Текст книги "Паранойя"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

75

Я знал, где лошадка.

В тот вечер по дороге домой я думал только об этом. И чем больше думал, тем больше злился и тем хуже вел машину.

Если бы не бумаги, которые я украл у Камилетти, Уайатт понятия не имел бы о «Дельфосе», компании, которую «Трион» собирался купить. Я постоянно об этом вспоминал и чувствовал себя с каждой минутой только гаже и гаже.

Черт! Пора сказать Уайатту, что все кончено. Я больше на них не работаю.

Я открыл дверь, включил свет и направился прямо к компьютеру, чтобы написать письмо.

Зря.

За моим компьютером сидел Арнольд Мичем, а двое суровых бритоголовых ребят разносили мое имущество на кусочки. Вещи валялись повсюду: книги сброшены с полок, проигрыватели компактов и ди-ви-ди разобраны. Досталось даже телевизору. Казалось, какой-то сумасшедший задался целью нанести как можно больше вреда.

– Какого хрена?.. – начал я.

Мичем спокойно отвернулся от моего компьютера:

– Никогда не смей больше меня игнорировать.

Надо срочно уносить ноги. Я резко кинулся к двери, но третий громила закрыл дверь и встал перед ней, смерив меня настороженным взглядом.

Другого выхода, не считая окон, не было. Впрочем, падение с двадцать седьмого этажа никого бы не обрадовало.

– Что вам нужно? – спросил я Мичема, переводя глаза с него на дверь.

– Ты думаешь, от меня что-то можно спрятать? – спросил Мичем. – Вряд ли. Мы откроем любой сейф, залезем в любую уютную норку. Я вижу, ты сохранил мои письма. Я и не знал, что ты так дорожишь нашей дружбой.

– Конечно, сохранил! – с негодованием сказал я. – Я все всегда архивирую.

– Шифровальная программа, в которой ты записываешь про встречи с Уайаттом, Джудит и со мной – знаешь, ее крэкнули больше года назад. На рынке появились программы помощнее.

– Спасибо за информацию, – саркастически сказал я. Я старался делать вид, что не боюсь. – А теперь почему бы вам и вашим мальчикам не убраться отсюда к черту, пока я не вызвал полицию?

Мичем фыркнул и сделал рукой жест, как будто подзывая меня к себе.

– Нет, – покачал я головой. – Я сказал, вы со своими дружками...

Углом глаза я заметил быстрое, молниеносное движение. Что-то врезалось мне в затылок. Я мешком упал на колени. Во рту появился привкус крови. Перед глазами мир окрасился в бордовый цвет. Я вытянул руку, чтобы схватить нападающего, но пока моя рука дергалась за спиной, кто-то пнул меня в правую почку. Тело пронзила острая боль, и я распластался на персидском ковре.

– Нет! – выдохнул я.

Еще один пинок, на этот раз в затылок. Невероятно больно. Перед глазами заплясали искры.

– Убери их, – простонал я. – Заставь своего... дружка... прекратить. Если мне станет совсем плохо, я могу разговориться.

Больше ничего не пришло в голову. Пособники Мичема скорее всего мало знали о том, какая у меня связь с их хозяином. Они ведь просто исполнители. И вряд ли Мичем захочет вводить их в курс дела.

Я невольно сжался в ожидании следующего удара в затылок. Перед глазами плавали белые искры, во рту стоял металлический привкус. Наступила тишина. Мичем, похоже, дал сигнал прекратить.

– Какого черта тебе надо? – спросил я.

– Поехали прокатимся, – сказал Мичем.

76

Мичем и его громилы вытащили меня из квартиры, спустили на лифте в гараж и прямо из служебного выхода выволокли на улицу. Я так испугался, что еле соображал. У входа стоял черный «сабурбан» с тонированными стеклами. Мичем шел впереди, остальные трое обступили меня, чтобы я не убежал или не набросился с кулаками на их босса. Один нес мой ноутбук, другой – десктоп.

Голова пульсировала от боли, поясница и грудь дико болели. Выглядел я, наверное, чудовищно.

Слова «поехали прокатимся» обычно означают (по крайней мере в фильмах про мафию) «цементные сапоги» и купание в Ист-Ривер. Но если они хотели меня убить, почему не сделали этого в квартире?

Громилы, как я понял чуть позже, оказались бывшими полицейскими из службы безопасности «Уайатта». Их главным достоинством была мышечная масса, а особой остротой ума они явно не обладали. Тупые инструменты.

Один из громил вел машину, Мичем сидел впереди, за пуленепробиваемым экраном, и всю дорогу говорил по телефону. Наверное, отчитывался о выполнении задания. Он меня припугнул, а в компьютере нашел, что я коплю материалы против Уайатта.

Через двадцать минут машина подъехала к длинной вымощенной камнями дорожке.

Меня обыскали, будто по дороге я мог подобрать пистолет, забрали сотовый и затолкнули в дом. Я прошел через металлодетектор. Он загудел. У меня забрали часы, пояс и ключи.

Уайатт сидел перед огромным плоскоэкранным телевизором в просторной полупустой комнате и смотрел без звука Си-эн-би-си, одновременно разговаривая по телефону. Я вошел со своей бритоголовой свитой и посмотрел на себя в зеркало. Хреновый видок.

Мы остались стоять.

Через несколько минут Уайатт договорил, положил трубку и посмотрел на меня.

– Давно не виделись, – сказал он.

– Нуда.

– Что это с тобой? Дверь не заметил? С лестницы свалился?

– Можно и так сказать.

– Жаль твоего отца. Хотя, Господи, дышать через трубку, использовать всякие кислородные баки и прочее дерьмо – лучше бы меня застрелили.

– Я бы с удовольствием, – сказал я, но он меня как будто не услышал.

– Так что даже лучше, что он умер, а? Закончились его страдания, а?

Я хотел кинуться на него и задушить.

– Спасибо за беспокойство.

– Нет, это тебе спасибо, – сказал Уайатт, – за информацию по «Дельфосу».

– Похоже, вам пришлось собрать все деньги из копилки.

– Всегда приходится продумывать на три шага вперед. Как, по-твоему, я добрался туда, где я сейчас? Когда мы объявим, что у нас есть оптический чип, наши акции качнут расти как на дрожжах.

– Замечательно, – сказал я. – Вы все решили. Я вам больше не нужен.

– Нет, ты еще не все сделал, дружок. Сначала ты достанешь спецификацию самого чипа. И прототип.

– Нет, – очень тихо сказал я. – Я закончил.

– Ты так думаешь? Господи, да ты бредишь! – Он рассмеялся.

Я сделал глубокий вдох. В горле бился пульс, голова раскалывалась от боли.

– В законе все прописано четко, – сказал я, прочистив горло (да, я покопался в юридических сайтах). – Вы завязли куда глубже меня, потому что руководили операцией, а я был простой пешкой. Управляли вы.

– Закон! – сказал Уайатт с недоверчивой ухмылкой. – Это ты говоришь мне, мать твою, о законе? Так вот почему ты сохраняешь почту, записки и прочее дерьмо! Чтобы подать на меня в суд! Господи, мне тебя почти жаль. Ты и вправду несмышленыш. Неужели ты думаешь, будто я отпущу тебя раньше времени?

– Вы получили ценную информацию, – сказал я. – Ваш план сработал. Все кончено. С этого момента оставьте меня в покое. Сделка завершилась. И все об этом забудем.

Цепенящий ужас сменился бредовой уверенностью: наконец я пересек черту. Я спрыгнул с обрыва и буду наслаждаться полетом, пока не брякнусь.

– Подумайте сами, – продолжал я.

– Да ну? – протянул Уайатт.

– Вы потеряете гораздо больше, чем я. Компанию. Состояние. А я что? Я кусок говна. Я мелкая рыбешка. Нет, я планктон!

Улыбка Уайатта стала шире.

– И что ты собираешься делать? Пойдешь к Джоку и расскажешь ему, что ты всего лишь сраный шпиончик, а великолепные идеи тебе вложил в голову его главный конкурент? И что он, по-твоему, сделает? Поблагодарит, свозит на обед в своей столовке и выпьет за твое здоровье бокал вина? Сомневаюсь.

Я покачал головой. Сердце бешено билось.

– Ты вряд ли захочешь, чтобы Годдард узнал, кто так помог ему с «Дельфосом». Или ты навострил лыжи в ФБР? Скажешь им, что был наемным шпионом для Уайатта? Они прижмут тебя как чертова таракана, а я буду все отрицать, и им придется мне поверить. Знаешь почему? Потому что ты долбаный воришка. Ты жулик со стажем, дружок. Я уволил тебя из компании за то, что ты присвоил деньги, все зафиксировано документально.

– Тогда вам трудновато будет объяснить, почему «Уайатт» дал мне такую замечательную рекомендацию.

– Если бы. Но этого не было, понял? Мы бы никогда не дали рекомендацию жулику вроде тебя. А вот ты настоящий мошенник. Ты подделал наш фирменный бланк и сам написал себе рекомендации в «Трион». Эти письма были посланы не нами. Анализ бумаги и криминологический осмотр документа не оставят никаких сомнений. У тебя другой принтер, другие картриджи. Ты психопат, ты даже подписи подделал. – Пауза. – Неужели ты и вправду думал, что мы не подстрахуемся?

Я хотел улыбнуться в ответ, однако дрожащие мышцы рта не слушались.

– Простите, и все же это не объясняет телефонные звонки от работников «Уайатта» в «Трион», – сказал я. – И Годдард поймет, что это обман. Он меня знает.

Смех Уайатта был похож на лай.

– Он тебя знает! Вот так умора. Да спустись же с небес на землю! Ты думаешь, кто-нибудь поверит, будто кто-то из нашего отдела кадров звонил в «Трион» после того, как мы тебя вышвырнули? Небольшое расследование покажет, что все звонки якобы кадровиков сделаны совсем не из нашей фирмы. А из твоей собственной квартиры, козел. Ты сам звонил за каждого и говорил чужим голосом. Ты больной, психопат. Это патология. Ты сочинил сказку о том, что был большой шишкой в проекте «Люсид», что неверно и легко доказуемо. Видишь ли, придурок, наша и их служба безопасности сядут рядом, а потом сверят записи.

У меня кружилась голова. Подташнивало.

– А может, проверишь свой секретный банковский счет, которым ты так гордишься? Тот самый, на который, как ты думаешь, мы переводим деньги с какого-то оффшорного счета? Почему бы тебе не выяснить, откуда деньги берутся на самом деле?

Я непонимающе посмотрел на него.

– Эти деньги, – объяснил Уайатт, – переведены непосредственно с нескольких дискреционных фондов «Триона». С твоими цифровыми «отпечатками пальцев». Ты крал у них деньги, как когда-то у нас. – Он выпучил глаза. – Ты в глубокой жопе, понял?! К нашей следующей встрече советую раздобыть все характеристики годдардовского опточипа. Или пиши завещание. А теперь вон из моего дома.

Часть 8
Взлом

Операция со взломом – жаргонное обозначение незаконного вторжения в помещение с целью получения какой-либо информации или материалов.

«Книга шпиона: Энциклопедия шпионажа»

77

Надеюсь, что дело важное, приятель, – сказал Сет. – Уже типа ночь.

– Важное. Обещаю.

– Да уж! Ты теперь звонишь, только когда тебе что-то нужно. Или когда кто-то умер.

Он шутил, но в каждой шутке... По правде говоря, Сет имел полное право на меня обижаться. Я ведь практически не звонил ему с тех пор, как начал работать в «Трионе». А он меня поддерживал, когда умер отец, был на похоронах. Он лучший друг, чем я.

Через час мы встретились в круглосуточном кафе возле квартиры Сета. Там почти никого не было, не считая пары пьяниц. Сет оделся во все те же старые «дизеля» и футболку с надписью «Кругосветное турне доктора Дре».

Он воззрился на меня:

– Что, черт побери, с тобой случилось?

Я не стал скрывать от него никаких мрачных деталей – какой теперь смысл?

Сначала Сет подумал, что я сочиняю, но когда поверил, легкий скептицизм на его лице сменился ужасом, смешанным с интересом и искренним сочувствием.

– Черт! – сказал он, когда я закончил свой рассказ. – Ну ты и влип! – Сет смотрел на меня, как зевака на жуткую автокатастрофу.

Я грустно улыбнулся и кивнул:

– Ага, я в полкой заднице.

– Я не то имею в виду. – Сет заговорил резче. – Ты, черт тебя дери, им потакал.

– Нет, я им не потакал.

– Да нет, придурок. У тебя был выбор.

– Выбор? Какой, к собакам, выбор? Тюрьма?

– Ты согласился на их условия сделки. Они зажали тебе яйца клещами, и ты спекся.

– А какой у меня был выбор?

– Для этого и нужны юристы, идиот! Мог бы мне сказать, я бы попросил помочь ребят, на которых я работаю.

– Помочь? Как? Я ведь на самом деле взял их деньги.

– Ты мог бы привести на фирму юриста, испугать их до чертиков, пригрозить оглаской.

Я на секунду замолчал. Вряд ли все было бы так просто.

– Знаешь, сейчас-то уже поздно так действовать. И в любом случае они бы все отрицали. Даже если бы один из твоих друзей согласился меня представлять, Уайатт науськал бы на нас всю Ассоциацию американских юристов.

– Может быть. А может, предпочел бы ничего не афишировать. Возможно, тебе удалось бы унести ноги.

– Не думаю.

– Все ясно, – сказал Сет с огромным сарказмом. – Ты предпочел наклониться и подставить им задницу. Ты принял участие в их незаконных махинациях, согласился стать шпионом, практически гарантировал себе тюрьму...

– Какую еще тюрьму?

– А потом ради удовлетворения своих непомерных аппетитов обманул единственного человека во всей корпоративной Америке, который в тебя поверил.

– Спасибо, – горько сказал я, понимая, что он прав.

– Ты в общем-то получил по заслугам.

– Спасибо за помощь и моральную поддержку, друг.

– Давай начистоту, Адам. В твоих глазах я, наверное, жалкий неудачник, однако я честный неудачник. А кто ты такой? Ты обманщик. Знаешь, кто ты такой? Ты, черт побери, Рози Руиз.

– Кто-кто?

– Эта девка лет двадцать назад победила в Бостонском марафоне, установив рекорд среди женщин, помнишь? Оказалось, что она впрыгнула за полмили до финиша. Доехала туда на метро! Это ты, чувак. Рози Руиз корпоративной Америки.

Я сидел перед ним, и мое лицо заливалось краской. Когда мне стало совсем хреново, я спросил:

– Ты закончил?

– Пока да.

– Хорошо. Мне нужна твоя помощь.

78

Я никогда раньше не был в фирме, где Сет работал – или делал вид, что работает. Она занимала четыре этажа небоскреба в центре города и ничем не отличалась от стандартной юридической фирмы высокого класса: стены под красное дерево, дорогие восточные ковры, огромные картины современных художников, окна во всю стену.

Сет договорился, что рано утром мы встретимся с его боссом, старшим партнером по имени Ховард Шапиро. Он специализировался на защите по уголовным делам и когда-то был федеральным консультантом по вопросам права. Шапиро оказался маленьким лысым толстячком в круглых черных очках. Он говорил высоким голосом, выпаливая слова как из пулемета, и постоянно прерывал мой рассказ, подталкивал, смотрел на часы. Шапиро что-то помечал в желтом блокноте и иногда смотрел на меня настороженно и озадаченно, словно пытался что-то понять. Сет же проявлял чудеса благовоспитанности и молча сидел рядом.

– Кто вас избил? – спросил Шапиро.

– Его охранники.

Он сделал пометку.

– Когда вы сказали ему, что уходите?

– До того. Перестал отвечать на их звонки и письма.

– Они решили преподать вам урок?

– Видимо, да.

– Разрешите задать вам один вопрос. Отвечайте честно. Предположим, вы достанете Уайатту то, что он хочет, этот чип или как там его. Вы думаете, он оставит вас в покое?

– Сомневаюсь.

– Полагаете, они продолжат оказывать на вас давление?

– Скорее всего.

– Вы не боитесь, что эта затея лопнет и во всем обвинят именно вас?

– Я об этом думал. Я знаю, что в «Трионе» очень недовольны тем, что их покупка не состоялась. Вероятно, начнется какое-то расследование, и кто знает, что произойдет? Кроме того, финансовый директор видел, как я встречаюсь с Уайаттом.

– У него дома?

– Нет, в ресторане.

– Плохо. Последствия были?

– Не особо.

– Что ж, у меня для вас плохие новости, Адам. Неприятно вам это говорить, но вы – их пешка.

Сет улыбнулся.

– Я знаю.

– Значит, вы или наносите удар первым, или пиши пропало.

– Это как?

– Предположим, все раскроется и вас поймают, что вполне вероятно. Вы отдаете себя на милость суда без сотрудничества и попадаете в тюрьму. Очень просто. Я это гарантирую.

Меня словно в живот ударили. Сет поморщился.

– Тогда я буду сотрудничать.

– Слишком поздно. Никто не будет делать вам поблажек. Кроме того, единственное доказательство против Уайатта – это вы. А против вас самих улик более чем достаточно.

– Что же вы предлагаете?

– Либо они сдадут вас, либо вы сдаете их. У меня есть приятель в офисе федерального консультанта, человек, которому я доверяю. Уайатт – крупный улов. Можно предложить его им на блюдечке с голубой каемочкой. Их это заинтересует.

– Откуда я знаю, что меня не арестуют и не бросят в тюрьму вместе с Уайаттом?

– Я сделаю своему приятелю предложение. Позвоню и скажу – есть то, что может его заинтересовать. Не назову имен. Скажу: «Если не заключишь сделку с моим человеком, ты его не увидишь. Если заключишь, то дашь ему королеву на день».

– Что такое «королева на день»?

– Мы встречаемся с прокурором и агентом. Все, что прозвучит на этой встрече, не может быть прямо использовано против вас.

Я посмотрел на Сета, подняв брови, и повернулся к Шапиро:

– То есть я могу легко отделаться?

Шапиро покачал головой.

– Учитывая шуточку, которую вы откололи в «Уайатте» с проводами грузчика, нам придется подавать заявление о признании вины или что-то в этом роде. Вы «грязный свидетель», и прокурор будет вынужден вас наказать. Полного помилования не ждите. Получите где-то с полгода.

– Тюрьмы, – уточнил я.

Шапиро кивнул.

– Если они захотят заключить сделку, – сказал я.

– Вот именно. Скажу вам открытым текстом: вы в полном дерьме. Акт об экономическом шпионаже 1996 года сделал кражу коммерческих тайн уголовным преступлением федерального уровня. За это могут дать лет десять.

– А как насчет Уайатта?

– Если его поймают? Согласно федеральному законодательству о корпоративной ответственности, судья должен учитывать роль истца в преступлении. Тяжесть преступления зачинщика увеличивается на две степени.

– Значит, ему достанется больше.

– Верно. Кроме того, вы ведь не получали материальной выгоды от шпионажа, верно?

– Верно, – подтвердил я. – Хотя нет, мне все-таки платили.

– Вы получали зарплату в «Трионе» за работу, которую делали для «Триона».

Я поколебался.

– Вообще-то люди Уайатта продолжали мне платить на тайный банковский счет.

Шапиро молча посмотрел на меня.

– Это плохо, да? – спросил я.

– Плохо, – ответил он.

– Неудивительно, что они так легко согласились... – простонал я, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

– Да, – вздохнул Шапиро. – Вы сами заглотили наживку. Так звонить мне или нет?

Я посмотрел на Сета. Тот кивнул. Похоже, другого выбора у меня не было.

– Подождите снаружи, – сказал Шапиро.

79

Мы сидели в холле перед офисом и молчали. Мои нервы были напряжены до предела. Я позвонил на работу и попросил Джослин перенести встречи.

Несколько минут я молча сидел и думал, думал, думал...

– Знаешь, – сказал я, – самое худшее в этом то, что я дал Уайатту ключи и он может обокрасть нас вслепую. Он уже разрушил наше большое приобретение, а теперь нас полностью с дерьмом смешает – и во всем виноват я.

Сет прищурился:

– Кого это «нас»?

– "Трион".

Он покачал головой:

– Ты – не «Трион». Ты постоянно говоришь «мы» и «нас», когда имеешь в виду «Трион».

– Оговариваюсь, – махнул рукой я.

– Не думаю. Возьми-ка ты кусок мыла (какое оно там у тебя, десятидолларовое, французское?) и напиши на зеркале в ванной: «Я – не „Трион“, а „Трион“ – не я».

– Хватит, – сказал я. – Ты говоришь совсем как мой папаша.

– А тебе никогда не приходило в голову, что твой отец не во всем ошибался? Ну, как сломанные часы, которые два раз в день правильно показывают время?

– Пошел ты.

Дверь офиса открылась. В ней стоял Ховард Шапиро.

– Сидите, – сказал он.

По его лицу было ясно, что дела плохи.

– Что сказал ваш приятель?

– Его перевели в министерство юстиции. А на его место пришел полный кретин.

– Совсем кретин? – уточнил я.

– Он сказал: «Знаете, подавайте заявление и посмотрим, что будет».

– То есть?

– То есть вы подадите заявление тайком, и никто об этом не узнает.

– Не понимаю.

– Если вы обеспечите ему хорошее дело, он готов выписать «Пять-К». Это такое письмо, в котором прокурор просит судью отойти от положений федерального суда.

– Должен ли судья делать то, что хочет прокурор?

– Конечно, нет. И кроме того, нет гарантий, что этот козел действительно напишет хорошее «Пять-К». Если честно, я ему не доверяю.

– А что он понимает под хорошим делом? – спросил Сет.

– Он хочет, чтобы Адам ввел в операцию тайного агента.

– Тайного агента?! – возмутился я. – Это безумие! Уайатт ни за что не клюнет. Он не станет встречаться ни с кем, кроме меня. Он не идиот.

– А как насчет подслушивающих устройств? – спросил Сет. – На это он согласится?

– Я на это не соглашусь, – отрезал я. – Каждый раз, когда я встречаюсь с Уайаттом, меня сканируют. Под слушку точно найдут.

– Не важно, – сказал Шапиро. – Наш друг-федерал все равно на это не пойдет. Он будет играть с нами лишь в том случае, если вы внедрите тайного агента.

– Я не буду этого делать, – заявил я. – И Уайатт ни за что не согласится. К тому же кто гарантирует, что я все равно не загремлю в тюрьму?

– Никто, – согласился Шапиро. – Ни один федеральный прокурор не может быть на сто процентов уверен в решении судьи. Итак, в любом случае вам дается семьдесят два часа на раздумья.

– Или что?

– Или они начнут рубить лес, и щепки полетят там, где полетят. Он никогда не предоставит вам «королеву на день», если не будете играть по его правилам. Видите ли, они вам не доверяют. Они не думают, что вы справитесь сами. И к сожалению, музыку заказывают они.

– Мне не нужны их семьдесят два часа, – сказал я. – Я уже принял решение. Я не буду играть.

Шапиро странно на меня посмотрел.

– Вы хотите продолжать работу на Уайатта?

– Нет, – сказал я. – Я хочу разобраться с этим сам.

Теперь Шапиро улыбнулся:

– Как это?

– Я поставлю свои условия.

– Например?

– Предположим, я заполучу конкретную информацию против Уайатта, – объяснил я. – Серьезные, настоящие доказательства его преступления. Мы сможем пойти в ФБР и заключить более выгодную сделку?

– Теоретически да.

– Хорошо, – сказал я. – Думаю, мне нужно разбираться самому. Только я сам смогу себя вытащить.

Сет криво улыбнулся и положил мне руку на плечо.

– Я? "Я" в смысле "я" или в смысле «мы»?