Текст книги "Брат Вульф"

Автор книги: Джозеф Дилейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Рядом стоял металлический стол; на медном подносе стояло то, что я сразу же узнал как орудие пытки: пара плоскогубцев и длинные острые иглы, которые, как я знал, использовались для проверки женщин на предмет того, не ведьмы ли они. Их острия снова и снова вонзались в плоть, причиняя жертве сильную боль. Однако если они воткнули в нее иголки, и никакой реакции не последовало, то можно было сделать вывод, что метка дьявола была найдена, и женщина была ведьмой. Потом ее сжигали. Неужели они собираются сделать это со мной? – Спросил я, чувствуя, как дрожат от страха ноги.

Оглядев комнату, я подумал, что Керсальское Аббатство очень большое – я не был знаком с каждым углом. Я определенно ничего не знал об этой подземной комнате пыток.

Монахи силой усадили меня на металлический стул и крепко привязали ремнями к рукам, груди и ногам. Тут я заметил, что в жаровню глубоко воткнут тонкий стальной прут, конец которого терялся среди тлеющих углей. От страха у меня на лбу выступили капельки пота и потекли в глаза. Неужели они собираются сжечь меня прямо сейчас?

Монахи оставили меня наедине с Инквизитором, который хранил молчание, но тут в комнату вошел брат Сабден. Он подошел и посмотрел на меня сверху вниз, его глаза были холодны на узком лице, как будто я был каким-то вредителем, которого нужно было уничтожить. Его рукава были закатаны, а сам он носил длинный кожаный фартук. Он нес две стеклянные банки.

Отец Ормскерк мрачно улыбнулся мне, его лицо исказилось в пародии на юмор, но глаза были остры, как кремень, и жестоки, как смерть.

– Покажи брату Беовульфу кувшины, – велел он.

Брат Сабден поставил большой на стол, а меньший поднес поближе к моему лицу.

– И что же ты видишь? – тихо спросил Инквизитор, подходя к своему помощнику и становясь рядом с ним.

Меня начало трясти, я не мог устоять на ногах. Кувшин был полон зубов. Некоторые из них были длинными клыками, другие поменьше; некоторые были белыми, а другие – желтыми или коричневыми. Все они были похожи на людские.

– Некоторые из тех, кого мы допрашиваем, очень храбры, – продолжал Инквизитор. – Дьявол придает своим созданиям мужество. Мы противостоим этому с помощью живучести. У большинства людей во рту тридцать два зуба. Представь себе агонию, когда каждый из них вырывается! И каждый зуб может занять больше часа, чтобы извлечь его. – Он жутко улыбнулся, увидев мое испуганное лицо. – А теперь покажи брату Беовульфу большой кувшин.

Брат Сабден поднес его к моим глазам, и я увидел, как что-то плавает в молочно-белой жидкости. Меня тошнило.

– Этот сосуд содержит глазные яблоки и языки, брат Беовульф. Так почему бы тебе не воспользоваться своими глазами, чтобы написать это, и не воспользоваться своим языком, чтобы ответить на мои вопросы, – сказал отец Ормскерк.

Он развернул листок бумаги и поднес его к моему лицу. Я быстро сообразил, что это то самое письмо, которое Том Уорд дал мне передать Алисе.

«Мне очень жаль, Алиса, но если эта записка окажется у тебя в руках, это будет означать, что я откусил больше, чем могу прожевать, и мы, вероятно, никогда больше не увидимся.

Я думал, что делаю то, чему меня учили, и что мой долг как Ведьмака – защищать графство. В то время я искренне верил, что это должно было превалировать над всеми другими вещами. Но теперь я понимаю, что ошибался. Мой самый большой долг был перед тобой. Во время путешествия у меня было достаточно времени подумать, и теперь я знаю, что должен был остаться рядом с тобой, как ты меня просила. Ты умоляла меня остаться на роды, а я отвернулся от тебя. Мне очень жаль, что я так поступил.

Поэтому я пишу тебе, чтобы извиниться за то, что сделал, и сказать, что люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Алиса. Но, пожалуйста, не пытайся мне помочь. Если ты читаешь это, я думаю, что мне уже ничем нельзя будет помочь. Я также верю, что мы столкнулись с чем – то новым из тьмы – опасным и могущественным существом. Оно похитило Ведьмака Джонсона так, словно тот был не более чем ребенком, а не грозным Ведьмаком с многолетним опытом, и я только что увидел еще одно доказательство, свидетельствующее о его ужасной силе.

Так что, пожалуйста, оставайся в Чипендене. К этому времени я уже знаю, что ты родишь нашего ребенка. Поэтому, пожалуйста, не подвергай себя опасности, приходя сюда. Без твоей магии это было бы безнадежно, и даже если твоя сила вернется, не подвергай себя риску. Ты будешь хорошей матерью для нашего ребенка, лучшим защитником, который у него когда-либо будет. Теперь это твой долг. Поставь это на первое место. Я поступил неправильно, так что, пожалуйста, не иди по моим стопам.

Я люблю тебя,

Том»

– Разве это не трогательно? – саркастически заметил Инквизитор. – Он явно заботится о ведьме – о ней и о том отродье, которое, должно быть, уже вылупилось из ее темного чрева. И это доказательство проклинает тебя, брат Беовульф. Ты не только вышел за пределы своей компетенции и обратился за помощью к другому ведьмаку, но и был готов вернуться в логово этой ведьмы, чтобы передать его послание. Признаешься ли ты в своих грехах и просишь прощения? – потребовал он ответа.

Мне было страшно, но я хотел защитить себя.

– Я вовсе не собирался грешить, отец. Если я и грешил, то грешил в невежестве. Я просто пошел искать помощи, которую мог дать только другой Ведьмак. Я не хотел причинить ему никакого вреда.

– Никакого вреда? Никакого вреда! Брат Беовульф, ты причинил большой вред своей собственной душе – воскликнул он в гневе. – Мы считаем, что ты что-то скрываешь от нас. Мы полагаем, что ты действительно знаешь ритуалы и секреты, используемые Ведьмаками, темные силы, которые они используют для осуществления своего отвратительного ремесла. Но поскольку ты вступил с ними в союз, ты отказываешься предоставить нам необходимые доказательства. Кстати – а что случилось с Ведьмаком по имени Уорд? Где же его можно найти?

– Я не знаю, что с ним случилось, отец, – ответил я. – Я оставил его в заброшенной деревне; он собирался отправиться на поиски Ведьмака Джонсона. Он велел мне оставить его и, если он не вернется до рассвета, отправиться с этой запиской в Чипенден.

– Как интересно. Мы обыскали всю деревню. Генри Миллер проводил нас туда, но мы ничего не нашли. Место было совершенно пустынным. Должно быть, прошли годы с тех пор, как там померла последняя душа. Может быть, ты знаешь, где его можно найти, но предпочитаешь защищать его? – Предположил отец Ормскерк.

– Нет, Отец! Я говорю правду, клянусь ...

– Это мы еще посмотрим. Мне кажется, тебе всего четырнадцать лет, брат Беовульф. Это делает тебя чуть больше, чем ребенком. Однако ты-монах-послушник, и вместе с этим на тебя ложится особая ответственность помогать нам искоренять зло. Я не люблю причинять боль, но мы не будем проявлять никакого уважения к твоим годам. Мы делаем то, что делаем, чтобы победить дьявола, и хотя боль будет терзать твою плоть, она принесет тебе исповедь и очистит твою душу.

Инквизитор подал знак брату Сабдену, который подошел к жаровне и вытащил жезл. На конце у него был небольшой продолговатый кусок металла, и он светился красным. Он медленно подошел ко мне.

– Завтра мы начнем ваш настоящий допрос, – сказал мне отец Ормскерк. – Значит, сегодня ты должен помолиться. Ты должен помириться со своим создателем. Твое тело может быть обречено, но твоя вечная душа все еще может избежать ада. А чтобы помочь тебе сосредоточиться, мы дадим тебе предчувствие боли, которая ждет тебя завтра ...

С быстротой кобры, брат Сабден схватил меня за волосы, прижал мою голову к спинке стула – а затем сильно прижал конец светящегося стержня к моему лбу. Там было обжигающее давление, шипящий звук и шипение пара. Я знал, что он обжег мне лоб, но ничего не почувствовал.

Он отпустил мою голову, и я в шоке уставился на него. Еще несколько секунд боли не было ... а потом он ударил меня с такой силой, что я вскрикнул. Брат Сабден удовлетворенно улыбнулся, но Инквизитор лишь кивнул ему и вышел из комнаты. После, два монаха вернулись, расстегнули ремни и отвели меня обратно в мою келью.

К тому времени я уже не кричал, но боль была невыносимой, и я стонал и всхлипывал, как ребенок. Если это было только предчувствие того, что должно было произойти завтра, то какие ужасные муки ожидали меня?

Я не мог уснуть, и боль продолжалась еще долго после наступления темноты. В какой-то момент ночью брат Хэлсолл вошел в мою келью и обнял меня за плечи, поднимая в сидячее положение.

– Выпей это. Это поможет тебе уснуть – сказал он, поднося чашку к моим губам.

Жидкость была горькой, но она скользнула мне в горло и мгновенно согрела желудок.

Он посмотрел на мой лоб.

– Это очень неприятный ожог, – сказал он, – но это должно облегчить боль.

Он намазал ожог холодной мазью и оставил меня одного в камере.

Я действительно немного поспал, хотя боль продолжала изредка будить меня.

Проснувшись в третий раз, я почувствовал холод. Он был не только там, в самом темном углу камеры, но и двигался вверх и вниз по моей спине, говоря мне, что одно из адских созданий было очень близко.

Комната снова наполнилась этим бледно-желтым светом – и там, наверху, на потолке мелькали тени, которые я так хорошо знал, как будто лунный свет проходил сквозь голые ветви дерева.

Постепенно, когда мое сердце начало бешено колотиться от страха, эти тени превратились в человеческую форму, в безликого демона.

Мое положение было очень плохим. Мне было больно, а утром я столкнулся с пытками и смертью. Казалось, что теперь все стало еще хуже. Я был полон ужаса при появлении демона и мысли о новой боли, которую он может причинить мне.

– Отойди от меня, Демон! Оставь меня! Уходи отсюда – я приказываю тебе! – В отчаянии воскликнул я.

“Но сейчас ты нуждаешься во мне больше, чем когда-либо, брат Беовульф!” закричал он. “Я принес тебе добрые вести. Если ты сможешь выдержать еще один день, ты будешь свободен и не будешь больше находиться под опекой этих жестоких жрецов. Зверь идет, чтобы спасти тебя-зверь с двумя головами! “

Я не знал, чему верить. Насколько я знал, демон никогда не лгал мне, но как я мог поверить его словам – даже если они были словами, которые говорили о моем побеге?

– С чего бы такому зверю помогать мне? – Потребовал я ответа.

“У этого зверя есть свои причины. Это потребует от тебя кое-что в качестве оплаты. Для того, чтобы спастись, ты должен сделать две вещи. Во-первых, ты должен использовать свой ум, чтобы выжить в завтрашних испытаниях. Во-вторых, на следующий день ты должен убедить священников вывести тебя за эти стены. Там, среди деревьев и лугов, зверь будет всемогущ и сможет помочь тебе.“

– И как же мне это сделать? – С горечью спросил я.

“Подумай!“ скомандовал демон; затем он вздохнул с чем-то похожим на раздражение. “Используй свое воображение!“

Слово "воображение" заставило меня вспомнить то, что сказал мне аббат, когда отчитывал меня за то, что я пишу свои собственные отчеты: воображение принадлежит Богу. Не нам, бедным людям, пытаться использовать эту способность. Я использовал свои собственные слова, а не просто копировал существующий текст. Аббат предупреждал меня, что это грех, и теперь этот демон искушал меня снова использовать свое воображение. Со звуком, похожим на удовлетворенный смешок, изображение на потолке исчезло, и я остался наедине со своими мыслями. Их было очень много. Они кружились вокруг моей головы так быстро, что я больше не спал в ту ночь.

На следующее утро, когда мой лоб все еще пульсировал от боли ожога, меня снова отвели в камеру пыток. Инквизитор и брат Сабден уже ждали меня. Меня потащили к креслу, но когда они начали пристегивать меня ремнями, я окликнул их:

– Я готов во всем признаться!

Глава 14: Сильная Неприязнь к Инквизиторам

– Ах! Признание! – Инквизитор жестоко улыбнулся, а монахи продолжали крепко привязывать меня к металлическому стулу. – Я слушаю тебя, брат Беовульф. Я дам тебе самое большее, минуту, прежде чем брат Сабден начнет свою работу. Но, пожалуйста, не трать мое время впустую.

Ко мне подошел брат Сабден. Он держал в руках маленькие плоскогубцы и жадно смотрел на мой рот. Похоже, он намеревался начать с удаления моих зубов. Я даже вспотел от страха.

После визита демона я долго лежала без сна, отчаянно размышляя, планируя, что именно сказать. Несмотря на то, что он дал мне совсем немного времени, я начал с вопроса:

– Отец, ваши слуги нашли что-нибудь в книгах Ведьмака Джонсона о его магических практиках и ритуалах?

Отец Ормскерк покачал головой.

– Пока нет, но там много книг, и этот процесс займет некоторое время. Ты сам предложил мне исповедаться. Можешь ли ты сэкономить наше драгоценное время и указать, где в книгах этой библиотеки можно найти такую информацию?

– Нет, Отец, потому что в этих книгах ничего не записано, – ответил я ему. – Ведьмаки не записывают такую секретную информацию. Они хранят все это в своих воспоминаниях, и теперь некоторые из них хранятся в моих.

– И теперь ты готов раскрыть эти секреты?

– Да, Отец.

Инквизитор поспешно сел, затем сделал знак брату Сабдену, который неохотно вернул плоскогубцы на поднос, затем сел рядом с ним и взял ручку. Когда он окунул его в чернильницу, то выглядел более чем слегка разочарованным.

Монахи расстегнули кожаные ремни, и я поднялся на ноги, мои ноги дрожали.

– Садись, брат Беовульф, и начинай, – приказал Инквизитор, указывая на стул, стоявший напротив него. Я так и сделал, затем глубоко вздохнул, прежде чем заговорить.

– Одно важное заклинание, которым пользуется Ведьмак Джонсон, называется Максимус. Это похоже на заклинание наваждения, часто применяемое ведьмами, когда старое и уродливое лицо и тело могут казаться красивыми и соблазнительными. Однако в случае с Ведьмаком цель состоит в том, чтобы заставить пользователя заклинания казаться более крупным и свирепым. Когда он использует его против ведьм, это приводит их в ужас и замешательство, что облегчает их связывание серебряной цепью.

– Хорошо. Очень хорошо, Брат Беовульф! – Сказал отец Ормскерк, улыбаясь мне, пока брат Сабден записывал мои слова. – Ты знаешь слова заклинания?

– Я отрицательно покачал головой. – Джонсон бормотал эти слова себе под нос.

– Очень жаль – но продолжайте свой рассказ.

Не теряя времени, я начал перечислять заклинания для связывания домовых или их изгнания, а также для борьбы с задержавшимися призраками. Я говорил быстро, повторяя ложь за ложью. Говорить такую неправду было противно всему, во что я верил, но я боялся, что меня будут пытать. Я бы сказал или сделал все, чтобы избежать такой боли.

Инквизитор не просил меня притормозить, и я с удовлетворением наблюдал, как брат Сабден изо всех сил старается не отставать от моего потока слов.

Затем я остановился и приготовился приступить ко второй части своего обмана.

– Конечно, заклинания не работают без чар, – сказал я.

– Чары? Ты имеешь в виду амулеты, брат Беовульф? Они сделаны из железа, серебра или дерева? – В голосе отца Ормскирка слышалось нетерпение.

– Это костяные чары, отец, пропитанные адской магией. Некоторые-это кости, взятые у недавно умерших в полночь, украденные из свежевырытых могил.

– Скажи мне, брат Беовульф, ты участвовал в таких кражах? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– Все необходимое собрано ближе к зимнему солнцестоянию, – спокойно соврал я. – У Ведьмака Джонсона есть целый склад таких вещей, которых ему хватит на много лет.

– А где можно найти этот тайник? – нетерпеливо настаивал Инквизитор. – Он спрятана в его доме?

– Он никогда не держит амулеты долго в одном месте – они слишком ценны – сказала я, продолжая врать. – Он перемещает их с места на место. В данный момент они находятся в заброшенном фермерском доме. Я мог бы отвезти вас туда завтра и показать их тайник ...

Отец Ормскерк долго смотрел на меня. – А это далеко отсюда? – спросил он.

– Нет, не больше двух часов ходьбы, – ответил я.

– Тогда зачем ждать до завтра? Мы отправимся сразу после обеда, брат Беовульф! – торжествующе воскликнул он.

У меня упало сердце. Я сделал все хорошо – даже лучше, чем ожидал, – и Инквизитор поверил всему, что я сказал. Но теперь я совершил большую ошибку. Мне следовало бы притвориться, что амулеты спрятаны далеко от Солфорда. Тогда нам пришлось бы готовить провизию, а это потребовало бы времени. По словам демона, моя возможность спастись была завтра, а не сегодня.

Я не только не сумел спасти свою собственную шкуру, но теперь понял, что если Инквизитор поверит моему рассказу, то Том Уорд и Ведьмак Джонсон окажутся в страшной опасности – если им вообще удастся сбежать от ведьмы.

У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все это, пока монахи возвращали меня в мою келью в ожидании дальнейших распоряжений Инквизитора. Небо было ярко-голубым, и на нем не было ни облачка. Но когда я выглянул в высокое окно, то, к своему удивлению, увидел, что начался дождь. Через несколько мгновений он превратился в проливной ливень, заслонивший мне вид на каменистый склон холма и устремившийся прямо в открытое окно. Мне пришлось отступить в дальний угол камеры, чтобы не промокнуть.

Примерно через час дождь немного утих, но все еще не собирался прекращаться. Небо теперь было темно-серым до самого горизонта.

Я услышал, как в замке повернулся ключ, и в мою келью вошел брат Хэлсолл. Молча осмотрев ожог на моем лбу, он втер в него свежую мазь.

– Без сомнения, ты будешь рад услышать, что вас ждет горячий ужин, – сказал он мне. А потом он сообщил мне еще более приятные новости. – Из-за плохой погоды Инквизитор отложил наш визит на заброшенную ферму до завтра. Я был спасен!

Мы отправились в путь в середине утра. Небо было ясным, и солнце грело наши головы, когда мы направлялись на восток, к ферме.

Инквизитор шел впереди, высоко поднявшись на своем вороном коне. Я шел чуть левее него, а брат Сабден следовал за мной по пятам. Я не был закован в цепи или связан веревками. Я мог бы убежать, но знал, что далеко не уйду. Отец Ормскерк легко мог бы сбить меня с ног, а полдюжины вооруженных монахов следовали сразу за нами – не говоря уже о брате Сабдене, которому требовалось лишь малейшее оправдание, чтобы причинить мне боль.

Я вел их к заброшенному фермерскому дому с новым обитателем – домовым-стукачом. Я выбрал его потому, что это было знакомое место, и поскольку он был временно заброшен, я также знал, что никому не доставлю неприятностей – хотя, подумал я про себя, у меня уже были серьезные неприятности. Я предал Ведьмака Джонсона, да и Тома Уорда тоже. Я дал Инквизитору все доказательства, которые ему были нужны, чтобы пытать и сжечь их обоих.

Я действительно не мог притворяться, что не понимал последствий своей лжи. Я просто отодвинул все это на задний план, чтобы спасти свою шкуру. Я пытался убедить себя, что это не имеет значения, что ведьма уже убила их. Но что, если им все-таки удастся освободиться? Смерть все еще ждала их. А Инквизитор теперь будет использовать мою ложь как предлог, чтобы казнить Ведьмаков по всему графству.

Мне было стыдно за себя. Я сделал это, потому что боялся брата Сабдена и его орудий пыток. Я чувствовал себя трусом, но сделал бы все, чтобы избежать этих ужасов.

Что же касается надежды, которую предлагал безликий демон, то я сделал все, что он сказал. Теперь я был на открытом воздухе, вдали от аббатства, и мне оставалось только надеяться, что зверь придет и спасет меня, как и обещал. После этого я убегу куда угодно – лишь бы подальше от Солфорда.

Я задумался о демоне. А что, если на этот раз он солгал? Даже когда он мучил меня, он всегда говорил правду, но все когда-нибудь случается в первый раз. Это была еще одна причина, по которой я выбрал ферму, где обитал домовой. Если меня не спасут, это будет мой последний шанс спастись. Когда мы приблизились к фермерскому дому, я был уверен, что домовой нападет. Если бы я мог войти в дом один, то, возможно, смог бы просто сбежать через заднюю дверь. Это был ничтожный шанс, но я был в отчаянии – это была моя последняя надежда.

Слишком скоро мы увидели ферму. Зверя демона нигде не было видно. Я должен был помочь себе сам.

– Это та самая ферма, которую мы ищем? – спросил Инквизитор, нетерпеливо указывая вперед.

– Да, отец, – ответил я, и мы поспешили туда.

Ферма была такой, какой я ее помнил: просто двухэтажный дом с небольшим сараем, примыкающим к закрытому двору. Теперь Луг был пуст. Без сомнения, кто-то из соседей ухаживал за стадом овец и коровой. Поскольку животные были перемещены, они, должно быть, забрали и тело фермера.

Вскоре я услышал, как вокруг нас посыпались мелкие камешки, совсем как тогда, когда я впервые подошел к дому. Они звучали едва ли громче, чем капли дождя. Никто вокруг меня, казалось, ничего не замечал, но я знал, что камни скоро станут больше и опаснее.

Так и случилось. Теперь позади меня раздались крики боли; один из них ударил лошадь Инквизитора, и она встала на дыбы. Он быстро взял себя в руки и уставился на меня сверху вниз, требуя объяснений. Я точно знал, что собираюсь сказать.

– Тайник с костяными чарами охраняет опасный дух, – сказал я ему.

Он искоса взглянул на меня.

– Ты никогда раньше об этом не упоминал, – сердито сказал он.

– Ну что ж, будет лучше, если я пойду один. Я надеюсь, что он узнает меня и позволит мне приблизиться к дому. Тогда никто не пострадает – заметил я.

– Тогда вперед, брат Беовульф. На случай, если злой дух окажется не в лучшем расположении духа, мы помолимся за твою безопасность, – сказал отец Ормскерк с тяжелым сарказмом в голосе.

Прежде чем он успел передумать, я зашагал прочь, хотя и не перешел на бег. Я надеялся, что дверь откроется – у меня не будет времени молиться, чтобы она открылась, как в прошлый раз. Мне было очень страшно. В любой момент домовой может швырнуть камень, который разобьет мне череп.

Я открыл калитку и начал пересекать двор. Я посмотрел на крышу, но не увидел никаких признаков этого существа. Он предпочел остаться невидимым.

Я не думаю, что он сильно любил людей – особенно тех, кто осмеливался приблизиться к зданию, которое он выбрал своим жилищем. Без сомнения, он также испытывал сильную неприязнь к Инквизиторам. В любом случае, он был очевидной и легкой мишенью, сидя высоко на своем большом черном коне.

Однако я все еще не ожидал, что произойдет дальше.

Я уже почти добрался до двери фермерского дома, когда услышал звук чего-то тяжелого, сброшенного с крыши. Я оглянулся и увидел валун, падающий прямо на Инквизитора. Он был даже больше его головы –  с которой соприкасался. Я видел, как он упал навзничь с лошади, издав сдавленный крик, который быстро затих.

Никто не смог бы пережить этот удар.

Глава 15: Зверь с Двумя Головами

Времени терять было нельзя. Взявшись за ручку двери, я со вздохом облегчения понял, что нет никакой необходимости призывать Святого Квентина, покровителя замков: она поддалась моему прикосновению.

Затем я оказался внутри и побежал через пыльные, мрачные комнаты, направляясь к задней двери. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я смог ее открыть. Она не была заперта – просто распухла от сырости, вероятно, из-за недавнего сильного дождя; в доме уже несколько дней не было огня.

За этой дверью был участок грубой травы с несколькими деревьями, а затем склон, ведущий вниз к узкому ручью. Я побежал вниз, перепрыгнул через ручей и побежал дальше. К этому времени монахи уже скрылись из виду. Даже если бы отец Ормскерк не был мертв – что казалось маловероятным – – он наверняка был бы тяжело ранен, и они были бы заняты тем, чтобы помочь своему хозяину.

Но в конечном счете, какова бы ни была ситуация, они, конечно же, не будут безропотно возвращаться в аббатство. Только не с братом Сабденом во главе. Несмотря на опасность, исходящую от боггарта, они войдут в дом, узнают, что я обманул их, и выследят меня.

У меня была фора, и я должен был использовать ее по максимуму.

Я продолжал бежать на восток, к каким-то холмам. Поначалу я неплохо продвигался вперед, но вскоре крутые склоны значительно замедлили мой бег. Время, проведенное в камере, ослабило меня. Я был утомлен и к тому же голоден.

Ближе к вечеру я понял, что мои опасения оправдались. Монахи действительно следовали за мной. С вершины холма я увидел цепочку одетых в темное людей, идущих по моему следу, их оружие блестело на солнце. Нигде не было видно ни лошади, ни ее всадника. С холодком страха я понял, что они, должно быть, использовали лошадь, чтобы отвести тело Инквизитора обратно в аббатство.

Они обвинят меня во всем, что случилось, и будут мстить. Я уставился на далекие фигуры. Тот, что шел впереди, казался выше и тоньше остальных. Без сомнения, это был брат Сабден.

Я повернулся и побежал так быстро, как только мог.

Солнце уже стояло над горизонтом, когда они впервые увидели меня. И снова я оказался почти на вершине холма. Я услышал крики и увидел, что они указывают на меня. Они снова двинулись в путь, набирая скорость.

Я знал, что мой единственный шанс – это продолжать бежать до темноты. Тогда, если бы у меня еще оставались силы, я мог бы изменить направление и, возможно, вообще сбежать от них. Добравшись до вершины, я увидел внизу лес. Это дало мне новую надежду, и я заставил свои ноги идти быстрее, когда, спотыкаясь среди деревьев, как раз когда мои преследователи появились на холме позади меня.

Я продолжал идти. Я знал, что они смогут последовать за мной по треску сучьев под моими сапогами, но я не мог позволить себе замедлить шаг и идти более осторожно, а останавливаться и пытаться спрятаться было безнадежно. Они наверняка рассредоточились бы позади меня.

Затем позади меня раздался знакомый голос.

– Сначала я вырву тебе зубы – один за другим! – Закричал брат Сабден. – Но я оставлю тебе язык и глаза, чтобы слышать, как ты кричишь и молишься о пощаде. Я хочу, чтобы ты точно видел, что с тобой сделают после этого. Ты привел отца Ормскирка к смерти – ты на стороне ада, и это точно! За это есть только одно наказание. Тебя повесят, выпотрошат и четвертуют, а потом бросят, живого и в агонии, на раскаленные угли!

Я задрожал от ужаса. То, что он угрожал, было самой ужасной смертью из всех: длительная казнь, обычно предназначенная для предателей или тех, кто проповедовал ересь. Они вешали тебя до тех пор, пока ты не задохнулся и чуть не умер. А потом разрубили на куски, вспарывали живот и делали с твоими внутренностями ужасные вещи. Наконец, все еще живого, тебя снова весят – хотя, похоже, брат Сабден предпочел бы сжечь меня. Более того, ему бы это понравилось.

Я пошатнулся, мое дыхание сотрясалось от рыданий.

Лес становился все мрачнее, но солнце все еще стояло над горизонтом. Почему так быстро темнеет? – Удивился я. Потом я увидел, как вокруг моих ног обвиваются завитки тумана, извиваясь, словно гибкие серые змеи.

Я все еще слышал своих преследователей, но теперь они казались еще более далекими. Туман становился все гуще. А потом я услышал еще кое-что …

Где-то впереди я слышал тонкие, высокие, пронзительные звуки. Кто-то играл на свирели. В этом звуке было что-то неотразимое. Музыка притягивала меня, и мне не приходило в голову, что я приближаюсь к опасности.

Я вышел на поляну и увидел костер, а рядом с ним кто-то сидел на бревне и смотрел на меня.

Это был зверь с двумя головами.

Одна голова была намного больше другой. Та, что поменьше, сидела с закрытыми глазами, а глаза первой были широко раскрыты и смотрели на меня.

Я задрожал от страха. Я почувствовал тот ужасный холод, который говорит мне, что я близок к призраку или чему-то из ада.

Затем большая голова улыбнулась и заговорила со мной – и в это мгновение все изменилось.

Хотя на мгновение он был похож на зверя, предсказанного демоном, на самом деле это были только мать и дитя. Ребенок был привязан к груди матери так, что его головка уютно устроилась у ее горла.

Молодая женщина была одета в зеленую юбку, блузку и коричневый плащ. Ее длинные темные волосы были собраны в пучок.

– Ты, должно быть, брат Беовульф. Ты выглядишь так, будто сейчас свалишься с ног. Подойди и сядь рядом со мной, – пригласила она. – Ты, должно быть, проголодался.

Именно тогда я увидел двух кроликов на вертелах над огнем и почувствовал их восхитительный аромат. Словно во сне, я подошел и сделал так, как она предложила.

– Ты действительно голоден! – она засмеялась, когда я поднял одного из кроликов, почти пуская слюни, когда мои зубы погрузились в горячую плоть, не заботясь о том, что я обжег рот. Я начал жадно есть.

Затем я остановился, вспомнив брата Сабдена, который всего несколько мгновений назад шел за мной по пятам.

– Подожди! За мной следят! Слуги Инквизитора охотятся за мной! Меня замучают и убьют, если поймают! – Воскликнул я, оборачиваясь и прислушиваясь. Но туман теперь превратился в плотную серую завесу за деревьями.

– Ничего страшного, – сказала молодая женщина. – Отец Ормскирк мертв – убит этим домовым. Как раз то, что он заслужил. А что касается остальных, то сейчас они будут сбиты с толку и потеряны. Здесь они нас не найдут.

– Откуда ты знаешь, что случилось с Инквизитором? – Удивленно спросил я.

Она лукаво усмехнулась, хотя в ее улыбке не было ничего недружелюбного.

– Я Алиса, и у меня есть свои методы. Я тоже за тобой наблюдала. Я добралась сюда так быстро, как только могла.

Я посмотрел на нее с еще большим изумлением. Я разговаривал с ведьмой, с которой жил Том Уорд! Но откуда она могла все это знать? Неужели она использовала магию, чтобы шпионить за мной? Я вздрогнул, когда холод пробежал вверх и вниз по моей спине. Я сидел на бревне рядом с действительно могущественной ведьмой. Наши плечи почти соприкасались. Однако мой голод был слишком острым, чтобы беспокоиться об этом сейчас. Я продолжал есть, пока не остались одни кости.

– Ты закончил? Теперь ты сыт? – удивленно спросила она.

– Да, спасибо.

– Хороший. Теперь моя очередь. Пока я ем, ты можешь рассказать мне, что было в письме от Тома.

Я изумленно уставился на нее, когда она протянула руку и сняла второй вертел с двух раздвоенных палочек, которые держали его над огнем. Потом она принялась есть, отрывая зубами кусочки кролика. Она ела скорее как дикое животное, чем как молодая женщина – хотя именно это я и делал, подумал я.

– Скажи мне, что было в письме! – повторила она, и на этот раз в ее голосе прозвучали командные нотки.

Я даже не потрудился спросить, откуда она об этом знает. Сильная магии, без сомнения.

– Том написал его как раз перед тем, как отправился разбираться с ведьмой, похитившей Ведьмака Джонсона. Он сделал это на случай, если не вернется, и попросил меня отвезти его в Чипенден и передать тебе. Ну, он не вернулся, и я собирался сделать, как он сказал, но тут появился Инквизитор. Он отвез меня в аббатство и угрожал пытками – я замолчал, устыдившись, когда понял, в чем мне придется признаться.