Текст книги "Лавандовое утро"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Люк отсутствовал почти две недели. Все это время он не звонил и никак не связывался с Джос. Но она была спокойна. В любви нет места для слова «должен». Ее должен был заинтересовать Рамзи, потому что, по словам мисс Эди, он подходит ей. Уж он-то, конечно, точно знает, как привести дом в надлежащий вид и сохранить его для будущих поколений. А Люк может, например, поставить в пустую майонезную банку какие-то невзрачные сорняки и утверждать, что это красиво.

Но все это не имело значения. Теперь Джоселин знала, кому принадлежит ее сердце, и это принесло ей умиротворение.

Большую часть времени она провела в Уильямсберге, занимаясь историей этих мест. Однажды, бегло просматривая документы, она натолкнулась на имя Ангуса Харкорта и обнаружила, что он был одним из основателей страны. Он никогда не был политиком, но многое мог бы рассказать о процессах отделения штатов от Англии.

Джос улыбнулась, вспомнив историю, которую мисс Эдилин включила в письмо, приложенное к завещанию. Все начиналось как настоящее романтическое приключение: молодой шотландец похищает дочь предводителя клана и бежит с ней, прихватив фургон, полный золота.

Об идее написать историю Эдилина Джоселин говорила только в шутку, но, натолкнувшись на имя Ангуса Харкорта, упоминавшегося рядом с Томасом Джефферсоном, она по-другому посмотрела на возможность создания такой книги.

Джос собрала все, что могла, о том времени, которое мисс Эдилин провела, работая с доктором Бреннером. Затем вернулась к более ранним историям, написанным мисс Эди. И опять Джос потешалась над Бертраном, вздыхала над прекрасной историей любви Эди и Дэвида, и к глазам подступали слезы, когда она думала о его смерти. «Если бы только они могли прожить жизнь вместе!» – думала Джос.

Глава 23

Когда зазвонил телефон, она взглянула на определитель и поняла, что звонит Люк.

– Ты соскучилась по мне? – спросил он без всякого вступления. – Или даже не заметила, что я уехал?

Прежде всего она хотела спросить его, закончено ли дело с аннулированием брака, то есть свободен ли он теперь. Но сказала совсем другое.

– И да, и нет, – ответила она Люку. – Я действительно была очень занята. Я познакомилась с новым другом Сары и помогала им ремонтировать магазин.

– Отличный парень?

Джоселин не могла дольше сдерживать эмоции.

– Ты уже успел поговорить с кем-то до меня? Да? – Она почти кричала.

Люк рассмеялся, и она поняла, что выдала себя. Он услышал в ее голосе нотки ревности.

– Просто бабушка встретила этого Грега и рассказала деду, а он рассказал мне. Это тебя успокаивает?

– Не очень. Значит, ты провел это время с дедом? – Она знала, что говорит как обиженная маленькая девочка, но не могла остановить себя.

– Вроде того, – ответил Люк, и она почувствовала, как он наслаждается этой ситуацией. – Какое-то время мы провели вместе, а потом я оставил его и улетел.

– И ты думаешь, меня устроит такой ответ? Где ты был?

– Нью-Гемпшир, потом Лондон. Я оставил деда в Нью-Гемпшире и улетел в Лондон. Я вернулся час назад.

– Лондон? – уже тише спросила она. – Тебе удалось узнать что-то о мисс Эди?

– Да. И еще я слетал в Нью-Йорк. У деда там есть друзья. Я ответил на все твои вопросы?

– Да, теперь я вполне удовлетворена. Когда ты придешь и объяснишь, для чего это ты и твой хитрец дед мотались туда?

– Он хитрец? Интересное наблюдение.

– Почему бы нам не встретиться у тебя? Это внесло бы приятное разнообразие… Мне интересно посмотреть, как ты живешь. Выращиваешь орхидеи в ванной? В общем, я хочу знать, что ты и твой дед делали в эти две недели.

– Совали нос в чужие дела и шпионили на большой дороге.

– Люк! – взмолилась она.

Дед ездил в Нью-Гемпшир, чтобы встретиться с вдовой генерала Остина и поговорить с ней об этих письмах.

Джоселин затаила дыхание.

– Он получил их?

– Да, – ответил Люк, но в его голосе чувствовалась нерешительность. – Послушай, Джос. Мы раскопали там некоторые подробности, которые… Я думаю, они могут немного огорчить тебя.

– О Господи, что такое?

– Ничего страшного. Только… Я поклялся деду, что не расскажу тебе до поры до времени, поэтому должен держать рот на замке. Если бы это касалось меня, то я бы прямо сейчас разобрался с этими бумагами…

– Что за бумаги?

– Записки, – быстро ответил Люк. – Дед должен немного отдохнуть. Ему трудно было выдержать все эти путешествия. Поэтому давай я заскочу за тобой в четыре, и мы поедем к нему домой?

– И он будет присутствовать при чтении всех этих бумаг?

– Он участвовал в этом деле. И кроме того, он доктор.

– И что?

– Ничего, – спохватился Люк. – Забудь все, что я сказал. Так встречаемся в четыре? Или ты предпочитаешь батрачить на бой-френда Сары, ремонтируя их магазин?

– У нас с Рамзи сегодня есть одно важное дело, мы должны получить разрешение на брак, но я думаю, что успею.

– Джос! – укоризненно проговорил Люк. – Я удивляюсь, неужели ты можешь серьезно воспринимать ухаживания Рамзи? И веришь, что он и Тесс…

– Ты мог бы раньше рассказать мне.

– И тогда бы ты сказала Рамзи и Тесс? Нет, дай им самим разобраться.

– Знаешь, ты мог бы прийти сюда раньше четырех. Мне кажется, сад выглядит скверно, и с ним надо поработать.

– Не пытайся меня соблазнить. Если я проведу с тобой десять минут, ты выудишь из меня все. А дед сказал, что заставит меня играть в гольф каждый день в течение целого месяца, если я расскажу тебе все в его отсутствие.

– Я надеюсь, ты не унаследовал его жестокость?

– Возможно, унаследовал, поскольку не пускаю тебя к себе домой.

Джос вздрогнула как от удара. Она-то просто поддразнивала Люка тем, что он никогда не приглашает ее к себе, а оказывается, там кроется какая-то тайна? Или, может быть, не тайна, но что-то такое, что он хочет скрыть от нее?

– Ну и что же ты прячешь у себя дома? – спросила она.

– Фотографии других женщин, – ответил Люк. – Все, мне пора. Мне нужно пару часов поспать, а после этого сделать некоторые дела. Я заеду за тобой в четыре. Кстати, бабушка переписывала эти бумаги, поэтому нас будет четверо.

Они закончили разговор, но Джоселин не сразу положила трубку, задумавшись о том, что сообщил ей Люк. Письма от генерала Остина, затем Люк полетел в Лондон… для чего? Что же такое было в этих письмах, что заставило его лететь туда?

Джос позвонила Тесс.

– Хочу сделать укладку… Не знаю… Куда мне пойти?

– Чувствую тень Люка, – сказала Тесс. – Я сейчас перезвоню тебе.

Через десять минут Джос уже сидела в машине и ехала в Уильямсберг. «Я выгляжу не так уж плохо», – бормотала она, но это ее не успокаивало. Она хотела выглядеть в этот вечер на все сто.

Люк заехал за ней на своей темно-синей «БМВ». Он вышел из машины и предупредительно открыл дверцу для Джос.

– Боже, какая роскошь! – воскликнула она, проскальзывая на кожаное сиденье. – Ты сказал, твой дед должен присутствовать, потому что он доктор. Вы так беспокоитесь обо мне, потому что собираетесь сообщить что-то плохое? – Он не ответил, и она посмотрела ему в глаза. – Люк?

– Жизнь полна неожиданностей, – уклончиво ответил он, – и часто готовит нам сюрпризы. Иногда хорошие, иногда плохие.

– Ты просто убиваешь меня.

Он взял ее за руку.

– Извини за таинственность, но я обещал деду. Думаю, в данный момент он – счастливейший человек на свете. Мы разговаривали в самолете, и он признался мне, что очень любил мисс Эди. Он никогда не говорил об этом в присутствии бабушки, но он действительно любил ее. Он сказал, что они провели вместе все свое детство и именно под ее влиянием он стал доктором. После того как он увидел ее обожженные ноги, он снова пошел учиться. Тогда существовала специальная правительственная программа для ветеранов и…

Люк сильнее сжал ее руку.

– Ты выглядишь как-то необычно.

– Тесс направила меня в салон, где меня долго мыли, сушили и красили… На это ушла уйма времени, я страшно боялась, что опоздаю.

– Нет, это не то, хотя мне нравится этот розовый оттенок. Бывают пионы точно такого цвета.

Он отпустил ее руку и снова взялся за руль.

– В тебе изменилось что-то другое.

– Да, я решила, что ты мне нравишься больше, чем Рамзи.

– Ты решила? – без всякого выражения проговорил Люк, как будто это ничего не значило, но Джос увидела, что его бровь чуть дергается. Теперь это не было признаком лжи, но выдавало сильное волнение. – Ты мне тоже нравишься больше, чем Рамзи, – добавил он.

– Пусть он будет шафером на нашей свадьбе. Давай попросим его нести наши кольца?

Люк рассмеялся:

– Хорошая мысль. Но только если он наденет голубой бархатный сюртук.

Сердце Джоселин колотилось так сильно, что она едва могла дышать. Кажется, сейчас ей сделали предложение. Или это она сделала? Что бы это ни было, она никогда раньше не чувствовала себя такой счастливой.

Когда они прибыли к дому доктора Дэйва, лицо Люка светилось так, словно он познал главный смысл жизни.

– Что ж, мы приехали, и я прошу вас рассказать мне, что происходит, – сказала Джос.

– Я думаю, сначала нам следует выпить чаю, – ответил доктор Дэйв.

– Обманщик! – воскликнули хором Джос и Люк и рассмеялись.

– Я очень бы хотел знать, что с вами сегодня произошло? – в свою очередь, спросил доктор Дэйв.

– Я была в парикмахерском салоне, – ответила Джос.

– А я наконец-то выспался, – сказал Люк.

Доктор Дэйв перевел взгляд с одного на другого.

– Нет, случилось что-то еще. – Он протестующе поднял руки. – Нет, нет, не говорите мне. Мои старые мозги не могут вместить слишком много информации.

Он повернулся к Джоселин:

– Нам с Люком удалось раскопать многое. Если вы не хотите подождать, пока мы выпьем чаю, тогда я предлагаю, чтобы мы пили чай, а Люк прочитал бы последнюю часть истории мисс Эдилин.

– А чай горячий?

– Уже кипит.

– Тогда я готова подождать.

Глава 24

Англия, 1944 год

– Чувствую себя голодным волком, – пробормотал старый Хэмиш за завтраком. Эдилин и Дэвид попытались скрыть улыбки. Если этот человек что-нибудь и умел делать, так это есть. Но сначала он не погнушался назвать Дэвида предателем, потому что еда была итальянская, а Италия воевала на стороне Германии.

– Если вы не хотите есть… – сказал Дэвид и начал отодвигать тарелку, но Хэмиш ухватился за нее.

– Пожалуй, если я съем тарелку спагетти, это миру не повредит.

– Это… – забормотал Дэвид, но остановился.

Стоит ли объяснять человеку разницу между пиццей, спагетти и пастой? Сразу после завтрака старик исчез в своей комнате.

В то утро Эдилин обнаружила позади амбара старую полуразрушенную теплицу. Она была почти скрыта засохшими виноградными лозами, а внутри росли помидоры, которые размножались сами по себе. Виноградные плети сохраняли почву теплой, а отсутствие листьев на них позволяло весеннему солнечному свету проникать внутрь.

– Я мог бы расцеловать тебя за это, – сказал Дэвид, вынимая круглый сочный помидор из маленькой корзинки, которую Эдилин протянула ему. – На самом деле я мог бы расцеловать тебя за все.

Она отступила, но улыбнулась:

– Разве ты не знаешь, что я недотрога?

– Я слышал об этом, – сказал Дэвид вдруг охрипшим голосом и подошел ближе.

На этот раз она не отошла.

Но проклятая штуковина на ноге Дэвида зацепилась за ножку кресла, и он едва не упал. Ухватившись за край стола, Дэвид тяжело опустился на стул.

– Черт, надеюсь, Остин сгорит в аду, – пробормотал он и потер ушибленную ногу. – Разве мужчина может ухаживать за женщиной с такой штуковиной на ноге?

Не услышав ответа, он повернулся и увидел в глазах Эдилин странное выражение.

– Что задумала наша маленькая головка?

В рубашке, которая была явно велика ей, в широченных брюках, которые держались на талии только благодаря ремню, Эди казалось Дэвиду прекрасной. Если бы не его нога, он давно бы сделал решительный шаг.

– Мне нужна ванна, – сказала она, поморщившись. – У меня голова чешется.

– Я видел в амбаре керосин. Не нужен?

– Нет, – улыбнулась она. – Я хочу помыться в реке.

– Это сумасшедшая идея. Там разлив и течение…

Он замолчал, потому что услышал, как хлопнула дверь. Эдилин куда-то убежала. Но вот куда? Оставалось только строить догадки. Когда через несколько минут она вышла из амбара с двумя мотками веревки в руках, он уже точно знал, что она собирается сделать.

– Нет! – воскликнул он, когда она вошла на кухню. – Нет и еще раз нет. Если ты попытаешься это сделать, я уйду отсюда, найду телефон и расскажу Остину, что ты задумала.

– Ты умеешь вязать узлы?

– Нет, – решительно ответил Дэвид, усаживаясь в кресло.

– Ладно, тогда я сама. – Она обмотала веревку вокруг талии и завязала ее. – Красиво и прочно, правда?

Дэвид протянул руку, ухватился за конец веревки и потянул. Веревка легко развязалась.

– Что ж, попробую еще раз. Вероятно, я должна завязать узел в три петли.

– Пожалуйста, не делай этого, – сказал Дэвид почти со слезами в голосе. – Подождем еще день, вернется Агги, мы получим журнал и…

– А теперь?

Дэвид подергал за оба конца, но узел держался прочно.

– Хорошо, – заключила Эди. – Его мы и используем.

– А если ты застрянешь внизу и не сможешь выбраться? – глухо спросил он. – Возьми хоть нож с собой, чтобы можно было разрезать веревку.

– Лучше завяжи покрепче и не читай мне нотации, почему я не должна этого делать. Я хороший пловец.

– Эди, – вздохнул он, отказываясь подниматься с кресла. – Это очень благородно с твоей стороны, но я не хочу, чтобы ты рисковала.

Она наклонилась и поцеловала его в губы.

– У нас осталось очень мало времени, – прошептала она. – И как ты сможешь любить меня с этой штукой на ноге? Что бы ты ни говорил, я сделаю это, понятно? Но я была бы очень признательна тебе за помощь.

Дэвид был так ошеломлен ее словами, что схватил ее за запястье и привлек к себе, она оказалась на его коленях.

Он поцеловал ее. Сначала нежно, затем его поцелуи стали более страстными…

– Я влюбился в тебя сразу, как только увидел, – задыхаясь, шептал он. – И мне все время казалось, что я знал тебя раньше… На небесах, может быть. Я знал, что ты моя и всегда будешь моей.

Она провела рукой по его щеке.

– Я тебя ненавижу.

Дэвид весело рассмеялся:

– Ты, конечно, знаешь, как выразить любовь к мужчине.

– Прости, я полная невежда на этой территории. Но должна предупредить, что быстро обучаюсь.

Он снова поцеловал ее, его пальцы перебирали ее волосы.

Чары были разрушены, когда Эдилин отодвинулась, чтобы почесать голову.

– Я собираюсь нырнуть в реку, чтобы вымыть голову. А заодно, может быть, найду и этот проклятый гаечный ключ. Ты готов?

Когда он нахмурился, она приложила палец к его губам.

– Давай думать о лучшем. Я, конечно, могу и не найти его. Вполне возможно, что этот проклятый ключ сейчас уже в Темзе, и тебе придется таскать эту штуковину до конца войны, но…

Дэвид оперся рукой о кухонный стол и тяжело поднялся.

– Ладно, пойдем. – Он хотел сказать это бодро, но в его голосе слышался страх.

– Пойдем, пойдем, – сказала она, хитро прищурившись. – Карета подана, сэр.

– Карета? – спросил он, улыбаясь и выходя за ней из дома.

Может быть, старина Хэмиш спрятал автомобиль под хламом в сарае, и Эдилин нашла его? Может быть…

Все его радужные мысли мгновенно испарились, когда он увидел, как Эдилин выезжает из сарая на экипаже, который, похоже, был сделан еще в девятнадцатом веке. Это была беговая коляска с двумя большими колесами сзади и двумя маленькими спереди. Впереди на коляске было протертое кожаное сиденье, а сзади – только плоские доски. В нее был запряжен старый жеребец Хэмиша, а сам старик, довольно улыбаясь, стоял в стороне.

– Вы ведь знаете, как управлять им? – спросил он Эди.

В руке у нее был длинный кнут. Она щелкнула им над головой жеребца, и животное быстро двинулось по кругу.

– О! – воскликнул Хэмиш. – Вы вполне справляетесь.

– У меня дома сотня медалей и кубков, – ответила Эди.

– Он любит езду, – сказал Хэмиш, любовно поглаживая ноздри жеребца. – В свое время он выиграл много соревнований и помнит об этом. Военные сказали, что он слишком стар, чтобы использовать его в армии, но он еще многое может.

– Мы ненадолго, – сказала Эди. – Дэвид привяжет меня к мосту, я подплыву к машине, чтобы достать некоторые вещи. Может быть, мы сможем снять это ужасное сооружение с его ноги.

– А оно больше не нужно?

Эдилин улыбнулась. Хэмиш, может, и стар, но глазу него наметанный.

– Давай! – крикнула она Дэвиду. – Хэмиш поможет тебе забраться. Держись крепче, когда поедем вниз.

– Может, нужно привязать его? – спросил Хэмиш.

– Нет, не надо меня привязывать! – возмутился Дэвид, заставив Эдилин и Хэмиша обменяться улыбками.

Но если честно, было видно, что эта старая колымага кажется Дэвиду ненадежной, а вся затея – опасной.

Жеребец тем временем нетерпеливо гарцевал на месте, вспоминая те времена, когда он был молодым и быстрым, и Хэмишу пришлось помочь Дэвиду забраться на коляску.

– Что хорошего в этой телеге?

– А что хорошего в гоночном автомобиле? – спросила Эди, и Хэмиш кивнул.

– Ну, поезжайте. Но будьте осторожны. Он будет тянуть направо.

– Не беспокойтесь, я не позволю ему, – сказала Эдилин. Стоило ей щелкнуть кнутом, и жеребец рванул с места, как при выстреле стартового пистолета.

Дэвид едва удерживался в коляске, зубы его стучали, и тряска стальными иглами отдавалась во всем теле.

– Нельзя ли помедленнее? – крикнул он Эди, но в ответ она только рассмеялась.

Дэвиду показалось, что прошло три часа, пока они доехали до реки, но на самом деле это заняло всего несколько минут. Они могли бы пройти напрямик через лес, но с ногой Дэвида это было бы мучительно.

Он заметил, что вода спала и больше не заливает мост, а с одной стороны проглядывало дно перевернувшейся машины. Если спад воды продолжится, через день или два будут видны колеса.

К тому времени как он слез с коляски, Эдилин уже обвязала веревку вокруг талии. Он отодвинул ее руки и переделал узлы.

– Послушай меня, – настойчиво сказал он. – Если что-нибудь пойдет не так и ты захочешь, чтобы я вытащил тебя, дерни веревку дважды. Если она запутается и нужно будет освободиться от нее, потяни за этот конец. Видишь? – Он резко дернул, и веревка развязалась. – Я буду считать, и если ты останешься под водой дольше минуты, я прыгну за тобой. Ты все поняла?

– Абсолютно, – заверила она, сбрасывая большие старые ботинки, которые носила эти два дня. Затем размотала веревку и бросила ее конец на мост. Вода отступила, деревянная поверхность подсохла, но река все еще казалась опасной.

– Что ты делаешь? – спросил Дэвид.

– Я не могу плыть в этой одежде. Ты не возражаешь, если я разденусь?

– Даже не знаю, что сказать, – прошептал он и отступил, наблюдая, как Эди расстегнула рубашку и выскользнула из нее. Он никогда не видел ничего прекраснее, чем ее тело.

Она бросила рубашку на мост и хотела расстегнуть пояс, но в этот момент жеребец начал взбрыкивать, и Эди поспешила к нему.

– Тихо! – приказала она, и жеребец сразу успокоился.

Улыбнувшись, Эдилин расстегнула пряжку ремня, и брюки упали на мост.

– Они казались короче, – прошептал Дэвид.

– Ты о чем? – спросила Эди.

– Твои ноги. Они, наверное, четыре фута в длину.

– Не знаю. Никогда не мерила. Ты можешь обвязать меня веревкой?

– Да, – ответил он, не в состоянии отвести от нее глаз.

Он обвязал веревку вокруг ее талии, привязал конец к балке моста и кивнул в сторону другого мотка веревки:

– А это для чего?

– Если найду в машине еще что-нибудь, попробую вытащить…

– Ты имеешь в виду свой чемодан?

– Да, с одеждой, – ответила она, взглянув на его широкие брюки. – А у тебя есть с собой что-то еще, что можно будет надеть, когда мы снимем скобу?

– Да, но я не хочу, чтобы ты искала. Если ты найдешь этот проклятый гаечный ключ – хорошо, если нет, тогда ничто другое не важно. Ты понимаешь меня?

– Ты говоришь, как мой папочка, – усмехнулась она.

– Мы подойдем к краю, и ты сможешь осторожно спуститься. Ты не знаешь… – Он оборвал себя, потому что она взобралась на перила и красиво нырнула в реку. Задержав дыхание, он в ужасе ждал, когда она покажется на поверхности. Не ударилась ли она о дно? Не потеряла ли сознание? Он уже был на полпути к перилам, когда она показалась из воды.

– Ух, как холодно! – воскликнула она, отфыркиваясь.

– А ты на что рассчитывала? На тропики? – спросил он, стараясь скрыть свой испуг. – Ты в порядке?

– Все прекрасно. Я чувствую себя великолепно. И хочу вымыть голову. Брось мне мыло, сможешь?

– Мыло, – пробормотал он. – Он хотел, чтобы она поскорее нашла ключ и выбралась оттуда. Со своей ногой он наполовину добежал, наполовину доковылял до коляски, схватил с сиденья кусок мыла и бросил его Эдилин.

Она намылила голову, потом посмотрела на машину, а затем подплыла и забралась на нее.

– Смотри на меня! – крикнула Эди.

– Да, смотрю. – На ней был мокрый прозрачный лифчик, она стояла на днище опрокинутой машины. Казалось, будто она стоит просто на воде. – Все королевство за фотокамеру, – прошептал Дэвид, но у него ничего не было. – Поосторожнее там! – крикнул он. – Днище машины – это тебе не мягкий матрас.

Эди еще раз намылила волосы и швырнула мыло Дэвиду. К своему стыду, он позволил куску пролететь через мост. Когда Дэвид оглянулся, она уже исчезла, и на мгновение его сердце перестало биться.

Он ждал, кажется, уже не одну минуту, но от нее не было никакого знака. Он дернул веревку, но ответного рывка не последовало.

– Я знал, что это скверная идея. Я знал это. Я должен был остановить ее. Я должен был заставить ее…

– Заставить? – переспросила она, вынырнув у моста и ухватившись рукой за его опору.

– Заставить тебя не делать этого.

– Было бы интересно посмотреть, как бы ты это сделал, – задумчиво сказала она. – Поможешь мне подняться?

Дэвид лег на живот, свесившись вниз, дотянулся до ее руки, и она передала ему гаечный ключ. Дэвид крепко схватил его и затем, перекатившись на спину, прижал его к груди. Такая маленькая вещь, но такая важная!

С быстротой молнии Дэвид расстегнул брюки и стащил их с себя, а затем в последний раз взглянул на ненавистный стальной каркас и начал отвинчивать гайку. Для безопасности все винты были специально обработаны так, чтобы выступающие головки не царапали кожу человека, поэтому необходимо было использовать специальный инструмент, чтобы снять хитроумную конструкцию.

Половина винтов заедали от воды и ржавчины, один сломался, когда Дэвид откручивал его. Но с настойчивостью и злостью, не говоря уже о подстегивающем его желании, Дэвид упорно продолжал работу.

Он натер волдыри и несколько раз порезался, но стащил проклятую конструкцию с ноги и наконец отбросил ее в дальний угол моста.

Освободившись, он поначалу боялся встать. Ему пришлось несколько раз согнуть колено, прежде чем оно снова начало работать. Нога была грязной, с кровяными подтеками и кусками прилипшей ткани, но для него не было ничего прекраснее.

– Я свободен! – закричал он и снова посмотрел на реку, но Эдилин не отвечала ему.

Он расстегнул рубашку, швырнул ее на мост, взобрался на перила и нырнул.

Ты почему так долго? – спросила она, вплывая в кольцо его рук.