказала Роксана. По ее грязной щеке скатилась слеза. – Что я тебе сделала? – спросила она. – Я думала, мы друзья.

В глазах мальчика появилось выражение затаенной боли.

– Почему именно ты восстала из мертвых? Почему ты, а не моя мать? – спросил он.

– Юрий, – начал Кайан. – Ты не знаешь…

– Прекрати! – закричал Вал, вбегая в шатер. – Она мертва и не сможет вернуться к тебе. Моя мать тоже. Но, – он схватил Роксану за руку, – ты же здесь?

– Да, Вал, я здесь!

Она опустилась на колени и обняла его.

– Ну и радуйся! – крикнул Юрий. – Пусть она будет твоей матерью.

– Выйди отсюда! – сказал Кайан Юрию. – Уходи в шатер Тиза. Мы поговорим об этом позже, когда ты подумаешь над своим поведением и поймешь, как сильно обидел Роксану. Может быть, тогда ты станешь думать по-другому.

Юрий понес корзину с Кун к выходу и взглянул на Роксану.

– Я не изменю своего мнения. Ничего из того, что ты мне скажешь, не заставит меня перемениться. Ты никогда не станешь для меня матерью.

Он вышел из шатра и опустил за собой занавеску.

– Пойди за ним, Вал, – сказал Кайан. – Проследи, чтобы он не наделал глупостей.

Вал посмотрел на Роксану.

– Пойди, – сказала она тихо. – Позаботься о своем младшем брате. Ты ему нужен.

– Оставайся с ним, пока не придет время снова трогаться в путь, – приказал Кайан.

– Хорошо, – пообещал мальчик и, улыбнувшись Роксане, вышел вслед за Юрием.

– У них все будет в порядке?

– Они неделю провели одни в горах. Они растут, чтобы стать мужчинами.

– Но они еще так малы!

– Нет, в нашем положении нет.

Шатер был маленьким. Он протянул руку и обнял ее.

– Что не так? – спросила она. – Что я сделала Юрию, что он так настроен против меня? Я так хотела ему понравиться!

– Ты ему и так нравишься.

Кайан обнял ее и нагнулся, чтобы поцеловать в губы.

Ее тело пронзила волна острого желания. За мгновение до этого они говорили о сыне Кайана, а теперь он страстно целовал ее, и она отвечала ему. Задрожав, она отступила назад.

– Сейчас не время.

– Не время? – Он снова поцеловал ее, толкнул на ковер и провел руками по ее волосам. – Сколько ты еще хочешь, чтобы я ждал, Роксана?

Сейчас, когда они были наедине в этом шатре, ему показалось, что тех лет, в течение которых они знали друг друга, не было вообще. Они неделями не знали сна, страдали от зноя, но она была для него еще желаннее, чем когда-либо. Он сходил с ума от ее присутствия. Он не смог как следует разобраться с сыновьями. Он не беспокоился о том, что вынужден был солгать ей. Его не волновало то, что она рассердится на него, когда узнает правду.

Все, о чем он мог сейчас думать, – это то, что он наконец заявлял свои права на эту женщину, с которой его так долго разделяла судьба.

– Я люблю тебя, – шептал он, осыпая легкими поцелуями ее лицо и губы. Он желал ее. Не только ее тело, но и ее ум, ее смех и ее мудрость. Он хотел ее сочувствия и веры, веры в Создателя и в силы добра, всегда бравшие верх над злом.

Даже сейчас, когда его тело томилось от желания обладать ею, он знал, что не сможет принудить ее к близости. Он верил, что Роксана любила его так же сильно, как и он ее. Но она была упрямой. Если они могли надеяться на счастье, то только тогда, когда их души и тела станут одним целым.

– Пожалуйста, – попросила она, – я не хочу! Дети могут вернуться.

Жар охватил его. Разум боролся в нем со страстью. Ему было все равно, что их могут застать. Завтрашний день, возможно, будет последним для них, а сейчас они вместе.

– Я хочу тебя, – прошептал он, – ты мне дороже жизни!

Он поцеловал ее снова, погружаясь в нее, наслаждаясь теплом и нежностью ее тела.

– Роксана… – застонал он, с трудом сдерживаясь.

– Я не хочу так, – прошептала она в ответ.

– Мы с тобой обручены с детства. По законам нашей страны мы являемся мужем и женой.

Она отвернулась и проговорила:

– Это случится только тогда, когда я дам свое согласие.

Он отпустил ее и сел.

– Я пойду к воинам, если ты не хочешь, чтобы я был здесь.

– Нет, – сказала она. – Не уходи, Кайан. – Из ее глаз текли слезы, и это причиняло ему мучения. – Разве ты не понимаешь, что я чувствую? Меня всегда заставляли подчиняться мужской воле. Даже мой собственный отец выбрал тебя мне в мужья. А теперь, впервые в жизни, я могу решать сама. Ты знаешь, что я тебя люблю, но…

– Это странная любовь, и мне тяжело от нее. – Он отодвинулся от нее. – Я уже не мальчик, – сказал он. – Ты не сможешь манипулировать мной, как делала это с Александром.

Ее глаза расширились.

– Ты никогда прежде не говорил так о нем!

– А следовало бы. – Он пристегнул меч к талии. – Александр и сейчас стоит между нами.

– Ты обвиняешь меня в этом?

Она всхлипывала, и ему страстно захотелось сжать ее в объятиях и поцелуями погасить боль. Но он знал, что если притронется к ней, то все закончится тем, что они займутся любовью. Тогда он выиграет в этом сражении, где столкнулись две воли, но проиграет войну.

Он посмотрел на нее.

– Нет, я никогда не обвинял тебя, – произнес он. – Он силой заставил тебя стать его женой, но ты никогда не роняла своей чести. Ты никогда не предавала своего брачного обета, мы никогда не предавали его. Но сейчас Александр умер, Роксана. Неужели ты позволишь ему навсегда разлучить нас? Неужели он заберет тебя с собой в могилу?