Текст книги "Красота от любви (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Лорелин Маклахлан

Я закрываю глаза и прислушиваюсь к шуму волн. Я проснулась несколько минут назад, но резонанс такой гипнотический, что меня снова клонит в сон. Я чувствую, как прогибается матрас. Мои глаза открываются. Я чувствую, как простыня сползает с моего тела, и Джек Генри покрывает поцелуями мою поясницу.

– Ты проснулась?

– Только что.

Он проводит рукой по моей спине.

– Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно люблю эту впадинку?

Он что шутит? Миллионы раз.

– Мм, может быть раз или два.

Его влажный язык скользит вверх, отчего я рефлекторно сжимаю руками простынь. По всему телу бегут мурашки. Неважно, сколько раз он делал это, мое тело каждый раз реагирует одинаково.

– Хороша печаль. Думаешь, я когда-нибудь стану невосприимчива к этому.

Его ладонь скользит вверх по моему бедру к щеке.

– Пожалуйста, не надо, потому что я никогда не устану смотреть на то, как выгибается твое тело.

Я расслабляюсь под его прикосновениями. Его талантливые руки массируют мышцы спины, а затем прокладывают путь к плечам. Я ничего не говорю, но мое тело протестует после нашей шалости на шесте. Мне просто необходим массаж.

– Ммм…ты можешь перестать делать это только на следующей неделе.

– Тебе нравится, да?

– Мммхмм…немного.

– Массаж – это меньшее, что я могу сделать для тебя, ведь по моей вине у тебя всё болит.

Я поднимаю голову с подушки и смотрю на него через плечо.

– Я не говорила, что мне больно.

– Ты – нет, а вот твое тело думает иначе.

Забавно.

– Как так?

– Это не было твоим обычным «трахни меня сильнее» стоном, когда я отпустил твои ноги, – он наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею. – Твои ноги дрожали, и я понял, что наверняка твои мышцы будет ломить, – он целует меня в щеку. – Уверен, сейчас все намного хуже, поэтому мы берем паузу, чтобы ты могла восстановить силы.

Я помню, каким нежным и любящим прошлой ночью был Джек Генри, когда мы занимались любовью на нашей кровати. Вся его манера поведения была другой, возможно он чувствовал, что мне больно.

– Так вот почему ты был так нежен со мной?

– Частично.

– А какая другая причина?

– Я хотел заняться с тобой любовью, – он прижимается носом к моим волосам и глубоко вдыхает. – Слишком часто я бываю грубым с тобой. Я должен быть помягче.

Я переворачиваюсь, заставляя его скатиться с моей спины.

– Послушай, Маклахлан, – он ложится на свою сторону кровати ко мне лицом. – Несомненно мне нравится твоя нежная сторона, но я не фарфоровая кукла. Я люблю, когда ты трахаешь меня жестко, – я хватаю его за подбородок. – Иногда мне нужно, чтобы ты был дикарём. Я жажду дикаря. Понял?

Он кивает.

– Да, мэм.

– Это наш медовый месяц, так что никаких перерывов в сексе. Понял?

– Абсолютно.

– Хорошо, – я толкаю его на спину и сажусь сверху. – Жизнь гораздо проще, когда ты видишь вещи такими, какими вижу их я.

Он облизывает губы, прежде чем коснуться моей груди.

– Вы как всегда очень убедительны, миссис Маклахлан. Боюсь, что с тобой у меня никогда не будет выбора.

Я наклоняюсь к нему.

– Боюсь, ты прав.

Я всасываю его нижнюю губу в рот, но отпускаю, когда начинает звонить телефон. Это Маргарет.

– Черт. Я забыл позвонить маме, и сказать, что все в порядке. Она оторвет мне голову.

– Не оторвет. Я отвечу, – я беру его телефон с тумбочки. – Доброе утро, Маргарет.

– Здравствуй, дорогая. Прости, но мой невнимательный сын не счел нужным позвонить своей матери и сообщить, что у вас все хорошо.

– Мне очень жаль, Маргарет. Боюсь, это моя вина, – я подмигиваю Джеку Генри. – Он был очень занят.

Я по-прежнему сижу на нем, потираясь об него бедрами.

– Все в порядке. Я понимаю, но мне нужно было проверить, что с вами двумя всё хорошо.

Он поднимается и проводит языком по соску.

– Мы отлично проводим время. Я просто влюбилась в этот дом.

– Я так и знала.

Он переходит к другой моей груди.

– Поверить не могу, что он купил его для меня.

– Так и есть. Он так сильно любит тебя, Лорелин.

Я смотрю на его темную голову и запускаю пальцы в его волосы.

– Знаю, я тоже его люблю.

– Я знаю, милая. Так, когда вы возвращаетесь?

Я помню, как он говорил мне, что мы можем находиться здесь столько, сколько захотим. Мне было так хорошо, что даже в голову не приходило спросить, когда мы вернемся домой. Думаю, нам стоит обсудить это в ближайшее время, ведь скоро Рождество.

– Минуточку, Маргарет, – я прикрываю телефон рукой. – Она хочет знать, когда мы возвращаемся домой.

Он берет прядь моих волос и игриво крутит между пальцев.

– Скажи, что мы обсудим это и дадим ей знать.

– Мы еще не решили, но мы обязательно  дадим вам знать после того, как обсудим это.

– Хорошо…но все-таки я надеюсь, что вы вернетесь к Рождеству. Я знаю Джека Генри и ход его мыслей. Я не хочу, чтобы моя новоиспеченная дочь провела Рождество вдали от семьи.

– Я передам ему.

В его глазах появляется интерес.

– Скажешь мне что?

Я машу ему.

– Простите, Маргарет. Джек Генри отвлек меня. Вы что-то сказали?

– Я сказала, что отпускаю тебя, можешь возвращаться к своему мужу.

Я чувствую, как краснею. Уверена, все это из-за моей свекрови. Она все понимает. И всячески поощряет. Она хотела, чтобы я вышла замуж за ее сына, а теперь она наверняка хочет внуков и поскорее. Она ясно дала понять это на нашей свадьбе.

– Все в порядке. До скорого.

– Хорошо провести время, дорогая. Я люблю тебя и Джека Генри. Передай ему.

Я чувствую тоску, когда слышу, как моя свекровь говорит мне, что любит меня. Она так легко приняла меня. В первую же нашу встречу я понравилась ей, тогда как мой отец не смог сделать и этого.

– Конечно. Мы тоже вас любим.

Я наклоняюсь, чтобы положить телефон на тумбочку, а затем снова возвращаюсь к Джеку Генри.

– Она сказала передать тебе, что любит тебя.

– Я у тебя в долгу, сладкая, – он поднимает мою руку и подносит к своим губам. – Ты только что спасла мою задницу от Маргарет.

– Мы муж и жена. А это значит, что мы защищаем друг друга.

– И что я только делал до встречи с тобой.

Я понимаю, о чем он, поэтому пытаюсь выкинуть эти мысли из головы и меняю тему.

– Когда ты планируешь вернуться?

– Я думал о том, чтобы остаться здесь на пару недель.

Не нужно применять математические навыки, чтобы понять, что мы останемся здесь на праздники.

– И пропустить Рождество с твоей семьей?

Нашей семьей.

– Я думал, что было бы неплохо провести наше первое Рождество в качестве мужа и жены здесь. Я принес бы елку. Мы могли бы украсить ее вместе, как бы ты захотела.

Мое сердце падет.

– Что такое?

Я кладу палец ему на грудь и сама того не замечая вырисовываю знак бесконечности.

– Это мой шанс на нормальное Рождество с семьей. Это то, чего у меня никогда не было. Предполагаю, я была бы счастлива, но мы можем остаться здесь. Провести праздники с тобой тоже что-то особенное.

Он берет мою руку и целует ее.

– Я такой идиот. Я не подумал. Конечно, ты хочешь провести первое Рождество с семьей.

Быть с Джеком Генри – это все, что мне нужно.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. Если быть вместе здесь, это то, чего ты хочешь, значит так мы и должны сделать.

– Нет. У тебя должно быть то Рождество, которое ты заслуживаешь. Мы уедем в субботу, чтобы вернуться до Рождества. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, это прекрасно. Как и ты.

***

Последние шесть дней были лучшими в моей жизни. Грустно покидать Мауи, но я знаю, что мы с Джеком Генри можем в любой момент вернуться сюда, и от этого мне становится веселее.

Мы приземляемся в Сиднее за пару дней до Рождества. Дэниел ждет нас на машине, за что я ему очень благодарна. Я так устала, что едва могу дойти до машины. Джек Генри хватает меня в охапку и гладит рукой по голове.

– Видишь? Вот что случается, когда ты ведешь себя, как сексуальная маньячка.

Я собираю все свои силы, чтобы ответить.

– Сожалею, Маклахлан.  Этого больше не повторится.

Это последнее, что я помню, когда мы подъезжаем к квартире. Джек Генри пытается взять меня на руки, чтобы отнести внутрь.

– Я проснулась и могу ходить.

– Я перенесу тебя через порог.

– Ты уже это делал, – утверждаю я.

– Я сделал это в нашем доме для отдыха. Теперь я сделаю это в нашей квартире. И можешь ожидать, что я сделаю это, когда мы вернемся в Авалон.

Выйдя из машины, он подхватывает меня на руки.

– Ты ведешь себя глупо, но я слишком устала, чтобы спорить с тобой, безумец, так что тащи меня в постель.

– С удовольствием.

Я качаю головой.

– Не для этого, Маклахлан. Чтобы отдохнуть. Я ужасно устала.

– Ты так много спала в последние дни. Ты хорошо себя чувствуешь?

Он прав. Я провела больше времени в постели, чем обычно, но это был наш медовый месяц. Разве нам не положено оставаться в постели как можно дольше?

– Я в порядке…просто устала от сексуального аппетита моего мужа.

– Ты жалуешься?

– Нет конечно.

– Добро пожаловать домой, моя прекрасная жена.

Он смеется, когда проносит меня через переднюю дверь и ставит на пол. Посмотрев на меня, он кладет ладонь на мой лоб.

– Ты бледная. Уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Я очень устала.

Он берет меня за руку.

– Давай уложим тебя в постель, чтобы ты смогла поспать. Завтра тебе понадобится вся твоя энергия.

Дерьмо! И как я только успею всё сделать.

– Но у меня нет времени на сон. У меня слишком много дел, – я осматриваю гостиную, но не вижу никаких вещей. Интересно, куда Дэниел положил их. – Где-то здесь должна быть упаковочная бумага. Она нужна мне. На упаковку подарков уйдет много времени, поэтому я сама делаю бантики.

– Нет, мэм. Для этого есть ещё уйма времени. Первое, что ты сейчас сделаешь, это ляжешь спать, а позже займешься подарками, если будешь чувствовать себя достаточно хорошо.

Ненавижу признавать это, но я слишком устала, чтобы спорить с ним.

– Хорошо. Разбуди меня через два часа.

Уже темно, когда я открываю глаза, а это значит, что Джек Генри не разбудил меня, как я его просила. Дерьмо! Я проспала весь день.

Моя голова раскалывается, меня знобит. Такое чувство, будто меня переехала фура. Признаю, я нехорошо себя чувствую.

Я сажусь на край кровати и включаю свет. От света болят глаза. Хотелось бы мне выключить лампу и лечь обратно, но мне срочно нужно в туалет. Я встаю, но у меня начинает кружиться голова, и я снова сажусь.

Как по команде, Джек Генри заходит в комнату.

– Наконец-то ты проснулась. Ты спала как убитая, – он подходит и снова кладет руку мне на лоб. – Ты горячая.

– Рада, что ты так думаешь.

– Ты слишком веселая для человека с температурой.

– У меня кружится голова, но мне очень надо в туалет.

– Я помогу тебе.

Он помогает мне встать, и я чувствую головокружение, отчего плотно закрываю глаза.

– О Боже. Меня сейчас стошнит, – и если я это сделаю, мой мочевой пузырь взорвется. – Ванная. Сейчас же.

Он берет меня за руку и ведет в сторону ванной, но я не открываю глаза, потому так знаю, что меня вырвет, если я это сделаю. Я чувствую, как рукой он направляет меня к туалету, прежде чем он стягивает мои трусики вниз по ногам.

– Садись.

Мы делали это раньше, и он знает, что я не хочу, чтобы он видел это.

– Подай мне мусорное ведро и можешь идти.

– Я не хочу, чтобы ты упала с туалета в собственную рвоту.

Серьезно? Он будет спорить сейчас об этом? Мой мочевой пузырь вот-вот лопнет. Я сжимаю глаза и прикрываю их рукой.

– Я не могу писать в твоем присутствии. Тебе нужно выйти.

– Я не уйду.

– Ааа. Я не упаду, но могу взорваться, если ты сейчас же не уберёшься от сюда.

– У тебя есть минута, но если тебе вдруг станет плохо, позови меня. Поняла?

– Да! Выметайся.

Я не хочу кричать, но мне ужасно хочется в туалет.

Когда дверь закрывается, я наконец могу расслабиться и спокойно сделать свои дела. А затем к горлу подкатывает тошнота.

Мои глаза все еще закрыты, но я слышу, как Джек Генри открывает дверь в ванную.

– Ты в порядке?

Меня рвет, и похоже он распознает этот звук как негативный, поскольку он оказывается рядом и прикладывает холодный, влажный компресс к задней части моей шеи.

– Как ты думаешь, что с тобой?

– Не знаю. Какой-нибудь вирус, так как у меня жар, – даже после того, как меня вырвало, я не могу открыть глаза, потому что не хочу, чтобы это началось по новой. – Черт. Всё произошло так быстро. Я не помню, когда в последний раз мне было так плохо.

Мне становится ещё хуже, когда я понимаю, что не смогу отпраздновать Рождество со своей новой семьей.

– Я не смогу завтра поехать к твоим родителям.

Он гладит меня по спине.

– Давай не будем заранее загадывать, уверен, завтра тебе будет намного лучше.

Я в этом не уверена.

– У меня жар, так что скорее всего это заразно. Даже, если мне станет лучше, я не хочу заражать твою семью, особенно маленьких детишек.

– Ты очень устала, тебя тошнит и кружится голова. Может быть ты…?

Он не заканчивает, но я знаю, о чем он думает.

– Из-за беременности не лихорадит.

– Только, если ты не беременна и не подхватила вирус.

Он серьёзно хочет, чтобы я была беременной? Я смотрю на него. Мое выражение сейчас точно передает мои мысли.

– Не смотри на меня так. Это могло случиться. Тем более, после того, как я случайно сдернул твой пластырь, мы не особо-то заботились о контрацепции.

– Месячные должны вот – вот начаться.

Он гладит мою шею.

– Хочешь вернуться в кровать?

Мне немного лучше, так что думаю, это хорошая идея.

– Да. Но дай мне минуту. Я позову тебя, когда буду готова.

Он вздыхает. Знак того, что он ценит, мое желание побыть одной, но меня это не волнует. У меня есть дело, и это его не касается. Я рада, что попросила его уйти, потому что, когда я вижу кровь на бумаге, я понимаю, что была права, так как начались месячные. Что и требовалось доказать. Я не беременна. Чувствую ли я разочарование?

Закончив, я выхожу из ванной, и он мгновенно оказывается рядом со мной, помогая лечь в постель.

– У меня начались месячные.

– О, – я слышу разочарование в его голосе.

Я не уверена в том, как отреагировать. Сказать ему прости, и то что мы попробуем? Правда в том, что я не знаю, чего хочу.  Я лишь знаю, что люблю его и хочу, чтобы он был счастлив. Но сказать, что я хочу детей, только, чтобы он был счастлив…хорошо ли это для нашего брака?

Я сказала, что подумаю, и я так и сделаю, но не сейчас. Сейчас мне хочется забраться в нашу кровать и крепко уснуть.

Глава 6

Джек Маклахлан

С каждым часом становится понятно, что мы не будем встречать Рождество с моей семьей, как и планировалось.  Я надеялся, что каким-то чудесным образом она выздоровеет, и мы сможем быть в кругу семьи, но этого не произошло. Ей становится только хуже.

Мне не хочется снова будить ее, но ей нужно попить, иначе будет обезвоживание.

– Л, – я слегка трясу ее за плечо, – Любимая, у тебя будет обезвоживание, если ты не попьешь.

Со второго раза она медленно просыпается.

– Я принес тебе воды.

Она закрывает глаза.

– Я ничего не хочу. Меня стошнит, как только что-нибудь попадет в желудок.

Я снова трясу ее.

– Пожалуйста, попробуй. Или ты предпочитаешь поехать в больницу?

Она кладет руку на глаза.

– Я слишком больна, чтобы ехать в больницу.

Даже больная, она пытается шутить.

– Я могу всё устроить, если это то, что тебе надо.

Она вздыхает, нет фыркает здесь подходит больше.

– Хорошо. Я выпью эту чертову воду, но принеси мне что-нибудь на случай, если меня стошнит. Не уверена, что смогу добежать до туалета.

Положив пару подушек к изголовью, я помогаю ей принять сидячее положение. Она берет стакан из моих рук, но я в свою очередь не отпускаю его, поскольку боюсь, что она слишком слаба, чтобы удержать его.

– Сколько времени?

Я смотрю на часы.

– Почти два. Как ты себя чувствуешь?

– Еще слаба, но чувствую себя гораздо лучше, чем утром, – она делает маленький, но все-таки глоток, и ее не рвет. – Мы пропускаем Рождество. Маргарет сильно расстроилась?

Очень, но я ни за что не скажу об этом Л.

– Она расстроена, но все понимает. Это не твоя вина.

Она подносит стакан ко рту и делает еще один глоток.

– Скорее всего это какой-то двадцатичетырехчасовой сбой, потому что я чувствую себя лучше.

Если бы она только знала, какое облегчение для меня слышать это.

– Я рад, потому что я действительно хотел отвезти тебя в больницу.

– Думаю, ты понимал, что мне все равно станет лучше.

Она должна понять, что мне ничто не помешает заботиться о ней.

– Это не имеет значения, когда дело касается твоего здоровья.

– Хорошо, мне лучше.

– Достаточно хорошо, чтобы открыть свой рождественский подарок?

Она улыбается. Вот сейчас я действительно уверен, что ей лучше.

– Абсолютно.

Я волнуюсь, как маленький ребенок.

– Сейчас вернусь.

– Нет. Я хочу пойти в гостиную.

– Уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо?

– Я, конечно, не станцую джигу, но мне достаточно хорошо, чтобы сидеть на диване, – она подползает к краю кровати. – Дай мне минуту привести себя в порядок, и я приду к тебе в гостиную.

Она посвежела, значительно отличается от того человека, за которого я так переживал  двенадцать часов назад. Она садится на диван и ждет свой подарок.

Я помню прошлый год. Я нашел её дома одну, когда ехал из Сиднея в Вагга Вагга. Я привез ее в Авалон после того, как настояла мама. Тогда я был таким идиотом.

– Расскажи, как ты отмечала праздники, когда была ребенком.

Она выглядит озадаченной.

– Зачем?

Я пожимаю плечами.

– Ты – моя жена. Я хочу знать.

– Ужасно, пока мама не завязала с наркотиками. После этого я могла бы назвать их более или менее сносными. Бабушка с дедушкой были единственной радостной частью праздников.

Не так уж и много, но думаю, что сегодня это все, что она хочет мне сказать.

– Я хотел, чтобы это было самое особенное рождество из всех, которые у тебя были.

Она улыбается и протягивает руку, чтобы коснуться моей.

– А оно и есть особенное. Я твоя жена, и мы вместе. Ничего не может испортить этого, даже моя тошнота.

– Ты так дорога мне.

Я наклоняюсь и целую ее в макушку. Я встаю и подхожу к елке, которую доставили по наставлению мамы и украсили для нашего первого совместного Рождества.

Я возвращаюсь к ней и сажусь рядом, держа в руках подарки.

– Я вожу твои подарки с собой с того дня, как мы отправились в наш медовый месяц. Я хотел провести праздники на Мауи. Но все пошло совсем не так, как я хотел.

– Я такая дура. Я купила тебе подарок еще до свадьбы, но он находится под елкой в Авалоне. Прости. Я думала, мы поедем домой после того, как навестим твоих родителей.

– Все в порядке, детка. Это рождество исключительно для тебя, – я кладу ее первый подарок ей на колени, отчего ее лицо светится, как у маленького ребенка. – Открой.

Она улыбается, пока разрывает бумагу на небольшой квадратной коробке. Увидев коробочку с ювелирным изделием, она смотрит на меня.

– Ты подарил мне серьги, ожерелье и браслет. Что на этот раз?

– Есть только один способ узнать.

Она открывает крышку, и ее глаза начинают бегать по поверхности содержимого. Внутри находится ее новое платиновое кольцо для пирсинга, украшенное алмазами.

– О Боже мой, – она достает его из коробки и поднимает вверх, чтобы получше рассмотреть. – Очень красивое.

– Мне не понравилось ничего из предложенного, поэтому я попросил ювелира сделать это, – я указываю на самый большой камень. – Это три карата. Те, что поменьше по два карата каждый.

Она поднимает рубашку и прикладывает к пупку.

– Что думаешь?

Я очень хочу увидеть, как оно будет смотреться на ней, но не сейчас.

– Прекрасно, но давай подождем, когда тебе станет лучше и оденем его.

Она тянется к моему лицу и гладит его ладонью.

– Всегда такой заботливый.

– Ты еще ничего не видела, детка.

Я отдаю ей подарки мамы и сестры, которые они помогли мне выбрать. Ничего особенного, поэтому я сразу перехожу к последнему.

– Это своего рода свадебно-рождественский подарок. Я хотел подарить тебе это до того, как мы отправились в медовый месяц, но он не был готов.

Я вижу интерес в ее глазах.

– Что это?

– Разверни и посмотри.

Она сползает на край дивана и разворачивает бумаги на кофейном столике.

– Это чертежи?

– Да.

– Дома?

– Не совсем, – я переворачиваю листы, чтобы она могла лучше видеть. – Это пристройка в Авалоне – музыкальная студия для тебя. Разработана великолепным инженером, хорошо разбирающимся в акустике. Парень гений, когда дело касается звука и вибраций.

Она молчит, и я не могу понять, что это значит.

– Знаю, ты не будешь гастролировать с Южной Офелией, но это не значит, что нужно опускать руки. Слава Богу, мы живем в хорошо развитом мире. Ты сможешь работать с людьми из Нэшвилля, находясь в Австралии. Надеюсь, ты найдешь золотую середину.

– Золотая середина означает, что я соглашаюсь на меньшее, чем хочу на самом деле, но это не так. Ты для меня все – мой номер один. Я люблю музыку, но она всегда будет на втором плане после тебя и нашей семьи, – она указывает на чертежи. – Мне нравится. Это что-то невероятное и в очередной раз доказывает, что ты заботишься обо мне и как сильно любишь меня, – она тянет меня рукой к себе. – Я бы трахнула тебя на этом диване, если бы не была больна.

Моя девочка.

– Я готов подождать.

– Мне нужно позвонить Эддисон и рассказать ей об этом, – в дверь звонят, отчего на лице Лорелин появляется недоуменный взгляд. – Кто бы это мог быть?

– Есть только один человек, – Маргарет Маклахлан. Я встаю с дивана, чтобы открыть дверь. – Хорошо, что прямо сейчас мы не трахаемся на этом диване. Мама. Решила устроить сюрприз.

Что и следовало доказать. Мама.

– Мама. Какой сюрприз.

Она держит в руках пакеты с едой и передает мне.

– Я принесла вам поесть, – взяв пакеты из ее рук, она обходит меня и направляется к Лорелин. – Как наша девочка?

– Гораздо лучше, спасибо.

Она садится рядом с Л и сразу, по-матерински касается её лба. Кажется, я научился этому от нее.

– Немного теплая, но лихорадки нет. Морозит?

– До этого да, но сейчас уже нет.

– Хорошо. Чтобы это ни было, оно быстро проходит. Я приготовила суп. Поешь?

Лорелин кивает.

– Я чувствую себя лучше с тех пор, как я выбралась из постели, – она указывает на чертежи на столе. – А также из-за этого невероятного рождественского подарка.

Мама наклоняется, чтобы посмотреть на чертежи.

– Что это?

– Я строю музыкальную студию в Авалоне.

Мама кивает в знак одобрения.

– Какая замечательная идея. Ты должно быть очень счастлива.

Лорелин поднимается и поправляет подушку за спиной.

– Невероятно.

– Мой мальчик молодец.

– Это точно.

Я рад получить одобрение двух самых важных женщин в моей жизни.

Как только Лорелин заканчивает, я забираю у нее пустую тарелку из-под супа. Мама следует за мной на кухню.

– Она бледная.

Видела бы она её раньше.

– Сейчас цвет ее лица куда лучше, чем утром. Она так меня напугала, мама. Если бы она только знала, как я был близок к тому, чтобы отвезти её в больницу.

– Свадебное платье ей было слегка тесным, поэтому я подумала, что возможно, она беременна, но просто не догадывается об этом. Я надеялась, что по этому она неважно себя чувствует, но вижу это не так.

Отлично, я не единственный, кто надеется на ребенка в ближайшее время.

 – Я тоже на это надеялся, но увы это не так. Мы это знаем наверняка.

Я не хочу рассказывать маме о менструальном цикле моей жены, поэтому надеюсь, она понимает, что я имею ввиду.

Она ухмыляется.

– Возможно, она захочет поработать над этим, как только почувствует себя лучше.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Мы обсуждали это на Мауи. Она сказала, что подумает.

– Не надо отчаиваться. Не думай, что это нет.

– Но это и не «да», – спорю я.

– Сын, она не сказала категорически «нет», если она обдумает, то все будет хорошо. Давление – это последнее, что ей нужно. Вы женаты всего неделю. У вас впереди еще много времени.

У Лорелин много времени для детей. Не уверен на счет себя, но я не стану расстраивать этим маму.

– Я знаю.

– Наслаждайтесь временем, пока можете. Поверь мне, это особое время станет редкостью после появления малышей.

Разве не это говорил мне Эван?

– Я дорожу каждым моментом с Лорелин.

– Что ты и должен делать, – она забирает у меня тарелку с ложкой и идет к раковине, чтобы помыть их. – Музыкальная студия – лучший подарок, который ты мог бы придумать.

– Лорелин ушла из группы, но она не бросила заниматься музыкой. Она хочет продолжать работать, возможно писать песни для других исполнителей. Я думаю студия будет идеальным местом для работы, и к тому же дома. Ей не придется ездить в Нэшвилл.

– Разве не в Нэшвилле живет тот человек, что напал на нее?

– Да, и ей придется вернуться, чтобы дать показания.

– Как ты к этому относишься? – спрашивает она.

Думаю, она не захочет узнать, что я жажду его смерти.

– Я не хочу, чтобы они находились в одной комнате, я хочу, чтобы этого сукина сына заперли на ключ, и выбросили. Но, чтобы это сделать, нужны ее показания.

– Ты не говорил мне об этом.

 И не планировал.

–  Я не могу. Л не хочет, чтобы кто-нибудь знал о том, что он сделал с ней, – она роняет тарелку в раковину, и та раскалывается надвое. Она поворачивается и смотрит на меня. – Нет мама. Я вовремя остановил его. Но еще минута, и я не уверен, что результат был бы таким же.

Она тянется за полотенцем и вытирает мокрые руки прежде, чем подойти ко мне.

– Я понятия не имела.

– Не говори ничего Лорелин.

– Я бы не стала, сынок, – она берет мое лицо в ладони. – Ты сделал много всего, чтобы заставить меня гордиться тобой, но, взяв Лорелин в жены, я стала еще больше гордиться тобой. Твоя работа, как ее мужа, заключается в том, чтобы любить ее, – она смотрит мне в глаза. – Теперь, она одна из нас, а мы защищаем своих…любой ценой.

Я киваю в знак согласия.

– Пока я буду дышать, я не позволю, чтобы кто-нибудь причинил ей вред.

Я слышу, как звонит телефон Лорелин, и я узнаю рингтон её матери.

– Джоли звонит. Наверняка, чтобы пожелать Лорелин счастливого Рождества.

– Хорошо. Лорелин нужна мать. Она должна присутствовать в ее жизни, хоть и на расстоянии.