Текст книги "Вожделение жизни"

Автор книги: Джуди Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Джуди Спенсер
Вожделение жизни

1

Джилли Чарльз выскочила из постели и стукнулась головой о вынесенный микрофон.

– Й-о-о! – завопила она, глянув на молодого актера, с которым за несколько секунд до этого лежала в постели.

В эту минуту все работающие в киногруппе сериала "Вчера, Сегодня и Завтра" замерли. Популярная "мыльная опера" снималась по жесткому графику. Сцена в спальне была последней, запланированной на пятницу. До этого они отсняли уже восемь дублей.

По павильону разнесся голос режиссера, усиленный динамиком:

– Джилли, дорогая, твое лицо опять оказалось в тени. Откинься немного назад так, чтобы свет юпитеров падал на тебя. Ты же уже большая девочка, и ты знаешь, как это делать. Делаем еще один дубль, ребята.

Джилли отважно влезла обратно в постель, натянув на себя простыню так, чтобы прикрыть свой купальный костюм без бретелек, и скользнула в объятия молодого актера, нового исполнителя роли Кэндалла. Этот новый Кэндалл был похож на прошлого Кэндалла, особенно со спины, которую, в основном, и будут видеть зрители. И Джилли никак не могла понять, чего ради этот новый Кэндалл заслоняет ее от юпитеров. Она терпеливо объяснила ему, что его появление в этой сцене вызвано только тем, чтобы дать продюсерам немного времени, пока они ведут переговоры с настоящим Кэндаллом насчет его возвращения. За это время Джилли перебывала в постели с тремя Кэндаллами, два из которых знали, как не заслонять ее лицо.

В нормальных условиях Джилли не вела себя как капризная примадонна, но сегодня она собиралась пообедать со своим почти бывшим мужем и была несколько возбуждена.

– Ты просто откинь немного голову, когда я произношу свой текст, – шепнула она молодому актеру. – Тогда ты не будешь заслонять меня и мы все сможем отправиться по домам.

Актер на минуту задумался.

– Я думаю, ваша проблема в том, что вы не совсем ясно представляете то, что играете, – сказал он.

– Моя проблема в том, что ты поц, – отозвалась Джилли. – А теперь не загораживай меня от света, не то я заставлю тебя пожалеть, что твоя писька не из стали.

Актер побледнел. И, тем не менее, как только режиссер скомандовал "Мотор!", Джилли почувствовала, как знакомая тень упала на ее лицо. И когда новый Кэндалл заключил ее в свои объятия, Джилли, которая всегда держала свое слово, изо всей силы ударила его коленом в пах.

– Прекрати орать, – сказала она ему. – Ты еще легко отделался. Сможешь еще детей делать. – Она обернулась к помощнику режиссера.

– Теперь мы можем расходиться по домам?

В контрольной будке режиссер пытался успокоить продюсера.

– Все в порядке. Мы сможем использовать этот эпизод. Мы дадим затемнение чуть раньше, чем предполагалось. Изображение будет чуть смазанным, и зрители будут думать, что это он скорчился в оргазме.

Продюсер благодарно кивнул.

– А что будет с этим Кэндаллом? Вы полагаете, что мы сможем его еще использовать?

– А для чего? Ей больше не придется бить по этой цели. В принципе она всегда попадает туда, куда целится.

– Но она никогда так не поступала с другими Кэндаллами, – заметил продюсер. – У них какая-то психологическая несовместимость.

– Это просто ненависть.

– Она возникает от сексуальной несовместимости, – объявил продюсер.

– На вашем месте, – сказал режиссер, – я подыскал бы другого актера.

– Или другую актрису, – мрачно произнес продюсер, покидая контрольную будку в состоянии такого раздражения, что чуть не налетел на пятнадцатилетнюю дочку Джилли, направлявшуюся на съемочную площадку.

– Хэлло, Лаурин, – сказал он. – Все еще растешь? По-моему, ты становишься выше каждый раз, как я тебя вижу.

– Благодарю вас, – отозвалась Лаурин. Мать научила ее всегда быть вежливой с продюсерами. – Мама все еще на площадке?

Продюсер кивнул и двинулся дальше.

– Чудаковатый мужик, – пробормотала Лаурин.

– Привет, подруга, – помахала ей рукой с постели Джилли. – Ты принесла мне платье из чистки?

– Я оставила его в твоей гардеробной. – Лаурин вздохнула. – Ты сегодня не будешь бросаться на отца?

– Думаю, что на сегодня я израсходовала всю свою агрессивность.

Джилли пришлось встать на цыпочки, чтобы чмокнуть Лаурин в щеку.

– О, Боже, ты все растешь.

– Каждый день – вздохнула Лаурин. – Как съемки?

– Я вышла из себя. Мне пришлось врезать этому новому Кэндаллу. Думаю, что я его достаточно осрамила.

– Мама, – у Лаурин расширились ее темно-синие глаза, – что ты с ним сделала?

– Ах, девочка, – раздраженно ответила Джилли, поплотнее запахивая халат, – иногда, когда люди злят тебя, приходится брать дело в свои руки. – Она рассмеялась. – Это смешнее, чем ты можешь себе представить.

– О, Боже, – простонала Лаурин. – Ты снова проделала это.

– Не воспринимай все так серьезно. Кроме того, он сам напрашивался.

– Последнее время ты бываешь неистовой, – заметила дочь.

Прежде чем Джилли успела ответить ей, подошел режиссер, обнял ее за плечи и увлек в сторону. Лаурин расслышала, как он говорил:

– Ты знаешь, Джилли, этот твой эпизод с Кэндаллом получился довольно динамичным. Я хотел бы обсудить с тобой…

Дальнейшее Лаурин не расслышала. Она не возражала, когда ее игнорировали. Зачастую таким образом можно было получить полезную информацию хотя бы от охранника. Он всегда раньше актеров узнавал, кого нанимают, а кого увольняют. Не то чтобы она беспокоилась за карьеру матери. Но Джилли как раз сейчас вела переговоры с продюсерами о новом контракте и ее неуверенность в завтрашнем дне возрастала. Лаурин знала, что мать склонна драматизировать любую ситуацию.

Она отправилась в гримерную Джилли и увидела там материны туфельки-лодочки на высоком каблуке. Она нацелила на них свой фотоаппарат, который всегда висел у нее на шее. Она мечтала стать всемирно известной фотожурналисткой.

– Это не то платье, – подала голос из-за ширмы Джилли.

– Я привезла тебе из дома другое. Папа ненавидит то платье, которое я взяла из чистки.

– А я его люблю, – объявила Джилли. – Прекрасный пестрый шелк.

– Сплошные амебы, – отозвалась Лаурин, настраивая объектив. – Не удивительно, что папа ненавидит его.

– А это платье слишком короткое и слишком облегает фигуру. Я выгляжу в нем как проститутка.

– А папе оно нравится.

– Конечно, ему нравится. Всем мужчинам нравится, когда женщина выглядит как проститутка. Ты не должна была приносить это платье. Я хочу сказать, что я иду ведь не на свидание. Мы просто собираемся пообедать и поговорить. Главным образом, о тебе. Ты думала, что собираешься делать летом? Ты что-нибудь решила насчет Дня независимости? Хочешь поехать со мной в Хэмптон или останешься с отцом в городе?

– Почему мы не можем поехать смотреть фейерверк на стадион Ши, как делали всегда? Поехать втроем?

– Потому что твой отец может захотеть взять с собой свою любовницу, а это получится перебор.

– Я могу сказать ему, чтобы он оставил ее дома. Для меня он это сделает.

– О, нет, дорогая, – сказала Джилли, выходя из-за ширмы. – Застегни мне молнию на спине. На этот раз твой отец совершил большую ошибку. Он нашел девушку, у которой маловато мозгов. – Джилли всунула ноги в туфли-лодочки. – Как я выгляжу? Не надо, не отвечай. Я сама знаю, как выгляжу – как дама напрокат.

– Ты выглядишь отлично. Ты не будешь обижать отца? Обещаешь?

– Успокойся, Лаурин. Я же говорила тебе, это просто обед. – Она надела на шею ожерелье из двух ниток коралла. – Не слишком много?

– Мне нравится, – сказала Лаурин и с мудрым видом кивнула головой. – Я не собираюсь класть тебя на обе лопатки по поводу отца. Я просто хочу, чтобы вы хорошо провели время вместе.

– Так и будет, – сказала Джилли, но в голосе ее не было уверенности. – У нас всегда так. В этом вся проблема. Нельзя строить отношения на постоянных шараханьях из одной крайности в другую. Запомни это. О, Боже, ты не слушай меня. Если я тебе, подруга, расскажу слишком много, тебе не останется ничего, что надо будет познавать самой.

– Я постараюсь. А теперь насчет сегодняшнего вечера…

– Девочка моя, мы с твоим отцом обедали и раньше. У меня за столом прекрасные манеры, а поскольку я научила твоего отца отличать вилку для салата от суповой ложки, его можно вести куда угодно. – Она передразнила насупившуюся Лаурин. – Что за вытянутое лицо? Почему бы тебе не позвонить твоей подруге…

– Тини пошла на какую-то художественную выставку. Я, пожалуй, посмотрю телевизор. И буду ждать тебя.

Джилли в последний раз бросила в зеркало критический взгляд на себя.

– Не жди меня и ложись спать.

Лаурин обняла мать.

– Развлекайся, мама.

– И ты тоже. Завтра я тебе все расскажу. Беги.

Она послала дочери воздушный поцелуй и стремительно исчезла.

После ее ухода Лаурин обнаружила, что мать забыла на своем туалетном столике сценарий съемок на следующую пятницу. Она взяла его и принялась лениво перелистывать.

На двенадцатой странице ей в глаза бросилось слово из четырех букв, способное вселить ужас в сердце любого актера, снимающегося в сериале: "Кома".

2

По дороге Джилли думала не столько о будущей судьбе своей героини Кейс, сколько о том, как будут развиваться ее отношения с мужем, Бобби Чарльзом, знаменитым подающим бейсбольной команды. Джилли частенько думала о Бобби как вообще о подающем, особенно после того, как он стал знаменитым. Бейсболисты всегда пользуются дурной славой, тем более, когда они женятся на блистательной медноволосой женщине, снимающейся в кино.

Но настоящие осложнения у них начались три года назад, когда за один сезон Бобби забил рекордное число мячей. Он начал выступать в коммерческой рекламе, стал проводить время в салонах, где загорают, в элитных барах. Из квартиры, которую он с Джилли и Лаурин снимали в Сентрал Парке, он переехал в квартиру на Колумбия авеню, где поселился с кубинской балериной, которая добивалась права на жительство в США. Спустя год такой жизни, полной опасностей, Бобби арестовали за драку с метрдотелем, потом его продали в нью-йоркскую команду "Мустангов", и он вернулся в квартиру в Сентрал Парке.

Сидя в такси, Джилли думала, почему она тогда приняла его обратно. Лаурин очень интриговало возвращение отца, и это, конечно, сыграло свою роль, но главное заключалось в том, что Джилли все еще любила Бобби и готова была простить его.

Однако через несколько месяцев "Пост" опубликовала фотографию Бобби, ухаживающего в ресторане "Лютеция" за красивой манекенщицей. А ведь он терпеть не мог французскую кухню. В конце концов, Джилли вынуждена была посмотреть фактам в лицо и порвала свои отношения с Бобби. Нападающий хоккейной команды "Нью-Йорк рейнджерс" Уффи, недавно вывезенный из Норвегии, помог ей пережить этот удар, но спустя год Уффи перепродали в Канаду в команду "Калгари флеймс". Джилли решила, что их отношения не стоят того, чтобы переезжать в Канаду. И, кроме того, она не так уж была расстроена, когда Уффи уезжал. Он обладал определенным шармом, но Джилли понимала, что никогда не сможет серьезно относиться к мужчине, у которого имя напоминает собачий лай.

После нескольких неудачных попыток Джилли вновь начала разговаривать с Бобби. Постепенно они выработали определенную процедуру. Они встречались раз в месяц, чтобы поговорить о Лаурин, поспорить, швырнуть чем-нибудь друг в друга, а потом страстно мириться. Потом Бобби встретил Делию, и, хотя Джилли никогда не видела свою соперницу, она начала ощущать, что претензии Делии к Бобби растут, а ее позиции слабеют.

Шофер такси, круглолицая латиноамериканка, украдкой поглядывала в зеркало заднего обзора на Джилли.

– Извините, – сказала она наконец, – вы ведь Кейс?

– Да, – улыбнулась Джилли. Она всегда была счастлива встретить своих поклонниц, если только они не приставали к ней в дамском туалете.

– Вы замечательная. Я все время смотрю на вас на экране.

– Спасибо. Мне приятно это слышать.

– Вы с ним сойдетесь снова или нет?

– С кем? С Кэндаллом?

– Нет, с этим бейсболистом.

– Сама не знаю, – вздохнула Джилли. – Как, по-вашему, что я должна сделать?

– Забыть его, – твердо сказала таксистка. – Вы не можете позволять любому мужчине так третировать вас. Как только они начинают понимать, что могут сбежать от вас, считайте, что все кончено. Вы не должны допустить, чтобы Кэндалл ушел от вас к такому дерьму.

– Я не могу так просто забыть его, – защищалась Джилли. – Он отец моего ребенка.

– А я думала, что ребенок у вас от Джерико Гранта, от этой белой дряни, продажного маклера. Кстати, как вы могли вот так вот отослать бедного маленького мальчика? Кто же это посылает четырехлетнего малыша в военное училище?

– Нет, нет. Вы говорите о сериале. А в жизни у меня дочь от бейсболиста. Ей почти шестнадцать, она живет со мной и ходит в Дальтоновскую школу.

– Вот оно что! – обрадовалась таксистка. – Вот, значит, куда ушла бывшая любовница Вуди Аллена. Я так рада, что он бросил ее ради Мил Фарроу. Та девушка слишком молода для него.

– Это было в сериале "Манхэттен", – попыталась прояснить ситуацию Джилли. – А в реальной жизни… я совсем запуталась.

– Вот и скажите мне правду. Кэндалл вернется или нет?

– Я не знаю, – призналась Джилли.

– Ладно. Скажите продюсерам, чтобы они вернули Джерико Гранта.

– Он сейчас в Голливуде, снимается в детективном фильме.

– Это очень плохо. Он очень страстный мужчина.

– А почему вам не нравится Кэндалл? Он всегда был моей настоящей любовью, – сказала Джилли.

– Разве можно сравнивать любовь со страстным сексом. – Она прижала машину к тротуару. – Если вы умная женщина, послушайтесь меня. Забудьте бейсболиста. Почему бы вам не вызвать парня, который играет Джерико Гранта? Вы очень подходите друг другу. С вас четыре доллара тридцать центов.

Джилли расплатилась с таксисткой, не поскупившись на чаевые, хотя сама не знала, зачем делает это.

– Спасибо за совет.

– Послушайтесь меня, – сказала таксистка. – Вы с Джерико Грантом будете отличной парой.

– Это будет большой неожиданностью для его жены, – заметила Джилли.

– А разве так не всегда бывает?

Таксистка дружелюбно кивнула ей и тронула машину в поисках нового клиента, оставив Джилли перед входом в ресторан "Эмилио Второй".

Название "Эмилио Второй" предполагало, что где-то существует "Эмилио Первый", но такого ресторана не существовало. Однако было два Эмилио. Эти два Эмилио первоначально хотели назвать свой ресторан "Двое парней с Сицилии", но по каким-то причинам остановились на "Эмилио Втором". Ресторан процветал, став излюбленным местом многих знаменитостей. Джилли всегда любила приезжать сюда. Приятно чувствовать себя завсегдатаем.

Один из двух Эмилио, метрдотель, приветствовал ее:

– Миссис Чарльз, рад видеть вас. Прошу вас, сюда. – Он проводил ее к столику и придвинул стул. – Могу я предложить вам аперитив?

– Пока что содовой.

– Конечно. Если мне позволено сказать, на вас прелестное платье.

– Эмилио, я выгляжу в нем как проститутка.

– Вот именно, – согласился Эмилио. – Но на вас оно смотрится.

Джилли раскрыла меню и принялась изучать его.

– Ты выглядишь замечательно. Она подняла голову.

– Хэлло, Бобби.

Встречи с Бобби раз в месяц (не считая его фотографий в спортивных отделах различных нью-йоркских газет) оказывали странное воздействие на Джилли. Бобби начинал ей видеться не как мужчина, которого она не раз выставляла из своего дома в Сентрал Парке, а тем парнем, в которого она в свое время влюбилась, в местного героя маленького городка, где они оба выросли. Она отлично помнила тот день, когда впервые встретила его. Она была в предпоследнем классе, а он заканчивал школу. Он приехал повидаться со своей семьей перед тем, как отправиться во Флориду на весеннюю тренировку. Каждая девушка в городе мечтала, чтобы он обратил на нее внимание. Был ясный день, не по сезону теплый, такой солнечный, что весь город казался декорацией, запитой светом огромных юпитеров. Джилли, как всегда в ясные дни, тренировалась на лужайке перед домом со спортивной булавой. Босая, в белых шортах и белой с голубым рубашке, завязанной узлом на животе, она прыгала и скакала, подкидывая свою булаву высоко в воздух. Когда булава упала и Джилли опустила глаза, она увидела Бобби, сидящего на другой стороне улицы на капоте своей новой машины и наблюдающего за ней. Она сразу поняла, кто это. Каждая девушка в городе могла узнать Бобби Чарльза, этот единственный талант, который породил городок Кингз Ривер. У него были зеленовато-золотые глаза, немыслимые черные ресницы и белокурые волосы с платиновой прядью у левого виска. Он смотрел на нее всю вторую половину дня, не произнеся ни слова, и продолжал глазеть, когда она, в конце концов, уронила булаву, которую без всяких усилий ловила до этого тысячу раз. В конце концов, нервы у нее не выдержали и она крикнула: "На что ты так уставился?" и он откликнулся: "На девушку, на которой я собираюсь жениться". У нее по телу пробежала дрожь. Она знала, что он собирается сделать именно то, что сказал. Он хотел жениться на ней. Он был Бобби Чарльз, и он мог все.

– Очаровательное платье.

Голос Бобби вернул ее из прошлого.

– Спасибо, – сказала Джилли. – Я надела его специально для тебя.

– В самом деле?

– Нет. Его выбрала Лаурин. Она решила, что оно тебе понравится.

Он улыбнулся ей.

– Мне действительно нравится. Ты выглядишь просто замечательно.

Джилли знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что за этим что-то кроется.

– Хватит, – раздраженно сказала она. – В чем дело? Какую ужасную новость ты собираешься сообщить мне?

– Почему ты так агрессивно настроена? Что-нибудь на работе не в порядке?

– Ничего. – Она преломила хлебную палочку, подумав, что есть какой-то предел, когда выясняется, что люди слишком хорошо друг друга знают. – Я всегда чувствую, если грядет какая-то перемена. Если ты намерен обидеть меня, то я надеюсь хотя бы пообедать за твой счет. Ты ведь будешь платить по счету?

– Джилли, не возбуждайся так. Нам ничто не мешает хорошо пообедать и поговорить. Я весь день жил в ожидании нашей встречи.

– В ожидании?

– Конечно. Ты ведь знаешь, как я люблю это заведение. Я здесь так давно не был.

– Ты хочешь сказать, что не приводил сюда свою любовницу? – спросила Джилли, стараясь скрыть свой интерес к этому вопросу.

– Я никогда не мог бы так поступить, – сообщил Бобби. – Это привело бы в смущение обоих Эмилио. – Он улыбнулся одному из Эмилио, который был занят тем, что взбивал яичный желток с сахаром. – Видит Бог, я люблю это заведение.

Так же, как и Джилли, Бобби любил быть завсегдатаем. Он ненавидел новые рестораны, предпочитая ходить в одно и то же место, где его уже знают и где спустя какое-то время и после щедрых чаевых Бобби мог запросто зайти, величественно объявить официанту, чтобы тот передал повару, чтобы ему приготовили то, что сегодня получше, и быть довольным, что ему не подают холодные рыбьи плавники.

Официант немедленно возник у их столика.

– Добрый вечер, мистер Чарльз, миссис Чарльз. Очень приятно видеть вас у нас. Сегодня несколько специальных блюд. Есть телячьи отбивные, которые мы можем поджарить по вашему вкусу, омары из Мэйна весом на два-три фунта, вареные или фра диаболо. Есть также соус феттучино по-русски, домашняя лапша с кремом под водку и икра. Очень приятная закуска.

– Отлично, – заявила Джилли. – Для начала я возьму феттучино по-русски и креветки.

– Будет сделано, – заверил ее официант и обратился к Бобби. – А что для вас, сэр?

– А это как решит Эмилио, что мне понравится, – сказал Бобби так, словно эта мысль только что пришла ему в голову. Он дотянулся через столик до руки Джилли и погладил ее. – Ты действительно прекрасно выглядишь.

– Ладно, ты опять за свое. Выкладывай, Бобби, – вздохнула она, – в чем дело?

Несколько минут он нервными движениями разглаживал скатерть.

– Это насчет Лаурин.

– А что насчет Лаурин?

– Я хотел бы знать, есть ли у тебя какие-то планы в отношении ее на лето.

– Ничего конкретного. Я думала, что мы проведем большой уик-энд четвертого июля в доме Кэтрин в Хэмптоне, как и в прошлом году. Этакий девичник.

– Не совсем так, – поправил ее Бобби. – Прошлым летом ты была с хоккеистом.

– Нет, дорогой. Тот уик-энд я проводила только с Кэтрин и Лаурин. Я хотела побыть некоторое время с нашей дочкой. И еще одно – хватит попрекать меня Уффи. Когда эти упреки исходят от тебя, это выглядит смешно. – Она сердито глянула на него, явно потеряв нить разговора.

– О чем мы говорили, черт возьми?

– А что, Лаурин хочет ехать в Хэмптон? Мне всегда казалось, что ей не так уж нравится это место.

– У нее нет других предложений, Бобби.

– Это надо понимать так, что она не хочет ехать туда?

– Она предпочла бы стадион Ши. Ты помнишь, как мы ездили туда, когда были одной семьей. Но это из области фантазий. Она это понимает.

– Я ведь, как и раньше, могу достать туда билеты, – задумчиво сообщил Бобби.

– Ты можешь? – в возбуждении воскликнула Джилли. – О, Бобби, это было бы потрясающе. Как в былые времена. – Тут она заметила, как изменилось выражение его лица, как оно стало испуганным. – В чем дело? Ах, вот оно что! Ты имел в виду не нас троих, а вас троих.

– Ну… – начат Бобби, и Джилли с удовлетворением заметила, что он выглядит виноватым и несчастным. – Делия считает, что ей пора познакомиться с Лаурин. Они ведь никогда не встречались.

– Разве я виновата в этом?

– Нет. Ты всегда шла мне навстречу, когда бы я ни хотел повидать Лаурин. Просто… Я понимаю, что тебе это тяжело, и я хочу, чтобы ты знала, если ты считаешь, что она не должна…

– Спроси у Лаурин. Если ее такой вариант устраивает, я не буду против.

На этот раз, когда Бобби погладил ее по руке, это было искренне.

– Я дала себе слово, что, как бы ни складывались наши с тобой отношения, – сказала Джилли, – я никогда не буду мешать твоим отношениям с Лаурин. Поговори с ней сам. Как я уже сказала, я соглашусь на все, что она захочет, но не могу гарантировать, что она именно к этому стремится.

– Я завтра же поговорю с ней, – пообещал Бобби и поторопился сменить тему разговора. – Как идет работа?

– Ты ведь знаешь эти "мыльные" сериалы. Все те же старые сюжетные линии, только с более молодыми актерами. Не знаю, но иногда мне кажется, что я пережила свое амплуа.

– Ты еще обретешь себя, – заверил ее Бобби. – Ты всегда находила в себе нужные силы.

Официант поставил перед Джилли блюдо с феттучино. Только она собралась подцепить лапшу на вилку, как Бобби переложил половину себе на тарелку.

– Если ты хотел, тебе стоило только попросить, – недовольно заметила Джилли, глядя, как кремовый соус капает у нее с вилки. – Я ведь не против того, чтобы поделиться с тобой.

– Это фокус, которому меня научила Делия, – объяснил Бобби. – Каждую порцию делишь пополам.

– Очень мило, – кисло заметила Джилли.

– Я просто хочу тебе помочь. Тебе ведь приходится конкурировать с молоденькими актрисами.

– Бобби, – сказала Джилли, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, – я предупреждаю тебя, поскольку я справедливая и приличная женщина, я пытаюсь сдерживать себя, и ты знаешь, какие титанические усилия мне приходится употреблять. Мы в общественном месте, и здесь полно публики, и среди них наверняка есть люди, работающие в газетах, у которых наверняка есть фотоаппараты. У меня сегодня был не слишком удачный день на съемочной площадке, так что оставь в покое меня и мой феттучино.

– Я ведь только старался помочь тебе. Ты часто говорила, что я не поддерживаю тебя в твоей карьере. Делия говорит, что на телеэкране актер выглядит на десять фунтов…

Когда она бросила в него блюдо с феттучино, Бобби в который раз поразился, почему он никогда не улавливает этот момент, пока не оказывается слишком поздно. Такое промедление на бейсбольном поле было бы равносильно концу его спортивной карьеры. Прежде чем Бобби успел протереть глаза от феттучино, он услышал знакомый щелчок. Фоторепортер рванулся к их столику и делал снимок за снимком.

Джилли швыряла в фоторепортера хлебными палочками, когда Бобби схватил ее за талию и потащил из ресторана, все еще брыкающуюся, визжащую и швыряющуюся едой. Фоторепортер выскочил вслед за ними на улицу, продолжая снимать.

– Такси! Такси! – заорал Бобби, но машина промчалась мимо. Однако следующее остановилось, и Бобби втащил в него Джилли. Поскольку хлебные палочки у нее кончились, Джилли опустила окно и метнула в фоторепортера своей туфлей.

– Что вы творите в моей машине? – рассердился таксист.

– Не обращайте внимания. Никто не пострадал, – вмешался Бобби и сунул шоферу купюру. – Отвезите нас… поезжайте просто по парку. – Он обернулся к Джилли. – Ты чувствуешь себя лучше?

– Еще бы, – хихикнула она.

Бобби посмотрел на нее.

– Ты непристойно смеешься, и всегда так смеялась.

– А ты все еще в моей закуске.

Она вытащила из сумочки бумажные салфетки и принялась приводить его в порядок.

– Вот так-то лучше, – сказала она.

– Спасибо. Не могу поверить, что ты швырнула туфлей в того парня. Как ты теперь пойдешь в одной туфле?

– Это неважно. Он это заслужил. – Джилли откинулась на спинку и заложила руки за голову, являя собой картину полного успокоения.

– Надеюсь, что я попала в него. Хлебные палочки слишком маленькие и не причиняют большого вреда.

– Вот это мне всегда в тебе нравилось.

– Что именно? Моя меткость?

Он скомкал грязные салфетки и сунул их в пепельницу.

– Твое прямодушие. Я всегда знаю, чего от тебя ожидать. – Он посмотрел на мелькающие за окном машины пейзажи Сентрал Парка. – А вот сейчас не знаю.

– Я сама не знаю, Бобби. Как, по-твоему, я должна сейчас к тебе относиться? Ты хочешь, чтобы Лаурин подружилась с твоей новой любовницей. Я считаю, что это определенный акт с твоей стороны. Как, по-твоему, я должна реагировать на то, что меня оттесняют?

– А как, по-твоему, я должен был реагировать на появление этого проклятого хоккеиста?

– Опять ты про него! Дался тебе этот Уффи! Что тебя так удручает? То, что я сошлась с другим мужчиной, или то, что я увлеклась другим видом спорта? Кроме того, Бобби, он никогда не жил в моей квартире и никогда не ночевал у меня. Я думала, что это может травмировать Лаурин. Я уезжала к нему и никогда не оставляла мою девочку одну, когда уезжала покувыркаться с моим хоккеистом. Я всегда устраивала так, чтобы она в это время была с кем-нибудь из своих друзей.

– Держу пари, что это была Тини.

– Ну и что? Она ее самая близкая подруга.

Бобби нахмурился.

– Эта девушка немного странноватая. Не пойму, что Лаурин нашла в ней…

– Она очень милая девушка и одевается очень современно. С ней все в порядке. Всегда, когда я встречалась с Уффи, Тини составляла Лаурин компанию, а Кэтрин возила их пообедать или в кино. Иногда в музеи, в художественные галереи. Однажды она даже повезла их в оперу. Девочкам там очень понравилось.

– Могу поспорить, что Кэтрин там заснула.

– Она, конечно, заснула, – признала Джилли. – Но я не бросала Лаурин, чтобы развлекаться. Так что хватит об Уффи, ладно?

– Ладно, – согласился Бобби. – Я не хотел обвинять тебя в чем-то и уж, конечно, не в том, что ты плохая мать.

– А я действительно неплохая мать. Никто не может сказать обо мне такое.

На глазах у нее появились слезы.

– Дорогая, не надо плакать… у нас больше нет салфеток. – Он попытался рукой смахнуть ее слезы. Их глаза встретились. Джилли улыбнулась ему.

– Он не спал у тебя? – спросил Бобби. – Ни разу?

– О, Святой Иисус!

Джилли дотянулась до своей оставшейся туфли. Но прежде чем она успела нанести удар, Бобби начал целовать ее. Поначалу Джилли решила, что это Бобби просто обороняется – хочет удержать ее от того, чтобы она не проломила ему голову, но когда его губы передвинулись к ее шее, то Джилли забыла о своем протесте. Хотя это выглядело смешным – связываться с мужчиной, которого она вышвыривала из своей жизни три или четыре раза, – она прижалась к нему и обняла за шею. Он тут же сунул руку ей под платье и начал гладить ее бедро.

Таксист глянул на них в зеркало заднего обзора.

– Эй, леди, что это вы делаете в моей машине?

– Почему всегда я оказываюсь виновата? – пожаловалась Джилли.

Такси заскрежетало тормозами и остановилось.

– Вылезайте! – потребовал таксист.

Бобби и Джилли вылезли на тротуар, а машина взревела и рванула с места. Бобби в изумлении смотрел ей вслед.

– Наверное, – сказал он, – это единственный такой таксист в Нью-Йорке. Должно быть, мы оскорбили его религиозные чувства.

Джилли сняла с ноги туфлю. Она шла в одних чулках и теперь хотела определить размер ущерба. Бобби шагнул на проезжую часть в надежде поймать такси.

Джилли надела туфлю и захромала прочь.

– Ты куда?

– Домой.

– В таком виде?

– А у меня нет другого выхода.

– Джилли, – тихо позвал он ее.

– В чем дело? Я что-нибудь забыла? Ах, да, спасибо за приятный вечер.

– Джилли, я зарезервировал номер в отеле "Пьер". Даже не номер, а апартаменты.

– Я вижу, ты в себе очень уверен.

– Мне надоело заниматься любовью в машинах. А тебе?

– У "Пьера"! – Нечестный прием. Из всех нью-йоркских отелей, где бывала Джилли, больше всего она любила старомодное очарование этого отеля. Джилли подошла к Бобби. – Слушай, тебе не приходило в голову, что нам следует поговорить об урегулировании имущественных интересов вместо того, чтобы вместе направляться в отель? Я имею в виду, что документы на развод лежат у меня на кухне в ящике стола в ожидании, когда я их подпишу. Спрашивается, почему я не подписываю эти паршивые бумаги и не отсылаю их адвокатам. В этом было бы гораздо больше смысла.

– Я не знаю почему. А действительно, почему ты их не подписываешь?

– Так ты этого хочешь? Я пытаюсь это выяснить. Как я могу понять, чего хочу я, когда не знаю, чего хочешь ты.

– Я не хочу развода. С тех пор как мы расстались, отношения у нас стали гораздо лучше. Может быть, в будущем настанет такой момент… кто знает? Жизнь такая странная штука…

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что ты слышала.

– Значит ли это, что ты хочешь, чтобы мы опять сошлись?

– Это значит, что будущее скрыто от нас, – таинственным голосом произнес Бобби и придвинулся к Джилли достаточно близко, чтобы коснуться рукой ее бедра.

– Это еще что такое? – Она шлепнула его по руке, но не сразу, так что получилось не слишком эффективно.

– Я думаю, это не требует разъяснений. Нам неизвестно, что ждет нас в будущем. А как может быть иначе?

– Побереги это метафизическое дерьмо для твоей любовницы! – выпалила Джилли. – А я хочу знать, что происходит.

– Ну что тебе сказать…

Джилли взялась за туфлю.

– Эй, эй! Ты что собираешься делать?

Он бросился бегать вокруг припаркованных машин, но это была только отсрочка. Бобби сам учил ее рывку, а она была способной ученицей.

– Я хочу знать, на каком я свете. Я хочу знать, Бобби, как ты ко мне относишься в тех редких случаях, когда за тебя не решает все твой член.

– Отдай мне твою туфлю. Я не буду разговаривать с тобой, пока ты вооружена.