Текст книги "Лавандовое утро"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19

Англия, 1944 год

Дождь лил сплошной стеной, и мост был почти не виден. А когда им удалось разглядеть его, оба ахнули. Вода в реке поднялась настолько, что заливала мост, он, вероятно, смог бы выдержать велосипед, но никак не тяжелую машину.

– Этот мост построен в доисторические времена, – сказал Дэвид, сбавляя скорость.

– Позднее Средневековье, – поправила Эди. – Посмотрите на каменные опоры сбоку. Они…

– Если вы собираетесь прочесть лекцию по истории, то я выброшу вас в реку.

Дэвид оглянулся и дал задний ход.

– Я собираюсь взять этот чертов мост с разгона. Или мы проскочим, или съедем с моста и рухнем вниз. Вы готовы?

Эди обхватила себя за плечи и молча кивнула.

– А вообще-то почему бы вам не выйти и не подождать меня?

– Если какой-нибудь сержант усомнится в моей храбрости, я вытащу пистолет и пристрелю его.

Дэвид удивленно заморгал.

– Оружие в багажнике, – вздохнул он. – Я тащусь на антикварной колымаге. Готов поспорить, что эту машину использовали еще в Первую мировую.

Несмотря на ситуацию, Эди улыбнулась.

Она затаила дыхание, когда они поднялись на небольшой холм, потом мотор взревел, они понеслись вниз и въехали на мост.

Единственное, что она поняла, пока они проезжали по мосту, что дно машины скребет по дереву. Это был ужасающий звук, который заставил ее вспомнить стишок про двух упрямых баранов, встретившихся на мосту.

Мост остался позади, они выехали на дорогу, и оба заорали как сумасшедшие.

И тогда они увидели корову. Дождь заливал стекло грязью, но они увидели, как корова, черная с белыми пятнами, лениво пошла через дорогу.

– Держись! – крикнул Дэвид, круто сворачивая в сторону, чтобы не наехать на корову.

Машина ударилась в каменное ограждение, закрутилась на месте, затем дважды перевернулась и снова въехала на мост. Дэвид вцепился в руль, но протез на ноге мешал ему маневрировать, он не мог двинуть коленом, да к тому же скользкая, размытая дождем дорога… Нет, для старого автомобиля все это было чересчур.

Машину подбросило, Эди перевернулась вверх тормашками, и большой автомобиль упал в реку рядом с мостом, который они только что успешно преодолели.

В течение нескольких секунд оба не могли понять, что произошло. Кровь сочилась из ссадины на голове Дэвида, а правая рука Эди ныла от боли.

– Выбирайтесь, – сказал Дэвид, потянувшись к ней.

Вокруг была вода. Единственное, что спасало их, – это закрытые окна, но этого хватит ненадолго.

– Да, – проговорила она, – да… – Она дрожала, все еще не понимая, что случилось. – Я открою окна, и мы вылезем.

– Вы умеете плавать? – спросил он.

– Да, причем вполне сносно, – ответила она. Голова прояснялась с каждой секундой. – А вы?

– Был в школьной сборной по плаванию, – улыбнулся он.

– Тогда все в порядке, – сказала она. – Мы должны сразу выбраться отсюда, как только я открою окно.

– Эй, Харкорт, – мягко позвал он. – А благодарность? Как насчет поцелуя, прежде чем вы удерете?

– Поцелуй? Вы думаете, что сейчас есть время для… – Она замолчала, когда вникла в смысл его слов. Когда она удерет, не оба, а она одна. – А вы? Что с вами?

– Этот чертов протез на ноге, – сказал он. – Не везет, так не везет. Я не смогу выбраться с этой штуковиной.

Эди бросила взгляд в окно. На воду, которая окружала их. Еще несколько минут, и они окажутся под водой, металл не выдержит давления воды, сломает окна, и они утонут.

Это было непросто – вытянуть длинные руки и ноги, чтобы дотянуться до его ног. Но она сделала это. Его нога был зажата под сломанной педалью машины, другой кусок металла врезался в его икру.

– Просто подвиньте ногу. Согните колено и вытащите ее. Нога сломана?

– Не думаю, мешает эта стальная конструкция. Поторопитесь… Нельзя терять время. Вы должны…

– Прекратите, – сказала она. – Я могу как-то снять эту чертову штуковину с вашей ноги?

– В моем кармане гаечный ключ… Он…

– Я знаю, что такое гаечный ключ. – Тут она увидела, что его правая рука в крови. Он не мог залезть в собственный карман.

Она подвинулась и легла на Дэвида, затем засунула руку в карман его брюк и нашла там маленький кусочек металла.

В эту секунду треснуло заднее стекло, и вода хлынула в машину.

– Три поворота вправо, винт на колене, – сказал Дэвид. – Уходите. Дайте мне ключ и выбирайтесь отсюда.

Так как машина стояла вверх дном, то зажатая нога Дэвида была наверху, зато его голова – внизу. Даже если Эди удастся вызволить его ногу, то он утонет раньше, чем она вытащит его из машины.

Эди встала, опираясь коленом о крышу, подняла брючину на ноге Дэвида, стараясь найти то место, где крепился протез. Эди нашла один винт и повернула… Но вода уже заливала ее ноги.

Эди посмотрела вниз, голова Дэвида почти скрылась под водой. Он старался приподняться, но мешал руль.

Эди набрала побольше воздуха в легкие, ушла под воду, посмотрела на Дэвида и прикоснулась губами к его губам. Ему понадобилась секунда, чтобы разгадать ее маневр. Она поцеловала его: вдохнула воздух ему в рот, а затем снова взялась за крепление на его ноге.

Ей удалось справиться со вторым винтом, и тогда она снова глубоко вдохнула и отдала воздух Дэвиду.

Третий крепеж никак не хотел поддаваться. Теперь машина была почти полностью заполнена водой.

Пришлось снова высунуть голову, чтобы набрать воздуха, затем нырнуть, чтобы еще раз повернуть винт. Дэвид был свободен!

Эди погрузилась вниз, чтобы сказать ему об этом, но его глаза были закрыты, он не двигался. Она вынырнула, чтобы набрать побольше воздуха, но машина уже была полна воды. И воздуха больше не было.

Боль сдавливала ее легкие. Эди потянулась, чтобы открыть окно, руки слушались плохо, голова начинала кружиться. Но ей удалось опустить окно настолько, чтобы вытащить Дэвида.

В воде он стал легче, поэтому она смогла подтащить его к окну, а дальше, казалось, сама река помогла ей.

Выбравшись на сушу, Эдди отдышалась, затем снова нырнула. А когда выплыла, то увидела Дэвида у корней дерева, в нескольких шагах от себя. Его глаза были закрыты, но, слава Богу, голова держалась над водой.

Эди поплыла к нему, но течение относило ее в другую сторону.

– Эй, хватайся! – услышала она и, повернувшись, увидела в нескольких дюймах от своей головы длинную жердь. Эдди вцепилась в нее обеими руками.

– Солдат! – крикнула она невидимому спасителю. – Под деревом. Там!

Держась за жердь, Эди разглядела на берегу человека в зеленом. Судя по его очертаниям и сгорбленной спине, это был старик. Но видимо, достаточно сильный, потому что вытащил Дэвида за воротник, словно большую рыбу.

– Давай! – услышала Эди. – Еще пара усилий, и ты на земле.

Руки не слушались ее, она дрожала от холода и усталости, но подняла глаза и увидела, что сержант Клер стоит на ногах. Дождь лил стеной, и туман был такой плотный, что она подумала, что видит привидение. Дэвид умер, и его душа воспарила, чтобы помочь ей перейти через этот проклятый мост?

– Давай, Харкорт! – крикнул он. – Греби сюда. Я помогу тебе, хотя сам ни к черту не гожусь. Меня здорово потрепало. На этот раз тебе придется поработать. Ты же не можешь все время зависеть от меня и ждать, что я спасу тебя.

– Ты? – только и могла вымолвить она. – Почему ты… – Злость душила Эди, она еще сильнее вцепилась в жердь. Но даже при злости и вернувшейся энергии, Эди относило все дальше. И вместо того чтобы приближаться, мост, казалось, все отдалялся.

Она заморгала, пытаясь смахнуть воду с глаз, но картина не прояснялась.

В следующую минуту Эди почувствовала, как ее обхватила сильная рука.

– Подожди, – услышала она около уха. – Я помогу тебе. Отпусти эту деревяшку и держись за меня.

Она послушалась. Ее руки обхватили его за шею, а голова упала ему на плечо. Она почувствовала, что он вытаскивает ее из воды, а потом еще чьи-то руки подхватили ее.

– Умерла? – спросил мужской голос.

– Нет, – сказал сержант Клер.

Он вытащил ее, и она чувствовала холод металла на его ноге. Она освободила его колено от металлической скобы, но жуткая конструкция все еще держалась на его ноге.

– Как твоя рука? – шепотом спросила Эди, когда вспомнила, что видела кровь.

– Я еще не понял, что я больше поранил, руку или ногу. Дилемма хранит меня от отчаяния.

– Хорошо, – сказала Эди, прижалась к нему, закрыла глаза и погрузилась в забытье.

Очнувшись, Эди обнаружила, что лежит на мягком матрасе, а теплый солнечный свет проникает в окно. Голова болела, саднила рана на руке, но в общем Эди чувствовала себя вполне прилично. Комната была маленькая, обои в цветочек, и две кровати. Кровать рядом с ней была покрыта старым одеялом из разноцветных лоскутов, в изголовье высилась гора мягких подушек. В комнате у одной стены стоял большой старинный шкаф, а у другой – туалетный столик. Прямо перед ней было окно с кружевными занавесками.

Эди попыталась сесть, ее немножко трясло, но голова быстро прояснилась. Она услышала осторожный стук в дверь. Появился сержант Клер, держа поднос в одной руке. Его правая рука была на перевязи.

– Вы проснулись, – улыбнулся он.

– Позвольте, я… – сказала Эдди, вставая с постели, но тут поняла, что на ней только трусики, и снова залезла под одеяло. – Где мои вещи?

– На кухне. Сушатся, – сказал Дэвид, ставя поднос на край кровати. Затем он выпрямился и потрогал руку. – Прекратите смотреть на меня так, будто я какой-то разбойник. Слишком поздно стесняться.

Эди придерживала одеяло, натянув его до шеи.

– Что это значит?

Он присел на кровать, взял с подноса тост и начал есть.

– Если вы не хотите перекусить, тогда я, пожалуй…

– Мне нужно одеться.

Он неохотно поднялся. Подошел к шкафу и вытащил мужскую рубашку. Она была огромная и поношенная, но Эди взяла ее и сунула руки в рукава. Теперь она подвинулась к подносу и налила себе чашку чаю.

– Расскажите мне, что случилось, – сказала Эди. – Где мы? И скоро ли сможем двигаться дальше, чтобы найти журнал?

– Какой ответ вы хотите получить первым?

– Оба.

– Авария случилась вчера, а сейчас мы в доме Хэмиша Трамбулла.

Эди замерла с куском во рту.

– Миссис Петтигру была уверена, что нам не проехать по мосту, поэтому она позвонила соседу, который передал, чтобы старый Хэмиш спустился к реке и спас нас.

– Но мы все же переехали через мост, – возразила Эди. – Если бы не эта корова…

– Которая, между прочим, принадлежит Хэмишу.

– Если бы не его корова, то у нас бы все получилось.

– Спасибо, – сказал Дэвид. – Я сказал Хэмишу то же самое, но он не поверил мне. Он говорит, что мы просто упали в реку. И что я самый никудышный шофер на свете.

– Вам надо было сбить его корову, – проговорила Эди.

– Снова моя сентиментальность. Позвольте поухаживать за вами. – Дэвид левой рукой взял чайник и налил ей чай.

– А что с журналом? – спросила Эди.

– Он у Агги, внучки Хэмиша, но никто не знает, где она.

Эди застонала.

– Сколько же ей лет?

– Шестнадцать. Она сказала миссис Петтигру, что идет к деду. А деду сказала, что задерживается у миссис Петтигру. Бедняжка, когда она появится, то получит по полной.

– И сколько же нам придется ждать Агги?

– Нам? – повторил Дэвид, вставая с кровати и подходя к окну. – Что касается вашего «нам». Видите ли, Хэмиш очень консервативен. И я вынужден был приврать…

Так как он больше ничего не сказал, Эди постаралась сложить вместе все обрывки информации.

– Вы сказали ему, что мы женаты?

– Иначе мне бы пришлось спать в сарае. Извините, но пуховый матрас лучше соломы.

Она вспомнила, как он вытащил ее из воды. Было бы несправедливо отказать ему в ночлеге.

– Хорошо, мы женаты и… что?

Дэвид повернулся к ней. Его глаза блестели.

– Все это ваши мечты, сержант, – сказала она, взглянув на него.

– Похоже, что Агги не вернется раньше, чем послезавтра, и нам остается только надеяться, что журнал будет при ней.

– Вы не рассказали Хэмишу?..

– Я ничего не сказал ему. Миссис Петтигру сочинила какую-то пространную ложь о журнале, будто бы он содержал какие-то секретные сведения и нам позарез нужен этот номер. Она… Почему вы на меня так смотрите? Пожалуйста, скажите, что это не так?

– Я не знаю, – пробормотала она, жуя тост.

– Я требую, чтобы вы рассказали мне абсолютно все, что знаете, и не думайте, что можете что-то утаить от меня.

Потребовалось четыре минуты, чтобы рассказать ему все. Не так уж много.

– Значит, вы должны передать журнал этому мужчине…

– Доктору Себастьяну Джеллико.

– Затем мы доставим его в Лондон, и оттуда его отправят в безопасное место. То есть в Миннесоту или куда-нибудь еще. Так? – спросил Дэвид.

– Да.

– Но где он живет? Карта осталась в машине, то есть на дне разлившейся реки.

Эди откинулась на спинку кровати.

– Я запомнила карту. Она отпечаталась у меня в голове.

– Что?

– Пока вы вели машину и ворчали, что никто не хочет разговаривать с вами, я сидела на заднем сиденье и изучала карту. Я надеялась найти и запомнить пометки в журнале, но не смогла ничего найти.

– Ворчал? – сказал Дэвид, выхватив одно слово. – Если бы вы испытывали такую же боль, как я, то и вы бы ворчали.

– А что случилось с вашей ногой? – спросила Эди, вспомнив, как освобождала крепеж и как целовала Дэвида, чтобы поделиться с ним воздухом.

На какой-то момент их глаза встретились. Дэвид думал о том же, но он нагнулся и приподнял брючину.

– Ваш генерал, этот дьявол, на которого вы работаете, решил, что раненый, путешествующий по Англии, вызовет меньше подозрений, и поэтому прицепил мне вот это.

Эди взглянула на металлическую конструкцию и не смогла удержаться от смеха.

– Не вижу в этом ничего смешного, – сказал Дэвид. – У меня уже ссадина в том месте, где он трется о кожу. Может, вы прекратите смеяться?

– Я думаю, он сделал это, чтобы защитить меня, – сквозь смех произнесла Эди. – Он, как старый султан, думает, что все девушки, которые работают на него, должны оставаться невинными весталками.

Дэвид прекратил хмуриться.

– Да. Он выбирает самых красивых девушек.

– Половина из них идиотки, – сказала Эди. – Я наняла женщину, которая печатала сто слов в минуту, но старый бульдог выгнал ее потому, что она, видите ли, некрасивая. Он сказал: «Бомбы – это ерунда, но некрасивых женщин я не переживу».

Дэвид рассмеялся:

– Это не та, что работает у полковника Осборна?

Эди кивнула:

– Она одна работает так, как три девушки Остина.

– Вы не в счет.

– Я не в счет, – согласилась Эди. – Но я пытаюсь ладить со всеми ними. Однажды я чуть не погибла под рухнувшей крышей, когда одна из девушек прибежала назад за забытой косметикой! Я сказала ей, что порох прекрасно может заменить тени для век, и она мне поверила, представляете?

– Вы шутите?

– Ни капельки. Вы знаете Ленни?..

– Эскобара? Я видел, как он делал пудру из скорлупы. Это не для?..

– Именно.

Смеясь, Дэвид удобнее устроился на кровати.

– Итак, все, что мы можем, – это ждать, когда появится Агги, и надеяться, что журнал у нее. Между прочим, Хэмиш думает занять нас делом.

– Каким?

– Помните корову?

– Я до могилы буду помнить эту корову, – сказала Эди. – И что с ней? О! – Эди улыбнулась. – Он заставил вас доить ее?

– И убирать навоз.

Она посмотрела на него:

– Но как вы могли убирать с вашей ногой и рукой?..

– Ничего страшного.

– Мы должны освободить вас от этой штуковины, – сказала Эди. – Может, у этого Хэмиша есть подходящий гаечный ключ?

– Нет, – вздохнул Дэвид. – Никакой гаечный ключ не подойдет. Я перебрал все инструменты, которые есть у Хэмиша, но ничего не нашел. Винты сидят глубоко, к тому же заржавели, теперь ничто не сдвинет их с места. Вы не смогли удержать тот маленький ключик?

– Нет, – сказала Эди, – не смогла, а если честно, и не думала тогда о ключике. Я была слишком занята окном, хлынула вода и…

Послышался громкий голос:

– Клер! Вы здесь?

Дэвид округлил глаза:

– Я скорее отправлюсь на передовую, чем снова захочу иметь дело с этим стариком. Остин – сама доброта по сравнению с ним.

– Я сейчас встану и посмотрю, чем смогу помочь, – сказала Джос.

– Должен предупредить вас, он ждет, что вы приготовите нам еду.

При этих словах лицо Эди побледнело, и она снова нырнула под одеяло.

– Я не умею готовить.

– Не умеете?

– Не умею, я выросла в доме, где была кухарка. Я ничего в этом не смыслю. Я выросла на всем готовом. Еду подавали на тарелке… Я даже чай вскипятить не смогу.

– Правда? – спросил Дэвид, и его улыбка стала шире.

– Что вас так забавляет, сержант Клер?

– То, что я умею готовить.

– Умеете готовить? – в изумлении повторила она.

– А что здесь странного? Моя мать итальянка. И я умею готовить. Послушайте, давайте скажем ему, что вы ранены и должны оставаться в постели. Тогда я возьмусь за стряпню.

– А кто будет доить корову?

– Пусть сам доит. Он же доил, когда нас здесь не было.

– Итак, вы думаете, что я никчемная, глупая девица, которая ничего не умеет? Значит, я должна весь день оставаться в постели?

– Если не хотите доить корову и убирать навоз за лошадьми.

– Если на то пошло, я выросла с лошадьми.

– Естественно, – сказал Дэвид. – Богатая девушка. Кухня побоку, а парень с конюшни к вашим услугам.

– Вы самый несносный тип, которого мне приходилось встречать в жизни, – фыркнула Эди.

Он встал, посмотрел на нее сверху вниз и прошел к двери.

– А вы, мисс Эдилин Харкорт, самая красивая, умная и отважная женщина, которую я знаю. И между прочим, я собираюсь жениться на вас. – Он вышел из комнаты, оставив Эди с открытым от изумления ртом.

– С вами одни неприятности, – сказал Дэвид, поворачивая руки Эди ладонями вверх и рассматривая ссадины. – Что вы будете делать со всем этим?

– Не знаю, – ответила она, пожимая плечами. – Все в порядке. Я так устала сидеть взаперти и весь день слышать стрекотание пишущей машинки, что рада выбраться оттуда.

Они сидели на кухне Хэмиша Трамбулла, в доме которого провели ночь и день. Эди трудилась во дворе, а Дэвид провел день, отмывая кухню, каждый шкафчик, каждую кастрюлю. Плита работала весь день, и в кухне было тепло и вкусно пахло.

– Где он? – шепнула Эди, имея в виду Хэмиша.

– Я утомил его, заставив сбивать масло, – сказал Дэвид, осторожно накладывая мазь на ее ссадины.

– Масло? Вы умеете делать масло?

– Конечно. Я не фермер. Но знаю, что делает кухарка. Пробует еду. – Он опустил ложку в кастрюлю на плите и поднес ее к губам Эди.

– Вкусно, – сказала она. – Никогда не пробовала такого. Что это?

– Соус «Альфредо» к пасте.

– К чему?

– К спагетти, – сказал он. – Готовы сесть за стол?

Она медленно поднялась. В это утро она обследовала гардероб в спальне и нашла мужские брюки, которые оказались почти впору. Правда ей пришлось проткнуть новую дырку в ремне, чтобы брюки держались на талии. И они с Дэвидом долго смеялись, потому что выглядела она в них довольно-таки забавно.

Итак, Эди предпочитала трудиться на воздухе, а Дэвид наводил порядок в доме. Оба скоро поняли, что маленькая ферма пришла в полный упадок. Все молодые сильные мужчины ушли на фронт. Большинство фермерских хозяйств были заброшены, но здесь все казалось еще хуже, чем везде.

В это утро Эди встретилась с Хэмишем и вместо хмурого, неприветливого старика, каким описывал его Дэвид, увидела подавленного, растерянного мужчину, в глазах которого читалась горечь.

– Не спрашивайте его ни о чем, – шепнула Эди. – Я не в силах слышать его рассказ. – Она уже выслушала столько историй о горьких потерях, что сердце отказывалось воспринимать новые.

– Хорошо, – согласился Дэвид.

Она обнаружила старый курятник и нашла несколько яиц. После завтрака Эди приступила к уборке.

Когда она вернулась в дом, на кухне все сверкало и Дэвид доставал из печи хлеб. Все это он делал, орудуя одной рукой и ковыляя на своей негнущейся ноге.

После ленча Эди взялась за птичник. Одна из секций забора, окружавшего двор, повалилась. И Эди попыталась восстановить забор.

Она копала ямы для столбов, стараясь установить ограду, когда Дэвид прибежал и помог ей. Она придерживала столб, пока он вбивал его в землю. Затем они вместе уложили камни, чтобы укрепить забор.

– Я должен вернуться на кухню, – громко сказал он, перекрикивая ветер, который становился все сильнее. – Не задерживайтесь здесь надолго.

– Не задержусь, – крикнула она, но когда он скрылся в доме, Эди взяла грабли и начала убирать птичник.

Она выгребла за забор большую кучу навоза, притащила из сарая две охапки чистой соломы и настелила на пол птичника. Заглянув в сарай, поискала перчатки, но не нашла и продолжила работать голыми руками. К заходу солнца она навела порядок и в сарае, все, что можно, было расчищено и отремонтировано.

Она не понимала, насколько сильно устала, пока не вернулась в дом. Дэвид осмотрел ее руки, вымыл их. И смазал мазью, чтобы уменьшить боль.

– О нет, подождите, – сказал он, видя, что она почти засыпает на стуле. – Вы должны поесть.

– Думаю, Хэмишу может показаться странным, если мы будем говорить на вы? Ты сейчас говоришь, как моя мать.

– Я воспринимаю это как комплимент, – сказал Дэвид, ставя перед ней большую тарелку с домашней пастой, сдобренной вкуснейшим соусом. – Ты должна съесть все это и выпить молока.

– Слушаюсь, сэр, – кивнула Эди.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Дэвид, наполняя свою тарелку.

– Просто подумала о своей семье.

– Расскажи мне о них, – попросил он. – Богатые фермеры, да?

– Когда-то были богатые, – сказала Эди. – Но это в прошлом. Мы владели всем городом, но…

– Но что?

– Не имеет значения. Кажется, это было в какой-то другой жизни. Превосходная паста. Ты не хочешь открыть ресторан?

– А ты никогда не бывала в Нью-Йорке? Там на каждом углу итальянский ресторан.

– Он в порядке, как ты думаешь? – спросила Эди, кивая в сторону двери комнаты Хэмиша.

– Судя по его храпу, я думаю, он проспал целый день.

– Ты ужасный, – улыбнулась Эди. – Бедный старик совсем измучился. Не забывай, что он спас нас обоих.

– Да? Ты знаешь, как он оживил меня?

– Я видела, как он вытащил тебя из воды.

– Он наступил мне ногой на живот.

– Что?

– Вот так, – сказал Дэвид и стукнул ногой по полу. – И из меня хлынула вода вместе с ленчем миссис Петтигру.

Эди постаралась сдержать улыбку, но не смогла.

– А мы гадаем, почему Агги не торопится вернуться домой!

– Если бы я жил с ним, то ушел бы в армию, даже если бы был шестнадцатилетней девчонкой…

– Ладно, он не такой уж плохой.

– Ты и дня не провела с ним. Тебе стоило послушать его ворчание, пока ты работала в курятнике.

– И что он сказал обо мне?

Дэвид неуверенно покачал головой:

– Он сказал… Он сказал, что если бы у него была жена с такими ногами, как у тебя, он никогда не позволил бы ей мыть полы, особенно без швабры…

– Ты врешь…

– Клянусь, – сказал Дэвид и перекрестился. – Он хотел пойти и помочь тебе, но я отговорил его.

– И как тебе удалось?

– Я показал ему кулак, ты бы видела его испуганное лицо.

Эди рассмеялась:

– Так кто хуже? Ты или он?

– Надеюсь, что я, но он многое повидал за свои годы. – Дэвид увидел, что глаза Эди заблестели, он взял ее за руки и поднял со стула.

На какой-то момент они застыли, вся простота мгновенно ушла, и оба ощутили напряжение.

– Я согрел воду, можешь помыться, – сказал Дэвид, снимая напряженность, и повернулся к раковине. – Разденься, а я подержу полотенце.

Эди снова рассмеялась, напряжение ушло.

– Нет. Спасибо. Пожалуй, я просто умоюсь и вымою руки. Я слишком устала, чтобы думать о грязи.

– Люблю земных женщин.

– По-моему, Дэвид Клер, ты любишь всех женщин.

– Ты очень, очень ошибаешься. Ладно, мойся, я поищу полотенце.

Эди не понадобилось много времени, чтобы умыться. Затем она ушла в спальню и закрыла дверь.

Эди начала раздеваться и посмотрела на кровати. Два дня назад, если бы ей сказали, что она проведет ночь в одной комнате с солдатом, она бы заорала, что скорее уснет на камнях под дождем. Но сейчас это казалось естественным.

На стуле у кровати лежала чистая ночная рубашка, и Эди знала, что это Дэвид принес ее. Наверное, это рубашка Агги. Эдди натянула ее на свое грязное тело, легла на ту кровать, что была ближе к двери, и мгновенно уснула.

Когда она проснулась, в комнате было темно, но кто-то толкнул ее кровать. Сначала она испугалась.

– Ш-ш-ш… – сказал Дэвид. – Это я. Спи.

Она приподнялась на локтях, стараясь разглядеть его в темноте.

– Включи свет.

– Здесь нет света, – сказал он. – Нет электричества.

– О, конечно, – пробормотала она и снова легла. – Хэмиш…

– Да, засыпай.

Она уснула, но снова проснулась, когда что-то ударилось о кровать.

– Извини, – сказал Дэвид. – Это все моя проклятая железка, и кровати стоят слишком близко. Стоит мне повернуться, как я задеваю ногой твою кровать. Спи.

Но она больше не смогла уснуть.

– У тебя есть фонарик?

– Зачем?

– Я хочу посмотреть, что у тебя с ногой.

– В ответ на это могу сказать, что с ногой все в норме.

Но Эди уже сидела на постели.

– Тогда завтра я буду готовить, а ты будешь доить корову и собирать яйца.

– Уговорила, – сказал он и минутой позже вернулся в комнату с фонарем. Дэвид был без рубашки, босой, только в брюках, которые висели на нем.

Он поставил фонарь на стол между кроватями и поинтересовался:

– И что теперь?

– Сними брюки, – велела Эди, вставая с кровати.

Она подошла к гардеробу и достала рубашку, которую надевала утром. Судя по ней, Агги была полнее и ниже ростом, рубашка была коротковата и сползала с плеч, когда Эди двигалась.

– Ты мне нравишься в этой одежде, – буркнул Дэвид, расстегивая брюки.

Когда Дэвиду наконец удалось спустить брюки вниз, минуя стальную конструкцию, Эди взялась за манжеты и потянула. Он шутил, но открывшаяся картина была столь ужасна, что Эди было не до улыбок. Вся нога была в кровоподтеках и ссадинах, а там, где она соприкасалась с металлом, зияли раны.

– Обожаю генерала Остина, – пробормотал Дэвид.

– Он еще услышит слова любви от меня, можешь быть уверен, – сказала Эди, и ее губы сжались от злости. – Сиди спокойно, а я посмотрю, что можно сделать.

– Я в вашем распоряжении, детка, – сказал он, отклонившись на подушки и мгновенно засыпая.

Когда он проснулся, таз с водой стоял на столе, и Эди старалась осторожно промыть рану и наложить повязку.

– Больно? – спросила она.

– Не очень, – сказал Дэвид, но Эди знала, что он лжет.

Она подошла к шкафу, вытащила еще одну старую, но чистую рубашку и начала разрывать ее на бинты.

– Твои ссадины и синяки трутся о металл, поэтому больно, но я постараюсь забинтовать острые углы, чтобы они не так сильно беспокоили тебя. Ты можешь встать?

– Конечно.

Она видела, как ходят его скулы, видела, что ему больно, и хотела как-то отвлечь его.

– Расскажи мне о своей семье. У тебя есть братья или сестры?

– Восемь. Я второй, но… – Он снова закусил губу, морщась от боли.

Эди решила, что лучше говорить самой, и начала рассказывать:

– Мой брат Бертран – самый ленивый человек на свете.

– О, правда? И в чем это проявляется?

– Когда ему было три года, он увидел рождественские подарки под елкой и сказал: «А кто их для меня откроет?»

Дэвид хмыкнул.

– А когда ему было шесть, мой отец купил ему велосипед.

– И?

– Отец бежал следом за ним, придерживал за багажник, а мой брат отлично балансировал. Но когда отец отпустил его, велосипед остановился, и Бертран спросил – почему? Отец объяснил, что он должен крутить педали, тогда брат улегся посреди улицы и больше никогда не садился на велосипед.

– Неплохо.

– Когда ему стукнуло двенадцать, родители впервые в жизни взяли нас в ресторан, и отец заказал стейки. Отец показал, как нужно резать стейк, и сказал, что жевать его нужно медленно и долго. Тогда мой брат снова подозвал официанта и заказал тарелку пюре. Когда ему было шестнадцать, мать отправила своего любимого сыночка на танцы с очень красивой девушкой. Он должен был забрать ее в шесть часов. В шесть тридцать брат все еще сидел в гостиной, и отец спросил его, почему он не пошел на танцы. А брат сказал: «Потому что она не зашла за мной».

– Ты это придумала? – спросил Дэвид.

– Ни слова.

– Но как же он живет? Что делает?

– Мой брат – просто чудо. В школе он просил рассказать ему, о чем книга, и спустя пять минут блистал красноречием, обсуждая ее. Он любит сидеть и рассуждать. – Эди оторвала кусок ткани. – И еще обожает сплетни. Он знает всех в городе, и все раскрывают ему свои секреты.

– Я так понимаю, что он не пошел на войну?

– Нет, конечно. Был признан непригодным. Плоскостопие. – Когда Эди мягко промокнула рану, Дэвид скорчился от боли.

– Расскажи про Остина. Что-то…

– Нет, лучше про Бертрана. Хочешь, расскажу, как он не явился на собственную свадьбу?

– Давай расскажи.

– Моя мать все организовала. Бертран увидел девушку и сказал, что она подходит, но никаких гостей, достаточно матери и невесты.

– Поженились деньги и хорошее происхождение?

– Денег у нас не было, но имя было. Моя мать волновалась и несколько месяцев готовила самую шикарную свадьбу, которая когда-либо была в этом городе. А моему отцу пришлось заложить наш старый дом. Накануне свадьбы отец вошел в комнату сына поговорить с ним о первой брачной ночи.

– Понятно, – прошептал Дэвид. – Я думаю, это самая интересная часть истории.

– Никто не знает точно, что говорил мой отец, но все слышали, как Бертран закричал: «Что я должен сделать?!»

Дэвид залился смехом.

– И что дальше?

– На следующий день Бертран остался дома, и никто не смог заставить его сдвинуться с места.

– А невеста?

– Она пришла на свадьбу. Бедняжка. Ее семья была унижена, и через полгода они уехали в Атланту.

– Но как объяснил твой брат свое поведение?

– Никак. Он вообще никогда не вспоминал об этом.

– А твоя мать?

– После этого она махнула рукой на его судьбу, а отец сказал, что почти все потрачено на ту свадьбу.

Дэвид засмеялся. Эди закончила бинтовать ногу. Она накрыла его одеялом и легла на свою постель.

– Спокойной ночи, – прошептал он.

Эди улыбнулась и уснула со спокойной душой.