Текст книги "Красота от любви (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Лорелин Маклахлан

Потребовалось несколько дней, чтобы почувствовать, будто я снова вернулась на землю живых. Надеюсь, я готова к вечеринке, потому как Дэниел везет нас к Эвану и Эмме, чтобы отпраздновать новый год. Это не семейный праздник, а это значит, что я встречусь с друзьями Джека Генри, отчего в моем животе начинает происходить что-то странное.

– Что-то ты притихла, любимая.

Я бы предпочла отмолчаться, но не думаю, что будет хорошо утаивать это от него.

– Я твоя жена, и мне еще предстоит встретиться с твоими друзьями, поэтому я немного волнуюсь.

Когда мы только начали общаться, Джек Генри не собирался знакомить меня со своими близкими. Встречи с его родителями, братом и сестрой не должно было произойти, но даже после того, как мы отказались от нашего первоначального соглашения, он не познакомил меня со своими друзьями. И до сих пор этого не сделал. Я обеспокоена этим.

Наша свадьба была небольшой, только родные и близкие. Хотелось бы мне думать, что он просто не хотел большого скопления народа со своей стороны, тогда как из моих родных было всего четыре человека и одна подруга. Неуверенный человек внутри меня раздражает.

– Те люди, что будут на вечеринке, не мои друзья. Они друзья Эвана и Эммы, мы знакомые в лучшем случае.

– О, – что ж и на этот раз я не встречусь с теми, кого он считает друзьями. – Почему ты не познакомишь меня со своими друзьями?

Он улыбается и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

– Они недостойны твоего общества.

Он избегает ответа.

– Это не ответ.

– Я не прячу тебя от них, если ты об этом думаешь, – он оборачивает свою руку вокруг моей талии, и я прижимаюсь к нему. Он целует меня в макушку. – Или может всё-таки прячу. Все они бабники, так что лучше мне держать тебя подальше от них.

Бабники значит? Я знала одного.

– Уверяю тебя, ты ничего не теряешь, но я могу попросить маму пригласить нескольких человек на ужин в честь моего дня рождения в следующую субботу, если это то, чего ты хочешь.

Точно. У моего мужчины скоро день рождения. Тридцать один. Он ведет обратный отсчет, но не я. Нужно изменить его образ мышления. А также придумать идеальный подарок для него.

Возле дома Эвана и Эммы полно дорогих машин.

– Похоже они пригласили много людей.

И похоже, большинство из них богатые, что удивляет меня. Не думала я, что они общаются с такой компанией.

– Прекрасно, – его голос сочится сарказмом, – Будь готова к тому, что тебя будут передавать по рукам. Если устанешь от всего этого, дай мне знать, и мы уйдем. Я не против провести новый год дома, вдвоем.

Я не хочу расстраивать Эвана и Эмму. Я смотрю на время.

– Всего четыре часа.

– Нам нужно кодовое слово.

Он издевается?

– Кодовое слово? Зачем?

– Когда будет достаточно, и кто-то из нас захочет уйти.

Теперь я действительно боюсь.

– Не знаю, – я задумываюсь на мгновение и предлагаю первое слово, что приходит мне в голову. – Бесконечность.

Он ухмыляется.

– Подходит, ведь ты любишь выводить пальцем этот знак, когда что-то обдумываешь.

Мы входим в дом, и здесь даже больше народу, чем я ожидала. Должно быть большинство из них приехали на такси или может быть они такие же, как Джек Генри,  и у них есть собственные водители. Не думала я, что мне придется общаться с элитной публикой.

Дерьмо. Я вышла замуж за человека из высшего общества, но я никогда не общалась с такими людьми, даже за всю свою музыкальную карьеру. Я простая девушка с Юга с акцентом, от которого не могу избавиться, как бы сильно не старалась.

Пожалуйста, не дай мне сказать или сделать что-нибудь, чтобы опозорить себя или мужа.

Эмма сразу же подбегает ко мне и протягивает бокал.

– Специальное болеутоляющее Эвана.

Я подношу к носу и вдыхаю.

– Ммм…пахнет вкусно.

Джек Генри забирает бокал из моих рук и пробует на вкус.

– Будь осторожна Л. Эван любит обводить вокруг пальца. Он будет добавлять всё больше и больше рома в каждый твой напиток. Таким образом он любит доставать меня.

Они оба ведут себя, как маленькие дети. Уверена, они постоянно делали это в детстве. Бедная Маргарет.

Эмма смеется.

– Джек не шутит. Тебе стоит следить за Эваном. Большего всего на свете он любит задевать брата, и он будет делать это через тебя, тоже самое делает и Джек, – она ударяет моего мужа по руке, – Они никогда не остановятся. Я думала они со временем повзрослеют, особенно после рождения детей, но как бы ни так. Они еще хуже, чем мои дети, так что я давным-давно потеряла надежду.

Я не хочу проторчать в туалете всю ночь и утро.

– Не волнуйся.

Эмма хватает меня за руку и ведет за собой.

– Пойдем. Я со всеми тебя познакомлю.

Одна личность сменяет другую, их так много. Джек Генри был прав. Меня передают от одного человека к другому, как какую-то диковинную штучку. Все на вечеринке хотят познакомиться с женщиной, которая похитила сердце Джека Маклахлана.

Запомнить все имена просто нереально.  Мне нужно отдохнуть от толпы и…алкоголя. Джек Генри и Эмма были правы. С приближением ночи Эван смешивает для меня гораздо более крепкие напитки.

Я привлекаю внимание Джека Генри и указываю на дверь, давая понять, что хочу выйти на свежий воздух. Он кивает, и я посылаю ему воздушный поцелуй.

Выйдя наружу, я сажусь в кресло в патио. Боже, как жарко. Я не привыкла встречать новый год в летнее время. Сейчас я бы предпочла, чтобы шел пар изо рта из-за холодного воздуха.

Это, конечно, не конец света, но я поняла, что настоящего Рождества в Австралии у меня никогда не будет. Все те вещи, что у меня ассоциировались с праздниками, здесь всё по-другому. Меня беспокоит то, что мои дети никогда не будут играть в снежки после того, как откроют подарки от Санты.

– Вижу, ни одной мне захотелось подышать свежим воздухом.

Я поворачиваюсь на женский голос, который прерывает мои мысли, и вижу красивую, миниатюрную блондинку с шелковистыми волосами, струящимися по ее спине.

– Да. Слишком много всего за раз.

Она садится в кресло рядом со мной.

– Я заметила, как Эмма возится с тобой. Предполагаю, ты ее невестка – Лорелин.

Эта женщина знает мое имя, но это неудивительно, поскольку каждый на этой вечеринке знает, что я жена Джека Генри. Все-таки это нервирует.

– Да, так и есть.

– У тебя восхитительный акцент.

– Спасибо. Я пыталась его приручить, но всё бесполезно.

– Нет. Ты говоришь, как милая деревенская девушка, – смеется она. – Не стоит избавляться от него, чтобы угодить своему мужу.

Это правда, я считаю себя провинциалкой, но я не уверена, что мне нравится тон этой женщины. Возможно, она пытается задеть меня, думая, что я слишком глупа, чтобы понять это. Я и словом не обмолвилась о том, что хочу избавиться от акцента, потому что он не нравится Джеку Генри.

– Моему мужу нравится мой акцент, и он никогда не хотел, чтобы я говорила по-другому.

– Ты сама сказала, что пыталась изменить его.

Я точно знаю, что я сказала.

Я не знаю эту женщину и у меня нет ни малейшего желания спорить с незнакомкой. Я вышла на свежий воздух, чтобы отвлечься от пустых разговоров, и не собираюсь вести беседу с ней, особенно, если она собирается переворачивать мои слова.

– Извините меня, –  я поднимаюсь, чтобы уйти. – Джек Генри будет искать меня.

– Ох, смотри. Ты права. Джек уже идет сюда.

Она подчеркивает его имя, как будто читая мне нотации о том, как правильно я должна называть своего мужа. Я в шоке от ее тона и внезапной переменой поведения. Кто она? Я знаю, как её зовут? Не думаю.

Она подходит к Джеку Генри и поднимается на носочки. Я точно знаю, что она собирается сделать. Она намерена поцеловать его в губы.

– Привет, Джек.

Сучка быстрая, но он опережает её, когда поворачивает голову и хватает ее за плечи, чтобы оттолкнуть от себя.

– Нет, Лана.

Он говорит так, будто ругает ребенка. Или собаку, в таком случае термин сука как нельзя более точно подойдет сюда.

Она разочарована. Его реакция явно не то, чего она ожидала получить.

– Я Лана. Кажется, ты слышала обо мне.

– Не надо, – Джек Генри предупреждает ее.

– Что не надо, Джек? Скажи ей, кем мы были, и что мы трахались, как чемпионы?

Она ухмыляется, пытаясь уколоть меня побольнее, и как бы мне не хотелось этого признавать, у нее получилось.

Трахались как чемпионы. Отлично. Мой муж использовал ту же терминологию со мной, что и с этой женщиной, которая хотела его женить на себе под предлогом беременности.

Я застигнута врасплох. Из головы всё вылетело, что я даже не знаю, что ответить бывшей любовнице моего мужа. Я не хочу, чтобы она знала, как сильно это задело меня, и как их расставание повлияло на дальнейшую жизнь Джека Генри и то, кем он стал. Она оказала огромное влияние на моего мужа, и то, что эта мысль доставит ей моральное удовольствие, бесит меня.

Чего она хочет? Она бы беспричинно не пошла за мной.

– Лана. Я в курсе ваших прошлых отношений с моим мужем, а также знаю, почему он расстался с тобой.  Ни он, ни я не заинтересованы в том, чтобы придаваться воспоминаниям. Я его жена, он выбрал меня добровольно, никто его не принуждал. Это значит, что он трахает меня, и только меня, как чемпион. И каждый раз он чертовски этим наслаждается, – внутри меня всё дрожит. – Это все или тебе нужны еще какие-то аргументы?

Она смотрит на Джека Генри и тянется к его руке.

– Нет ни единого шанса, что ты будешь счастлив с ней. Вспомни, как хорошо нам было вместе.

Невероятно!

Джек Генри вырывает свою руку и направляется ко мне, чтобы положить руку мне на плечо. Он хочет удержать меня, потому что знает, что я могу кинуться на нее в любую минуту.

– Лана, я не помню, чтобы нам было хорошо вместе. Мы просто знакомые, – он тянется к моей руке. – Я люблю свою жену всем сердцем, и мы счастливы.

– Я знаю тебя, Джек. Долгие отношения не для тебя. Тебе нужно разнообразие, и я согласна с этим, но не она, – она направляется к дому и кричит через плечо. – Эмма знает, как меня найти, когда блеск твоей женушки погаснет.

Это было совершенно унизительно говорить женщине, что она трахалась с её мужем, как чемпионы. Я хочу задушить их обоих.

Я стою неподвижно, когда реальность обрушивается на меня. Я замужем за мужчиной, у которого в прошлом было много женщин. Это третий раз, когда меня унизила одна из его бывших любовниц, и подозреваю не последний.

– Сколько раз мне придётся еще терпеть это?

Он кладет руки мне на плечи, боясь, что я сбегу.

– Мне очень жаль. Я не знал, что её пригласили. Если бы знал, мы бы не пришли.

Наверно она подруга Эммы, поэтому она здесь, но вот почему он не знал, что её пригласили?

– Ты никогда не говорил мне, что Лана подруга Эммы. Вот как вы познакомились?

– Да.

Я чувствую резкую боль в животе. Связь Джека Генри с Ланой через Эмму огромная проблема для меня.

– Давай. Мы уезжаем домой, – говорит он.

Ну уж нет! Убегать, поджав хвост, не в моем репертуаре. Если мы уедем сейчас, это даст понять, что я слабачка. Я не доставлю ей такого удовольствия!

– Нет. Еще рано ехать домой. Новый год как никак, – я направляюсь к дому. – Думаю, мне нужно еще одно болеутоляющее перед чем-нибудь покрепче.

– Л, не нужно смешивать только из-за того, что ты зла на нее.

– Я не собираюсь напиваться из-за своей злобы на неё. Я собираюсь выпить больше обычного, потому что я зла на вас обоих.

– Что я сделал?

Он пытается поймать меня, но я захожу в дом прежде, чем он успевает схватить меня за руку.

Эван все еще исполняет роль бармена.

– Эй, сестренка. Сделать тебе еще?

– Конечно, братец.

Джек Генри наблюдает за тем, как Эван смешивает напиток.

– Сделаешь это, и я надеру тебе задницу.

Эван бросает на него взгляд, и я чувствую, что делаю тоже самое.

Он берет меня за руку и ведет в спальню Эвана и Эммы. Закрывает дверь и прижимает меня к ней.

– Почему ты злишься на меня, Л? Я не сделал ничего плохого.

Л. После того, как он говорит это, в моей голове проскальзывает мысль. Лорелин. Лана.

– О боже. Ты тоже называл ее Л?

– Что? – он смотрит на меня так, будто я ранила его. Он отходит от меня. – Нет конечно. Так я называю только тебя.

Он может стереть выражение боли со своего лица.

– Она использовала твои слова, Маклахлан. Трахаться, как чемпионы. Поверить не могу, что ты сказал мне это в наш медовый месяц. Тоже самое ты говорил ей!

Он пожимает плечами.

– Это фраза, которую мы с моими друзьями постоянно использовали. Это не было чем-то особенным, чем я поделился с ней. На самом деле, я не помню, чтобы когда-нибудь говорил ей, что собираюсь сделать это с ней.

Я не хочу слышать подробностей о том, что он собирался или не собирался с ней сделать.

– Просто замолчи.

Он проводит рукой по волосам. Явный признак, что он разочарован.

– Ты – моя жена. Я люблю тебя. То, что было между мной и ней, давно прошло. Ты же слышала, как я сказал ей это, так почему ты злишься на меня?

Меня ужасно раздражает то, что она оказала на него такое влияние.

– Я твоя жена, но другая женщина сделала из тебя того, кем ты являешься сейчас.

Он берет мое лицо в ладони.

– Черт, Лорелин. Ты делаешь меня тем, кто я есть. Человек, который любит свою жену и хочет стать отцом. Ты делаешь меня…цельным.

Она всегда будет частью его жизни.

– Она сделала тебя таким. Это ужасно, что ты стал человеком, который прыгал из одних бессмысленных отношений в другие из-за нее. Это противно.

Он пятится от меня.

– Благодаря тебе я больше не чувствую себя сломленным…но похоже ты не чувствуешь того же.

Я не знала, что он чувствовал. Я была такой глупой. Я просто сказала, что меня тошнит от человека, которым он является.

– Боже, какая же я глупая. Я не должна была так говорить. Я не это имела ввиду, – он тянется к моей руке, чтобы отодвинуть от двери, но я не позволяю ему сделать это. – Нет.

Он не двигается, смотря мне в глаза.

– Бесконечность.

Когда он произносит это слово, я понимаю, что облажалась. Ужасно. Он использует наше кодовое слово. Это значит, что с него хватит, и он хочет уйти.

Я делаю шаг в сторону, чтобы он мог уйти, и остаюсь в спальне Эммы и Эвана. Одна.

Глава 8

Джек Маклахлан

Открыв дверь, я обнаруживаю Лану, подслушивающую наш разговор. Любопытная сука. Я стараюсь обойти ее, но она двигается в ту же сторону, что и я, не давая пройти. Я кладу руки ей на предплечья. Она думает, что я хочу поцеловать ее, поскольку она закрывает глаза и наклоняется, но вместо этого я отталкиваю её.

Она крепко сжимает мои бицепсы, впиваясь в кожу ногтями.

– Я слышала, что она сказала. Твоя жена не хочет принимать тебя таким, какой ты есть, но я хочу.

Чем больше она говорит, тем больше я понимаю, как сильно я ее ненавижу. Поверить не могу, что когда-то между нами были отношения.

– Я не собираюсь обсуждать свой брак с тобой.

Она пожимает плечами.

– Не похоже, что тут есть что обсуждать. Твоей жене не нравится человек, которого, по ее словам, я из тебя сделала, – она подходит ко мне ближе. – Если бы она любила тебя, то приняла бы тебя таким, какой ты есть.

Я продолжаю держать ее на расстоянии вытянутой руки.

– Прекрати. Я не хочу этого слышать.

– Ничего, если у тебя будут другие женщины. Ты мог бы приводить их в нашу постель, когда захочешь, – она улыбается и жестом указывает на дверь спальни. – Может мне, тебе и Лорелин стоит попробовать…

Что она несет?

– В последний раз я ударил человека, который предложил нечто подобное.

– Мои вкусы изменились с тех пор, как мы были вместе. Теперь мне нравится жестко, – она неожиданно толкает меня. Я застигнут врасплох, и моя спина врезается в дверь, издав громкий стук. – Только скажи, и я продемонстрирую тебе.

Она не просто сука, она сумасшедшая.

– Ты спятила. Нам не о чем больше разговаривать.

Я толкаю ее, чтобы уйти, но она снова толкает меня к двери. Она прижимается своей грудью к моей, ударяя еще раз.

– Видишь? Я знала, что тебе нравится грубо.

Она крепко держит меня, намерения её не трудно разгадать. Она хочет, чтобы Л открыла дверь и увидела меня с ней.

И она получает то, чего хочет.

Лорелин стоит в дверях, уставившись на меня, руки Ланы обвивают меня. Это провал.

– Л это не то, чем кажется.

Это все, что я успеваю сказать, прежде чем она проносится по коридору мимо нас.

– Как банально, блядь! По крайней мере, мог бы иметь достаточно уважения ко мне, чтобы сказать что-то оригинальное.

– Упс, – смеется Лана.

Я никогда не проявлял жестокости к женщинам, но сейчас я борюсь с желание дать ей пощёчину. Чувствуя, что могу взорваться, я ударяю кулаком о стену, рядом с ее головой. Улыбка сползает с е лица, и в глазах появляется страх. Она напугана тем, что я мог сделать с ней. Хорошо. Надеюсь, она закончила свои игры.

– Никогда больше не хочу видеть твое лицо.

Я отхожу от нее, чтобы найти свою жену. Эван по-прежнему блистает в роли бармена.

– Лорелин не проходила здесь?

– Мммм…да. Думаю, она пошла в гараж.

Должно быть она собирается улизнуть. Она не хочет иметь со мной ничего общего.

Дэниелю потребуется по крайней мере двадцать минут, чтобы добраться сюда, поэтому я подхожу к раковине, чтобы смыть кровь с руки. Эван кричит:

– Эй, братан! Кого ты ударил?

Рану начинает жечь, когда холодная вода касается руки.

– Никого. Скажи Эмме, что она может выбрать новый цвет для прихожей, поскольку вам потребуется небольшой ремонт гипсокартона.

– Предполагаю, это не было случайностью.

– Точно нет. Лорелин увидела, как Лана липла ко мне, и она все неправильно поняла. Ты же знаешь, что я бы не стал отвечать ей взаимностью. Она сделала все, чтобы эта ситуация выглядела так, как ей того хотелось.

– Я знал, что она что-то замышляет, когда она ни с того ни с сего позвонила Эмме. Она буквально выпросила приглашение на вечеринку, чтобы добраться до тебя с Лорелин.

К нам подходит Эмма.

– Кто хотел добраться до тебя с Лорелин? – она смотрит на мою руку. – О, черт. Что случилось?

– Дерьмо по имени Лана, – я не хочу объяснять это снова. – Просвети Эмму. А мне нужно найти Л и всё ей объяснить.

Я иду в гараж. Никаких признаков Лорелин, поэтому набираю ее номер. Я слышу слабый звук ее рингтона “Somewhere Over the Rainbow” и следую на звук в сторону двора. Она сидит в кресле и роется в своей сумочке, чтобы найти телефон. Уверен, она хочет выключить звук, чтобы её не нашли. Слишком поздно.

Она плачет, и это разбивает мое сердце.

– Ты можешь уйти, если думаешь, что так будет лучше для тебя.

– Я уже говорил тебе, что знаю, что хорошо для меня, и это ты. Всегда ты. И это никогда не изменится.

Я хочу подойти к ней, но боюсь она оттолкнёт меня.

– В самом деле? Пару минут назад мне показалось Лана – вот, что хорошо для тебя.

– Какой смысл выходить от тебя и через две минуты обжиматься с Ланой, зная, что в любую секунду ты можешь выйти из спальни и увидеть меня? Давай, Л. Ты же знаешь, что все это было подстроено. Она хотела выманить тебя, – она не отвечает, но и не спорит  – Детка, неужели ты позволишь Лане радоваться, что ей удалось нас поссорить. У тебя чистое и доброе сердце. Поверь мне, когда я говорю, что она ядовитая сука, так оно и есть. Она сделает все, чтобы получить то, чего она хочет.

– Она хочет тебя.

– И тебя тоже.

Она выглядит смущенной.

– Что?

– Я не единственный, кого бы она хотела. Она предложила секс втроем, – она выглядит так, будто ждет моего ответа, какое решение я принял. Черт, поверить не могу, что она вообще рассматривает такую мысль. – Я сказал нет.

– Сегодня было слишком много недоразумений, поэтому я хочу всё прояснить, – я опускаюсь перед ней на колени и беру ее руки. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто я смог бы так с тобой поступить. Я люблю тебя. Ты моя единственная.

– Вполне может быть, но я пока не готова сказать, что всё хорошо, и забыть об этом, – она смотрит вниз, пока слезы катятся по её щекам. – Я так…чертовски зла.

Ее слова передают гнев, но всхлипы говорят о том, что ей больно.

Как мы к этому пришли? Я не сделал ничего плохого, но чувствую себя подлецом. Моя жена расстроена и плачет, а я не знаю, как это исправить.

На нас падает свет от фар, когда Дэниел поворачивает на подъездную дорожку. Я спрашиваю у неё, позволит ли она мне вернуться домой с ней. У нее есть привычка, заставлять меня уходить, когда она злится. Она не отвечает сразу, и мое сердце начинает колотиться. Она вздыхает. Знаю, она нуждается в пространстве, но я не хочу находиться вдали от нее сегодня вечером. Время, проведенное порознь, может только усугубить положение.

– Пожалуйста, не проси меня переночевать меня в другом месте.

Она тянется к сумочке и встает, оставляя меня стоять на коленях.

– Давай. Дэниел ждет.

По дороге домой, она не проронила ни слова, в принципе как и я. Я могу только догадываться, о чем она сейчас думает, но что-то мне подсказывает, что ни о чем хорошем.

Мы заходим в квартиру, наш временный дом на время пребывания в Сиднее, и я поверить не могу, что вот так мы отпразднуем наш первый новый год в качестве мужа и жены. Мы идем в спальню, я следую за ней, ожидая, что она захлопнет дверь перед моим носом или скажет найти другое место для ночлега. Но она этого не делает.

Её слегка покачивает от обезболивающего Эвана.

– Надеюсь, ты понимаешь, что твои руки не коснутся меня сегодня ночью.

Я смотрю на время. Почти полночь. Не думал я, что так закончится наш первый год. Но я хочу попытать удачу.

– Уже почти полночь. Не так я хочу начинать следующий год.

Сегодня много чего произошло, уверен, Лорелин есть что сказать. Она ранена, и, если сразу не залечить эти раны, они могут принести ущерб нашему браку. Как ее мужа, в мои обязанности входит ликвидировать инфекцию под названием Лана.

– У нас есть пять минут до начала две тысячи четырнадцатого года. Я хочу, чтобы за эти минуты ты рассказала мне обо всем, что у тебя на душе. Рви и мечи. Бей и кричи. Скажи, что ненавидишь то, как я жил и что сделал в прошлом. Скажи, что я проебал этот брак. Скажи или сделай то, что считаешь нужным, чтобы мы могли двигаться дальше.

Я ошеломлен её молчаливостью.

Это, наверное, сама глупая идея, которая приходила мне в голову. Она обижена и зла, так что, если она и примет предложение, то скорее всего она будет говорить жесткие вещи. Но я хочу, чтобы она дала выход негативным эмоциям. Она нуждается в этом.

– Нет ничего, что ты можешь сказать, и я разлюблю тебя, так что дерзай.

– Я сделаю это, если ты сделаешь то же самое. Расскажи мне всё вместо того, чтобы держать это внутри.

Можно ли сделать эти признания, не обсуждая их, и двигаться дальше, как будто ничего не произошло?  Это своего рода вызов – игра «правда или действие», и дело здесь вовсе не в Лане. Это нечто большее и гораздо глубже, чем события сегодняшнего вечера.

Женщины так отличаются от мужчин. Мы злимся какое-то время, а потом отходим. Женщины же долго держат обиду в себе, так что это может кончится для меня плохо.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Я всегда могу справиться со всем, если это правда.

Она хочет моих признаний.

– Я согласен, но только если ты пообещаешь мне, что не станешь жалеть об этом.

Она напугана, но заинтригована. По крайней мере, мне так кажется.

– Выкладывай. Расскажи мне о своих страхах и демонах.

Я устанавливаю таймер на своем телефоне.

– Трёхминутная исповедь. Рассказать все, облегчить душу и двигаться дальше без обсуждений и объяснений. Когда таймер выключится, настанет новый год, а с ним и новое начало. Согласна?

– Да.

Я нажимаю на кнопку запуска таймера.

– Давай.

Она смотрит на меня, сбитая с толку.

– Не думаю, что смогу. Я боюсь.

Она слишком много об этом думает, так что я начну первым, начиная с ее родителей.

– Если твои родители еще хоть раз обидят тебя, я скажу им проваливать, особенно матери. Она действительно бесит меня, – глаза Лорелин расширяются, но она не отвечает. Наверняка она не ожидала, что я начну с этого. – Если ты ничего не говоришь, значит пропускаешь свой ход, и снова моя очередь.

– Я презираю то, что ты делал с предыдущими двенадцатью женщинами. Я знаю, что это было до меня, но это не мешает мне злиться каждый раз, когда я думаю об этом-что происходит довольно часто.

Это неудивительно. Я часто думаю о том, что она была с Блейком, хоть их отношения и были до нас.

Говоря о Блейке…вина на мне, но она должна знать, что я чувствую.

– Я злюсь на себя за то, что я занимался бизнесом вместо того, чтобы быть с тобой в ту ночь, когда Блейк напал на тебя. Мне придётся изрядно постараться, чтобы избавиться от картинки его на тебе с платьем, задранным до талии, – я смотрю вниз, потому что не могу смотреть ей в глаза, когда говорю следующую часть. – Иногда мне жаль, что я прислушался к твоим словам остановиться, потому что я хотел убить его. И до сих пор хочу.

Я, наверное, напугал ее, но черт, я рад, что рассказал ей.

Она не дает мне времени задуматься о том, что она думает по этому поводу.

– Я боюсь, что ты скучаешь по тем ощущениям, когда ты был с другими женщинами.

Это невозможно, потому что я никогда не чувствовал ничего настолько реального и настоящего с другими женщинами.

– Я боюсь, что однажды ты поймешь, что я не достоин твоей любви.

– Я боюсь, что ты решишь, что со мной слишком сложно, и я не стою того.

Никогда. Она моя единственная трудность, без которой я не могу жить.

– Я боюсь, что ты никогда не сможешь отпустить мое прошлое, и то, чем я занимался с другими женщинами.

Сейчас я волнуюсь больше, чем когда-либо из-за её признания о том, что она часто думает о них.

– Я все еще злюсь, что ты чуть не добавил четырнадцатую в свой список.

Я не могу винить ее за это, поскольку сам злюсь на себя за это.

– Я боюсь, что ты захочешь отложить вопрос о ребенке, потому что не уверена, что хочешь всегда быть со мной, – я проверяю таймер. – Осталось тридцать секунд.

–  Я боюсь, что буду такой же хреновой матерью, как и моя.

Это невозможно. Она абсолютно не похожа на свою мать.

– Я не был расстроен, когда ты сказала, что я случайно содрал твой пластырь, чтобы не забеременеть.

Она щурится.

– Я бы побила тебя сумочкой, если бы оеа у меня была.

Как она может думать, что будет плохой матерью? Она уже ведет себя, как моя мама.

– С каждым днем, ты становишься всё больше похожей на Маргарет Маклахлан.

Я поднимаю телефон:

– Десять секунд.

Сейчас её очередь, но я говорю снова. Времени почти не осталось, а мне надо ей кое-что сказать.

– Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка…я очень тебя прошу.

Она ничего не говорит. Срабатывает таймер, а значит наше время вышло. Я чувствую облегчение. Чувствует ли она то же самое? Или это было худшее, что мы могди сделать?

Было глупо просить ее о ребенке в трехминутной исповеди. Я хочу знать, о чем она думает, но черт возьми, не могу спросить. Мы договорились не обсуждать это.

Могу поспорить, что она злится. Она уже сказала мне, что подумает об этом, и я согласился не давить на нее. Но я сделал это. Не дав ей возможности ответить, мы будем придерживаться этих глупых правил.

Я снова облажался. Почему я продолжаю делать это?

– Я найду место, где переночевать. Дай мне минуту, чтобы взять кое-какие вещи и почистить зубы.

Я беру штаны для сна и иду в ванну. Я переодеваюсь и умываюсь, когда Л подходит сзади. Она обнимает меня и прижимается лицом к спине. Она ниже и меньше меня, так что её практически не видно в зеркале.

– Я не просила тебя спать в другом месте.

– Ты сказала, чтобы я не прикасался к тебе этой ночью.

– Это не значит, что ты должен оставить нашу кровать.

Я не пытаюсь убедить ее выгнать меня из постели, но я знаю, что облажался.

– Я не стану винить тебя, если ты попросишь меня об этом. Я знаю, что поступил неправильно, Л.

– Но есть кое-что, что ты сделал правильно, – она целует обнаженную кожу на спине. – Даже я это знаю.

Я смотрю на её отражение в зеркале, когда она поворачивается и поднимает волосы.

– Расстегнешь?

Я хватаюсь за молнию на ее черном платье и тяну вниз.

Мы стоим в ванной, и я расстегиваю ей платье после инцидента с одной из моих бывших любовниц. Это похоже на дежавю. Я вспоминаю ночь, когда меня прогнали, но не в этот раз. Она разрешила мне остаться.

Я бы хотел поцеловать ее голое плечо. Оно так близко к моим губам, умоляет о прикосновении, но я сдерживаюсь, потому что все еще не уверен.

Взяв за бретельки платья, она стягивает их вниз. Платье лужицей растекается у её ног. Она остаётся стоять в черном кружевном белье. Она, горяча, как ад, как всегда. Думаю, это мое наказание за мои прегрешения.

Не думаю, что смогу принять это. Её тело должно быть прикрыто, раз уж я не могу прикасаться к ней. И ничего сексуального, в чем она обычно привыкла спать. Как бы мне это не нравилось, я не хочу, чтобы сегодня она спала в чем-то подобном.

– Я принесу тебе одну из своих футболок.

– Не надо.

Она тянется руками за спину и расстёгивает лифчик перед тем, как бросить его вслед за  платьем. Я удивлен тем, что она делает, не думал, что она настолько жестока.

Я закрываю глаза, потому что для меня мука видеть ее в таком виде и не прикоснуться к ней.

– Пожалуйста, не надо.

– Что не надо?

– Мучить меня, – я размахиваю руками перед ее почти обнаженным телом. – Этим.

– Я не собиралась мучить тебя, – она стягивает трусики. Они падают к ее ногам, и она пинает их в угол к остальным вещам. – Я хочу сказать, что передумала. Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Л прощает меня? События сегодняшнего дня забыты?

– Что я такого сказал, что ты передумала?

– Тсс…ты нарушаешь правила, – она подходит ближе, прижимаясь своим телом, – Сейчас две тысячи четырнадцатый год. Давай начнем новый год правильно.

Она тянется к верхней пуговице моей рубашки и медленно расстегивает ее. Она подносит мою руку к своим губам и берет мой указательный палец в рот, тем временем снимая запонки. Она делает шоу, из того, как мой палец скользит в/из ее рта.

Это так горячо. Я мгновенно твердею.

Она запрыгивает на тумбу и манит меня пальцем. Когда я подхожу, она хватается за молнию джинсов и тянет вниз. Стянув штаны  и трусы вниз, она оборачивает ноги вокруг моей талии. Я кладу руки ей на задницу и притягиваю к себе.

Она обхватывает рукой мой член и скользит по нему вверх/вниз по своему влажному входу. Я сжимаю ее бедра, пытаясь скользнуть внутрь, но она не дает мне сделать это.

– Скажи, что я единственная.

– Ты единственная, навсегда. Всегда будешь только ты, Л, не сомневайся в этом.

Она оборачивает руки вокруг меня и поднимает свой таз так, что мой член давит на ее вход.

– Ты единственный, кого я когда-либо хотела внутри себя.

Ее руки опускаются на мою задницу, впиваясь ногтями, притягивая тем самым меня ближе…без защиты.

Не думаю, что у нее овуляция, но мне все равно, я без защиты, и может произойти все, что угодно. И она не говорит мне нет. Ее тело манит меня. Ногами она сжимает мою талию, а руки ложатся на мои плечи, рот прижимается к уху, давая возможность слышать ее вздохи и стоны. Мягкий шепот и крик о том, что она любит меня.