Текст книги "Последние 18 секунд"

Автор книги: Джордж Шуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

6

Филадельфия, штат Пенсильвания

Пятница, 6 мая

Сьюзен Марки-Пакстон подсчитывала дневную выручку, когда муж позвонил ей третий раз.

– Слушай, ребятня не желает сосисок. Жареного цыпленка им, видите ли, подавай. Может, купишь по пути?

– Ну сколько же еще они пробудут у нас? – деланно проскулила она.

– Это ты вздумала пригласить их, а не я! И потом – разве не ты в прошлом году говорила, что хочешь еще одного ребенка?

– У меня скоро климакс, – сухо парировала она. – А когда у женщины климакс, она что угодно скажет… Ладно, так и быть, заеду, куплю им жареного цыпленка. Ты им только ничего сладкого не давай. Вчера вечером объелись пирожными и не стали ужинать. И вообще я не хочу, чтобы Линдси подумала, будто мы их черт знает чем кормим.

– Когда же они уедут?

– Через два дня, Уильям. Слушай, ты вечно обо всем забываешь. Позвони Гроггу, пусть он приготовит хорошую баранину.

– По прогнозу, все выходные будет дождь.

– Ничего, наденешь шляпу! – весело воскликнула она. – Мечтаю о баранине с вертела, такой, как ты всегда делаешь.

– Не подлизывайся.

– Я не подлизываюсь. И никакого сладкого ребятишкам, понял? Я скоро приеду. Пока, дорогой.

– Пока.

Сьюзен посмотрела на продавщицу. По пять сережек в каждом ухе, проколоты брови, проколотый язык. Семнадцать годков, зовут Шакра. Кому вздумалось назвать свою дочь Шакра?

Когда Сьюзен первый раз беседовала с новенькой, та начала с того, что нагло спросила, какие скидки полагаются служащим. Сьюзен сразу дала бы девчонке от ворот поворот, но Шакра являлась дочерью судьи, который ухаживал за хозяйкой магазина.

– Мне кажется, она ворует. – Сьюзен поделилась сомнениями с подругой-ирландкой.

– Как она может воровать? – возразила подруга. – Мне самой эта девчонка не по душе, но раз Кармела решила ее взять, ничего не поделаешь.

– И все равно я знаю, ворует, поганка. Чует мое сердце.

– Но как, как? – Подруга сняла с вешалки шарф и обмотала седеющую голову.

– Не знаю как, но ворует. Я таких, как она, за сто метров узнаю. – Сьюзен прищурилась и поджала губы.

– Издали узнаешь, да? И где же ты этому научилась, милочка?

– Нигде не научилась, Эллен, нигде. Просто сама такая же была. Даже похуже.

– Хуже, чем Шакра?

– У меня даже кликуха была, только не спрашивай какая.

– Ладно, лови свою воровку. Прямо и начинай с завтрашнего дня. А сейчас – по домам. Погреться, как говорится, у семейного очага. Послезавтра уже пятница. Ну, будь! – Эллен накинула плащ и ушла.

К пяти часам продавщицы разошлись по домам. Оставалась лишь Мелисса. Сьюзен заперла дверь, оставила ключ в замке, потом повернула вывеску в витрине – «Закрыто» – и выглянула наружу.

Дождь лил как из ведра. Противоположная сторона улицы терялась за серой пеленой. Пешеходы с зонтами и в шляпах, надвинутых на самые уши, метались между автомобилями и огромными лужами.

Мелисса могла уйти вместе со всеми, но она любила оставаться до закрытия магазина. Стеснительная девочка, живет со своей бабкой у рынка на Вашингтон-стрит. Одно плохо: забывчива, бедная, но никогда, если дело касалось денег. Мелиссе нравилось собирать разбросанные по прилавкам вещи и развешивать их по местам – занятие, которое другие продавщицы терпеть не могли.

– Ты можешь хоть иногда уходить домой вовремя? – нарочито строгим тоном произнесла Сьюзен. – Давай-ка собирайся. Я сама все приберу.

– Ничего, мне не трудно, – проговорила Мелисса.

– Я что сказала? Домой!

Мелисса двинулась в комнату отдыха взять свои вещи. Через две минуты вышла, отперла входную дверь и исчезла.

Кассовые ленты показывали, что день выпал неплохой. На следующей неделе придет новая партия. Лето еще не начиналось, а они распродали почти все летние вещи. Да, время не ждет.

Кассовые ленты, выручку наличными и чеки Сьюзен положила в конверт, конверт убрала в сейф и стала развешивать по местам разложенные для показа вещи. Так, это сюда, это туда, свитера на карусельную вешалку.

В этот момент звякнули колокольчики на двери. Она услышала, как из водосточных труб хлещет вода. Дождь был холодный: по шее у нее побежала дрожь.

– Ну что ты там еще сегодня забыла, Мелисса? У тебя совсем дырявая память стала. Может, тебе следует попить какое-нибудь лекарство?

Почувствовав неладное, Сьюзен повернулась. Это был тот самый странный мужчина в дождевике и помятой шляпе, надвинутой до самых бровей, который заходил еще днем в обеденный перерыв. Он был не похож на человека, делающего подарки жене и уж тем более покупающего дорогие вещи, какими торгуют в магазине Кармелы. Сьюзен он сразу не понравился.

– Извините, но магазин закрыт, – заявила она и выразительно посмотрела на камеру. «Надо было запереть после Мелиссы дверь», – мелькнуло у нее в голове.

Сьюзен вспомнила, что днем заметила, как этот посетитель интересовался расположением камер, как ходил по магазину, словно что-то высматривая, брал и откладывал в сторону вещи, почти не глядя на них.

– Мы закрываемся в пять. Приходите, пожалуйста, завтра.

Человек ощерился, показав плохие зубы. Горло у него по диагонали прорезал глубокий шрам. Из-за одного уха торчал безобразный нарост. Сьюзен не знала этого человека, точно. Такие лица не забываются. И все же, и все же…

Внезапно Сьюзен сделалось дурно. Показалось, что перед ней появился парень, похожий на убийцу Мейсона. В помещении раздались два громких хлопка. Ноги у Сьюзен подогнулись, она упала на колени, не выпуская свитеров из рук. Одна пуля застряла у нее в спине, другая прошила плечо.

Сайкс, Эрл Сайкс. Не может быть.

Сайкс приставил пистолет Сьюзен ко лбу и выстрелил в третий раз. Пуля прошла навылет. Тело Сьюзен дернулось, и она упала лицом на пол.

Сайкс надвинул шляпу еще ниже и, пряча лицо от камер, двинулся к выходу, запер дверь снаружи и влился в толпу спешащих домой прохожих.

Когда прибыла полиция, «БМВ» Кармелы стоял перед магазином. Рассвет еще не наступил, а дворники и мусорные машины уже были на улицах.

Всю ночь муж Сьюзен искал ее. Он звонил в управление полиции Пенсильвании и Нью-Джерси, выяснял, не попала ли она в дорожно-транспортное происшествие. По его просьбе полиция в Глостер-Хайтс просмотрела список пропавших без вести за последние полсуток. Естественно, что первым делом он связался с полицией Филадельфии, которая примчалась в магазин, где работала Сьюзен. Магазин заперт, в нем темно, и никаких признаков взлома.

В три часа ночи патрульный из полиции штата Нью-Джерси обнаружил принадлежащий Сьюзен автомобиль на платной стояке около моста Уолта Уитмена. Потерявший от горя голову Уильям Пакстон позвонил Кармеле домой, умоляя приехать и открыть полиции дверь в магазин.

Кармела отперла замок и нащупала около двери выключатель. Один полицейский вошел вместе с ней. Двое других топтались у входа, не зная, что делать дальше. В магазине все было в полном порядке. Даже пустые денежные ящички, как и положено, были поставлены на кассовые аппараты.

– Послушай, Фреско, заглянул бы внутрь, посмотрел примерочные, – сказал один.

– Посмотреть можно, – вздохнул другой и, позвякивая подвешенными к поясу наручниками, двинулся в глубь помещения.

– По-моему, здесь все в порядке, – произнесла Кармела, обращаясь к вошедшему полицейскому. – Если с Сьюзен что-нибудь случилось, то не в магазине. Хотите, чтобы я открыла сейф?

– Нет необходимости, мэм. И так все ясно.

В этот момент раздался стук упавших на пол наручников и душераздирающий крик.

Эту историю потом рассказывали во всех полицейских участках города. С годами она стала обрастать ужасными подробностями и делалась все страшнее и неправдоподобнее. Однако сам Фреско не любил ничего вспоминать, поскольку споткнулся о ногу мертвой женщины и упал лицом на ее разбитую черепную коробку.

В половине шестого на место происшествия прибыл детектив Пейн. Волосы и лицо у него были мокрые от дождя. В руках он держал бутылку минеральной воды. Ему немедленно доложили, что труп, к сожалению, не остался нетронутым. Неблагоприятное обстоятельство для продвижения по службе – уткнуться мордой в расплющенные мозги мертвеца. Однако у молодого Фреско хватило духу привести себя в порядок и не покинуть свой пост. Пейн одобрительно потрепал полицейского по плечу. Другой на его месте потребовал бы после шоковой терапии распоряжения сидеть за бумажками вместо того, чтобы мотаться по улицам.

Пейн выслушал доклад старшего по наряду. Фреско дежурил у входа и никого в магазин не пускал.

На рассвете прибыла передвижная лаборатория. Начали снимать отпечатки пальцев.

– Постарайтесь поосторожнее принести сейф. Я хочу, чтобы хозяйка заглянула туда.

Техник-эксперт кивнул.

Пейн пошел вдоль задней стены помещения и с разных сторон осмотрел труп. Потом присел и кончиком авторучки стал поочередно приподнимать пальцы погибшей. Затем таким же манером отодвинул волосы с лица. Его охватила острая жалость, когда он увидел, как красива когда-то была эта женщина. От выстрела в лоб осталось отверстие диаметром с карандаш, заднюю же часть черепа сильно разворотило. Но пули нигде не видно. Она была уже на излете и не могла пробить ни деревянные полки, ни тем более каменную стену.

Пейн осматривал вешалку с белыми блузками и желтыми водолазками, и в свете своего фонарика заметил в складке одной из них серую метку. Он присмотрелся и между двумя свитерами увидел пулю – целую, не помятую. Это не могла быть пуля от выстрела в голову. Она прошила тело, не наткнувшись ни на кости, ни на сухожилия. Значит, след от одного из двух выстрелов в грудь.

– Я нашел пулю! – крикнул он технику-эксперту. – Оставляю ее на месте.

Как только открыли сейф, Кармела нашла в нем дневную выручку наличными и кредитными карточками. На отдельном листе бумаги рукой Сьюзен была подсчитана итоговая сумма. В ящике для мелочи оказалось триста долларов и чековая книжка.

Единственное, что пропало, – пленка из видеокамеры. Позднее ее обнаружили в кармане новой продавщицы Шакры.

Пейн теперь был убежден: мотивом преступления являлось не ограбление. То, что произошло, носило сугубо личный характер. Следует допросить ее мужа.

Зазвенел телефон. Трубку взяла Кармела. Привлекательная женщина и дела успешно ведет. Он видел статью в каком-то журнале, где сообщалось, что она владеет магазинами в Бостоне и Вашингтоне, округ Колумбия, и намерена заняться торговлей мужской одеждой.

Хотя Кармелу подняли посреди ночи из постели, ее прическа и грим были верхом совершенства. Благодаря богатству, красоте и умению держать себя она легко находила общий язык со сливками общества.

Но прелестные черты Кармелы как водой смыло, когда она поднесла трубку к уху. Губы задрожали, взгляд погас, и лицо приобрело растерянно-отсутствующее выражение, которое Пейну часто приходилось наблюдать у людей в беде. Он слышал голос в трубке, мужской голос: «Алло! Алло!..» Пейн взял трубку из рук Кармелы и узнал на другом конце провода Уильяма Пакстона. Он попросил его позвать к телефону полицейского, который дежурил сегодня, потом набрал девять-один-один и вызвал «скорую помощь». Накидывая на Кармелу пальто, он видел, как посинели у нее губы.

На несколько секунд его внимание привлекли цветные фотографии, кнопками прикрепленные к стене. Люди вокруг праздничного пирога на чьем-то дне рождения; вылазка на природу, народ в шортах и футболках; три женщины – одна из них Кармела, другая Сьюзен – пьют шампанское на яхте. Угадать Сьюзен на карточке легко: золотистая кожа, большие глаза, распущенные волосы. Лет за сорок, здоровая и счастливая.

Но счастье – относительное понятие, случается, что и мужья и жены сбиваются с пути истинного.

Если присмотреться хорошенько, у каждого есть что скрывать.

У каждого.

7

Уайлдвуд, штат Нью-Джерси

Суббота, 7 мая

Холод, пришедший с Великих озер в первую неделю мая, посеребрил городские пляжи.

Исчезновение Энн Карлино оставалось главной новостью побережья. В сегодняшней газете говорилось:

«„Эчо энтерпрайсис“ обещает вознаграждение размером 50 тысяч долларов за информацию, которая может привести к задержанию преступника».

Ниже – выразительная строка:

«Полиция в растерянности».

На горячую линию в полиции обрушился шквал телефонных звонков, но ни один не прояснил ситуацию. Шофер грузовика на маршруте Нью-Йорк – Делавэр утверждал, что на Льюис-Фэрри видел девушку, похожую на Энн. С ней был мужчина постарше ее. На ней был шарф, закрывавший губы. Он еще подумал, что у нее там синяк или царапины.

– Глаза какого цвета? – спросил дежурный.

– Я не заметил.

Водителя любезно поблагодарили за содействие.

Где только не видели Энн! В мотелях, отелях, на автозаправочных станциях, даже в казино Атлантик-Сити. Это не помогло найти ни Энн, ни какого-нибудь свидетеля.

Правда, доказательства кое-какие имелись. Группа крови, следы которой обнаружили на сточной трубе, была та же, что и у пропавшей. Несколько волосков с места происшествия совпадали с теми, которые застряли в щетке для волос в ванной комнате у Энн. Золотые часы, найденные под трубой, родители подарили Энн в феврале ко дню рождения. Под защелкой браслета Гас Мейерс, шеф химической лаборатории, углядел частицы непонятного вещества и послал часы на анализ в ФБР.

Техники-эксперты собрали также несколько зеленых волокон, зацепившихся за бревна настила. Миссис Карлино вспомнила, что в шкафу у Энн висел зеленый свитер, который пропал. Ее дружок не мог сказать, в чем она в тот вечер была одета, но точно не в белом. Помимо часов нашли золотое кольцо, на котором были выгравированы буквы AMК, и четыре сережки, две в виде золотых звездочек.

Свидетели показали, что в тот вечер по эстакаде прогуливалось человек десять подростков, но никто из них не видел ни подозрительного мужчину, ни подозрительной машины.

Полиции пришлось запастись терпением.

Когда утром Келли О'Шонесси приходила на работу, перед ее глазами маячил «эксплорер», и у нее портилось настроение. «Эксплорер» поставили рядом со служебной парковкой. Механики из гаража сошлись во мнении, что бок баллона проколот ножом.

В эти дни О'Шонесси начал донимать насморк. На ее письменном столе выстроилась внушительная вереница упаковок с лекарственными препаратами. Сморкаясь и чихая, Келли развесила по стенам кабинета увеличенные фотографии с места происшествия и подолгу в них вглядывалась. Миновала неделя, и она не знала, что еще предпринять.

На некоторых снимках были запечатлены граффити. Многие Келли помнила наизусть: «Дж. М. любит П. Д.», «1983-й навсегда», «Серфинг что Надо», «Чемпионы с Ист-Хиллз», «Стервоза Сью», «Битые битлы…». Но страшнее выглядели отпечатки окровавленных рук на трубе и мазки, сделанные запачканными кровью женскими волосами.

О'Шонесси представляла два различных сценария того, что произошло. Согласно первому, перепившие пива, а может, и наглотавшись таблеток, парни и девчонки повздорили. Второй сценарий: Энн кто-то преследует, она напугана до смерти, вероятно, уже избитая. Ей нужно бежать, но каждый ее шаг, каждый вздох, каждый стук сердца отдается эхом. Она решает, что лучше спрятаться под эстакадой, чем бежать. Но почему она не выбралась на Атлантик-авеню? Или уже не сумела выбраться?

Энн – случайная жертва или похищение задумали с целью получения выкупа? Похититель мог знать, что Джейсон Карлино – человек с большими деньгами. Если так, значит, что-то не сложилось. Шесть дней – достаточный срок, чтобы потребовать выкуп. Джейсон Карлино не только обещал вознаграждение тому, кто поможет возвратить ему дочь. Он начал гражданскую кампанию с тем, чтобы убедить мэра просить помощи у полиции штата. В таком запутанном деле требуются крупные силы, а не ограниченный контингент местной полиции. Однако пока не доказано, что потерпевшую перевезли за границу штата, город не имеет права снимать с себя ответственность за похищение. Именно в этом духе сделала заявление для прессы О'Шонесси. Карлино остался недоволен.

Келли вытерла нос и снова углубилась в дело об исчезновении Энн Карлино. В нем с каждым днем прибавлялось бумаг: данные повторных осмотров места происшествия, заключения экспертов, допросы знакомых Энн и информаторов, сведения о лицах, совершавших похищения.

Дружок Энн дал следствию письменное разрешение осмотреть его пикап. В машине ничего не обнаружилось, а у ее владельца имелось стопроцентное алиби. В тот вечер его видели во многих злачных местах, оживленного, веселого, в одежде, на которой не было ни капли крови. Приятель, сын мэра, отвез его домой, где засидевшаяся за любовным романом мать приготовила ему пару бутербродов, которые он и унес в свою комнату.

При сложившихся обстоятельствах лейтенант О'Шонесси предпочла бы труп неизвестности. Звучит чудовищно, но это так. Тогда ее подчиненным удалось бы собрать какие-нибудь дополнительные свидетельства. Конечно, лучше всего, если бы в один прекрасный день Энн появилась на пороге родительского дома. Но с каждым часом благополучный исход делался менее вероятным.

О'Шонесси плохо спала. Ей снилось какое-то подземелье, кто-то гонится за ней, и она слышит за спиной тяжелое дыхание. Сверху капает холодная вода. Келли ныряет под сточную трубу, во влажном песке вязнут колени. Она хватается окровавленной рукой за выступ на трубе, чтобы не выкатиться из-под нее, сдерживает дыхание, и в этот момент в ее запястье вцепляются сильные корявые пальцы…

– Вас вызывают по первому, лейтенант!

Она опомнилась, взяла трубку.

– Лейтенант О'Шонесси? Говорит детектив Джон Пейн из полицейского управления Филадельфии. У нас тут вчера произошло убийство, и мы разыскиваем родственников жертвы. У вас, кажется, есть Элмвудский приют. Там живет отец нашей жертвы. Администрация приюта отказалась отвечать на мои вопросы, рекомендовала обратиться к вам.

– Имя отца вашей жертвы?

– Эндрю Марки.

О'Шонесси нахмурилась.

– Он умер. Упал с лестницы и расшибся насмерть. Первого мая. Детектив Пейн?

– Простите, лейтенант. Значит, несчастный случай?

– Заключение патологоанатома я не видела, но мой сержант побывал на месте происшествия и говорит, что в самом деле несчастный случай. Администрация приюта сказала, что родственников у него нет.

– Значит, отец и дочь не очень ладили. Муж нашей жертвы утверждает, будто она вела себя так, словно отца вообще не существует. Как это случилось?

– Он открыл дверь на лестницу, ведущую вниз, в кладовую. Дверь почему-то оказалась не заперта.

– И конечно, никаких свидетелей?

– Да, – вздохнула О'Шонесси. Слова «несчастный случай» с каждой секундой теряли смысл.

– Вы знаете, что он отбывал срок?

– Да, я слышала. Кажется, в середине семидесятых годов.

– А вам известно, что он сдал своих подельников?

– Нет.

– Одним из них был Энтони Скалья.

– Скалья? Кто он?

– Второй человек в семействе Гамбино. Он занял место Петро Готти.

– Не может быть! Так долго откладывал разборку…

– Как знать, как знать. У последних двух поколений организованной преступности в Нью-Йорке страшные дела творятся.

– Понятно… Дайте объективку на вашу жертву. Может, нам удастся что-нибудь выяснить.

– Сьюзен Пакстон, до замужества Марки, сорок пять лет. Менеджер в дорогом магазине дамского платья. Девчонкой имела привод за хранение гашиша. Потом никаких правонарушений, если не считать парковку в неположенном месте или превышение скорости. Знакомые ее просто за святую держат. Приходский священник заявил, что в каких только церковных комитетах Сьюзен не председательствовала. Если у нее и имелось что-либо темное в прошлом, она это умело скрывала. В общем, убийца заходит в магазин после закрытия и всаживает в нее три пули. Одну в голову, две в грудь. Потом уходит, ничего не взяв. Ни изнасилования, ни ограбления. Мотив непонятен. Не думаю, чтобы он стрелял из спортивного интереса, лейтенант. Похоже, что они были знакомы.

– Помимо отца, она в Уайлдвуде была с кем-нибудь связана?

– Нет. Детство на Восточном побережье для нее как бы не существовало. И так продолжалось лет тридцать.

– Я посмотрю результаты вскрытия. Дайте мне сутки и номер вашего факса.

– Послушайте, лейтенант, вы можете подержать труп еще немного?

О'Шонесси подумала. Может, ей нужно самой переговорить с патологоанатомом?

– Да. Сколько времени вам потребуется на размышление?

– Недели полторы, не более.

– В морге полно работы, но я постараюсь сделать что смогу. Полторы недели продержим, если, конечно, не появится какая-нибудь родня и не заявит протест.

– Родня вряд ли появится. Но если что, дайте мне, пожалуйста, знать. Спасибо, лейтенант. Приятно было познакомиться.

– Взаимно.

О'Шонесси записала номер факса своего коллеги.

Створки на окне, выходящие в общую комнату, были открыты, и она видела, как сержант Макгир одной рукой держит у уха телефонную трубку, а другой катает по столу четвертак.

Сержант Макгир был высокий и кудрявый. Почти двенадцать лет прослужил детективом. Когда начальник подразделения ушел на пенсию, его стали считать первым кандидатом на эту должность. Однако О'Шонесси написала экзаменационное заключение лучше его, и городским властям не оставалось ничего иного, как доверить работу женщине.

О'Шонесси хорошо помнила, что сказал Лаудон в первый же день: «Подружись с Макгиром, остальное придет само собой. Он – заветный ключик к твоей успешной работе».

Войти в доверие к Макгиру оказалось легче, чем Келли ожидала. Он не страдал самомнением, и они хорошо сработались. Ему было безразлично, кто у него начальник – мужчина или женщина. С момента ее назначения О'Шонесси взяла за правило посвящать Макгира во все дела. Более того, она, не стесняясь личного состава, при всех спрашивала у Макгира совета. Она знала, как уважали его сослуживцы.

Пошла третья неделя, как Келли не взяла в рот ни одной сигареты. Утром Макгир пошутил: ребята готовы скинуться и купить ей блок. После воскресного происшествия с Энн Карлино Келли сделалась раздражительной. Понимала, что Макгир шутит, но ей чертовски не хотелось, чтобы мужчины подумали, будто их начальница сдала.

О'Шонесси потерла переносицу. Перед ней лежал доклад детектива Рэндалла об инциденте в приюте. Вроде ничего необычного, если учесть возраст Эндрю Марки и старческую рассеянность. И тем не менее…

Увидев, что Макгир закончил разговор, она нажала кнопку вызова.

– Макгир, – сказала Келли, – ты не поверишь…