Текст книги "Красота от любви (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26

Джек Маклахлан

Вторая неделя постельного режима Лорелин прошла без каких-либо событий, и утренний прием у доктора Сомерсби прошел хорошо. Шейка матки остается неизменной, нет кровотечений, воды не отходят, схваток нет, и ребенок хорошо растет с момента последнего ультразвука. Вроде бы всё становится на круги своя. За исключением отсутствия секса.

– Раз уж ты официально освобождена от постельного режима, могу ли я пригласить тебя на обед, чтобы отпраздновать это?

– Звучит заманчиво.

– Куда хочешь пойти? Шеридан? Или как насчет нового ресторана Хибачи? Я слышал их суши изумительны.

Она усмехается.

– Я хочу большой, сочный чизбургер и огромную порцию картофеля фри с большущим шоколадным шейком из той закусочной в стиле пятидесятых, куда ты водил меня в прошлом году.

О да, тогда она была моей спутницей, и для нас всё было в новинку. Тем утром я узнал ее настоящее имя, а затем тем же вечером она впервые танцевала для  меня. Запоминающийся день, и от воспоминаний я возбуждаюсь, но я должен контролировать свой член, так как впереди меня ждет крайне длительное воздержание.

Мы заходим в закусочную. Ничего не изменилось, все тот же черно-бело клетчатый пол с декором в стиле пятидесятых. Аромат свежезажаренного картофеля фри и обжарки для гамбургеров витает в воздухе.

– Сядем в баре?

– Вероятно, не очень хорошая идея для моей спины.

Мы выбираем столик в непосредственной близости от того места, где мы сидели год назад.

– Я хочу поставить музыку. Ты знаешь, что я буду, если подойдет официантка.

Пока она идет к музыкальному автомату, я наблюдаю, за тем, как раскачивается ее задница при ходьбе. Даже будучи беременной моя жена очень сексуальна. Когда она возвращается, я слышу знакомую мелодию, хоть и не сразу мне удается вспомнить ее. Она улыбается, и я знаю, что она хочет поиграть в «угадай мелодию». Игра, в которой мне не выиграть с ней.

– Я знаю эту песню, но название никак не припомню. Дай мне еще минутку.

Я слушаю еще мгновение, и тут меня осеняет.

– «Я вижу только тебя», но я не знаю, кто её поет.

– Фламинго, глупый.

– Конечно! Как я мог не вспомнить? Ах,  да, может быть потому, что я никогда не слышал о них.

Она музыкальный гений.

– Поверить не могу, что я женился на музыкальной Википедии. Есть что-нибудь, чего ты не знаешь о музыке?

– Возможно, но я не нашла еще это.

Когда нашу еду приносят, Л не колеблясь приступает к ней. Она откусывает огромный кусок от своего чизбургера, так что кетчуп капает прямо в самый центр ее набухших беременных грудей. У нее они  и до беременности были прекрасны, но благодаря ребенку они стали еще лучше. Ее груди выглядят еще более впечатляющими. Она смотрит на кетчуп между грудей, а затем обратно на меня. Она облизывает губы.

– Ты хотел бы слизать это, не так ли?

Мой член сразу же пробуждается при мысли о том, как мой язык слизывает кетчуп у нее между грудей.

Я откладываю чизбургер и перегибаюсь через стол, чтобы заглянуть ей в глаза, чтобы она поняла, насколько серьезна вся эта ситуация.

– Я не был внутри тебя три недели, и нет никаких шансов, что я буду там в ближайшее время, так что не предлагай мне такие вещи. Это очень мучительно.

Она берет салфетку, чтобы вытереть кетчуп между грудей.

– Прости, я думала это будет мило.

Я не хочу портить ей настроение.

– Ты ужасно мила, но проблема в том, что я хочу тебя, но не могу.

Она снова улыбается, что говорит мне о том, что у нас всё хорошо.

– Я постараюсь больше не остроумничать.

– Вероятно, так будет лучше.

Мы меняем тему секса на музыку, и Л рассказывает мне о каждой песне, которая играет.

– Я выбрала ее, потому что она мне очень нравится, но они сделали ошибку, загрузив ее в автомат, потому что она не была выпущена до начала шестидесятых.

Прислушавшись, я узнаю.

– «Не могу не любить тебя» Элвис Пресли.

– Мне тоже очень нравится эта песня, – я встаю из-за нашего столика и протягиваю ей руку. – Потанцуй со мной.

Она смотрит на меня так, будто я сошел с ума.

– Это закусочная. Люди здесь не танцуют.

– Может другие и не танцуют, но не мы.

Она хихикает и встает. Я хватаю ее за руку, а вторую кладу ей на поясницу.

– Я бы не сделал это, если бы здесь не было так пусто.

Пожилые пары любуются нами из угловых кабинок.

– Они видят, как мы любим друг друга, и это напоминает им, как когда-то они были точно такими же.

Мы раскачиваемся в такт музыки, и я притягиваю ее ближе.

– Не могу не любить тебя, – она улыбается, и я целую ее в макушку.

Я напеваю слова, которые не знаю, и шепотом пою припев.

– Я никогда прежде не слышала, как ты поешь.

– Это совсем не мой конек.

– Нет, это вовсе не так. Твое пение-отстой, – смеется она.

Она права. Мое пение гроша ломаного не стоит.

– Я уйду в отставку прежде, чем начну преподавать пение.

Она прекращает танцевать и смотрит на меня.

– Уверен, что все еще хочешь двоих детей после всего того, что случилось? Проблема с маткой никуда не денется. При каждой беременности мне будет нужна стяжка.

– Воздержание на протяжении нескольких месяцев будет непросто выдержать,  но мы сделаем все, чтобы наша семья была здорова и счастлива.

– Я люблю тебя, Маклахлан, – я притягиваю ее к себе и снова начинаю напевать.

Это правда. Я не мог не влюбиться в эту женщину.  Когда она взяла мою руку, я охотно отдал ей свою жизнь.

***

Л больше не нужно соблюдать постельный режим, но это не значит, что она может делать всё, что хочет.

После обеда я привожу ее домой и предлагаю ей отдохнуть на диване. Она не в восторге от этого, но в конце концов уступает. Я вижу, что она устала, хоть она и отказывается признавать это. Что-то мне подсказывает, что, пока я объезжаю виноградники, она ложится всего на пятнадцать минут.

Объездив добрых четыре часа, мы с Гарольдом не находим никаких признаков ложной мучнистой росы (возбудители – грибы). Виноградные лозы выглядят довольно хорошо для этого времени года, что несомненно радует меня, но не так сильно, как я жду возвращения домой, чтобы увидеть жену.  Я вхожу через кухню, миссис Порчелли, как обычно, уже наводит последние штрихи над нашим ужином.

– Пахнет вкусно. Что у нас тут?

– Лорелин сказала, что у вас был тяжелый обед, поэтому попросила что-то легкое на ужин.

Полностью согласен с ней. Я конечно люблю чизбургеры, картофель фри и шейк, но это не та еда, которую нужно есть постоянно, тем более, если у вас есть семья.

– Надеюсь, лосось с рисом и спаржей подойдет.

– Звучит прекрасно.

Я открываю холодильник и вытаскиваю пиво.

– Лорелин отдыхала после того, как я уехал на работу?

– Большую часть дня она провела на диване, и я даже уверена, что она вздремнула.

Хорошо. Ей нужно много отдыхать.

– Она сказала, что доктор подтвердил хороший прогноз. Я была так рада слышать это, ведь я беспокоилась за нее и ребенка.

– Опасность миновала, остальная часть беременности должна протекать нормально со серкляжем внутри.

– Это хорошо, – она открывает дверцу духовки, чтобы проверить рыбу. Аромат заполняет кухню.

– Будете ужинать в гостиной?

Думаю, Лорелин, как и мне, надоело есть на диване.

– Нет, сегодня мы будем ужинать за столом.

– Тогда ужин будет готов через десять минут.

– Спасибо. Дам знать Лорелин.

Л нет на диване, и я не нашел ее в спальне. Есть только одно место, где она может быть. Она в музыкальной студии проверяет, как продвигаются работы. Она не видела ее три недели, так что она точно будет удивлена тем, что там сделали. Хотя я вполне доволен тем, что она не работает. Она намерена вернуться к музыке. Она утверждает, что так не должно быть, чтобы она не работала, что она должна приносить доход, но я с ней не согласен.  Она моя жена и я делаю более, чем достаточно, чтобы поддерживать нашу семью на плаву.

Я не ошибся, я нахожу ее в студии.

– Что ты думаешь об этом?

Она осматривается вокруг.

– Я в шоке. Поверить не могу, как много они сделали за последние несколько недель. Все почти закончено.

– Сегодня я говорил с подрядчиком. Он сказал, что еще неделя и  твоя студия будет готова, птичка певчая.

– Птичка певчая, – повторяет она. – Мне нравится.

– Уже осмотрелась тут?

Она выглядит виноватой.

– Да. Я увидела, когда рабочие ушли, и не удержалась и заглянула сюда.

– Все нормально. Ты посмотрела все, что хотела?

Она еще раз оглядывает комнату.

– Да, все.

– Ужин готов. Я сказал миссис Порчелли, что сегодня мы будем ужинать за столом.

– Я не против. Меня уже тошнит от этого дивана.

– Меня тоже.

***

Мы проводим вечер на диване, который уже презираем. Лорелин сидит на одном конце и читает. Пожалуй, это единственное, что помогало ей оставаться в здравом рассудке последние две недели, в то время, как я на другом конце дивана просматриваю документы по работе. Это просто отчеты о продажах, то что я мог бы сделать и в офисе, но это означало бы находиться вдали от нее. Мне нравится проводить время вместе в тишине, даже когда мы не разговариваем. То, что она сидит рядом со мной,  этого достаточно. Я смотрю вверх и вижу, как Л разместила электронную книгу на верхней части живота и задремала. Я не удивлен. Сейчас она спит гораздо больше, чем до того, как забеременела. Я рад, так как отдых важен для нее и ребенка. Я кладу свои документы на журнальный столик и пододвигаюсь к ней.

– Пора спать.

Она шевелиться и медленно открывает глаза.

– Вау, я читала сцену про горячий секс, а затем бац, и темнота.

– В самом деле? Ты читала о горячем сексе?

Она улыбается и даже слегка краснеет.

– Я только что призналась в этом?

– Да, – я кладу ее электронную книгу на стол рядом с моими документами и тяну ее за руки, чтобы помочь встать. – Давай, извращенка.

Она идет в ванную, чтобы умыться перед сном, и я уже в постели, когда она выходит в розово-белом платье из хлопка. Это кружево довольно невинно выглядит на ней, но вот у моего члена на этот счет другие планы. От одного этого вида он встает. Я не должен смотреть на нее, когда она наклоняется, чтобы выключить ночник, но я не могу не смотреть, потому что ее платье собралось на заднице. Я мельком замечаю ее розовые хлопковые трусики и сразу жалею об этом. Тьфу. Я собирался дрочить в ближайшее время. Я делал это и раньше, но в основном в подростковом возрасте. Она наклоняется, чтобы поцеловать меня и тянется к задней части головы, чтобы удержать меня. Я отвечаю на ее поцелуй, хоть и не должен, и она становится все более напористой. Вот сейчас я понимаю, что это не простое «Спокойной ночи», которое она давала мне каждую ночь в течение последних двух недель.

– Еще один пример, как тот инцидент с кетчупом. Не поступай со мной так. Это тяжело.

– Но так не должно быть. Мы еще столько можем сделать, – она скользит по кровати и поднимается на колени у меня между ног. Она снимает пижамные штаны с боксерами. – Мой рот не под запретом.

О, блядь. Моя девочка собирается сделать мне минет.

Я поднимаю бедра, возбужденный от той мысли, что сейчас будет делать Л.

За последние несколько недель я много раз хотел подрочить, но было бы неправильным испытывать удовольствие в то время, как Л прошла через такое, чтобы спасти нашего ребенка. Я думал об этом, когда  её выписали, и опасность была позади, но всё равно не мог себе этого позволить.

Я беру подушку и подкладываю ее под голову, чтобы таким образом наблюдать за каждым ее движением. Положив ладони мне на бедра, она скользит ими вверх, пока ее пальцы не достигают моих яиц. Она дразнит меня, слегка проводя рукой взад и вперед. Я сейчас лопну от нетерпения. Ее рука движется вверх и сжимает основание моего члена, кружа языком вокруг головки, прежде чем полностью принять меня во рту.

– Так чертовски хорошо.

Мои пальцы зарываются у нее в волосах, сжимая их в кулак, чтобы таким образом было лучше видно, как мой член скользит в/из ее рта. Я почти кончаю от одного этого вида.

– Блядь! – стону я.

Она улыбается и смотрит на меня.

– Нравится?

– Да, – смеюсь я. – Мне блядь это нравится. Пожалуйста, пусть это будет первый, но не единственный раз.

– У меня еще много чего есть для тебя.

Она берет мой член обратно в рот и немного массирует яйца, прежде чем я чувствую ее палец на коже под моими яйцами. Она прижимает палец и делает круговые движения. Медленно, затем быстро. Нежно, затем чуть грубее.

– Ооо.. – я глажу её по голове.

Наш сигнал, что я собираюсь кончить, но не могу сказать словами. Я потерял дар речи. Она останавливается, держит мой член, указывая на живот, продолжая нажимать на то место под яйцами, пока я не взрываюсь. На сегодняшний день самый интенсивный оргазм, который я когда-либо испытывал.

– Твою ж мать, Л. Это было..., – я даже не могу подобрать слов, чтобы описать это.

– Великолепно? – она с надеждой смотрит на меня, как будто боится, что я не одобрю этого.

Назвать это «великолепным» было бы оскорблением.

– Умопомрачительно подойдет больше, но даже оно не совсем справедливо. Не пойми меня неправильно. Ты подарила мне такое фантастическое удовольствие, но что ты делала своими пальцами?

Думаю, она покраснела.

– Костяшками пальцев я стимулировала простату.

Я смотрю, сколько спермы на моем животе.

– Ты выдоила меня досуха.

– Я слышала, что, когда нажимаешь на простату, выделяется очень много спермы.

Она качает головой.

– Из-за беременности мой рвотный рефлекс до сих пор работает сверхурочно.

Она перемещается на край кровати.

– Сейчас принесу полотенце.

Она возвращается и вытирает меня. Откидывает полотенце в сторону и ложиться рядом со мной. Я притягиваю ее к себе и целую, скользя рукой под ее платье,  но она хватает меня за запястье.

– Нет.

– Я лишь слегка прикоснусь.

Она отодвигает мою руку.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Знаю, но я хочу, чтобы и ты почувствовала себя хорошо.

Она качает головой.

– Лежать рядом с тобой после того, как ты получил фантастический оргазм, заставляет меня чувствовать себя хорошо.

– Я могу сделать так, что будет гораздо лучше.

– Я боюсь. Может быть попробуем позже.

Она права. Не стоит рисковать ради этого.

– Хорошо.

Она кладет голову мне на грудь и рисует значок бесконечности на моем животе.

– Не злись.

Как она могла подумать, что я могу злиться из-за чего-то вроде этого.

– Детка, я не злюсь. Ты думаешь о безопасности нашего ребенка. Я понимаю тебя и разделяю твое мнение.

– То, что радует тебя, радует и меня. Я в порядке. Позже ты обязательно вернешь мне должок.

– Знаю, ты не против, но я люблю заставлять тебя кончать. Я получаю удовлетворение, когда смотрю на твое лицо, глаза сомкнуты, маленький милый носик сморщен, рот открыт, дыхание учащено.

– Вот как я выгляжу, когда кончаю?

– Почти каждый раз.

Она поворачивается и кладет подбородок на мою грудь.

– А как я выгляжу в другие разы?

– Иногда ты прикусываешь нижнюю губу. По твоему лицу я узнаю, все ли делаю правильно.

– Ты всегда всё делаешь идеально. Ты заставляешь меня чувствовать себя великолепно, – она поднимает лицо и тянется, чтобы поцеловать меня. – Никогда не сомневайся в этом, Маклахлан.

Она опускает голову на мою грудь и оседает, как будто готова ко сну. Снова. Мы лежим так какое-то время, пока я не слышу ее резкий вдох.

– Что такое? Тебе больно?

Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня и усмехается.

– Нет, это наш ребенок толкается.

Я ничего не чувствую. Каждый раз стараюсь, но либо ребенок лежит неподвижно, либо я просто не могу его обнаружить. Это может показаться глупым, но кажется я немного ревную, что  Л  чувствует это, а я нет.

– Эта маленькая егоза вертится сегодня, поэтому я уверена, что на этот раз ты почувствуешь. Дай мне руку.

Л поворачивается ко мне спиной и поднимает свое платье. Берет мою руку и кладет ее сверху на маленький бугорок.

Мы молча ждем, как будто тишина поможет почувствовать мне это. И это происходит. Я чувствую нежный толчок под ладонью.

– Я почувствовал!

И я чувствую что-то еще. Настоящую любовь.

Глава 27

Лорелин Маклахлан

Мою студию закончили несколько недель назад, и я как сумасшедшая писала музыку. У меня был слишком большой перерыв с тех пор, как я ушла из Южной Офелии, и теперь я наверстываю упущенное. Или, может быть, я настолько счастлива, что хочу отразить это в музыке.

Уже несколько раз я связывалась с Чарли, и вся группа в восторге от материала, над которым я работаю.

Ким, которая заняла мое место в группе, сказала, что ей нравятся мои стихи. Она во многом похожа на меня. Она поет только те песни, которые задели ее, и теперь мы работает над совместным синглом.  Ребята не знают об этом, она попросила меня не говорить им. Думаю, я знаю причину. Эта песня – ее история о чувствах к одному человеку. Кажется, я догадываюсь, о ком она. О Чарли. Судя по словам, её чувства довольно таки глубоки.

Я прокручиваю слова в голове, когда в студию входит Джек Генри.

– Л, ты опоздаешь на встречу.

Я смотрю на время. Он прав. Я должна была выйти десять минут назад.

– Черт.

Я встаю со стула у рояля и целую его.

– Убегаю.

Он хватает меня за руку, чтобы привлечь мое внимание.

– Не превышай скорость.

– Я буду соблюдать все правила дорожного движения.

Он целует меня в щеку.

– Мне очень жаль, что я не могу поехать с тобой.

Ему не по себе от того, что он не может каждый раз посещать со мной врача.

– Все в порядке.

– Сфотографируй ее для меня. Хочу увидеть, на сколько выросла  моя девочка.

Ему нужно прекратить называть ребенка «девочкой», но у меня нет времени ругать его.

– Я и так всегда это делаю.

УЗИ прошло хорошо, врач проверила шейку матки. Никаких изменений.  Я на двадцать шестой неделе, и все вроде бы в порядке, поэтому я хочу поговорить с доктором Сомерсби о моих проблемах.

– У нас с мужем есть вопрос. Мы понимаем, что секс с проникновением под запретом, но можно ли мне получать оргазмы другими способами?

– Оральный секс и взаимная мастурбация – это нормально, главное никаких проникновений во влагалище, чтобы не вызвать схватки или кровотечение. Если будут проблемы, вам незамедлительно нужно приехать в больницу.

Она продолжает делать записи на компьютере и отвечать на мои вопросы. Я рада, что все узнала.

Она заканчивает и закрывает свой ноутбук.

– Еще вопросы и проблемы?

– Думаю, это все.

По дороге домой я думаю о том, что мы с Джеком Генри будем делать сегодня. Хочу, чтобы все было замечательно, я заслуживаю чего-то особенного, поскольку у меня не было оргазмов восемь недель. Восемь. Недель. Это безумие. Стоит ему только прикоснуться ко мне, как я наверно уже кончу.

Я вижу Джека Генри на винограднике. Он бросает все свои дела и идет в мою сторону. Я смотрю, как он приближается ко мне в своей массивной одежде и шляпе Индианы Джонса, отчего мое сердце замирает. О боже, он чертовски хорош. Я до сих пор не могу поверить, что он весь мой.

Он делает пару быстрых шагов и перепрыгивает через белый забор, окружающий виноградник.

– Все в порядке?

– Да, – я копался в сумочке, чтобы достать фотографию с ультразвука. – У меня даже есть доказательство.

Он берет снимок из моих рук и широко улыбается.

– Моя девочка подросла.

– Да. Я набрала еще два фута.

Он поднимает фото.

– Я имел в виду эту девочку.

Я поняла, кого он имел в виду. Просто хотела, чтобы он это сказал. Тогда у меня будет причина поспорить.

– Ты будешь чувствовать себя очень странно, когда этот ребёнок окажется  мальчиком.

– Я так не думаю. Я нутром чую, что это девочка.

Я мать, и ребенок находится внутри меня.

– Хорошо, ясновидящий. Надеюсь, в своем хрустальном шаре ты так же видишь имя, ведь его у нас до сих пор нет.

– У нас достаточно времени, чтобы придумать идеальное имя.

Я уже устала от она, ее, он и его.

– Я хочу выбрать одно для каждого пола, чтобы не думать об этом ребенке, как о безымянном.

Мы смотрим друг на друга и смеемся.

– Я готов дать своей дочери имя, так что мы поработаем над этим в выходные.

Я закатываю глаза.

– А для мальчика ты готов дать имя?

Он пожимает плечами.

– Наверное, нет.

Может мне удастся подтолкнуть его.

– Хорошо, тогда я получаю полную свободу в выборе имени для мальчика, и ты не будешь спорить со мной.

– Хорошо. Потому что это не важно. Мы не будем его использовать, это пустая трата времени. Ну не с этим ребенком, так со следующим. Мне бы хотелось еще одного ребенка.

Он убивает меня.

– Надеюсь, этот ребенок родится с большой «каракулей», тогда я посмотрю на твое лицо.

– Ох, не сомневайся у моего сына будет большая «каракуля».

Поверить не могу, что мы говорим об этом.

– Ох, это ужасно.

Он пожимает плечами.

– Ты начала этот разговор.

Я указываю на фото.

– Отдай его мне. Я иду домой.

Я забираю фотографию и кладу на пассажирское сиденье.

– Когда ты придешь?

Он снимает шляпу и склоняется к окну.

Сегодня не так жарко, поэтому он не горячий и потный, но все равно пахнет, как человек, который работал весь день. Это чертовски сексуально.

– А когда ты хочешь, чтобы я пришел?

Он излучает секс и феромоны, я чувствую, как внутри меня все переворачивается. Я хочу его. Ммм…так и хочется наброситься на него. Но я держу себя в руках.

– Я не планирую ничего особенного, поэтому как закончишь, так и приходи.

Ложь. Запланировала и кое-что особенное. Я думала об этом всю дорогу домой.

– Тогда напиши мне, когда ужин будет готов.

– Хорошо.

***

Убрав со стола, Джек Генри говорит, что ему нужно в свой кабинет сделать пару звонков. Как нельзя кстати. Это дает мне время, чтобы подготовить свой сюрприз.

– Все в порядке. Я все равно собиралась почитать.

Очередная ложь, но он не станет возражать.

Я иду в нашу спальню и смотрю на свои наряды для танцев. Их накопилось довольно много, пока мы были вместе, но я не одевала ни один из них уже несколько месяцев. Не уверена, что влезу в них.

Ни один из комбинезонов не налезает на мой живот, поэтому я выбираю короткую юбку и топ – наряд наездницы. К наряду я могу надеть соответствующие сапоги. Не хочу одевать обувь с высоким каблуком, с равновесием, в последнее время, у меня проблемы. Лучше не рисковать.

Закончив одеваться, я смотрюсь в зеркало в ванной. Прислушиваюсь, не идет ли Джек Генри. Тихо крадусь по коридору и захожу в тренажёрный зал. Это последнее место, где он будет меня искать.

Я ищу песню The Brian Jonestown Massacre “Anemone” и регулирую свет. Кладу подушку неподалеку.

Когда все готово, я пишу ему смс, чтобы узнать закончил ли он свои дела. Получив положительный ответ, я говорю ему прийти в тренажёрный зал. Уверена, ему будет интересно узнать, что я задумала.

Когда он заходит в комнату, глубокий бас заполняет темное пространство. Единственный источник света в центре направлен на меня. Я маню его пальцем, и он пересекает комнату, проходя мимо своего стула. Он машет рукой, как будто хочет шлёпнуть меня по заднице.

– Нет, Л.

– Ничего такого, что может навредить мне и ребенку. Я просто хочу станцевать для тебя. Просто сядь и наслаждайся, дикарь, – потом меня осеняет. Наверное, это будет выглядеть не совсем сексуально. – Если ты не хочешь смотреть на меня и мой беременный живот, так и скажи.

– Детка, ничего подобного. Стоит тебе только вздохнуть, и я уже возбужден, – он садится в свое кресло. –  Надеюсь, это будет стоить того. В моем кошельке только крупные купюры.

Он снова шутит, отчего я понимаю, что он в порядке.

Опираясь на шест спиной, я медленно сползаю вниз. Развожу ноги и провожу руками вниз/вверх по ногам. Медленно поднимаюсь и хватаюсь за шест. Я делаю вращение, в это нет ничего особенного, ведь мои ноги не отрываются от земли, поэтому это безопасно.

Я сжимаю ноги вокруг шеста и слегка приподнимаюсь, и медленно сползаю вниз. Это, наверное, одно из самых простых движений, начальный уровень.  Я возвращаю ноги на пол, пока он не начал ворчать.

Я решаю больше не делать ничего, что могло бы тревожить его, просто пару вращений и эротических танцевальных движений.

Надеюсь, это выглядит сексуально.

Музыка заканчивается, когда я вращаюсь вокруг шеста еще раз. Хватит, я слишком долго ждала. Я подхожу к нему, идя в такт следующей песни Norah Jones “I’ve Got to See You Again”.  Медленно и соблазнительно, я так хочу.

Он хватает меня за бедра и сжимает, скользит вниз по ногам, а затем по задней поверхности бедер до того места, где начинается юбка.

– Это было круто, детка.

Он наклоняется вперед и целует в живот.

Я запускаю пальцы в его волосы. Ему пора подстричься. Я утыкаюсь носом и глубоко вдыхаю. Пахнет потом и кожей – это звучит отвратительно, но на самом деле это не так. Это доказательство того, что мой мужчина работал весь день.

– Я рада, что тебе понравилось.

Он откидывается назад, и я забираюсь к нему на колени, оседлав его. Провожу руками по его лицу и целую с большей страстью, чем за последние недели. Я боялась, что могу увлечься, но не сейчас. Сегодня я получу удовольствие, может быть не так много, как хотелось бы, но я возьму, все, что смогу.

Он улыбается, когда я отстраняюсь.

– Кто-то слишком резвый.

Он и понятия не имеет.

Я стягиваю топ и бросаю его на пол.

– Я хочу твой рот на себе.

Он удивлен, я вижу это по его глазам, но он не спрашивает меня. Наклоняется и берет сосок в рот. Боже, чувствительность зашкаливает. Не знаю, то ли это из-за беременности, то ли от воздержания. Я не помню, чтобы когда-нибудь чувствовала такое.

Он покусывает сосок и тут же всасывает его в рот, языком выводя круги. Клянусь, такое чувство, будто он проделывает это у меня между ног, я мгновенно становлюсь влажной.

Я задыхаюсь и дрожу, ерзая по его члену. Конечно, я смогу так кончить, но петтинг, не то, чего я хочу.

– Прикоснись ко мне.

Он перемещает обе руки на мою грудь и начинает слегка их сжимать. Это непередаваемое ощущение, но он неправильно понял мои слова. Я хватаю его за запястье и тяну вниз.

– Здесь.

Он скользит внутрь моих трусиков и проводит рукой. Я держу его за запястье в том месте, где больше всего хочу.

– Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить.

– Детка, ты вся мокрая, я чувствую, как ты возбуждена, но ты уверена?

– Да. Все нормально. Я спрашивала у доктора Сомерсби.

Я задыхаюсь, делая паузы между словами. Такое ощущение, будто у меня  онемело все тело.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Я в отчаянии, и я готова умолять, если он того хочет.

– Мы можем сделать это лучше.

Он встает с кресла, я держусь за него изо всех сил. Он подходит к скамье и опускает меня. Стягивает с меня юбку. На мне только трусики, и их он спускает вниз и раздвигает ноги. Я ложусь на спину, уставившись в потолок, ожидая его прикосновений. И я чувствую это. Прикосновение его влажного языка. Подняв руки вверх, я хватаюсь за скамью, боясь, что начну дергаться и упаду на пол.

– Полегче, Л.

Проще сказать, чем сделать. Прошло два месяца с того момента, как я испытывала оргазм.

Он позволяет мне отдышаться, а затем снова проводит языком. По телу пробегает дрожь.

– Ммм, – стонет он. – Я так скучал по твоему вкусу. Ты чертовски сладкая.

От удовольствия я закатываю глаза. Я ничего не чувствую, кроме языка Джека Генри на мне.

Он облизывает меня еще несколько раз, а затем всасывает клитор в рот. Он чередует облизывания и всасывания. Я хочу, чтобы это продолжалось вечно. Во мне зарождается знакомое чувство и приближается все ближе и ближе. Внутри все сжимается, но всё как-то по-другому. Это новые ощущения, и они великолепны.

– Аааа…Боже мой.

Спустя минуту я кончаю, мое тело превращается в желе. Не думаю, что смогу встать.

– Это было невероятно.

– Хорошо, потому что мне действительно нравится делать это.

Я чувствую, как внутри меня что-то двигается.

– Господи, мы потревожили ее. Чувствуешь.

Он кладет руку на живот.

– Вау. Наверняка, – он улыбается. – Ты сказала она.

Да, но не стану это признавать.

– Нет.

– Да.

Он не сможет заставить меня признаться.

– Если и сказала, то только потому, что я постоянно слышу это от тебя. Ее. Она. Девочка.

– Потому что это девочка.

– Джек Генри, ты не можешь знать наверняка. Пятьдесят на пятьдесят.

Он качает головой.

– Я знаю то, что знаю.

– Хорошо. Хочешь называть этого ребенка девочкой, ради бога, но только между нами. Не делай этого в присутствии других людей. Это приведет их в замешательство.

Он улыбается. Уверена, он думает, что убедил меня.

– Как скажешь, любимая.