Текст книги "Лавандовое утро"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Из того, что я слышал, вы тут прекрасно справляетесь и без меня. Покажи-ка, отец, какое пирожное ты украсил?

– Хммм, – протянул Джим. – Я – менеджер. Обеспечиваю бесперебойный процесс. Правда, где ты пропадал? С моим тестем в его замечательном доме? Играя на его замечательном поле для гольфа?

Люк взглянул на Джоселин:

– Ты любишь семью?

– Вашу люблю. Свою – нет! – быстро сказала она, и Джим усмехнулся.

– Ты не мог бы отодвинуть эту грязную корзину подальше от пирожных? – спросила Тесс.

– Она не грязная, – возразил Люк. – Правда… – Он оторвал цветок настурции и съел его. – Эти цветы не только не грязные, они еще и съедобные.

– Цветы, – прошептала Джос. – Как жареные цветы цуккини.

– Точно, – улыбнулся Люк.

– Это так принято у янки? Да? Жареные цветы? – спросил Джим. – А нас, южан, все осуждают за то, что мы едим слишком много жареного.

– На этот раз мы не собираемся жарить их, – сказал Люк, – мы украсим ими пирожные и печенье для взрослых. – Он молча посмотрел на Джос, словно что-то транслировал ей.

– Нет! – прошептала она.

– Да. В грузовике.

– Что в грузовике? Мы должны угадать, что вы двое делали в грузовике? – спросила Тесс, но Джос уже вышла, и Люк закрыл за ней дверь.

Под брезентом стояли две большие корзины и пластиковые пакеты, полные сухих лавандовых лепестков. На секунду Джос потеряла дар речи.

– Мне еще нужно…

Люк отбросил брезент подальше, и она увидела белую мраморную ступку, примерно 14 дюймов в диаметре, с большим пестиком внутри.

Издав звук изумления, Джос бросилась к Люку и обхватила его за шею.

– Ты потрясающий!

Тесс и Джим попятились, глядя на это.

– Пора составлять список приглашенных на свадьбу, – шепнула Тесс, но Джим лишь нахмурился.

– Ладно, – сказал Джим, – вы оба, расскажите мне, что это? Это выглядит как штуки Мерлина. Вы собираетесь превратить это в золото?

Внезапно смутившись, Джос резко отошла от Люка в сторону.

– Он привез лаванду и ступку. Теперь я смогу испечь лавандовое печенье. Его обожают женщины, и оно подходит для дамского чаепития.

– Звучит заманчиво, – с энтузиазмом проговорила Тесс. – Когда мы сделаем… – Она замолчала, заметив, что Джим смотрит на нее. – Нет, это действительно очень интересно, но я лучше разберусь, что там за неприятности у Рамзи. Если ему не удастся найти ту запись, он может проиграть дело. Мне надо сообразить, как помочь ему.

– А я устал, – сказал Джим. – Я слишком стар для этого. Буду здесь завтра утром, чтобы отвезти все в дом Вив, так что встаньте пораньше. – Он внимательно посмотрел на сына.

Джим вытащил из кармана ключи, подошел к машине и завел мотор. Тесс пошла к себе.

Когда Люк и Джос остались одни, Люк спросил:

– Так о чем мы говорили? Может, я пойду и приму душ?

– Когда я приехала в Эдилин, мне хватило часа в этом городе, чтобы убедиться, что понять его невозможно. Пошли в дом. Расскажешь мне все. И между прочим, ты занимаешься этим газоном бесплатно. Вряд ли твой отец заплатит за это.

– Этот скряга? Никогда! Так это он сказал тебе, что ты не должна мне платить?

– Твой отец любит слово «да».

– Но ты ведь не сказала ему «да»? – спросил Люк, и его голос стал угрожающе громким. – Когда мне было шесть месяцев, мы с мамой заключили соглашение, суть которого в том, чтобы никогда, никогда не говорить ему это слово. И мы сдержали клятву. Пожалуйста, скажи мне, что ты не нарушила ее.

– Шесть месяцев от роду? – улыбнулась Джос, направляясь на кухню. Каждое свободное место было занято пирожными, они были такие красивые и такие разные, что просто дух захватывало. Тут были и цветы, и насекомые, и зверюшки, примерно дюжина из них – на высоких каблуках и в платьях.

– Позволь угадать, – сказал Люк. – Это дело рук Сары?

– Правильно. Она захотела, чтобы я сделала несколько штук на высоких каблуках, но это требует сноровки и времени.

– А эти? Ты сделала? – Он взял корзиночку, украшенную мордочкой щенка из смеси глазури шоколадного и белого оттенка.

– Нет, Тесс.

– Тесс? – переспросил Люк. – Тесс, которая работает у Рамзи? Тесс, которая не терпит ничего миленького и сентиментального?

– Именно она. Мне кажется, твой отец хотел бы открыть вместе с ней собственное дело.

Люк сел на стул и посмотрел на Джос.

– Мой отец и Тесс? Но у каждого из них амбиций выше головы. Мой отец никогда ни с кем не уживется, да и Тесс тоже. Она управляет офисом Рамзи, как капитан кораблем.

Джос пожала плечами:

– Представления не имею, как они могут работать вместе, но они работают. Тебе стоит посмотреть на них. Они делают все так слаженно, как машина. Если Тесс нужна глазурь голубого цвета, ей не надо слов, через пару минут она протягивает руку, и, оказывается, твой отец уже наполнил шприц нужной глазурью.

– Мой отец? Он делает глазурь?

– И наполняет большие кондитерские шприцы. После первого дня он и Тесс провели два часа в Интернете и заказали огромное количество всяких приспособлений для приготовления кондитерских изделий, все, что нам необходимо.

– Я бы хотел увидеть это.

– Итак, где ты был? – спросила Джос, смазывая формочки маслом.

– Лучше позволь мне, – сказал Люк. – Я не хочу, чтобы отец учил меня печь пирожные. – Он снова посмотрел на пирожные на столе.

Они действительно были очень симпатичные и выглядели вполне профессионально.

– Я жду, – напомнила Джос.

– Извини. Я хотел все рассмотреть.

– Ты наконец расскажешь мне, где ты был?

– Что ж… – улыбнулся он, глядя на Джос. – Покажи мне, как это делается.

Джос показала ему, как пользоваться скалкой и лопаточкой, как наполнять формочки тестом, а потом поставила их в духовку и включила таймер.

– Нужно сложить готовые пирожные в коробки, которые заказал твой отец, а ты можешь рассказывать, пока мы работаем.

– Как ты думаешь, почему мисс Эди никогда не рассказывала тебе об Эдилине?

– Я не знаю, – ответила Джос и услышала в собственном голосе обиду. – Она много рассказывала о других событиях своей жизни. Я могла бы написать книгу о годах, которые она провела с доктором Бреннером, но она ничего не говорила о городе, в котором выросла.

– Она ничего не рассказывала о своем детстве?

– Она говорила, что росла в маленьком городе на юге. Она сказала, что ее жизнь началась после встречи с Дэвидом. До того как я приехала сюда, я думала, что он погиб на войне, но Сара сказала, что он бросил ее. Мисс Эди вернулась с войны, а мужчина, которого она любила, женился на какой-то вертихвостке, и она уже была беременна…

– Это лишь один взгляд на ту историю, – усмехнулся Люк, укладывая корзиночки в коробку.

– Как это? Ты так смотришь на меня, будто я сказала что-то ужасное. А я лишь повторила то, что мне рассказывали.

– Известные городские сплетни. Куда это отнести? – Он поднял коробку.

– Я думаю, в холл. Мне нужно место, чтобы установить большую ступку, тогда я смогу начать толочь лаванду.

– Ты знаешь, что есть специальные приспособления, которые ускоряют эту работу? – спросил Люк.

– Конечно, но разве кто-то хочет ускорить ее?

Она увидела, что Люку понравился ее ответ, он отнес коробку в холл и вернулся с большой ступкой и пестиком, а затем принес коробку с лавандой.

– Мне кажется, ты хочешь что-то рассказать мне, но не решаешься, – вздохнула Джос. – Давай колись…

– Если бы ты могла выбирать, какую работу ты бы выбрала?

– Писательство, – не задумываясь, ответила Джос.

Люк удивленно взглянул на нее.

– Когда я училась в колледже, мисс Эди сказала, что ее подруга хочет написать биографию своей прабабушки, которая была суфражисткой, но эта подруга представления не имеет, как и где найти необходимый материал. Она не знала ничего, кроме сведений из энциклопедии.

– Энциклопедия, – фыркнул Люк, укладывая в коробку последние пирожные. – А письма, неопубликованные документы?

– Ну да. Я провела с этой женщиной весенние каникулы, у нас была чудесная неделя, мы рылись в старых чемоданах или разбирали хлам на чердаках каких-то ее родственников.

– Она написала книгу?

– И да, и нет, – сказала Джос, но тут зазвонил таймер, и она вынула противень с формочками из духовки. – Она написала ее, но не смогла найти издателя, но не в этом дело. Это было так интересно – копаться в документах и архивах, искать и находить сведения о жизни человека. Она узнала, что ее прабабушка, например, пригласила суфражисток на чай к себе в дом, но когда об этом услышал ее муж, это был конец. Но самое главное, я поняла, что мне ужасно нравится заниматься этим. Потом мисс Эди поддержала меня в моем желании написать письма некоторым издателям, и я получила работу, помогала в создании подобных книг. Платили не много, но работа мне очень нравилась.

– И о ком ты бы хотела написать?

– Я… – Джоселин заколебалась, словно набираясь смелости, чтобы рассказать ему. – Я думаю написать о мисс Эди, о ее работе с доктором Бреннером. Он умер несколько лет назад, но его жена сохранила все письма, которые он писал ей. И она готова отдать их мне. Правда, она думает, что я хочу написать о ее муже, а не о его помощнице. Это грозит осложнениями.

– Что, если я скажу тебе, что у меня есть начало истории, которую писала мисс Эди, и что я узнал это от того самого Дэвида, который, как ты считаешь, бросил ее?

– Что? – Джос подняла на него глаза. – Этот ничтожный человек писал ей письма, пока она лежала в госпитале с обожженными ногами?

Люк ждал момента, когда сможет вступить в разговор.

– Ладно, не будем откладывать. Прекрати повторять ложь, в которую верит весь город. Дэвид, тот, который, по-твоему, бросил мисс Эди, – мой дед, а «вертихвостка», которая была беременна от него, – моя бабушка, в результате их союза на свет появилась моя мать.

– О! – Джос тяжело опустилась на стул. – Твой дед ухаживал за ней…

– Прежде чем ты продолжишь, думаю, тебе следует знать, что был еще один Дэвид, и именно он погиб на войне.

– Другой Дэвид? – прошептала Джоселин. – Мисс Эди любила двух мужчин с одинаковым именем – Дэвид?

– Два последних дня я провел с дедом.

– Он жив? Дэвид мисс Эди жив?

– И прекрасно себя чувствует. И по-прежнему женат на Мэри Элис, и они до сих пор обожают друг друга. Он дал мне прочесть часть истории, которую мисс Эди послала своему другу.

Джос молча смотрела на него.

– Если ты не закончишь сейчас с этой лавандой, то мы будем возиться всю ночь и никогда не сделаем это печенье.

– К черту лаванду, я хочу сейчас же прочитать эту историю, – прошептала Джос.

– Нет, – твердо возразил Люк. – Если я отложил чтение, то и ты можешь подождать. Мы должны закончить все это и заработать, а потом ты будешь читать мне сказки, пока я буду трудиться над газоном.

Джоселин медленно поднялась и снова занялась лавандой.

– Я хочу знать каждое слово, которое ты услышал. Не упускай ни одну деталь.

– Мне пришлось поиграть с дедом Дэвидом в гольф, чтобы что-то узнать. Я ненавижу гольф.

– Но любишь рыбалку.

– Не дави на меня!.. – почти закричал Люк, но затем спохватился. – Извини.

– И что же ты узнал?

Люк несколько минут хранил молчание.

– Почему для тебя все это так важно?

– Не знаю, – медленно проговорила она. – Иногда я думаю, что вся моя жизнь – сплошная ложь. Я многого не понимаю. До того как я встретилась с мисс Эди, дед часами рассказывал мне о моей матери, но не пытался приукрасить ее в этих историях. Бабушка одергивала его, говорила, что я еще маленькая и не должна знать все. Моя мать училась в частных школах. Она так хорошо играла на фортепьяно, что даже принимала участие в концертах. Она была очаровательная, умная, популярная. У нее была толпа поклонников, но она отвергала все предложения руки и сердца, пока дед не сказал, что так она никогда не выйдет замуж. И знаешь, что она сделала?

– Понятия не имею.

– Она влюбилась по уши в парня из тех, про которых говорят «на все руки мастер». Он работал в городском клубе, бросил школу, не доучившись, и больше никогда не открыл книгу. Он жил в крохотном домишке, где была всего одна комната, и тратил каждое пенни на мотоциклы. Мои бабушка и дед делали все, чтобы разрушить этот союз, но мама заявила, что уйдет из дома, если они не дадут своего благословения, а также места, где они смогут жить.

Джоселин сделала паузу, насыпала размельченную лаванду в большую миску и начала смешивать ингредиенты.

– К тому времени ей было уже тридцать три года, а родители никак не могли понять, что она имеет полное право поступать так, как считает нужным. И все же они сдались. Когда новобрачные переехали к ним, дед с бабушкой даже сделали вид, что не возражают. Дед взял моего отца на работу в свою страховую компанию, отец сменил джинсы и кожаную куртку на официальный костюм, каждый день ходил на работу, но так и не привык к этому. Смирился, потому что очень любил мою мать.

– И это все оправдывало? – сказал Люк.

– Да. Дед и бабушка никогда не говорили о моем отце ничего плохого, но я понимаю, что они думали о нем на самом деле. В любом случае четыре года спустя родилась я, а еще через пять лет моя мама умерла от аневризмы. Когда мне исполнилось девять, в автомобильной катастрофе погибли дед и бабушка.

– И тогда ты осталась с отцом?

– Да, – сказала Джос, опустив глаза. – И он вернулся к своим прежним занятиям. И не стало ни галстуков, ни белых воротничков, ни ежедневной работы с девяти до пяти… От родителей матери мне достался дом и небольшая сумма денег, они закончились, когда мне исполнилось двенадцать. – Джос улыбнулась. – Но к тому времени я уже встретилась с мисс Эди, и одиночество ушло из моей жизни.

– Так, – задумчиво протянул Люк. – Ты можешь готовить и слушать?

– Ты спрашиваешь, могу ли я готовить и слушать историю мисс Эди? Она у тебя с собой?

– У меня есть первая глава.

– Это из ее записок?

– Думаю, да, – со вздохом проговорил Люк. – Дед Дэвид был доктором, поэтому знал всех и каждого и всегда был окружен людьми. Если он приходил на рождественскую вечеринку, половина города выстраивалась в очередь, чтобы получить бесплатный совет.

– А ты стоял вне толпы, – заметила Джос.

– Точно. Так что теперь, когда умер дед Джо, а дед Дэвид вышел на пенсию, он хочет…

– Чтобы ты проводил с ним больше времени?

– Правильно, – сказал Люк. – Поэтому я провел с ним несколько дней. Бабушка Мэри Элис тоже хотела рассказать мне кое-что, поэтому…

– То есть они шантажом заманили тебя к себе. И сколько же весит награда?

– Нисколько. Я провел несколько дней, расхаживая по полю для гольфа с сумкой деда. Она весит сто пятьдесят фунтов.

– Но что же ты получил за это?

Люк встал, подошел к своей куртке, висевшей на спинке стула, и вытащил из внутреннего кармана толстую, сложенную пополам пачку бумаг. Видно было, что это старые бумаги, пожелтевшие, обтрепанные по краям.

Джоселин села напротив, держа в руках большую миску с маслом, которое надо было смешать с лавандой.

– Это и есть записки мисс Эди?

– Первая глава. Кажется, в ней рассказывается о пребывании мисс Эди в госпитале. Она описала все это и послала своему другу Алексу Макдауэллу.

– Это тот человек, на деньги которого она жила. Мужчина, который был чем-то обязан ей, но никто не знает, чем именно.

– Дядя Алекс отдал бумаги моему деду много лет назад. Дед прочитал их, и с тех пор они хранились в банковской ячейке в Ричмонде.

Растирая масло с лавандой, Джоселин взглянула на бумаги, которые держал Люк.

– А где остальные?

– Мой дорогой дед собирается выдавать их мне постепенно, главу за главой. Поэтому думаю, что мне и дальше придется играть с ним в гольф.

– Или ходить на рыбалку, – добавила она. – Или ездить на одном из твоих мотоциклов.

– Откуда ты?.. О, понимаю, вы заходили в мой гараж и забрали грузовик. В любое время, когда захочешь покататься, дай мне знать.

– Спасибо, – сказала она. – Ты читай, а я буду делать печенье. – Но едва он открыл рот, она добавила: – Подожди минуту. По-моему, это и вправду ужасная идея… и хотела просить тебя…

– Мне это уже начинает нравиться.

– Однажды для одной из благотворительных акций мисс Эди я сделала пирожные, которые назвала «Маргарита». В масло добавила немного текилы, а в глазурь – текилу и сок лимона. Ты думаешь, я могу сделать то же самое для вечеринки Вив?

– А у тебя есть все ингредиенты?

Она открыла низкий шкаф и отодвинула в сторону несколько бумажных пакетов, закрывавших две бутылки текилы и большой пакет с лимонами.

– Я не знала, как воспримет это твой отец, поэтому мы с Тесс припрятали бутылки.

– Мы не скажем ему. Мы назовем их просто «пирожные с лимоном». Ты не могла бы оставить немножко текилы? А?

Улыбаясь, Джос налила текилу в маленькие рюмочки и одну протянула Люку.

– Готова? – спросил он.

– Думаю, да.

Люк развернул бумаги и начал читать.

Глава 12

Лондон, Англия, 1944 год

– Клер! – Капитан Оуэнс окликнул сержанта, который стоял, прислонившись к джипу, и смотрел отсутствующим взглядом. Не добившись ответа, капитан помахал рукой перед лицом сержанта, но и тут не последовало никакой реакции. – Что, черт побери, с ним такое? – Оуэнс взглянул на капрала, который стоял по другую сторону джипа.

– Не с ним, а с ней, – сказал капрал Смит и, подойдя, вынул изо рта Дэвида Клера давно погасшую сигарету.

– Что? – нетерпеливо переспросил капитан.

Иногда мужчины совершенно не понимают, что происходит.

Капрал стряхнул пепел с сигареты Клера, затем кивнул на большое здание впереди. Когда-то оно было красивым, но теперь на четверть превратилось в руины. На ступенях стоял генерал Остин, коренастый, крепкий мужчина. Он, видимо, верил, что все слова должны быть произнесены не только быстро, но и кратко, а также очень громко. Его приказы славились тем, что вызывали слезы у взрослых мужчин. Солдаты даже придумали игру под названием «Хуже, чем Остин». «Передовая или один на один с Остином?» «Пытки или Остин?» В прошлом году они придумали новую интерпретацию: «Лучше, чем Остин». Они использовали ее, когда шли в штыковую атаку. «Это лучше, чем Остин», – говорили они.

Невысокий крепкий генерал стоял на ступеньках и орал на трех молоденьких офицеров, а сержант Клер смотрел на него, пребывая в трансе.

– Остин? – поморщился капитан. – Он парализован Остином. О, черт, пусть кто-нибудь другой отвезет этого подонка. Клер! За мной.

Сержант Клер не двинулся.

– Парализован, – согласился капрал Смит, – только не им, а ею.

Капитан Оуэнс оглянулся, когда она вышла из-за колонны. И улыбнулся. О, конечно! Мисс Эдилин Харкорт, секретарша генерала. Божественная, неприступная мисс Эдилин, сексуальность которой еще больше подчеркивала военная форма, но ни один мужчина не мог подойти ближе, чем… Ходили слухи, что у нее ноги длиной в три с половиной фута.

Каковы бы ни были фантазии, самое большее, на что мог рассчитывать простой смертный, – это получить улыбку от мисс Эдилин Харкорт. И каждый пытался использовать любой метод, чтобы уломать ее.

Цветы, свечи, любовные стихи, нейлон, даже плакат со словами «Я люблю вас, мисс Эдилин!» – все было тщетно, никто не добился успеха.

Ничего не скажешь, это было настоящее мужское развлечение – наблюдать за новичками, которые впервые видели мисс Эдилин. Она была выше ростом, чем генерал, отличалась поистине аристократической красотой, и все мужчины не могли отвести от нее глаз. «Она богиня!» – именно эта фраза чаще всего звучала в устах новобранцев.

Когда знакомый восторг появлялся в глазах вновь прибывших солдат, шли в ход пари. Ставили на то, сколько пройдет дней, прежде чем какой-нибудь влюбленный получит убийственный взгляд мисс Эдилин, и что он предпримет, чтобы завоевать ее. Все знали, что у генерала всегда в запасе шоколад для нее, а уж о цветах и говорить не приходилось. Что касается страшного дефицита – нейлоновых чулок, то и это не было ни для кого секретом: все девушки в офисе генерала Остина всегда носили превосходные чулки.

И поэтому сейчас капитан Оуэнс покачал головой и на секунду прикрыл глаза. Еще один мужчина стал жертвой ее чар.

– И как долго он продержится? – спросил Оуэнс капрала.

– Не знаю, – пожал плечами капрал. – Началось со вчерашнего дня.

– Прекрасно, – не без сарказма сказал капрал. – Именно то, что мне нужно. Клера прислали сюда на должность шофера. Он провез одного генерала прямо через огонь противника. И был представлен к награде. Поэтому Остин и выбрал его.

Капрал посмотрел на Дэвида Клера. Это был высокий молодой человек, темно-русые волосы, голубые глаза. Парень все еще пребывал в коматозном состоянии, глядя на девушку на крыльце.

– По его виду можно сказать, что он пойдет ради нее на все.

– Да, каждый из нас готов на все, а она просто перешагнет через него.

– Да, сэр, – согласился капрал. – Снежная королева.

– Стоит лишь вспомнить розы, которые я украл для нее из горящего дома.

– Да, сэр.

– А вы? – спросил капитан и, вынув пачку сигарет, предложил капралу.

– Парашютный шелк, – сказал он, закуривая. – Украл у интенданта. Меня могли отдать под трибунал, – добавил он, бросая на капитана быстрый взгляд.

– Не беспокойтесь. Никто не пишет рапортов, если дело касается мисс Харкорт.

Они закурили, прислонившись к джипу, молча смотрели на сержанта Клера. Потом генерал Остин, устав кричать на бедных офицеров, начал спускаться по ступеням. Как всегда, следом за ним шла мисс Харкорт. Это была странная пара. Он – коротышка, толстый, ничем не примечательный, она – высокая, стройная, элегантная. Говорили, что Остину в шестнадцать лет пришлось выбирать между тюрьмой и армией. И будто бы генерал сказал, что это одно и то же, только в армии еда получше; и сделал блестящую карьеру. Что бы он ни совершил для достижения этого, для армии он был настоящей находкой.

Когда генерал подошел ближе, капрал и капитан уже стояли навытяжку, и капитан пожалел, что не оттащил в сторону сержанта Клера. Остин обвинил бы ближайшего офицера за неспособность сержанта Клера к действиям, и отвечать пришлось бы капитану Оуэнсу.

Но он недооценивал сержанта Клера. Когда генерал приблизился, сержант мгновенно пришел в себя и распахнул дверцу пассажирского сиденья.

Какие бы поступки ни приписывали генералу, с мисс Харкорт он был вежлив. До нее его секретарши менялись каждые три месяца. Молоденьких девушек отсылали домой, когда их нервы выходили из-под контроля. Мужчины смеялись: «Бомбы их не беспокоят, но генерал Остин доводит их до госпиталя».

Мисс Харкорт перевели к нему примерно год назад. История, которую рассказывали всем новичкам после их безуспешных цветов и свечей, гласила о том первом случае, когда генерал Остин накричал на мисс Эдилин. Никто не знал достоверно, что там произошло, но рассказывали, что мисс Эдилин выпрямилась, посмотрела на Остина с высоты своего роста и сказала, что хотела бы поговорить с ним без свидетелей. Когда двери за ними закрылись, голос мисс Харкорт был так тих и спокоен, что удалось разобрать только отдельные слова: «бык», «никогда больше не посмеете» и еще «уважение».

Набор слов постепенно расширялся, и история перешла в разряд легенды. Ходили слухи, что когда миссис Остин, жена генерала, встретилась с мисс Харкорт, она обняла ее посильнее, чем собственного мужа, и была более обеспокоена ее комфортом, чем комфортом генерала.

Правда это или очередной вымысел, но с тех пор генерал Остин относился к мисс Харкорт еще внимательнее. Он сидел на заднем сиденье джипа и нетерпеливо ждал, когда она займет место впереди. Пока сержант усаживался за руль, она протянула генералу папку.

– Вам, наверное, будет интересно ознакомиться с этим, – сказала мисс Харкорт.

Почтенный генерал взял папку и послушно открыл ее.

– Послушайте, – тихонько сказал капитан сержанту Клеру. – Сдавайтесь. Вам не удастся победить ее.

Сержант Дэвид Клер бросил на капитана выразительный взгляд. Этот взгляд означал: никому не удавалось «победить ее» только потому, что это был не Клер.

Сержант Клер нажал на газ и поехал сквозь движущуюся колонну велосипедистов, повозок, людей.

– Итак, откуда вы? – спросил он мисс Харкорт.

– Я думаю, вам лучше следить за дорогой.

Дэвид сделал пару резких движений, поворачивая руль, чтобы пропустить грузовик, и проехал между раненым на костылях и парочкой хорошеньких девушек. Колеса едва не наехали на раненого, а бок джипа задел девичьи юбки. Раненый поднял костыль и погрозил Клеру, а девушки захихикали. Сидевший сзади генерал Остин оторвал глаза от бумаг и усмехнулся. Он обожал смотреть, как очередной бедолага при виде его секретарши превращается в дурака.

– С юга, – сказал Дэвид, – слышу это по вашей речи.

Мисс Эдилин не удостоила его ответом.

– Так откуда? – настаивал Дэвид. – Луизиана? Нет. – Он снова посмотрел на нее сверху вниз и резко повернул, объезжая глубокую выбоину. – Нет, не могу представить, как вы сидите за столом, полным вареных крабов. Вам больше подошло бы серебро и фарфор.

Кивком Эдилин указала на дорогу и уперлась рукой в приборную доску, чтобы не удариться о стекло, когда Дэвид резко затормозил. Генерал подпрыгнул на заднем сиденье, но ничего не сказал.

Дэвид ждал, когда грузовик пересечет дорогу.

– Джорджия? – снова забормотал он. – Может, Саванна?

Он посмотрел на Эди, ожидая ответа, но она молчала.

– А я из Нью-Йорка, – сказал он, резко нажимая на акселератор, так как между джипом и боком грузовика осталось всего несколько дюймов. – У меня там есть машина и маленький гараж. Я запросто чиню все, что угодно, но только не этот мотор.

Дэвид повернулся к мисс Харкорт и снова чуть не врезался в грузовик с четырьмя английскими офицерами.

– Сержант! – процедила Эдилин сквозь зубы. – Я настоятельно требую, чтобы вы прекратили болтовню и следили за дорогой. Вы забываете, что везете генерала.

– Не беспокойтесь. Он из Нью-Йорка, а на Манхэттене движение похуже, чем здесь. А вот вы, кажется, нервничаете.

– Я не… – Она прервалась, указывая на большой грузовик впереди и еще один, едущий на них справа.

– Не беспокойтесь, я вижу, – быстро проговорил Дэвид, бросая джип вперед. В течение изнурительно долгих секунд казалось, что они неминуемо столкнутся с неожиданно появившимся грузовиком. Эди ухватилась рукой за дверцу. Дэвид свернул за секунду до столкновения, они чуть не врезались в грузовик с солдатами. Те закричали, приветствуя рискованный маневр Дэвида. Он посигналил и помахал им, проезжая мимо. – Видите, – сказал он. – Со мной вы в полной безопасности.

Эди бросила на него презрительный взгляд, слыша с заднего сиденья какие-то звуки, подозрительно похожие на смех. Но когда она повернулась, генерал прикрыл лицо папкой.

– Виргиния, – продолжал Дэвид. – Точно. Вы из Виргинии. Штат ТД. Это…

– Я знаю, кто такой ТД, – сказала она. – Томас Джефферсон.

– Вы посещали школу?

– Нет, барбекю в саду за домом. – Она усмехнулась.

– Не задался денек, да?

– Нет. Просто встретила вас, а до этого все было в норме.

– Меня? Значит, вы одна из тех виргинских леди? Гордитесь землей первооткрывателей? Что ж, я не виню вас за то, что вы гордитесь своим родным штатом, но не думаю, что вам следует смотреть свысока на нас, бедных янки.

– То, что я из Виргинии, никак не влияет на мое негативное отношение к вам, просто вы – худший водитель из всех, с кем мне приходилось иметь дело.

– Неужели? – удивился он. – Я никогда не попадал в аварии. Несколько поломанных заборов и, может быть, один или два покореженных радиатора, но все это далеко от настоящих аварий.

Генерал Остин отложил папку и с наслаждением наблюдал за секретаршей и новым шофером, словно сидел в кино, а на экране разворачивалось интересное действие.

– Вы чуть не сбили раненого на костылях, едва не наехали на грузовик, почти врезались в машину с четырьмя англичанами и едва не стали причиной столкновения двух грузовиков с солдатами, – перечислила она, не скрывая раздражения.

– Вы неоднократно использовали слова: «почти», «едва», «чуть». А чуть-чуть не считается. Так, значит, вы из Виргинии. Я угадал!

– Это не ваше дело. Ваше дело – наблюдать за дорогой.

– Нет. Я предпочитаю смотреть на вас. У вас есть парень?

– Да! – почти выкрикнула она. – Да! Я замужем, и у меня двое детей.

– Я, может быть, слишком быстро еду, но вы врете. Я навел справки о вас, когда узнал, что меня выбрал генерал Остин. Хотите знать, что о вас говорят?

Эдилин молчала.

Дэвид наклонился к ней так близко, что их лица разделял дюйм, не больше. Он вел джип, маневрируя между двумя грузовиками и мотоциклом с коляской.

– Говорят, что за дюжину роз и большую коробку шоколада любой мужчина может получить от вас все, что хочет.

Стиснув от гнева зубы, Эдилин размахнулась, чтобы влепить ему пощечину.

Удерживая руль левой рукой, Дэвид перехватил правой ее руку и поцеловал ладонь.

Эдилин вырвала руку и окинула его таким взглядом, как будто хотела пристрелить.

– Нет, – признался он, – они не говорили этого. Но ведь лгать нехорошо, ложь может причинить боль?

Эдилин отвернулась от него и снова устремила взгляд на дорогу.

– Да. Я из Виргинии, и у меня нет парня.

– Спасибо, мэм, – сказал Дэвид, глядя в зеркало на генерала.

Может, Клер ошибся, но ему показалось, что старый бульдог улыбнулся.