Текст книги "Красота от любви (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Кейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 28
Джек Маклахлан
Какое облегчение. Наконец я снова могу заставлять кончать Лорелин. Я не привыкнуть получать удовольствие без отдачи.
Мой рабочий день подходит к концу, и я готов ехать домой к жене. Не могу дождаться, когда снова доставлю ей удовольствие. Кто знает? Я могу и не дожидаться момента, когда мы ляжем спать. Я мог бы найти ее на кухне, посадить на кухонную тумбу и опуститься на колени. Надеюсь, она в платье. Это всегда все упрощает.
Я смотрю на время. Миссис Порчелли уже ушла. Хорошо. Фантазии в моей голове делают меня твердым. Нужно непременно воплотить все это в жизнь.
Я захожу на кухню, но Лорелин здесь нет. Я зову ее.
– Я здесь.
Ее голос доносится из гостиной, отчего моя фантазия тут же меняет курс. Я стяну ее с дивана, разверну лицом к дивану, спущусь вниз. Я никогда не делал этого раньше.
Я иду в гостиную, готовый подарить ей оргазм.
Я смотрю на неё. Что-то не так.
– Что-то случилось, милая?
– Сегодня утром я разговаривала с Грейсоном Дрейк.
Вот черт.
– Он сказала, что Блейк должен был предстать перед судом, но обвинения сняли, потому что ты сказал, что мы не приедем для дачи показаний.
У меня могут быть проблемы.
– Он звонил пару месяцев назад, когда ты была в больнице. Тебе тогда сделали операцию.
– Ты не сказал мне.
– Ты была в плохом состоянии. Жизнь ребенка висела на волоске, и я боялся, что если скажу тебе, то всё станет ещё хуже. Я не скрывал этого от тебя, всего лишь немного отсрочил до того времени, пока ребенку ничего не будет угрожать, но просто не подворачивался удобный момент. Наша жизнь стала налаживаться, и я не хотел тебя расстраивать.
– Что ж, сейчас я очень даже расстроена.
Она смотрит на меня так, будто я её предал.
– Он ударил меня, разорвал трусики и запихал свои пальцы, – я не знал этого, она никогда не говорила мне об этом. – Он собирался изнасиловать меня, и у него бы это получилось, если бы ты не пришел.
Это тошнотворное чувство в животе, но я не сдамся без боя.
– Я спросил его, возможно ли отложить суд, пока твое состояние не улучшится, на что он сказал, что Блейк имеет право на безотлагательное судебное разбирательство, поэтому отложить удастся только на пару недель. Я предложил видеосвязь, но он отверг и этот вариант, сказав, что судья не допустит этого.
– Как ему удалось уйти от наказания, после всего того, что он сделал со мной?
Она должна знать, что я не позволю этому случиться.
– Он не уйдет. У меня есть человек.
– Что это значит?
Знаю, она хочет знать подробности, и поэтому я не стану говорить ей.
– Я не стану вдаваться в подробности, поскольку не хочу впутывать тебя в это. Не хочу, чтобы тебя запятнало всем этим.
– Мне стоит беспокоиться?
– Мне нужно сказать тебе кое-что. Надеюсь, мы больше не будем говорить на эту тему, – я вижу замешательство на ее лице. – Иногда лучше не знать правду, и сейчас как раз такой момент, так что без лишних вопросов.
– Что?
– Без вопросов. Это взаимопонимание между двумя людьми, когда один соглашается с другим и не просит объяснений и подробностей.
Она злится.
– Это не честно! Ты что-то делаешь, и я не должна вмешиваться.
Она слишком много думает.
– Мы закончили говорить об этом.
– Что ты задумал?
Я смеюсь, поскольку знаю, что она будет продолжать задавать вопросы.
– Ты не поняла сути.
– Это не смешно.
– Ты абсолютно права. Я не позволю, чтобы Блейку сошли с рук его пакости и то, что он сделал с моей женой. И поэтому я собираюсь исправить ситуацию, – я сказал больше, чем хотел, из-за чего меняю тему, потому что не хочу обсуждать это дальше. – Что на ужин?
Она смотрит на меня в недоумении, прежде чем наконец отвечает.
– Цыпленок пармезан.
– Прекрасно.
Я спускаюсь в погреб, чтоб выбрать вино на ужин и задерживаюсь, потому что мне нужна минута вдали от нее, чтобы привести мысли в порядок.
Она, наверное, думает, что я собираюсь сделать что-то ужасное. Правда, пока у меня нет никакого плана. Джим покопался в «грязном белье» Блейка и нашел много ужасных вещей, и я не уверен, что собираюсь сделать с этой информацией.
Я хочу убить его. Я хочу защитить ее и отомстить ему за то, что он сделал, но закон не одобряет этого. Американская система правосудия смягчает наказание для таких людей, как Блейк, и им удается избежать кары суда, что дает им возможность сделать это снова. Л не первая девушка, на которую он напал, она просто первая, кому удалось вырваться от него.
Л ставит тарелки с ужином и садится за стол, положа руки на колени. Я открываю вино и наполняю бокал. Она водит вилкой по тарелке. Явно недовольна мной, может быть даже боится того, что я собираюсь сделать, но мне не хочется, чтобы вся эта хрень портила вечер.
Я делаю попытку завести разговор, который вызвал бы у нее улыбку.
– Ты придумала имена для ребенка?
– Серьезно? Ты собираешься говорить об именах для ребенка после того разговора, что у нас был?
Мы больше не будем обсуждать Блейка Филлипса.
– Мне нравится Джеймс.
Она вздыхает и не отвечает, но через мгновение проглатывает наживку. Я знал, что она не станет сопротивляться.
– Я думала, ты уверен, что это девочка.
– Так и есть, но мне нравится имя Джеймс для моей девочки. Что думаешь?
– Не знаю. Мне нужно подумать.
Не уверен, что ей нравится.
– Твои варианты?
– Я думала о Мэгги, сокращенно от Маргарет.
Я удивлен.
– Ты хочешь назвать нашу дочь в честь моей матери?
– Да. Я люблю Маргарет, и было бы замечательно, если бы наша дочь носила имя сильной и любящей женщины.
– Как насчет Мэгги Джеймс?
Она смотрит на меня и улыбается, знак того, что она забыла о нашей маленькой ссоре.
– Мэгги Джеймс Маклахлан, – произносит она вслух. – Мне нравится, но я хочу, чтобы мы использовали двойное имя. Никаких Мэгги или просто Джеймс.
И все? Никаких дискуссий? Я думал, будет больше обсуждений.
– Идет.
– Ты будешь называть ее ЭмДжей, не так ли?
– Мои девочки Л и ЭмДжей…да, так и будет. А что с именами для мальчика?
– Я хочу, чтобы в нем было Генри, по понятным причинам, но ты только что подкинул мне идею. Что думаешь о Джеймсе Генри?
– Это не имеет значения, потому что у нас будет маленькая девочка и звать ее будут Мэгги Джеймс.
***
Л ворочается в постели. Не знаю, то ли это из-за дискомфорта, то ли она думает о нашем разговоре. Если всё же второе, я не хочу, чтобы она нервничала, это плохо для нее и ребенка.
Она поворачивается ко мне спиной, поэтому я прижимаюсь к ней и обнимаю живот.
– Ты беспокойна, любимая. Что случилось?
– Ты знаешь, что случилось.
Я боялся, что она это скажет.
– Что мне сделать, чтобы ты успокоилась?
– Скажи, что ты не станешь делать глупостей.
– Я не стану делать глупостей.
Она поворачивается ко мне лицом.
– Ты говоришь это, потому что это то, что я хочу услышать?
– Нет, – может быть. Я не уверен.
– Мы ждем ребенка, и я не могу позволить себе потерять тебя из-за того, что ты хочешь свести счеты с Блейком. Да, он напал на меня и заслуживает наказания, но не за счет моего мужа, потому что ты собрался взять дело в свои руки.
Я сомневаюсь, что она сможет понять то, что я чувствую.
– Я – твой муж. Вопрос о твоей безопасности ложится на мои плечи, и я не справился с этим. Я должен заставить его пожалеть о том, что он сделал.
– Я хочу, чтобы он был наказан, но потом страдать буду я, если ты нарушишь закон.
Этого не произойдет.
– Милая, я не хочу неприятностей.
– Поклянись мне.
– Я клянусь, – я хочу, чтобы она перестала думать об этом. – Пожалуйста постарайся немного отдохнуть. Завтра у тебя напряженный день. Во сколько ты должна быть на репетиции?
– В шесть.
– Ты не собираешься отвезти Эддисон в город, чтобы отметить ее последний день в качестве несвободной женщины?
– Ребенок, находящийся в ее животе, уже символизирует то, что она несвободна. И что две беременные женщины могут делать в Вагга? Не выпить, не курить, никакого случайного секса, так какой смысл?
Чертовски права, за одним исключением.
– Я могу обеспечить тебя одной из этих трех вещей. Некоторые формы случайного секса. На кухонном столе, в ванной, может подлокотник дивана. Что думаешь?
– Эх, если я не придумаю чего-нибудь другого, запиши меня.
Это моя девочка.
***
Я слышу голос, но не хочу просыпаться. Я чувствую, что кто-то трясет меня за плечо.
– Просыпайся.
– Хмм?
– Мне нужно в больницу.
Мое сердце начинает бешено колотиться, отчего я быстро подскакиваю с постели.
– Что случилось?
– Со мной все в порядке. Эддисон рожает.
Я поворачиваюсь и смотрю на часы. Два часа ночи.
– Они поженились восемь часов назад.
– Ребенка это не волнует.
Ох.
– Я оденусь и отвезу тебя.
– Я могу и сама. Кроме того, это займёт время.
Я не позволю своей беременной жене выйти одной из дома в два часа ночи.
– Прости, но нет.
Она подвигается ко мне и оборачивает руки вокруг моего живота, целует в спину.
– Спасибо, мой милый, дорогой муж.
– Ты сможешь отблагодарить меня позже.
Она сильнее обнимает меня.
– Негодник.
– Так и есть, детка.
Глава 29
Лорелин Маклахлан
По дороге в больницу я ужасно нервничаю, и это даже не мои роды.
– Поверить не могу, что Эддисон сегодня родит.
– А я поверить не могу, что они поженились восемь часов назад и их ребенок вот-вот родится. Я на сто процентов уверен, что они трахались, когда это началось.
– Если он делал все точно также, как и ты в нашу брачную ночь, тогда я могу в это поверить.
– Я могу тебе с полной уверенностью сказать, неважно сколько раз вы были вместе до свадьбы, но все чувствуется по-другому, когда она становится твоей женой.
Я знаю, как это было для меня, но мне хотелось бы услышать его версию.
– Что было по-другому?
– Происходит всплеск тестостерона, когда мужчина берет женщину, и от этой комбинации в мужчине просыпается инстинкт продолжения рода.
– Ох, ты несешь чушь.
– Конечно, – говорит он, смеясь. – Я все выдумал.
– Ты был до ужаса напуган в нашу первую ночь, когда мы узнали, что я беременна.
Мне пришлось взять все в свои руки, потому что он вряд ли справился бы сам.
– Это правда, но это не значит, что мне не понравилось, черт побери.
Хм.
– Вспомни хоть один случай, когда тебе не понравилось, черт побери.
– Правда.
Он сворачивает на стоянку и высаживает меня у главного входа.
– Хочешь я подожду тебя в холле?
– Нет. Ты идешь со мной. Я буду тусоваться в жале ожидания.
Я не беспокоюсь о том, что он может не найти меня. Он достаточно хорошо знаком с этим местом после всего того, что было.
Через зал ожидания я иду к Эддисон. Ее семья здесь. Надеюсь, у нее нет осложнений, потому что еще рано для родов. Я не думала об этом до сих пор.
Вся семья Эддисон и Зака в сборе. Бен в том числе. Прекрасно. Джек Генри вряд ли захочет сидеть с ним в одном месте, но по крайней мере Хлоя здесь, чтобы разрядить обстановку.
– Где Джек? – спрашивает она. – Надеюсь, он не остался дома.
– Он паркуется. Сейчас придет.
Мы немного поболтали перед тем, как он пришел. За последнее время ему пришлось терпеть Бена слишком много, и его терпение может лопнуть.
Он заходит в зал ожидания, и я замечаю разочарование на его лице, когда он видит Бена. Я не могу сказать вслух, поэтому губами говорю, чтобы он был милым до тех пор, пока мы не покинем это место. Он изображает воображаемый нимб над головой.
– Спасибо, – говорю я беззвучно.
Я захожу к Эддисон. Она сидит на кровати и поправляет макияж.
Это совсем не то, чего я ожидала. Я думала, она будет кричать и брыкаться.
– Почему ты красишься, а не ведёшь себя как безумная?
Она встает и идет к зеркалу.
– Я хочу хорошо выглядеть на фотографии.
Какого черта?
– Я думала, ты рожаешь.
– У меня отошли воды, но схваток пока не было.
Это звучит как-то неправильно.
– Разве, чтобы родить ребенка, не нужны схватки?
– Нужны, просто матка еще не расширилась. Врачи мне поставят капельницу, чтобы вызвать схватки.
Я читала об этом на форуме о родах. Кажется, Эддисон не понимает, что её ждет. Она не проводила таких исследований, как я.
– Может быть тебе стоит потренироваться в дыхании?
– Я уже делала это, Лори.
***
Час спустя Эддисон извивается на кровати, на ее голове творится что-то невероятное.
– Боже мой, становится только хуже. Я не думала, что это так больно. Это ужасно, Лори. Ужасно.
Я не знаю, что сказать, кроме как о вещах, которым меня научили в моем классе по подготовке к родам.
– Дыши медленно и глубоко.
Зак сидит в кресле у постели, наблюдая за монитором.
– Еще одна схватка.
– Заткнись, Зак! – она бьет руками по матрасу. – Думаешь я сама не знаю, когда следующая? Я все это чувствую!
Я пытаюсь приободрить Зака, хотя не уверена, как сейчас это выглядит. Единственная вещь, которую я знаю? У тебя отходят воды перед тем, как нужно тужиться. Часто это занимает много времени, пока матка не раскроется на четыре сантиметра, и если этого не происходит, то приходится колоть эпидуральную анестезию.
Я молюсь о том, чтобы со мной все было нормально.
– Мне нужно что-нибудь от боли. Позови медсестру и скажи ей.
Эми, медсестра Эддисон, милая, молодая женщина с высоким хвостом. Она излучает счастье, и это здорово.
– Пришло время проверить вас, миссис Кингстон.
Эми подходит к Эддисон, ее рука исчезает под простыней. Она извивается, видно, что ей не комфортно.
– О Боже, еще одна.
– Еще слишком узко. Нужно расширить шейку матки, держитесь Эддисон, я почти закончила.
– Мать твою! – она хватается за запястье Эми. – Прошу вас хватит.
Медсестра вытаскивает руку из-под одеяла и снимает перчатку.
– Четыре сантиметра. Как вы относитесь к эпидуральной анестезии?
Она возвращается к кровати после того, как выбрасывает перчатки и начинает поднимать изголовье кровати.
– Да! Быстрее!
Эми хихикает.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
– Спасибо, Эми.
– О, не за что, – говорит она и выходит за дверь.
С последней проверки многое изменилось.
– Это фантастика, с одного до четырех сантиметров. Они сказали, что ты будешь расширяться по сантиметру в час, но дело пошло быстрее.
– Слава Богу. Мне показалось, что она разорвет меня изнутри.
– Все будет хорошо.
Я хочу, чтобы Эми была и моей медсестрой тоже.
Зак не поднимается с места, которое Эддисон приказала ему не покидать.
– Малыш, я не уверен, что смогу все это выдержать. Мне страшно от одной лишь мысли.
– Зак Кингстон, ты не свалишь от сюда.
– Я не хочу, но я не смогу ничем тебе помочь. Я слаб, когда дело доходит до больницы. Я не могу с этим справиться.
– Слишком поздно. Ты никуда не пойдешь, понял? Ты останешься здесь!
Эддисон слишком груба с Заком. Надеюсь, когда придет мое время, я не буду вести себя так с Джеком Генри.
– Я останусь с тобой, Зак иди.
Я хочу сказать своей лучшей подруге, что она ведет себя как стерва, что ее муж не заслуживает этого. Зак был с ней рядом с того момента, как она рассказала ему о ребенке. Ей лучше сжалиться над ним. Но у меня нет шанса сказать ей об этом, потому как возвращается Эми, приведя с собой анестезиолога.
Мужчина одет в синий костюм, ему должно быть не меньше шестидесяти, потому что у него седые волосы.
– Я всё слышал. Кому здесь нужна эпидуралка?
– О да. Что мне сделать?
– Сесть либо скрестить ноги, либо просто, как будет удобно. Просто убедитесь, чтобы ваши ноги были в одинаковом положении, и не изгибайте спину.
Эми помогает Эддисон сесть и дает ей в руки подушку.
– Навалитесь на подушку, постарайтесь принять позу буквы С и сидите так, пока врач не скажет вам, что можно расслабиться.
Эддисон делает, как ей говорят. Я же наблюдаю за ними, как загипнотизированная.
– Мне что-то не хорошо.
Я смотрю на Зака. Его кожа приобретает больной цвет.
– Можете помочь ему прилечь на диван, – говорит мне Эми.
Я веду его к дивану.
– Пожалуйста, только не падай, я не смогу тебя подхватить.
Я с облегчение выдыхаю, когда Зак падает на диван.
– Что теперь?
– Положите несколько подушек ему под ноги, – отвечает Эми.
– А затем сделай фотку, – говорит Эддисон.
Зак не смеется и не спорит. Ему действительно плохо.
Я иду в ванную комнату и смачиванова полотенце.
– Держи, может это поможет.
Он берет полотенце и прикладывает к лицу.
– Спасибо. Думаю, теперь мне станет легче, – он вздыхает. – Не выношу иголки.
Я смотрю на черные чернила на его бицепсе.
– Оба твоих плеча покрыты татуировками.
– Это другое. Просто прикосновение к коже. Не засовывают иглу тебе в позвоночник.
– Он не всаживал иглу ей в позвоночник.
Но это так выглядело.
– Думаю, мне стоило остаться дома.
Он садится и опускает ноги на пол, уставившись вниз, чтобы не смотреть на Эдди.
– Ты как там, блондиночка?
Эддисон не отвечает, отчего мы оба смотрим на нее, чтобы посмотреть, что происходит. Эми улыбается и показывает на Эдди.
– Уже спит.
Это нормально?
– Вы сделали ей эпидуралку, чтобы усыпить?
– Нет, не в эпидуралке дело, она просто устала. И довольно изношена.
Должно быть, она не мирно спала, когда всё это началось. Сценарий Джека Генри был как нельзя правильный.
Я использую это время, чтобы выйти и посмотреть, как там Джек Генри. Прошло уже несколько часов. Я удивлена, точнее шокирована, когда вижу, как он разговаривает с Беном. Скорее всего они обсуждают работу, так как улавливаю несколько слов про виноградники и управление ими в зависимости от местоположения. Хлоя замечает меня раньше и пожимает плечами, даря мне озадаченный взгляд. Я не хочу подслушивать их, но Джек Генри поворачивается и видит меня.
– Эй, как там дела?
– Уже лучше, ей досталось. Она расширилась на четыре сантиметра, и ей сделали эпидуральную анестезию. Она спит.
– Теперь тебе страшно?
Черт, да. Я в ужасе.
– Мне и раньше было страшно, но то, что я видела…она еще не родила. Это будет очень больно, Маклахлан.
– Ты – крепкий орешек, Л. Я верю в тебя.
Уже прошла большая часть утра. Эддисон наконец расширилась до девяти сантиметров. Тринадцать часов. Нам сказали, что это средний показатель. Дальше дело идет за самым интересным, это родить ребенка. Ему тридцать шесть недель, так что, технически, он считается недоношенным. Конечно, он не слишком большой, ведь родился почти на месяц раньше.
– Десять сантиметров, и я пойду, Эдди.
– Ты бросаешь меня, потому что боишься того, что увидишь.
Наверное.
– Это время принадлежит вам с Заком.
Я наклоняюсь, чтобы обнять ее, прежде чем уйду.
– Я боюсь, Лори.
– Не бойся. У тебя все получится.
Я присоединяюсь к семье Эдди и Джеку Генри в зале ожидания. И ждем мучительные девяносто минут, прежде чем нам разрешают зайти внутрь.
Мы входим в комнату. Эдди лежит с самым красивым мальчиком в мире. Он красный и сморщенный и кричит. Зак наклоняется и целует Эдди в лоб, говоря ей, как сильно он любит её, отчего я тут же начинаю представлять, как мы с Джеком Генри будем чувствовать себя, когда Джеймс Генри или Мэгги Джеймс придет в этот мир. Я не могу дождаться.
Эддисон поворачивает своего сына к нам, чтобы мы могли разглядеть его, и Зак объявляет:
– Донован Закари Кингстон родился в одиннадцать сорок один. Шесть футов, две унции, девятнадцать дюймов.
Да. Эддисон приложила руку к имени своего сына, но я и не сомневалась в этом.
Глава 30
Джек Маклахлан
У миссис Порчелли недельный отпуск, поэтому этим утром я ем прекрасный завтрак, приготовленный моей женой. Бекон, булочка и соус, все как учила ее бабушка. Моя жена очень редко готовит, но, опять же, она хороша во всем, что делает.
Забавно, раньше, она вставала с кровати, когда я уходил на работу, но теперь она завтракает со мной каждое утро. Думаю, это из-за беременности или может теперь ее организму хочется меньше спать. Она на тридцать второй неделе. Осталось восемь. Так или иначе, она предпочитает отдыхать во второй половине дня.
Я доедаю последний кусочек, когда раздается звонок. Рингтон ее матери. Они очень мало разговаривали с тех пор, как Лорелин была в больнице, но я даже за. Джолин Прескотт редко говорит что-то хорошее.
Она смотрит на телефон. Кажется, она раздумывает над тем, ответить ей или нет.
– Интересно, что будет на этот раз.
– Ты не должна отвечать, если не хочешь.
– Я волнуюсь за бабушку, может что-то случилось. Они единственная причина, по которой я отвечаю.
Она берет телефон.
– Привет, мам.
Лорелин указывает рукой, чтобы я оставил тарелку, когда я собирался убрать ее, чтобы помыть. Знаю, она не против сделать это для меня, и возможно это заставляет ее чувствовать себя более хозяйственной. Я часто задумываюсь над тем, как она чувствует себя из-за того, что миссис Порчелли заботится о нашем доме, ведь это входит в ее обязанности, как жены, но она счастлива, потому что это время она может посвятить написанию песен.
Закрыв дверцу посудомоечной машины, я замечаю, как Лорелин хватается за стол для поддержки.
– Когда?
Я подбегаю к ней, боясь, что ее ноги могут подкоситься. Должно быть что-то случилось с ее бабушкой или дедушкой. Я подвожу ее к стулу, и она садится, поставив локоть на стойку и подперев голову ладонью.
– Это все, что они сказали?
Закончив разговор, она смотрит на меня, ничего не говоря.
– Что случилось?
– Что ты сделал?
Не понимаю, о чем она говорит.
– Что ты имеешь ввиду?
– Блейк Филлипс был найден мертвым сегодня утром. Выстрел в грудь.
Она думает, что это я сделал?
– Ты думаешь это я?
– Да.
Поверить не могу, что она думает, что я способен на такое. У меня было много мыслей по этому поводу, но я никогда бы не смог лишить человека жизни.
– Ты за кого меня принимаешь?
– За человека, который любит свою жену, за мужчину, который хотел проучить негодяя, который напал на нее и ему все сошло с рук. И за того, кто просил меня не задавать вопросов.
Вот о чем речь.
– Я знаю о кое-каких делах Блейка, но я не причастен к его смерти.
– Я хочу знать все.
Думаю, договоренность о не задавании вопросов больше недействительна.
– Узнав о том, что все обвинения против Блейка были сняты, Джим отправился в Нешвилл. Мысль о том, что после всего он останется безнаказанным, сводила меня с ума, поэтому я хотел найти способ, который бы заставил его заплатить за это. Я хотел разрушить его любым способом.
– Что нашел Джим?
Все закончится не очень хорошо, когда я расскажу ей.
– Ты не единственная, на кого напал Блейк. Осенью прошлого года, когда вы встречались, он изнасиловал молодую девушку. Она работала с Блейком, но потом вдруг внезапно исчезла. Кажется, у него вошло в привычку спать со своими клиентками. Джим нашел нескольких женщин, но все отказались говорить, кроме Ханны Доди.
Она кивает.
– Я хорошо помню Ханну. Она была довольно молоденькой, наверное, лет девятнадцать. Блейк сказал мне, что она ушла, потому что просто не справилась с этим миром. Она вернулась домой к мамочке с папочкой, так он сказал мне.
– Она единственная, кто решился поговорить с Джимом. Она призналась, что Блейк изнасиловал ее.
– Грейсон Дрейк знает об этом?
Нет, но я бы хотел этого.
– Нет. Джим все еще продолжает расследование.
– Они будут допрашивать тебя из-за этого?
Есть вероятность, после моего разговора с прокурором.
– Я не знаю обстоятельств его смерти, поэтому понятия не имею.
– Пожалуйста, скажи мне, что тебе ничего не угрожает.
Я был расстроен и возмущен, когда разговаривал с помощником прокурора.
– Возможно я упоминал что-то насчет денег и связей.
Лорелин прикрывает глаза рукой.
– О Боже, нет.
– Я просто сказал, что взбешен из-за того, что Блейк останется безнаказанным. Они не могут использовать это против меня. Я был рядом с тобой все это время, и это легко доказать.
– Но они могут сказать, что ты кого-то нанял.
Она предполагает худшее.
– Мы понятия не имеем, что там произошло. Возможно у них уже есть подозреваемый. Кто-то мог сознаться. Мы не знаем наверняка.
– Тебе нужно позвонить Грейсону Дрейку и рассказать о том, что ты знаешь.
Это может быть ошибкой.
– Не знаю, хорошая ли это идея. Я нанял агента, который наводил справки о человеке, напавшего на мою жену, а теперь он мертв. Мне кажется, это выставит меня в нелучшем свете.
– Утаивание информации не лучше, – утверждает она.
Согласен.
– Мне нужно позвонить адвокату.
– Да, это хорошая мысль.
Мой адвокат Ротт Кларенс всегда отвечает на мои звонки. Это одна из привилегий VIP клиента. Я рассказываю ему о всех деталях, а также о том, что я намерен выдать все прокурору, но он настаивает на том, что сам позвонит ему.
Я жду, пока Ротт позвонит Дрейку. Проходят часы. За это время мне впервые приходит в голову мысль о том, что меня действительно могли бы заподозрить в убийстве Блейка. У меня конечно был мотив, и я нанял человека, который разнюхивал его жизнь. Они могут предположить, что я изучил его и его привычки для того, чтобы совершить идеальное преступление.
Мы с Л сидим на диване. Она прижимается ко мне, положив голову на плечо.
– Я хотел, чтобы Блейка посадили, но я никогда не желал ему смерти. Он ублюдок, но трое детей остались без отца. По крайней мере, если бы он сел, рано или поздно его бы выпустили. И все.
– Ты не хотел его смерти, потому что у тебя доброе сердце, и ты бы хотел лучшего для этих детей. Ты милосердный, и это одна из черт, почему я люблю тебя.
Мой телефон звонит.
– Слушаю.
– Это Ротт.
– Что ты узнал?
– Они все еще работают над деталями дела, но та девушка, о который ты говорил мне, Ханна Доди, покончила с собой два дня назад. Она оставила письмо, где говорится, что она не может жить с тем, что Блейк сделал с ней. Ее отец сделал это. Они считают, что он был в состоянии аффекта. Мистер Доди поджидал Блейка возле студии звукозаписи, а затем застрелил его, когда тот садился в свою машину.
Господи. Никому такого не пожелал бы. Сейчас их семья потеряла не только Ханну, но и ее отца. Такое могло бы произойти и со мной. Блейку не удалось довести до конца свою попытку изнасилования Лорелин, но что бы произошло, если бы я вовремя не подоспел? Я не обязан отвечать на свой вопрос, потому что уже знаю на него ответ.
– Спасибо тебе, Ротт. Ты успокоил меня.
Я заканчиваю разговор. Лорелин смотрит на меня.
– Что?
– Ханна Доди покончила с собой два дня назад, она оставила записку. Ее отец убил его, потому что был убит горем из-за самоубийства дочери.
– Бедные люди. Я встречала мистера Доди. Он несколько раз приходил в студию к Ханне. Он всегда называл ее своей звездочкой, отчего она каждый раз смущалась. Из-за этого она не разрешала ему приходить туда. Они были близки, как отец и дочь, и я завидовала ей.
Я притягиваю ее к себе. Моя сильная девочка. Но кто знает, как бы она справилась, если бы Блейк закончил то, что начал.
– Я никогда не выпущу тебя из виду, – я кладу руку на ее живот. – И Мэгги Джеймс.
Она ещё не появилась на свет, а я уже знаю, что смогу убить за нее.
– Надеюсь с отцом Ханны все будет в порядке.
– Уверена, он не сможет позволить себе хорошего адвоката. Помню, как Ханна говорила мне, что у них туго с деньгами. Я одалживала ей одежду, потому что у нее не было ничего, что не куплено в секонд-хенде.
Мистер Доди был вне себя от горя, он заслуживает хорошего представителя.
– Я хочу помочь ему. Ему нужен хороший защитник.
Л ничего не говорит, поэтому я не знаю, что она думает об этом.
– Что ты думаешь о том, что я возьму на себя все судебные издержки?
– Я горжусь тобой, Маклахлан.
