Текст книги "Паранойя"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

34

Еще до обеда по электронной почте было разослано официальное сообщение: Годдард приказывает остановить экзекуцию «Маэстро». Команда «Маэстро» должна в кратчайшие сроки выполнить апгрейд для нужд военных, а отдел связей с правительством в это время проведет переговоры с Управлением информационного обеспечения Пентагона.

Другими словами: прямое попадание! Пусть устаревший продукт отключили от системы жизнеобеспечения, зато ему пересадили сердце и сделали полное переливание крови.

А вот мне явно не поздоровится.

Я встал перед писсуаром и уже расстегивал ширинку, когда в уборную неспешной походкой вошел Чед. Я давно заметил: он спиной чует, что я стесняюсь мочиться при других. Вечно за мной припрется, заведет беседу о работе или о спорте, самому хоть бы хны, а меня закупоривает. Вот и сейчас рядом пристроился и сияет так, словно я его лучший друг детства. Он расстегнулся, а мой пузырь перекрыло. Интересные какие щели между плитками...

– Эй, – начал Чед, – а ты неплохо выступил. Всем бы твое рвение! – Он покачал головой и сплюнул. Его моча полилась шумным потоком и ударила о дно писсуара. – Н-да... – Чед уже не скрывал сарказма.

Ты уйдешь наконец и дашь мне спокойно поссать?

– Я спас «Маэстро», – заметил я.

– А Нору утопил. Ну, получил пару баллов у генерального, ну, засветился. А стоило оно того? Здесь, приятель, другие правила. Ты только что совершил очень большую ошибку.

Чед стряхнул последнюю каплю, застегнулся и вышел из туалета, не вымыв рук.

Когда я вернулся в кубик, меня уже ждало голосовое сообщение от Норы.

* * *

– Нора... – начал я, как только вошел.

– Адам, – тихо сказала она, – садись, пожалуйста. – Она улыбнулась, грустно и ласково. Плохой знак.

– Нора, я могу объяснить...

– Адам, как ты знаешь, у «Триона» есть замечательное качество – мы всегда стараемся воздать каждому по способностям. Люди с высоким потенциалом должны получать достойные задания. – Она снова улыбнулась, и ее глаза блеснули. – Вот почему я только что отправила через Тома заявление о твоем переводе.

– Переводе?

– Мы поражены твоим талантом, твоей находчивостью, глубиной твоих познаний. Сегодняшнее собрание было очередным тому доказательством. Мы считаем, что человек твоего калибра мог бы принести огромную пользу в Треугольнике. Команде отдела управления поставками очень пригодится такой замечательный игрок, как ты.

– В каком Треугольнике?

– Я говорю о нашем филиале в Исследовательском Треугольнике. В Роли-Дареме, штат Северная Каролина.

– Северная Каролина? – Я не верил своим ушам. – Вы хотите отправить меня в Северную Каролину?

– Адам, это же не Сибирь! Ты бывал в Роли-Дареме? Прекрасное местечко.

– Я... Я не могу, у меня обязанности, у меня...

– Отдел перевода сотрудников все скоординирует. Они покроют расходы по переезду – в разумных пределах, конечно. Я уже связалась с отделом кадров. Переезжать всегда нелегко, но наши ребята решают все проблемы. – Она улыбнулась еще шире. – Тебе там понравится, а они от тебя будут в полном восторге!

– Нора, – сказал я, – Годдард настоял, чтобы я говорил честно. Я восхищаюсь вашей работой с «Маэстро» и никогда этого не отрицал. Я меньше всего хотел вас разозлить.

– Разозлить? – удивилась она. – Что ты, Адам! Наоборот, я очень благодарна тебе за участие. Жаль только, что ты не поделился со мной своими соображениями до собрания. Впрочем, все уже в прошлом. Нас с тобой ждут великие дела!

* * *

На перевод отвели три недели, и я запаниковал. Офис в Северной Каролине – за тысячи миль отсюда, там не ведутся исследования. Там я буду бесполезен Уайатту. И он скажет, что я облажался. Я уже слышал свист лезвия гильотины.

Странно, что об отце я вспомнил, только выйдя из офиса Норы. Меня как током ударило: я и вправду не могу уехать! Не могу оставить старика. Только как отказаться?

Если не пытаться перескочить через ее голову, что наверняка выйдет боком, какой у меня выбор? Если я откажусь ехать в Северную Каролину, меня уволят, и тогда начнется самое страшное.

Пол уходил из-под ног. Надо сесть, подумать...

Когда я проходил мимо офиса Ноя Морддена, он подозвал меня к себе.

– А, Кэссиди! Наш Жюльен Сорель. Прошу тебя, не обижай мадам де Реналь!

– Не понял?

В своей фирменной гавайке и круглых черных очках он походил на собственную карикатуру. Раздался звонок электронного «телефона» – конечно, не обычный звонок, а фрагментик из «Города суфражеток» Дэвида Боуи: «О, бам-бам, спасибо, мадам!»

– Подозреваю, что ты произвел на Годдарда впечатление, – хмуро сказал Мордден. – Только смотри не зли свою непосредственную начальницу. Забудь про Стендаля, почитай-ка лучше Сунь-Цзы.

В офисе Морддена было множество странных предметов: например, шахматная доска с аккуратно расставленными в какой-то комбинации фигурами, портрет Лавкрафта, большая кудрявая кукла.

Я вопросительно посмотрел на доску.

– Таль – Ботвинник, 1960 год, – ответил он, будто я уже все понял. – Величайший ход в шахматной истории. Смысл в том, что не стоит осаждать крепость, если можно этого избежать. Кроме того, как учил один мудрец – правда, не Сунь-Цзы, а римский император Домициан, – если ты ударил короля, убей его. А ты напал на Нору, не заручившись поддержкой с воздуха.

– Я не собирался на нее нападать.

– Каковы бы ни были твои намерения, ты крупно просчитался, дружок. Она тебя уничтожит.

– Меня переводят в Исследовательский Треугольник. Мордден приподнял бровь.

– Могло быть гораздо хуже, знаешь ли. Тебе доводилось бывать в Джексоне, штат Миссисипи?

Доводилось и даже понравилось, но сейчас я был не в настроении для подобных бесед. Странный тип этот Мордден. Я указал на уродливую куклу на полке и спросил:

– Твоя?

– Это Люби-Меня-Люсиль, – ответил он. – Грандиозный провал. С гордостью признаюсь: моя инициатива.

– Ты занимался куклами?

Мордден пожал руку кукле, и та ожила. Пугающе реалистичные глаза открылись и прищурились, как у человека. Губки бантиком растянулись в сердитой гримасе.

– Готов поспорить, ты никогда не видел такой куклы.

– И навряд ли захочу увидеть снова, – парировал я.

Мордден чуть улыбнулся.

– Люсиль умеет повторять выражения человеческого лица. Это сложная роботизированная система, которой нет равных. Она капризничает и ноет, совсем как настоящий ребенок. Ей нужно отрыгивать. Она гулит, гукает и даже мочится в пеленки. У нее бывают кишечные колики и другие неприятности – все, кроме потницы. Люсиль оборудована устройством для локализации речи. Это значит, что она смотрит на тех, кто с ней разговаривает. Ее можно научить говорить.

– Я и не знал, что ты проектируешь игрушки.

– Слушай, я делаю что хочу. Я заслуженный инженер «Триона». Кукла предназначалась моей маленькой племяннице, но та наотрез отказалась с ней играть. Сказала, что она страшная.

– Да, не красавица, – признался я.

– Лицо слепили неудачно. Между прочим, она еще продается в некоторых игрушечных магазинах. За девятнадцать долларов девяносто девять центов.

Мордден повернулся к кукле и отчетливо сказал:

– Люсиль, поздоровайся с генеральным.

Люсиль медленно повернула голову к Морддену. Я расслышал слабое механическое жужжание. Кукла моргнула, опять прищурилась и заговорила басом, как Джеймс Эрл Джонс:

– Поцелуй меня в зад, Годдард!

– Ни фига себе! – вырвалось у меня.

Люсиль повернулась в мою сторону, моргнула и мило улыбнулась.

– Начинка у этой мерзкой троллихи намного опередила время, – сказал Мордден. – Я разработал многопоточную операционную систему на восьмибитном процессоре. Последнее достижение в создании искусственного интеллекта на очень компактном коде. Умная архитектура. В этом толстом пузе три заказных чипа, тоже моя работа.

Я знал, что заказным чипом инженеры называют специальную микросхему, которая разрабатывается под конкретный заказ и может выполнять самые разные функции.

– Люсиль! – сказал Мордден. Кукла повернулась к нему и заморгала. – Иди ты на... – Кукла медленно скосила глаза, опустила уголки рта и завопила: «У-а-а!» По щеке скатилась слеза. Мордден поднял кружевную пижамку Люсиль и показал мне маленький прямоугольный жидкокристаллический экран. – Мама и папа могут ее программировать через этот маленький дисплей, запатентованный «Трионом». Один заказной чип управляет дисплеем, второй – движением, третий – речью.

– Невероятно! И это все для куклы!

– Совершенно верно. К сожалению, компания по производству игрушек, с которой мы заключили контракт, не выдержала сроки. Вот она, жизнь, – смотри и учись. Кукла попала в магазины в последнюю неделю ноября: на два месяца позже, чем следовало. К этому времени родители уже решили, что купят детям на Рождество. Сделали омерзительную упаковку, цену выставили нереальную, не для нашей страны. У нас мама с папой не станут тратить больше ста долларов на дурацкую игрушку. Конечно, маркетологи «Триона» решили, что игрушка будет пользоваться бешеной популярностью, и мы заказали в Китае несколько сот тысяч дорогущих чипов, которые больше некуда вставить. В итоге на складах «Триона» осталось почти полмиллиона никому не нужных уродливых кукол и триста тысяч бесполезных деталей.

– Дела...

– Да ладно! Мне все нипочем. У меня есть криптонит.

Мордден не стал объяснять, что имеет в виду, а я и не спрашивал, потому что привык к его странностям.

Я вернулся в кубик, где обнаружил несколько голосовых сообщений. Когда началось второе, я сразу узнал голос и вздрогнул еще до того, как говорящий назвался.

– Мистер Кэссиди, – сказал надтреснутый баритон, – я очень... Простите, говорит Джок Годдард. Мне очень понравились ваши слова сегодня на собрании, и я хотел бы встретиться с вами у себя в офисе. Вы не могли бы позвонить моей помощнице, Фло, и обо всем договориться?

Часть 4
Засветка

Засветка – обнаружение агента разведки, его явки или разведывательного оборудования противником.

«Словарь шпионажа»

35

Офис Джока Годдарда оказался не больше, чем у Тома Лундгрена или Норы Соммерс. Вот так так! У директора компании кабинет всего на полметра больше, чем мой жалкий кубик! Сначала я даже прошел мимо, уверенный, что мне не сюда. Нет – на двери висела медная табличка с его именем «Огастин Годдард», а прямо перед офисом стоял он сам и разговаривал с администратором. Босс был, как всегда, в черной водолазке, без пиджака и в очках в черной оправе. Годдард беседовал, как я предположил, с Флоренс, крупной негритянкой в великолепном серебристо-сером костюме. На висках у нее были седые пряди, которые придавали ей еще более внушительный вид.

Я подошел, и оба недоуменно на меня посмотрели. Флоренс со мной вообще не была знакома, а Годдард узнал не сразу: дело было на следующий день после собрания. Наконец он вспомнил:

– А, мистер Кэссиди! Прекрасно, спасибо, что пришли. Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – сказал я. Потом вспомнил совет доктора Болтон и поправился: – Хотя, может, воды. – Вблизи Годдард казался еще меньше и сгорбленнее. Его знаменитое лукавое лицо, тонкие губы, глаза с хитринкой: он был очень похож на маски Джока Годдарда, которые один отдел в прошлом году смастерил для вечеринки по случаю Хэллоуина. Я видел такую у кого-то на стене кубика. На вечеринке они все надели такие маски и сделали какой-то пародийный номер.

Фло вручила Годдарду желтый конверт – я увидел, что это мое личное дело, – а он попросил ее отвечать на звонки и пригласил меня в офис. Я понятия не имел, что ему нужно, и на душе кошки скребли. Я шпионю в корпорации этого человека, играю с ним в шпионские игры... Конечно, я делал это осторожно, но пару раз прокололся.

С другой стороны, разве все и вправду так плохо? Обычно казнями занимается не генеральный директор, а его помощники. И все-таки я очень волновался и нервничал, и думаю, это было заметно.

Годдард открыл маленький встроенный холодильник и дал мне бутылку «Аквафины». Потом сел за свой стол и откинулся на высокую спинку кожаного кресла. Я примостился на одном из стульев по другую сторону стола. На стене рядом со мной висела фотография отнюдь не гламурной женщины – видимо, жены Годдарда, потому что она была приблизительно его возраста. Седая, некрасивая и удивительно морщинистая – это ее Мордден как-то назвал шарпеихой. На шее был жемчужный ошейник в три ряда, в стиле Барбары Буш, – видимо, чтобы скрыть складки под подбородком. Интересно, знает ли Ник Уайатт, которого так душит зависть к основателю «Триона», к кому Огастин Годдард каждый вечер приходит домой? Уайатт менял девушек каждые пару дней, и у всех грудь была как с разворота журнала «Плейбой». Без этого на работу их не принимали.

Одна полка была заставлена старыми жестяными моделями машин с откидным верхом, большими «плавниками» и порожками. Здесь стояло даже несколько старых молочных грузовиков. Модели производства сороковых – пятидесятых годов: наверное, Джок Годдард их коллекционировал в молодости.

Годдард проследил мой взгляд и спросил:

– А у вас что?

– У меня? – Секунду до меня не доходило, о чем он. – А, у меня «Ауди А6».

– "Ауди"... – повторил он, словно это иностранное слово. Ну да, сам знаю, что иностранное. – И вам нравится?

– Нормально.

– Я бы подумал, что вы водите «порше» – девятьсот одиннадцатый или хотя бы «бокстер»... С такими-то данными.

– Я не очень увлекаюсь машинами, – сказал я. Сказал это специально, чтобы с ним не во всем соглашаться. Джудит Болтон долго рассказывала мне о машинах, чтобы я встроился в корпоративную культуру. Только сейчас я нутром чувствовал: наедине с Годдардом номер не пройдет. Лучше этой темы не касаться.

– А я думал, что в «Трионе» все увлекаются машинами! – улыбнулся Годдард. Было заметно, что он шутит, подтрунивает над рабским преклонением. Мне это понравилось.

– По крайней мере все, кто стремится сделать карьеру, – улыбнулся я в ответ.

– Вот у меня автомобили – единственная блажь, и тому есть причины. Еще в начале семидесятых, когда «Трион» стал открытой компанией и я зарабатывал столько, что уже не знал на что эти деньги тратить, я пошел и купил себе яхту длиной восемнадцать метров. И был чертовски доволен, пока не увидел на пристани двадцатку. На два метра длиннее! Меня как кольнуло, понимаешь? Возбудило инстинкт соперничества. Я вдруг почувствовал – да, знаю, это по-детски, но я не мог с этим ничего поделать, – что должен купить себе яхту побольше. И знаешь, что я сделал?

– Купили.

– А вот и нет! Я-то мог бы, зато всегда найдется какой-нибудь осел, у которого яхта будет еще больше. И кто же тогда окажется в дураках? Я. Так не победишь.

Я кивнул.

– И я продал чертову посудину. Да, продал на следующий день! Она все равно состояла из зависти, а только потом из стекловолокна. – Он хмыкнул. – Вот почему у меня такой маленький офис. Я решил, если у босса окажется офис такого же размера как у любого менеджера, в нашей компании хотя бы этому не будут завидовать. Люди вечно соревнуются – так пусть смотрят на другое. Итак, Элайджа, ты пришел к нам недавно...

– Вообще-то я Адам.

– Черт, да что это я! Извини, Адам. Адам, Адам. Запомнил. – Он наклонился над столом, надел очки и быстро просмотрел мое личное дело. – Мы увели тебя из «Уайатта», где ты спас «Люсид».

– Я его не спас, сэр.

– Не нужно ложной скромности.

– Это не скромность, а факт.

Он улыбнулся, словно я его рассмешил.

– Ну и как тебе «Трион» после «Уайатта»? Нет-нет, забудь, что я спрашивал. Я все равно не хотел бы, чтобы ты отвечал.

– Да нет, с удовольствием отвечу, – сказал я, весь искренность и прямота. – Мне тут нравится. Тут интересно. И люди тоже нравятся. – Я секунду помолчал: понял, как подхалимски это прозвучало, и добавил: – Ну, большинство.

Лукавые глаза сощурились.

– Ты принял первое же предложение о зарплате. Молодой парень с твоими данными, с твоими успехами мог бы запросить гораздо больше.

Я пожал плечами:

– Меня заинтересовали новые возможности.

– Пусть так. Но выходит, что тебе не терпелось унести оттуда ноги.

Мы вступили на минное поле. Я знал, что Годдард не хочет, чтобы я поливал их грязью.

– Наверное, «Трион» мне как-то ближе.

– А новые возможности тебе открылись?

– Конечно.

– Пол, мой финансовый директор, рассказал, как ты вмешался в обсуждение «Голддаста». У тебя, очевидно, есть источники информации.

– Я не теряю контакта с друзьями.

– Адам, мне нравится твоя идея апгрейда «Маэстро», но на добавление протокола защиты данных требуется время. Пентагон сразу затребует рабочий прототип.

– Это не страшно, – ответил я. Все подробности прочно держались в моей голове, как вызубренные билеты по органической химии. – Фирма «Кастен Чейз» уже разработала протокол защиты информации. У них есть своя криптокарта «Фортецца», защищенный модем «Палладиум» – решения на уровне софта и железа разработаны. Чтобы ввести их в «Маэстро», уйдет месяца два. Мы будем готовы раньше, чем они подпишут контракт.

Годдард ошарашено покачал головой:

– Как изменился этот чертов рынок! Все электронное и интернетное, все комбинируется и сливается. Настала эпоха комбинаций. Потребителям не нужен отдельный телевизор, видеомагнитофон, факс, компьютер, стерео, телефон и так далее. – Он покосился на меня. Явно проверяет. – Будущее за системами «все в одном». Ты так не думаешь?

Я напустил на себя скептический вид, сделал глубокий вдох и сказал:

– Если честно... Нет.

Он чуть помолчал, а потом улыбнулся.

Я подготовился к встрече: читал запись высказываний Годдарда в кулуарах на конференции по технологиям будущего, которая год назад проходила в Пало-Альто. Босс отчихвостил «дурацкое увлечение дополнительными функциями», как он это назвал, а я все запомнил, чтобы когда-нибудь выложить на собрании.

– Почему же?

– Это лишь болезненное увлечение разными фишками. Погоня за внешним эффектом в ущерб практичности, простоте, элегантности. Я думаю, нам уже надоело нажимать тридцать шесть кнопок на двадцати двух пультах, просто чтобы посмотреть вечерние новости. Я думаю, очень многих раздражает, когда в автомобиле зажигается надпись: «Проверьте двигатель», а ты не можешь открыть багажник и его проверить. Нужно везти машину к какому-то специальному механику с системой компьютерной диагностики и высшим инженерным образованием из Массачусетского технологического.

– Даже если увлекаешься автомобилями, – сардонически улыбнулся Годдард.

– Вот именно. «Все в одном» – это миф, модное словечко, к которому опасно относиться серьезно. Повредит бизнесу. Факс-телефон фирмы «Кэнон» провалился – средненький факс и никудышный телефон. Трудно представить, как стиральная машина сольется с сушилкой, а микроволновка – с газовой духовкой. Мне не нужно сочетание микроволновки, холодильника, электроплиты и телевизора, если я хочу просто охладить колу. Компьютер изобрели пятьдесят лет назад, и с чем его объединили? Ни е чем. Я думаю, все это очередная кроликопа.

– Что-то?

– Кроликопа – мифическое создание сумасшедшего таксидермиста из чучел кролика и антилопы. Их рисуют на открытках по всему Западу.

– Гм... Стало быть, любишь резать правду-матку?

– Если уверен, что это правда, сэр.

Годдард отложил мое личное дело и снова откинулся на спинку кресла.

– А если посмотреть на все с высоты в десять тысяч футов?

– Простите?

– На «Трион» в целом. Может, у тебя найдутся и другие интересные соображения?

– Конечно, найдутся.

– Что ж, послушаем.

Уайатт не скупился на конкурентные анализы «Триона», а я все запоминал.

– Ну, медицинские системы «Триона» – довольно мощный портфель, лучшие в своем роде технологии магнитного резонанса, ядерной медицины и ультразвука, но слабоваты в обслуживании, например, в управлении информацией о пациентах и вкладах.

Годдард улыбнулся и кивнул:

– Согласен. Продолжай.

– Отдел бизнес-решений никуда не годится – вы это и сами знаете, – но у вас есть почти все для серьезного внедрения в рынок, особенно в сфере передачи данных по коммутируемым линиям и Интернету. Да, я знаю, волоконная оптика сейчас в загоне, но будущее за широкополоской, и нужно держаться. Аэрокосмический отдел пережил пару трудных лет, однако у них по-прежнему отличный портфель встроенных компьютерных продуктов.

– А потребительская электроника?

– Очевидно, это главная специальность «Триона», поэтому я устраивался именно сюда. Наши хай-эндовые ди-ви-ди-проигрыватели дадут «Сони» сто очков вперед. Беспроводные телефоны всегда были на высоте. Мобильники просто супер, мы короли рынка. У нас марка: мы можем брать за свои продукты на тридцать процентов больше просто потому, что на них написано «Трион». Но уязвимых мест слишком много.

– Например?

– У нас нет стоящего конкурента «Блэкберри», и это неразумно. Средства беспроводной коммуникации – это же наше поле! А мы без боя уступаем его «RIM», «Хэндспрингу» и «Палму». Нам нужны серьезные, хорошие беспроводные устройства.

– Мы над этим работаем. У нас наклевывается очень интересный продукт.

– Это радует, – сказал я. – Еще кое-что: мы можем упустить свой шанс, если не займемся технологиями передачи цифровой музыки и видео по Интернету. Нужно вести больше исследований, например, совместных. Прибыль может быть колоссальная.

– Думаю, ты прав.

– И отсутствие линейки продуктов для детей – это просто смешно. Возьмите «Сони» – игровая консоль «Плэйстэйшн» наверняка помогает им избежать убытков в трудные годы. Спрос на компьютеры и домашнюю электронику каждые пару лет падает, верно? Мы конкурируем с производителями электроники в Южной Корее и на Тайване, ведем ценовые войны за жидкокристаллические мониторы и проигрыватели цифрового видео – от этого никуда не деться. Поэтому нужно продавать товары детям, потому что ребятишкам нет дела до экономических спадов. У «Сони» есть «Плэйстэйшн», у «Майкрософта» – «Икс-бокс», у «Нинтендо» – «Геймкуб», а у нас? Одна ерунда. Это крупный просчет.

Годдард подался вперед и смотрел на меня с загадочной улыбкой.

– А как бы ты отнесся к тому, чтобы возглавить переоборудование «Маэстро»?

– Это вотчина Норы. Честно говоря, я бы чувствовал себя дискомфортно.

– Она останется твоим начальником.

– Не уверен, что ей это понравится.

Он криво усмехнулся:

– Переживет. Нора знает, с какой стороны намазан ее бутерброд.

– Не хотел бы с вами спорить, сэр, но думаю, это плохо скажется на психологическом климате в компании.

– Ну что ж... А на меня хочешь работать?

– Разве я работаю не на вас?

– Я имею в виду здесь, на седьмом этаже. Станешь консультантом генерального директора по новой продукции. Номинально будешь связан с отделом продвинутых технологий. Я бы дал тебе офис прямо по коридору. Только не больше моего, ты же понимаешь. Устраивает?

Я не поверил своим ушам. Внутри все смешалось от радости и волнения.

– Конечно. А вы – мой непосредственный начальник?

– Именно. Ну как, договорились?

Я медленно улыбнулся. Взялся за гуж... и далее по тексту.

– Думаю, рост ответственности влечет за собой рост зарплаты. Я прав, сэр?

Годдард рассмеялся:

– Да что ты?

– Я бы хотел те пятьдесят тысяч, которые не взял, когда к вам устраивался. И еще на сорок тысяч опционов.

Годдард снова рассмеялся, басисто, как Санта-Клаус.

– А ты малый не промах!

– Спасибо.

– Вот что я тебе скажу. Я добавлю не пятьдесят тысяч. Не люблю платить в час по чайной ложке. Я удвою твою зарплату. С сорока тысячами опционов у тебя будут все поводы надрывать для меня задницу.

Чтобы не закричать, я прикусил губу. Господи Боже мой!

– Где ты живешь? – спросил Годдард.

Я ответил.

Он покачал головой:

– Не очень-то подходит человеку твоего уровня. К тому же ты будешь много работать, и я не хочу, чтобы ты тратил на дорогу сорок пять минут утром и вечером. Почему бы тебе не перебраться в «Харбор-Суитс»? Ну, эти новостройки в гавани? Теперь это тебе по карману. У нас есть специалист по корпоративному заселению, подберешь что-нибудь по вкусу.

Я сглотнул, стараясь подавить нервный смешок.

– Звучит неплохо.

– И еще. Знаю, ты сказал, что не увлекаешься машинами, но эта «ауди»... Машина, конечно, хорошая, однако, может, возьмешь что-то поинтереснее? По-моему, мужчина должен любить свою машину. Как ты думаешь? Выбери что-нибудь, в рамках разумного, конечно, но поприятнее. Фло все устроит.

Он хочет сказать, что мне дадут машину? О Господи...

Годдард встал.

– Ну как, договорились? – Он протянул руку.

Я пожал ее.

– Я же не идиот!

– Не сомневаюсь. Что ж, добро пожаловать в команду, Адам. Буду рад с тобой работать.

Я, спотыкаясь, вышел из офиса и направился к лифтам. Шел как в тумане, почти не разбирая дороги.

Вдруг я вспомнил, почему я здесь, на кого работаю и как вообще попал в офис к Годдарду. Меня только что повысили, но я совсем, совсем этого не достоин.

Или уже достоин?