Текст книги "Лавандовое утро"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

На следующее утро Джоселин проснулась ни свет ни заря. После рассказов доктора Дэйва и шоколадного торта она была в некотором оцепенении и рано легла спать.

С одной стороны, она готова была отрицать все, что говорил доктор Дэвид, но с другой – понимала, что он прав и она действительно скучает по Люку. И что скрывать, она была очень, очень рада услышать, что настроение Люка оставляет желать лучшего.

Приняв душ и одевшись, она взяла большой конверт, который вчера дал ей доктор Дэвид. Она прочла его содержимое ночью, когда лежала в постели, и ни одно слово не удивило ее. У Ингрид был роман с богатым, известным и, ко всему прочему, женатым мужчиной из Нью-Йорка, и какой-то ушлый репортер раскопал это. Если жена этого мужчины узнает о романе и подаст на развод, то ее незадачливый супруг лишится всего, так как деньги были ее, и они подписали брачный договор. Ингрид быстренько вернулась к мужу в надежде, что ее нью-йоркский любовник тем временем утихомирит свою жену.

– Бедный Люк, – сказала Джоселин, зачесывая волосы назад и забирая их в хвост.

Может быть, Люк появится сегодня? Может быть, сумеет…

Она вздрогнула, услышав внизу шум. Неужели это его грузовик? Но когда она выглянула в окно, то увидела, что это Грег, бой-френд Сары. Видимо, они собирались в свой новый магазин. Грег, казалось, имел безразмерный счет в банке и уже купил помещение на углу Макдауэлл-стрит и Лэрдтон, почти наискосок от Большого дуба.

Джос посмотрела из окна спальни на Сару и Грега, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы заглушить чувство зависти. Что ж, если она такая дура… Когда Джос только-только прибыла в город, в ее жизнь вошли двое мужчин. Но она быстренько выпроводила их оттуда, и они не делают никаких усилий, чтобы вернуться.

Внизу, на кухне было пусто, в понедельник у Тесс не было никаких заказов. Джос диву давалась, как она все успевает. Тесс работала в офисе и еще умудрялась обслужить по меньшей мере четыре вечеринки за выходные. Конечно, Джим помогает ей, но все равно, где она берет столько энергии?

Джос выпила кружку молока, съела маффин, затем села за письменный стол и начала работать, хотя работа с каждым днем все больше расстраивала ее. Она отправила е-мейл Биллу Остину с вопросом, нельзя ли навестить его и сделать фотокопии писем его деда, в которых говорилось о мисс Эди. Джос взяла бы с собой портативный копир, так что Биллу не надо опасаться, что письма покинут его дом… Как часто случалось в последнее время, ее мысли сосредоточились на том, что она могла бы сделать, хотела бы сделать, но потом возвращались к тому факту, что между ней и биографией мисс Эди всякий раз встает каменная стена.

Она вспомнила те несколько листочков, которыми доктор Дэйв размахивал перед ее лицом. Перевернувшийся автомобиль, спасение… Что случилось?

Джоселин снова пошла наверх и взяла небольшую фотографию в рамке. В тот день, когда мисс Эди умерла, Джоселин потихоньку взяла эту фотографию со стола у кровати и сунула ее под рубашку.

Джоселин помнила, как в первый раз спрашивала о косичке под стеклом. Ей тогда было десять лет, и любопытство касалось всего на свете.

– Сейчас это нормально, – сказала мисс Эди, – теперь мужчины носят волосы чуть ли не до пояса. Но в те времена мужчины носили короткие стрижки. А Дэвид не стригся несколько недель, поэтому я отрезала несколько прядей и сплела косичку из его и своих волос.

– Какого цвета были у него глаза? – спросила Джос, глядя на черно-белую фотографию.

– Такие же голубые, как у тебя, – улыбаясь, сказала мисс Эди. – И подбородок с ямочкой. Точно как у тебя.

– Как у моей матери, – поправила Джоселин.

– Значит, такие подбородки – ваша семейная черта.

Мисс Эди улыбнулась.

– Я рада, что вы пришли и спасли меня, – сказала Джоселин. – Я как один из ваших пострадавших от пожара пациентов, только у меня шрамы не на ногах, а в душе.

Мисс Эди покачала головой, глядя на Джоселин:

– Иногда ты говоришь очень мудро…

И, как это часто бывало, они улыбнулись друг другу с полным пониманием.

Джоселин оторвала глаза от фотографии и повернулась к окну. Она опустила раму и посмотрела вниз. Грузовик Люка был припаркован около сада.

Джоселин неторопливо и внимательно оглядела себя. Мисс Эди пришла бы в ужас, но на ней были новые джинсы, которые Сара купила на распродаже, и темно-розовая блузка мужского покроя. Может быть, блузка слишком строгая? Может, лучше надеть что-то другое? Но что? Короткий топ? Что-то со стразами и блестками?

Посмеиваясь над собой, Джос сбежала вниз по лестнице и, пройдя через кухню, хотела выйти в сад. Но потом передумала, подошла к холодильнику, достала кастрюлю жаркого и поставила ее в микроволновку.

«Пусть подогреется», – подумала она и вышла в сад.

– Привет! – произнесла она, когда Люк воткнул лопату в землю и подцепил огромный пласт дерна.

– Здесь все пришло в запустение, – проворчал он, не отвечая на приветствие. – Сорняки по пояс. Они чувствуют себя здесь прекрасно, но я сожгу их…

– Своим плохим настроением? – спросила она без улыбки.

– Огнеметом, – сказал он, продолжая хмуриться, затем воткнул лопату в землю и посмотрел на нее. – Послушай! Я женат. Прости, по какой-то глупой причине я решил, что я просто твой садовник. Весь город думал, что ты приехала сюда, чтобы выйти замуж за Рамзи. Вы собирались наконец-то породнить Макдауэллов и Харкортов. Я сам не знаю, что такое случилось со мной, почему я не мог сказать тебе, что женат. Иногда кажется, что любой человек, живущий в городе, связан со мной родственными связями, так о чем нам говорить? О нашем детстве? Как мы барахтались в грязи в твоем пруду? Поэтому можешь поставить меня к стенке и расстрелять, но я женат на женщине, которую не видел так долго, что едва узнал ее. И теперь каждый человек в городе злится на меня. Мой отец уже почти полюбил тебя, моя мать сошла с ума и даже не хочет приглашать меня на обед хотя бы раз в неделю, так что мне остается только благодарить Ингрид и микроволновку. Церковь послала пастора поговорить со мной об атеизме и разврате. Может, он имел в виду Ингрид? Благодаря этому всеобщему поветрию, которое называется ботокс, она выглядит на четырнадцать лет. Словом я приехал сюда, чтобы заниматься садом. Никто в городе больше не подпустит меня к своему саду, но мне нужно работать на земле. Или ты против?

– Ты любишь жаркое?

– Что? – тупо переспросил он.

– С морковкой и вусгерским соусом. – Она протестующе подняла руку. – Если ты начнешь кричать, то не получишь ничего.

Люк вытащил лопату из земли и бросил ее в тачку с инструментами.

– Почему мне кажется, что я объект какого-то заговора?

– Не ты один, – сказала Джос. – Твой дед использовал меня, чтобы оторвать тебя от… Могу дословно процитировать его… «от этой маленькой золотоискательницы». Да. Именно так.

– И он не просил тебя сохранить в секрете то, о чем вы договорились?

– Какие могут быть секреты в этом городе? – спросила она, когда они подошли к дому. – Я думаю, что здесь они запрещены законом. Хранишь секрет – отправляйся в тюрьму. С другой стороны, твои кузены хранили в секрете факт твоей женитьбы так успешно, что даже Тесс не знала об этом. Я слышала, она так бушевала, крича на Рамзи, что стены дрожали…

Он заморгал, глядя на нее.

– Мне кажется, что ты живешь в Эдилине всю жизнь.

– А ты знаешь, что твоя правая бровь ползет наверх, когда ты врешь?

– Нет, это просто от голода.

– Что бы это ни было, ты и все остальные нагородили вокруг тебя столько секретов, что… Только не говори мне, что ты наконец набрался смелости и готов подать на развод.

– Правильнее сказать – аннулировать брак. Мы провели вместе так мало времени, что это нельзя назвать браком.

– И она вернулась, чтобы посмотреть, можете ли вы быть вместе? – мягко спросила Джос. – Ты думал, что имел дело с одной женщиной, а она оказалась совсем другой.

– Да, – сказал Люк, – но, может, мне следовало попытаться. Может, я должен был…

– Значит, она вернулась, чтобы посмотреть, сможете ли вы жить вместе?

– Наверное, – сказал он, когда она протянула ему пиво.

– И что же получилось?

Люк усмехнулся:

– Ничего хорошего. Ты все еще злишься на меня?

– Твой дед сказал, что, если я поговорю с тобой, он даст нам вторую часть истории мисс Эди.

– Это единственная причина?

– Да, единственная. Ты же знаешь, что я пытаюсь написать книгу о мисс Эди, но не могу собрать достаточно информации, поэтому мне нужны эти записки.

– То есть это просто работа?

– Просто работа, – повторила она, но с улыбкой.

– Я догадываюсь, что тебе не терпится прочесть записки мисс Эди. Так это будет романтическая история?

– Конечно, и я хочу услышать подробности. Я всегда думала, что мисс Эдди – старая дева.

– Но почему ты так думала? Ее Дэвид заполучил ранение в причинное место?

– Я не спрашивала ее об этом. Ты вымыл руки?

– Нет. Так это действительно жаркое, как у моей матери? – спросил он.

– Я приготовила его по ее рецепту. Но возможно, она кое-что оставила в секрете. Может, я должна была сверху бросить несколько лепестков огуречника?

– Тебя еще не тошнит от пирожных?

Джос улыбнулась:

– Твой отец и Тесс ведут разговоры об открытии магазина. Скоро Эдилин превратится в Сохо.

– Не смешно.

– Может быть, близнецы и Ингрид сделают фотосессию на фоне этих магазинов? В туалетах от Армани, в твоем пикапе, приняв томный вид. Почему ты так смотришь на меня?

– Может быть, хватит? А? Это кончено.

– Нет, не кончено. Не кончено, пока ты женат и пока документально не подтвердишь обратное.

– Для тебя так важна бумажка? – спросил Люк.

– Нет. Конечно, нет, – поспешила заверить она, вынимая ароматное жаркое из микроволновки и перекладывая его на блюдо.

– Ты целовалась с Рамзи?

– Честно говоря, мне кажется, что это не твое дело, – ответила Джос.

– Я не просто так спрашиваю, у меня есть причина.

– Да. Я целовалась с ним. Тысячу раз. Потрясающий опыт.

Люк поставил бутылку и подошел к Джос, не говоря ни слова.

– Позволь мне получить подтверждение. – Взяв за подбородок, он привлек ее к себе и поцеловал в губы.

Это был нежный поцелуй, но ее колени тут же ослабели.

– Теперь понимаешь? – спросил он, отступая в сторону и не прикасаясь к ней.

– Понимаю что? – спросила она.

– Про меня и про тебя. Почему мой дед пригласил тебя к себе на ленч, почему Рамзи отослали из города? Почему Ингрид пыталась вернуться ко мне?

– Ты хочешь остаться с ней?

– Я должен завершить все законным образом. У нее своя борьба за крупного дельца из Нью-Йорка.

– Ты знаешь о нем?

– Неужели я мог подумать, будто бы она приехала из-за любви ко мне? Я женился на ней, потому что она была беременна и… – Он отвернулся. – Я не хочу вспоминать все это. Как только «МОУ» подготовит все необходимые бумаги, наш брак будет аннулирован, и тогда я планирую начать пылкое ухаживание.

– Пылкое? – хмыкнула она и улыбнулась. – И с чего ты начнешь? – Она подошла к нему.

– Я не прикоснусь к тебе, пока буду считаться женатым мужчиной и пока ты не поймешь, что я не похож на твоего отца.

– Что?

– Ты сказала, что я похож на твоего отца.

– Понятно, – сказала Джос и выпрямилась, больше не надеясь на его ласки. – Но…

– Никаких «но». Мы начнем сначала. Итак, что за дьявольский план придумали вы с дедом?

– Первое, ты должен брать уроки гольфа, – сказала она, накладывая на тарелку мясо и овощи.

– Что? – в ужасе спросил Люк.

– Двадцать уроков, тогда он даст нам вторую часть истории мисс Эди.

– А что должна сделать ты?

– Я должна пройти испытание у всех твоих многочисленных родных и заставить город поверить, что я стою этого дома, который они считают своим, и выдерживаю сравнение с мисс Эди.

– Так. Я понял.

Он бросил на нее такой вожделенный взгляд, что Джоселин почувствовала, как у нее на голове зашевелились волосы.

– Что здесь происходит? – спросила Тесс, появляясь в дверях.

– Тебе нужна кухня? – спросила Джос. – Люк еще не доел.

– Нет, – ответила Тесс. – Я пришла, чтобы передать вам подарок.

– А кто знает, что мы сидим на кухне? – удивилась Джос.

– Все, кто видел, как Люк проехал по Эдилин-роуд.

– Это значит, весь город, – сказал Люк, но не удивился.

– И что это за подарок? – спросила Джос.

– О да. – Тесс на минутку вышла в холл, затем вернулась с большой корзиной для пикника.

– Это вы с Джимом сделали? – улыбнулась Джос.

– Почему мы? – удивилась Тесс. – Нет, это от доктора Дэйва. – Она положила руку на плечо Люка. – Почему Джим и его тесть так ненавидят друг друга? Джим такой милый. Не понимаю… – Сделав паузу, она похлопала Люка по спине. – Ты-то как?

– Никто еще не называл его отца милым, – заметила Джос.

– Мой дед…

В следующую секунду Люк и Джоселин посмотрели друг на друга, как будто только что поняли, кто послал корзину. Мгновение, и они бросились к Тесс. Люк так резко вскочил со стула, что тот с грохотом повалился на пол.

Тесс испугалась и кинулась к двери, не понимая, что случилось.

– Корзина, – закричала Джос. – Оставь ее!

Тесс бросила корзину на пол и выбежала в парадную дверь.

Джос и Люк набросились на корзину и стали разбирать ее содержимое. Сыр, тонкие ломтики французского хлеба, контейнеры с салатами, термос. На дне – пластиковая сумка с пожелтевшими страницами, которые Джос видела в доме доктора Дэвида.

Одновременно схватив сумку, Джос и Люк переглянулись.

– Не будем сходить с ума, – сказал Люк.

– Согласна, – кивнула Джос, не выпуская из рук сумку с рукописью.

– Пикник в саду. Ты читаешь, я копаю.

– Прекрасно, – сказала она, держа одной рукой страницы, а другой убирая еду в корзину.

Десять минут спустя они были в саду. Люк сел рядом с красно-белой скатертью, которую не забыл положить дед, и приступил к трапезе, пока Джос осторожно разбирала старые страницы.

– Готов? – спросила она.

Он кивнул:

– Читай!

Она вздохнула и… начала.

Глава 17

Лондон, 1944 год

– Сэр, я не смогу выполнить это задание, – сказала Эди, вытянувшись по струнке перед генералом Остином.

– Харкорт, – отвечал он, не скрывая болезненного раздражения в голосе. – Это война, и вы должны делать то, что я говорю. Если я пошлю двух солдат к доктору Джеллико, это может вызвать подозрения. И тогда его прикрытие будет раскрыто. Именно поэтому я хочу, чтобы вы, женщина, поехали с моим шофером и передали этот журнал доктору Джеллико. Я ясно выражаюсь?

– Так точно, – отчеканила Эди. – Но я не согласна с вашим выбором. Долорес – более подходящая кандидатура для этой работы.

– Долорес – идиотка. Простая усталость, и она готова впасть в истерику. А мне нужен тот, кто в любых ситуациях может сохранять самообладание.

– Может быть, лучше переслать ему журнал по почте?

Генерал Остин откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

– Что заставляет вас возражать против довольно-таки обычного задания? Вы боитесь? Трусите и не хотите делать то, что наши американские ребята делают каждый день?

Эди не ответила. Она уже не раз доказывала свою отвагу. Она всегда последней бежала в бомбоубежище – после того, как убеждалась, что все другие девушки из офиса генерала уже ушли.

– Так в чем дело? – рявкнул генерал Остин.

– Сэр, вы можете послать меня с другим шофером? Или давайте я сама сяду за руль? Вы ведь знаете, что я хорошо вожу машину.

– Так ваш отказ выполнить это задание основан на том, что вам не по душе сержант Клер? Он вам не нравится?

И Эди снова промолчала.

Генерал Остин приподнялся над столом, подошел к окну, затем вернулся назад и посмотрел на нее так, словно не мог поверить в то, что она только что сказала.

– Не нравится? Харкорт! Все эти парни, когда идут в атаку на врага, кричат: «Лучше, чем Остин!» Вы думаете, я им нравлюсь? Черта с два! Да я не нравлюсь собственной жене, если уж на то пошло! – В конце он уже так орал, что, казалось, стекла в окнах вот-вот треснут.

– Да, сэр.

– Отлично, Харкорт. Я хочу, чтобы вы собрали все необходимое и взяли с собой что-нибудь элегантное… Вы – девушка, которая отправляется на загородную поездку со своим солдатским бой-френдом. Вы собираетесь остановиться у близкого друга своих старых друзей, доктора Себастьяна Джеллико. У вас есть вопросы? Вам что-то не нравится в этом задании?

Эди продолжала стоять, вытянувшись по струнке, она не хотела вызывать его раздражение.

– Да, сэр. У меня есть вопрос. В чем на самом деле смысл этого задания?

Генерал Остин обдумывал ответ.

– При нормальных обстоятельствах я не рассказал бы вам, но доктор Джеллико – оксфордский профессор, я думаю, он знает о словах больше, чем любой другой на этой планете. Мы посылаем ему сверхсекретные документы, которые необходимо расшифровать. Но мы боимся, что он может быть разоблачен. Он прекрасно справляется с ролью старого господина, эдакий чудаковатый старикан, немножко не в себе, который настолько погружен в свою работу, что даже не знает, продолжается война или уже закончилась. Но кто-нибудь может понять, что он лжет, поэтому мы опасаемся за его жизнь. Журнал содержит закодированное сообщение, Джеллико поймет, что это от меня. Он должен уехать с вами и Клером. И чем быстрее вы привезете его сюда, тем быстрее мы отправим его в Штаты. Я удовлетворил ваш интерес? Вы по-прежнему думаете, что Долорес в состоянии выполнить это задание?

– Нет, сэр, Долорес была бы здесь бесполезна.

– Отлично. А теперь можете идти. Клер заберет вас завтра утром в девять ноль-ноль. Будьте здесь в семь ноль-ноль, и я дам вам остальные инструкции.

Спустя четверть часа Эди вернулась в свою крохотную квартирку и начала складывать вещи. Она решила надеть костюм такого строгого покроя, что по сравнению с ним армейская форма покажется легкомысленной. Другие девушки бесконечно твердили, как им хочется снять эту ненавистную форму и надеть красивое платье, но Эди предпочитала одеваться строго.

Она сложила вещи и белье в маленький чемоданчик. Итак, ей придется отправиться на это задание с Дэвидом Клером. Эди заметила, что очень… взволнована этим фактом. Выбраться из прокуренного офиса, подальше от приступов раздражительности генерала… Уехать в деревню! Увидеть сады, поля и деревья… Эдди едва дождалась утра.

В свои редкие выходные она не разделяла компанию других девушек, которые сбегали в паб послушать музыку.

Нет, Эди гуляла, отдыхала, сидя под деревом, и смотрела, как коровы мирно пощипывают траву.

Иногда она проводила ночь в фермерском доме. Она быстро научилась лгать, сочинив историю, будто бы она вдова английского солдата. Высокая, красивая, одинокая американка вызывала у людей подозрение, зато к вдове, которая хотела поближе узнать страну своего погибшего мужа, все относились с симпатией. Когда Эди возвращалась в офис генерала после таких поездок на уик-энд, она привозила целый список солдат, о которых просили узнать их родственники. Нелегально, но не чувствуя вины, Эди использовала связи генерала Остина, чтобы узнать о судьбах этих солдат. Остину не потребовалось много времени, чтобы понять, что она делает. Ничто не ускользало от его внимания. Но он просто поворчал, что означало одобрение, и навалил на нее еще больше работы. Впрочем, это была ничтожная плата за то, что она могла сделать для людей, которые были так добры к ней. Дважды, когда она не смогла узнать о сыновьях своих новых знакомых по собственным каналам, она передавала имена генералу. И в обоих случаях ответ был получен. Один солдат был убит в Италии, а другой – ранен и находился во французском госпитале.

Закончив складывать вещи, Эди включила маленькую плитку, сварила яйца, приготовила себе тост и попыталась прочесть документы, которые принесла из офиса, но ее мысли возвращались к заданию. Если генерал Остин настаивает на том, чтобы ее сопровождал мужчина, значит, задание куда опаснее, чем он пытался изобразить.

– Что сделал Остин, чтобы заставить тебя надеть эту штуковину? – спросил фельдшер Дэвида Клера, завертывая очередной болт на длинной металлической скобе.

Дэвид сидел на операционном столе, одетый только в рубашку и трусы, а фельдшер закреплял на его левой ноге металлическую конструкцию ужасного вида.

– Ты не слышал, что я собираюсь на задание с мисс Харкорт?

Фельдшер на минуту замолк.

– Это не сработает. Ты никогда не получишь ее. Особенно с этой штуковиной на ноге.

Глядя на стальной аппарат, обнимавший его ногу, Дэвид скорчил гримасу. Он знал, что Остин тот еще тип, но не ожидал от него такой подлости. Вчера вечером лейтенант сообщил Дэвиду, что он везет Эдилин Харкорт, которая должна навестить жену генеральского друга. Ее муж был убит, и генерал хотел выразить вдове соболезнование.

– О, подожди, – сказал лейтенант. – Мне велено передать тебе это. – Он протянул белый конверт.

– Что это? – спросил Дэвид.

Не знаю, но думаю, что это приглашение на офицерский бал. Вернешься живым – сможешь пойти. В прошлом году мисс Харкорт была в платье цвета электрик… – Лейтенант покачал головой, чтобы выразить свое восхищение. – Я бы на твоем месте сохранил приглашение. Без него тебя не пустят.

– Сохраню, – буркнул Дэвид и засунул конверт под рубашку.

Дэвид только молил, чтобы небеса были благосклонны к нему, и тогда все будет так, как он хочет.

Но утром дошлый лейтенант сказал Дэвиду, что его ждет капитан Джилман, полковой доктор. Срочно. Конечно, к этому времени все в американской армии уже знали, что сержант Клер проведет с мисс Харкорт целых два дня.

Дэвиду следовало догадаться, что это ловушка. Доктор объяснил, что здоровый солдат, путешествующий по стране, будет вызывать много вопросов. Почему он не на фронте?

– Я мог прикинуться дезертиром, – предложил Дэвид.

Доктор посмотрел на него с недоверием.

– Ты думаешь, мне объяснили то, что происходит в мозгу бульдога Остина?

Генерал Остин решил, что сержанту Клеру лучше выглядеть инвалидом, поэтому ему прицепили эту стальную конструкцию. На колене была закреплена круглая скоба в четыре дюйма, которую можно при желании затянуть туже или слабее.

– Не потеряй его, – сказал фельдшер, протягивая ему маленький инструмент в виде буквы L. – Потеряешь и тогда сможешь избавиться от этой штуковины только с помощью слесарной ножовки.

Между кожей и сталью крепилась прокладка, но она была старая и в нескольких местах прохудилась.

– Ты не мог найти похуже? – спросил Дэвид.

– Это самое худшее, что у нас нашлось, – сказал фельдшер. – Осталось еще с прошлой войны.

– Ты имеешь в виду гражданскую войну?

– Войну Роз, – подсказал английский солдат, проходя мимо. – Эту штуковину изготовили для каторжников, думаю, была еще цепь…

– Я пожертвую ее одному из ваших музеев, – бросил Дэвид вслед солдату.

Англичанин расхохотался.

– Ладно, – сказал фельдшер, – давай посмотрим, как ты сможешь передвигаться с этой штуковиной.

Дэвид сполз со стола и сделал пару шагов, это было хуже, чем он думал. Конструкция была тяжелая, тесная, и колено не сгибалось.

– Что за черт – а-а-а! – воскликнул Дэвид, поднимая ногу.

– Уж прости. – Фельдшер развел руками, но улыбнулся. Ни один солдат не стал бы жалеть другого, если тому предстоит провести целых два дня наедине с мисс Харкорт. Фельдшер чуть-чуть ослабил скобу. Теперь Дэвид смог согнуть колено.

– Пытка, – сказал Дэвид.

– Радуйся, что это лишь понарошку, – послышался голос за его спиной.

– Ну конечно. Господь выбрал меня. И хочет, чтобы я носил эту проклятую штуковину… О! Извините, святой отец! – воскликнул Дэвид. – Я не хотел…

Священник улыбнулся:

– Ничего, я слышал и похуже. Снаружи вас ждет юная леди.

– Да, – пробормотал Дэвид, проклиная все на свете и особенно генерала Остина, который придумал это нечеловеческое испытание.

Кто-то из солдат сострил, что это пояс целомудрия, генерал хочет быть уверен, что Дэвид не сможет прикоснуться к его любимой секретарше.

Они ждали, что Дэвид ответит что-нибудь остроумное, что-то вроде того, что нога – не та часть тела, которую он собирался использовать. Но Дэвид не сказал ни слова. Он не хотел, чтобы его слова дошли до мисс Харкорт.

Что оказалось совершенно невозможно, так это влезть в брюки. Тогда фельдшер дал ему на два размера больше. Дэвид натянул их. Под ремнем образовались складки. В таком виде невозможно произвести впечатление на женщину.

Дэвид совсем пал духом, когда увидел, какую машину прислал для них Остин. Это был старый и, судя по звуку мотора, довольно подержанный «крайслер». Похоже, машина того же года, что и протез на ноге.

Дэвид попробовал завести мотор и подумал, что было бы неплохо покопаться в нем полдня. Когда мотор наконец завелся, Дэвид обнаружил, что даже руль на другом месте. Автомобиль был английский, с правым рулем.

Эдилин ждала Дэвида на обочине, и он почувствовал, что глаза всех мужчин направлены на них.

Если это вообще возможно, то мисс Харкорт выглядела даже элегантнее, чем обычно. У ног стоял маленький коричневый саквояж, а на ремне, переброшенном через плечо, висела сумочка. Обеими руками она прижимала к груди черный кожаный портфель, словно там были драгоценности.

– Прекрасный день, мисс Харкорт, – сказал Дэвид, открывая перед ней дверцу машины.

Но когда она, словно не замечая его, открыла заднюю дверцу и устроилась на сиденье, Дэвид услышал смех. Смеялась, наверное, сотня мужчин, но сержант даже не посмотрел в их сторону.

С протезом на ноге управлять машиной было непросто. Каждое движение причиняло боль. Прокладка из ткани съехала в сторону, и Дэвид чувствовал, как сталь трется о кожу. Он с удовольствием остановил бы машину и поправил прокладку. Но взглянув на мисс Харкорт в зеркало заднего вида, понял, что лучше не проявлять самодеятельности.

– Мне говорили, что вы знаете дорогу, – сказал он, глядя на Эдилин в зеркало.

Она коротко кивнула.

Утром она снова спросила генерала Остина, нельзя ли поехать к доктору Джеллико одной? Но в ответ генерал произнес одно-единственное слово: «Нет». Он не кричал, ничего не объяснял, но в его тоне было что-то такое, что дало ей понять – это нечто большее, чем обычное задание.

После этого генерал Остин передал ей журнал. Это был майский номер «Тайм». С Александром Флемингом на обложке. Номер вышел несколько недель назад, но она не читала его.

– Передадите журнал Джеллико, – сказал генерал Остин, а затем протянул ей пакет с деньгами и карту.

Английские дороги были проложены еще в средние века стадами животных и повозками местных жителей.

В наши дни они по-прежнему петляли вокруг каких-то давно исчезнувших меток. В мирное время повсюду стояли столбы с указателями. Но во время войны в целях маскировки большинство знаков убрали, и без карты или опытного проводника ничего нельзя было найти.

Эди изучала карту и старалась не обращать внимания на Клера. Слава Богу, сегодня он внимательнее следил за дорогой. Он не гнал, не пытался никого обогнать, а самое главное – не высказывал по любому поводу своего компетентного мнения.

Она провела целый час, изучая карту. Если вдруг карта будет потеряна, Эди сможет восстановить ее по памяти и выполнить задание.

Она долго не решалась открыть журнал, испытывая настоящее благоговение, схожее с тем, что могла бы чувствовать, держа в руках «Библию» Гутенберга. Она пролистала страницу за страницей, прочла, что пенициллин доктора Флеминга вскоре будет доступен всем людям и что американка Кэтлин Кеннеди вышла замуж за будущего герцога Девонширского.

Что особенно интересовало Эдилин, так это пометки в тексте или на полях, но, сколько она ни смотрела, найти ничего не смогла.

– Интересный журнал? – спросил Дэвид, глядя на нее в зеркальце, но Эди не ответила. – Дорога покажется слишком длинной, если ехать молча, – заметил он.

– Не вижу причины для пустого разговора, – сказала Эди.

Она видела часть его лица, Дэвид нахмурился. Да ради Бога, решила она. Пусть хмурится, сколько хочет. Ей нужно одно – передать журнал доктору Джеллико. И забрать доктора с собой.

Примерно в час дня начался дождь. Сержант Клер съехал на обочину и остановился.

– Что вы делаете? – в тревоге спросила Эди. – Что-то случилось?

Он остановил машину перед небольшим коттеджем, на котором была вывеска «Ленч и чай». Дэвид положил руку на спинку сиденья и повернулся к Эди.

– Мисс Харкорт, вы, возможно, так выдрессировали себя, что можете не есть и не пить, но я человек, и мне надо перекусить.

– Да, конечно, – сказала она, старательно избегая его взгляда. По ее подсчетам, они должны добраться до доктора Джеллико к восьми часам. Генерал Остин не предупредил доктора об их приезде. «Если он будет знать, он спрячется, – сказал генерал. – Пусть это будет сюрприз». И хотя она спросила, как убедить доктора Джеллико поехать с ней и сержантом Клером, генерал не ответил. Возможно, его убедит журнал?

Когда они вышли из машины, Эди заметила, что с сержантом что-то не так, но не стала спрашивать, почему он хромает и морщится от боли. Раненного его бы на задание не отправили. Видимо, упал с велосипеда.

Они вошли в ресторан, который располагался в увитом розами коттедже, гостиная использовалась как комната для чаепитий.

– Ах, мой дорогой, – произнесла полная симпатичная женщина, увидев, что Дэвид хромает. – Вы были ранены. Садитесь сюда. Вот меню, а я – миссис Петтигру, чувствуйте себя как дома. – Она вышла из комнаты, оставив Эди и Дэвида за одним из четырех столов. Они были единственными посетителями.

В какой-то момент Эди ощутила укол совести. Может быть, причина, по которой генерал Остин послал с ней сержанта Клера, заключается в том, что он инвалид?

– Вы были ранены? – спросила она, изучая меню.

– Да, вашим проклятым генералом! – пробормотал Дэвид. – Думаете, картошка здесь съедобная?

Так как меню содержало только блюда из картошки, Эди не торопилась с ответом.

– Простите, мне… – Эди замолчала, не сказав, что ей надо в туалет.

– Идите, я закажу за вас, – проворчал Дэвид. – Здесь все равно нет ничего, кроме картошки.

Эди довольно долго работала с генералом Остином, чтобы понимать, когда человека надо поставить на место, и если сержант Клер не прекратит говорить с ней в таком тоне, то она сделает это. Она не обязана терпеть этого грубияна. Когда она вернется к генералу Остину, то выложит ему все, что думает о его водителе.

Эди встала из-за стола, взяла свою сумочку, потянулась за портфелем, но подумала, что это может показаться странным, если она пойдете ним в дамскую комнату.

Дамская комната была обычной ванной комнатой с занавесками в нежных розочках и душистыми кусочками мыла на стеклянной полочке. Эди, не торопясь, умылась, сняла заколку с волос, расчесала их и снова заколола.

Когда она вернулась, еда уже ждала на столе и все выглядело замечательно. Большие картофелины с домашним маслом, посыпанные укропом, сочная нежная говядина и немного зеленой фасоли.

После того как они закончили с едой, сержант Клер захромал к машине и снова открыл для Эди пассажирскую дверцу.